Текст книги "Gnawed Noble (СИ)"

Автор книги: Лиза Бронштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

В это время Маркус, по счастью, вернулся вместе с сенешалем.

– Вызывали, Командор? – спокойно осведомился Вэрел, кивнув ему в знак приветствия.

– Да. – Амелл с независимым видом скрестил руки на груди. – Бросьте Хоу в подземелье на неделю и поставьте Эремона и Алера его охранять.

– Слушаюсь, Командор.

Если сенешаль ничем не выдал своего удивления, то Кейру этого сделать не удалось.

– Хоу? – выдохнул он. – Натаниэль Хоу?

Тот бросил на него недружелюбный взгляд.

– Мы знакомы?

Эремон молча смотрел на него. Ну конечно. Как он мог не узнать сына Рендона Хоу, унаследовавшего этот омерзительный отцовский нос? Как он мог проглядеть сына «Денеримского мясника», этого чудовища, заслужившего все возможные муки, которые, хочется надеяться, оно испытало перед смертью?

– Нет, – холодно ответил юноша.

– Отставить разговоры, – приказал Командор. – Орден – не место для выяснения отношений, Эремон.

– Как скажете, Командор Амелл, – не удержавшись, подколол его Кейр. Как он отметил не без злорадства, от упоминания родового имени Амелла чуть не перекосило.

– Тоже хотите оказаться по ту сторону решетки? – поинтересовался он и раздраженно пробормотал: – Вот ведь развелось в ордене наглых дворянских сынков…

Натаниэль только хмыкнул, Эремон же выразительно скрестил руки на груди, глядя на Командора. «Мне еще теперь стыдиться своего происхождения? Вот уж чего вы от меня никогда не дождетесь, наглый дворянский сынок Амелл».

– Мы можем идти, Командор? – поинтересовался Вэрел, благоразумно стараясь избежать еще одного скандала.

– Да.

– Идемте, – негромко обратился он к остальным, и все, кроме Командора и куда-то подевавшегося Сайласа, двинулись вслед за ним по коридору, затем вон из главного здания и в подземелье. По дороге к ним подбежала было Веланна, но сенешаль решительно отстранил ее:

– Натаниэль арестован, Страж Веланна.

– Арестован? – воскликнула долийка. – Что это значит? Стойте!

Маркус, кажется, попытался что-то ей объяснить на ходу, но Кейр не обращал на это внимания. Он неприязненно наблюдал за Натаниэлем Хоу и думал, что уж теперь-то в ордене Серых Стражей обнаружилось достаточно отбросов общества. «Значит, сын этого чудовища – Серый Страж. Чудесно. Лучше уж было бы соседствовать с малефикаром. Интересно, Амелл специально решил именно меня назначить надсмотрщиком над Хоу? Нет, это слишком похоже на услугу. Вряд ли он нарочно постарался бы сделать мне приятное…»

По дороге в камеру Хоу попросил только разрешить ему переодеться. Сменив потертые кожаные доспехи на простые рубашку и штаны, он без пререканий зашел в отведенную ему камеру и уселся в дальнем углу.

– Зря вы не пустили ко мне Веланну, сенешаль, – заметил узник. – У меня не долечена рука, а Веланна могла бы что-нибудь с этим сделать.

– Доложите о своем самочувствии, если оно ухудшится, и мы позовем к вам Адайю.

– Адайя сама должна отлежаться как следует. – Он вальяжно разлегся на соломе и уставился в потолок. – Не беспокойте ее без нужды.

– Хорошо.

– Сенешаль, – обратился к Вэрелу Эремон, – могу я первым отстоять смену в карауле?

Тот удивленно покосился на юношу, но все же кивнул:

– Конечно, милорд.

– Благодарю вас.

Кейру было приятно, что сенешаль относится к нему с большим почтением, чем к Хоу – а ведь, кажется, именно их роду принадлежала эта крепость: сейчас, если подумать, Натаниэль был пленником в собственном замке…

Маркус что-то недовольно пробурчал по поводу ночной смены, но его страданиям никто не внял. Когда они с Вэрелом ушли, Эремон остался один на один с Хоу. Тот, подождав немного, соизволил наконец перевести взгляд на своего охранника:

– Ну и кто же ты такой?

– Ваш кровный враг, – без тени улыбки отозвался Кейр.

Их взгляды встретились.

========== История одной смерти ==========

Натаниэль смерил своего охранника долгим взглядом. Кейр ожидал агрессии в свой адрес или же попыток оправдаться – но не того, что Хоу только устало вздохнет и скажет:

– Дай догадаюсь: мой отец и тебе чем-то насолил.

– Можно сказать и так.

– Ну, ты в этом не одинок, – Натаниэль снова уставился в потолок, – вас таких пол-Ферелдена.

Это равнодушие было притворным, хотя притворялся Хоу довольно умело. Эремон, решив спровоцировать его на разговор, нервно усмехнулся:

– Стало быть, Рендон Хоу сгубил половину Ферелдена, а вам это кажется нормальным. Очаровательно.

Натаниэль устало прикрыл глаза.

– Видимо, много раз мне еще придется повторять эти слова, – пробормотал он и прибавил уже громче: – Я знаю, что мой отец совершил много неприглядных поступков. Я не собираюсь его оправдывать. Но он, знаешь ли, уже мертв, Феликс лично перерезал ему горло, как мне сказали. А я к преступлениям отца никакого отношения не имею.

Когда Хоу приоткрыл глаза и посмотрел на собеседника, он увидел на лице Кейра недоверчивую улыбку.

– Воистину, – Эремон постарался вложить в свой голос как можно больше презрения, – не судят детей за грехи их отцов. Если только дети не повторяют эти грехи. Вы ведь тоже допустили гибель кого-то из вашего отряда…

Хоу резко подался вперед, чуть не прислонившись лицом к решетке.

– Даже не смей заговаривать об этом, – прорычал он сквозь зубы. – А если посмеешь, я придушу тебя собственными руками, и мне плевать, что ты еще мальчишка и что меня самого за это повесят. Выслушивать нотации от сопляка я не собираюсь.

Когда он отодвинулся обратно и мерно задышал, пытаясь успокоиться, Кейр бесстрастно заявил:

– Я всего лишь хочу узнать о том, что произошло.

– Тебя поставили меня охранять – вот и стой. Молча. И думай обо мне и моем отце все, что захочешь – только заткнись.

«Интонации точь-в-точь отцовские», – брезгливо подумал Эремон, глядя на узника. Он, правда, не так часто видел Рендона Хоу не в настроении – обычно тот держал себя в руках – но тот злился и рычал точно так же, и точно так же не церемонился с другими, даже равными себе. Видеть перед собой довольно точную копию «амарантайнского мерзавца», как называла его мать, было тем еще удовольствием.

– Вы не старше меня по званию? – спросил Кейр. Натаниэль не отозвался. – Я вынужден повторить вопрос…

– Да замолчи ты уже, – сквозь зубы пробормотал Хоу. – Мне уже с головой хватило ругани на сегодня.

– Я лишь хочу сказать, что, если вы не старше меня по званию, я вправе задавать вам вопросы. В конце концов, – Эремон глубоко вдохнул, – я новичок в ордене, и плохо осведомлен обо многих событиях.

– Тут полно народу. Приставай к кому хочешь, только не ко мне. Тем более если я сын своего отца и противен тебе уже поэтому.

Кейр прикусил язык. Он, конечно, мог бы еще долго изводить Натаниэля напоминаниями о его отце и долгими расспросами – но он видел, что Хоу отвечает так не из ненависти к нему. Узник выглядел бесконечно уставшим и опечаленным, и расстроил его явно не разговор с Амеллом или Эремоном. Либо он и сам был расстроен гибелью этой Сигрун, либо его терзало что-то другое, еще горше. Кейр решил молча понаблюдать за ним. Уж что-что, а сохранять бесстрастное выражение лица юноша умел.

Вдруг дверь каземата приоткрылась, и внутрь вбежала Веланна. Эремон с удивлением отметил ее взволнованный вид – и взгляд, которым она наградила Натаниэля. Затем она уставилась на Кейра, и лицо ее посуровело.

– Пропусти меня к нему, – приказала она.

– С чего бы? – поинтересовался Эремон. – Узников принято держать в изоляции.

Эльфийка сделала шаг к нему и подняла правую руку к груди. От ее кулака исходило биение магии.

– Или ты отходишь в сторону, – почти прорычала она, – или получаешь по заднице огненным шаром.

– А, – бесстрастно отозвался Кейр, не отводя взгляда от ее татуированного лица. – Значит, у Серых Стражей все-таки принято калечить друг друга магией. Простите, не знал.

– Веланна, – неожиданно донесся сзади голос Хоу, – не усугубляй. Феликс сейчас и так в плохом настроении, а если ты что-то отчебучишь, он вспылит так, что мало не покажется. Не разбрасывайся угрозами.

Долийка снова посмотрела на него.

– Маркус сказал, у тебя с рукой не все в порядке.

В ее тоне прозвучало некое подобие заботы. Слышать такое от злобной эльфийки, да еще и по отношению к «шему», было по меньшей мере странно.

– Ничего, жить буду.

Взгляд Веланны снова уперся в Эремона.

– Пропусти, – повторила она. Брови ее забавно хмурились. – Или я пройду сама.

– У меня есть приказ, – отозвался юноша.

Кулак магессы уже начал приближаться к его лицу, как вдруг Натаниэль заявил:

– Эй, Эремон. Ты хотел услышать подробности происходящего? Можешь послушать. Веланна все равно из меня сейчас все вытрясет.

– Что?! – воскликнула эльфийка. – Говорить при нем?

– Ты же не думаешь, что его можно попросить выйти погулять, – мрачно ответил Хоу. – А если ты сейчас оглушишь его, парень упадет на пол и может пробить себе череп. И тогда повесят уже не меня одного, а нас вместе. Так что либо жди вечера, когда в карауле будет Маркус – хотя он сам будет болтать без умолку, я его знаю – либо смирись с тем, что тут есть свидетель.

Кейр и Веланна молча уставились друг на друга. Эремону очень не хотелось потакать желанию Хоу, да и пропускать долийку к нему – тоже. Но, судя по всему, этих двоих что-то связывало (особенно учитывая то, что Веланна терпеть не могла остальных людей в ордене, а к Натаниэлю прямо рвалась), и Хоу мог рассказать ей что-то интересное. Сделав шаг в сторону, Кейр бесстрастно произнес:

– Если ко мне будет применено хоть одно заклинание, Веланна, я отрублю вам руки.

– Только попробуй, – злобно пробормотала эльфийка в ответ.

Когда она подошла к решетке, Эремон отвернулся – но так, чтобы все же краем глаза видеть происходящее. Если вдруг его ударят в спину, нужно быть к этому готовым.

Правда, похоже, он здесь уже никого не интересовал.

Веланна опустилась на корточки и потребовала:

– Дай сюда руку.

Натаниэль подчинился. Делая что-то с его рукой, она пробормотала:

– Тут какая-то новая гномка ходит. Это она с вами пришла?

– Да. – Голос Хоу был очень усталым. – Встретили ее на Глубинных тропах. Ее зовут Калах, и она из ордена Молчаливых Сестер. Больше я о ней ничего не знаю. Попросилась к Стражам на поверхность, мы взяли ее с собой. Не знаю, примут ее в орден или нет. И, честно говоря, мне на это даже наплевать.

Его голос стих.

– Магический ожог откуда? – спросила долийка.

– Феликс поставил, не далее как полчаса назад.

– Урод, – прошипела она. – А за что?

– За то, что мне не понравилось получать от него по морде.

– Он и тебя ударил? – вспыхнула Веланна. – Вот ведь поганое отродье, шема кусок…

– Не так громко, – осадил ее Натаниэль. – Ругайся потише. Мало ли что.

«Он думает, что я донесу обо всем Командору, – подумал Кейр, кривя губы в гримасе. – Сомневаюсь, что для Амелла будет новостью то, что подчиненные его ненавидят – либо же он поразительно слеп».

Они помолчали.

– Можешь убирать руку, – наконец сказала долийка. – Теперь все в порядке.

– Спасибо, Веланна.

– Не надо мне ничего говорить, – полураздраженно, полусмущенно проговорила она.

– Как скажешь.

Краем глаза Эремон заметил, что теперь уже рука Веланны – возможно, вопреки желанию хозяйки – тянется за решетку. Раздался тихий, очень знакомый юноше звук.

– Ну зачем ты… – Долийка стремительно убрала руку. Щеки ее покраснели. – Лучше… лучше расскажи, что произошло. Как так вышло с Сигрун?

Тяжелый вздох был очень красноречивым. На какое-то время повисла тишина. Затем Хоу заговорил – и Кейр поразился, насколько тихим и печальным был его голос.

– Ты сама помнишь, в каком настроении мы уходили. Обида и ярость держались еще долго. Мы никак не могли привыкнуть к мысли о том, каким дерьмом нас считает Феликс.

– Последний стыд потерял, – с ненавистью пробормотала долийка. – После того, что я услышала в свой адрес, я еще недели две собиралась сжечь его заживо…

– В общем, друг с другом мы говорили мало. Все были под впечатлением. Потом, когда мы вошли в этот тейг и начали отбиваться от порождений тьмы, стало как-то полегче. Деннен и Адайя вроде повеселели – только Сигрун оставалась молчаливой. Она размышляла, что-то задумывала – и не хотела говорить, что. – Он тяжело вздохнул. – Однажды ночью, когда Сигрун стояла в дозоре, я услышал какой-то шум и проснулся. Она хотела уйти. Я остановил ее, спросил, что не так… И она сказала, что ей не место на поверхности, ей никогда не было там места.

– Да что за глупости! К ней всегда все тянутся… тянулись, – тихо поправилась Веланна.

Натаниэль снова вздохнул.

– Я сказал ей то же самое. Говорил, что в ордене ее любят, что у нее есть настоящие друзья – что Адвен ее любит… Но она только покачала головой. «Гномья честь – такая штука, – сказала она, – что с ней лучше не связываться. Если бы я могла отомстить за себя, я бы отомстила – но меня никто по головке не погладит за то, что я убила Героя Ферелдена. А опять жить с позорным пятном уже нет сил. Так что… – Хоу вынужденно прервался. Говорить ему было тяжело – и если он в этом притворялся, то притворялся мастерски. – Так что прощай, Нат, и передай Адвену, чтоб не кис».

– Да… это же бред… – Долийка всхлипнула. – Ну как… как она могла…

– Я пытался ее остановить, – заговорил Натаниэль со внезапным порывом, – честное слово, пытался. Я весь отряд поднял на ноги. Она ринулась в самое логово порождений тьмы. Я еле успел раздать всем указания и помчался за Сигрун. Я ее почти догнал. И тут твари напали на нас. Их было не меньше двух дюжин, и они, в отличие от нас, не были заспанными и ошарашенными. Адайю полоснули мечом прямо по животу: если бы она не подлечилась, то, наверное, я бы в этом бою двоих потерял… Мы с Денненом отвлекали тварей на себя, как могли, и нас тоже ранили. Я потом долго руку долечивал – и, как видишь, еще шрам остался…

– А Сигрун? – взволнованно прервала его Веланна. – Что с ней было?

– Она ринулась прямо в гущу схватки. Нарочно. Мы пытались ее вытащить, но…

Эльфийка громко всхлипнула.

– Ну почему? – прорыдала она. – Ну почему именно она… из всех…

Хоу помолчал. Было слышно только его тяжелые вздохи и плач Веланны.

– Мы отбились, – тихо проговорил Натаниэль. – Мы все-таки отбились. Сразу накачали бальзамами Адайю, я оставил ее под охраной Деннена и пошел за Сигрун… – Паузы в его речи становились все чаще и длиннее. – Она лежала лицом в землю, с пробитой шеей и ранами на спине. Доспехи были тоже пробиты. И на них были вмятины – как будто порождения тьмы прошлись по ее трупу…

Всхлипывания долийки стали еще громче и истеричнее.

– Я не мог ее так оставить, – продолжал Хоу. – Мы нашли в этом тейге пустой саркофаг и положили ее туда. Я только снял с нее пояс – оба ее топора и доспехи оставил при ней. Не знаю, так ли хоронят по обычаям гномов, но никто из нас эти обычаи не знал. Никто не знал даже, какими словами надо провожать душу гнома в Камень, поэтому мы прочли церковную молитву и только пожелали от себя, чтобы душа Сигрун вернулась в Камень. Я знаю, – словно извиняясь, добавил он, – наверняка мы нарушили гномьи обычаи, но, по крайней мере, мы устроили Сигрун хорошие похороны. Ее собственные*.

– Ну… почему… именно она… должна была умереть?! – Слышать плачущую навзрыд Веланну было настолько же непривычно, как видеть, к примеру, гнома-андрастианина. – Она ведь… такой хорошей была…

Раздался звук удара о металлические прутья. Чуть обернувшись, Кейр увидел, что долийка приложилась головой о решетку, а Натаниэль, кое-как протянув руку сквозь прутья, поглаживает ее по дрожащему плечу. Эремон не посмел вмешаться.

– Эльгарнан, да за что ей все это… – проговорила Веланна сквозь слезы.

– Не знаю. Но она этого не заслужила.

Снова всхлипнув, уже тише, эльфийка спросила:

– А… а зачем ты взял ее пояс?

– На обратном пути, когда мы уже подобрали Калах, мы остановились в крепости Стражей близ Киркволла. Пока остальные залечивали раны, я пошел в город искать Адвена. Кто-то… должен был сказать ему об этом. Не Феликс же, – добавил он с нервной усмешкой.

– И… и что он?

Хоу вздохнул.

– Он часа два ревел у меня на груди. Похоже, он ее и правда любил.

– Ничего… себе…

– Я оставил пояс ему, – неуверенно добавил Натаниэль. – Мне показалось, что так будет правильно.

– Да… у нас тоже был такой обычай… когда в нашем клане погиб охотник, его жене принесли его медальон из рога галлы, в память о нем…

Веланна снова зарыдала, протягивая руку сквозь решетку и пытаясь обнять узника. Это тоже было недопустимо, но Эремон уже не обращал внимания на такие мелочи. Он был потрясен услышанным. Выходит, в смерти Сигрун был виноват не только Хоу, но и Амелл? Он, как выходило из рассказа, перед отправкой экспедиции сделал что-то такое, от чего у всех волосы встали дыбом – и именно это сподвигло одну из Серых Стражей на самоубийство?.. Судя по всему, Натаниэль и Веланна были очень близкими друзьями, и вряд ли он стал бы ей врать, даже в присутствии чужого человека. Но если эта история была правдой… то Командор Серых Стражей – еще более бездушное и черствое существо, чем казалось Эремону прежде.

– Скажи, – спросила Веланна, шмыгая носом, – этот ублюдок Амелл хотя бы сожалеет о том, что произошло по его вине?

– Не знаю. Но я ему признался в том, что выложил Адвену известие о смерти Сигрун. За это и получил.

– Как же я хочу взять и проломить этому шему башку, или изжарить его на медленном огне, или…

– Надеюсь, – вздохнул Натаниэль, – он сейчас тоже бьется головой о стену и раскаивается в содеянном. Потому что иначе наш Командор безвозвратно потерян. Хоть бы Адвен вернулся, в самом деле.

– И то верно, – согласилась эльфийка. – Хотя… если бы он никуда не уезжал, может, ничего этого и не произошло бы. При нем Амелл еще держал себя в руках.

– Да, я тоже думал об этом. Но у меня такое чувство, что Адвен хоть и обвинил меня и Феликса во всем поначалу, считает, что и он тоже виноват. Он и сам понимает, что очень уж надолго задержался. Я постарался ему намекнуть на то, что пора бы уже вернуться.

– А он что?

– Не знаю, – голос Хоу дрогнул. – Будь я проклят, если знаю. У него, похоже, крыша поехала на киркволльских махинациях, иначе он бы не торчал там так долго. Страшно это говорить – но, я надеюсь, хоть смерть Сигрун его образумит. Если бы он был здесь…

– Тоже мне, Герои Ферелдена, – сердито шмыгнула носом Веланна. – Два мудака, один не лучше другого… Им что-то в голову стукнет, а потом Стражи гибнут…

– Ну тихо, тихо, – Натаниэль наконец начал ее успокаивать. – Не плачь. Лучше от этого все равно не станет.

И совсем другим, почти издевательским тоном поинтересовался:

– Ну как, Эремон? Удовлетворил я твое любопытство?

– В полной мере, – с трудом разлепил губы Кейр.

Долийка сердито обернулась к нему.

– Если ты кому-то что-то расскажешь…

– То Стражи очень удивятся? – фыркнул Эремон, посмотрев ей в глаза. Веланна сердито шмыгнула носом, но не нашлась, что возразить.

– Иди, Лана, – тихо обратился к ней Хоу. – Успокойся. И постарайся не тревожить Адайю – ей до сих пор не по себе, она так и не оправилась от гибели Сигрун…

– Да и ты тоже, – заявила долийка. Натаниэль тихо согласился:

– Да и я тоже.

Утерев слезы, Веланна сжала на прощание руку Хоу и, строго зыркнув на Кейра, ушла. Тот в нерешительности уставился на узника.

– Спасибо, что не встревал. – Натаниэль снова говорил устало и будто через силу. – Надеюсь, сплетничать на всех углах об этом ты не будешь – хотя, если честно, сейчас мне уже все равно. Будь добр, дай мне поспать.

С этими словами он разлегся на соломе, подложив под голову руку – и, кажется, действительно уснул.

Эремон так и остался стоять, словно бессловесная статуя.

Комментарий к История одной смерти

* Когда гнома принимают в Легион Мертвых, устраиваются его “похороны”. Сигрун такая честь оказана не была, она лишь присутствовала на “похоронах” рекрутов из высших каст.

========== Две стороны одной медали ==========

Кейр еле дотерпел до конца смены. Хотя Хоу почти все это время проспал, не создавая ему проблем, юноша был в смятении. Сразу несколько шокирующих вещей, почерпнутых из рассказа Натаниэля, просто не укладывались у Эремона в голове.

Во-первых, сын Хоу, судя по всему, не такой уж и мерзавец. Во-вторых, в гибели злосчастной гномки Сигрун виноват не столько он, сколько сам Командор. В-третьих, Амелл, кажется, ненавидит всех или почти всех своих подчиненных. В-четвертых, потомок рода Хоу и долийская эльфийка питают очень теплые чувства друг к другу (это имело к происходящему более опосредованное отношение, но тоже поразило Кейра до глубины души). В-пятых, Командор определенно ненавидит подобных себе «дворянских сынков», и, случись что с Хоу, вся командорская ненависть обрушится на Эремона.

От всего этого у него голова шла кругом.

Сайлас, конечно, сразу насел на него с требованием все рассказать, и Кейр вынужден был ему уступить. Смятение мешало ему хранить тайну – тем более что в данном случае она не была его собственной: выйдя из застенков, Хоу наверняка расскажет остальным то же самое. Сайлас на это рассчитывал, но ему не терпелось узнать все как можно раньше.

– Жалко Сигрун, – вздохнул он, когда рассказ Эремона подошел к концу. – Хорошая баба была. И ее правда все любили – очень уж обаятельная, веселая, хоть и подшучивала над всеми – а всегда по-доброму… Вон, даже Веланна по ней убивается – а я от нее такого не ожидал. Что уж об остальных говорить…

– А теперь объясни мне, – потребовал Кейр, – что произошло перед экспедицией? Что такого сделал Командор?

Амарантайнец покачал головой.

– Срань произошла, – мрачно заявил он. – Все из-за Маркуса началось. Он вроде ненамного моложе меня, а такой дурак, собственное хозяйство в штанах не удержит… В общем, мы с ним однажды мотались в Амарантайн в увольнение: я по своим делам, он – по своим бабам. Третья, что ли, у него уже, не помню… В общем, я-то не дурак, счет времени веду, вернулся вовремя, а этот придурок опоздал на полтора дня. Командор ему такой разнос устроил – мало не покажется. Я не знал, что он вообще такие слова знает… В общем, как-то уж очень сурово он с ним обошелся. Маркус дурак, конечно, но молодой совсем – вот и решили Натаниэль с Огреном за парня вступиться. Решили, наверное, на старом знакомстве с Командором сыграть, чтоб он их послушал. И тут такое началось…

– Я так понимаю, он и по ним прошелся? – безэмоционально поинтересовался Эремон. Сайлас кивнул.

– Еще как. По всем прошелся, кого увидел – и ведь знал, куда бить! Натаниэлю про отца его напомнил, а это для него вообще больная тема…

– Ну, – хмыкнул Кейр, – вряд ли претензии к его отцу были несправедливы.

– Да, но зачем сына-то с отцом сравнивать? – искренне удивился амарантайнец. – Прежний эрл, может, и был говнюком, жилось при нем плохо – но Нат-то нормальный мужик, со Стражами ладит, новичкам помогает. Так-то, если подумать, у нас все нормальные: никто в спину не ударит, все помогут, если надо. А что половина Стражей на голову двинутые – так это не страшно, бывает и хуже.

От его слов у Эремона на душе становилось еще паршивее. «Если Стражи такие замечательные, так почему ими руководит такой… человек? Не просто же так, наверное, его назначили!»

– А тебе, – спросил он, – тоже досталось?

– Не. – Сайлас улыбнулся. – Я, во-первых, тогда тоже в ордене новичком был – да и сейчас не сказать, что старожил. Во-вторых, Командор про меня ничего не знает, да и я стараюсь, когда не надо, не отсвечивать. Мне лишние неприятности ни к чему. Так что меня в тот вечер, как говорится, пронесло. А вот остальных…

– Наверное, больше всего досталось Сигрун?

– Да досталось тогда много кому… но да, с ней криками дело не кончилось. Она ж посмела Командору возразить, вишь ты. И он ее ударил, вот как Натаниэля давеча. У него глаза бешеные были, даже как будто не его – словно туманом заволокло… В общем, все тогда на Командора обиделись, но разошлись, чтобы хуже не было.

– Разошлись?!

Амарантайнец удивленно посмотрел на Эремона, но тому уже было не до церемоний. Ярость внутри него клокотала, и он уже не следил даже за громкостью собственного голоса.

– Десяток вооруженных мужчин и женщин, выслушав оскорбления в свой адрес, просто разошлись?! – поинтересовался Кейр, напряженно уставившись на собеседника. – Они это стерпели? Так что же получается: у Серых Стражей, выходит, Командору можно всё – срывать зло на подчиненных, поднимать на них руку, оскорблять их самым недостойным образом… И это, наверное, считается хорошей традицией? Не уважать себя? Раболепствовать перед зарвавшимся магом, наконец заполучившим власть, но так и не удосужившимся научиться вести себя достойно? Вы… в вас вообще есть хоть капля доблести, или единственный доблестный Страж уже погиб на Глубинных тропах?

Он замолчал, в ужасе осознав, что произнес все это вслух. Теперь наверняка или кто-то на него донесет, или Сайлас окончательно отвернется от Эремона, потому что ему не нужны неприятности – сидеть в уголке ведь куда надежнее, чем пытаться противостоять чьей-то наглости. Или же и то, и другое произойдет одновременно…

Амарантайнец некоторое время молчал, глядя на Кейра. Было видно, что он поражен до глубины души.

– Вон оно как, – тихо сказал он, сжимая ладони. – Теперь я понял. У вас, у лордов, первая мысль – про честь. Про то, что оскорбления терпеть нельзя и все такое.

– А ты, конечно, со мной не согласен?

Сайлас в упор посмотрел на собеседника. Взгляд его посуровел.

– А я тебе так скажу, – неожиданно мрачно произнес он. – Ты знаешь, что при прежнем эрле творилось? Народу жрать было нечего, люди в трущобах с голоду пухли, а Церковь не всех сироток прокормить может. Жить в Амарантайне было дорого, а вот жизнь ни гроша не стоила. Разбойники, шваль всякая, налоги высокие, какие не всякому лорду под силу оплатить – вот как мы при прежнем эрле жили. А когда Командор к власти пришел, народ хоть вздохнул свободно. Жить стало можно, понимаешь? Знать приструнили, чтоб не слишком на простых людей наезжала, денег дали кому надо, контрабандистов вздернули – да, в конце концов, город от порождений тьмы спасли и отстроили… Я же знаю, каково в Амарантайне живется, я и сейчас там часто бываю. Теперь даже эльфы меньше жалуются, а уж у них-то жизнь подерьмовее большинства из нас. И порождений тьмы в округе нет. Видать, Командор что-то делает, и хорошо делает, раз в эрлинг народ съезжаться начал. А если Командор на своих Стражей иногда наорать может – знаешь, я потерплю. Я не гордый.

Эремон поджал губы. У него как-то вылетел из головы тот факт, что Командор является еще и эрлом Амарантайна (непростительная оплошность для дворянина – забыть, в чьих владениях ты оказался!). До него долетали смутные слухи о том, что город Амарантайн растет и ширится – но он не знал, насколько эти слухи правдивы. Оказалось, Серые Стражи – и лично Амелл – немало сделали для города и эрлинга, раз уж местные жители отзываются о них с уважением.

– Должно быть, я кажусь тебе эгоистом, – горько усмехнулся Кейр, – что печется лишь о собственной чести и своих интересах. Но мне… больно было узнать о том, что Командор довел до самоубийства одну из, как я понимаю, лучших Серых Стражей. И что такое теоретически может повториться.

Амарантайнец покачал головой.

– Тут не поспоришь, – тихо сказал он. – И мне больно. Особенно когда вспоминаю, что Командор – Герой Ферелдена, который своей магией архидемона убил.

Они помолчали.

– А гномка эта новая? – вдруг проговорил Сайлас все тем же безотрадным тоном. – Вроде как к нам хочет пойти, Серым Стражем стать. А подошел я к ней, спросил, что да как – не захотела со мной и словом… жестом перекинуться. Я ведь умею немного жестами объясняться, понял бы ее. Так она только показала, что ее только главный, только Командор интересует. И голову еще так вздернула… – Он поморщился. – Такой знатнючий жест, меня от него чуть не наизнанку выворачивает. Даже ты так не делаешь – понимаешь, видать, как оно со стороны смотрится…

Ковырнув ногтем ладонь, амарантайнец отвернулся.

– Лучше бы и правда Сигрун вернулась, – вздохнул он. – Всяко лучше было бы.

Кейр опустил глаза.

Он никогда не знал Сигрун, не знал даже, как она выглядит – но сейчас ему было ее безотчетно жаль. Просто потому, что она погибла намного раньше срока. Просто потому, что в ее смерти оказался виноват… Герой Ферелдена, которого все считали – и, что самое смешное, считали небезосновательно – настоящим спасителем, который в нужный момент оказался рядом и смог помочь столь многим. Даже мать о нем плохого не говорила. И вот, как оказывается, этот спаситель способен спасти кого угодно – кроме собственных Стражей…

– Согласен, – тихо проговорил Эремон.

В ту ночь ему снились орды генлоков, отвратительных лысых зубастых тварей – которые когда-то появились на свет от невезучей гномки.

========== Преступное молчание ==========

За завтраком Сайлас познакомил Кейра с остальными Стражами из экспедиции – Денненом, солдатом из Рейнсфира, и Адайей, эльфийкой из Круга магов. Деннен на Эремона особенного впечатления не произвел – он таких молодцов навидался у себя в баннорне: все до одного были преданы банну или преподобной матери (если служили в храмовниках) и выполняли любой приказ без обсуждений. Адайя же явно выбивалась из рядов равнодушных Серых Стражей. Хрупкая и тонкая, с волосами оттенка темной меди, эльфийка выглядела подавленной и почему-то пугалась почти каждого обращенного к ней слова. Сайлас обращался с ней удивительно мягко, присоветовав ту же тактику Кейру, но Адайя все равно напоминала испуганного зверька – особенно на контрасте с «волчицей» Веланной, все еще злой на «шемов» и Командора после вчерашнего.

Краем глаза Эремон приметил и гномку – нового рекрута. Вид у нее был самый обычный: не очень красивое лицо, массивный нос, маленькие губы – таких «наземниц» юноша тоже видел немало. Калах отличала от них только татуировка – три вертикальные линии, перечеркивающие подбородок – и доспехи гномьей работы. Оружие при ней, словно на контрасте с отменной броней, было какое-то ржавое и покореженное, словно гномка отняла его у порождений тьмы. Держалась она независимо, в стороне от Стражей, и вид имела довольно высокомерный. Кейр с легким сердцем решил отложить знакомство с гномкой: ему не слишком нравились разумные благородных кровей, которые тыкали своим благородством всем в лицо.

И с тяжелым сердцем он отправился на свой пост охранять Натаниэля Хоу.

– Маркус из меня всю душу вытянул, – пожаловался узник, когда Эремон сменил своего напарника на посту. – Надеюсь, я просплю всю твою смену.

– Прекрасная мысль, – кисло отозвался Кейр, глядя, как тот устраивается поудобнее и засыпает.

С одной стороны, Эремон был этому рад: не придется вести зубодробительные беседы с Хоу или просто усердно бдеть. С другой – это обессмысливало его «долг» еще сильнее. Командор просто сослал Кейра куда подальше (в темный подвал, словно провинившегося ребенка – очень изобретательно, что и говорить), с глаз долой – и, вероятно, не против того, чтобы наследник рода Эремонов издох там от скуки. Натаниэль же, сознательно или нет, готов был ему в этом помочь.