Текст книги "Голубой Лабиринт (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– И что я должен сказать об этом? – спросил он.

Пендергаст взглянул на него доброжелательно. – Я надеялся, что вы могли бы поблагодарить меня.

– Поблагодарить вас? Вы держали его на сорок восемь часов дольше, чем я разрешил. Вы не отвечали на звонки. Агент Пендергаст, правила обращения с уликами придуманы не просто так, и вы повели себя очень непрофессионально!

– Я хорошо осведомлен о правилах, – сказал Пендергаст, – как и вы. И вы позволили мне взять камень вопреки этим правилам, а не следуя им.

Англер глубоко вздохнул. Он гордился своей способностью сохранять хладнокровие в любых ситуациях, и будь он проклят, если этот мраморный призрак, одетый в черное, этот Сфинкс, собрался спровоцировать его.

– Скажите, почему вы держали его у себя так долго?

– Я пытался определить его происхождение.

– Определили?

– Результаты еще не окончательны.

Еще не окончательны. Ответ не мог быть еще более неопределенным. Англер помолчал секунду. Затем он решил попробовать другую тактику.

– Мы работаем в новом направлении в охоте на убийцу вашего сына, – сказал он.

– Правда?

– Мы собираемся отслеживать нашими лучшими способами перемещения Альбана в его последние дни и недели до убийства.

Пендергаст выслушал это молча. Затем, слегка пожав плечами, он повернулся и направился к выходу.

Англер, против своей воли, чувствовал, что его раздражение переполняет его.

– И это ваша реакция? Пожимаете плечами?

– Я тороплюсь, лейтенант. Опять же, благодарю вас за разрешение воспользоваться камнем. А теперь, если вы не возражаете, я должен идти.

Но Англер еще не закончил. Он пошел за ним к двери.

– Я хочу знать, что происходит у вас в голове? Как вы можете быть таким чертовски… равнодушным? Вы разве не хотите узнать, кто убил вашего сына?

Но Пендергаст уже скрылся за углом отдела составления отчетов. Англер прищурено уставился на пустой дверной проем. Он слышал легкие, быстрые шаги Пендергаста, эхом отражавшиеся от стен каменного коридора, ведущего к лестнице на первый этаж. Наконец, после того, как шаги затихли, он повернулся, закрыл контейнер с уликами, постучал по смежной с хранилищем для улик стенке, чтобы сообщить Малвехиллу, что он завершил работу, и поставил контейнер в сквозное окошко.

А потом еще раз, против воли, его взгляд вернулся к пустому дверному проему.

Глава 16

Привлекательная женщина лет тридцати с блестящими каштановыми волосами до плеч, отделилась от толпы, сгрудившейся в главной ротонде музея, прошла по широкой центральной лестнице на второй этаж, а затем направилась по гулкому мраморному коридору к двери, окруженной удачно подсвеченными живописными изображениями наскальных рисунков Анасази. Она задержалась на мгновение, глубоко вздохнула и перешагнула через порог. Метрдотель, стоящий за маленькой деревянной стойкой, выжидающе посмотрел на нее.

– У меня забронирован столик на двоих, – сказала женщина. – На фамилию Грин. Марго Грин.

Мужчина сверился со своим списком.

– Ах да, доктор Грин. Рады снова видеть вас. Вас уже ожидают.

Марго направилась вслед за метрдотелем, между сервированными столами. Она огляделась вокруг. Она знала, что у этого помещения была интересная история. Изначально это был зал захоронений Анасази, заполненный десятками мумий коренных американских индейцев, зафиксированных в исходном положении, наряду с бесчисленными покрывалами, горшками, наконечниками стрел, позаимствованными из захоронений в Аризоне, а также из других доисторических кладбищ конца девятнадцатого века. Со временем вокруг этой выставки стали разгораться споры, и в начале 1970-х годов большая группа индейцев Навахо отправилась в Нью-Йорк к музею с протестным пикетом против того, что считалось, по их мнению, осквернением могил. Выставку без шума прикрыли и убрали оттуда мумии. После этого зал пустовал в течение многих десятилетий, пока, два года назад, какой-то расчетливый сотрудник не сообразил, что это место идеально подходит для высококлассного ресторана, обслуживающего меценатов, сотрудников музея и кураторов с важными гостями. Ресторан назвали «Чако» и в нем сохранились очаровательные старинные фрески с рисунками, напоминающими древние жилища Анасази, но только без мумифицированных останков. Один кирпичную перегородку, имитирующую глухую стену, снесли, открывая взгляду огромные окна с видом на аллеи музея, сейчас освещенные яркими солнечными лучами.

Марго с удовольствием глядела на окна.

Лейтенант Винсент д'Агоста вышел из-за стола прямо перед ней. Он выглядел почти так же, как когда она в последний раз видела его – немного похудел, улучшил физическую форму, чуть больше полысел. Его внешний вид пробудил в ее душе странную смесь чувства признательности и меланхолии.

– Марго! – сказал он, во время рукопожатия, которое переросло в слегка неловкое объятие. – Я так рад видеть тебя.

– И я тоже.

– Выглядишь замечательно. Я очень рад, что ты так быстро смогла найти для меня время.

Они сели за столик. Д’Агоста накануне неожиданно позвонил ей с просьбой встретиться где-нибудь в музее. Она предложила «Чако».

Д’Агоста огляделся вокруг.

– А это место определенно изменилось с тех пор, как мы с тобой впервые встретились. Сколько уже лет прошло?

– С тех убийств в музее? – Марго задумалась. – Одиннадцать лет. Нет, двенадцать.

– Даже не верится.

Официант принес меню, на обложке которого был изображен силуэт Кокопелли. Д’Агоста заказал чай со льдом, и Марго сделала то же самое.

– Итак, чем ты занималась все это время?

– Я теперь работаю в некоммерческой медицинской организации, в Ист-Сайде. Институт Пирсон.

– Да? И что там делаешь?

– Работаю этнофармакологом. Я исследую оригинальные растения, выискиваю потенциальные лекарства.

– Звучит интригующе.

– Это и правда интригующе.

– Ты все еще преподаешь?

– Нет, с меня хватит. Здесь я могу помочь тысячам людей, вместо того, чтобы учить всего один класс.

Д’Агоста снова взялся за меню, просматривая его.

– Нашла какой-нибудь чудо-препарат?

– Ну, самое значительное, над чем я до сих пор работала – это состав коры сейбы, который может помочь при эпилепсии и болезни Паркинсона. Майя с ее помощью лечили деменцию у стариков. Проблема в том, что разработка новых препаратов занимает целую вечность.

Официант вернулся и они сделали заказ. Д’Агоста взглянул на нее.

– По телефону ты упоминала о том, что регулярно бываешь в музее.

– Как минимум два или три раза в месяц.

– Чем ты занимаешься там?

– Как это ни печально, но естественная среда обитаний тех растений, которые я изучаю, превращается в болота, сгорает или уничтожается во время вспашки с ужасающей скоростью. Бог знает, сколько возможных лекарств от рака уже исчезли с лица Земли. В музее собрана самая уникальная этноботаническая коллекция в мире. Конечно, коллекцию не для меня создавали, а просто собирали местные лекарства и чудесные противоядия из разных племен по всему миру. Но она идеально подходит для моего исследования. В коллекции музея есть растения, которые в природе больше не встречаются. – Она замолчала, напоминая себе, что далеко не все разделяли ее страсть к работе.

Д'Агоста сцепил пальцы рук.

– Ну, раз уж так, твои регулярные появления здесь для меня очень полезны.

– Каким это образом?

Он слегка наклонился к ней.

– Ты слышала о недавнем убийстве, так?

– Ты говоришь про Вика Марсалу? Я работала с ним, когда я еще была аспирантом в отделе антропологии. Я была одной из тех немногих, с кем он мог поладить. – Марго покачала головой. – Я не могу поверить, что кто-то мог убить его.

– Ну, я отвечаю за расследование. И мне нужна твоя помощь.

Марго не ответила.

– Похоже, Марсала работал с одним из приходящих ученых незадолго до смерти. Он помогал этому ученому найти и изучить один образец из антропологической коллекции – скелет мужчины, готтентота. Агент Пендергаст помогает мне с этим делом и он, кажется, заинтересовался этим скелетом.

– Продолжай, – сказала Марго.

Д'Агоста помедлил.

– Просто… ну… Пендергаст пропал. Уехал из города позавчера ночью, не сообщив, как его найти. Ну, ты знаешь, в его стиле. Кроме того, мы только вчера узнали, что документ того ученого, с которым работал Марсала, поддельный.

– Поддельный?

– Да. Поддельное удостоверение. Он представился доктором Джонатаном Уолдроном, антропологом из университета около Филадельфии, но настоящий доктор Уолдрон ничего не знает об этом. Я сам говорил с ним. Он никогда не был в музее.

– Откуда ты знаешь, что он не убийца, а не просто утверждает, что не причем?

– Я показывал его фотографию сотрудникам отдела антропологии. Это абсолютно другой человек. Он на фут ниже и на двадцать лет старше.

– Странно.

– Да. Зачем притворяться кем-то другим, для того, чтобы просто посмотреть на скелет?

– Вы полагаете, что этот фальшивый ученый и есть убийца Марсалы?

– Я пока ни в чем не уверен. Но это чертовски хорошая зацепка, первая, которая у нас появилась. Так что… – он запнулся, – я бы хотел узнать, не захочешь ли ты взглянуть на скелет?

– Я? – спросила Марго. – Почему я?

– Потому что ты антрополог.

– Да, но моя специальность – этнофармакология. Я не проводила никаких антропологических исследований с окончания школы.

– Готов поспорить, что ты утрешь нос большинству из здешних антропологов. Кроме того, тебе можно доверять. Ты здесь, ты знаешь музей, но не работаешь в нем.

– Но я очень занята своими исследованиями!

– Просто один взгляд со стороны. Мне очень важно твое мнение.

– Я, в самом деле, не понимаю, как старый скелет готтентота может быть связан с убийством.

– Я тоже этого не понимаю. Но пока это единственная зацепка. Слушай, Марго, сделай это для меня. Ты знала Марсалу. Прошу тебя, помоги мне раскрыть его убийство.

Марго вздохнула.

– Ну если так, то как я могу тебе отказать?

– Спасибо. – Д’Агоста улыбнулся. – О, и я плачу за обед.

Глава 17

Одетый в потертые джинсы, грубую хлопковую рубашку с заклепками, и старые ковбойские сапоги, агент А. К. Л. Пендергаст осматривал море Солтона с покрытой густой жестковатой травой окраины Национального заповедника дикой природы Сонни Боно. Можно быловидеть как коричневые пеликаны, кружа и плача, парят над темными водами. Была половина одиннадцатого утра, а температура установилась на комфортных 27 градусах.

Море Солтона было и не морем вовсе, а скорее внутренним озером. Оно образовалось случайно на рубеже двадцатого века, когда в результате сильных дождей, плохо продуманная сеть оросительных каналов разрушилась, направив воды реки Колорадо в низменность Солтон, затопив городок Солтон, и в итоге сформировалось озеро площадью почти четыре тысячи квадратных миль. За последующие годы регион стал богатым, и ряд курортов и городов отдыха выросли вдоль его берегов. Но так как вода постепенно отступала и становилась все более соленой, города были брошены на произвол судьбы, отдыхающие перестали приезжать, и курорты обанкротились. Сейчас эта земля – с ее бесплодными пустынными холмами и берегами, инкрустированными кристаллами соли, окаймленная полуразрушенными трейлерными парками и заброшенными курортами 1950-х годов – выглядела, как мир после ядерного армагеддона. Эта обезлюженная, мертвая земля, выжженная добела, жестокий пейзаж, где никто не жил – стала местом спасения тысяч и тысяч птиц.

Пендергаст нашел это наиболее привлекательным.

Агент забрал мощный бинокль и вернулся к своему автомобилю – перламутровому Кадиллаку Де Вилль 1998 года выпуска. Он вернулся к шоссе 86 и продолжил путь к Имперской долине, следуя вдоль западного края моря. По пути он останавливался в придорожных забегаловках и печально выглядящих магазинах антиквариата, где проводил время, осматривая товар, расспрашивая о предметах в коллекциях и оставленных в залог индийских ювелирных изделиях, раздавая визитки, и изредка что-то покупая.

Около полудня, Пендергаст направился в долину Кади по безымянной проселочной дороге. Проехав еще пару миль, он припарковался у подножия холмов Скэррит, состоящих из ряда голых хребтов и вершин, ободранных эрозией и лишенных жизни. Взяв бинокль с пассажирского сиденья, агент вышел из автомобиля и стал подниматься по склону ближайшей возвышенности, замедлившись, когда он приблизился к вершине. Спрятавшись за большим камнем, он поднес бинокль к глазам и медленно выглянул из-за гребня.

На востоке предгорья перетекали в пустыню и, приблизительно в миле отсюда, в мрачные берега самого моря Солтон. Ветреные смерчи проползали через солончаки, поднимая вихри пыли.

Под ним, на полпути между холмами и берегом расположилось странное строение, напоминающее розу из пустынных этажей, обветренное и полуразрушенное. Это была огромная, раскинувшаяся абстракция из бетона и дерева, когда-то окрашенная в яркие цвета, но теперь обесцвеченная почти до белого цвета, усыпанная крышами, минаретами и пагодами, как какая-то фантастическая помесь китайского храма и салона аттракционов Эсбери-парка. Это был бывший Солтон Фонтенбло. Шестьдесят лет назад, это был самый роскошный курорт на побережье моря Солтон, известный как «южный Лас-Вегас», посещаемый звездами кино и мафиози. Фильм «Элвис» был снят на его пляжах и вместительных верандах. Рет Пэк пели в его залах, а такие люди, как Фрэнк Костелло и Мо Далитц проворачивали сделки в его подсобных помещениях. Но потом море отступило от курортного элегантного пирса, увеличение солености убило рыбу, которую волны выбросили в зловонные, гниющие кучи, и курорт был оставлен солнцу, ветрам и перелетным птицам.

Из своего укрытия Пендергаст осмотрел старый отель с пристальным вниманием. Погода соскоблила краску с досок, а большинство окон казались просто черными отверстиями. В нескольких местах обширная крыша обвалилась, оставив зияющие дыры. Здесь и там, вычурные балконы, расположенные на одной стороне, разрушились за годы устаревания. Не было никаких признаков недавней активности. Фонтенбло был нетронут, невозмутим, изолирован, не стоящим даже внимания подростковых банд или граффити-художников.

Теперь Пендергаст направил бинокль на полмили севернее, за пределы курорта. Там, древняя пробитая дорога вилась к темному проему в склоне холма, рваную утробу, которого преграждала старая деревянная дверь. Это был вход в шахту «Золотой паук» – рудник, где был добыт кусок бирюзы, найденный в пищеварительной системе Альбана. Пендергаст осмотрел вход и подход к нему с крайней осторожностью. В отличие от Фонтенбло, старая бирюзовая шахта, явно носила следы недавней активности. Он видел свежие следы шин, идущие по старой дороге, а перед рудником наст был нарушен и разломан, обнажая более светлый оттенок соли. Были приложены явные усилия, чтобы стереть, как следы, так и отпечатки, но оставшиеся от них еле уловимые отметины были отчетливо видны с обзорной точки холма.

Это было не случайно, не случайно. Альбан был убит, и бирюзу поместили в его тело по одной причине: чтобы заманить Пендергаста в это богом забытое место. Причина, почему это было сделано, оставалась глубокой загадкой.

Пендергаст позволил себя сюда заманить. Но он не позволит застать себе врасплох.

Он долго изучал вход в шахту. Потом, наконец, он направил бинокль еще дальше на север, сканируя окружающий ландшафт. Приблизительно в двух милях от Фонтенбло, на небольшой возвышенности раскинулась сеть улиц; сломанные уличные фонари, и заброшенные дома, показывали, где когда-то был город. Пендергаст тщательно осмотрел его. Весь следующий час он провел, прочесывая территорию к северу и югу, в поисках чего-нибудь еще, что могло бы свидетельствовать о недавней активности.

Ничего.

Он спустился вниз по склону к своей машине, сел, и поехал в сторону заброшенной застройки. На подъезде большой, избитый погодой, едва читаемый знак, приветствовал его в городе Солтон Палмз. Призрачная иллюстрация ниже показывала машущих и улыбающихся женщин на водных лыжах одетых в бикини.

Достигнув окраины обветшалого пригорода, Пендергаст припарковался и побрел по Солтон Палмз в неспешной манере, его ковбойские сапоги, издавали глухой звук по разбитому асфальту, поднимая шлейфы снежной пыли. Солтон Палмз некогда представлял собой селение из скромных второсортных домиков. Теперь дома лежали в руинах – продуваемые ветрами, без дверей, некоторые сгорели, другие рухнули. Выброшенный на берег разрушенный и гниющий причал, наклоненный под сумасшедшим углом, валялся в сотнях метров от нынешней береговой линии. Одинокий перекати-поле покрытый соляной корочкой и украшенный кристаллами соли, блистал словно какая-то гигантская снежинка.

Пендергаст медленно бродил в замешательстве, разглядывая ржавые качели в голых дворах, древнее барбекю и трещины в детских бассейнах. Старый педальный игрушечный автомобиль из 50-х годов лежал на боку посреди улицы. В тени подворотни лежал скелет собаки, инкрустированный солью, ее поводок все еще был привязан. Единственным звуком был слабый стон ветра.

На южной окраине Солтон Палмз, вдали от других построек, стояла импровизированная лачуга с рубероидной крышей – темная, заиндевевшая от соли, слепленная из обломков разрушенных домов. Старый, но действующий пикап, состоящий больше из ржавчины, чем из металла, стоял рядом с ней. Пендергаст долго изучал лачугу, оценивая возможности. Затем легким пружинящим шагом стал подходить к ней.

Кроме пикапа, не было никаких других явных признаков жизни. Хижина точно была без электричества и водопровода. Пендергаст огляделся еще раз, затем постучал по куску гофрированного металла, служившему грубой дверью. Не получив никакого ответа, он снова постучал.

Послышался едва уловимый звук передвижения. – Пошел вон! – раздался хриплый голос.

– Извините меня, – сказал Пендергаст через дверь, акцент старого юга он заменил на мягкий техасский, – но могу ли я просить уделить мне только минуту вашего времени?

Когда это не произвело никакого заметного результата, Пендергаст взял визитку из одного из нагрудных карманов рубашки. И зачитал:

Уильям У. Фэзерс

Продавец предметов коллекционирования и невыкупленных залогов,

Западные артефакты и Бренд «Ковбойский высокий стиль»

Продажа через eBay – моя специальность

Он подсунул ее под кусок гофрированного металла. На мгновение она оставалась на месте. Потом быстро исчезла. А затем хриплый голос заговорил снова. – Чего ты хочешь?

– Я надеялся, что у вас есть несколько вещей на продажу.

– Прямо сейчас вы ничего не получите.

– Люди всегда так говорят. Они сами не знают, что у них есть, пока я не открою им на это глаза. Я заплачу. Вы смотрели «Антикварные гастроли»?

Ответа не было.

– Вы наверняка наскребли что-нибудь интересное здесь, прочесывая этот старый город в поисках антиквариата. Может, я что-то могу купить у вас. Конечно, если вы не заинтересованы, я просто сам осмотрю некоторые из этих старых домов. Я имею в виду, обойду здесь все.

Примерно минуту ничего не происходило. И тут дверь со скрипом открылась, и появилось седое, бородатое лицо, прищуренное от подозрений, и парящее, как призрачный шар в темноте интерьера.

Сразу же, Пендергаст воспользовался возможностью, чтобы поставить ногу за дверь, и увлеченно с радостным приветствием стал трясти мужскую руку, затем он ворвался внутрь, изображая доброжелательность, осыпая мужчину благодарностями и не давая ему возможности даже вставить хоть одно слово.

Внутри лачуги было мерзко и душно. Пендергаст быстро огляделся. В одном углу лежали мятые поддоны. Под единственным окном расположилась газовая плита, на поверхности которой стояла чугунная сковородка. Два распиленных куска дерева служили стульями. Все было в полном беспорядке: одежда, одеяла, безделушки, пустые консервные банки, старые дорожные карты, коряги, сломанные инструменты, и другие бесчисленные вещи валялись вдоль стен крошечной обители.

Что-то слабо блеснуло на фоне разрухи. Разорвав рукопожатие, Пендергаст наклонился, чтобы схватить это с криком восторга. – Теперь вы поймете, что я имел в виду – просто посмотрите на это! Что, черт возьми, это делает на земле? Это должно находиться в витрине!

Это был кусок винтажного цветочного ожерелья, помятого и поцарапанного, из дешевого посудного серебра, с отсутствующим драгоценным камнем. Но Пендергаст прижал его к себе так трепетно, как будто это была каменная скрижаль от Бога.

– Я могу без проблем получить за это шестьдесят баксов на eBay! – воскликнул он. – Я занимаюсь сделкой от начала до конца: сфотографировать, сделать описание, общение с перепиской и продажа, все. Все что я прошу, это небольшая комиссия. Я сделаю вам предоплату, чтобы с чего-то начать, а затем, если продам еще на eBay, я получу десять процентов. Я сказал шестьдесят? Пусть будет семьдесят. И без лишних слов, он вытащил пачку денег.

Слезящиеся глаза жителя хижины переместились от лица Пендергаста к большой пачке. Они оставались там, пока Пендергаст отсчитывал семь десятидолларовых банкнот и протягивал их ему. Ни капли не колеблясь, старик дрожащей рукой вырвал деньги, как будто они могли исчезнуть в любой момент, и сунул их в карман брюк.

Широкая техасская улыбка Пендергаста позволила ему освоиться, а сам агент медленно присел на деревянный пенек. Его хозяин, с неуверенным выражением на морщинистом лице, сделал то же самое. Мужчина был невысокий и тощий, с длинными, спутанными седыми волосами и бакенбардами, короткими руками, и невероятно грязными ногтями. Его лицо и руки были загорелыми до черноты от долгих дней под солнцем. Подозрение, по-прежнему горевшее в его глазах, немного рассеялось при виде денег.

– Как твое имя, друг? – спросил Пендергаст. Он держал ролик из денег небрежно зажатым в руке.

– Кьюит.

– Ну, мистер Кьюит, позвольте мне представиться. Билл Фэзерс, к вашим услугам. У вас здесь есть несколько приятных мелочей. Я уверен, что мы сможем прийти к соглашению! Пендергаст поднял старый металлический дорожный знак «Шоссе 111», который установленный на двух шлакоблоках, использовался как столик. Краска облупилась, и его поверхность была изрешечена картечью. – Например, это. Знаете ли вы, что такие же висят на стенах стейк-хаусов. И пользуются большим спросом. Бьюсь об заклад, я смогу превратить все вокруг – ой, я даже не знаю, – в пятьдесят баксов. Что вы скажете?

Блеск в глазах старика разгорелся еще ярче. Через минуту, Кьюит быстро кивнул, как хорек. Пендергаст должным образом отсчитал еще пять купюр и отдал их ему.

Тогда он просиял. – Мистер Кьюит, я вижу, что вы человек дела. Я подсчитал, что это будет наиболее продуктивный обмен для нас обоих.

Глава 18

В течение пятнадцати минут, Пендергаст купил пять абсолютно бесполезных вещей на общую сумму 380$. Это вызвало эффект значительного смягчения сильной подозрительности Кьюита. Пол-литровая бутылка ликера Саузен Комфорт, извлеченная из заднего кармана джинсов Пендергаста и предложенная им добровольно, имела дополнительный эффект развязывания языка старого хрыча. Складывалось впечатление, что он – нелегал, который провел в этом районе некоторое время, когда был маленьким мальчиком, потом уехал, а в трудные времена, вернулся обратно в Солтон Палмз уже после того, как город был заброшен. Он использовал «бунгало» в качестве своей базы в поисках вещей на продажу.

С терпением и тактом Пендергаст погружался в историю этого города и близлежащего Солтон Фонтенбло, и был вознагражден – местами – в виде анекдотов о триумфе казино и длинном, печальном упадке. По-видимому, Кьюит когда-то работал помощником официанта в шикарном ресторане Фонтенбло в зените его былой славы.

– Мой Бог, – воскликнул Пендергаст, – что это должно было быть за зрелище.

– Больше, чем вы можете себе представить, – ответил хриплым голосом Кьюит, осушая бутылку и поставив ее на бок, как будто она была коллекционной. – Все приезжали сюда. Все эти голливудские толстосумы. Так, Мэрилин Монро поставила свой автограф на манжете моей рубашки, пока я убирал с ее стола!

– Нет!

– Нечаянно постирал, – отозвался грустно Кьюит. – Подумать только, сколько бы он сегодня стоил.

– Чертовски обидно, – вздох. – Как давно отель был заброшен?

– Пятьдесят, пятьдесят пять лет назад.

– Кажется трагедией, такое красивое здание и вдруг – крах.

– У них было все. Казино. Бассейн. Набережная. Пристань для лодок. Спа. Зоосад.

– Зоосад?

– Да, – мужчина поднял пустую бутылку Саузен Комфорт, взгляд его стал тоскливым, когда он заметил это. – Построен он был в естественном гроте в грунте под отелем. Это был своеобразный коктейльный зал. Все как в джунглях. Там у них были настоящие живые львы, черные пантеры и сибирские тигры. По вечерам, все большие шишки собирались на балконах со своими напитками и смотрели на животных.

– Как интересно. – Пендергаст задумчиво потер подбородок. – А не осталось ли чего ценного внутри? То есть, я имею в виду, вы исследовали интерьеры?

– Разграбили. Полностью.

Кое-что еще привлекло взгляд Пендергаста, выглядывая из-под изодранного каталога товаров Сирз и Робак, по крайней мере, полувековой давности, сейчас лежащего на полу со сломанным переплетом. Он поднял нечто и поднес к импровизированному окну, чтобы лучше рассмотреть. Это оказался необработанный осколок бирюзы, с прожилками черного цвета.

– Какой красивый камень. Прекрасная разметка. Возможно, мы сможем прийти к соглашению и насчет него, – он взглянул на Кьюита. – Я так понимаю, что рядом есть старая шахта. «Золотой паук», если мне память не изменяет. У вас это оттуда?

Старик покачал седой головой. – Никогда не ходите туда.

– Почему нет? Думаю, это должно быть идеальное место для поиска бирюзы.

– Из-за историй.

– Каких историй?

Лицо Кьюита приобрело какое-то странное выражение. – Люди рассказывали, что-то о привидениях.

– Да ну! Не может быть!

– Это небольшой рудник, но с несколькими глубокими штольнями. Много слухов ходит.

– Какие слухи?

– Однажды я слышал, что владелец рудника спрятал кучу денег где-то внутри бирюзовой шахты. Он умер, говорят, что и расположение богатства умерло вместе с ним. Временами кто-то рыскал внутри в поисках его, но они так ничего и не нашли. Затем около двадцати лет назад охотник за сокровищами отправился ее изучать. Некоторые половицы прогнили, и он провалился в шахту. Сломал обе ноги. Никто не слышал его, взывающего о помощи. Там в темноте он и умер от жажды и жары.

– Как ужасно.

– Люди говорят, что если вы войдете туда сейчас, вы все еще можете услышать его.

– Услышать его? Вы имеете в виду шаги?

Кьюит покачал головой. – Нет. Звук волочения, и мольбы о помощи.

– Волочение. Конечно, из-за сломанных ног. Какая ужасная история.

Кьюит ничего не ответил, только с тоской снова посмотрел на пустую бутылку.

– Я думаю, что легенда отпугнула не всех, – сказал Пендергаст.

Взгляд Кьюита метнулся к нему. – Вы о чем?

– О, я бродил вокруг входа в шахту утром. И видел отпечатки ног и следы шин. Свежие.

Так же быстро, как взгляд метнулся к Пендергасту, он метнулся и от него. – Ничего не знаю об этом.

Агент ждал продолжения, но его не последовало. Наконец, он поерзал на импровизированном стуле. – Серьезно? Я удивлен, услышать это. У вас такой хороший обзор на шахту здесь из вашего дома, – Пендергаст небрежно извлек толстый банкролл из кармана, пока говорил.

Кьюит не ответил.

– Да, я, действительно, удивлен. Место не более, чем в миле или чуть дальше отсюда, – и он медленно пролистал десятки, дойдя до двадцаток и пятидесяток под ними.

– Почему вы так интересуетесь ею? – спросил Кьюит, вдруг снова став подозрительным.

– Ну, бирюза – это моя специальность. Так же как – не хочу вас пугать! – поиск сокровищ. Совсем как парень в этой вашей истории. – Пендергаст заговорщически наклонился, приложив палец к одной стороне носа. – Если есть активность в «Золотом пауке», мне это будет интересно.

Старый мусорщик выглядел нерешительно. Он моргнул покрасневшими глазами: раз, два. – Они заплатили мне, чтобы я ничего не говорил.

– Я могу тоже заплатить. – Пендергаст развернул банкролл, достав пятидесятидолларовую банкноту, потом еще. – Вы можете заработать в два раза больше – и никто не узнает.

Кьюит жадно посмотрел на деньги, но ничего не сказал. Пендергаст извлек еще две пятидесятки и предложил ему. Старик сначала раздумывал, а потом быстро – прежде, чем смог лучше обдумать, – выхватил купюры и засунул их в карман вместе с остальными.

– Это было несколько недель назад, – начал рассказывать он. – Они приехали на паре грузовиков, издавая много шума и суеты. Припарковались около входа в шахту и начали размещать оборудование. Подумал, что они приехали заново ее разрабатывать, так что я пошел к ним и поздоровался. Еще предложил продать им старую карту шахты.

– И?

– Со мной говорил не самый дружелюбный из людей, скажу я вам. Сказал, что они осматривали шахту для... для изучения структурной целостности, это звучало как-то так. Но не производило такого впечатления.

– Почему нет?

– По мне, так он не был похож на инспектора. И из-за оборудования, которое они заносили внутрь. За свою жизнь я никогда не видел ничего подобного. Крюки, веревки, и что-то вроде... вроде... Кьюит махнул рукой. – Как одна из тех вещей, в которую погружается дайвер.

– Клетка от акул?

– Да. Только больше. Они не захотели мою карту, сказали, что у них уже есть. Потом они сказали мне, что это не мое дело и дали мне пятьдесят баксов, чтобы я молчал. Старик схватил Пендергаста за рукав. – Вы не расскажете никому о том, что я видел, не так ли?

– Конечно, нет.

– Обещаете?

– Это будет наш с вами секрет. Пендергаст потер подбородок. – Что случилось потом?

– Они уехали через пару часов. Вернулись только вчера. Уже было поздно. На этот раз приехал один грузовик с двумя парнями внутри. Они припарковались несколько поодаль и вышли.

– Да? – подтолкнул Пендергаст.

– Была полная луна, и это я мог видеть ясно. Пока один заметал граблями следы шин, другой посыпал пылью все вокруг. Они шли задом, заметая все-все следы по пути к грузовику. Потом они сели в него и снова уехали.

– Не могли бы вы описать этих мужчин? Как они выглядели?

– Они были очень грубыми. От них не стоит ждать хорошего взгляда. Я уже сказал больше, чем нужно. Помните свое обещание.

– Не бойтесь, мистер Кьюит, – на мгновение выражение лица Пендергаста, показало, что мыслями он ушел далеко. – Что вы там говорили про карту шахты?

Продажный блеск вернулся в мутные старые глаза, отражающие волнение и вечные подозрения. – А что насчет нее?

– Я мог бы быть заинтересован в ее приобретении.

Кьюит замер на мгновение. Затем, не вставая со своего импровизированного стула, он порылся в мусоре у своих ног, и наконец, извлек выцветший, проектировочный рулон бумаги, рваный и сильно грязный. Не говоря ни слова, он развернул карту и показал Пендергасту, не предлагая ее ему.