Текст книги "Голубой Лабиринт (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

И еще была эта девушка...

Её поимка заняла у его людей гораздо больше времени, чем он рассчитывал, и Барбо снова принялся расхаживать. Его движения заставили одинокую свечу на столе мерцать и оплывать. Он задул ее, погрузив Пальмовую оранжерею в лунный свет.

Он услышал еще один залп выстрелов. На этот раз, он вытащил свою рацию. – Штайнер. Докладывай.

– Сэр, – раздался голос лидера команды оперативник.

– Штайнер, что происходит?

– Эта сука убила двух наших людей. Вылила на них кислоту, или что-то подобное.

– Перестаньте стрелять в нее, – приказал Барбо. – Я хочу, чтобы вы взяли ее живой.

– Да, сэр. Но…

– Где она сейчас?

– В кронах деревьев Тропического Павильона. У нее бутылка с кислотой, и она чертовски сумасшедшая…

– Вас трое с автоматическим оружием, против одной женщины, загнанной на деревья, одетой только в нижнее белье, вооруженной, чем ты там говоришь, бутылкой кислоты? Я все правильно понимаю?

На другом конце связи послышалась нерешительность. – Да.

– Я извиняюсь – так в чем собственно, на хрен, проблема?

Еще немного нерешительности в голосе. – Нет проблемы, сэр.

– Хорошо. Если она будет убита. Тот, кто ее убьет, умрет.

– Сэр... простите, сэр, но объект – ну, он или мертв или уже умирает. Верно?

– К чему ты клонишь?

– Так для чего же нам нужна девчонка? Ее поиски этого растения – теперь они не имеет значения. Было бы гораздо проще просто устроить шквальный огонь, и сбить ее…

– Разве ты не слышишь, что я говорю? Штайнер, она нужна мне живой.

Пауза. – Что же… нам делать?

И это он слышит от профессионала. Барбо не мог поверить своим ушам. Он сделал глубокий вдох. – Распредели свой отряд по позициям. Подход по диагонали. Жидкость же льется вертикально.

Затишье. – Да, сэр.

Он вернул рацию на место. Одинокая девушка против профессиональных наемников, некоторые из которых бывшие спецназовцы. И еще она смогла их напугать. Невероятно. Только теперь недостатки его людей стали очевидны. Сумасшедшая? Да – хитрая, как лиса. Он недооценил ее. Этого не повторится снова.

Он наклонился и снова коснулся шеи Пендергаста. Теперь он чувствовал, что пульса нет совсем, независимо от того, как он прощупывал или нажимал. – Будь ты проклят, – пробормотал он сквозь зубы. Он почувствовал, как будто его обманули, предали, украли у него победу, над которой он так долго и упорно работал. Он нанес по телу зверский удар.

Затем он повернулся к двум мужчинам, которые занимали позиции с обеих сторон Пендергаста. Больше не было необходимости держать охрану над телом; было кое-что более важное, что предстояло исполнить.

Барбо посмотрел на них поочередно, потом кивнул через плечо. – Отправляйтесь к другим, – отрезал он. – Схватите девчонку.

Глава 74

К единственному выжившему от ее первой атаки присоединились еще двое. На основании переговоров по рации, Констанс узнала, что, по крайней мере, еще двое направлялись к ним. Мужчины внизу сбились в кучу, разрабатывая план. Она наблюдала, как трое рассредоточились по нижней растительности. Затем они начали взбираться по деревьям, окружавшим ее. Их целью стало подойти к ней одновременно с трех сторон.

Она спрятала небольшой химический саквояж обратно в сумку и повесила ее на шею, освобождая обе руки, чтобы вскарабкаться наверх. По мере подъема, ствол становился тоньше и стал раскачиваться, а ветки, расходились во всех направлениях. Она поднималась все выше и выше, пока, в конечном итоге, ствол разделился на массу тонких ветвей, которые прогибались и колыхались при каждом ее движении. Стеклянный купол находился всего лишь на расстоянии шести футов над ее головой.

Когда она забралась на самый верх, пытаясь дотянуться до стеклянного потолка, вся крона дерева начала раскачиваться. Мужчины уже добрались до листвы, и стали заползать на боковые ветки, окружая ее.

Ветка, за которую она схватилась, с треском обломалась и Констанс поскользнулась, остановив свое падение только тем, что ухватилась руками за прилегающую группу мелких ветвей, позволивших ей зависнуть и покачиваться в подвешенном состоянии.

– Вот она!

Лучи фонарей осветили ее, пока она подтягивала себя на тонких ветках и не нашла другую опору для ног. Каждое движение посылало ветки в новый приступ покачивания и потрескивания.

Стараясь не волновать крону, она лавировала с осторожностью, прокладывая себе путь еще выше. Мельчайшие сучья и ветки росли в футе или двух от остекленного купола, но они были слишком тонкими, чтобы выдержать хоть какой-либо вес. Теперь она находилась в триангуляционных лучах фонарей.

Послышался низкий смех. – Эй, малышка. Ты окружена. Спускайся вниз.

Констанс знала, что если кто-нибудь из них подобрался бы к ней ближе, то их общий вес на сеть ветвей заставил бы их всех рухнуть на землю. Они бы сорвались.

Сквозь тяжелый полог ветвей она увидела, что еще двое мужчин вошли в Тропический павильон. Один из них вынул пистолет и направил его на нее. – Спускайся вниз, или я всажу в тебя пулю.

Она проигнорировала его, продолжая свой путь вверх с изысканной осторожностью и равновесием.

– Спускай сейчас же свою задницу вниз!

Теперь Констанс находилась чуть ниже стеклянной крыши. Ветки тряслись и колыхались, а ее голые ноги сползали. У нее не было ничего, чем можно было бы разбить стекло над собой, кроме сумки, но она не осмелилась использовать ее из страха разбить кое-что из ее содержимого. Зафиксировав себя в верхних ветках, как только смогла, она сняла чехол с сумки, обернула его вокруг своего кулака, и одним ударом выбила оконное стекло над собой.

Это вызвало бурное волнение в сети веток, за которые она цеплялась, и Констанс скатилась вниз на несколько футов, пока осколки стекла осыпались вокруг нее.

– Она собирается выйти через крышу! – прокричал один из мужчин.

С отчаянным, безрассудным движением, она бросилась вверх, хватаясь и цепляясь за металлическую раму над собой, и обрела опору, надежно ухватившись одной рукой, в процессе изрезав пальцы. Вытолкав первым на крышу маленький саквояж, затем сумку, она последовала за ними, раскачав себя и вскарабкавшись на вершину.

Поставив свои ноги на бронзовые рамы, которые удерживали секции стекла на месте, и, не ступая на само стекло, Констанс опустилась на колени, открыла небольшой химический саквояж, и достала вторую колбу. Двое мужчин, которые взбирались по соседним деревья, оказались прямо под ней, прокладывая себе путь к дыре. Другой мужчина быстро спускался, без сомнения, чтобы присоединиться к двум оставшимся внизу и подготовиться к ее захвату на улице, когда она спустится на землю.

Она наклонилась над дырой, которую она сделала в крыше и глянула вниз, на приближающихся двух альпинистов. Один из них кричал на нее и размахивал пистолетом. Вынув стеклянную пробку из колбы, она вылила ее содержимое на мужчину, и затем отступила назад. Пистолет выстрелил, пробив панель рядом с ней, а затем раздался истошный крик; тяжелое облако едкого газа расцвело в лунном свете, сопровождаемое воспламенением листьев и веток, образовав созвездие вспышек и сгустков огня. Она услышала звук падающего тела, ломающего ветку за веткой, и ударившегося о землю с мерзким звуком.

Залпы выстрелов, донесшиеся от другого альпиниста, прошили панели вокруг нее, но он был высоко в кроне и, раскачивался не в состоянии правильно прицелиться. Или, возможно, он не пытался убить ее, а только пытался запугать. Его намерения больше не имели никакого значения. Она извлекла третью колбу из саквояжа, переместилась вдоль крыши в новое положение, вынула из нее пробку, и – склонившись над одним из световых люков, выбитых пулями – облила этим оставшегося альпиниста. Ужасный выброс струи пара серого цвета поднялся вверх через разбитое стекло, с волнистыми нитями бордового, и Констанс отступила назад, чтобы избежать его. Завывающий, клокочущий в горле крик прорвался через разбитые стекла, сопровождаемый звуком падения еще одного тела. Достав последнюю маленькую колбу из саквояжа, она кинула ее через один из нескольких разрушенных световых люков. Возможно, она сработает подобно гранате, убрав одного или нескольких человек на нижнем уровне павильона. Она услышала странный пыхтящий звук, похожий на розжиг газовой плиты, а затем далеко внизу вспышка пламени взметнулась вверх, на несколько секунд яростно замерцав, перед тем как исчезнуть.

За этим последовала напряженная тишина.

Оставив пустой химический саквояж на крыше, Констанс перекинула рюкзак через плечо и начала двигаться по куполу к лестнице, нисходящей сверху вниз.

Она спустилась как раз тогда, когда двое мужчин выбежали из тепличного комплекса, за которыми вскоре последовал и третий. Она побежала в темноту дендрария, его гигантские деревья погружали землю почти в полную темноту. Повернув на девяносто градусов вправо, она направилась в сторону густых насаждений Японского сада. У ворот синтоистского храма она нырнула в глубокую тень и остановилась, чтобы оглянуться. Ее преследователи потеряли ее в темноте под деревьями, и теперь они совершали прочесывающий маневр, разговаривая друг с другом по рации. Никто больше не появился из близлежащих зданий.

Ну что ж, подумала Констанс, в Пальмовом доме с Пендергастом остался только Барбо.

Трое мужчин рассредоточивались все больше по мере приближения к японскому саду. Констанс, пробираясь сквозь темноту, обогнула пруд, двигаясь по узким гравийным дорожкам среди густых насаждений плакучих вишен, ив, тисов и японских кленов. На полпути рядом с прудом стоял грубо сработанный павильон.

На основе писка раций и шепчущего ропота голосов, Констанс могла бы сказать, что эти трое заняли позиции вокруг треугольного японского сада. Они знали, что она была окружена; и предположили, что добыча затаилась.

Настал момент действовать.

В густых, темных зарослях витого можжевельника, Констанс опустилась на колени и позволила рюкзаку соскользнуть с плеча на землю. Она полностью открыла его и забралась внутрь. Затем она достала старый патронташ из толстой кожи с заклепками по всей длине и с петельными карманами для боеприпасов, который позаимствовала из военной коллекции Эноха Ленга. Она перевязала его поясным стилем: повесив на одно плечо и опоясав им талию. Снова погрузившись в сумку, она извлекла из другого старинного саквояжа пять больших, одинаковых шприцов и разложила их в ряд на мягком грунте. Это были старые, выдувные стекла ручной выработки, «пейнтбольные пушки»; типовой катетер ирригационных шприцов, использовался для введения внутрь лекарств лошадям и другим крупным животным. Они тоже были любезно предоставлены странным кабинетом диковин Ленга, в данном случае коллекцией посвященной ветеринарным диковинам, содержание которой использовалось им в экспериментах, о которых лучше даже не думать. Все пять шприцов были наполнены трифлатной кислотой и могли более направленно доставить боевое вещество, чем колбы до этого. Каждый из них был около фута в длину, толщиной примерно как тюбик смазки, а изготовлены из боросиликатного стекла с метасиликатами натрия в качестве смазки и герметика. Эти последние составляющие оказались особенно важны: трифлатная кислота, как узнала Констанс, яростно взаимодействовала с любым веществом, состоящим из углеродно-водородных связей.

По одному за раз, Констанс опустила негабаритные шприцы в кожаные карманы патронташа. Он был изготовлен для размещения пятидесяти миллиметровых артиллерийских снарядов, и хорошо подходил для шприцов. У каждого была защитная стеклянная пробка, зафиксированная на его кончике, но, тем не менее, она обращалась с ними очень осторожно: трифлатная кислоты оказалась не просто мощной суперкислотой; она также являлась смертельным нейротоксином. Убедившись, что патронташ крепко закреплен на месте, она осторожно поднялась на ноги, бросила опустевшую сумку, и огляделась.

Трое мужчин.

Оставив заросли можжевельника, она перебралась в сам павильон, деревянное здание, построенное рядом с прудом, с открытыми стенами и низко расположенной крышей из кедровых досок. Взобравшись на перила, она схватилась за край крыши, подтянулась на нем, и, преклонив колени, заглянула через край. Мужчины сейчас стали затягивать свою петлю, вползая в Японский сад, с оружием наготове. Они продвигались вглубь, лучи фонарей зондировали растительность. Один из них приближался к павильону. Она пригнулась ниже, пока свет от фонаря этого мужчины не миновал ее.

В полнейшей тишине Констанс извлекла один шприц из патронташа, сняла защитный стеклянный колпачок, направила его на мужчину, когда он проходил как раз под ней – и затем выдавила длинную, дымящую струю кислоты прямо на него.

Под дождем из кислоты одежда мужчины воспламенилась и растворилась. Его резкие крики почти сразу прекратились из-за начавшегося удушья. Размахивая руками, он пошатнулся сначала в одну сторону, потом в другую – плоть точно таяла на его костях, буквально сползая с него – прежде чем слепо броситься в пруд. Как только он погрузился в воду, облако пара поднялось и медленно распространилось над водой, пока мужчина бился в конвульсиях. В течение нескольких секунд он уже скрылся под поверхностью, оставив за собой поднимающиеся пузырьки.

Оставшиеся двое мужчин нырнули в кусты. Теперь они знали, что она находится на крыше павильона.

Не дав им времени опомниться, Констанс отбросила опустевший шприц в сторону и перебежала по крыше в сторону пруда. Сохраняя основную массу павильона между собой и двумя оставшимися мужчинами, она соскользнула осторожно в пруд и, держась под воды, – поплыла к дальнему берегу, где и возникла на поверхности. Мужчины стреляли по ней из укрытия, но Констанс прокралась в темноте более чем в ста футах от них, и пули прошли мимо. Она подползла к плотным широким зарослям азалий, которые были посажены рядом с прудом; пока она на четвереньках забиралась глубоко в кустарник, частые выстрелы срезали ветви над ее головой подобно ножницам. Мужчины стреляли, чтобы убить, несмотря на приказы Барбо. Они были в ярости и панике. Но они все еще несли угрозу. Она должна быть готова к тому, что должно было произойти.

В своем сознании, Констанс визуализировала львицу в кустах: львицу преисполненную ненависти и дикими мыслями о мести.

Дойдя до центра зарослей азалий, она притаилась в темноте. Молча, она извлекла другой шприц с кислотой из патронташа и приготовила его к использованию. Она напряглась, ожидая, прислушиваясь.

Констанс не могла видеть мужчин, но она могла слышать их шепчущие голоса. Они обошли вокруг пруда, и, предположительно, должны были находиться на краю азалий, примерно в тридцати футах. Новый шепот сообщил тот факт, что они кружили вокруг. Послышалось шипение рации; короткий разговор. Они не были в панике, как она ожидала. Они рассчитывали на свою огневую мощь.

Теперь они напали на ее след и начали прочесывание. Шум, который они производили, позволял Констанс лучше отслеживать их приближение. Она ждала, не шевелясь, присев на корточки в густых зарослях кустов. Они подходили все ближе и ближе, пробираясь через азалии и двигаясь с особой осторожностью. Двадцать метров, десять...

Львица не будет ждать. Она будет атаковать.

Констанс вскочила и побежала прямо на них, не производя ни звука. Оба, застигнутые врасплох, не успели отреагировать до того, как она предстала перед ними. Бегом, повернувшись боком во избежание любого попадания, она вылила содержимое шприца на одного мужчину – бесцветный поток смерти – не прерывая бег, она отбросила пустой, извлекла еще один шприц, затем повернулась снова, чтобы намочить второго мужчину. Не останавливаясь, она бросила этот шприц тоже, как и предыдущий, использованный, она добежала до дальнего конца зарослей азалий, потом остановилась, оглянувшись, чтобы оценить дело своих рук.

Широкая полоса Сада азалий, приблизительно соответствующая пути, который она только что прошла, была охвачена огнем: целые кусты взрывались, как попкорн, сгустки огня вспыхивали, листья распадались, ветки воспламенялись красно-оранжевым пламенем. Мужчины стали кричать, один принялся бешено стрелять из пистолета в никуда, другой закружился, как волчок, схватившись за лицо. Потом они рухнули на колени, огромный фонтан серого и розового тумана яростно исходил от их растворяющейся плоти. Констанс смотрела на то, что осталось из тел, упавших на землю и бьющихся в конвульсиях, подобно кустарникам они почернели и растворились.

Она рассматривала ужасную картину еще несколько секунд. Затем, отвернувшись, она быстро направилась по залитому газону к дорожке, ведущей к Пальмовой оранжерее, сверкающей в лунном свете панелями из стекла.

Глава 75

– Я вернулась, – послышался странно старомодный голос из-за Барбо.

Он обернулся, глядя с изумлением. Изящные формы Констанс Грин стояли там, напротив него. Каким-то образом, ей удалось приблизиться, не издав ни звука.

Барбо смотрел на нее с удивлением. Ее черная сорочка порвалась, ее тело и ее лицо были перепачканы и измазаны грязью и кровью от десятков порезов. Ее волосы были испачканы землей, утыканы ветками и листьями. Она выглядела более дикой, чем человечной. И еще ее голос и ее глаза казались холодными и непроницаемыми. Она стояла без оружия, с пустыми руками.

Она слегка качнулась на ногах, увидев Пендергаста – лежащего неподвижно у ноги Барбо – потом вернула свой взгляд к нему.

– Он мертв, – сказал ей Барбо.

Она никак не отреагировала. Существовала ли хоть какая-то нормальная эмоция, возникающая внутри этой сумасшедшей женщины, Барбо не мог разгадать ее, и это его нервировало.

– Я хочу знать название растения, – сказал он, направляя на нее свой пистолет.

Ничего. На его слова, так и не последовало никакого признания.

– Я убью тебя, если ты не назовешь его мне. Я убью тебя самым жутким образом. Скажи мне название растения.

Теперь заговорила она. – Вы начали ощущать запах лилий, не так ли?

Она угадала. – Откуда?

– Это очевидно. Зачем еще я нужна вам живой? И зачем еще вы хотите заполучить растение, теперь, когда он мертв? – она указала на тело Пендергаста.

С самодисциплиной, рожденной долгой практикой, Барбо взял себя в руки. – А мои люди?

– Я убила их всех.

Судя по разговорам по рации, он предполагал, что дела у него шли очень плохо, Барбо едва мог поверить своим ушам. Его глаза бродили по безумному существу, которое стояло перед ним. – Каким образом…? – начал он свой вопрос.

Она не ответила. – Мы должны прийти к соглашению. Вы хотите – нуждаетесь – в растении. А я хочу забрать тело моего опекуна для достойного погребения.

Барбо изучал ее мгновение. Молодая женщина ждала, чуть склонив голову. Она снова покачнулась на ногах и выглядела так, будто может рухнуть в любую минуту.

– Хорошо, – сказал он, жестикулируя пистолетом. – Мы пойдем в Водный дом вместе. Когда я буду уверен, что ты рассказала мне правду, я тебя отпущу.

– Это обещание?

– Да.

– Я не уверена, что смогу сделать это сама. Держите мою руку, пожалуйста.

– Без фокусов. Показывай дорогу, – он ткнул ее пистолетом. Она была умной, но не достаточно умной. Как только он заполучит растение, она умрет.

Она споткнулась о тело Пендергаста, затем направилась вдоль крыла в Музей бонсаи. Там она упала на пол и не смогла встать без помощи Барбо. Они вошли в Водный дом.

– Скажи название растения, – потребовал Барбо.

– Фрагмипедиум. Огонь Анд. Активное соединение находится в подводном корневище.

– Покажи мне.

Используя перила, чтобы поддержать себя, Констанс обошла большой Центральный бассейн, спотыкаясь.

– Поторопись.

В дальнем конце главного бассейна стояли в ряд несколько нисходящих небольших бассейнов. Табличка на одном из них гласила, что в нем находится водное растение, называемое «Огонь Анд».

Она махнула, покачиваясь. – Здесь.

Барбо заглянул в темную воду. – В бассейне ничего нет, – сказал он.

Констанс опустилась на колени. – Растение находится в состоянии покоя в это время года. Ее голос звучал медленно и хрипло. – Корень в иле под водой.

Он взмахнул своим пистолетом. – Вставай.

Она пыталась подняться. – Я не могу пошевелиться.

С проклятием, Барбо снял свой пиджак, встал на колени у бассейна, и засунул свою руку вместе с рукавом рубашки в воду.

– Не забудьте свое обещание, – пробормотала Констанс.

Проигнорировав ее слова, Барбо начал рыться в грязи на дне. Через несколько секунд он извлек руку с удивленным ворчанием. Происходило что-то странное. Нет – что-то определенно уже случилось. Хлопковый материал его рубашки начал трещать, растворяясь и кусками сползая с его руки со слабым облаком дыма.

Звуки полицейских сирен, пронзительные и тревожные, стали раздаваться вдалеке.

Барбо, пошатываясь, встал, развернулся с яростным ревом, левой рукой вытащил свой пистолет и поднял его – но Констанс Грин исчезла в буйной растительности.

Теперь возникла боль, мучительная боль, пульсируя от руки в голову, а затем Барбо почувствовал разряд в своем мозге, как будто электрический удар, за ним еще один, даже хуже. Он зашатался взад и вперед, размахивая вокруг себя дымящейся рукой, наблюдая, как кожа почернела и свернулась, обнажая плоть под ней. Он безумно начал стрелять по джунглям из пистолета, его зрение затуманилось, его легких задыхались, удары в его голове и мышечные спазмы в его теле приходили все быстрее и быстрее, пока сильный спазм не поставил его на колени, а потом и вовсе не опрокинул на землю.

– Нет смысла бороться, – уговаривала Констанс. Она снова откуда-то появилась, и – краем глаза – Барбо увидел, что она забрала его пистолет и выбросила его в кусты. – Трифлатная кислота, которую я внесла в этот вторичный бассейн, не только очень въедливая, но также очень ядовитая. После того, как она проделала свой путь через вашу кожу, она начала влиять на все ваши системы. Нейротоксин – ты умрешь в конвульсиях от боли.

Она повернулась и снова бросилась прочь.

В пароксизме ярости Барбо сумел подняться и, шатаясь отправиться в погоню, но смог добраться только до дальнего крыла Пальмовой оранжереи, прежде чем снова упасть. Он попытался еще раз подняться, но обнаружил, что потерял всякий контроль над своими мышцами.

Звуки сирен стали значительно громче, а вдалеке, сквозь туман боли, Барбо услышал крики и топот ног. Констанс кинулась в сторону переполоха. Барбо едва ли ее заметил. Его мозг находился в огне, и он продолжил кричать даже тогда, когда его дергающийся рот больше не мог произнести ни слова. Его тело начало вздрагивать и подпрыгивать, мышцы его желудка сжались так сильно, что он подумал, что они разорвутся на части, и он снова попытался закричать, но единственным возникшим звуком, оказался всего лишь выдох воздуха.

Теперь вокруг него развернулась кутерьмы, и он распознал отдельные слова. – ... Дефибриллятор! – ... Заряжен! – ... У меня есть пульс! – ... Сделать инъекцию 5% раствора декстрозы! – ... Отнесите его в скорую помощь!

Часы спустя, или, может быть прошло всего лишь несколько мгновений, сотрудник полиции и работник экстренной медицинской помощи склонились над ним, с потрясенным выражением на лицах. Барбо ощутил, как его поднимают на носилках. И потом Констанс Грин оказалась рядом с ним, глядя на него. Сквозь туман боли и ломающих судорог, Барбо пытался сказать ей, что она солгала, что она нарушила их договор. Но даже вздох не слетел с его губ.

Но она все равно поняла. Она наклонилась вперед и произнесла так тихо, что смог расслышать только он. – Это правда, – сказала она. – Я отступник. Так же, как и вы.

Работники готовились поднять носилки, и она быстро проговорила. – И напоследок еще одна вещь. Ваша роковая ошибка заключалась в уверенности, что у вас – и, пожалуйста, простите грубость современного жаргона – самая большая пара яиц.

И до того, как невыносимая боль ошеломила его, и пропало зрение, Барбо увидел, как Констанс поднялась, повернулась, а затем помчалась прочь, когда носилки с Пендергастом направились к машине скорой помощи.

Глава 76

В течение примерно пяти минут, сцена в Бруклинском Ботаническом саду изменилась от просто сумасшедшей до совершенно невменяемой. Врачи, полицейские, пожарные и работники экстренной медицинской помощи были везде, охраняющие периметр, орущие в рации, кричащие от удивления и отвращения у каждой свежей и ужасающей находки.

Когда он бежал в сторону центрального павильона, странная фигура устремилась мимо Д'Агосты – женщина, одетая только в разорванную сорочку, грязная, с волосами утыканными ветками и кусочками цветов.

– Все сюда! – крикнула фигура. Вздрогнув, Д'Агоста признал в ней Констанс Грин. Автоматически, он начал снимать свой пиджак, чтобы прикрыть ее, но она пробежала мимо него к группе врачей. – В эту сторону! – прокричала она им, уводя их в направлении огромного Викторианского строения из металла и стекла.

Марго и Д'Агоста через боковую дверь вошли в длинный холл, видимо, украшенный для свадьбы, но выглядящий так, как если бы в него нагрянула банда байкеров: столы опрокинуты, стекла выбиты, стулья сбиты. В дальнем конце, на паркетной танцевальной площадке, лежали два тела. Констанс подвела врача к одному из них. Когда он увидел, что это был Пендергаст, Д'Агоста пошатнулся и схватился за спинку стула. Он повернулся к врачам и закричал, – Первостепенная важность!

– О, нет, – всхлипнула Марго, прикрыв рукой рот. – Нет.

Врачи окружили Пендергаста и началась быстрая оценка жизненных показателей: дыхательные пути, дыхание, сердцебиение.

– Дефибриллятор! – рявкнул один из них через плечо. Работник экстренной помощи с дефибрилляционным оборудованием подбежал как раз в тот момент, когда рубашка Пендергаста разлетелась вдребезги.

– Заряжен! – прокричал работник. Дефибриллятор сработал; тело дернулось; дефибриллятор перезарядили.

– Еще раз! – приказал врач.

Еще один разряд, еще один гальванический рывок.

– У меня есть пульс! – крикнул парамедик.

Только теперь, когда Пендергаст был помещен на носилки, Д'Агоста обратил свое внимание на вторую лежащую фигуру. Тело яростно подергивалось, глаза таращились, рот беззвучно открывался. Этот мужчина был в рубашке, среднего возраста и солидной комплекции. Д'Агоста опознал его по фотографии на сайте Рэд Маунтин, как Джона Барбо. Одна его рука раздулась и дымилась, кость торчала, как будто она обгорела в огне, а его рубашка была разъедена почти до плеча. Несколько вновь прибывших врачей склонились над ним и начали работать.

Пока Д'Агоста наблюдал, Констанс подошла к подергивающемуся телу Барбо, оттолкнула одного из врачей в сторону, и наклонилась ближе. Он мог видеть, как ее губы двигались, шепотом сообщая ему какую-то информацию. Потом она выпрямилась и обратилась к парамедикам. – Он весь ваш.

– Вас тоже необходимо осмотреть, – сказал еще один медик, подойдя к ней.

– Не трогайте меня, – она отступила и отвернулась от него, исчезая в темных недрах тепличного комплекса. Парамедики смотрел ей вслед, а затем вернули свое внимание к Барбо.

– Какого черта с ней случилось? – спросил Д'Агоста у Марго.

– Я понятия не имею. Здесь... так много мертвых людей.

Д'Агоста покачал головой. Все это будет расследовано позже. Он обратил свое внимание на Пендергаста. Сейчас парамедики подняли носилки, держа над ними капельницу, и направились в сторону машины скорой помощи. Д'Агоста и Марго последовали за ними.

Пока они бежали трусцой, вновь появилась Констанс. В своей руке она держала большую розовую мокрую лилию.

– Сейчас я приму ваш пиджак, – сказала она Д'Агосте.

Д'Агоста снял свой пиджак с плеч. – С тобой все в порядке?

– Нет, – она повернулась к Марго. – Ты достала его?

В ответ Марго похлопала по сумке, перекинутой через плечо.

Пара машин скорой помощи стояла на ближайшем углу стоянки для посетителей, с включенными сигналами. Когда они поспешили к ним, Констанс приостановилась, чтобы забрать небольшую сумку, спрятанную в кустах. Санитары открыли задние двери ближайшей скорой помощи и вкатили носилки с Пендергастом, поднявшись вслед за ними. Д'Агоста тоже начал забираться, последовав за Марго и Констанс.

Сотрудники экстренной службы посмотрели на двух женщин. – Я сожалею, – начал один, – Но вам придется воспользоваться отдельным транспортом.

Д'Агоста заставил мужчину замолчать, мелькнув своим жетоном.

Пожав плечами, медик закрыл двери; включились сирены. Констанс протянула Марго ранец и цветок лилии.

– Что это такое? – сердито спросил один медик. – Это не стерильно. Вы не должны были приносить это сюда!

– Отойдите в сторону, – резко сказала Марго.

Д'Агоста положил руку на мужское плечо и указал на Пендергаста. – Вы двое – фокус на пациента. Я буду отвечать за остальных.

Врач нахмурился, ничего не сказав.

Д'Агоста наблюдал, как Марго приступила к работе. Она распахнула отсек хранилища в задней части автомобиля скорой, выдвинула полку, открыла сумку Констанс, и начала вытаскивать различные вещи – старые бутылки с жидкостями, ампулы, конверты с порошком, банку с неким содержимым. Она выкладывала все это одно за другим. К этому всему Марго еще добавила лилию, что Констанс передала ей, а затем несколько высушенных образцов растений из своей сумки, извлеченных ею из осколков стекла. Далее, она достала и разгладила мятую бумажку, резко схватившись за поручни, когда машина скорой помощи выехала на Вашингтон-Авеню с визгом сирены.

– Что ты делаешь? – спросил Д'Агоста.

– Я готовлю противоядие, – ответила Марго.

– Разве вы не должны делать это в лаборатории или где-то еще?

– Разве вам кажется, что у нас есть время?

– Как больной? – спросила Констанс врача.

Медик взглянул на Д'Агосту, потом на нее. – Не хорошо. Основные показатели низкие, пульс нитевидный. Он нажатием открыл пластиковый лоток со стороны носилок Пендергаста. – Я собираюсь начать вливание лидокаина.

Когда скорая помощь вырулила на Истерн-Паркуэй, Д'Агоста увидел, что Марго выхватила капельницу с физраствором из соседнего ящика, достала скальпель для трахеотомии из другого ящика, и извлекла его из защитного серебряного покрытия. Она вспорола им капельницу, налила из нее немного в пустой пластиковый стакан, а истекающую капельницу бросила на пол.

– Эй, – воскликнул медик. – Какого черта ты делаешь? – опять же, его заставил замолчать предупреждающий жест Д'Агосты.

Скорая проложила свой путь мимо Проспект-Парк, потом через Гранд-Арми-Плаза. Стабилизировав себя в соответствии с движениями машины, Марго взяла небольшую стеклянную баночку из содержимого сумки Констанс, быстро погрела ее руками, потом сняла пробку и вылила дозу в пластиковую колбу. Скорую помощь немедленно заполнил сладковатый химический запах.

– Что это? – спросил Д'Агоста, отмахиваясь от запаха.

– Хлороформ. Марго вновь закупорила банку. Взяв скальпель, она измельчила лилию Констанс, взятую в Водном доме, раскрошила ее и добавила мякоть – вместе с высушенными, измельченными кусками растения из своей сумки – в жидкость. Затем она закупорила колбу и потрясла ее.