Текст книги "Голубой Лабиринт (ЛП)"

Откинувшись на заднее сидение машины, Пендергаст вынул из кармана лист бумаги и прочитал его. Это была записка, написанная каллиграфическим почерком Констанс: список химических веществ и других ингредиентов. Рядом с некоторыми из них было указано их местонахождение.

Пендергаст перечитать список более внимательно сначала один раз, потом еще. А затем он сложил лист несколько раз, порвал его на мелкие кусочки, и, опустив окно машины, позволил им по одному вылететь в ночной Манхэттен.

Машина свернула к въезду на автостраду Вест-Сайд Хайвэй, направившись к Манхэттенскому мосту и, в конечном счете, к Флэтбуш-авеню в Бруклине.

Глава 65

Покачав головой, мужчина наклонился и что-то вытащил из затылка Фрисби.

– У вас здесь интересная коллекция, – отметил он, держа в руках некий предмет в крови ученого. Марго признала в нем гигантскую облепиху с Суматры – шип длиной шесть дюймов, изогнутый и острый как бритва – печально известную, как оружие, в некоторых районах Индонезии.

– Я хочу представиться, – сказал мужчина. – Я – сержант Слэйд, полиция Нью-Йорка. Он полез в карман своего пиджака и извлек документы, осветив их фонариком.

Марго взглянула на них. Значок и удостоверение выглядели вполне настоящими. Но кто был этот человек, и что он здесь делал? И он только что... заколол Фрисби? Она ощутила растущее чувство растерянности и ужаса.

– Похоже, что я прибыл вовремя, – заявил Слэйд. – Этот старый куратор – вы называли его Фрисби, верно? – кажется, собирался вызвать полицию, чтобы арестовать вас. Он и не знал, что полицейский уже был здесь. И еще он был неправ о приговоре, который они бы вынесли вам. Поверьте мне: ваш проступок отнесли бы к категории «Е» и вы бы получили всего лишь общественные работы. В Нью-Йорке никто из присяжных не станет заботиться о нескольких заплесневелых образцах растений, похищенных из музея.

Он наклонился, чтобы осмотреть тело Фрисби – пока он делал обыск, то осторожно переступал около расползающейся лужи крови из-под шеи ученого – а потом снова поднялся.

– Итак, нам лучше поторопиться, – сказал он. – Теперь, когда я здесь, вам не о чем волноваться. Пожалуйста, отдайте мне сумку, – и он протянул руку.

Но Марго просто стояла на месте, замороженная. Фрисби был мертв. Этот мужчина заколол его – не чем иным, как облепихой. Это было не чем иным, как убийством. Она вспомнила предупреждение Д'Агосты и вдруг поняла: коп или нет, но этот человек работает на Барбо.

Сержант Слэйд сделал шаг вперед с облепихой в руке.

– Отдайте мне сумку, доктор Грин, – настаивал он.

Марго отступила назад.

– Не нужно усложнять себе жизнь там, где она может стать проще. Отдайте мне сумку, и вы отделаетесь всего лишь легким испугом.

Сжав сумку в руке еще крепче, Марго снова сделала шаг назад.

Слэйд вздохнул. – Вы вынуждаете меня это сделать, – угрожал он. – Если вы хотите продолжать в том же духе, я боюсь, что в этом хранилище вам светит что-то гораздо более экстремальное, чем общественные работы. Он переместил шип в правую руку и крепко его сжал, надвигаясь на нее. Марго осмотрелась и поняла, что ее загнали в тупик ботанических коллекций: с полками по обеим сторонам от нее и хранилищем позади.

Она пристально следила за каждым движением сержанта Слэйда. Хотя он был и невысоким, но двигался с грацией стройного и сильного человека. В дополнение к гигантскому шипу в его руке, Марго разглядела под его пиджаком служебный пояс, который содержал пистолет, газовый баллончик и наручники.

Она сделала еще один шаг назад и почувствовала, как ее спина коснулась металлической двери хранилища.

– Это случится быстро, – пообещал Слэйд, с нотками в голосе, которые звучали почти как сожаление. – Мне самому это неприятно – я действительно не желаю этого. Рука с облепиховым шипом поднялась, приготовившись к удару, а Слэйд подался вперед, нацелившись проткнуть своим оружием горло Марго.

Глава 66

– Вы можете остановиться здесь, пожалуйста.

Таксист припарковал машину к обочине. Через раздвижное окно Констанс Грин заплатила немного денег, забрала сумку, и вышла на тротуар. Она постояла, осматриваясь. Вдоль Вашингтон-Авеню стоял кованый железный забор, а за ним – темные деревья Бруклинского Ботанического сада. Хотя было девять тридцать вечера, уличное движение на Вашингтон-Авеню было интенсивным, а пешеходы прохаживались по тротуару.

Вскинув ремешок сумки на плечо, Констанс разгладила складки ее платья и убрала волосы с лица. Она подошла к углу, ожидая пока на пешеходном переходе загорится зеленый свет, и перешла на другую сторону.

Здесь кованый забор, окружавший сад, был высотой до талии и увенчан тупыми пиками. Как бы случайно прогуливаясь вдоль ограды, Констанс вошла в пятно света в промежутке между фонарями: темную зону, где нависающие ветви деревьев создавали дополнительную тень. Поставив свою сумку, она достала сотовый телефон под предлогом его проверки и подождала, пока в поле зрения никого не окажется. Затем, одним плавным движением, она ухватилась за две пики, и перебросила себя через ограду, приземлившись с другой стороны. Перегнувшись через забор, она достала свою сумку. Быстрая пробежка перенесла ее под защитную темноту деревьев, где она остановилась, чтобы оглянуться назад, и убедиться, что ее перемещения не привлекли внимание.

Все казалось нормальным.

Открыв сумку, она достала небольшой рюкзак и спрятала его под земляной подстилкой. Затем Констанс начала продвигаться сквозь темноту. Она не принесла с собой фонарик: растущая луна только начала подниматься над деревьями, и в любом случае ее глаза были необычайно хорошо приспособлены к темноте благодаря многим годам жизни в коридорах и тесных подвальных пространствах под Риверсайд-драйв, 891.

Она скачала карту Бруклинского Ботанического сада на сайте учреждения и тщательно запомнила ее. Перед ней лежала граница густого кустарника, который образовал естественную стену. Она раздвинула кустарник и перелезла через него, оказавшись в отдаленном углу Сада Шекспира. Пробравшись через густой участок ирисов – их аромат окружал ее, когда Констанс задевала цветы – она вышла к кирпичной тропинке, которая вилась через насаждения. Здесь она снова остановилась, прислушиваясь. Вокруг было темно и тихо. Она понятия не имела, какая охрана может находиться в саду, и поэтому продвигалась с обостренным вниманием, инстинктивно используя навыки, отточенные в детстве в скитаниях по докам Нью-Йорка, с целью воровства еды или денег.

Оставаясь вне основных путей, Констанс продвигалась мимо клумбы первоцветов и еще одного ряда кустарников, огороженных невысокой каменной стеной. Миновав их, она подошла к началу главной дороге, ведущей к Пальмовой оранжерее, величественному строению Тосканского Возрождения из железа и стекла. За ней находились тепличные комплексы, в том числе Водная оранжерея, дом печали Ходжсона. Но основная дорога была широкой и слишком хорошо освещенной, чтобы использовать ее для тайного подхода. Она затаилась в кустарнике, выискивая охрану и озадаченная тем, что никого не увидела. Ей пришло в голову, что это может служить доказательством правоты Пендергаста в том, что Барбо добрался сюда раньше нее; если так, то он нейтрализовал охрану.

Это было приятно узнать.

Опять же, это был Ботанический сад, а не художественный музей. Возможно, здесь вообще не было никакой ночной охраны.

Держась в тени насаждений, она прошла между Ароматическим садом и Японским садом Холм-и-пруд. Ночной ветерок доносил до нее аромат жимолости и пионов. Пробираясь мимо плотной посадки азалий, она смогла рассмотреть впереди Магнолия Плаза, хотя деревья уже и завершили свое весеннее цветение. Дальше располагались воды Бассейна лилий, мерцающие в лунном свете.

Изучая карту Ботанического сада, Констанс мысленно уже набросала маршрут подхода. Лучшей точкой входа станет шикарная Пальмовая оранжерея, многие части которой были преобразованы из теплиц в пространство для проведения социальных мероприятий. Здание было оборудовано большими окнами с однокамерными стеклопакетами. А новые теплицы, с другой стороны, имели небольшие окна с двойным остеклением.

Констанс пересекла Магнолия Плаза и спряталась в тени от одного из длинных флангов Пальмовой оранжереи. Большое старинное Викторианское здание состояло из центрального купола и двух остекленных крыльев. Она остановилась, чтобы заглянуть в одно из окон. И увидела, что это крыло Оранжереи пальм было украшено для элегантной свадьбы, которая, видимо, должна была состояться на следующий день: длинные столы с белыми скатертями, роскошная сервировка, подсвечники, стеклянная посуда, и незажженные свечи. Нигде не было никаких очевидных признаков охранной системы. Опустившись на колени, она сняла с плеча рюкзак и поставила его на землю. Она извлекла небольшой кожаный футляр из внешнего кармана рюкзака, а из него вытащила стеклорез и присоску. Закрепив присоску в центре большого стекла, она аккуратно сделала по поверхности надрез в виде окружности. Несколько резких нажатий выдавили стекло, и она аккуратно отложила его в сторону, протолкнула рюкзак через отверстие, а следом и сама за ним заползла, подобрав свое платье, так, чтобы оно не служило помехой.

Снова подобрав сумку, она пробралась мимо молчаливых столов, под огромным центральным стеклянным куполом, через паркетную танцплощадку в сторону дальнего фланга здания. Там находилась дверь, ведущая в следующее крыло, которую она попробовала и обнаружила, что она не заперта. На протяжении всего пути она была готова при первых же звуках тревоги быстро отступить, но Пальмовая оранжерея хранила молчание и темноту.

Она приоткрыла дверь, прислушалась и осмотрелась, потом проскользнула внутрь. Это был Музей Бонсаи, якобы величайший за пределами Японии. За ней лежало место ее назначения: Водный дом и коллекция орхидей.

Музей бонсаи предлагал несколько укромных мест, карликовые деревья размещались рядами на подставках вдоль передней и задней стены, оставляя открытым центральный проход. Присев за пьедестал, Констанс остановилась. По-прежнему не было никаких признаков охраны или Барбо. Здесь в Музее бонсаи было прохладнее, а из-под крыши доносился мягкий гул вентиляторов.

Она быстро миновала маленькие скрюченные деревья, и остановилась у следующей двери. Немного ее приоткрыв, – как и предыдущая, она была не заперта, – Констанс засомневалась. Все молчало. Она вошла и оказалась в вестибюле. Справа от нее поднимался тепличный комплекс Штейнхардта, с его огромным тропическим павильоном, а прямо впереди находился вход в Водный дом.

Проскользнув через темный холл, она направилась ко входу в Водный дом: паре стеклянных дверей, которые были закрыты. Она подошла ближе, затаилась в тени и заглянула внутрь.

Все было тихо. А потом, после самого тщательного осмотра места, лежащего за пределами двери, ее глаза смогли различить слабый силуэт человека, стоящего неподвижно. Она не могла увидеть его напрямую; скорее, она рассмотрела его отражение в водной глади, мерцающей в лунном свете. В его руке угадывались очертания пистолета.

Все-таки Пендергаст оказался прав. И то, что Барбо знал о ее приезде сюда, было воистину потрясающим. Она прекрасно помнила, что она обсуждала это место только с Марго. Но очевидно, что их план был раскрыт, и в их окружении притаился предатель. Барбо знал, что она придет за растением в эту теплицу. Он ждал ее.

Она подумала о Марго и ее миссии в подвале музея. Мог ли Барбо также знать и об этом? Конечно, он знал. Она могла только надеяться, что обширные знания Марго о потайных местах музея, помогут сохранить ее в безопасности.

Очень-очень медленно, она изменила свое положение, и при этом обнаружила второй неясный силуэт в Водном доме. У этого через плечо была перекинута штурмовая винтовка.

Эти люди явно были профессиональными солдатами, и они были хорошо вооружены – настораживает, но не удивляет, учитывая ремесло и арсенал Рэд Маунтин. Барбо ничего не оставлял на волю случая.

Констанс знала, что теплица была большой, и даже в темноте она могла сказать, что строение было переполнено растительностью. Если она смогла заметить двух мужчин из одной точки обзора, там, конечно, могли находиться и другие, возможно, еще несколько, которые оставались скрытыми от ее глаз. Почему же они все сосредоточены в этом месте?

Очевидно, Барбо был настроен всем и каждому помешать заполучить растение. Он хотел убедиться, что Пендергаст получит самую длинную, самую томительную, самую болезненную, самую мучительную смерть из всех возможных. Но у Констанс сразу возник другой вопрос. Почему эти мужчины вообще здесь? Было бы гораздо легче просто изъять или уничтожить экземпляр скорби Ходжсона, а затем просто уйти. Зачем устраивать засаду?

И тут мог быть только один ответ: потому что они знали, в каком здании находилось растение, но они не знали название самого растения. Их информация, откуда бы она ни была получена, оказалась неполной.

Мысленно рассматривая карту сада, она вспомнила, что есть второй, более высокий уровень Водного дома, начинающийся от лестницы в холле и который позволял посетителям любоваться сверху на болотистые джунгли. Она собралась наверх, чтобы разведать, но поняла, что наверняка хотя бы один дозорный также будет находиться на этом промежуточном уровне.

Там слишком много человек. Она никогда не сможет противостоять им всем сразу. Ей необходимо проникнуть внутрь, заполучить растение под их пристальными взглядами, и вернуться. Она разберется с Барбо позже. Это был неприятный вариант... но он казался единственным возможным.

Хитрость сейчас имела первостепенное значение. Это означало, что ее рюкзак стал помехой. Переместив стеклорез и присоску в карман своего платья, она спрятала нейлоновая сумка под стенд для посетителей. Потом она подползла обратно к двойным дверям из стекла и попыталась воссоздать картину, где скрывались наемники Барбо. Если бы там не было людей, она смогла бы найти растение в течение нескольких минут.

Теперь же это будет не так просто.

Она отступила вдоль внутренней стены в фойе. Дверь главного входа была закрыта. Двигаясь быстрее, она проделала свой путь сюда в обратном направлении через Музей бонсаи, основной корпус Пальмовой оранжереи, дальнее крыло, и затем вышла через вырезанную стеклянную панель. Она обошла Бассейн лилий, держась в темноте массивных деревьев дендрария, окружавших его. Обойдя тропический павильон, она подошла к задней стенке Водного дома, также построенного почти полностью из стекла. Оконные проемы были меньше, чем в Пальмовой оранжерее, но все еще достаточно большие, чтобы пролезть. У этой стены не было никакой двери. Они не будут ждать ее отсюда.