Текст книги "За львов!"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Он, несомненно, уже давно пытался поговорить с нами о сбежавшей паре. Хотя я считал, что его отношения с женой, Юлией Юстой, были настолько открытыми и доверительными, насколько того требовала традиция, мне пришла в голову недобрая мысль: Децим Камилл, возможно, ещё не сообщил ей о письме Юстина домой. Юлия Юста очень тяжело перенесла похищение. Во-первых, пожилые бабушка и дедушка пропавшей девушки приехали в Рим из Испании всего пару дней назад, намереваясь отпраздновать помолвку и свадьбу Клавдии; Юлии Юсте пришлось пережить непростой период в доме, когда пожилая пара была разгневанными гостями, пока они не ушли с жалобами и проклятиями.

«Он установил расстояние вплоть до Карфагена». Децим развернул пергаментную карту, которую хранил в библиотеке дома. «Ясно, что он понятия не имеет о географии».

«Полагаю, они бежали на первом же корабле, отплывавшем на юг» – я никогда не умел играть роль миротворца – «Карфаген находится в двух шагах от Сицилии».

«Ну, теперь он должен знать», – заметил Децим, приложив один указательный палец к Карфагену, а другой – к Кирене, находившейся практически на расстоянии вытянутой руки, – «что он направился не в ту провинцию и что между ним и портом, куда он намеревается направиться, лежит целое кладбище кораблей».

Да, к западу от Сицилии, на вершине проконсульского сектора Римской Африки, находился Карфаген, извечный враг Рима. За двойным бассейном коварного Сирта, на востоке, мимо Триполитании и перед входом в Киренаику – фактически почти в Египте – лежал город Кирена, некогда великолепный торговый центр желанного сильфия. Бурные воды великого

Заливы Малый Сирт и Большой Сирт, которые нашему путешественнику предстояло пересечь в его безумном предприятии, потопили немало кораблей.

«А я не могу путешествовать по суше?» – спросила Елена необычно робким тоном.

«Это примерно тысяча миль», – заметил я. Она прекрасно понимала, что это значит.

«Большую часть этой земли занимает пустыня. Спроси Салусто», – твёрдо ответил его отец. «Салусто много знает о палящем ветре, который поднимается в пустыне, и о песчаных бурях, которые слепят глаза и забивают рот пылью».

–Итак, нам нужен хороший план, чтобы не дать ему покинуть Картаго.

– заметила Елена.

«Я хочу, чтобы он вернулся домой!» – выпалил отец. «Он рассказал тебе, чем они зарабатывают деньги?»

Елена откашлялась:

– Думаю, они продали часть украшений Клаудии.

Клаудия Руфина была наследницей знатного рода и владела большой коллекцией драгоценностей. Поэтому мы сочли её подходящей партией для старшего сына семьи. Элиано надеялся укрепить свои позиции на выборах в Сенат этим финансово выгодным браком.

Вместо этого, устыдившись скандала, он снялся с выборов и целый год слонялся дома без работы и заработка. Тем временем его брат тратил приданое Клавдии на оплату карфагенского гостеприимства.

– Хорошо, тогда им не придется продавать себя в рабство, работая погонщиками верблюдов.

«Боюсь, им придётся, сэр», – признался я. «Джастин сказал мне, что они оставили сундук с лучшими экспонатами».

«В пылу, конечно!» – Камило строго посмотрел на меня. «Значит, Марко, ты эксперт по садоводству…» Я воздержался от протеста против этого прозвища, потому что единственной моей связью с деревней был дедушка, у которого был овощной ларек, где я иногда проводил время в детстве. «Я слышал нелепую историю о поисках сильфия. Каковы шансы Жустино вновь открыть эту волшебную траву?»

– Очень немногие, сэр.

«Именно так я и представлял. Полагаю, всё это было уничтожено много лет назад. Полагаю, пастухи, которые позволяют своим стадам поедать траву, не обрадуются предложению вернуть себе пастбища и превратить их в огромный травянистый сад... Полагаю, вам не хотелось бы пересечь Средиземное море, не так ли?»

Я посмотрел на него, убитый горем:

«Боюсь, я слишком занят и связан работой по переписи населения. Как вы знаете, очень важно, чтобы я хорошо справился и обосновался».

Сенатор задержал мой взгляд дольше, чем мне бы хотелось, но выражение его лица смягчилось. Он резким движением снова свернул пергамент.

– Ну, я надеюсь, это можно решить!

«Оставь карту», – предложила Елена. «Я сделаю копию и отправлю её Квинту, когда мы ему напишем. По крайней мере, он будет знать, где находится в данный момент».

«Он прекрасно знает, где находится», – с горечью возразил отец. «В серьёзной беде. Я не могу ему помочь, это было бы оскорбительно для его брата. Пожалуй, мне стоит прислать своего садовника присмотреть за ним. Когда у Клаудии закончатся изумруды, ему придётся поспешить на поиски черенков этого драгоценного растения».

Чтобы сменить тему, я заговорил о Леониде. Елена хотела узнать, удалось ли ему увидеть Румекс после того, как её и Майю отвергли.

– Отвергли? – повторил ее отец.

Я поспешил рассказать ему, как познакомился с Сатурнином и его звездным бойцом, надеясь избавить сенатора от беспокойства и мыслей о скандале, который мог возникнуть из-за попытки его дочери увидеть гладиатора.

«Румекс – типичный великан, с совершенным телом и мозгами быка, но говорит он медленно и тщательно подбирает слова, словно считает себя философом. Дрессировщик, Сатурнин, – персонаж куда более интересный…» Я решил не упоминать, что на следующий день мы с Еленой ужинаем у ланисты. «Кстати, господин, Сатурнин обеспечил Румексу алиби, сказав, что Леонид был убит, когда они вдвоем были в доме бывшего претора по имени Помпоний Уртика. Вы знаете этого человека?»

«Его имя сейчас в новостях», – с улыбкой заметил Десимо.

–Что-то, что мне следует знать?

–Его назначили организатором открытия нового амфитеатра.

Я свистнул.

– Очень вовремя, – пробормотал я.

–Но ему не подобает отдавать предпочтение какому-то конкретному ланисте.

– Когда претор воздерживался от какого-либо действия, считая его неподобающим? Что за человек Уртика, сенатор?

«Он фанат игр», – заметил Децим и с присущей ему сухостью добавил: «В разумных пределах, конечно! В год его правления не было никаких жалоб на его работу или на то, как он проводил игры. Его личная жизнь имеет лишь незначительные изъяны», – продолжил он, словно принимая как должное, что большинство сенаторов славятся своим необузданным развратом. «Он был женат пару раз, кажется, довольно давно, потому что его дети уже выросли. Сейчас он ведёт холостяцкий образ жизни».

– Что это значит? Женщины? Мальчики?

– Ну, еще одна причина, по которой его имя упоминается публично, заключается в том, что он недавно обручился с девушкой, имеющей репутацию распутной женщины.

«Папа, ты просто демон, когда дело касается сплетен!» – воскликнула Елена в изумлении.

Его отец проявлял признаки чрезвычайного самодовольства.

–Я даже могу вам сказать, что ее зовут Сцилла.

–И какую конкретную форму принимает экстравагантность этой Сциллы?

На этот раз Десимо немного покраснел.

–Тот, который сейчас в моде, без сомнения. Боюсь, я веду слишком тихий образ жизни, чтобы знать наверняка.

Он был обаятельным человеком.

Когда отец ушел, Елена Юстина снова развернула карту.

«Смотрите!» – воскликнул он и указал на место на побережье Триполитании, на полпути между Карфагеном и Сидером. «Здесь Эа, а там – Лепсис Магна».

Он снова украдкой взглянул на меня. «Разве это не те два города, откуда пришли Сатурнин и Каллиоп?»

«Какое счастье, – заметил я, – что никто из них там больше не живёт. Таким образом, я смогу продолжать свои исследования здесь, в Риме, в тишине и покое».

XXIV

На следующее утро возникло две проблемы: найти чистую, не слишком изъеденную молью тунику для ужина, на который нас пригласили, и ответить на жалобы моего дорогого делового партнёра Анакрита на неприятности, в которые я вляпался накануне. Обе проблемы были одинаково трудными.

Я собирался надеть свою любимую тунику, старую зелёную, пока не взял её за плечи и не осмотрел критически. Она была не из такой толстой шерсти и не в таком уж хорошем состоянии. Она сильно потёрта у горловины, где нитки всегда расползаются при активном образе жизни. И размер был на молодого, стройного мужчину. Выбора не было: придётся брать новую вещь, которую Елена уже давно пыталась ввести в мой гардероб. Она была малинового цвета.

Терпеть не могу этот цвет. Туника была тёплая, хорошо сшита, из хорошей ткани; идеальной длины и украшена двумя длинными полосками тесьмы. Боже, как я её ненавидела!

–Очень красиво –соврал я.

«Ну, ты уже сделал выбор», – сказала она.

Мне удалось поставить его на пол, где Накс мог бы использовать его целый день как логово. Это придало бы ему особый колорит.

Накс понюхал одежду и с отвращением отступил. Собака не собиралась оставаться дома с таким отношением и вышла вместе со мной.

Успокоить Анакрита потребовалось больше времени. Мы находились в кабинете Каллиопа, на верхнем этаже казармы.

–Фалько, где ты был…?

–Заткнись, и я тебе скажу.

–Это твоя собака?

«Да». Нукс, который прекрасно разбирался в том, кто на одном уровне с белками, а кто с кошками, зарычал, словно собираясь броситься на Анакрита, скаля зубы. «Значит, она настроена дружелюбно», – заверил я его, не убеждённый.

Я оказал ему честь, рассказав всё о своём приключении накануне. Теорию Фамии, о сбежавшем леопарде, теорию Талии, историю Сатурнина и историю Румекса.

Я молчал об Уртике и её нимфе Сцилле. Анакрит был дворцовым шпионом. Если бы я не держал его слишком близко, он мог бы выскочить с криком «Измена!» к группе писцов, чьи чернильницы были полны яда. Не было смысла порочить бывшего претора за…

Я утроил это, пока не убедился, что он этого заслуживает. И у меня не было причин сбивать партнёра с толку, рассказывая ему слишком много, даже если это было правдой.

«Ничего из этого не выйдет», – решил Анакрит. «Если спросить гладиатора, где он был в ту или иную ночь, он не ответит, потому что не может вспомнить, где именно; что в этом странного? Некоторые гладиаторы не ладят друг с другом; ну, этого следовало ожидать. Здоровое соперничество – это не плохо; конкуренция способствует развитию мастерства».

–Если вы продолжите в том же духе, я вскоре услышу, как вы скажете, что Леонидас – просто трагическая жертва обстоятельств, что он оказался не в той клетке в неподходящее время и что в бизнесе приходится мириться с определенными устойчивыми потерями.

– Совершенно верно, – согласился он.

«Анакрит, такому, как ты, которому уже однажды проломили голову, стоит научиться не раздражать людей...» Я сдался. «А ты, нашёл что-нибудь ещё в записях Каллиопа? Кстати, где этот идиот? Он обычно ошивается рядом с нами, подслушивая наши разговоры».

Каллиоп не появлялся весь день. Анакрит, пришедший раньше меня и спросивший о нём, благочестиво ответил:

–Ходят слухи, что он находится дома и ссорится с женой.

– Значит, мы были правы, подозревая, что у него была любовница…

–Саканна, – ответил Анакрит. – Я получил его от того сторожа, этого Буксо.

Похоже, у женщины гостиная в гостинице «Осьминог» на улице Бореал. Нам не составит труда выяснить, кто указан в качестве арендатора. Мы его найдём. Но мы были правы, полагая, что наш человек скрывает не только эту любовницу, Фалько. – Он вытащил документ из сумки на поясе. Это был список расхождений между тем, что Каллиоп заявил цензорам, и незарегистрированными объектами недвижимости, которые мы обнаружили. – Он действительно влип, – добавил он с едва скрываемым удовольствием. Анакрит всё ещё оставался тем же беспристрастным следователем, каким был всегда. – Единственное, что нам нужно проверить, прежде чем идти за ним, – это существует ли этот предполагаемый брат в Триполитании. Если нет, и если семейное предприятие в Оэе принадлежит самому Каллиопу, полагаю, нас ждёт пятизначная сумма.

Я взглянул на счета. Всё это казалось незаконным даже без учёта OEA, но если бы мы могли добавить его, это был бы настоящий переворот. Мы могли бы собой очень гордиться.

–У меня есть идея, как мы могли бы провести проверку-

Я задумчиво сказал: «У меня сейчас есть знакомый в Картаго. Я собираюсь ему написать. Было бы разумно вложиться в него и гарантировать его приезд, чтобы он мог расследовать, кто владеет филиалом в OEA».

– Кто он? Можно ли ему доверять? – Анакрит, казалось, знал, какие связи у него обычно есть.

«Это настоящая драгоценность», – заверил я своего партнёра. «И, что ещё важнее, его слово будет иметь вес в глазах Веспасиана».

– Тогда вперед.

В пользу Анакрита можно сказать, что, поскольку рана головы заставила его вести себя непредсказуемо, мой партнёр был способен без колебаний решиться потратить крупные суммы, которые мы ещё не заработали. Конечно, такое же непредсказуемое поведение могло бы заставить его передумать; но к тому времени я бы уже отправил платёжное поручение Аюстина, и отступать было бы уже поздно.

«Конечно, я мог бы сам отправиться в Ээю...» – заметил Анакрит, всегда открытый для любой возможности, которая могла бы помешать моим тайным планам.

«Хорошая идея». Мне нравилось разочаровывать его, когда он так себя вёл. «Но сейчас декабрь, так что добраться туда будет непросто. Придётся совершить несколько коротких морских переходов. Из Остии в Путеолы, из Путеол в Буксент и Реджо, а из Реджо в Сицилию, для начала».

У вас не должно возникнуть проблем с поиском транспорта из Сиракуз до острова Мелита, но дальше путешествие становится более сложным...

–Хорошо, Фалько.

–Нет, нет, я ценю твое предложение.

Мы оставили этот вопрос нерешенным, хотя я в любом случае намеревался написать Джастину.

Мы обсудили дальнейшие действия. Документы, касающиеся Каллиопа, можно было отложить, пока не закончим с домом хозяйки и недвижимостью за границей. Нам нужно было заняться другой жертвой – либо Сатурнином, либо одним из ланистов. Я сожалел, что это потребует покинуть помещение без…

У нас не было ответа на вопросы о Леонидасе, но у нас не было выбора.

Перепись должна была завершиться через двенадцать месяцев после её начала. Теоретически мы могли бы затянуть споры на годы, если бы захотели, но Веспасиану срочно требовались доходы для государства, и мы с нетерпением ждали своих взносов.

Я упомянул, что сегодня вечером буду ужинать с Сатурнином. Добавил, что постараюсь оценить, подходит ли он для проверки. Анакрит охотно согласился на наше знакомство. Если дело окажется прибыльным, он поделится со мной заслугой; если же всё пойдёт плохо, он сможет донести на меня Веспасиану за коррупцию. Было приятно иметь партнёра, которому можно доверять.

«Это приемлемо... если только я не получаю удовольствия», – пошутил я.

«Убедитесь, что в еде нет яда», – предупредил он меня дружелюбным голосом, словно собирался снабдить моего хозяина лучшим аконитом. Меня же беспокоил яд, царивший в нашем партнёрстве.

Мне было не по себе. Как будто я простудился накануне во время своих подвигов в термах Агриппы.

Встревоженный, я вышел на балкон, откуда открывался вид на всю эту часть казармы. Нукс в последний раз зарычал на Анакрита и прилёг к моим ногам. Пытаясь прочистить горло, я заметил Буксо, смотрителя зверинца. Мужчина выходил из здания прямо напротив животных, неся одного из страусов. Я уже видел, как он это делал раньше: он нес животных самым необычным образом, держа их на руках и поджимая крылья под локоть, уворачиваясь от их длинных шей и мощных клювов.

Но этот экземпляр был совершенно иным. Огромная птица полностью утратила подвижность. Её ноги болтались, крылья были неподвижны, а шея опущена так низко, что голова почти касалась земли.

Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять: животное мертво.

«Что случилось, Буксо?» – спросил я с балкона.

Казалось, что сиделка, со свойственной ей нежностью, ныла.

–Что-то из того, что он съел, ему не понравилось.

Накс почувствовала тело и побежала вниз, чтобы проверить. Я приказала ей вернуться, и собака остановилась и повернулась ко мне, удивлённая тем, что я испортила ей удовольствие. Я последовала за ней во двор.

Несколько мужчин, занимавшихся поднятием тяжестей, подошли посмотреть, что происходит. Мы все уставились на мёртвую птицу. Я заметил, что это был самый внушительный самец, ростом почти восемь футов. Не так давно он был великолепным экземпляром с великолепным чёрно-белым оперением; теперь же от него осталась лишь горстка перьев, подходящая для танцовщицы.

«Бедняжка», – пробормотал я. «Эти птицы – настоящая неприятность, если им удастся поймать тебя и разорвать твою тунику в клочья, но грустно видеть их мёртвыми. Ты уверен, что дело было не в погоде? Возможно, римская зима не любит страусов».

«Час назад всё было хорошо», – простонал Буксо. Он бросил свою ношу на голую землю тренировочного манежа и присел, обхватив голову руками. Я схватил Накса за воротник, чтобы он не бросился на птицу и не разорвал её на куски. «Кто следующий?» – простонал возбуждённый дрессировщик. «Это уже слишком…»

Мужчины переглянулись. Некоторые тихонько отошли, не желая вмешиваться в происходящее. Другие крепко похлопали Буксо по плечу, словно сочувствуя его жалобам. Держа Нукс под мышкой, я опустился на колени, чтобы осмотреть страуса. Он, конечно, перестал дышать, но я не орнитолог; для меня это была всего лишь огромная, дряблая курица.

«Что именно произошло?» – спокойно спросил я.

Буксо понял намек остальных присутствующих, и его ответ не развеял наших сомнений, как и тогда, когда он пытался отмахнуться от моего интереса к Леониду.

Он стоял неподвижно, а потом вдруг словно согнулся пополам. Он упал на землю, как мешок, и положил голову на землю, словно спал.

Я почувствовал кого-то позади. Обернулся и увидел Каллиопа. Должно быть, он пришёл провести день. Всё ещё закутанным в плащ, он оттолкнул меня в сторону, поднял голову животного, отпустил её и пробормотал проклятие. Буксо не поднимал глаз, выглядя смущённым.

«Вот негодяй!» Каллиоп, должно быть, имел в виду Сатурнина. Разъярённый, он сделал вид, что ему всё равно, слышу ли я его. Он вошёл в зверинец; Буксо тут же вскочил и последовал за ним. Зверинцы держались поодаль, но я поспешил за егерем.

«Думаю, дело в зерне», – услышал я тихий голос Буксо. «Новая партия».

Вот там я и увидел, как животное ест. К тому времени, как мне удалось отпугнуть эту дурацкую тварь, было уже поздно. Мешок порвался, когда его передали, и…

Каллиопо оттолкнула его, промчалась мимо клеток и двинулась во вторую зону. Медведь Бораго зарычал на шум, как и Драко, новый лев, занявший клетку, где погиб его предшественник. Кошка расхаживала по клетке из конца в конец, но выглядела спокойнее, несомненно, успокоенная несколькими меткими ударами Леонида.

Вторая комната с бассейном для морских львов и насестом для орлов опустела, поскольку Драко перевели в основные клетки.

Дальше открылся короткий проход, ведущий в кладовую. Внутри стоял скромный зернохранилище с деревянной крышкой перед пеньковым мешком на полу. Один из швов лопнул, и зерно рассыпалось на землю. Каллиоп взглянул на происходящее и схватил половник. Он щедро зачерпнул зерна из разорванного мешка и снова прошёл мимо нас, расчищая путь. Мы с Буксо поспешили за ним, словно дети, играющие в прятки. Оказавшись во дворе, Каллиоп рассыпал зерно в углу и тихо, протяжно свистнул.

«Следите за голубями!» – приказал он. Не сказав больше ни слова Буксо, он направился в свой кабинет. Я словно стал невидимкой.

Буксо посмотрел на крышу, где вечно сидела стайка надоедливых тощих голубей. Затем он присел в тени здания, чтобы посмотреть, не приземлится ли кто-нибудь из этих летающих тварей и не покончит ли с собой. Я подошёл к нему, не выпуская Нукс из рук, ради его же безопасности.

–Когда был доставлен мешок?

Прошло не так много времени. Место было хорошо развито.

Обычно разбросанное зерно собирали вскоре после инцидента.

–Сегодня утром, –Буксо согласился сообщить мне это страдальческим голосом.

Прибыв на место, я увидел, как они разгружают телегу.

«Полчаса назад?» – спросил я. Он кивнул. «Тогда маловероятно, что зерно здесь подделывали, не так ли? Откуда оно вообще поставлялось?»

Буксо не хотел этого делать.

– Я ничего об этом не знаю. Вам придётся спросить у начальника.

«А у вас есть регулярный договор?» – Буксо поосторожнее ответил, но ответил утвердительно. «И как часто осуществляются поставки?»

–Каждую неделю.

Там, сидя на корточках и обхватив голову руками, Буксо был хорошим примером человека в депрессии и очень явным указанием на то, что мне следует двигаться дальше.

Я вернулся в зверинец и ещё раз взглянул на мешок с зерном. Два длинных конца бечёвки, которой он был связан, свисали с того места, где он лопнул. Концы выглядели так, будто их обрезали аккуратно, а не от трения. Это явно было чьим-то делом. Я приподнял один угол мешка и посмотрел на дно. Аббревиатуры на печати свидетельствовали о том, что мешок прибыл из Африканского проконсульства, которое какое-то время было житницей империи. Я собирался на этом остановиться, но, к счастью, мне пришла в голову мысль приподнять и другой угол. На нём была красная надпись «Horrea Galbana», которая, должно быть, обозначала склад в Риме, где он хранился, а также странная печать с надписью ARX: ANS. Нукс никак не могла добраться до рассыпанного зерна, поэтому я прижал её крепче и позволил ей лизать мою шею, пока я пытался расшифровать сокращённую записку. Похоже, это был адрес, но не адрес этого места.

Вернувшись в офис, я не мог перестать задаваться вопросом, что могло быть причиной всего этого.

– Каллиоп, прав ли я, предполагая, что ты подозреваешь, что зерно было отравлено Сатурнином в ходе вашего спора?

«Мне нечего сказать в ответ», – холодно сказал Каллиоп.

«Ну, тебе оно и надо», – заметил Анакрит. «По крайней мере, я могу быть уверен, что мой партнёр меня поддержит, если мне придётся беспокоить кого-то другого».

«Кто поставляет вам зерно?» – хрипло спросил я, потому что мое больное горло затрещало.

– Ну… одно из крупных зернохранилищ. Надо будет глянуть список заказов и поставщиков…

«Не беспокойтесь», – хрипло перебил я его. «Думаю, вы сами догадаетесь, что это из амбара Гальбы».

Судя по его хмурому виду, он умудрился разозлить даже Каллиопа. И если это ARX: ANS действительно означал то, что он подозревал, он точно знал, почему.

Я предупредил об этом Анакрита. К моему удивлению, он ничего не сказал, а просто встал со стула, собрал оборудование и сообщил Каллиопу, что мы закончили и что он получит ответ от нас или из цензорской конторы в своё время. Когда мы спешили вниз по ступеням, на этот раз с резвящимся перед нами Нуксом, два голубя предприняли слабую попытку взлететь с зерновой приманки, разбросанной во дворе, но упали серыми рваными комьями, клювами к земле. Я подозвал собаку.

Когда мы пересекли выходные ворота, несколько мух уже осматривали мертвого страуса.

XXV

Когда мы вышли на улицу, Анакрит ждал, когда я расскажу ему, что меня волнует, и начал засыпать меня своими обычными вопросами. Я сказал ему, что могу сделать кое-что полезное: осмотреть дом, который Каллиоп купил для своей любовницы. Мы встретимся позже в нашей конторе в Септе. Мне нечего было терять, если я сначала загляну в зернохранилище Гальбы. Мне оставалось только пересечь Тибр.

Анакрит посмотрел на меня с подозрением, думая, что больше никогда меня не увидит.

От неё не ускользнуло, что вышеупомянутый зернохранилище находится за рынком и портиком Эмилия, под воротами Лаверналь. Оттуда был лишь короткий и крутой подъём на вершину Авентина… и долгий обед дома с Еленой. Её успокоило моё заявление, что, раз уж я иду ужинать, обед ей не нужен. С ноткой ехидства я старался говорить как можно более неубедительно.

Хорреа-Гальбана был настоящим дворцом торговли. К тому времени, как я добрался до речного причала, среди толпы грузчиков и носильщиков, разгружавших баржи и лодки, предназначенные для рынка, у меня уже не было желания даже отдалённо впечатляться.

Было неприятно входить в это чудовищное здание, построенное богатой семьёй, чтобы быстро разбогатеть. Арендная плата всегда была огромной, хотя Сульпиций Гальбас, вероятно, ничуть не стремился туда обсуждать цены на зерно. Семья пользовалась высоким положением ещё со времён Республики, и один из её членов даже стал императором.

Он пробыл на троне всего шесть месяцев, но этого срока должно было быть более чем достаточно, чтобы взять зернохранилище под контроль государства.

Признаюсь, это место было просто потрясающим. Здесь было несколько больших дворов, каждый из которых окружён сотнями комнат на нескольких этажах, и все они находились под чутким контролем целой команды сотрудников. По крайней мере, это дало мне возможность найти то, что я искал.

Там можно было бы найти документацию на любой вкус, если бы мне удалось найти подходящего писца, прежде чем он убежит в ближайшую таверну.

Анакрит был прав: была середина утра, и время, когда писцы отправлялись на обед, было опасно близко.

Здесь хранили и продавали не только зерно. Здесь также сдавали в аренду помещения для хранения самых разных товаров, от погребов до банковских ячеек. Некоторые торговые ряды сдавались в аренду торговцам тканями, дорогим строительным камнем и даже рыбой, но большинство зданий служили зернохранилищами.

Различные помещения были оштукатурены и имели только решетчатый световой люк в дальнем конце, чтобы пропускать свет. Большие четырехугольники центральных дворов были окружены рядами прохладных, тускло освещенных складов, запечатанных прочными дверями, устойчивыми к сырости, плесени и краже – трем главным врагам хранящегося зерна. Большинство лестниц превращались в пандусы всего через несколько ступенек, облегчая работу носильщиков, которые работали на складе, неся тяжелые мешки на спинах. У многих рабочих были постоянно сгорбленные спины и кривые ноги. В качестве меры предосторожности против крыс и мышей кошкам разрешалось свободно бродить повсюду. Ведра с водой были расставлены на расстоянии друг от друга на случай возможных пожаров. Возможно, дело было в холоде, но в тот день, как мне показалось, воздух был тяжелым от раздражающей пыли.

Найти администрацию оказалось несложно. Час спустя я уже стоял в очереди перед элегантно одетым сотрудником в длинных брюках.

ресницы. Рано или поздно этот мужчина перестанет обмениваться грубыми шутками со своим соседом, клерком, и я смогу увидеть документы, которые мне нужно было изучить. Когда он наконец взглянул на меня, он подпилил ногти о плечо своего халата и приготовился пресечь мои попытки.

У нас был долгий спор о том, имеет ли он право предоставлять мне доступ к деталям депеш, за которым последовал еще один ожесточенный спор, когда этот парень заявил, что никакого клиента по имени Каллиоп не существует.

Я одолжил табличку у клерка, который до сих пор смотрел на мои проблемы с иронической усмешкой. На табличке я чётко написал: ARX: ANS.

–Это что-нибудь значит?

«А, это!» – воскликнул красавец-король документов. «Но это же не частный клиент».

– А это публично? Кто это?

«Это конфиденциально». «Я так и думал». SPQR.

Я наступил на него, раздавил ему ногу и заставил пряжки моих ботинок упереться в ремешки его сандалий; в то же время я схватил его за чистую одежду и толкнул его до тех пор, пока он не откинулся назад, визжа.

«Не приходите ко мне с секретными паролями», – прорычал я.

Вы можете быть самым красивым писцом в самом элитном амбаре на пристани, но любой болван с толикой мозгов в черепе может расшифровать эту легенду, если сложит вместе слова «зерно» и «раз в неделю».

Добавлю, что SPQR доказывает лишь то, что ты знаешь часть алфавита. А теперь слушай внимательно, красавчик. Зерно, которое ты поставил на этой неделе, отравляет птиц. Подумай об этом хорошенько. А затем подумай, как ты объяснишь Сенату и народу Рима свой отказ сотрудничать со мной в расследовании того, кто неправильно распорядился зерном.

Я ослабила хватку на его халате.

«Оно адресовано Арксу, или Цитадели, в Капитолии», – признался писец испуганным шепотом.

– А остальное означает «Ансари Сакри» – добавил я, хотя он это прекрасно знал.

Мужчина был прав, когда нервничал. Мешок с зерном, которым отравился страус, предназначался для знаменитых капитолийских гусей.

XXVI

–Вниз, Накс!

На несколько мгновений мне показалось, что мою собаку вполне могут посадить за то, что она потревожила уток. Жрец храма Юноны Монеты с подозрением высунул голову из святилища. Там, наверху, случайных посетителей не очень-то жаловали; цитадель – не то место, где можно выгуливать собаку.

В древности Юнона Монета отвечала за чеканку монет и торговлю в Риме, являя собой ранний пример того, как женщины взяли на себя управление экономикой страны. Юпитер, возможно, был лучшим и величайшим, но его небесная жена оставила деньги себе.

Мне было её жаль. Однако, как мудро заметила Елена, полезно иметь кого-то, кто следит за семейным бюджетом.

«Ой, пожалуйста, не пугайте их!» Хранитель священных птиц Юноны выглядел довольным и расслабленным. Если Нукс поймает одну из подопечных птиц для моего котла, это создаст лишь бюрократические проблемы. «Если они вздумают закричать, мне придётся вызвать преторианскую гвардию… не говоря уже о бумажной волоките: придётся составить отчёт о происшествии длиной с твою руку. Надеюсь, ты не мародерствующий галл…»

«Я не такой, можете быть уверены. Даже у моей собаки римское гражданство».

– Какое облегчение.

С тех пор, как чудовищная кельтская армия опустошила Италию и разграбила сам Рим, стая гусей в Капитолийской цитадели получила привилегированный статус в честь своих пернатых предков, которые подняли тревогу и спасли Капитолий. Я представлял себе, как эти большие белые птицы живут в роскоши, но, честно говоря, эта стая выглядела довольно потрёпанной молью.

Гуси начали проявлять агрессивный интерес к Нуксу. Собака лаяла и жмётся к моим ногам. Я не очень верил, что смогу спасти эту трусиху. Когда я наклонился, чтобы погладить её, чтобы успокоить, я заметил, что она наступила на одну из скользких лап.

Зеленый помет усеял весь склон холма от вершины ступеней за Мамертинской тюрьмой.

В ложбине Капитолийского холма, между двумя вершинами Цитадели, медленно поднимался отреставрированный храм Юпитера, уничтоженный бушующим пожаром в конце гражданской войны, приведшей к власти Веспасиана. Храм возводился с должным великолепием как символ победы императоров династии Флавиев над соперниками. Или, как они сами выражались, как жест преданности и возрождения Рима. Ветер доносил до нас мелкую белую пыль, смешанную с дождём, и звуки работы каменщиков, обрабатывающих мрамор; они, конечно же, были убеждены, что налог на имущество, взимаемый с переписи, увеличит стоимость материалов и труда. Закончив строительство нового храма Юпитера Капитолийского, они заработали неплохую сумму денег на различных работах по строительству амфитеатра Флавиев, новой сцены для театра Марцелла, реставрации храма Божественного Клавдия и, наконец, на создании Форума Веспасиана, на котором были бы две библиотеки и Храм Мира.