Текст книги "За львов!"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Он решил бы снабдить его защитными волнорезами, доками и, возможно, маяком, хотя это был бы масштабный проект, и трудно себе представить, какой влиятельный чудак посчитал бы целесообразным взяться за столь трудное дело.

Всё прошло как нельзя лучше: я хотел взять интервью у Идибала, и, поскольку он ждал отца, я нашёл его на пристани, наблюдающим за прибывающими кораблями. Мне сказали, что он в Лептисе, хотя он меня не ждал. Я спустился по трапу и умудрился провести его в таверну прежде, чем он успел вспомнить, кто я такой.

Рутилий Галл водил Елену и остальных членов моей группы в великолепный дом, где он жил. Это было одним из главных преимуществ иметь девушку, отец которой был сенатором; всякий раз, когда мы встречали другого сенатора за пределами Рима, он считал себя обязанным быть вежливым на случай, если Камилл Вер был тем, с кем нам нужно было поддерживать хорошие отношения. Отец Елены, конечно же, был знаком с Веспасианом, и упоминание этой детали всегда оказывалось полезным, если нам требовалась помощь, особенно в чужом городе, где он опасался, что мы можем попасть в опасную ситуацию.

–Ввиду вашей связи со священными гусями, я рад предложить вам гостеприимство и защиту.

Рутилио, должно быть, шутил; я улыбнулся, словно прекрасно понимал, что он имел в виду, говоря о птицах Капитолия, а затем позволил ему организовать транспортировку нашего багажа, пока я разбирался с бестиарием.

Идибал был именно таким, каким я его помнил: сильным, молодым и стройным, хотя, конечно, он не был голым по пояс и не носил гладиаторские доспехи; вместо этого он носил яркую тунику с длинными рукавами в африканском стиле и круглую тюбетейку. Теперь, став свободным человеком, он украсил себя браслетами и другими украшениями. Он выглядел отменно здоровым. При нашей встрече он проявил лёгкое беспокойство, хотя и не такое сильное, как следовало бы, и уж точно не такое сильное, как он почувствует, когда я к нему подойду.

«Фалько», – вежливо напомнил я ему. Я знал, что, в отличие от отца и тёти, мальчик понимал и говорил по-латыни; следующее поколение, дети Идибала, вероятно, уже жили в Риме. Ну, или жили, если только их отец не получил смертный приговор, как…

Вследствие того, о чём мы собирались поговорить, я видел вашего отца пару раз с тех пор, как мы познакомились в Риме. И вашу тётю тоже.

Итак, мы притворились двумя беззаботными знакомыми, случайно встретившимися. Я предложил ему выпить, всего один; я был полностью погружен в свою роль информатора. Мы сидели на улице и любовались видом синего моря. Идибал, должно быть, почувствовал, что попал в беду; он не притронулся к своему кувшину и лишь нервно повернул его на столе. Он удержался от того, чтобы спросить меня, чего я от него хочу, и я надолго оставил его в недоумении.

«Мы можем решить это полюбовно, – внезапно сказал я, – или я могу приказать вас арестовать».

Молодой человек подумал о том, чтобы вскочить и попытаться убежать.

Я оставался неподвижен. Идибал поступил бы благоразумно. Ему некуда было идти. Его отец был в отъезде, ему пришлось остаться в Лептисе. Сомневаюсь, что молодой человек хорошо знал город. Где он мог спрятаться? К тому же, я понятия не имел, в чём заключалось обвинение. Насколько я мог судить, всё это было какой-то непонятной ошибкой, и мне пришлось принять это за шутку.

«По какому обвинению?» – решил проворчать он.

–Румекс был убит за ночь до того, как вы сбежали с любезной помощью вашей тети.

Идибал мгновенно отреагировал сдержанным смешком, словно про себя. Он выглядел облегчённым.

–Румекс? Да, я много о нём слышал, он был знаменит. Лично я с ним никогда не встречался.

–Вы оба работали в цирке.

– Для разных ланистов… и разных специальностей. Охотники венатионов и гладиаторы не общаются друг с другом.

Он посмотрел на меня. Я ответил ему спокойным взглядом, желая показать, что я очень открыт.

– Каллиоп приезжает в Лептис, ты знал?

Это было новостью для Идибала.

– Кто такой Романо? – спросил я.

«Я о нём не слышал». Он казался искренним. Если этот Романо работал на его отца, Ганнону следовало держать свои планы при себе.

«В этом городе ты не в безопасности», – предупредил я его. Как бы ни был искусен Идибал в обращении с охотничьим копьём, он серьёзно рисковал оказаться в окружении врагов на своей собственной земле. По-видимому, у Сатурнина были такие же веские причины, как и у Каллиопа, выступить против него. «Идибал, – сказал я, – я знаю, что ты был в Риме, чтобы сеять раздор среди соперников твоего отца».

Думаю, никто из них не понимал, что ты делаешь. Держу пари, они даже не знают, что ты сын Ганнона, и что он молча уничтожает их, пока они ссорятся между собой.

– Ты собираешься сообщить им? – с вызывающим жестом спросил Идибал.

«Я просто хочу выяснить, что произошло. У меня есть клиент, кровно заинтересованный в этом деле, хотя, возможно, и не так сильно в том, что вы сделали. Так что расскажите мне о степени вашего участия».

–Нигде; я ничего не знаю.

«Глупец», – я грубо допил свой напиток и стукнул кувшином по столу.

Резкость моего поведения расстроила его.

–Что вы хотите знать?

Молодой человек был в чём-то жёстким, но неопытным в допросах. Парни из известных и очень богатых семей не терпели, когда их останавливала и обыскивала местная охрана. На Авентинском холме он бы и часа не продержался. Он не научился блефовать, не говоря уже о лжи.

«Ты спровоцировал Каллиопа на совершение нескольких актов саботажа? Полагаю, Сатурнину не нужна была идеологическая обработка; он просто реагировал на глупость другого. Когда всё началось?»

– Как только я подписал контракт. Примерно за полгода до нашей встречи.

–Как вы это сделали?

Когда Каллиоп ворчал на Сатурнина, что он делал часто, я предлагал способы отомстить. Например, спаивать его людей перед боем, посылать гладиаторам подарки, якобы доставленные женщинами… а потом сообщать, что эти подарки украдены. Стражники обыскивали помещения Сатурнина; после этого мы отступали, и некому было поддерживать обвинения. Этот манёвр не наносил реального ущерба, а лишь создавал неудобства.

–Особенно сторожа!

Ах, это! И кого волнуют эти мстители?

–Если ты честный человек, тебе должно быть не все равно.

Мой комментарий был чрезмерно благочестивым, но он вызвал беспокойство у Идибала.

«Что еще?» – надавил я на него.

–Когда ситуация обострилась, однажды группа из нас отправилась к клеткам Сатурнино и выпустила леопарда...

«И в ответ они отравили страуса, после чего Румекс был убит. Один удар Сатурнину, другой Каллиопу… А если учесть все остальные инциденты, – продолжил я, – подозрение падает на вас, как на виновника смерти Румекса. Но настоящая проблема началась со смертью льва. Вы были причастны к тому, что случилось с Леонидом?»

–Нет.

–Каллиопос всегда говорил «да».

–Нет.

– Лучше расскажи мне, что случилось.

Буксо рассказал Каллиопу, что Сатурнин пытался одолжить льва. Каллиоп, в свою очередь, подумывал о том, чтобы подменить его у него. Нам всем было велено рано ложиться спать и не выходить из своих келий.

– Вы все наверняка смотрели! Что же именно произошло той ночью?

Идибал с улыбкой признался:

Буксо пришлось притвориться, что ничего не слышал. Подкупленный Сатурнином, он должен был оставаться в постели. Согласно легенде, Буксо и Каллиоп разделили деньги. Сатурнин, в свою очередь, послал своих людей, которые знали, где найти ключ от зверинца.

–Под шляпой Меркьюри?

Идибал поднял брови.

–Откуда ты это знаешь?

«Неважно. Те, кто пришёл забрать льва, думали, что берут Драко, дикого зверя, но в его клетке нашли Леонида. Всё пошло не так, и лев погиб. Вы проверяли это позже, когда вернули тело зверя?»

«Вовсе нет. Я услышал, как они это делают, несколько часов спустя, когда уже лежал в постели. Они меня даже разбудили. Люди Сатурнино были неуклюжи и слишком шумели. Если бы мы не знали заранее, что происходит, подняли бы тревогу. На следующий день, узнав, что лев мёртв, а эти люди поддались панике, мы поняли их неловкость. В тот момент мы все втайне посмеялись над их неловкостью, перевернулись на другой бок и снова заснули».

–Я полагаю, Сатурнино и его люди не смогли бы много отдохнуть –

Я прокомментировал.

– Каллиоп думал, что Сатурнин намеренно убил Леонида, не так ли? – спросил Идибал.

«Почти наверняка нет… Хотя, полагаю, его не слишком волновало, что всё обернётся именно так. Его больше всего беспокоило, что с ним будет, если станет известно, что он устроил частное представление. Ему нужно было сохранить это в тайне, тем более что претор был ранен. А Помпоний был тяжело ранен. Фактически, он мёртв».

– Значит, вы здесь, чтобы официально расследовать это дело?

– с тревогой спросил Идибал. Он, конечно же, понимал, что смерть бывшего претора не останется незамеченной.

«Люди, близкие к претору, обратились к императору. Они требуют компенсации. Виновному грозит серьёзный финансовый штраф». Это заставило Идибала поморщиться. «Почему Каллиоп продолжал обвинять тебя позже?» – добавил я.

«Это был заговор», – ответил он, пожав плечами.

–Как?

–Отчасти, чтобы создать впечатление, что это внутреннее дело, когда вы продолжали упорно совать свой нос в эту проблему.

Попробуйте другое оправдание... и сделайте его более удачным.

–И еще, чтобы объяснить другим, почему я позволил тете освободить меня.

–И почему вы на это согласились?

Идибал разволновался, разозлился. Либо он был выдающимся актёром, либо реакция была искренней.

– Моя тётя заплатила огромную сумму. Иначе зачем бы я согласился?

Я подал знак официанту принести нам ещё вина. Идибал согласился сделать первый глоток; было ясно, что он считал это необходимым.

Когда официант исчез, я тихо спросил:

«Почему бы тебе не сказать мне правду раз и навсегда? Что Каллиоп хотел разжечь войну с Сатурнином и попросил тебя убить Румекса».

–Да, он попросил меня об этом.

Я был удивлен, что он это узнал.

–Продолжать.

– Я отказался. Я не сумасшедший.

Я был склонен ему поверить. Если бы я согласился на это задание и убил гладиатора, Идибал даже не признался бы мне, что ему это предлагали.

–Кто-то это сделал…

–Я не.

– Тебе придется это доказать, Идибал.

«Что? Я понятия не имел о смерти Румекса, пока ты мне только что не сказал. Ты говоришь, это было накануне моего отъезда из Рима? Я пробыл в заведении весь день, пока не приехала тётя с бумагами об освобождении; я сразу же поспешил в Остию с Миррой. В спешке, – настойчиво объяснял он, – на случай, если у Каллиопа возникнут какие-нибудь возражения. До приезда тёти я занимался там обычными делами, ничем не примечательным. Другие могли меня там видеть, но все они работали на Каллиопа. Если ты сейчас начнёшь мутить воду, и мой бывший хозяин узнает, что я работал на отца, он придёт в ярость; поэтому никто из его сотрудников не предоставит мне алиби».

Его охватила паника, но, будучи умным, Идибал тут же начал разрабатывать линию защиты.

«Вы можете доказать, что это был я?» «Конечно, нет. Никто не мог меня видеть, потому что я его не убивал. Есть ли другие доказательства? Какое оружие было использовано?»

–Кинжал.

–Охотничий нож?

–Я должен сказать, что нет, правда.

–У тебя его нет?

«Когда я увидел тело, кинжал исчез». Возможно, Сатурнино сделал так, чтобы он исчез, хотя очевидной причины для этого не было.

Мы это сделали. Мы с Анакритом допросили его, и Сатурнин заверил нас, что оружие никогда не обнаружится. Мы не видели причин ему не верить. Общее мнение таково, что убийца забрал кинжал.

–Ещё доказательства? – Идибал оживился ещё больше.

–Нет.

–Тогда я свободен от подозрений.

«Нет. Вы всё ещё подозреваемый. Вы работали под прикрытием и признаёте, что сделали это с намерением создать проблемы. Вы спешно покинули Рим после убийства. Вы только что сказали мне, что Каллиоп действительно просил вас убить Румекса. Этого более чем достаточно, чтобы передать вас следственному судье».

Идибал глубоко вздохнул.

«Дело плохое», – пробормотал он. Мне понравилась его прямота. «Вы меня арестуете?»

–Еще нет.

–Я хочу поговорить с отцом.

– Я слышал, тебя ждут. Какова цель твоего визита?

–На встречу.

–С кем?

–В основном с Сатурнино.

–На какую тему?

– Просто обмен комментариями. Поболтали, и всё.

–Они делают это регулярно?

–Не очень часто.

– Сатурнино очень общительный?

–Ему нравится заключать много сделок с большим количеством людей.

–Умеет ли он поддерживать хорошие отношения со своими соперниками?

–Он способен жить с кем угодно.

–В отличие от Каллиопа?

–Точно. Каллиоп предпочитает сидеть в углу и обдумывать всё в голове.

«Если он узнает, кто ты, его мысли будут не очень-то мирными!»

–Он не должен был об этом узнать.

–Если бы вы знали, что Каллиоп придет…

–… Меня бы здесь не было.

–И что теперь?

–Когда прибудет корабль моего отца, я тайно поднимусь на борт и не позволю себя увидеть, пока мы не отплывем.

–Обратно в Сабрату?

–Вот где мы живем.

Не пытайся меня обмануть. Сколько заплатила твоя тётя, чтобы освободить тебя от рабства?

«Я не знаю сумму. Она сказала, что это очень высокая цена, и я не стал докучать ей вопросами. Я чувствовал себя ответственным».

– Почему? Это была твоя идея?

– Нет. Мы все были заодно. По изначальному плану я должен был использовать чужое имя, но в итоге предпочёл, чтобы меня подкупили по-настоящему.

И я не могу быть беглецом, потому что это сделает меня преступником на всю оставшуюся жизнь.

–Почему Каллиоп выбрал именно тебя для убийства Румекса?

«Это была своего рода взятка. Моя тётя уже пошла к нему, и Каллиоп знал, что я хочу уйти. Он сказал мне, что если я убью Румекса, то, возможно, он дарует мне свободу». Идибал выглядел несколько взволнованным. «Должен признать, даже моя тётя считала, что я должен это сделать. Это определённо сэкономило ей немало денег».

– Конечно, если тебя не поймали! Однажды ночью, когда я проверял Каллиопуса, я увидел, как вы с Миррой спорите. Это как-то связано с убийством Румекса?

–Ага.

– Итак, твоя тетя попросила тебя сделать то, чего хотел Каллиоп, а ты, по твоей версии, отказался.

Идибал пытался протестовать, но в конце концов понял, что за ним просто следят, словно за дичью. А охота была занятием, которое молодой человек хорошо знал.

– Да, я отказался, – повторил он спокойно, не теряя самообладания.

Затем очаровательная тётя Мирра, несмотря ни на что, согласилась поискать деньги и нашла их так много, что Каллиоп отпустил тебя без дальнейших церемоний. Возникли ли у тебя из-за этой ситуации проблемы с семьёй после возвращения домой?

«Нет. Моя тётя и мой отец очень хорошо к этому отнеслись. Мы дружная и счастливая семья». Идибал опустил взгляд. Внезапно ему стало неловко. «Лучше бы я вообще во всё это ввязался».

–В какой-то момент это покажется блестящим приключением.

–Это правда.

Разве вы не понимали, насколько сложным и мрачным может стать такое приключение?

–Вы снова правы.

Мальчик мне очень понравился. Я не был уверен, можно ли ему доверять, но он не казался хитрым и не изображал негодование, когда я задавал ему прямые вопросы. И он не пытался сбежать.

Конечно, побег был не в стиле Идибала. Мы решили, что он предпочитает выкуп. Несомненно, если бы я когда-нибудь нашёл основания и доказательства, чтобы привести его к мировому судье, дружная и дружная семья снова взялась бы за дело и вытащила бы его из этой новой передряги – конечно же, деньгами. У меня было жуткое чувство, что я зря трачу время, пытаясь продолжать преследовать этих людей.

Я сообщил Идибалу, что остановился в доме специального посланника, отвечающего за осмотр недвижимости. Это придало мне приветливый, официальный вид. Я одарил молодого человека долгим, строгим взглядом, а затем, как обычно, дал замечательное предупреждение не покидать город, не предупредив меня.

Идибал был достаточно молод, чтобы добросовестно заверить меня, что он этого, конечно же, не сделает. И он был достаточно невинен, чтобы сделать вид, что действительно так считает.

ЛВ

Воздух был тёплым и сухим. Я дошёл до северного берега и поднялся на форум.

Если в Киренаике основные строительные материалы имели красноватые тона, то в городах Триполитании камни были золотистыми и серыми.

Лептис-Магна находилась так близко к берегу, что, войдя на форум, я всё ещё слышал, как волны разбиваются о белые, колышущиеся песчаные дюны позади меня. Шум форума должен был заглушить шум моря, но место было безлюдным.

Гражданский центр существовал с самых первых дней империи, поскольку главный храм был посвящён Риму и Августу. Здание стояло между храмами Либера Патера и Геркулеса, образуя довольно старомодный и провинциальный ансамбль для столь важного места. Хотя форум, возможно, и не являлся истинным сердцем Лептиса, он, по-видимому, находился в месте, где те, кто был знаком с

Город мог избежать его. Я посмотрел через мощёную площадь и осмотрел базилику и курию. Всё было в порядке. Для одного из крупнейших торговых портов мира это место было тихим уголком. Затем я пересёк залитую солнцем площадь и спросил в базилике, не было ли у них недавних дел, связанных с Сатурнином. Ответ был «нет». А как насчёт Каллиопа из Эи?

Нет, совсем нет. Знали ли они там судебного пристава по имени Романо? Опять же, нет.

Главный храм, стоявший прямо напротив, когда выходишь с форума, казался одновременно уютным и знакомым благодаря своим гладким ионическим колоннам, хотя между волютами были добавлены странные маленькие цветочные букетики. Я подошёл к зданию и спросил, не передают ли мне какое-нибудь послание.

Ответ был «нет». Я оставил свой адрес на случай, если придут Шилла или Хустино. Я также хотел оставить сообщение кому-то ещё, но не там.

Я вернулся по тихому переулку между храмами и общественными зданиями и направился в город. Там было больше движения.

Я шёл сквозь тени по левой стороне дороги, полого поднимавшейся от берега, в сопровождении нескольких мулов, навьюченных доверху, и шумных детей, толкавших тачки с весьма объёмистыми товарами. Закрытые лавки и скромные дома выстроились вдоль улиц, образующих довольно стройную сетку. Чем дальше я шёл, тем больше на улицах становилось движения. Наконец, я добрался до театра, а неподалёку – до рыночной площади, где наконец-то царила та суета, которую я ожидал увидеть в одном из крупных торговых городов.

Центральный рыночный зал мог похвастаться двумя элегантными, оживленными павильонами: одним круглым, в форме барабана, с арками, и другим – восьмиугольным, с коринфской колоннадой. Вероятно, их построили разные благотворители с разными градостроительными замыслами. Однако педантичная надпись возлагала ответственность на него за всё здание. Возможно, он поссорился со своим архитектором ещё до завершения работы.

Под навесами киосков на плоских каменных столах велась всевозможная торговля; главным образом, это была продажа хозяйственных товаров. Горох, чечевица и другие бобовые были сложены в кучи.

На фруктовых лотках и других прилавках, в пределах легкой досягаемости, выставлялись огромные горы инжира и фиников, а также миндаль и выпечка, рыба и зерновые. Сезон винограда ещё не наступил, но я нашёл виноградные листья; некоторые уже были фаршированы, другие – просто замаринованы, чтобы можно было взять домой и начинить по своему вкусу. Мясники, рекламируя себя грубыми рисунками коров, свиней, верблюдов и коз, точили ножи на верстаке в форме львиных лап в углу, где располагалось здание палаты мер и весов, а инспекторы, вытягивая шеи, следили за жаркой игрой в шашки, разыгрывавшейся на полу.

В двух кварталах от него другой миллионер из Лептиса построил торговый комплекс, посвящённый Венере Халкидской, где, казалось, злобные, беззубые, загорелые посредники, не имевшие ни времени поесть, ни желания бриться, заключали крупные экспортные контракты. Несомненно, это был рынок для крупных сделок: оливковое масло, солёная рыба, керамика и дикие животные, а также экзотические товары, привозимые кочевниками: тяжёлые тюки слоновой кости, чёрные рабы, драгоценные камни, птицы и другие дикие животные.

Я нашёл банкира, который принял моё рекомендательное письмо. Как только деньги оказались у меня на руках, какой-то мошенник попытался продать мне слона.

Увидев одинокого мужчину иностранного происхождения, несколько человек любезно спросили меня, не нужен ли мне бордель. Я с улыбкой ответил «нет». Услышав это, один из моих собеседников даже порекомендовал свою сестру как чистую, послушную и общительную девушку.

Я вернулся на центральный рынок. Там я нашёл столб с пустым пространством между каракулями и написал, царапая камень: РОМАН: ИЩИТЕ ФАЛЬКО В

Дом Рутилио

Когда притворяешься, что знаешь кого-то, иногда это правдоподобно.

Более того, к тому времени у меня возникло тревожное предчувствие, что Романо на самом деле мой старый знакомый. Если я прав, это были плохие новости.

Я пошёл в баню, чтобы прочувствовать атмосферу города. Позволил им себя побрить, что они сделали так же отвратительно.

Театр был ещё одним подарком от Тапепио Руфо, элегантно оформленный и построенный с великолепным видом на побережье и море. Я взглянул на программу; ничего особенно интересного там не было.

Это не имело значения, поскольку главным развлечением в Лептисе были предстоящие игры на празднике урожая за городом. В объявлении об играх говорилось, что программа, столь любимая народом, состоится «позже», хотя я заметил, что председательствовать на них будет мой хозяин, Рутилий Галлик, римский сановник, приехавший в город. Интересно, сообщил ли ему кто-нибудь об этом уже?

Для моего первого знакомства с этим местом этого было вполне достаточно. Поэтому я решил возобновить общение с семьёй, прежде чем им надоест быть вежливыми с посланником. А я тем временем развлекался на улице.

Я последовал указаниям Рутилио и направился к роскошной вилле на берегу моря, которую предоставил в его распоряжение какой-то местный чиновник (без сомнения, надеясь завоевать популярность в Лептисе, пока инспектор разбирался с землёй). Ситуация казалась безопасной. Рутилио был придан отряд легионеров-телохранителей на случай, если возникнут проблемы с отчётом. У инспектора также была небольшая группа прислуги. Для полного комфорта ему не хватало лишь нескольких политически нейтральных гостей, с которыми можно было бы поговорить; мы как раз подходили для этой цели.

Я сказал ему, что ему придется позаботиться о белом платке во время игр, на что он что-то проворчал в ответ.

В последующие дни я посвятил рабочее время поискам трёх ланистов, за которыми вёл расследование. Сатурнино оказалось найти проще всего. Ведь он жил именно там. Рутилио дал мне адрес, и я присматривал за домом. В первый же день, когда я стоял на страже снаружи, появился сам Сатурнино. Для меня было настоящим потрясением пересечь кишащее дельфинами Средиземное море и выйти на след подозреваемого, с которым я уже сталкивался несколько месяцев назад в Риме.

Он выглядел так же, как и прежде, хотя на этот раз на нём была более свободная и яркая кочевая одежда – образец элегантности и стиля, подобающих его родной провинции. Это был невысокий, мускулистый мужчина с плоским носом, лысеющий, уверенный в себе и вежливый. На нём было столько колец, что, подобно суровому римлянину, он вызывал у меня подозрения.

Однако я всегда держалась подальше от его предпринимательской жилки. Он был не в моём вкусе, но это не обязательно делало его преступником.

Он прошёл мимо, не заметив меня. Я сидел на тротуаре, нахлобучив шляпу на глаза, рядом с ослом в вьючном седле и сбруе, которого я, казалось, контролировал. Я изо всех сил старался не заснуть, хотя сонливость постепенно овладевала мной. По крайней мере, теперь, когда мой мужчина сделал свой ход, мне пришлось потянуться и последовать за ним.

Сатурнин переезжал с места на место. Он проводил на форуме (недолго), на рыночной площади (долго), в банях (ещё дольше) и на местной гладиаторской арене (бесконечно долго). Каждый раз, входя в общественное место, он общался с важными людьми. Он общался с ними, смеялся и болтал. Он наклонялся, чтобы поговорить с детьми, которые гуляли с родителями. Он играл в кости и грубо флиртовал с официантками. Он сидел в тавернах, наблюдая за прохожими, чтобы прохожие узнавали его и приветствовали, как родственника, прибывшего с подарками.

Вполне логично было предположить, что он тренировал бойцов в своём заведении, как и в Риме, пусть и в более ограниченных масштабах. Местные празднества не шли ни в какое сравнение с крупными императорскими событиями, но его бойцы должны были участвовать в следующих играх в Лептисе, и это могло быть стоящим.

Мне потребовалось больше времени, чтобы найти Каллиопа. Елена нашла его, услышав, как однажды в общественных банях звали его жену по имени. Артемиса не знала мою девушку, поэтому никак не могла знать, кто она такая; Елена воспользовалась тем, что та не обращала на неё внимания, и проследила за ней до дома.

–Она очень молода, стройна и невероятно красива.

«Описание напоминает мне одну из моих бывших подружек», – пробормотала я.

Это был действительно глупый комментарий.

Позже (на самом деле, гораздо позже, поскольку мне нужно было сначала заняться домашними делами) я пошёл проверить квартиру, которую Елена указала, и увидел Каллиопа, выходящего из дома, направляющегося к вечернему омовению. Ещё одно знакомое лицо: широкий нос, оттопыренные уши, тонкие, волнистые и ухоженные волосы.

Он и его жена вели гораздо более тихую жизнь, чем семья Сатурнина, вероятно, потому, что не знали никого в Лептисе. Они сидели на солнце, ели в местных трактирах и незаметно ходили по магазинам. Казалось, они терпеливо ждали чего-то или кого-то. Мне показалось, что Каллиоп выглядел обеспокоенным, но этот человек всегда был одним из тех высоких и худых, кто грызёт ногти из-за вещей, которые других и пальцем не тронут.

Молодая жена была очень красива, хотя и отчаянно молчалива.

Я послал Гая в порт наблюдать за прибытием Ганнона, и когда корабль встал на якорь рядом с кораблем его сестры Мирры, среди суеты торговых судов в лагуне, он увидел на борту Идибала, пусть и ненадолго. Ганнон и Мирра время от времени выезжали на рынок во главе пестрой свиты слуг. Их сопровождал тот самый непокорный переводчик, который говорил от моего имени.

Ханно вёл большую деятельность в Халкидиках. Он производил впечатление жёсткого переговорщика. На переговорах иногда приходилось обмениваться резкими словами, хотя обычно всё заканчивалось миром, и сделка скреплялась похлопыванием по спине, поэтому я предположил, что Ханно не пользовался популярностью.

И вот они все здесь. И, похоже, ни один из троих мужчин даже не пытался встретиться с остальными.

Сатурнин и Каллиоп были вместе, как того желала Скилла, и я мог предложить присутствие моего клиента Ганнона, а значит, и известие о том, что его махинации разожгли соперничество, приведшее к смерти Помпония. Оставалась лишь одна проблема: самой Скиллы нигде не было видно. Она настояла на том, чтобы прибыть в Лептис одна и в удобном для себя темпе.

После долгого крюка в Сабрату, благодаря Фамии, я предположил, что моя клиентка прибыла раньше меня. Так и оказалось, но я не смог найти никаких её следов.

Ситуация была щекотливой. Я не мог гарантировать, что кто-либо из них задержится там надолго. Я подозревал, что Ганнон и Каллиоп, учитывая их профессиональные интересы, приехали туда только ради игр. Мне не хотелось связываться ни с одним из них от имени Сциллы, пока она не появится. Я бы точно не стал инициировать судебное разбирательство, о котором упомянул мой клиент, поскольку мне было известно достаточно подобных случаев.

Имейте в виду, что Сцилла может поставить меня в затруднительное положение, а затем исчезнуть без следа. И, конечно же, не заплатив мне.

Я не забыл, что, будучи контролёром переписи, я заставил Каллиопа и Сатурнина выплатить огромные суммы недоплаченных налогов. Несомненно, они оба меня ненавидели. Мне совершенно не хотелось вмешиваться в дела их родной провинции; я лишь надеялся, что они узнают о моём присутствии, вспомнят о причинённых ими финансовых трудностях и решат послать кого-нибудь, чтобы меня избить.

Фамия не потрудилась последовать за нами в Лептис, как я просил. Какой сюрприз!

«С меня хватит», – сказал я Хелене. «Если Сцилла не появится до конца игр, мы соберём чемоданы и поедем домой. Нам с тобой нужно жить дальше…»

«Кроме того», – добавила она с улыбкой, – «тебя вызвали из Рима, чтобы дать показания об этих благословенных гусях».

«К чёрту этих проклятых птиц. Веспасиан согласился заплатить мне кругленькую сумму за перепись, и я хочу начать получать эти деньги».

–Вам придется иметь дело с Анакритом.

«Ничего страшного. Он тоже получит свою долю, ему не на что жаловаться. В любом случае, он уже поправится и сможет вернуться на прежнюю должность».

– Ах, но Анакритес рад работать с тобой, Марко!

Это стало кульминацией его жизни.

«Ты надо мной издеваешься, – проворчала я. – Я совершенно не хочу с ним продолжать отношения».

– Вы действительно планируете позволить моему брату работать с вами, если он вернется в Рим?

– Это будет честью. Мне всегда нравился Квинто.

«Я рад. У меня есть идея, Марко. Я обсуждал её с Клаудией, пока мы ждали твоего возвращения с поисков сильфия, но тогда между ней и Квинтусом были очень напряжённые отношения. Поэтому я никогда не упоминал об этом…»

Елена не закончила предложение, что было для нее нехарактерно.

«Что это за идея?» – с подозрением спросил я.

–Если Квинто и Клаудия когда-нибудь поженятся, нам с Клаудией следует купить дом, где мы могли бы жить все вместе.

«У меня будет достаточно денег, чтобы мы с тобой могли жить более комфортно», – церемонно ответил я.

–В-пятых, нет.

–Это твоя вина.

Елена вздохнула.

– Если будешь делиться, то только к спорам придёшь – добавил я.

«Я думала, – объяснила Хелена, – о доме достаточно большом, чтобы создавалось впечатление, будто он состоит из нескольких отдельных квартир. Отдельные крылья, но с общими зонами, где мы с Клаудией могли бы сидеть и болтать, когда вас с Квинто не было рядом».

«Если ты захочешь на меня пожаловаться, дорогая, у тебя будет для этого достаточно времени!»

–Итак, что вы думаете об этой идее?

«Мне кажется...» Внезапно меня осенило: «Мне кажется, будет лучше, если я ничего не буду делать, пока не выясню, из-за чего весь сыр-бор в Капитолии».

– Птицы! – издевалась Елена.

Ситуация могла бы стать совсем неловкой, но в этот самый момент один из рабов нашего хозяина нервно объявил – все рабы в нашей компании, казалось, смутились – что к Елене пришел гость. Нервничая по причинам, которые я уже описал, я напряженным голосом спросил, кто это. Раб принял меня за сурового главу семьи, которому приходится контролировать каждый шаг своей бедной жены (какая жалость!), и с большой робостью сообщил, что это женщина; некая Евфрасия, жена Сатурнина и важная фигура в общественной жизни Лептиса. Елена Юстина аккуратно поставила ноги на ножку табурета, скрестила руки на талии и бросила на меня кроткий, но вопросительный взгляд. Серьезным жестом я разрешил ей принять гостя. Елена тихо поблагодарила меня за доброту, а ее большие карие глаза сверкали неподдельным лукавством.