Текст книги "Гимн неудачников (СИ)"

Автор книги: Лила Джерри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

– Да ладно тебе! – Крапива, как всегда, с одним маленьким рюкзачком, залезла внутрь фуры. Что-то загрохотало.– А здесь неплохо. Хлам, правда, какой-то валяется, но жить можно. Пойдет, машина наша!

– Мы не доедем до места спокойно, – пророческим тоном возвестил друид.

– Хорош тоску нагонять, – девушка высунулась наружу. – Чем тебе Лоза не угодил?

– Он приносит несчастье.

– А я говорю – ерунда! И мне лучше знать. Я целительница, или нет? Скажи, Клен!

– Да-да, – рассеянно отозвался светловолосый друид, неподвижно глядя в пространство. – Это возмутительно. Придется по возвращении поднять вопрос о правомерности действий Северного Братства...

Похоже, Клен получил больше, чем рассчитывал, но меньше, чем хотелось. И он предполагает вернуться. Радует.

Внутри фуры оказались темнота и хлам. Крапива растянулась на тюках и светила себе в лицо фонариком.

– Вот видишь, Клен сказал, что я права! И Великий Лес желает, чтобы Лоза шел с нами.

Друида явная подтасовка информации не убедила.

– Откуда тебе знать?

– Кому, как не мне? Он же еще жив – значит, Великий не против. А ты, Кактус, ты против Великого Леса?

Обычно за такие наветы Кактус бил врага алебардой, но устроившаяся напротив целительница не давала ему даже шанса выйти из спора с честью, как подобает воину, а заставляла мучиться и составлять осмысленные предложения.

Тут в фургон ввалился Черная Смерть, и спорщики дисциплинированно замолчали. Высокое начальство изволило пребывать в скверном настроении.

Настроение колдунов изменчивей, чем погода весной, но колеблется только в отрицательных диапазонах.

Выпрыгивать из машины было уже поздно.

Город остался за спиной; впереди была только непроглядная ночная темень без единого огонька. Такая же непроглядная и пугающая, как мое будущее...

Эй, что я говорю, эта жалкая серенькая дымка рядом с моим будущим и рядом не валялась! Оно такое... такое... ох, и зачем оно мне такое... Тьфу, блин. Надо настроится на благополучие... на счастье... мое прошлое замечательно, мое настоящее великолепно, мое будущее светло и радостно...

Светло...

...Серая паутина ветвей на фоне серого неба, одинокие яркие мазки запутавшихся листьев. Облетевшая березовая поросль окружает поваленное дерево, серебряное от старости, рядом – полусмытый след от кострища.

На краю поляны – заросшая груда камней, покосившийся шалашик из металлических прутьев с приваренной ржавой табличкой. Время и дожди стерли буквы, но я знаю...

...Я оборачиваюсь. Черная фигура замерла напротив. Залитое кровью лицо, белые губы шевелятся, словно пытаясь что-то сказать. Разбухшая земля скользит под ногами...

Я падаю...

– Нет! Я не хочу в могилу!

– Нормальное состояние для живого существа. Еле дозвался. Что за каша в голове!

– Дэн Рола?..

– Знаешь, почему нельзя давать никаких обещаний мертвецу? Да не трясись ты! – Дэн Рола, дезертир по смерти, а потом по собственному желанию, громко расхохотался. – Потому что живые исчезнут. А вот мертвец не отстанет никогда.

– Намек понят, – безнадежно вздохнул я.

О, карма, ну что тебе стоит – пусть это будет кошмар, маленький такой страшненький кошмарик...

– Реальность. Субъективная. Впрочем, они все субъективны... – опавшие листья зашуршали под чужими шагами.– Что я обещал тебе за нарушение клятвы?

Дэн Рола не собирался ходить вокруг да около.

– Ничего.

– Ничего?

– Ты сказал, что я пожалею. Так вот, я уже жалею. Очень жалею. Очень-очень жалею. Очень-очень-очень...

...что с тобой связался. Нет, что мешало мне самому разорвать коварные сети грибного царства и утвердить, так сказать, господство разума над природой?

Да уж понятно, что. Где он, этот разум, чем господствовать буду?

– ...короче, все, что пообещал, уже исполнилось! – закончил я гениальную мысль.

Шуршание за спиной стихло, а потом Рола засмеялся. Хриплым, булькающим смехом, быстро перешедшим в кашель, словно Голос Леса вещал в этот раз из насквозь прогнившей болотной коряги.

Так, этот мертвяк бестелесный еще ржать будет. Да сколько можно?! Хватит уже терпеть нахлебников, желающих выехать на мне в счастливое будущее! Пора уже обернуться и высказать в лицо все, что я думаю о ниморском выродке...

– Ты знал, что Смерть друид, ты знал, что я друид, ты знал, что нас послал Великий Лес, ты все знал, и ты... меня обманул... – праведное возмущение упало до тихого шепота и сгинуло в тех же местах, где пряталось всю жизнь.

Лица, в которое требовалось высказать протест, не было.

Бледное пятно то застывало, четкими, правильными чертами напоминая лик мраморной статуи, то смазывалось, размывалось, и из хаоса проступала грубая бесчувственная гипсовая маска, чтобы в следующий момент снова исчезнуть.

Среди пластилинового хаоса неподвижными оставались только глаза: левый – бесцветный, затянутый белесой пленкой, и неподвижный провал на месте правого, больше напоминающий жирного черного паука, впившегося в кожу.

Не знаю, как выглядел Леонид Гарш, страж Города-на-Границе, но смерть его не украсила.

– Хорошее тело, – не согласился Дэн Рола. – Чувствуется примесь чистой крови. Нашу кровь не скроешь...

Что, после призрака и зомби побыть приятно?

Ниморец запрокинул голову и насмешливо процитировал:

– Здесь покоится Леонид Гарш. Великий Лес, спаси его душу!Как же смешно... Спасет... А вот не спас. Вы ведь не знаете, как он спасает, не так ли?.. Глупцы...

Голос Леса внезапно оказался совсем рядом, вызвав желание разучиться думать не по делу.

– Ты что-то хотел сказать?

– Д-да. Ты меня обманул.

– Уволь, Лоза, разбираться, кого куда послало какое-то ваше братство не входило в мои обязанности. Никто из живых или мертвых не пересечет границу Великого без его дозволения! – голос Ролы упал до шепота. – Иначе умрет или останется в нем навсегда... что, впрочем, одно и то же. К сожалению, у мага был пропуск. А у тебя – нет.

– Но ты специально все подстроил!

– Думай как хочешь. Оправдываться перед тобой? Много чести, – нагло ухмыльнулся ниморец.

Как же мне все надоело...

– Да пошел ты!.. Будешь угрожать? Давай. Я ничего не боюсь!

– Пра-авда? Тогда погляди мне в глаза, – он чуть наклонился, нависнув надо мной как олицетворенье рока. Я всем своим видом показывал, что разглядывать глаза всякой эксплуататорской сволочи ниже моего достоинства. – Вижу, разговор зашел в тупик.

Подлый прием. Карма, за что ты так со мной? Что я такого совершил в прошлой жизни, что сейчас на мне отрываются все, кому не лень?

Рола прошелся по поляне, заложив руки за спину и внезапно предложил:

– Предлагаю сыграть в игру: я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Согласен?

Это вообще-то допрос называется.

– Начнем. Ты спишь. Что помешает Соне перерезать тебе горло?

Я непроизвольно коснулся шеи, уже представляя, как в далеком реальном мире к моему безмятежно дрыхнущему телу тихо подкрадывается зомби-убийца, точа длинные иглы, но быстро опомнился и скептически добавил:

– На глазах трех друидов и черного мага?

– Хорошо, – согласился ниморец. – Не сегодня, так завтра. Ты не сможешь вечно за них прятаться. Итак?

– Потому, что я тебе нужен?

Рола благосклонно кивнул.

– Ответ правильный, но ничего нам не дает. Кроме того, что проще найти взаимовыгодную причину сотрудничества.

– И с какой радости мне будет выгодно вам помогать?

– Еще не понимаешь? Продолжим. Что ты бы мог сделать, чтобы от меня избавится?

Интересная постановка вопроса.

– Сдать друидам? – я прикусил язык. А ведь неплохая идея...

Дэн Рола хлопнул в ладоши:

– Замечательно! Великий Лес в радости. Меня ловят, и что же он узнает? Что некто Лоза, притворяющийся друидом, убийца и предатель?

...и перилами лестницы восхождения по затылку, надо же так попасть! – мысленно закончил я короткий, но эмоциональный внутренний монолог.

– Ты думаешь, тебя выдадут светским властям? Они даже о тебе не узнают. Никто о тебе больше не узнает. Мне кажется, ты уже получил представление о методах братства? Учитывая, во что после того допроса превратилось бы содержимое твоей головы, – Дэн задумчиво помолчал, и добавил: – Впрочем, небольшое отличие от киселя, что там сейчас... Хм, забавный случай. Кем же был этот Лоза...

Поищи его на том свете. У вас там, как погляжу, теплая компания.

Ниморец подарил мне недобрый взгляд:

– Не желаешь присоединиться?Мог бы и поблагодарить Сону. Он жалуется на тебя.

Вижу, что обоюдных претензий у нас накопилось на маленькую гору и болотную кочку в придачу.

– За сохранение мозгового киселя в первозданном виде спасибо. Но, прости, твой друг – психопат.

– Неужели?

– Он пытался меня убить!

– У Соны не было такого приказа.

Да плевать он хотел на приказы.

– Вот когда нарушит – тогда будешь жаловаться, – оборвал мои вопли Рола.

В письменной форме и в десяти экземплярах за подписью Зверя-из-Бездны лично?

– Знаешь, Лоза, его конструировали несколько по-иному принципу, чем меня, – неожиданно разоткровенничался Дэн. – И конструкция приобрела в гибкости, потеряв в стабильности. При каждой трансформации сознание Соны утрачивает что-то... что отличало его, как личность. Но пока он выполняет мои приказы...

– А что, есть вероятность, что скоро не будет? – с опаской уточнил я.

– Вот еще одна причина как можно быстрее решить нашу проблему.

– Как ты необычно дружелюбен, – бессильное раздражение копилось внутри, и ему было все равно, на чем сорваться.

Рола вытянул вперед руки, внимательно их разглядывая, и неожиданно эмоционально заговорил:

– Ты не представляешь, как это – снова обрести тело. Не скитаться больше бесплотным духом. Не гнить внутри деревьев, не чувствовать, как корни впиваются в почву и как касается листьев солнце, как через тебя прорастает какой-нибудь наглый мох или гриб и как тебя сжирают живьем короеды или древоточцы!.. И не слышать их, не слышать никого! – ниморец глубоко вздохнул, и резко закончил: – Я бы мог тебя заставить. Но слушать твое бесконечное нытье выше моих сил.

Ну что же, даже одержимый мертвяк может найти себе место в жизни. Напишет мемуары "как я был деревом"...

Черный провал на бледной коже угрожающе вспыхнул, и я поспешно произнес:

– Я все понял. Твоя взяла. Давай желание. Ты ведь не думаешь, что здесь нас могут подслушать?

Дэн Рола внимательно оглянулся вокруг, словно взаправду искал шпионов и расстраивался, что они внезапно куда-то все подевались.

– Я рад, что мы пришли к согласию. Потеряно слишком много времени. Так что слушай, Ло. Внимательно слушай...

***

Лето прошло, и солнце внезапно раскаялось за то, что нечасто баловало людей своим вниманием. Светило поспешно выползло на небо, расправляя лучи, и обрушило на землю всю мощь нерастраченного тепла.

Торговый караван ехал на восток. Время едва перевалило за полдень, а солнце уже оторвалось за все дождливые дни разом. Если такая же погода продержится до вечера, отыграется и за скорую зиму – вопрос в том, продержусь ли я.

У дороги мелькают остатки стен с дырами окон, ограды, сторожевые вышки, придорожные столбы, непонятные далекие здания, оплывшие, изъеденные, рассыпающиеся, груды битого кирпича с гордым покорителем – чертополохом, что кивает лиловыми венчиками вслед каравану. Обжигающий ветер гонит по дороге тучи пыли. Пыль на коже, на одежде, на волосах, скрипит на зубах, забивается в глаза, пыль везде, и расплавленная лава белого света льется с выцветшего блеклого неба.

Кажется, что кровь постепенно закипает в венах. И даже светлая мысль о том, что ближнему – то есть Черной Смерти – нисколько не лучше, на этот раз не помогала. Бедному колдуну не удавалось погасить солнце (надеюсь, он хотя бы в курсе, что это звезда, а не большая лампочка, прикрученная к небесному своду), и запугать погоду тоже не выходило. Ужас, ужас.

Друиды переносили жару, как и прочие неприятности, стоически. Светловолосый замкомандира уткнулся в книжку, старательно делая вид, что его нисколько не достает нытье Крапивы. Целительнице было скучно, и она вполголоса уламывала Кактуса сыграть на его алебарду. Спасибо, что не в тотализатор "а кто тут у нас быстрее получит тепловой удар". Кактус угрюмо огрызался, косился на меня и многозначительно точил свою железку. Он прекрасно знал, кто виноват в том, что в конце августа наступило лето – и, разумеется, наступило исключительно, чтобы помешать достигнуть Бесящей-Всех-Посторонних цели.

Ренья Нова, братство Истинного Пути, разводило тайны давно и задолбало ими всех. Марию Энгель уж точно. Северный филиал только-только начал входить в силу, и его изрядно раздражали толпы народа, бродящие туда-сюда по чужой территории и не привыкшие ни перед кем отчитываться. Великий Лес был велик, и не знал сомнений и разногласий; слуги его были простые люди, которые любили и то, и другое. И жаловаться друг на друга тоже.

...Эх, сюда бы парочку умертвий – охладить обстановку, но Капля (какое прекрасное имя!) и Град бродили где-то по более обжитым местам. Климатические выверты нежить точно не беспокоили.

Попеременно с проектами по использованию немертвых в качестве холодильников я раздумывал над более насущной проблемой – травиться или не травиться той бурдой, которую Крапива называла лекарством. Или, что тоже верно – приглядываться или не приглядываться, к тому, что плавает в кружке. Или, что все более актуально – может ли голова действительно треснуть на части от боли.

– Эй, Лоза, ты вообще с нами? – пробился сквозь пелену мыслей надоедливый голос. – Хватит сидеть с кружкой и пялиться в пустоту! Пей. Если бы я не стала друидкой, то была бы знахаркой в родной деревне. Разговаривала бы с духами, а по вечерам бы играла на бубне у костра и пела...

Глаза Крапивы заволокла мечтательная пелена.

– Ты и так каждый день это делаешь, – хмуро отозвался Кактус. – Лучше бы за погодой следила.

– Что я тебе, антициклон разверну? – окрысилась девушка, вырванная из сладких воспоминаний.

– Хоть ма-а-аленький дождь, – я безнадежно приложил ко лбу кружку. Увы, зелье уже успело нагреться.

– Я разговариваю с духами. Разговариваю с Великим Лесом. Если бы мы были в Великом Лесу, я бы попросила его, и он бы помог... Могучие духи могут менять погоду, такие, как он...

– Или как демоны, – встрял Кактус, недвусмысленно смотря на меня. Чудак человек. Был бы я демоном, стал бы я так просто признаваться?

– Мне так приятно жариться с вами на пару, – неприязненно ответил я.

– Злые духи хорошо притворяются.

Я бессильно махнул на него рукой. Друид вообще хорошо устроился; то, что его больному воображению казалась во мне странным, он считал доказательством демонического происхождения, а все остальное – демоническими уловками.

– Кактус у нас из глубинки, – заговорщически прошептала Крапива. – Такая глушь, в которой еще в домовых верят!

Но не пытаются же топить их в проруби?

– Сама откуда, – огрызнулся друид.

– Зато я хотя бы школу закончила. Экстерном.

– А как ты попала в Братство? – прервал я намечающуюся ссору.

Крапива пожала плечами:

– Все мои предки служили духам. Но меня призвал самый могучий дух из всех! Великий Лес сам выбрал меня... Большая честь. Все так радовались...

Не удивлюсь, если целительницу провожало песнями и плясками все поселение, а потом праздновало еще как минимум неделю.

Кактус хмыкнул. Друидка возмущенно набрала в грудь воздуха...

– Тихо вы! – отвлекся от книги Клен, бросив взгляд на начальство. Черная Смерть лежал, заткнув уши, и страдальчески морщился, когда фуру начинало трясти.

...Хватке главы северных можно только позавидовать: она держала в ежовых рукавицах весь город, и это при полном отсутствии в регионе самого Леса! Неудивительно, что колдуны оказались далеко не в почете: дай друидам волю и средства – они бы всех черных вывели под корень. Потому и с милосердечниками спелись.А где у нас координатор? А единственный координатор на весь северный регион в Городе-у-Горы. Это приграничье – просто катастрофа какая-то.

И пусть радикалы строят из себя радетелей закона и порядка. Милосердие создавалось не для этого. На самом деле у него лишь одна цель: убийство колдунов.

Основатель движения четко понимал, что и зачем он делает, и какой-то извращенно-циничной логикой оно далеко переплюнуло Справедливость. Человек сам решает, кем стать: белым магом или черным. Если белым, то все в порядке; если черным, то несчастный обречен сильно испортить карму, страдать в следующем воплощении, а то и вовсе не переродиться, присоединившись к Зверю-из-Бездны и приблизив тем уничтожение мира. Чем раньше убьешь колдуна – тем меньше плохого он совершит.Все просто.

Под знаменем Милосердия в Темные времена немаги бунтовали против колдунов.Все бы ничего, но это движение не делало различий между виноватыми и невиновными.

Церкви Постижения давно пора завести специальную службу по борьбе с ересями. Эжену, помню, моя идея понравилась, зато мой опекун сильно разозлился. На Эжена. Сказал, что только войн за чистоту веры нам для полной радости не хватает, и что он, верно, выбрал себе плохого ученика...

Крапива все-таки уломала Кактуса на игру. Карты были необычные: маленькие, с рисунками деревьев и цветов место обычных значков. Стоило только увидеть зеленых эмиссаров Великого Леса, как голову сжали невидимые тиски, умение терпеть боль помахало на прощанье, и я одним махом опрокинул в себя сомнительное содержимое кружки. Склизкое варево скользнуло в горло, и накатившая дурнота разом забила все посторонние ощущения.

Хороший эффект. Действенный.

– Я выигра...

Дикий скрежет и визг тормозов заглушили восторженный вопль. Меня швырнуло в сторону, приложив о бортик фуры, и машина остановилась.

– Да-а, да, да! – радостно вопила друидка из пылевого облака. – Кактус, давай сюда свой кривой топор. Даже и не знаю, что с ним делать – думаю, сдам на металлолом, пусть наделают консервы...

– Не смей оскорблять благородное оружие, женщина. И убери руки... убери руки от алебарды, кому сказано!

– Ха! Карточный долг – долг чести!

– Властью, данной мне Великим Лесом, честь, долг и карты отменяю, – негромкий голос Клена с легкостью перекрыл перебранку игроков. Замкомандира обнаружил, что если очень поторопится, то еще успеет спасти неаккуратного водителя от перегревшегося начальства.

– Нет, Клен, ты не можешь так поступить, – ужаснулась Крапива, бросаясь следом. – Только не карты!

Теории, что друидам промывают мозги, следует придать значение "весьма вероятно".

Я выглянул наружу и застал душераздирающую картину: злобный друид Клен мешал командиру и милосердечнику в форме начальника охраны мирно выяснить отношения на тему, что быстрее: огнестрельная бандура или черная магия. Рядом подпрыгивал тощий субъект, полностью замотанный в багрово-серые тряпки, и что-то пытался сказать, но через обмен мнениями охранника и колдуна его слышал разве что Клен.

– Тихо! – голоса мгновенно замолчали. Я восхитился: угрожающего вида фигня, вызывающая уважение даже в немаленьких лапках охранника, упиралась Клену прямо в грудь, но тот обращал на нее внимание не больше, чем на постепенно формирующееся заклятие за спиной. – Что происходит?

Смерть сказал, что кто-то торопится на тот свет.

– К вам у нас нет вопросов, – милосердечник обращался к Клену. – Но только что вышел из строя мотор второй фуры.

Смерть сказал, что в гробу он видел все механизмы, раз рядом есть слишком живые и тупые люди.

Клен нахмурился:

– Вы хотите сказать, что машины не проверялись перед выходом?

– Все было в порядке! – вмешался рослый мужчина в одежде, заляпанной маслом. – Своими руками все проверял! А теперь он чуть ли не в труху...

Клен сощурился и понимающе кивнул.

– Вы думаете, что замешана магия. Подозреваете кого-то из моей команды?

Да даже я вам скажу, что магия так избирательно не действует.

Прямо обвинять экспедицию центральных братств охранник поостерегся:

– Плохие предзнаменования, уважаемый Клен. Такой жары не было уже давно, и то, что произошло с машиной, необъяснимо. Мир гневается на нас, – милосердечник выразительно глянул на Смерть, давая понять, что не сомневается в виновнике. Смерть скрестил руки на груди и уставился в ответ. – Среди нас тот, кто оскорбляет его своим существованием.

Правильно, хватит все валить на Лозу. Крайний всегда черный маг – мне уже нравятся здешние порядки...

– А милость Великого Леса всегда с нами, – с самым благостным видом изрек Клен. – И потому, я надеюсь, вы почините машину как можно быстрее и не станете оправдывать некомпетентность кознями демонов и прочей чушью.

Милосердечник, перед которым только что попрали законы мира, обозвав их демоническими кознями, заочно приписал друидов к стану врага.

– Не стоит беспокойства, уважаемый Клен, наши механики уже занялись этим, – вот уж кто из компании беспокоился, так это серо-багровый торговец. Он всей душой был за мир и Милосердие, но прекрасно понимал, что если охрана сцепится с колдуном, то случайная поломка покажется ничтожным пустяком.

– Вот и чудненько, – благодушно закруглил беседу Клен.

После исхода друидов в фургоне сразу стало тихо и спокойно. Последним свалил Кактус, с такой неохотой, словно собственноручно бросал ситуацию на произвол судьбы, оставляя меня вынашивать злодейские планы без присмотра. Не, ну параноик же.

Я – и злодейские планы?

Нет, я – и планы???

Жуткий скрежет ударил по нервам; блестящее лезвие прорвало тент в сантиметре от моей головы и проехалось вниз.

– Что б тебе заржаветь, жертва пестицидов, – тихо прошипел я. – Вылезай.

Понимаю, так о товарищах нельзя, но я с этимплодом союза сенокосилки и зеленых соплей поседею скоро.

Ниморец прекратил изображать работника пилорамы и вывалился на пол, уставившись на меня внимательным взглядом деревянных бусин. Перья, перепачканные в машинном масле, топорщились и блестели.

– Судя по твоему виду, план удался?

Ворон презрительно встряхнулся, всем своим видом говоря, что он заданий не проваливает.

Я не строю злодейских планов. На то есть Дэн Рола.

В глубине фуры что-то зашуршало. Ворон замер, неестественно выгнув шею, и черной молнией рванул к источнику звука. Только перья, кружась, отметили его путь.

– Куда?!

Сона даже не обернулся, сгинув во тьме. Я неуверенно встал и сделал несколько шагов. Груды мешков и ящиков, мирно громоздящихся по сторонам, внезапно обрели странный объем и жизнь. Пугающую жизнь...

– Здесь кто-то есть? С-сона?

А потом мне зажали рот и ткнули под подбородок чем-то острым, и незнакомый голос прошипел.

– Тихо!

Я возмущенно скосил глаза, пытаясь углядеть, что такое холодненькое прижимается к шее, и потерял дар речи. Сона, гад ползучий, выкидыш сталелитейной промышленности! Подлый ниморец, вцепившись когтями в майку, недвусмысленно держал спицы из правого крыла прямо у моего горла.

– Слышишь?

Я вздрогнул. Говорили снаружи, совсем рядом.

– С этим колесом все в порядке, – второй человек чем-то шуршал и звякал. – Пошли, начальство ждать не будет.

– Ты слышал? – не унимался первый. – Шум в машине.

Там люди, там свет, там жизнь! Только бы дать знать о себе!

Я очнулся и попытался вывернуться, но сразу замер, почувствовав, как лезвия проткнули кожу. Сразу же вспомнилась угроза Дэна Ролы; может, ниморец и не хотел такого исхода, но Сона, я уверен, едва сдерживался, чтобы не довести дело до конца. Только дай повод.

Второй техник разбил мои надежды на мелкие осколки:

– Там друиды. Шеф велел к ним не лезть. Убытки пусть братство оплачивает...

Голоса удалились и стихли. Человек за спиной разжал руки и медленно отступил; я обернулся...

Незнакомый молодой парень жизнерадостно улыбнулся и помахал мне рукой:

– Привет!

Подлюга Сона с грацией утюга спланировал на пол, приземлившись прямо между нами, и выразительно чиркнул спицами по шее. Я подавился воплем о помощи и мрачно ощупал горло: воротник майки разорван на ленточки, длинные кровоточащие разрезы жжет, как огнем. Вот только пусть гнилое сборище микробов занесет в мою родную кровушку заразу, я такое сделаю... А что я сделаю? Бойкотирую его вместе с Дэном путем собственной безвременной кончины.

Не дождавшись ответа, странный тип чуть менее уверено продолжил:

– Отличная погодка, не правда ли?

Я ткнул в него окровавленным пальцем:

– Ты. Что ты тут делаешь?!

Незнакомец пожал плечами:

– Еду?

Я вспомнил, где мог его видеть: тот самый тип, что дал взятку водителю нашей машины. Надо было его сдать. Преступаешь закон – делай это тихо.

– Ты. Напал на меня.

– Ну, прости, – он легкомысленно развел руками. – Больше не буду, обещаю.

Че-е-его?

– И не стоит, – в душе медленно вскипала злоба. – Сам уберешься, или охрану позвать? Они тебя быстро отсюда вышвырнут!

– Скорее уж они вышвырнут мой труп в ближайшую канаву... – пробормотал парень. Улыбка слегка поблекла. – Возьмешь грех на душу?

– С чего им это делать? – подозрительно осведомился я у незаконного пассажира. Отстаньте вы от моей души. У нее и так карма плохая.

– Потому они из Милосердия, а я черный маг? – предположил он.

– А-а... ты черный маг?!

Парень криво ухмыльнулся:

– Вот так мне не повезло.

Вот так мне не повезло! Сона, оппортунист проклятый, где твоя национальная гордость? Ниморец внимательно смотрел на кровного врага деревянными бусинами, поворачивая голову то вправо, то влево, но нападать не спешил. Ну да, а как на меня – за ним не заржавеет!

Я попятился, угрожающе пообещав:

– Только дернись! И мой ручной киборг-убийца сделает из тебя дуршлаг!

– Правда? – будущий дуршлаг с интересом посмотрел на ниморца. Ручной кадавр, оружие нового поколения, скромно царапал на полу букву "Ш" в рамочке. – Меня зовут Беда. Приятно познакомиться!

Я не хочу, чтобы колдунам со мной было приятно знакомиться...

– Н-не очень...

– Жа-аль, – огорченно протянул черный маг по имени Беда.– Извини?

Словно подтверждая его слова, ниморец взмахнул крылом и прочертил на полу еще несколько штрихов.

– Киборг-убийца? Никогда не встречал...– Беда с познавательным интересом протянул руку к ворону.

– Н-не на...

Стремительный взмах крыльев, яростный блеск стали и пение напившихся кровью лезвий... Сона, я знаю твое истинный лик, и имя тебе – миксер!

– Нимма тебя забери! – я оторвал ворона от жертвы и запихнул в тюки. Экспериментатор-самоучка прижимал к груди правую руку и смотрел на меня круглыми глазами.

– Ничего себе... – пораженно выдохнул он. Разорванный до локтя рукав быстро намокал от крови.

– Небеса, держи! – я протянул психу бинт, выуженный из рюкзака. Тот благодарно кивнул. – Промыть рану что-нибудь есть? Ну хоть вода?

Было же у меня что-то... или не было...

– Не беспокойся, – легкомысленно отмахнулся раненый. Руку он бинтовал прямо-таки профессионально. – Я живучий.

Как и все колдуны.

Он нисколько не напоминал колдуна.Обыкновенный человек, разве что бледноватый, одет, как и все приграничные, в нечто серо-коричнево-черное, рядом потрепанный рюкзак. Колдун бы давно уже превратил меня в пепел и отправился пинать окружающих за несанкционированную остановку.

И глаза: обычные, карие. Не переживу третьего умертвия.

Мда, великолепный подарок милосердечникам. Есть на кого спихнуть вину за все неприятности. О Смерть они зубы обломали, а вот Беде не поможет никто. Шестерка. Самый несчастный уровень: уже маги, но слишком слабые. Во всех войнах главный удар всегда приходился на них.

Я потоптался на месте, и сел рядом.

– Наверное, тебе и правда не стоит им попадаться. Там охрана – сплошь сектанты.

– Знаю я их милосердие, Лоза, – маг закинул руки за голову, потянулся, и передразнил: – Убей черного мага, спаси его душу от будущих грехов!

А то. Милосердие работает на упреждающий удар.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Услышал. Лоза, у меня есть к тебе разговор.

– У меня нет к тебе разговора. И дел с черными магами тоже нет.

– Уверен?

– Абсолютно.

Маг вздохнул и развел руками.

– Жаль-жаль. Как знаешь. Увидимся!

Беда подхватил изрядно потрепанный походный рюкзак и, помахав мне рукой, выскользнул из машины.

– А ты... – я обернулся к Соне и раздраженно ударил кулаком по циновке. Претензии так и остались в стадии разработки. Посмертный диверсант втихую выбрался из тюков и улетел на свободу.

Вензелек "Ш" так и остался недоделанным. Кто бы подумал, какие бездны творчества скрываются в чужой душе, хотя я бы скорее ожидал герба Ниморы, или там инициалов ДР...

Я подождал немного, но сигнал тревоги так и не прозвучал. На душе стало легче от мысли, что мой новый знакомый благополучно скрылся, и Сона полетел не за ним, а по своим делам. Хоть из этой неприятности выбрался без последствий. Может быть, жизнь поворачивает к лучшему?

Остаток дня я пытался убить, читая устав Северного братства, подаренный Марией Энгель. Успешно убил нервы и мозг. Суть познавательного творения вкратце сводилась к следующему: "делай то, что велит Великий Лес, он плохого не скажет". Проникшись, я снова отважился поискать в друидской карте смысл, или, хотя бы, где мы сейчас находимся (не нашел), зато в процессе очередной инспекции рюкзака отыскался нож Смерти. Но вернуть его хозяину так и не решился – весь день колдун был слегка невменяем и неспособен к конструктивному диалогу.

Ночь накинулась внезапно, стремительно и подло, прямо из-за горизонта, а я так и придумал, как поступить с друидами.

Как и обещал Дэн, караван встал намертво. К поломке мотора добавились проблемы с колесами, и милосердечники все-таки перетрясли все фуры. Друиды искренне лезли помогать, чем всех нервировали, Смерть вторично разругался с главой охраны, но врагов в итоге так и не нашли.

Торговцы не разжигали костры, опасаясь пожара, беспокойно смотрели на приближающуюся грозу и твердили, что это плохая примета. Плохие приметы северяне видели в каждом чихе. Несколько веков по соседству с Ниморой любого превратят в пессимиста.

Короче говоря, тихо исчезнуть в темноте было проще простого. Оставить прошлое за спиной, плюнуть и забыть

Вот только меня оскорбленное прошлое все время догоняло.

Друиды, конечно, странные люди, но как-то прореагировать на мое исчезновение они должны. Вместе со мной растают в ночи еще пара килограммов несомненно ценного хлама. Настоящий Лоза не обидится, обидится Черная Смерть. Вносить в свою криминальную карьеру новый пункт – воровство – мне не хотелось. И еще, вдруг путешественники подумают, что со мной что-то случилось?

В итоге я нашел Клена у сломанной фуры. Друид стоял над душой механиков и мешал им поминать Великий Лес среди прочих ругательств.

– Клен... – я замялся. Решительность, снова загнав меня в неприятности, пропала без следа.

Друид обернулся, и вежливо склонил голову:

– Да, Лоза?

– Я...Так выходит, что... Надо поговорить.

Клен слегка приподнял брови:

– Я слушаю.

Я задержал дыхание и обреченно выдохнул:

– Не здесь.

Замкомандира прищурился, а потом медленно кивнул.

– Хорошо. Как хочешь...