Текст книги "Гимн неудачников (СИ)"

Автор книги: Лила Джерри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Для полноты образа ей не хватало только листовки. Заклинатель покрутил пальцем у виска и наступил на пальцы первого умертвия, которое сочло, что пора бы познакомиться поближе:

– Шадде!

– Ах да, – спохватилась Повелительница Кровожадных Планов, и по царственному жесту толпа агрессивных мертвяков отвлеклась от недожеванного мага и разом уставилась на нее с видом заправских милых и послушных зомби. Синеокая плюшка грациозно приземлилась на место рядом с Градом и растроганно покачала головой, промокая выступившие слезы краем кружевного платочка. -Ох, разве это не прекрасно? Ты со мной, Град?

Беловолосый мертвяк с тоской посмотрел на потолок и с нажимом произнес:

– Спасибо, нет. Я устал, Капля. Оставь меня в покое.

Увы, как музыкально одаренный человек, Ильда совсем не переносила диссонанса. Пусть даже и во мнениях.

– Покой? – бывшая колдунья взмахнула платком, и вода у фонтана забурлила, поднимаясь к ногам умертвия. – Хочешь покоя – будет тебе покой!

Множество прозрачных жгутов скользнули вверх, оплетая тело Града, сомкнулись над головой, и непрерывно вращаясь взметнулись к куполу, заключая пленника внутрь струящейся колонны.

– Я все равно добьюсь своего, и ничто мне не помешает!

Пол чуть дрогнул, и один из рассеивателей со скрежетом оторвался от стены и бухнулся в воду. Хорошая акустика... Шадде повернулась ко мне, наверное, собираясь осчастливить следующим пунктом программы, но откуда-то донесся странный шум, приближающийся шум...

– Понимаешь ли, Лоза, ты наверное не в курсе, но у нас в данный момент, м-м-м... немного другие проблемы... – приграничник потянул меня назад, не отрываясь от открытых дверей. – Вот это я и имел в виду... Ильда!

Волна ударила в тяжелые створки, захлопывая их за мгновение до того, как с той стороны в металл врезалось что-то очень... мощное и напористое.

В наступившей тишине было слышно только наше дыхание. А потом из щели между дверьми и косяком начала бить тонкая струйка...

Секундное головокружение – и я смотрю на свое ошарашенное отражение в огромном закопченном чане, мгновенно сменившееся на непонятную мешанину.

– Что она здесь делает?! – истерично взвизгнула Шадде.

Я убрал руки за спину и невинно пожал плечами. Колючка все так безразлично рассматривала пространство, не обратив ни малейшего внимания на перемены в обстановке.

– Твоя же армия...

– Озеро пробилось на нижние уровни!

– Я не могу уследить за всем! – разом позабыв о мелочах и посторонних на территории, Ильда заметалась у кафельной стены, схватила кувшин, потом поварешку, отбросила ее в сторону и рыбкой нырнула в мутные глубины.

Беда сгорбился и оперся на край чана, повернув ко мне осунувшееся лицо:

– А теперь, Лоза, молись, чтобы маги из Илькке успели. Мертвяки-то может и уцелеют, а вот мы...

За прошедшее время операционная не слишком изменилась: все так же манил прилечь стол с держателями для рук и ног, гостеприимно распахивал колюще-режущие объятья медицинский зонд, наводили на размышления о бренности бытия разные предметы вроде куска человеческой шкурки на вешалке в углу. В те края я старался больше не смотреть... После нашего с Эженом посещения остались разве что неровная дыра на месте входа в Ильдину кладовку, да чан, вытащенный на оперативный простор.

– Почему она здесь? – резко спросил Беда за спиной.

Не сказать, чтобы я уж слишком хорошо запомнил рыжую подружку в колдуна. Она так и осталась чем-то ярким и голосящим, но после нашей последней встречи добавился привкус горечи. Как-то совсем не весело жить, зная, что потом тебя просто перешагнут.

– Колючка и Смерть вернулись, чтобы спасти тебя.

Черный маг издал придушенный звук, напоминающий всхлип. Ну что же, вышло это вполне скептично:

– Ты ничего, совсем ничего не знаешь.

– И не хочу.

Не-е-ет, упаси меня Зверь, только не надо подробностей. Не надо калечить мою юную психику такими откровениями.

– Чего ты добиваешься? – заклинатель приблизился; по позвоночнику скользнул холодок, но я не обернулся. Ему нужны ответы – и он их получит. Всему свое время.

– Чтобы вы сейчас задавались вопросами...

А если придумаете отгадку и мне скажете – и вовсе замечательно. Мне не поверили, а зря.

– Никакой реакции, – я помахал рукой перед ничего не выражающим лицом и со вздохом опустил плечи. Умертвие была похожа на фарфоровую куклу, на марионетку, оставшуюся без мастера. – Какая разница? У меня ничего не вышло. Фигня эта ваша память.

Честно говоря, сейчас мне хотелось по примеру Града лечь на пол, сложить ручки и объявить: "Я устал. Отвяньте от меня все". Но я не был бессмертной нежитью, и потому приходилось продолжать барахтаться... хоть как-нибудь.

– Память – это сила, – тихо возразил мой собеседник. – Память – это нить, которая привязывает неживых к этому миру. И если у тебя в руках кончик этой нити, то это власть... Но Ильда сильнее.

– Да? Как интересно, – я отошел к шкафу и открыл дверцу. Шприцы, микстурки, таблеточки с истекшим сроком годности... Интересно. Вот что имела в виду Шадде, намекая на наше знакомство с Градом. По идее, этот тип должен с меня пылинки сдувать... ага, разбежался. Не знаю я его. Да и вообще, он погиб как раз перед тем, как магистр меня усыновил.

Кхм. А вот это не есть хорошо, совсем не есть хорошо такие совпадения.

– Никто их не просил...

Я зарылся в соседний стеллаж и вытащил из-за него пожелтевший плакат, призывающий к бдительности. Ну что же, внутренний враг, по представлениям ниморцев, выглядел вполне внушительно.

– Я не хотел его убивать.

План эвакуации треснул и разорвался на две половинки. Вслед за ним последовал держатель с пробирками, со звоном улетев на пол, а потом опасно покачнулся весь стеллаж.

– Если бы я хотел его убить – то не промахнулся бы.

В окружающей меня пустоте, казалось, нечему было болеть. Все это фигня, на самом деле. Нам всем суждено заплатить за свои ошибки.

– Я же предлагал помощь...

– Так это действительно была благодарность? Не знаю, откуда ты вычитал это слово, но лучше забудь обратно.

Эжен не мог согласиться. Это было против правил, а правила – единственное, что имело для него значение. Он понял, что обращается, уже тогда, когда не сработало ментальное внушение, сначала на туманных стражах, потом на Беде. Нарушение концентрации – первый признак. Причин множество, но одна всегда оказывается спусковым крючком... Ученик был обречен. Черно-белые сильны и очень опасны, но никто не знает, остается ли у них хоть капля разума, как и у любой чистой стихии. Наверняка, имелся другой выход. Без сомнений. Если бы я только смог его найти!

– Да пойми же ты, мне было совсем невыгодно от него избавляться! Эжен вытаскивал меня из таких неприятностей, что тебе и не снились. Он всегда был слишком добрым и доверчивым, чтобы представлять опасность...

– Эжен был принципиальным фанатиком, не прощающим предательств, – я сжал в кармане прохладную серебряную бирку и повернулся к Беде, чувствуя, как губы кривятся в приклеенной улыбке. – Он отказался тебе помогать, и не успокоился бы, пока вода не сомкнулась бы над твоей головой. Ты не мог его убить, и не мог позволить остаться в живых. Забавная дилемма, правда?

Очень глупо нападать на черного мага с голыми руками. Поэтому я сначала опрокинул на него тяжелый железный стеллаж.

...Где-то мерно капала вода, гулко отдаваясь в тишине. Грязная лужа покрывала уже весь пол, и в ней по неведомым маршрутам степенно дрейфовали всякие банки-склянки. Я лежал, болтая ногой в воздухе и закинув руку за голову, и меланхолично рассматривал железного паука. Валяться на операционном столе действительно оказалось не столь неудобно, сколько непривычно.

Скрываясь среди обломков, подобралась вплотную и потихоньку навалилась апатия.

– Однажды Эжен вывел меня из города, чтобы показать, как растет хлеб на воле.

– Вот это сейчас было хорошее воспоминание?

Что он понимал? Это был первый раз, когда я вышел за стены. Говоря объективно, больше туда и не тянуло...

– Все равно жаль. Он был хорошим человеком, – нарушил похоронное молчание приграничник.

Я взял протянутую фляжку и с первого глотка согнулся в три погибели, кашляя и отплевываясь. Пора бы запомнить, что технический спирт без вреда для здоровья могут хлебать только маги. А напиться хотелось до жути – мне было дико херово, но даже разбить голову о стену как-то не получилось. Тяжела ты, доля нулевика.

– Он вытащил меня от милосердечников, – Беда сидел на поваленном стеллаже и прижимал стакан к правой щеке, приглушенно шипя и ругаясь по-ниморски. Синяк обещал выйти роскошным, но было бы еще лучше, если бы маг не успел увернуться...

– Кто-то не участвовал в движении Справедливости, – вяло намекнул я.

– Справедливость – в Бе-з-д-ну.

– Это почему еще? А как же ваша прекрасная мечта и "мы железной пятой растопчем жалкие крохи сопротивления, и низшие твари будут валятся в ногах у истинных повелителей"?

– Очень весело. Не хочу жить в мире, которым правят колдуны.

– А Черная Смерть?

Заклинатель бросил взгляд на дальнюю стену и передернулся.

– Смерть – урод.

Понятно, мнения разошлись.

– Ай-яй-яй, видать, Милосердие тебе не поверило. Наверное, сложно оправдываться, когда тебя застают на месте темного ритуала...

Приграничник брезгливо скривился:

– Я не участвовал в этих безумных игрищах. Но какая-то птичка, – он зло стиснул зубы. – Напела, что одно время мы со Смертью были хорошими приятелями. Меня схватили вместо. Разумеется, это Смерть, куда им схватить его! Смерть штурмовал Илькке, Смерть жег Вальдсу, превращал в прах восточные города, не знаю их имен, а его простили!

Миром правит зависть.

Мы помолчали, думая каждый о своем. Беда пытался уменьшить отек, но регенерация прямо намекала, что сработает только тогда, когда черный маг не станет ей мешать, а я пытался выкарабкаться из бездны уныния. Мир прекрасен и удивителен. Вот как на схеме, на которой еще не налакавшийся уроженец ближнего приниморья пытался изобразить взаимодействие памяти и умертвий – там, где живописно и выразительно изгибается сороконожка, попавшая в клей.

– Колючка тоже не должна была погибнуть...

– Разумеется. Ее же не было в списке.

– Каком списке? – разом подобрался заклинатель.

– В котором есть некто по имени Ужасающий Мрак и... эм... Синие Зубы? – я вчитался в строчку, но смысл не изменился.

– Южане!..

– Минога, Костяная Пыль, Звезда Погибели, Оспа, Клыкастое Ожерелье...Серьезно есть такие люди? Да тут одни названия пугают...

– Уже нет, – успокоил благородный рыцарь Беда. – Не бойся, мы с Ильдойих уже... того.

Ровный столбик отпечатанных на машинке слов. Чернильные линии, перечеркивающие строки, даты и зашифрованные пометки. И два обведенных жирным овалом имени, венчающие список, и частокол добавленных в каком-то исступлении восклицательных знаков, иногда написанных с таким нажимом, что прорывали страницу.

– Номер раз – Черная Смерть, номер два – Беда, – с чувством закончил я. – Предусмотрительно.

Несколько секунд маг тупо врубался в услышанное, а потом выхватил изрядно помятый листок, вытаращившись на него как на лично оформленное откровение Зверя.

– Этот список мы с Эженом нашли в комнате Ильды, рядом с мешком именных жетонов и досье...

– Все было не так, – мгновенно отреагировал создатель запрещенных артефактов, и я сразу пожалел, что не порылся хорошенько в папках.

– ... на всю компанию. Так из-за кого она перенесла нападение на город?

На лице заклинателя застыло выражение человека, пораженного в самое сердце. Реальность вновь приобрела цвет, и вкус, и всевозможные ощущения; пустота никуда не делать, затаившись где-то на краю сознания, но теперь она не мешала действовать. Месть сладка.

– П-почему он всегда первый?!

Тьфу.

– Больше тебя ничего не беспокоит? Сочувствую, но, кажется, ты следующий.

– Я ей нужен, – с гораздо меньшей уверенностью, чем стоило, возразил он.

Как же приятно рушить чужие иллюзии.

– Ты был полезен... чтобы выполнить всю грязную работу. А во главе армии умертвий должен встать кто-то более подходящий. Никогда не задумывался, зачем здесь появился Град?

– Эта бледная немочь? Не смеши меня.

– Именно эта бледная немочь оживила Шадде и вернула ей память.О, ты не в курсе? ...забавно. Они были знакомы задолго до твоего появления на горизонте. Град и Капля. И знаешь, что самое забавное? – я доверительно придвинулся к магу: – Все спланировано с самого начала.

У меня не было доказательств. Совсем. Никаких, кроме этого самого списка, могущего обозначать все, что угодно. Но Беда слишком часто играл втемную, чтобы не подозревать в этом остальных.

Примерно полминуты он буравил стену полностью отсутствующим взором. А потом откинулся на спину и залился совершенно неестественным смехом.

– Значит... вот как? Ильди, это действительно... действительно весело!

А вот влияние разных токсических веществ на степень адекватности реакций среднестатистического черного мага я определенно недооценил...

По стенам скользнули множество искорок, оставляющих после себя темные дорожки, и шкафы обрушились вниз грудой обломков. Железный паук накренился, и я едва успел откатиться в сторону, прежде чем он проломил стол, вслед за этим рассыпавшийся ржавой пылью.

А Беда продолжал смеяться.

–Она нападет сейчас. Капля не станет ждать и рисковать, что ты в последний момент передумаешь и сдашь ее страже.

Маг резко умолк и совершенно нормальным скучным тоном произнес:

– И-и?

– Ей нужны ваши головы? Она их не получит.

Он покосился на дальнюю стену и сузил глаза:

– Это невозможно.

– Достаточно лишь пожелать, – я шагнул к тому месту, где, согласно плану, пролегал коридор. Бирка с выбитым кругом успокаивающей тяжестью лежала в ладони. Все получится, я не сомневался в этом. – Приказываю тебе открыть дорогу!

Преграда исчезла.

Сразу. Почти. Почти десять минут я проторчал перед глухой стеной, прежде чем соседний кусок кафеля не искривился и не потек к земле, только потом соизволив поменять цвет. И даже сейчас серебристые пятна продолжали кататься по гладкой поверхности, то сливаясь, то разбегаясь в разные стороны; счастье еще, что Беда сидел смирно и не комментировал, наблюдая необъяснимый для него ритуал с опасливым уважением.

– Теперь мы...

– Убьем Смерть раньше ее! – с чистейшим неразбавленным счастьем объявил лучший друг на свете.С негромким потрескиванием по стали скользнули искры, и бронированные двери с надписью "осторожно: излучение!" превратились в облако красно-коричневой взвеси.

– Наоборот, вылечим, – в перерывах между кашлем поправил я.

– Убьем и вылечим!

Беда не рассчитал сил и навернулся в воду вместе с трухой, оставшейся от стеллажа, но настроение ему это не испортило. Млин. Этот тип меня реально пугает.

– Елена, – я отпустил цепочку, позволив блестящему кругляшку закачаться перед равнодушным ликом умертвия.– Возьми, пожалуйста, эту жертву алкоголизма за ру...

И тут мне в голову пришла мысль. Пугающая такая мысль.

– Беда... только не говори мне, что вы оживили... всех этих синих миног и зубастых звезд?

– К-кнешн!

– Елена, будь добра, за шею.

От рентгеновского излучения ученых когда-то защищали толстые свинцовые пластины, заключающие комнату в непроницаемый мешок. И все были рады, все были довольны. Теперь же изоляция сползла на пол, открывая голый бетон, заставляя предположить, что одинарного саркофага для колдуна окажется мало. И со сроками консервации я прилично так промахнулся.

Обстановка поменялась и тут:горка обугленных приборов сиротливо устроилась в уголке, а Смерть прохлаждался в большой ванне. Только искусство Ильды не позволяло ему задохнуться; точнее, я надеялся на такой вариант, потому что иначе картина будила не самые лучшие ассоциации. И еще худшие предчувствия.

И все же, какой у него уровень? Это ведь ненормально, с таким уровнем доживать до такого возраста...

Сверху ванну закрывало стекло, которое я было потянулся сдвинуть рукой, но, живо припомнив правила безопасности, столкнул длинными железными щипцами. И не зря: то, что выглядело стеклом, перевалило через бортик, скаталось в мягкий круглый ком и укатилось по спирали. Вслед за ним потекли вовремя брошенные щипцы.

– Смерть к тебе хорошо относится, – стремительно протрезвевший маг смотрел на меня честными глазами шовалльца, убеждающего, электроды в мозг – это даже приятно.

Ага, и судьба щипцов мне в пример.

– Беда, я вообще-то его убить пытался.

И еще нес при этом какой-то бред.

– М-м-м, да, это проблема... Сколько раз?

Эй, что вообще за вопрос?

– Один.

– Нормально! – разом повеселел мой спутник. Карма, я не знаю, чем так провинился перед тобой.

Лампы искрили и гудели, тени кружились, мельтешили и мушками лезли в глаза, пахло паленой проводкой. Кафель трескался и сыпался со стен песочными ручейками, а по эмалированному боку ванны расползались пятна ржавчины. Беда стоял над водой с такой скорбью на лице, как будто только что собственными руками похоронил всю семью. Ключевая фраза – собственными руками.

У человека рушилась мечта, не хухры-мухры.

Колючка стояла у дальней стены блеклым и невыразительным пятном. Не знаю, на что я надеялся: на то, что к ней вернется память, или просто на чудо... Не сработало. Как там в сказке: "и прекрасная принцесса поцеловала заколдованного принца и победила проклятие". Мда. Какой принц, какая принцесса, такая и сказка. Пессимистичная.

Протянутая рука замерла в сантиметре от воды. Я многозначительно переглянулся с приграничником, но никто так и не пошевелился.

– Это ведь ты... сколько там, шесть лет? Шесть лет прожил с белыми магами.

Я подождал разъяснений. Не дождался.

– И?

– Ты шесть лет прожил с белыми магами.

– И дальше?

– Разве это не вы общаетесь с жуткими существами, проводите противоестественные эксперименты, подчиняете разум детей темными чарами, копаетесь в человеческих внутренностях и поклоняетесь невидимым демонам, нападающим на людей?

– Ты слишком много знаешь, Беда... – с угрозой прервал его я. Координатору региона по должности положено работать с поселянами, курировать школы и больницы и бороться с эпидемиями. А вот эксперименты с электрическими катушками и магнитным резонансом уже чисто Юстиновское увлечение, помимо абсолютно, совершенно безобидных схем защиты, ритуалистики и коллекционирования темной литературы.Ну и какими словами я это должен объяснять черному магу?– Затоя жил в Белой Башне.

Беда сплюнул и пробормотал что-то о том, что рано или поздно Справедливость победит, и заставит блудных собратьев переименоваться обратно.

По контрасту с ледяной водой тело колдуна обжигало даже через одежду. Но мне ли, читавшему прошлогоднюю статистическую сводку Совета, боятся одного несчастного коматозника? Несмотря на то, что Смерть больше не доставали разные тупые бестолковые существа, населяющие этот раздражающий суматошный мир, да и мир впавшему в летаргический сон магу был до ниморских рыжиков, спокойствия и умиротворения на его лице не было ни на грамм. Настоящий колдун никогда не бывает одинок. С ним всегда остается самый близкий, самый искренне ненавидимый человек – он сам.

Хм... лучше бы я вместо чтения психологических триллеров тягал гантели. Он же такой тощий, почему такой тяжелый?

– Беда, почему ты так боишься Черную Смерть? Он же сейчас тебе ничего не может сделать. Лежит и молчит.

– Вот поэтому меня все полностью устраивает, – непререкаемым тоном возвестил приграничник, проигнорировав обвинение в трусости.

– Дождешься, и твой потаенный ужас таки околеет, превратится в умертвие, и ты ни-ког-да от него не избавишься.

От нарисованной перспективы Беду пробил нервный тик, и заклинатель наконец-то мне помог. Обоюдными усилиями мы вытащили замотанное в черную ткань тело на пол, и ванна развеялась в пыль, окатив ноги бодрящей водичкой. Замечательно. Говорят, где-то на свете есть такое место – пустыня. Много солнца, совсем нет воды. Я вспоминаю о ней в тяжелые моменты жизни.

Возвращение в родную стихию больному на пользу не пошло. Смерть дышал хрипло и часто, вздрагивая всем телом, и синюшные пятна уже сливались вместе, делая его похожим на настоящего покойника. Мое предсказание оказалось недалеко от реальности; все колдуны умирают, чаще рано, чем поздно, и чаще не дождавшись помощи.

– Он тебя лучше знает, – с последней надеждой обратился я к Беде, который изображал плавный отход на заранее намеченные позиции.

– М, в этом-то и причина...

Принципы, все из-за них. Впрочем, на приграничника я и не рассчитывал. Лишь бы не мешал.

Так, перейдем к делу. Эжен утверждал, что долгая и мучительная агония колдунов проходит в сознании, и им даже колют наркотики, чтобы облегчить боль. Разумеется, когда рядом есть тот, кому на подобные вещи не пофиг. Не в курсе насчет самочувствия, но сознание Смерти бродит где-то далеко; и что это значит? Что он – аномалия? Нет, Лоза, начни по порядку... Черного мага всерьез начало корежить еще тогда, когда я на него напал... хм, нет, когда я от него самооборонялся, точно. А потом прибыла Ильда, и...

– О, привет. Давно не виделись, – поздоровался я с огнеглазой тенью, бледным силуэтом отпечатавшейся на стене.

Прибыла Ильда и выпила его тень. Если бы не умертвие, то вышедшая из-под контроля сила разрушила бы его тело и превратилась в призрака, но вместо этого Смерть впал в кому. И пока он спит, магия не способна ему повредить – по крайней мере, сильно – но и не дает очнуться! А Шадде старательно забирает излишки энергии, удерживая своего врага на грани, но не в состоянии вернуть. Замкнутый круг. И, кажется мне, что-то предпринимать скоро уже будет поздно...

– Беда, что вы делали в таких случаях? – я приложил к покрытому испариной лбу жетон Эжена, и самым твердым голосом из получившихся велел: – Приказываю тебе очнуться!

Ноль реакции. Правда, лицо колдуна чуть посветлело, но я списал это на холодное, как обычно, прикосновение. От головной боли, кстати, неплохо избавляет...

– М-м-м... обычно топили.

– Я не мертвых имею в виду.

Раз идти, то идти до конца. Я расстегнул ворот и в некотором онемении уставился на то, что раньше принял за след от ниморской лозы. На тонкий, едва заметный шрам, ниточкой пересекающий глотку. В отличие от случая Беды, он, слава Небу, был только один, и выглядел не как свидетельство жестоких пыток, а как след точного изящного удара, распоровшего горло и, по-видимому, повредившего голосовые связки. Или не выглядел. Или Смерть при бритье порезался. Кто их, магов, разберет.

– И мертвых тоже топили...

Черные маги. Относится со снисхождением. Кажется, это скоро станет своеобразной молитвой.

Какой стебель, какие листья? Растение превратилось в полустертые линии плоского рисунка, грозящего вот-вот исчезнуть совсем. Окончательно осмелев, я коснулся татуировки, закрыл глаза и попытался почувствовать это. Ну там неведомые силы, потусторонние голоса, единение с природой и прочую мистическую петрушку.

– Силой Великого Леса, призываю твою душу...

Меня учили медитации, очищающей сознание, да. Но я не учился, и потому в моем сознании такие завалы хлама, накопленного за годы, что никакие голоса через него пробиться не в силах. И открыл я глаза как раз к тому моменту, чтобы увидеть, как последний побег исчезает, оставляя чистую кожу.

– Проехали. Что еще?

Беда изобразил из пальцев пистолетик и приставил его к виску.

– А если вернется призрак?

Ах да, на это случай и существуют белые маги. Ловить нежить, изгонять призраков, снимать проклятья и заучивать все темные ритуалы подряд.

– Пусть ниморцы возятся. А если командование долго на другое место не перебрасывало, то так оставляли – зачем нам проблемы?

– Вы что... совсем им помочь не пытались?

Пожалуй, я был несколько эмоционален. Слишком. Чересчур. Карма. Они действительно не пытались. Видели страдания человека, с которым вчера шли в бой, и не делали ничего, чтобы их уменьшить. Избавлялись от обузы, если это ничем не грозило, и бросали в одиночестве, если было лень.

И, судя по взгляду Беды, они просто не понимали – зачем.

Карма, Кармочка, спасибо тебе, что я не черный маг.

Приграничник тихонько что-то бормотал. Оказалось "шесть лет, шесть лет". Я ломал голову, что же делать дальше. Как говорил Эжен, невозможное возможно, стоит лишь пожелать. Смерть должен сам захотеть проснуться. Эм... и... как я ему об этом сообщу?

– Нам нужно поговорить, – сказал я огненному призраку, как многолетняя паутина оккупировавшему противоположный угол.

Не надо отгораживаться от людей, сделайте первый шаг...

Черные нити рванулись во все стороны, опутывая комнату частной сеткой. Полупрозрачный силуэт пошевелился, разбух и расправил крылья, погружая комнату в сумрак. И клубящееся облако из пепельных обрывков тумана, похожих на драный саван, густого плотного дыма и бархатисто-черных пляшущих линий угрожающе нависло над моей головой. От колдуна вот эта конструкция отличалась только одним, зато очень положительным качеством: она молчала.

... а потом остаток жизни мучайтесь, как от этого (к кому шагнули) избавиться. Коммуникабельность потустороннего мира просто зашкаливала.

– Мое имя – Найджел Юстин, – твердо сказал я и нырнул прямо в монохромный вихрь, вплотную уставившись с тусклые багровые угольки. – А ты – никто. Забавно складывается карма, ты не находишь?

О, это прекрасное чувство собственного превосходства. Магия бушевала вокруг, и ничего, совсем ничего не могла мне сделать без воли хозяина!

– Я жив и стою перед тобой, а ты лежишь у моих ног, поверженный и ничтожный. Чего теперь стоит твоя сила? – старый шрам на ладони начало печь, и я с мелочным удовольствием продолжил: – Ты не сумел справиться ни с одним своим врагом. Друиды. Умертвие, едва не выпившее твою силу. Водяная нежить, победившая тебя одним касанием. Белый маг, посмевший захватить тебя в плен... белого мага, посмевшего тебя оскорбить, убила какая-то посторонняя утопленница!

Тусклые медные плошки полыхнули ярким пламенем, разом увеличившись в размерах, и в их свете в сердце вихря заскользили пульсирующие чернотой знаки, похожие на искаженные буквы, то проявляясь, то растворяясь в хаосе. Ого, проняло. Всегда обидно, если кто-то опережает.

– А вот это Беда, – с истинным наслаждением добавил я.

– Эй, с кем ты разговариваешь? – с опозданием забеспокоился приграничник. Пока я общался со стенами, не упоминая его имени, все было в норме, да.

– С духом Черной Смерти.

Ответу заклинателя ясно недоставало уверенности в собственном психическом здоровье. Как же приятно, когда в твои галлюцинации верит кто-то еще.

– Я ничего не вижу...

– Не волнуйся, зато он глядит прямо на тебя.

Маг подозрительно заозирался; но он не видел, не мог видеть, как к нему крадется переменчивая тьма, как простираются над его тенью незримые крылья, и как на стене отпечатывается гигантская многолучевая звезда...

– Слушай, Беда... не пей-ка больше это паленое зелье.

Из двух пылающих провалов, как из горнила печи, пыхало жаром. Призрак словно приобрел плотность и объем, возвышаясь надо мной, как бесформенный жуткий колосс.

– Ты же хочешь отомстить? Не сгинуть ходячим трупом или бестелесным призраком? Идем со мной, – я протянул потустороннему существу руку, вкладывая в свои слова весь дар убеждения. – Следуй за моим голосом. Я отведу тебя к Све... во Тьму, разумеется. Я стану твоим проводником в вечном мраке...

Кхм, куда проводником? Да еще в вечном мраке?! Эй, кто в курсе, куда там пойти-то можно? Ладно, опишем пейзаж:

– И мы пойдем по тропе из человеческих слез и страданий...

Что-то меня самого куда-то повело...

– И страх будет нашим вестником, и скорбь – нашей тенью, проклятия – нашими именами, и дым закроет небо, и солнце заплачет кровью, – так о чем это я? Неважно, поэтично так выходит. – И крик взовьется над выжженной землей... Эм... Да что ты тут валяешься, такая жизнь мимо проходит!

Оценив весь дар в его полном отсутствии, тень резко побледнела и сгинула. Это талант. Карма. Я знаю, ты готовила мне карьеру изгоняющего призраков, дожидаясь именно этого момента.

Я рухнул рядом с колдуном и приложил ухо к груди. Сердце глухо ударило один раз, и...

Тишина.

Так, Лоза, не все еще потеряно. Ты еще можешь что-нибудь сделать. Например... например...

– Нет, нет, нет. Смерть, только не умирай. Я не даю тебе права умирать! Я даже верну тебе твой нож и зажигалку! Нет, зажигалку не верну... Я даже извинюсь за то, что назвал тебя ничтожным, мерзкозлобный психопат с импульсивным расстройством личности...

Ладонь обожгло; я с воплем попытался отдернуть руку, но ее цепко держали цепкие костлявые пальцы...

– Эм... с д-добрым утром?

Колдун перевел на меня непроглядно-черные глаза и прохрипел:

– Ты кто?

– По какой тропе? – тихо-тихо и очень пугающе уточнил Черная Смерть.

– М-метафорической, – предельно честно ответил я, искренне мечтая, чтобы лаборатории наконец обрушились и погребли под собой весь этот кошмар. Цель оправдывает средства, конечно, как-то так, но кто его просил все слышать?

Со Смертью тяжело общаться. Это я так, гипотетически, потому что лично у меня нормально поговорить с ним не получилось ни разу, если не считать за разговор односторонние угрозы пополам с оскорблениями. При встрече с колдуном инстинкт самосохранения требовал бежать, либо дать в морду и все равно бежать, а не разводить беседы. Черные не виноваты, это магия у них такая, но мне ведь еще объяснять, как он докатился до жизни такой и кто виноват. Никому другому не доверить, ведь виноват, как ни крути, я.

– Нахрена?

– Ты... – мы одновременно умолкли, прошивая друг друга угрюмыми взглядами.

Так, Лоза, соберись. Мы в ответе за тех неблагодарных гадов, которых оживляем без спроса. Говори как есть, какое тебе дело до чужого душевного равновесия? Равновесия у колдунов нет, равновесию хуже не будет...

– Меня зовут Найджел Юстин. Тебя захватила нежить, и я здесь, чтобы тебя спасти.

Проклятие, нельзя же так сразу. Горькую правду выдержит не каждый. Надо было успокоить, сказать, что все в порядке, что я всего-навсего демон, явившийся за его душой, а то ведь совесть сейчас загрызет.

Блуждающий взгляд скользнул по потолку, обитым свинцом стенам, убеждая хозяина в реальности происходящего, и сконцентрировался на одной точке. Смерть застыл, нахмурившись и что-то мучительно соображая... и попросту смел меня с пути, рванувшись к единственно значимой цели. Потолочный плафон лопнул, обсыпав искрами и стеклянной крошкой, воздух прорезала сеточка молний, колдун запнулся на полушаге и одним мановением руки вынес стену вместе с Бедой.

Карма! Я поднял голову и стукнул кулаком по крошащемуся бетону, помянув всепрощение и чувство момента черных магов. Судя по удаляющемуся грохоту, гулянка развернулась нешуточная. Десять лет они не могли разобраться, так нет же, надо сделать это именно сейчас!