Текст книги "Приз победителю"

Автор книги: Ли Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Глава 19

Люси повесила вечернее платье в шкафчик, надела кожаные брюки и попрощалась с несколькими девушками, находившимися в раздевалке. Она достаточно поработала для одного вечера и, направляясь к остановке такси, неожиданно подумала, что домой ей не хочется и что ей в самый раз немного развеяться после перенесенных страданий. Поймав такси, она поехала на морской вокзал, откуда ходил паром до Макао, и в скором времени взошла на борт стоявшего у причала судна.

Путешествие занимало не менее часа, но сегодня ей было наплевать на время, хотя обычно она стремилась добраться до места как можно быстрее. Дело в том, что это небольшое плавание предоставляло ей возможность обдумать положение вещей. В основном Люси думала о Джорджине, которая только что приехала, а вернее сказать, свалилась на них с сестрой как снег на голову. При мысли о сестре девушка улыбнулась. Какие же у нее большие руки! И какое невинное лицо! Странное дело, она испытывала по отношению к родственнице чуть ли не материнские чувства, хотя сестра младше всего на два года. С другой стороны, почему бы и нет? Если разобраться, она, Люси, способна позаботиться и о сестре, и о кузине – да и обо всех остальных родственниках.

Ка-Мей устроилась в задней части парома, чтобы лучше видеть окружающее и, кроме того, без помех предаваться мыслям. Помимо всего прочего, визиты в Макао всегда вызывали всплеск адреналина в крови и особого рода приятное возбуждение, какое мог обеспечить только этот порт. Появившаяся у молодой «хозяйки» страсть к азартным играм за последние годы развилась и упрочилась. Она «подсела» на присущие атмосфере казино азарт и риск, зная, что может за один вечер проиграть все сбережения, но в случае удачи получит весь мир. Это чувство было посильнее любого наркотика, хотя, как и привычка к героину, грозило гибелью. Ибо игорными предприятиями Макао владела и заправляла триада.

Девушка выглянула в окно, чтобы полюбоваться открывшимися на горизонте мерцающими огнями портового города. Совсем скоро паром подойдет к пирсу и пришвартуется. Люси покрутилась на сиденье и ухмыльнулась: у нее здорово саднило задницу. Ей понадобилось немало времени, чтобы свыкнуться со всем этим и научиться переносить боль и страх. Но без этого она вряд ли нашла бы свою нишу на рынке продажной любви, на котором с каждым днем появлялось все больше молодых и красивых китаянок.

Люси начала карьеру продажной женщины очень рано. Ей пришлось пойти на это после того, как труп матери-алкоголички выловили из воды в акватории порта среди плававшего там хлама и мусора. Так что Люси с младых ногтей пришлось заботиться о себе и младшей сестре. Ей исполнилось двенадцать, когда она продала девственность одному тайванцу, а после того как эти деньги кончились, отправилась промышлять по клубам. Возможно, она была не самой красивой продажной девушкой, зато одной из самых умных, и быстро пришла к пониманию темной садистской стороны мужской натуры и связанных с ней желаний, о реализации которых мужчины мечтали, но боялись сказать. Люси же позволяла им воплотить мечты в реальность – при условии, что ей платили, и платили щедро. Что и говорить, садо-мазо оказалось очень прибыльным делом. Особенно если учесть, что почти всем европейским мужчинам, которых она знала, нравилось причинять боль. Среди китайцев таких почти не попадалось. За исключением типов вроде Чана, получивших образование за границей. Но более всех в этом отношении отличались жители Среднего Востока, которым, казалось, не надо было ничего другого. Что же касается японцев, то о них лучше не вспоминать. Как бы то ни было, Люси соглашалась принимать участие почти во всех мыслимых актах самоуничижения и личностной деградации, и более того, ей даже нравилось это. Страдания плоти, власть перверсии. Ка-Мей любила смотреть в глаза мужчины, когда он находился на пике страсти, ибо в такие мгновения, согласно поверью, женщина забирает часть его души и жизненной силы. Но сегодня Чан переступил все пределы. И не в первый раз. Похоже, в этой жестокой любовной игре она встретила наконец себе ровню.

Люси вздохнула. Возможно, все ее страдания однажды окупятся. Хоть бы и сегодня. Произойдет нечто такое, что в корне изменит жизнь. Она оглядела пассажиров парома и, не заметив ни одного знакомого лица, с облегчением перевела дух. Пассажиров, впрочем, было немного. В частности, кучка американцев – чрезмерно упитанных и несуразно одетых. Мужчины носили слаксы и яркие галстуки, дамы же предпочитали молодежный стиль, которому не соответствовали ни фигурами, ни возрастом. Кожа их напоминала апельсиновую корку, черты лица были слишком резкими, а волосы обесцвечены пергидролем и зачесаны за уши. Ужас до чего некрасивые, подумала Люси. Любая нормальная гонконгская девушка даст им сто очков вперед.

Если не считать вышеупомянутых туристов и возвращавшихся домой португальцев, паром шел почти пустой. Поэтому Люси сосредоточила внимание на американцах и изобразила на губах зазывную улыбку. Возможно, ей удастся-таки подцепить какого-нибудь гвейпо. Обладание американским паспортом было пределом ее мечтаний. В крайнем случае она согласна на канадский или новозеландский паспорт. Даже на британский, если уж на то пошло. В двадцать четыре года ее обрадовал бы любой билет, который позволил бы ей и Ка-Лей уехать отсюда.

Но на этот раз ничего не получилось. Мужчины опасались бросать на нее взгляды, так как находились под строгим контролем весьма зорких жен.

Тогда Люси оставила это занятие и вновь устремила взгляд в направлении огней Макао. Их отражения колыхались на поверхности волн, словно пленка нефти. Созерцая морской простор, девушка в очередной раз вернулась мыслями к своему будущему. В частности, задалась вопросом, может ли повлиять на нынешнее положение вещей и ее планы нежданный визит английской сестры. Эта девушка и Ка-Лей казались ей сестрами-близнецами, разлученными при рождении и вновь воссоединившимися сегодня утром. Они обе были такие невинные, такие юные… Прямо как дети. В их манере смеяться, забавляться и бегать по комнате и впрямь проступало что-то детское. А вот она, Люси, похожа скорее на их мать. Что-то говорило ей – как бы ни сложилось ее будущее, вновь обретенная сестра сыграет в нем заметную роль.

Она покрутилась в кресле. Болезненный процесс сидения вызывал раздражение и мешал сосредоточиться. Впрочем, может, ей пора перестать умствовать? Она не очень-то любила рассуждать про себя о том, что будет, и еще меньше о том, что было. «Сейчас» стояло на первом месте в ее списке приоритетов. Как-то раз Бернадетта сказала, что жизнь – это как езда на автомобиле, когда изредка поглядываешь в зеркало заднего вида, чтобы знать, что происходит за спиной. Но все остальное время ты смотришь на дорогу перед собой.

В этот же вечер, по мнению Ка-Мей, все дороги вели в Макао. Достаточно одного крупного выигрыша, чтобы все в жизни устроилось наилучшим образом. Тогда ни у нее, ни у Ка-Лей, ни у Джорджины не будет никаких проблем. Выигранные деньги позаботятся об этом. Люси пребывала в странном убеждении, что сегодня должно случиться нечто важное. Она чувствовала это всем своим существом.

Жрица любви не ошиблась в предчувствиях. Начиная с этого вечера жизнь девушек и впрямь радикально изменилась. Навсегда. Но не так, как думала Люси. Совсем не так.

Глава 20

Макао жил активной жизнью двадцать четыре часа в сутки. Казино в Гонконге запрещались, а в Макао – нет. Самое шикарное и новое называлось «Ройал палас». Плавучий многоярусный игорный дом стоял у пирса, пришвартованный к своему собрату – такому же плавучему игорному заведению «Королева Португалии». «Ройал палас» открылся всего месяц назад, и Люси видела его впервые. Она собиралась уже войти, как вдруг заметила Чана. Узнала со спины по плоской заднице, по-женски вихлявшей из стороны в сторону. Забавно, расстались после занятий сексом всего несколько часов назад, подумала Люси, и вот встретились снова. Все-таки, как ни крути, кое в чем они здорово похожи!

Между тем Чан продолжал ревизовать собственность «Во син син». Си-Кей Леун являлся совладельцем нового казино вместе с одним влиятельным представителем китайского правительства. Деньги стали идеалом новой коммунистической китайской власти, и Гонконг в этом смысле сулил блестящие перспективы, так как из его грудей это молоко капитализма струилось весьма обильно и его хватало всем.

Леун старался поддерживать хорошие отношения с представителями китайского правительства, особенно с советниками по экономике и министрами переходного периода. Он упорно лез вверх по иерархической лестнице и за последние несколько лет сумел обзавестись влиятельными знакомствами в самых высоких сферах. Особенно преуспел в карьере после расстрела на площади Тяньаньмынь, так как оказался единственным крупным гонконгским бизнесменом, выступившим в поддержку политики китайского правительства.

Люси не слишком удивило присутствие Чана. В конце концов, он человек значительный, очень важная персона и наверняка обладает акциями многих предприятий, в том числе игорных. Она наблюдала за тем, как недавний клиент входил в казино, невольно задаваясь вопросом, что заставило его выбрать экстремальный секс. Неужели жены и двух наложниц не хватало, чтобы возбудить его пенис размером со средний палец руки? Чан вел себя странно даже по стандартам Люси, предпочитая насилие соблазнению, так что ее игры в скромницу с ним не проходили. Кроме того, «папочка», как он велел называть себя, любил причинять боль. Однако вопрос относительно того, мог ли он сам переносить страдание, оставался открытым. Черта с два, подумала Ка-Мей. Садомазохистские игры «папочки» были узконаправленными и приносили удовольствие только ему. Возможно, по этой причине он и не знал, когда нужно остановиться.

У входа в казино девушка поймала на себе подозрительный взгляд привратника и быстро сунула ему купюру достоинством в сто гонконгских долларов. Она предпочитала без лишних слов солидно давать привратникам «на лапу». Это часто выручало из затруднительных положений. В частности, позволяло без очереди вскочить в такси, когда появлялась настоятельная потребность побыстрее убраться из того или иного места. Войдя в заведение, Люси некоторое время исследовала взглядом роскошное убранство фойе. Неожиданно Чан повернулся и увидел ее. Обозначив узнавание коротким кивком и удивленной улыбкой, он в следующее мгновение прошел сквозь резные, красного дерева двери и скрылся в игорном зале «Роайл палас».

Люси провела вечер, переходя от карточного стола к рулетке и обратно. И с каждым подходом ее потери все увеличивались, достигнув наконец огромных размеров. Выигрышей же, которые могли хотя бы отчасти их компенсировать, все не было, и это безмерно удивляло Люси, поскольку даже в худшие дни она выигрывала достаточно, чтобы остаться «при своих». Дошло до того, что девушка начала прозревать в этом некий перст судьбы: большой выигрыш, несомненно, выпадет на ее долю, надо только сжать зубы и, несмотря на видимые неудачи, продолжать играть. Но удача не приходила, и под конец ей пришлось взять у триады большой заем, который она при обычных условиях никогда бы не выплатила.

Когда у Ка-Мей кончились деньги, ей на помощь неожиданно пришел Чан. Именно он предложил посодействовать в получении займа, возникнув рядом, как стервятник, почувствовавший запах мертвечины.

Глава 21

– Я иду искать!

Блесточка выбежала из укрытия, и он нашел ее. Чем отчаяннее девушка боролась, тем сильнее затягивалась на ее горле удавка. Под конец только тело продолжало сопротивляться, но сознание почти угасло. Вот что она подумала в последние мгновения своей жизни: «Отпусти меня… Скорее бы уже все это кончилось… Господи, сделай так, чтобы кто-нибудь нашел мое тело…»

Странное дело, перед смертью она подумала также о Даррене. О тех днях с ним, когда муж еще не бил ее. Тогда они вместе танцевали на диско-балах и, улучив удобную минутку, украдкой обменивались жаркими страстными поцелуями и лихорадочными объятиями. Тогда они любили друг друга, и эта любовь по идее должна была продолжаться всю жизнь. Если разобраться, Блесточка так и не смогла возненавидеть его по-настоящему. Все еще любила – того Даррена, каким он, по ее мнению, должен был быть.

Теперь ее фотография висела на стене вместе с другими, а указательный палец, залитый формальдегидом, хранился в банке вроде тех, что бабушка использовала для домашнего консервирования. Когда на банку под определенным углом падал свет, нанесенные на маникюр блестки сверкали.

Бросив взгляд на свои трофеи, убийца подумал, что сегодня вечером снова отправится на охоту.

Глава 22

Люси сошла с парома как в тумане и оказалась в гуще утреннего гонконгского часа пик. От яркого солнца стало резать глаза, а от густого автомобильного выхлопа запершило в горле. Домой она шла очень медленно, опустив голову и машинально лавируя среди заполнивших тротуар прохожих. По пути молилась, прося у Бога, чтобы Он дал ей хотя бы временную передышку, отдохновение от одолевавшего ее всеобъемлющего чувства вины. Сердце то стучало как сумасшедшее, и ей казалось, что оно вот-вот разорвется, то, наоборот, билось так тихо и медленно, что девушка совершенно его не чувствовала и шла словно во сне.

Люси была в шоке и предавалась скорби. Макао опустошил, высосал до капли, лишив заповедных мечтаний, и не только ее собственных. Все эти годы она ограждала сестру от мерзостей жизни, держала подальше от улицы и делала все, что в ее силах, чтобы та осуществила свою мечту стать медсестрой. Теперь же все мечты рассыпались в прах. Да что там мечты! Обе их жизни рассыплются в прах, если она не найдет способа вернуть заем. Ибо долг триаде считался долгом всей семьи. Ка-Мей знала, что ей не придется страдать в одиночестве, когда придет возмездие. Более того, она не сомневалась, что люди триады в первую очередь займутся сестрой, чтобы преподать ей, Люси, хороший урок.

Она брела по тротуару около часа, пока наконец не добралась до дома. Отомкнув дверь, как могла тихо проскользнула в квартиру. В апартаментах стояла полная тишина, если не считать звука капавшего на кухне крана. Ка-Лей уже ушла на работу, а Джорджина спала сном праведника. Прислушиваясь к завываниям кондиционера, доносившимся из комнаты сестры, Люси прошла к себе в спальню.

Там она присела на краешек постели и некоторое время сидела без движения, опасаясь даже шорохом выдать свое присутствие. Если бы Джорджина сейчас проснулась, Люси не выдержала бы и, возможно, рассказала бы ей все. А делать это было никак нельзя. Ни за что на свете.

Она просидела на кровати пару часов, глядя невидящими глазами в затемненное окно находившегося напротив здания и вспоминая события прошедшей ночи. Постепенно освещение в комнате изменилось, тени увеличились в размерах и приобрели новые очертания. Там, на улице, солнце осуществляло свое вечное движение по небу, земля вращалась, а утро плавно переходило в день. В комнате же ничего не изменилось. Люси снова и снова перебирала в памяти события предыдущего вечера и ночи, приведшие ее к полному краху, пока этот процесс окончательно ее не вымотал. Люси как будто со стороны наблюдала за своими бесконечными проигрышами, задаваясь вопросом, почему она продолжала играть даже при таком раскладе. На самом деле она знала почему. Просто не могла бросить игру, потеряв так много. Ей было необходимо оставаться в игре, так как, по ее мнению, с каждым проигрышем автоматически увеличивались шансы на выигрыш. Она и прежде никогда не выходила из игры при сходных обстоятельствах. И много проиграв, обычно выигрывала еще больше, почти всегда оказываясь в прибыли. Но только не в этот раз. В прошлую ночь госпожа удача нанесла ей предательский удар ножом в спину. И теперь Люси должна изыскать способ, чтобы справиться с последствиями этого удара, мало того, полностью нивелировать их.

По мере того как она обдумывала все это, владевший ею стресс начал трансформироваться, теряя, подобно теням, былую резкость и остроту. Равным образом и последствия проигрыша в ее восприятии с течением времени лишились прежнего зловещего ореола. Люси произвела переоценку событий, придя к выводу, что бывало и хуже и что эту беду она тоже как-нибудь переживет. При всем том она сознавала, что на этот раз сама с бедой не справится, и решила заключить договор с дьяволом, а такое решение никак нельзя назвать слишком разумным или дальновидным.

Глава 23

Люси просидела в гардеробной два часа, прежде чем по громкоговорящей связи назвали ее номер и имя. Когда они с Линдой миновали танцпол, Люси догадалась, что они направляются к любимому столику Чана. Также не сомневалась, что он наблюдает за ее приближением из своей беседки. Что ж, для осуществления своих намерений ей придется ублажить его по полной программе, применив все уловки и трюки, имеющиеся в арсенале.

– Привет, Ка-Мей. Как дела? – Его холодные глаза неотрывно смотрели на нее.

Впервые Чан назвал ее китайским именем. Это не предвещало ничего хорошего, и Люси поняла, что зря позволила себе расслабиться. Даже в полумраке беседки была заметна проступавшая в его улыбке злорадность. «Хозяйка» опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. «Придерживайся плана, – сказала она себе, – будь в меру смиренной, в меру игривой. Иначе говоря, играй роль девушки скромной, но пылкой и отважной». Надо сказать, что она прокручивала в голове этот план уже, наверное, сотый раз.

Чан сидел в беседке на своем привычном месте в центре дивана. Когда Люси опустилась на сиденье, он протянул руку и провел пальцами по ее шее.

– Добрый вечер, мистер Чан, – поздоровалась она и замолчала в ожидании ответа. От его прикосновений по телу словно прошел электрический ток. Особенно эти прикосновения жгли, когда он касался затылка. Его рука была напряжена, и казалось, что могущественный клиент может в любую минуту сомкнуть пальцы у основания шеи. – Я немного волновалась, мистер Чан. – Она склонила голову набок, чтобы лучше его видеть.

– Волновалась? – переспросил он, продолжая поглаживать девушку по шее. – С чего бы это, Ка-Мей?

Люси собрала всю свою смелость и посмотрела на собеседника в упор.

– Как с чего? Я волновалась по поводу денег, которые задолжала вам, мистер Чан.

Тот медленно и раздумчиво кивнул на манер судьи, обдумывающего обстоятельства дела перед вынесением приговора.

– Да, Люси, ты заняла весьма значительную сумму. Не помню, правда, какую именно. – «Хозяйка» почувствовала, что надежда возвращается к ней, и устремила на него взгляд. Он же продолжал медленно задумчиво кивать, словно в такт со словами. – Но точно знаю, что она слишком велика для девушки в твоем положении.

Люси решила валить все на женскую глупость, как будто дело заключалось именно в этом.

– Я действительно здорово задолжала вам, мистер Чан. – Она мило улыбнулась. – Но у меня нет всей суммы… в настоящее время.

Чан выгнул дугой бровь.

– Скажи в таком случае, сколько у тебя денег… хм… в настоящее время?

– Дома у меня лежит тридцать тысяч долларов. Это все мои сбережения, – жалобно протянула она, прилагая максимум усилий к тому, чтобы отыскать в душе Чана уголок, где обитали жалость и сочувствие.

Кредитор перестал кивать и, как фарфоровая статуэтка, стал качать головой из стороны в сторону.

– Но этого явно недостаточно, не так ли, Люси?

Девушка почувствовала в животе противную пустоту, являвшуюся предвестницей паники. Между тем Чан продолжал монолог:

– Ты заняла деньги не только у меня, но и у общества «Во син син». А теперь изволишь говорить мне следующее: «Извините, мистер Чан, я могу заплатить в счет долга только тридцать тысяч долларов… в настоящее время». В то время как ты должна в десять раз больше. Полагаешь, это справедливо?

Люси покачала головой, чувствуя, как кровь отхлынула от щек. Казалось, реальная сумма долга неизмеримо возросла, пока она сидела здесь, и стала совершенно неподъемной. Молодая «хозяйка» не ожидала, что он займется подсчетами. Неужели этот человек и в самом деле полагал, что она способна все это выплатить?

– Итак, Люси, что, по-твоему, я должен в этой связи предпринять?

Над столом нависла тишина. Неудачница опустила глаза и с несчастным видом неопределенно покачала головой.

– У тебя нет человека, который мог бы помочь?

Люси озадаченно посмотрела на него. На что это он намекает? Интуиция говорила ей, что готовится ловушка.

– Я знаю, что у тебя есть сестра. Ка-Лей, если мне не изменяет память? Кажется, она работает в госпитале и во всем полагается на тебя, верно?

Люси зашарила глазами по его лицу, пытаясь отыскать в нем ответ на свой невысказанный вопрос.

– Ты живешь с сестрой в одной квартире, не так ли? Она молодая девушка и учится в медицинском колледже. Это правда? Кто-нибудь еще живет с вами?

Люси довольно убедительно отрицательно помотала головой. Но при этом у нее начали дрожать руки, и она торопливо спрятала их на коленях.

– А вот и нет! Сейчас вы живете не одни. С вами делит квартиру ваша английская сестра. Говорят, очень красивая девушка. Возможно, она в состоянии помочь тебе? В конце концов, не может же она вечно жить на твой счет. Кроме того, она твоя родственница, а этот долг ложится на всю твою семью. Не забывай, ты заняла деньги не у меня лично, но у общества «Во син син». Понимаешь, какие в этой связи возникают осложнения, Люси?

Неудачница с несчастным видом кивнула.

– Ну так вот: сестра в состоянии помочь тебе?

Чан все знает, подумала Люси. Каждую деталь ее чертовой жизни. Она обречена. Вернее, все они обречены.

– Родители Джорджины умерли. И мы с сестрой ее единственные родственники. Не представляю, чем она может помочь, мистер Чан. – Люси подняла на собеседника глаза и вдруг осознала то страшное, что заключалось в его словах.

– Она может работать здесь. Нам всегда не хватает хорошеньких иностранных «хозяек». Китайских девушек у нас столько, сколько риса в миске, и они примелькались. Иностранка же наверняка привлечет новую клиентуру. Так что если завтра ты приведешь ее, немедленно спишу с тебя четверть долга. И в дальнейшем буду помогать, чем смогу. Потому что… – Чан накрыл ладонью ладошку Люси. – Потому что ты мне нравишься. Правда нравишься… – Кредитор опустил руку на ее бедро и сжал его с такой силой, что Люси поморщилась. – Просто папочке иногда приходится быть строгим.