Текст книги "Знак розы"

Автор книги: Лейла Мичем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

Глава 74

Рэйчел подняла глаза от последней страницы семейной хроники и устремила ошеломленный взгляд на буйство ярко-алых клематисов, готовых к перекрестному опылению. Процесс оплодотворения в действии, машинально отметила она, достижение природы, которое, как чумы, избегало сомерсетовских Толиверов. Назойливое жужжание оттеняло факты, о существовании которых она не знала или над которыми не задумывалась. Никто из тех, кто владел плантацией, не мог похвастаться многочисленным потомством, в каждом поколении выживал всего один ребенок, который и наследовал Сомерсет. Теперь, после смерти отца, она была единственным представителем клана Толиверов. Рэйчел опустила глаза на древний фолиант. Неужели она держит в руках объяснение проклятия их рода?

Этого не может быть. Такой вещи, как проклятие, не существует. Но ее прапрадед верил в него, как верила и тетя Мэри. Она сказала Амосу, что уберегла от него свою внучатую племянницу. Святой Боже... Неужели тетя Мэри боялась, что, оставив ей Сомерсет, она приговаривала ее к такой же жизни, которую прожила сама? Рэйчел вспомнила фотографию Мэттью ДюМонта, стоявшую на туалетном столике в спальне тети Мэри, и слова на обороте, написанные кровью из разбитого сердца. Уильям отзывался о Мэттью как о замечательном парне – добром и терпеливом, который учил его английскому и брал с собой, когда они вместе с Вайаттом Уориком устраивали игры на лужайке перед домом. Тетя Мэри и дядя Олли были потрясены смертью Мэттью, говорил отец Рэйчел. Они продолжали жить дальше, но детей у них больше не было...

Неужели тетя Мэри надеялась уберечь ее от трагедии?

В кухне пронзительно заверещал телефон, отчего пчелы заметались по двору. Шестое чувство подсказало Рэйчел, кто это. После второго звонка она положила книгу, которую читала, на столик, потом с механической точностью робота подошла к раздвижным дверям и вошла в ослепительно-белую кухню. Сняв трубку с аппарата, она сказала:

– Алло.

– Добрый день, Рэйчел. Это Перси Уорик.

Не испытывая никаких эмоций, она слушала, как он вкратце сообщил ей о решении, которое принял, пожелал ей всего доброго и повесил трубку. Она медленно вернулась в патио и еще целый час просидела на солнце, вслушиваясь в сердитое гудение пчел над клематисами. Затем набрала номер Тейлора Сазерленда.

Получасом позже зазвенел дверной звонок. Рэйчел решила, что это Кэрри опять забыла ключи или же Тейлор пришел пожать ей руку. Но одного взгляда в глазок оказалось достаточно, чтобы опровергнуть оба предположения. Ее взору предстала снежно-белая шевелюра, пышная, как хлопок в цвету. Опустив взгляд ниже, Рэйчел наткнулась на странно знакомые голубые глаза, пристально вглядывавшиеся в дверной глазок. Рэйчел нерешительно приоткрыла дверь. Женщина прибыла на черном лимузине, и шофер в ливрее прислонился к его капоту, поднося зажигалку к сигарете. Незваная гостья – невысокая и полненькая, которой явно перевалило за восемьдесят, в костюме под цвет глаз – напомнила Рэйчел свежеиспеченный кекс.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Женщина моргнула.

–Ханна была права, – сказала она. – Ты вылитая Мэри, только не такая... – она в упор взглянула на Рэйчел, – напряженная.

– Прошу прощения?

– Я – бабушка Матта, – провозгласила женщина. – Люси Уорик. Я могу войти?

Часы показывали шесть вечера. Отрегулированный термостат создал в особняке вполне приемлемую атмосферу. К черту письменные предостережения Кэрри. Телефон звонил дважды, и оба раза к нему никто не подошел. Рэйчел не двинулась с места с тех пор, как бабушка Матта включила магнитофон. Краешком глаза в окно гостиной она видела, как шофер расхаживал у лимузина и из его ноздрей, как у дракона, вылетали клубы дыма. Скорее всего, ему было жарко, его мучила жажда, он хотел воспользоваться туалетом, но Рэйчел не смогла бы встать с кресла и предложить ему пройти в ванную, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь.

У них не было времени на обмен любезностями. Постукивая тросточкой, Люси Уорик сразу же направилась в гостиную, села в кресло и расстегнула сумочку.

– Ты прослушаешь вот эту запись, девочка моя, хочется тебе того или нет, – сказала она, доставая магнитофон и с размаху опуская его на стол. – Ты очень мало знаешь о Толиверах, и еще меньше – о человеке, которого хочешь раньше времени свести в могилу. Так что садись и слушай, а потом я уйду, а ты можешь делать, что хочешь.

И вот Рэйчел сидела и слушала. Жалость к тете Мэри и Перси, поначалу тоненькая, как ручеек, превратилась в бурный поток, пока пленка разматывала перед ней скрытые годы их трагической жизни. Рэйчел казалось, что перед ее внутренним взором проходит ее собственная, пусть пока короткая, история, словно на портрете молодой Мэри Толивер, висевшем в гостиной, проступили черты ее лица. Рэйчел часто думала, глядя на него, что если бы рядом повесить ее собственное изображение в той же позе и платье, то их лица были бы неотличимы друг от друга... так же как ее жизнь в точности повторяла жизнь тети Мэри.

– Ну вот и все, – сказала Люси, пряча кассету в сумочку. Она щелкнула замком и потянулась за тростью, собираясь встать. – Надеюсь, завтра ты вспомнишь о том, что слышала сегодня.

– Вы опоздали, миссис Уорик, – ответила Рэйчел. – Перед вашим приходом мне позвонил Перси и сообщил о своем решении, и я связалась со своим адвокатом. И сейчас он, наверное, беседует с Амосом Хайнсом.

Пухлое личико Люси побелело, а потом вытянулось.

– Вот как. Понимаю...

– Позвольте усомниться в этом. Прошу вас, не уходите, и я все объясню.

– Я не в настроении выслушивать жалкие оправдания, юная леди.

– А как насчет голой правды?

Глава 75
Атланта, Джорджия, неделей позже

Проходя через гостиную к столу, за которым хозяйка развлекалась партией в бридж, Бетти бросила взгляд сквозь декоративную проволочную сетку на входной двери и увидела, как перед домом останавливается черный роскошный «линкольн» с шофером в ливрее. Водитель мгновенно выскочил из машины, и Бетти едва не выронила тарелку с бутербродами, которую собиралась поставить на стол, когда увидела, для кого он распахивает дверцу заднего сиденья.

– О Господи, – громко проговорила она, ставя тарелку на столик в фойе и машинально разглаживая передник. – О Господи.

Она никогда не встречалась с этим человеком и видела его только на фотографиях в газетах, но сразу же узнала его. Бетти смотрела, как он выбирается из лимузина, пожилой, но полностью соответствующий образу, который сложился у нее за эти годы. Она представляла себе высокого респектабельного мужчину, дорого и изысканно, но при этом со вкусом одетого, излучающего властность, но так, что это не бросалось в глаза... Однако священный трепет сменился разочарованием, когда шофер протянул хозяину вазу, в которой была одна-единственная алая роза. Мисс Люси ненавидела розы.

Бетти поспешно закрыла двустворчатые двери в гостиную, чтобы заглушить звуки доносящегося оттуда разговора. Шофер, вернувшись за руль лимузина, откинул голову на сиденье и надвинул фуражку на нос, явно собираясь вздремнуть.

– Добрый день, – произнесла Бетти, когда Перси подошел к крыльцу. – Мистер Перси Уорик, насколько я понимаю.

Он подтвердил ее догадку наклоном серебряной головы.

– Бетти, – приветствовал он ее с такой фамильярностью, словно знал всю жизнь. – Моя супруга дома?

– Дома, сэр. – Экономка отперла дверь и придержала ее, давая ему возможность войти. – Она играет в бридж со своими подругами в гостиной.

– Это ее обычный воскресный ритуал, полагаю?

– Да, сэр. Вы не могли бы подождать в фойе, пока я извещу ее о вашем приходе? Мне кажется... она не ждала вас.

– Нет, не ждала, – согласился Перси, – но, я уверен, она не станет возражать против моего вторжения. – Он протянул экономке вазу. – Вы не могли бы передать ей еще и вот это?

– Ох, сэр. – Бетти скривилась. – Мисс Люси не любит розы.

Перси улыбнулся.

– Эта ей понравится.

Напрочь позабыв о тарелке с бутербродами, Бетти распахнула одну из двойных дверей и вновь закрыла ее за собой, держа розу на вытянутой руке, словно это была грязная пеленка, с которой капало невесть что.

– Мисс Люси, к вам посетитель.

Люси с мрачным негодованием уставилась на розу.

– А почему ты разговариваешь шепотом? И что это такое, ради всего святого?

– Это роза, Люси, – просветила ее одна из компаньонок по бриджу.

Люси метнула на нее разгневанный взгляд.

– Я еще не ослепла, Сара Джо. Откуда она взялась?

– Ее принес ваш супруг, – ответила Бетти. – Он в фойе.

Головы, окрашенные в разные цвета, озабоченно повернулись к Люси, которая так резко вскочила из-за карточного столика, что кофе из чашек выплеснулся на блюдца.

– Что? Перси здесь?

– Да, мэм. Он ожидает в фойе.

– Но как он сюда попал?

Дверь гостиной распахнулась.

– Привет, Люси, – сказал Перси, входя.

Теперь все разинутые рты и выпученные глаза обратились к фигуре в темном костюме. Перси кивнул и улыбнулся.

– Леди, вы извините нас? Мне нужно обсудить с женой весьма важное и срочное дело.

Дамы, не сговариваясь, одновременно отодвинули стулья и принялись разбирать тросточки и сумочки. Самые отчаянные из них даже отважились протянуть руку Перси для пожатия, проходя мимо, и бормотали, что очень рады наконец-то познакомиться с мужем Люси. Люси же стояла как громом пораженная, а Бетти никак не могла решить, то ли ей уйти вместе со все-и, то ли остаться с розой в руках.

– Ах да, мисс Люси, что мне делать с этим?

Люси пришла в себя и резко бросила:

– Ступай на кухню и налей в вазу воды. Я позову тебя, если нам что-нибудь понадобится.

Оставшись наедине с мужем, она спросила:

– Что ты здесь делаешь, Перси?

– Думаю, ты об этом догадываешься.

– К тому времени как я встретилась с Рэйчел, она уже успела пообщаться со своим адвокатом. Так что я только зря потратила время. Никакого толку из этого не вышло.

– Ты лишний раз дала ей понять, что она приняла правильное решение. И теперь благодаря тебе у них с Маттом появился шанс начать все сначала.

– Не думаю, что сделала ему одолжение.

Перси коротко рассмеялся. Он выдвинул для себя стул и уселся на него с небрежностью хозяина дома.

– Давай подождем. Но я готов биться об заклад, что эта парочка отныне будет жить вместе долго и счастливо. Матт отправился за ней. А она уехала в Сан-Анджело помочь бывшему сокурснику восстановить запущенную и обанкротившуюся хлопковую плантацию.

Задыхаясь от волнения, Люси едва сдерживалась, чтобы не начать обмахиваться веером.

– Скажи мне, почему ты пошел на такой риск, будучи уверенным, что Рэйчел блефует?

– Может быть, но я взглянул на скалу и в глубину рва.

– На скалу и в глубину рва?

– Это из Священного писания.

Люси в отчаянии уставилась на него.

– Ты не мог бы объяснить?

– Я поставил на то, что Рэйчел поступит так, как должно, – подобно своей двоюродной бабушке.

Люси опустила голову и сделала вид, что вытирает пятно от разлитого кофе, чтобы Перси не заметил, как она с жадностью вглядывается в черты его лица. Годы были милосердны к нему. При взгляде на него у нее по-прежнему замирало сердце.

– К чему эта роза?

– О, это способ попросить прощения за все сразу – и сказать, что мне жаль, что у тебя так все получилось.

В горле у Люси образовался комок, и она стиснула зубы, не позволяя себе расплакаться. Прошло несколько мгновений, прежде чем она решилась заговорить.

– Жизнь была несправедлива и к тебе, Перси. И из-за меня тоже. Я жестоко обошлась с Мэри. Если бы только я с самого начала знала, какие чувства вы испытываете друг к другу, то... не стала бы вмешиваться. Мне бы вполне хватило твоей дружбы. Да, этого было бы довольно.

– Ты заслуживала большего, Люси.

Она громко фыркнула.

– Как и все мы, верно? Матт сказал, что ты не собираешься со мной разводиться. Это правда?

– Правда.

– Что ж... это очень мило с твоей стороны. – Она откашлялась. – Как ты намерен поступить с Сомерсетом?

–Я завещаю его Техасскому университету сельского хозяйства и машиностроения, альма-матер Рэйчел, в качестве опытного центра. А дом Ледбеттера станет музеем в память о том, какой вклад внесли Толиверы в развитие хлопководства в Техасе.

Люси зарделась от восхищения.

– Да ты прямо царь Соломон! Я уверена, Рэйчел будет очень довольна.

От его присутствия в комнате стало теплее. Он всегда был для нее лучом солнца в зимний день.

– Как ты думаешь, она сумеет простить тебя и Мэри?

– Поживем – увидим. – Перси слабо улыбнулся, намекая на то, что времени у них обоих осталось не так уж много. – Кстати, раз уж мы заговорили об этом. Одна из причин, по которой я приехал сюда, состоит в том, чтобы предложить тебе вернуться домой, если у Матта с Рэйчел все получится. Как ты помнишь, в особняке достаточно места, чтобы мы не мешали друг другу, и мне почему-то кажется, что Матт и Рэйчел захотят, чтобы их дети знали свою прабабушку.

Горло Люси перехватило так, что она не могла выдавить ни слова. Она вспомнила, как он сказал ее приятельницам, что приехал обсудить важное и неотложное дело. Она стряхнула крошки от кекса, прилипшие к груди.

– Я... непременно подумаю над этим. Что-нибудь еще?

– Нет... пожалуй, – сказал Перси и, к вящему ее неудовольствию, поднялся. У нее опять замерло сердце. – Я лишь хотел привезти тебе розу и поблагодарить за то, что ты пришла нам на помощь.

Люси тоже заставила себя встать. Казалось, только вчера они вот так же разговаривали друг с другом.

– Прощай, Перси, – сказала она, повторяя свои же слова, сказанные сорок лет назад на железнодорожном вокзале.

По его глазам она поняла, что он ничего не забыл. Он бережно обнял ее за плечи и улыбнулся.

– До свидания, Люси, – сказал Перси, и она прикрыла глаза, чтобы навсегда запомнить мимолетное прикосновение его губ к щеке.

Бетти, безупречно подгадавшая момент, появилась, чтобы проводить гостя. Люси не двигалась с места до тех пор, пока не услышала, как закрылась передняя дверь. В гостиную вернулась Бетти.

– Так, так, так, – многозначительно проговорила экономка.

Люси мягко улыбнулась.

– Полностью с тобой согласна.

Матт постоял несколько минут у своего «рейндж-ровера», оглядываясь по сторонам. Перед ним был белый дощатый фермерский дом, по бокам и позади которого тянулись ряды выбросивших почки кустов хлопка. Пара механических хлопкоуборочных машин стояла на подсобной дороге, а вдалеке виднелась чья-то фигура – какого-то мужчины, а не Рэйчел, – возившаяся с отрезком оросительной трубы. Вокруг больше не было признаков человеческой деятельности, которые нарушали бы сонное царство воскресного полудня. Поблизости не было ни пикапов, ни каких-либо иных средств передвижения. Матт рассчитывал обнаружить во дворе припаркованный «БМВ» Рэйчел, что подсказало бы ему, что он прибыл в нужное место. Но царящая вокруг мирная тишина лишь усилила его беспокойство. В такой идиллии разве сможет он пережить известие о том, что Рэйчел более не желает иметь с ним ничего общего?

Он был готов дозаправить самолет и лететь к ней в ту самую минуту, когда, приземлившись в Хоубаткере, услышал радостные новости, но дед посоветовал ему подождать.

– Дай ей передышку, сынок, – Рэйчел нужно время, чтобы разобраться в себе и в том, что произошло.

Матт согласился, хотя ему и казалось, что с каждым прошедшим днем у Рэйчел – женщины, которую он любил теперь еще сильнее, – появляется все больше причин послать его к черту.

Он вбил себе в голову, что между ней и бывшим однокурсником, к которому она поспешила на помощь, что-то есть. Кэрри лишь назвала его старым другом по университету – хлопковым плантатором, как и Рэйчел, – когда Матт позвонил ей, чтобы узнать адрес.

– Он женат? – не смог удержаться он от вопроса, на что Кэрри сухо ответила:

– Я не знаю, а тебе предстоит угадать. Ты уже большой мальчик.

Нажав кнопку звонка, Матт расслышал доносившееся изнутри жизнерадостное «тук-тук-тук», и сердце у него упало, когда дверь ему открыл симпатичный мужчина с мальчишечьим лицом, высокий и мускулистый. Несмотря на то, что он был на костылях, Матт подумал бы дважды, прежде чем попытаться силой ворваться в дом.

– Привет. Чем могу помочь? – поинтересовался мужчина.

– Прошу прощения за вторжение. Я ищу свою знакомую – Рэйчел Толивер.

– Вот как? – заметил мужчина, не делая попытки сдвинуться с места. – А кто вы такой, позвольте спросить?

– Матт Уорик.

– Ага.

Несколько мгновений мужчина оценивающе смотрел на него, а потом, полуобернувшись, крикнул:

– Милая!

Сердце Матта готово было разорваться от горя, но тут за спиной мужчины появилась красивая блондинка в сопровождении двух малышей. Третий был на подходе, судя по выпирающему из-под платья огромному животу.

–У нас гости. Спрашивают Рэйчел.

Молодая женщина улыбнулась.

– Люк, отойди в сторону и дай ему пройти. Малышня, марш мыть руки. Сейчас будем обедать. Привет, – сказала она, обращаясь к Матту. – Меня зовут Лесли, а этот грубиян – мой муж, Люк Райли. А вы, должно быть, Матт Уорик. Входите. Рэйчел ждала вас.

– В самом деле? – удивился Матт.

Очевидно, Люк до этого момента сдерживался, но теперь не выдержал и заулыбался во весь рот. Он протянул руку.

– Послушай, милая, не нужно было говорить ему этого, – заявил Люк, подмигивая. – Привет, Матт.

– Зная Рэйчел, можно предположить, что она неточно выразилась. Ты вовремя, Матт. Мы как раз собираемся обедать. Надеюсь, тебе нравятся жареные цыплята?

Голова у Матта шла кругом, а сердце готово было выскочить из груди и побежать впереди него. Он заявил, что обожает жареных цыплят, и двинулся за Лесли, сопровождаемый стуком костылей Люка, на большую кухню, залитую солнечными лучами и наполненную ароматами. Рэйчел, накрывавшая на стол, подняла голову, и Матту показалось, что ничего прекраснее он в жизни не видел.

– Привет, Рэйчел, – сказал он.

Она кивнула в ответ, и на ее щеках заалели яркие пятна румянца.

– Матт.

Воцарилось неловкое молчание. Лесли окинула обоих внимательным взглядом и сказала:

– Вот что, ребята. Я подумала, что вам, быть может, захочется поговорить, прежде чем мы сядем за стол. Цыпленок будет готов через несколько минут.

–Хорошая мысль, – согласилась Рэйчел.

Она сняла передник, оставшись в элегантном платье без рукавов, и, не говоря ни слова, двинулась к выходу. Матт поспешил за ней, и Люк показал ему воздетые вверх большие пальцы рук у нее за спиной.

В молчании они прошли по тропинке в огороженный белым забором загон. Матт не сводил глаз с ее коричневых от загара рук. Он решил, что утром они с Лесли наверняка вместе ходили в церковь, и подивился тому, как кто-нибудь, сидевший на скамье позади нее, мог сосредоточиться на службе. Матт поставил ногу на нижнюю перекладину забора, облокотившись о верхнюю жердь и не сводя глаз с великолепного гнедого жеребца, щиплющего траву.

– Насколько я понимаю, ты ждала меня, – сказал он.

– Я знала, что Кэрри не умеет хранить тайны.

– А ты хотела, чтобы она оказалась более молчаливой?

– Я рассчитывала на то, что она не сможет удержать язык за зубами.

Матт еле слышно вздохнул от облегчения.

– Дед сказал, что твой адвокат перезвонил Амосу и сообщил, что ты передумала. Ты ведь с самого начала не собиралась доводить дело до суда, верно?

Гнедой жеребец заметил их и призывно заржал. Рэйчел просунула руку сквозь жерди забора и пошевелила пальцами, и он неспешно двинулся к ней.

– Я намеревалась убедить твоего деда и Амоса в том, что непременно это сделаю.

– Так почему же ты остановилась на полпути? Ты ведь могла сделать с нами все, что угодно, Рэйчел.

– Сомерсет уже причинил слишком много боли. Да и что бы я делала с бумагоперерабатывающим заводом?

– Может быть, отомстила полной мерой?

Она покачала головой.

– Это не в моем стиле.

Его глаза увлажнились. Разве есть на свете другая такая женщина?

– Что ж, я очень тебе благодарен.

– Ты для этого приехал – чтобы выразить благодарность?

– И для этого тоже.

– А для чего еще? – Рэйчел почесала белые пятна на лбу жеребца.

– Амос передал тебе кое-что на память о Мэри. Она просила сохранить это для тебя в тот день, когда умерла. Она сказала, что он сам решит, когда лучше всего отдать его тебе.

– Его?

– Ее жемчужное ожерелье.

Рука Рэйчел, гладившая жеребца, замерла.

– Вот как, – сказала она, и Матт заметил, как затрепетали ее ресницы и как она судорожно сглотнула. – Я бы сказала, что момент он выбрал безупречно. Что-нибудь еще?

– Я подумал, что тебе будет интересно узнать планы деда в отношении Сомерсета.

– Расскажи мне о них, – попросила Рэйчел, вцепившись обеими руками в верхнюю жердь.

К тому времени как Матт закончил, она схватилась за горло.

– Он... подумал обо всем, – с благоговейным трепетом произнесла она. – Я очень рада.

– А еще я приехал узнать, каковы твои дальнейшие планы, – сказал Матт и оттолкнулся от забора. Голос у него дрогнул и сорвался. – Полагаю, ты намерена... устроить второй Сомерсет еще где-нибудь, чтобы выращивать хлопок и мускатные тыквы.

Они вновь стояли бок о бок, не глядя друг на друга.

– В некотором смысле я останусь в сельском хозяйстве, – сказала Рэйчел, – но хлопок и мускатные тыквы потеряли для меня свою привлекательность.

– Ты хочешь сказать, что станешь выращивать другие культуры?

– Нет. Я хочу сказать, что у меня больше нет желания заниматься фермерством – во всяком случае, на чужой земле.

– Купи себе собственную.

– Это будет уже не то.

Матт убрал руки с забора и повернулся к ней лицом.

– Не понимаю, Рэйчел. Мне казалось, сельское хозяйство – твоя страсть и призвание. Ты намерена бросить дело всей своей жизни?

Жеребец вновь заржал. Ему не нравилось, что на него не обращают внимания.

– Ты когда-нибудь слышал об игроке в бейсбол по имени Билли Сетон? – спросила она.

Матт кивнул, не понимая, к чему она клонит. Сетон играл на первой базе в «Нью-Йорк янкиз» в начале семидесятых.

Рэйчел в последний раз почесала лоб жеребца и подошла к гидранту сполоснуть руки.

– Он из моего родного города. Сейчас он работает тренером. Он обнаружил, что его страсть к бейсболу и мечта играть за «Нью-Йорк янкиз» – одно и то же. Они были связаны неразрывно и друг без друга утратили свое очарование. Как только «Янкиз» отпустили его, он потерял желание играть за другую команду. Теперь понимаешь?

Теперь Матт понимал. Кровь зашумела у него в ушах. Вынув из кармана носовой платок, он протянул его Рэйчел.

– Иными словами, культивирование любой другой земли, кроме той, что принадлежит Толиверам, не позволяет тебе чувствовать себя фермером.

Матт смотрел, как она вытирает руки. Конь двинулся за ними и положил морду на забор. Чего ты ждешь, парень?

– Что ж, в таком случае, – сказал Матт, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно, – тебя, быть может, заинтересует мое предложение.

Рэйчел протянула ему платок.

– Излагай.

– Мне нужен партнер, который помог бы управиться с полоской земли вдоль Сабины. Ты можешь сказать, что это земля Толиверов. Ты говорила, что у тебя там имеются имущественные интересы.

– Мне ровным счетом ничего не известно о том, как выращивают деревья.

– В общем-то, это не слишком отличается от того, как выращивают хлопок или мускатные тыквы. Ты втыкаешь в землю маленький саженец и смотришь, как он растет.

Ее глаза увлажнились. Она вновь потянулась за его носовым платком.

– Полагаю, это сродни тому, к чему я привыкла. У меня есть время на раздумья?

Матт посмотрел на часы.

– Конечно. Ведь цыпленок еще не готов.

Рэйчел улыбнулась.

– А ты не рискуешь, приглашая меня стать твоим партнером?

– Ничуть, – ответил он и привлек ее к себе.

– Почему? – поинтересовалась Рэйчел, запрокидывая лицо.

– Ты разве не помнишь? Я всегда ставлю только на то, в чем абсолютно уверен.