Текст книги "Знак розы"
Автор книги: Лейла Мичем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
Глава 26
Поздним утром, когда вокруг сияло солнце и весело щебетали птицы, словно и не было ночного кошмара, Мэри прибыла к Эммиту Уэйту.
Поверенный буркнул что-то нечленораздельное и жестом предложил ей садиться, после чего устало опустился в кресло.
– С Сомерсетом еще не покончено, мистер Уэйт, – начала Мэри, готовая представить заранее обдуманные доводы. – У меня в рукаве имеется козырной туз. «Находка». Я хочу заложить ее.
Эммит метнул на нее такой взгляд поверх очков, что она замолчала и пожала плечами.
– Разве у меня есть другой выход?
– Я должен указать на очевидное?
– Нет, сэр. Я не продам Сомерсет.
Эммит снял очки и потер воспаленные глаза.
– Итак, что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы вы устроили мне сегодня встречу в банке и помогли получить заем.
– К чему такая спешка? Ступай домой и отдохни. Не сомневаюсь, что ты полночи провела на ногах. А когда отдохнешь, вместе подумаем, что можно сделать. Почему ты хочешь попасть в банк именно сегодня?
– Потому что после прошлой ночи я буду не единственной, кто встанет в очередь с протянутой рукой. У «Хоубаткер стейт банк» имеются ограничения по выдаче кредитов фермерам. Поэтому я хочу быть в числе первых.
С тяжелым вздохом Эммит водрузил очки на нос и пододвинул к себе телефонный аппарат.
Через несколько минут он уже объяснял цель своего звонка президенту «Хоубаткер стейт банк», который согласился встретиться с ним и Мэри сегодня после полудня.
Мэри приехала с плантации в поношенной юбке для верховой езды и блузке, на которых остались следы грязи. Входя в банк, она нос к носу столкнулась с разодетой по последней моде Изабеллой Уитерс. Отец Изабеллы как раз и был президентом «Хоубаткер стейт банк».
– Вот так встреча! Неужели я вижу перед собой Мэри Толивер? – проворковала Изабелла, изумленно рассматривая потрепанную рабочую одежду Мэри.
– Собственной персоной, – столь же высокомерно ответствовала Мэри.
– Весьма сожалею по поводу града, да еще во время сбора урожая. Уверена, Сомерсет сильно пострадал.
– Ничего, мы справимся.
– В самом деле? – Изабелла принялась перебирать жемчуга, украшавшие заниженную талию ее муслинового платья. – В таком случае твой визит к моему отцу носит светский характер. Папа будет в восторге. И сегодня вечером он наверняка поделится со мной своей радостью. Очень приятно вновь встретиться с вами, мистер Уэйт. Не сомневаюсь, что и вы с дружеским визитом. – Она обворожительно улыбнулась, раздвинув губы, накрашенные по последней голливудской моде в стиле Теды Бары[15]15
Теда Бара (1885—1955) – американская актриса, звезда немого кино.
[Закрыть], и изящно обошла их, оставив после себя легкий цветочный аромат.
Эммит, растерянно моргая и явно пребывая в смятении, пробормотал:
– Провалиться мне на этом месте!
В кабинете Раймонда Уитерса поверенный предоставил Мэри возможность высказаться, храня молчание, пока она излагала свою просьбу, подкрепляя ее цифрами, поспешно набросанными на листе бумаги на кухонном столе в доме Ледбеттера.
– В моем распоряжении имеется письменный документ на владение «Находкой», и я готова предоставить его в качестве дополнительной гарантии, если мы с вами придем к соглашению, – закончила она.
Раймонд Уитерс внимательно слушал ее, время от времени постукивая пухлыми белыми пальцами по столу. С книжной полки за его спиной с украшенных вычурными рамочками фотографий улыбалась его радость и гордость, заснятая в разных позах. Часы на камине негромко тикали, а банкир хранил молчание, и Мэри не могла понять по его гладкому лицу, о чем он думает, хотя и не сомневалась, что он специально отрепетировал эту позу, чтобы заставить своих клиентов нервничать. Когда же Уитерс наконец заговорил, его лоб прорезали морщины.
– До некоторой степени мы готовы пойти вам навстречу, – сказал он, – но, я уверен, наша помощь не покроет всех финансовых издержек.
– Что вы имеете в виду? – осведомилась Мэри.
Эммит недовольно фыркнул и выпрямился на стуле.
– Банк в состоянии одолжить вам лишь сорок процентов стоимости вашей дополнительной гарантии, которая, учитывая падение цен на хлопок, существенно обесценилась. Давайте посмотрим... – Банкир внимательно, хотя и быстро, пробежал глазами документ на право собственности. – Здесь идет речь о двух частях. Их стоимость на сегодня, включая дом, постройки и оборудование, составит... – Словно стесняясь озвучить цифру вслух, он написал ее на листе бумаги.
– Но «Находка» стоит в два раза дороже! – воскликнула Мэри и протянула листок Эммиту.
– Боюсь, это очевидно для вас, но не для совета директоров, – возразил банкир.
Эммит прочистил горло.
– Да ладно тебе, Раймонд. Ты наверняка что-нибудь можешь сделать. В конце концов, ты контролируешь совет директоров. Если Мэри потерпит неудачу – даже в том случае, если ты одолжишь ей пятьдесят процентов действительной стоимости «Находки», – ты все равно сможешь продать плантацию и получить прибыль.
Раймонд Уитерс на мгновение задумался.
– В общем, есть одно условие, которое может убедить совет директоров, если мисс Толивер согласится с ним.
В душе Мэри забрезжила надежда.
– Какое же?
– Вы не станете вновь сеять хлопок. Арахис, сорго, сахарный тростник, кукуруза, рис – на вашей земле можно выращивать что угодно.
– Это исключено, – заявила Мэри, до глубины души возмущенная тем, что кто-то посмел сделать такое предложение представительнице клана Толиверов. – Сомерсет – хлопковая плантация...
– Точнее, был,– поправил ее банкир, терпение которого явно было на исходе. – С вашей стороны было бы разумно согласиться с моей точкой зрения, мисс Толивер. Вам известно о новой ткани, синтетического происхождения? Со временем она заменит хлопок. Синтетический материал меньше весит, его легче производить, и он более долговечен.
Банкир откинулся на спинку кресла и сплел пальцы на животе.
– Итак, если вы готовы засеять плантацию любой другой культурой, способной принести прибыль, полагаю, я сумею убедить совет директоров увеличить размер займа на десять процентов. В противном случае – сорок процентов оценочной стоимости.
От негодования Мэри лишилась дара речи. И вновь Эммиту пришлось вступить в разговор.
– Что нужно для того, чтобы она получила то, о чем просит, Раймонд?
– В общем... – Банкир расцепил пальцы и обратился к Эммиту так, словно Мэри не было в комнате. – Если она сможет убедить кого-нибудь, чья кандидатура не вызовет у банка возражений, выступить поручителем займа, мы, пожалуй, сможем дать ей деньги. Этот человек должен понимать, что окажется на крючке у банка, если мисс Толивер обанкротится. Ей нет двадцати одного года, и с юридической точки зрения ее нельзя будет заставить расплатиться с ним. – Он вновь обратился к Мэри: – Вы знаете кого-нибудь, кто согласится поставить подпись под вашим заявлением, мисс Толивер?
Прозвучавший в его вопросе намек поверг Мэри в ужас. «Он знает обо мне и о Перси, – подумала она. – Он считает, что я разрушила надежды Изабеллы стать миссис Перси Уорик». Неужели о них с Перси известно всему городу?
– Вы имеете в виду кого-то конкретно? – вопросом на вопрос ответила Мэри, стараясь не выдать своего смятения.
Улыбка банкира превратилась в злорадную гримасу.
– Скажем, банк с одобрением отнесся бы к подписи Перси Уорика, получить которую не составит для вас особого труда, мисс Толивер, поскольку ваши... семьи очень близки.
Мэри собрала бумаги, которые принесла с собой.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время, мистер Уитерс. Мы с мистером Уэйтом рассмотрим ваше предложение и сообщим о своем решении.
– Не откладывайте слишком долго, мисс Толивер, – посоветовал банкир, вставая из-за стола. – У нас имеется лимит на выдачу кредитов фермерам, и к нам начали поступать и другие заявки.
Выходя вслед за Мэри, Эммит не скрывал изумления.
– Мэри, дорогая моя, как ты намерена поступить? Что ты задумала?
Мэри глубоко вздохнула.
– Нечто такое, о чем буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
Глава 27
Возвращаясь на Хьюстон-авеню, Мэри пыталась еще раз все взвесить. Но разве у нее был другой выход? Она знала, чем рискует, отправляясь к Перси. Уговор дороже денег, не преминет напомнить он ей и будет ожидать, что она сдержит слово. Но она же не просит денег. Да, Перси окажется на крючке у банка, если урожай погибнет и в следующем году, но не потеряет ни пенни. «Находка» принадлежит ей, и только ей. В случае очередной катастрофы Мэри попросту продаст ее и вернет Перси всю сумму с процентами. Ей становилось дурно при одной мысли об этом, но придется продать и часть Сомерсета, чтобы выплатить остаток долга банкирам в Бостоне. Риск, однако, того стоил.
Словом, Мэри предстояло убедить Перси в том, что ее просьба не означает отказа от уговора – и что это не нарушение правила, которое соблюдают их семьи.
Мэри остановилась у дома соседа, чтобы позвонить Перси в контору. Учитывая вероятность того, что оператор мог подслушивать разговор, а также наличие параллельных телефонов, в тех редких случаях, когда она звонила ему, они обращались друг к другу как добрые соседи и не более того, стараясь изъясняться иносказательно.
– Мэри Толивер? Какая приятная неожиданность, – сказал Перси, и по его тону она догадалась, что он испытал огромное облегчение, услышав ее голос. – Мои соболезнования по поводу сегодняшнего утра. Велик ли ущерб или все еще можно исправить?
– Вполне. Поля, конечно, в ужасном состоянии, но дом цел. Собственно, поэтому я и звоню. Боюсь, мелкий ремонт ему все же потребуется. Ты не мог бы прислать кого-нибудь, чтобы оценить ущерб?
– С удовольствием. В котором часу тебе будет удобно?
– Скажем, в пять.
– Договорились.
Мэри повесила трубку, думая о том, что, несмотря на все предосторожности, их отношения перестали быть тайной. Кому какое дело, решила Мэри, если скоро они с Перси поженятся? Спохватившись, она глубоко вздохнула – почему «если»?
Когда Мэри подъехала к хижине, Перси уже ждал ее. Он распахнул дверь и поспешил наружу, чтобы помочь ей выйти из двуколки.
– Боже правый, как же здорово снова обнять тебя! – со вздохом признался он.
Мэри уткнулась носом ему в шею.
– Только с тобой мне хорошо и спокойно, – сказала она. Они вошли внутрь, и Перси налил в бокалы чаю со льдом.
С озера дул легкий ветерок, вращая вентиляторы под потолком и принося облегчение после влажной духоты. Передавая Мэри чай, Перси заявил:
– Я счастлив, как щенок, дорвавшийся до материнского молока, потому что ты захотела увидеться со мной, но ты ведь наверняка ужасно хочешь спать. Может, тебе все-таки лучше поехать домой и отдохнуть?
Мэри опустилась в одно из кресел.
– Мне срочно нужно было увидеться с тобой, Перси. У меня неприятности.
Перси осторожно пригубил чай. Его брови сошлись на переносице. Он опустился на кушетку, поодаль от нее. Мэри сочла это дурным знаком. Он догадался, зачем она пришла.
– Что ж, послушаем, – сказал Перси.
У нее вдруг перехватило дыхание от безотчетного страха, который холодной лапой стиснул ей горло. Сделав глоток освежающего чая, Мэри постаралась взять себя в руки.
– Сегодня я была в банке и разговаривала с Раймондом Уитерсом...
Перси никак не отреагировал на это имя, и Мэри поспешила рассказать ему о том, как Уитерс безбожно занизил стоимость ее земли.
– Суммы, которую он готов мне одолжить, не хватит даже на то, чтобы заплатить за семена, – сгустив краски, продолжала она.
– Итак, что ты намерена делать? – поинтересовался Перси, не сводя с нее внимательного взгляда.
Мэри не оставалось ничего иного, как выложить ему все без утайки. Не обращая внимания на внутренний голос, который настойчиво советовал ей не делать этого, она сказала:
– Уитерс готов одолжить мне необходимую сумму, если ты поставишь свою подпись под моим заявлением.
В воцарившейся тишине невинный звон кубиков льда в бокале Перси прозвучал, словно грохот ружейного выстрела.
– И что ты ему сказала?
–Я... сказала, что уведомлю его о своем решении.
– А я-то надеялся, что ты дала ему ответ сразу же. Почему ты этого не сделала? Мы ведь заключили соглашение.
Мэри подалась вперед.
– Да, я помню об этом и не отказываюсь от него. Все, что мне нужно, – это твоя подпись. Я ведь не прошу у тебя денег. Если на то пошло, даже если я потерплю неудачу, ты не потеряешь ни пенни.
– Как же это?
– Если нас ждет еще один неудачный год, я просто продам «Находку» или даже часть Сомерсета. Ты получишь свои деньги назад. Даю слово.
Перси поднялся. Мэри вдруг показалось, что перед ней стоит разъяренный буйвол и роет землю копытом.
– Ты даешь мне слово. Совсем недавно ты давала мне слово, что не станешь просить меня выкупить Сомерсет, если с ним случится беда. Ты пообещала, что не будешь цепляться за него и удовольствуешься тем, что станешь моей женой.
– Перси, мы говорим о разных вещах. Ты не спасаешь Сомерсет. Мне нужна лишь твоя подпись. Это не одно и то же.
– О да, конечно! Я сожалею о том, что случилось, но я намерен заставить тебя соблюсти заключенное соглашение.
Мэри медленно встала. Ее лицо покрылось смертельной бледностью. Потрясение оказалось слишком сильным.
– Ты... ты не поможешь мне?
– Нет. Я не поставлю свою подпись под твоим заявлением.
Она подбежала к Перси и положила руки ему на грудь.
– Перси, я понимаю, ты думаешь, что я отказываюсь от нашего уговора, но постарайся взглянуть на это по-другому. Я обещала не просить у тебя денег. Разве я нарушаю обещание, попросив поставить подпись? Ты не потеряешь ни цента.
По его телу пробежала дрожь.
– Предположим, ты получишь свой заем, но год опять окажется неурожайным. Что тогда?
–Я уже сказала тебе. Я продам часть Сомерсета. Обещаю, Перси. Ты должен мне поверить.
–Я бы очень хотел. – Он отвел ее руки и затянул узел галстука. – Но все повторится снова. И ты знаешь это. Ты рассчитываешь иметь в банке запас наличных, который поможет тебе пережить трудные времена. Но сколько, по-твоему, эти деньги пролежат в банке, когда на рынке появятся новые товары, машины, системы орошения и земля? Мэри Толивер Уорик будет в первых рядах покупателей, или я совсем тебя не знаю. Ты влипнешь в те же неприятности, что и сейчас, если вновь разразится катастрофа.
– Мы говорим не о том, что будет, а о том, что есть сейчас.
– А я говорю, что и тогда все будет обстоять точно так же. – Перси шагнул к ней, и в его глазах Мэри увидела тусклый отблеск рухнувшей надежды. – Дело не в деньгах. И ты сама это знаешь. Речь идет о соглашении, которое мы с тобой заключили. Докажи мне, что ты верна своему слову.
Мэри повернулась к нему спиной, заламывая руки. Ей на глаза навернулись жгучие слезы.
– Это нечестно. Ты выкручиваешь мне руки, когда все, что мне нужно, – это твое имя на клочке бумаги.
Перси встал позади нее, и она ощутила его отчаянное желание услышать от нее то, чего ему хотелось больше всего на свете, – то, что он должен былуслышать.
– Что будет с нами, если ты вновь обратишься ко мне за помощью после того, как мы поженимся и я откажу тебе – и заставлю тебя продать Сомерсет, чтобы оплатить свои долги?
И вновь Мэри предстояло сделать выбор – сейчас или никогда... Это в последний раз, предостерег ее внутренний голос.
Перси развернул ее лицом к себе.
– Отвечай, черт тебя возьми!
Она обхватила себя руками, словно стараясь защититься от холода.
–Я бы... возненавидела тебя, – прошептала Мэри.
Прошла целая вечность, прежде чем Перси снова заговорил.
– Так я и думал. Значит, ты с самого начала не собиралась выполнять свое обещание.
Мэри подняла голову. На его лице отражалась та же боль, которую испытала она, глядя, как над уничтоженными полями встает рассвет.
– Я и естьСомерсет, Перси. Ничего не могу с собой поделать. Отделить меня от плантации – значит заполучить только половину меня.
Несмотря на свой загар, Перси побледнел так, что Мэри это заметила. Не веря своим ушам, он переспросил:
– Ты хочешь сказать, что я не могу иметь одно без другого? Что если я не поставлю свою подпись под твоим заявлением, то потеряю тебя?
Мэри быстро облизнула пересохшие губы.
– Без Сомерсета я в любом случае буду потеряна для тебя, Перси.
– Мэри... – Он схватил ее за плечи. – Сомерсет – это всего лишь земля и семя. А я – кровь и плоть.
– Перси! Я люблю тебя. Почему ты не можешь принять Сомерсет как часть нашей жизни?
Он бессильно уронил руки.
– Может, я и смог бы, если бы был уверен в том, что ты любишь меня так же сильно, как и его. – Перси отступил на шаг, и его лицо исказилось от боли. – Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Ты потеряешь меня иплантацию. Где же выигрыш? – И вдруг в голову ему пришла мысль, слишком невероятная, чтобы поверить в нее. Он не пошевелился, и лишь его зрачки превратились в острия ножей и засверкали опасным блеском. – Но ведь ты и не собиралась терять Сомерсет, верно?
Когда Мэри вновь наклонила голову, он медленно произнес:
– Нет... только не говори мне, что пойдешь к Олли...
Ее молчание, скрещенные на груди руки и опущенная голова – все это было красноречивее слов.
Перси взревел от горя и отвращения.
– Боже мой, ты готова на что угодно, лишь бы спасти этот бесполезный клочок земли, верно?
Схватив пиджак, он грубо сунул в карман маленькую коробочку, которая лежала под ним, и сказал:
– Перед тем как уйти, собери свои вещи. Ты сюда больше не вернешься.
Мэри знала, что умолять его бесполезно. Не шевелясь, она смотрела, как он уходит от нее, на этот раз навсегда. Она услышала лязг захлопнувшейся дверцы «пирс-эрроу» и шорох шин на ковре из опавших сосновых иголок. Была середина августа. И Мэри поняла, что в коробочке, которую Перси небрежно сунул в карман пиджака, лежало обручальное кольцо.
Глава 28
На следующее утро Мэри позвонила Олли и попросила о встрече в десять часов в его универсальном магазине. Она провела ужасную ночь в гостиной, несколько раз выходила на веранду, чтобы взглянуть в сторону Уорик-холла, а один раз даже подошла к дому Перси в одном халате, надеясь увидеть свет в окне его спальни как доказательство того, что он не может уснуть, думая о ней.
Но окно оставалось темным.
Приняв решение, Мэри надела вышедший из моды дорожный костюм, уложила волосы в узел на затылке и запрягла Шони. Очевидно, Олли ждал ее, потому что уже стоял на верхней площадке лестницы, когда она поднялась по ступенькам.
– Прими мои соболезнования, Мэри, – первым делом произнес он, взяв ее руки в свои и ловко опираясь на костыли локтями. – Все так плохо, как мы и боялись?
На одно душераздирающее мгновение Мэри решила, что он имеет в виду Перси, но потом поняла, что Олли переживает из-за разрушений, нанесенных ураганом. Очевидно, он еще не знал о том, что они с Перси расстались. Иначе она все прочла бы по его лицу.
–Хуже, – коротко ответила она. – И поэтому я здесь, Олли.
Сидя напротив него за столом, Мэри объяснила цель своего визита.
– Я отдаю себе отчет в том, что, обратившись к тебе с этой просьбой, нарушаю неписаное правило, которое соблюдали наши семьи с момента основания Хоубаткера.
– О, какая ерунда. – Олли небрежно взмахнул холеной рукой. – Древний, покрытый пылью договор. Разумеется, ты не можешь выращивать в Сомерсете ничего, кроме хлопка. Раймонд Уитерс должен знать, что на натуральные волокна всегда будет спрос. Ты оказываешь мне честь своей просьбой.
В очередной раз тронутая его неизменной щедростью, Мэри продолжала:
–Я должна сказать тебе еще кое-что, Олли. Сначала я обратилась к Перси.
– Ага. И он отказал тебе?
– Да.
Олли развел руками – типично галльским жестом.
– Вероятно, это к лучшему. Не стоит начинать семейную жизнь... с осложнений.
Глаза Мэри изумленно расширились.
– Ты... знаешь о нас? Олли коротко рассмеялся.
– Разумеется, знаю. Как и Чарльз, кстати. Когда свадьба? Опустив глаза, Мэри принялась разглаживать складки на своей плиссированной юбке.
– О нет! – Олли в отчаянии прижал руки к щекам. – Так вот почему Перси очертя голову сорвался неизвестно куда. Он позвонил мне около шести и сказал, что уезжает в один из лесозаготовительных лагерей в Канаде и не знает, когда вернется. Должно быть, вы крупноповздорили!
Мэри оцепенела. Перси уехал?В Канаду? Как это на него похоже! По спине у нее пробежал холодок. Одно дело – поссориться и жить в одном городе, в двух шагах друг от друга, и совсем другое, когда вас разделяет целая страна...
– Он знал, что я попрошу тебя подписать мое заявление о займе, – заметила она.
– И не одобрил твоего решения?
– Перси считает, что я злоупотребляю твоим отношением ко мне.
Олли вздохнул и покачал головой, отчего ему на лоб упала прядь редеющих светло-каштановых волос, уложенных в безупречную прическу
– На какие только глупости не толкает мужчин гордыня, – с шутливым осуждением заметил он и подался вперед, пристально глядя на Мэри. – Не говоря уже о женщинах. И мне горестно сознавать, что я являюсь причиной этой размолвки.
– Ничуть не бывало. В наших размолвках виноваты мы сами. Но если тебе неприятно говорить на эту тему...
– Ерунда. – Олли знаком предложил ей оставаться на месте. – К тому времени как Перси доберется до границы штата, он успокоится и следующим поездом вернется обратно. Вы ведь не умеете долго жить в ссоре. Так что нет ничего необычного в том, что ты обратилась ко мне. Да и почему ты должна была поступить иначе? Я поговорю с Перси, когда он вернется. – Олли одарил ее лучезарной улыбкой. – Итак, расслабься, а я сейчас же позвоню Раймонду.
Но когда он уже потянулся к телефону, Мэри накрыла рукой его запястье.
– Я не в том положении, чтобы выдвигать условия, Олли, но ты должен пообещать мне кое-что.
– Все, что угодно, – негромко сказал он. – Я выполню любую твою просьбу.
– Тогда слушай. Если когда-нибудь тебе будут грозить финансовые затруднения, а я смогу тебе помочь, ты позволишь мне это сделать. Пообещай, Олли.
Он ласково похлопал Мэри по руке, и его улыбка искрилась любовью и нежностью.
– Хорошо, mon amie[16]16
Mon amie (франц.) – душа моя; душенька.
[Закрыть], если ты настаиваешь, я обещаю, – произнес он, всем своим видом давая понять, что сомневается в том, что такой день когда-либо настанет.
Мэри достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза. В последнее время она стала такой сентиментальной!
– Олли, ты самый лучший друг, настоящее сокровище. Но помни, что я прошу тебя лишь поставить подпись. Твое имя исчезнет с договора займа после урожая следующего года.
Он снял телефонную трубку.
– Что ж, будем надеяться на хорошую погоду и ясное небо.
Покончив с формальностями, Олли проводил Мэри к выходу.
– Ты уверен, что Перси не сказал, когда вернется? – робко осведомилась она.
Олли приподнял плечи типичным жестом своих французских предков.
– Нет, крошка Мэри, но когда он поймет, как много ты для него значишь, тут же примчится домой.
Однако Перси не спешил возвращаться. Сентябрь пришел на смену августу, а чувство потери не покидало Мэри. Даже Олли не было рядом, чтобы утешить ее. Он посещал выставки мод в Нью-Йорке, а затем собирался отплыть в Европу в очередную поездку за покупками.
Страдания Мэри в конце концов воплотились в приступах тошноты, которые настигали ее по утрам, сразу после пробуждения. Сасси называла их «водяной лихорадкой», странной болезнью, поражавшей тех, кто пил воду из ручьев и озер. Мэри не стала возражать, сказав себе, что могла подхватить заразу во время купания в озере с Перси. Но однажды утром, склонившись над тазом в очередном приступе сухой рвоты, она подумала, не стоит ли все-таки обратиться к доку Таннеру. Время, конечно, неподходящее, но, учитывая то, что у нее уже случилась задержка...
Мэри резко вскинула голову и в ужасе уставилась на свое отражение. Потом со страхом потрогала грудь. Она увеличилась и была болезненно-мягкой на ощупь. О Боже!
Девушка бросилась в библиотеку, где схватила с полки тяжелый том. В нем были описаны заболевания, их симптомы и методы лечения. Голова у Мэри шла кругом, пока она разбиралась в признаках предполагаемого недуга. Все сходилось – задержка менструального цикла, набухшая грудь, потемневшие соски, тошнота, частое мочеиспускание, усталость, потеря аппетита...
Боже милосердный – она беременна!
Не может быть и речи о том, чтобы пойти на прием к доку Таннеру. Ей придется обратиться к врачу в другом городе, но для этого следует воспользоваться телефоном, чтобы договориться о встрече. А ее звонок вызовет самые разные слухи.
Мэри немедленно направилась к Беатрисе. Та вместе с поварихой шелушила зеленую фасоль.
– Мэри, какая приятная неожиданность! – воскликнула мать Перси. – Я очень рада тебя видеть. Что привело тебя к нам?
– Беатриса, я ищу Перси, – захлебываясь, выпалила Мэри. Она вдруг обнаружила, что с мольбой заламывает руки, и сунула их в карманы юбки. – Мне срочно нужно с ним поговорить.
– Знаешь, я бы тоже хотела поговорить с ним, дорогая моя, – ответила Беатриса, передавая миску поварихе.
Мать Перси взяла Мэри за руку и повела ее за собой в маленькую столовую, примыкающую к кухне.
– Перси сейчас где-то в канадских Скалистых горах, работает с одной из бригад лесорубов. А теперь скажи мне: что случилось?
– Я... мне нужно с ним поговорить, только и всего, – задыхаясь, пролепетала Мэри.
Проницательность Беатрисы давно вошла в поговорку среди ее знакомых.
– Мы поссорились, – пояснила Мэри. – Я пришла, чтобы извиниться и сказать ему, что... не могу жить без него.
Беатриса улыбнулась.
–Я очень рада это слышать, а мой сын будет просто счастлив. Собственно, я сразу заподозрила, что у вас случилась размолвка. Когда Перси позвонит, я передам ему твои слова, и он тотчас же примчится домой. – Она склонила голову к плечу, с любовью глядя на Мэри. – Тебе не кажется, что вам пора обвенчаться? Если вы станете с этим тянуть, то я состарюсь раньше, чем успею стать бабушкой.
Мэри радостно улыбнулась, несмотря на то что от беспокойства у нее в животе образовался ледяной ком.
– Пожалуйста, передайте Перси, чтобы он поспешил домой как можно скорее. Он... нужен мне.
– Непременно передам, дитя мое. – Беатриса протянула Мэри обе руки. – Ты сделала меня счастливой.
Наступил октябрь. От Перси по-прежнему не было никаких известий. Каждое утро Мэри осматривала свою талию, боясь обнаружить внешние признаки зарождающейся в ней жизни, но с облегчением не находила их.
К середине октября она отчетливо поняла, что может прожить без Сомерсета, но не сможет жить без Перси.
Теперь по ночам, когда сон бежал от нее, Мэри сидела у окна, выходившего на северную сторону, туда, где вдали лежала Канада. Подтянув колени к груди, она молилась:
– Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы Перси вернулся домой. Я откажусь от Сомерсета. До конца дней своих я удовлетворюсь тем, что стану его женой и матерью нашего ребенка. Теперь я знаю, что важно. Я знаю, что никогда не смогу быть счастлива без Перси. Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы он вернулся домой.
Однажды утром в комнату Мэри ворвалась запыхавшаяся Сасси с сообщением, что внизу ее ждет мисс Беатриса. Мэри сбежала по лестнице босиком, но ее последняя надежда разлетелась вдребезги, когда, не веря своим ушам, она выслушала сообщение о том, что Перси не вернулся с бригадой лесорубов в Сиэтл. Он передал весточку о том, что собирается отправиться в составе экспедиции вглубь канадских Скалистых гор и вернется домой не раньше чем через месяц.
Мэри уже не слушала причитаний Беатрисы. Она медленно попятилась к креслу, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. «Что же мне делать?» – спросила она себя, прижав обе руки к животу.
А потом вдруг на нее снизошло озарение.
