Текст книги "Ромейский Квест (СИ)"
Автор книги: Лев Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
– Если благородные господа, и их спутница, не имеют ничего против, чтобы их обслужила женщина, разумеется, – с легким горделивым поклоном испросила красавица.
– Эхм... Что вы, что, мы не против, – горячо заверил Окассий. – Как тебя зовут, дивный мираж пустыни?
– Меня зовут Шинбана, – сверкнула белыми зубами в неширокой улыбке женщина. – Я жена хозяина этого постоялого двора. Муж в отлучке по делам. Но я и мои слуги позаботимся о вас наилучшим образом.
– И... надолго уехал твой муж? – Отчего-то оживился Окассий.
Женщина на этот вопрос не ответила, но посмотрела на монаха так маняще и многообещающе, что тот аж весь заерзал за столом, а сидевший рядом Парфений отчего-то быстро и суетно перекрестился.
– Гхм... Да... Продрал горло Федор. Так чем накормишь, хозяйка?
– Есть суп из чечевицы, печеные баклажаны, пирожки с начинкой из гороха, лепешки-хубз, каша-бургуль, сыр и оливки.
– А мясо? – Уточнил Окассий.
– Сразу видно сильного мужчину, – улыбнулась женщина. – Есть мешви – запеченная баранья нога с пряностями, есть кабса – плов с мясом, морковью и изюмом, если господа могут подождать, специально для них можно запечь пару куриц.
– Богатый у вас выбор для такого глухого места, – дал голос со своего конца стола Фабиан.
– Мы живем в пустыне, но не на отшибе, господин, – ответила женщина. – Торговый пусть здесь оживленный. Нам надо радовать гостей. – Женщина чуть склонила голову, и внимательней присмотрелась к рыцарю, который так и не снял повязки. – Красивые у вас глаза, господин. Зелень такая редкость в этих песках.
– А разве серый цвет плох? – С улыбкой вклинился в разговор сероглазый Окассий.
– Всяк цвет хором по-своему, дорогой гость. – Отозвалась женщина. – Кроме честной еды, у нас есть еще и десерты.
– О-о, – оживился Окассий. – Тогда, стало быть, закажем мы вот-что...
Шевеление за окном, что было в нише, привлекло внимание Федора. Он глянул туда. Измученные сутулые грузчики все-так же тащили по двору бочонки. Все-так же... – Под фон разговора Окассия с хозяйкой Федор присмотрелся внимательней. – Все также... Память услужливо подсказала, что когда компаньоны въехали в караван-сарай, грузчики выгружали бочонки с распряженных телег. Теперь – они грузили их обратно. С неясной тревогой Федор пригляделся внимательнее. Тот доходяга-грузчик, что едва не попался под ноги его коню, в грязной длинной рубахе, и сбитой набекрень чалме... Тогда бочонок в его руках был треснут. И теперь он тащил точно такой же... – Да нет... Не такой же; – тот же.
Федор непроизвольно потер шею. Разгрузка... Загрузка... Кто-то едва приехал, и тут же решил уехать? Что вдруг? Почему?.. Но нет... Было что-то еще. Какая-то мысль придавала всей картине ощущение ужасной неправильности. Телега. Разгрузка. Загрузка. Что-то было не так. Что-то было...
– Федор, куманёк, – позвал Окассий. – Баранья нога, нам пойдет?
– Пойдет, пойдет, – машинально отозвался Федор. – И зелень на твой выбор...
Стойла в конюшнях! – Эта мысль обожгла прозрением как кипяток по коже. – Загон для скота! Когда они пошли туда, чтобы поставить своих коней, – там больше не было ни одного другого коня, быка, или иной животины. Пусто там было. И те, кто сейчас грузил бочонки в телеги... Им некого было в эти телеги запрячь. Будто занавес упал, или шоры с глаз, Федор вдруг начал замечать прочее. Сытные слова хозяйки были пусты – в таверне не пахло тем, чем должно пахнуть всегда – приготовляемой едой. Носили хворост – но не горел огонь, и не было над харчевней дыма. Другие гости в альковах, их было довольно много. Но голоса гостей доносились всего из одного-двух мест. Или – бред? Конец нет, потому что грузчики в этих диких местах тащат телеги через пустыню сами? Гости молчат потому что устали в пути?..
– ...А вино? – Вопросил Окассий.
– Ну, конечно, – отозвалась хозяйка. – И вино. Лучшее вино...
Федор снова взглянул в окно. Грузчики тем временем водрузили на телегу последний бочонок. То тот самый оборванец и водрузил. Водрузил, и ... тут же снял, спустился с телеги, и потащил обратно на склад. Вот почему бочонок все время оказывался у него в руках – последний в очереди. Сколько же они здесь ходят вот так, по кругу?..
Федор обернулся к комнате. Окассий уже закончил загружать хозяйку заказом, и та отошла. Юноша-служка стоял в арке и пожирал гостей глазами.
– Эй парень, – позвал Федор. – Как по имени?
– Кахтан, господин.
– Тут жестко. – Федор показал на Дарью. – Даме неудобно сидеть.
– Да мне нормально, – Возразила Дарья. – Не хуже вас сижу.
– Дама скромничает. – Констатировал Федор. – Найдешь ковер или подушку для дамы, Кахтан?
– Я... Да.. Сию минуту господин.
Парень, как показалось Федору, неохотно вышел из арки. Но только Федор успел открыть рот, как на месте юнцы появился другой, носатый и чуть повыше, который встал на том же месте.
– А ты парняга, как тебя?
– Убар, господин...
– И ты не стой столбом. Неси-ка и ты нам подушек.
– В обслуживание это не входит, господин. – Хмуро отозвался Убар. – В наших краях гости обычно ездят со своими коврами и подушками.
– Мы чужаки, как видишь. Гость всегда прав. Особенно, если гость платит. Неси, а мы заплатим.
– Да, господин, – Убар тоже исчез, оглянувшись через плечо.
– Смешные имена у служек, если перевести на греческий, – заметил Парфений. – «Голод», и «Зверь»...
Федору имена смешными не показались.
– Подушки, подушки... Ты что, кум, зад об седло отбил? – Ухмыльнулся Окассий.
– Тихо, – пресек смешки Федор. – Сейчас все разом встаем, – и уходим. К конюшне, на коней, и через ворота.
– Какого черта? – Возмутился Окассий. – Мы ж только сели!
– Оружие наготове, – не вступая в пререкания процедил Федор. – Вида не казать. Будут мешать, – бейте.
– Что случилось? – Посерьезнев вмешалась Дарья.
– Это уже не постоялый двор. – Хмуро отозвался Федор, попутно думая, как странно звучат его слова. – Площадка для мимов. И сцена, которую играют, – мне не нравится. Все здесь подменное. Встали!
Вряд ли спутники толком поняли, что имел в виду Федор. Но его тревога и тон убедили. Все тревожно вскочили на ноги. Федор, Рыцарь, и слуга принцессы подхватили щиты. Все начали пробираться между столом и скамейками. Федор выходил первым. Там, в арке, он нос к носу и столкнулся с первым служкой, что назвал себя Кахтаном.
– Куда-то уходите, господин? – Непонятным тоном спросил слуга, глядя Федору прямо в глаза, загораживая гвардейцу путь.
– Возникли дела. – Глядя на слугу отрубил Федор. – Срочные.
– Обидите хозяйку.
– Переживет, – Отозвался Федор, пытаясь "продавить" слугу тяжелым взглядом. Тот не смутился, глаз не отводил, и страха вы тех глазах не было. Была спокойная уверенная издевка. – А где подушки? – Спросил Федор. – Ты же за ними пошел.
– Вам ведь не нужны подушки, господин. – С той же неуловимой спокойной издевкой утвердил слуга.
– Не нужны. – Согласился Федор. – Прочь с дороги.
Слуга с места не двинулся. И раньше, чем тот снова принялся что-нибудь болтать, Федор левой ногой из-под щита хорошенько двинул его бронесапогом в надкостницу, и когда слуга тихо зашипев согнулся, тычком щита припечатал тому в физиономию. Служка кубарем укатился, освободив проход. Федор двинулся вперед, слыша за собой слаженные шаги компаньонов. Всего через пару шагов, со стороны прохода, ведущего в кухню, выскочил второй слуга.
– Господин, да куда же вы?
– Под ноги не лезь, – посоветовал Федор. Слова, по его наитию сейчас были нужны не для выяснений, а только чтоб отсрочить момент действий. Слуга, впрочем, за ним не спешил, так и остался в двери, – перекрывая выход на кухню.
– А как же обед? – С места вопросил слуга.
– Нет у тебя никакого обеда, – буркнул Федор.
– Не было, господин. – Уточнил слуга. – Теперь, когда вы пришли, – есть.
Федор коротко глянул на слугу. В улыбке того не было ничего человеческого. Второй, – которого Федор отоварил щитом, уже поднялся с пола, тягуче и мягко, будто бескостная кукла.
– Это они! Они! – Выкрикнула Дарья, и её клинок с шелестом влетел из ножен, сверкнув отсветом в лучах светового окна. Автоваз последовал её примеру. Секундой позже рыцарь Фабиан явил свой смертоносный меч. Окассий по-боевому перехватил посох.
– К бою. – Скомандовал Федор. – Фабиан, опекай Парфения. Вперед.
– Ну куда же вы, полнокровные мои? – Перед Федором, шедшим первым встала хозяйка Шинбана. – Хоть поцелуй на прощанье.
Хозяйка призывно раскинула руки, пламенно раскрыла глаза, и чуть приоткрыла свои пухлые губы.
Ближе всего к хозяйке оказался рыцарь Фабиан, который слегка замешкался, не зная, как поступить с перекрывавшей дорогу женщиной. Сверкнули зубы слишком длинные для человека, хозяйка, каким-то выхлестом, будто бы удлинившейся руки вспорола воздух. Фабиан отпрянул, маска его закрывавшая лицо, оказалось порвана, будто рысь когтями оходила. У Федора мелькнула мысль, что не отдерись рыцарь, – лежал бы он сейчас без головы. Фабиан зашипел, и – теперь он понял, как обходится с дамой, – рассек воздух великолепным ударом своего меча. Женщина увернулась, – с ловкостью немыслимой, прянув будто тень от света. Федор, шедший рядом, тут же ударил хозяйку следом с глубокого выпада, – снова мимо.
– Бесовка... – Выдохнул Федор, наступая.
– Капризные сосуды – укоризненно сказала женщина, выдерживая расстояние. Глаза её были темнее самой тьмы. – Разве пристало емкостям капризничать? Все, кто пришел сюда – остались. И вы останетесь.
И тут же, будто повинуясь незримому приказу, с какими-то гадкими стонами и влажным кряхтением, из других затемненных альковов начали подниматься и вываливаться в залу другие «гости». Дергаясь, словно куклы на плохо привязанных нитках, гости тем не менее быстро рванулись навстречу компаньонам. Один из гостей опередил других, подскочил к Федору протягивая алчные руки, блестя глазами, в которых не было уже ничего человеческого. «Мертвяк, – мелькнуло в голове у гвардейца – бездушный остов...». Федор ударил набегающую тварь, памятуя хозяйку-тень с максимальной быстротой, и... едва не потерял равновесие; тварь живая телом, но мертвая разумом, не блистала реакцией, – меч с легкостью снес ей с плеч полголовы. Но уже набегали другие, грозя повалить и задавить массой. А на заднем плане, за этой оравой бездумной алчной плоти скалилась веселым звериным оскалом хозяйка.
– Сюда! к нише! – Рявкнул Федор, попутно махом отрубая протянутую к нему скрюченную руку, и показывая на ближайшую арку с нишей, откуда не перли мертвые гости. – Отходим! Стена щитов!
Хороши были спутники! Даром, что не случалось им тренировать строй вместе. Ошуюю гвардейца тут же встал Автоваз, одесную – Фабиан, щиты сомкнулись, принимая и отталкивая озверевшую массу некогда бывших людьми. А в тылу... Парфений орал и крестился, но Окассий пинком толкнул его в нишу, широким круговым взмахом посоха отогнал резвого служку-Убара, принцесса выпотрошила коротким круговым махом одного из сонных неживых гостей. С тем монах и принцесса заскочили под арку. Федор с двумя товарищами по строю шагнули туда же, – троих щитов как раз хватило, чтобы перекрыть проход. Навалились! На щиты нахлынуло море из скрюченных рук, перекошенных лиц со страшными, неживыми, безразличными глазами. Толкнули, заскреблись, ухватились за кромки щитов, стремясь вырвать из рук. А через плечи первого ряда мертвых гостей тянулись другие, стремясь вцепится в лица, вцепиться хоть во что-нибудь. Троица щитоносцев отталкивая тварей щитами, не сговариваясь заработала по низу, подсекая икры, подрубая колени, разрубая голени. Твари падали, тяжело, неловко заваливались, но даже внизу не переставали шевелится, конвульсивно сжимая руки, стараясь уцепится в ноги, и обездвижить. Замелькал посох Окассия, монах страшными тычковыми ударами начал бить упавших в головы, кого мог достать между ног первого ряда.
– Эти твари – безмозглые слуги! – Вдруг, задрожав, провещился меч-Солнцедар в руке Федора, выбирая моменты между ударами хозяина – Управляет всеми девка. Она будто матка у муравьев!
– Бейте матку! – согласился Эклер. – И её лейтенантов-служек, бфррр... – голос Эклера прервался, так как именно в этот момент Фабиан подрубил им очередную ногу подступавшей твари.
– Бейте тех, у кого разум в глазах, – дополнила из-за спины шамшер-Ксинанти.
– Дивный совет, – прорычал Федор, видя, как скалящаяся хозяйка мелькает где-то вне досягаемости за толпой безмозглых слуг, и чуя как эти слуги своим напором заставляют его медленно отступать назад в нишу. – Глаз видит, рука неймет...
В этот миг какой-то неживой гость отчаянным прыжком поднялся над плечами своих несчастных товарищей из первого ряда, и вцепился в щит Федора, оттягивая его на себя, а сам алчно защелкал зубами на расстоянии пары пальцев от носа гвардейца. Федор, отчаянно ругаясь, боднул прыткого неуспокоенного шлемом. Раздался треск зубов, мертвяк прощербился, но это ничуть не помешало ему тянутся оставшимися зубами, окатывая Федора зловонным дыханием. Тут же кто-то снизу вцепился Федору в сапоги, гвардеец закачался, чуя, что еще секунда, и вся эта масса сейчас опрокинет его навзничь, и рассыплется их маленький строй, и...
Свистнуло, что-то прошелестело мимо щеки Федора. Мертвяк навалившийся сверху удивленно крякнул, – пытаясь сфокусировать оба глаза на оперении стрелы, внезапно "выросшей" у него в переносице. Затем глаза мертвяка закатились, хватка его ослабла, и он спал с плеч Федора лишившись последних остатков своего нечестивого подобия жизни. Свистнуло снова. Раз Другой. Стрелы в головы мертвяков стали влетать с поразительной быстротой и точностью, будто за спиной Федора стоял гвардейский отряд стрелков. Мертвецы начали падать как снопы под серпом жнеца. Подрубив частыми короткими ударами меча ногу очередному незадачливому гостю, Федор коротко оглянулся назад. Дарья позади них умудрилась забраться на стол, набросила тетиву на ушки составного лука, и стреляла со скоростью немыслимой, – будто ожившая эллинская богиня-охотница по имени Артемис. Зажав в руке несколько стрел разом, чтоб не тянутся к колчану, и на вид почти не целясь, не до конца даже натягивая тетиву, девушка тем не менее, попадала, а вытяга тетивы хватало как раз, что бы стрела пробивала головы нежити. Стреляла персиянка как нижним хватом тетивы к груди, так и верхним кочевым, – с оттягом к уху. Кочевым даже чаще, так ей не мешало натягу собственное зерцало. Выпущенная стрела прошла мимо только один раз, – когда стрела молнией полетела к голове хозяйки, – но той уже не было, отскочила, и стрела бессильно ударилась в камень стены. То был единственный промах. В какие-то мгновенья, дюжина ближних мертвецов обзавелась опереньем в бошках, отвалилась и осела на пол, чтоб больше уже не подняться.
Пользуясь краткой передышкой, Федор могучим ударом бронесапога присунул по хлебалу хватавшего его за ноги мертвяка-колеки, бросил меч в ножны, и провернул ремень, висевший у него на груди. Повинуясь тяге ремня со спины ему в руки скользнул металлический дракон. «Последний», – с сожалением подумал Федор, чиркнув колесиком. Дернул рукой назад-вперед – фукнуло! Жадное чадящее пламя с ревом вылетело из драконьей пасти, будто огненный хлыст шлепнул по подступающим тварям. Неугасимый огонь охватил сразу с десяток фигур. Мертвяки горестно завопили, сколько бы смысла не осталось в их пустых головах, огонь он понимали. С паскудной рожи хозяйки, мелькавшей на заднем плане, сползла довольная гримаса. Горящие мертвецы сбились, затоптались на месте, истаивая в огне. Кое-кто из них развернулся, и попытался убежать в сторону хозяйки, к двери. Отчего у самой хозяйки случился легкий приступ паники. Только один, особенно видно упертый мертвяк, несмотря на сжиравший его огонь, заковылял вперед, и попытался вцепится в Автоваза, но Окассий так отоварил его посохом, что тот убрался гореть на пол.
– Вперед! – Скомандовал Федор, – пока они не очухались.
Аккуратно обступая горящие фигуры, компаньоны вышли из ниши. За время неудачного штурма толпа мертвяков изрядно поредела, поэтому троица компаньонов из первого ряда без труда выбралась в основной зал, и чуть разойдясь начала наступать по нему к выходу. Простор позволял более свободно орудовать мечами, рубящие удары чудо-мечей срубали мертвяков, отсекая конечности и головы. Дарья двигалась следом, пуская стрелы в тех мертвяков, что по каким-то причинам задержались в боковых нишах, и при случае уязвляя тех, кто был перед троицей. Окассий прикрывал девушку, и заодно подтаскивал за собой Парфения, который обрушивал на врагов пламенные, но несколько бессвязные обрывки молитв.
– Скверные бурдюки! – Завыла хозяйка, разевая зубастую пасть гораздо шире, чем возможно человеку. Видя, как тает под ударами компаньонов её воинство мертвяков, хозяйка начала спиной пятится к выходу. Сперва медленнее, потом все быстрее. Наконец, не дожидаясь, пока удары троицы повергнут последних мертвяков, она, не чинясь, обернулась, и бросилась бежать к дверям, соблазнительно покачивая на ходу своим наливным задом.
«Отличный зад», – Подрубая очередного мертвяка, отстраненно успел восхитится Федор.
Секунду спустя в зад хозяйки, дрожа оперением, вонзилась стрела.
"Был", – Додумал мысль Федор.
Хозяйка, рокоча уж совсем нечеловеческим голосом, потеряв всякую грацию, вывалилась за дверь.
Дарья опустила лук, расслабляя на тетиве очередную стрелу.
– В голову надо было, – Посетовал Федор.
– Хотела сперва замедлить, уж слишком ловка стерва, – отозвалась персиянка.
– Все равно. Отменная стрельба, – похвалил Федор. – К выходу, други! Поймаем матку-бабищу!
Тем же слаженным порядком, – трое щитоносцев впереди – компаньоны быстрым шагом прошли к выходу.
– Твою медь!.. – Ухнул Федор. Во дворе "гостей" оказалось куда больше. И теперь все они стягивались к зданию. Что хуже, среди дворовых мертвяков были не только бывшие купцы, но и добротно вооруженная охрана. Хозяйка-упырица, припадая на ногу, и сверкая цветастым оперением пониже спины, махала руками как дирижер перед музыкантами, направляя оравы тварей к харчевне.
– Сними бабу. – Приказал Федор.
Дарья вскинула лук, но тут же, повинуясь воле хозяйки, ближайшие твари встали перед ней живым щитом. Остальные же, набирая скорость начали бросились к зданию.
– Не прорвемся! – Рявкнул Федор. – Назад! Запираем дверь.
Компаньоны отошли обратно в дверь. Окассий подскочил к двери, захлопнул её, Парфений провернув, заложил в гнезда тяжелый засов. Постоялые дворы здесь не зря строились в виде здания окружающего площадь, – это была форма подобия крепости. Настоящую осаду войском оно выдержать не могло, но годилось для отбичи набега разбойничьих шаек. Если же – как здесь – внутри на площади строились отдельное здание – оно в этом торговом подобии крепости выполняло функцию цитадели. Федор начал оглядывать внутренность харчевни. Дверь мощная, засов добрый. Окна небольшие, – человеку не влезть.
– Кухня! Есть ли задний вход?.. – Дал голос рыцарь Фабиан.
– Проверь! – Приказал Федор. – Автоваз, дуй с ним.
Рыцарь с персом побежали в кухню. Окассий, не дожидаясь приказа метнулся в нишу, и своротив коротконогий стол, потащил его баррикадировать дверь. Парфений подскочил, схватив за вторые ножки неудобную ношу.
– Берегитесь окон, – могут стрелять через них, – предупредил Федор. – Дарья, – со мной наверх. Поглядим что на крыше.
Федор, перелетая через ступеньку крутой лестницы, взлетел на крышу, осмотрелся. Кроме ветровых ловушек, на крыше было пусто. Край крыши защищали стены с бойницами, вполне настоящие, способные укрыть воина.
– Осторожно, предупредил Федор, – когда за его спиной появилась девушка, – берегись стрелков. Дуй на сторону ко входу. Будут ломать дверь, стреляй.
– Стрел мало, – Хлопнула по колчану девушка.
– Вот и не трать понапрасну. Иди.
Девушка пригибаясь побежала на нужный край крыши.
– Федор! – Крикнули снизу, от лестницы.
– Ну, – Гвардеец посунулся обратно, глянул вниз, на Окассия.
– Дверь забаррикадировали, – отрапортовал Монах, тяжело дыша, и опираясь на свой посох.
– Задний вход тоже заперт, сир, – В поле зрения появился Фабиан. Дверь узкая, толстые доски, крепкий засов.
– Недобитых врагов дорезали, – дополнил перс Автоваз.
– Добро! – Кивнул Федор. – Давайте наверх. Будем держать оборону тут. Если взломают двери, удержим их на лестнице. Парфений!
– Я, – отозвался монах.
– Собери с тел внизу стрелы Дарьи, из тех, что целые, – и тоже наверх. Только не тащи стрелы обратно как попали, протыкай насквозь, а то наконечник в ране останется. Справишься?
– Дело безрадостное, но с Божьей помощью совладаю, – перекрестился Парфений.
– Ну-ну, аккуратней там. Если что, кричи...
Окассий, Фабиан, и Автоваз, тем временем выбрались на крышу.
– Каждый берем по стороне, – распорядился Федор.
Воины рассредоточились по крыше, согнувшись у бойниц. Тут что-то хлопнуло на стороне правой от входа. Над бойницами, на стороне которую занял Автоваз показались две жерди приставленной к крыше деревянной лестнице.
– Окассий, – Показал рукой Федор.
Монах кивнул, и перебежал на сторону к Автовазу. Примерился, упер свой посох в жердь лестницы, и хорошенько толкнул. Лестница отделилась от стены, и набирая скорость ухнула вниз. Раздался шлепок. Мертвяки внизу обиженно завыли.
На крышу залез Парфений, сжимая в руках окровавленные стрелы. Огляделся, побежал к Дарье. Федор подвинул шлем, утер со лба пот, и выглянул во двор. Мертвяки обступили дом внизу плотной толпой. И стояли. Молча. Неподвижно. Зловещей хозяйки видно не было. На крыше внешнего здания выстроились несколько стрелков из охраны постоялого двора, или караванов, – луки были у них в руках, но пока никто не стрелял.
– Стрелы отдал, – Приблизился к гвардейцу Парфений. – Чего теперь делать?
– Встань у лестницы, смотри вниз, – если кто проникнет внутрь, – кричи.
– Ага, – Парфений собрался к лестнице.
– Постой. – Остановил его Федор.
– Чего?
– Ты это... Наблюдай, – и молись.
– Да, – Парфений кивнул, и отошел к ходу вниз.
Федор еще раз прошелся по крыше, оглядев все стороны, и только после этого позволил себе присесть. «И что дальше? – Мелькнула в голове невеселая мысль. – Попали как кур в ощип. Сколько можно высидеть вшестером на этой крыше? Надо будет послать Парфения, посмотреть, найдется ли что на кухне, – хотя бы вода... Но что потом?».
– Эй! – Словно в ответ на его мысли послышался голос снизу. – Эй, на крыше!
Кричали со стороны, которую сторожил Фабиан.
– Всем следить за своими постами! – Напомнил Федор. – Это может быть отвлекалка.
Федор подскочил на сторону франкского рыцаря, и опасливо высунулся в край бойницы.
– Кто орет? Чё надо?
– Это я, – отозвался так же опасливо высовываясь из-за плеч мертвяков слуга, который называл себя Кахтан. – Хозяйка хочет поговорить с вами. Переговоры. Давайте, чтоб без стрельбы. Безо всякий глупостей.
– Ну, пусть выскажется, – буркнул Федор.
– Так ты пообещай, чтоб, там, без всяких хитростей.
– Обещаю, – выплюнул через губу Федор. – Честное благородное слово... – Сам же переглянулся с Дарьей, и жестом позвал её к себе, потом щелчком пальцев привлек внимание Парфения, и отправил его на сторону, откуда ушла персиянка. Когда девушка подкралась к нему, указал ей шепотом.
– Спрячься рядом. Не высовывайся. Как дам сигнал, попробуй убить ехидну.
– Нет! – Глаза Дарьи расширились. – Так нельзя! Ты же обещал ей переговоры. Такое слово нарушать нельзя!
– Да ведь она нелюдь.
– Ну и все равно. Это же твое слово.
Федор посмотрел на персиянку. До чего ж красивая. То ли обругать, то ли поцеловать...
– Нарушать слово вам запрещают ваши боги? – Вспомнил он то, что знал о персидской вере.
– Да. Всевидящий Ормазд сурово карает клятвопреступников. Ангран84 не примет их!
– Но ведь ваши боги так же велят вам помогать им в борьбе со злом, и всеми силами уничтожать порождений Аримана?85
– Да, – снова согласилась девушка.
– Так выходит в этой ситуации, – что важнее? Сохранить слово? Или уничтожить зло?
– Я... не знаю, – смутилась девушка.
– Я знаю. – Отрезал Федор. – Эта грымза сама на нас первая подло напала, значит все честные правила в её сторону отменяются. Выполняй, что велят твои персидские боги – уничтожай зло.
– Хорошо! – Дарья наконец-то согласно кивнула.
«Чудо, какая бы была замечательная жена, – подумал Федор. – Сама не врет, а всему что ей говорят, верит. Эх, если б не царского роду... С другой стороны – ужас какая принципиальная; тоже это не всегда сахар...».
– Значит, жди моего сигнала, – напомнил он вслух.
Внизу, из рядов апатичных мертвяков, выбралась хозяйка. Остановилась, уперев руки в бока, посмотрела вверх. Федор встретил её взгляд. Сейчас хозяйка опять выглядела человеком, красивой женщиной. Но гвардейца её внешность больше не обманывала.
– Как вы догадались? – Спросила снизу хозяйка Федора, самым доброжелательным тоном. – В чем наш прокол?
– Это я, пожалуй, придержу для себя. – Отозвался Федор. – С чего бы мне учить тебя?
– Еда, да? – Хозяйка чуть склонила голову набок. – У нас просто кончилась ваша человеческая пища на складе. Перебой с подвозом. С едой было проще. Покорми вас хорошенько, – вас тут же тянет в сон. Да немного вина... А ночью, со спящими все можно сделать тихо-тихо, нежно-нежно. Никто и не успевал понять... А если кто не спал, – тот сам отпирал мне дверь. – Хозяйка соблазнительно потянулось, так что её хитон подчеркнул все округлое. – Как тебя звать, воин?
– Я смерть твоя, – представился Федор.
– Ну да... – Хозяйка вкусно хохотнула низким грудным смехом. – А знаешь, почему я еще не взяла штурмом эту халупу? – Спросила снизу хозяйка. – Да не вытащила вас всех оттуда за уши?
– Наверно потому, что мы пинком выгнали тебя из этой халупы. Порубали в капусту твоих холуев. И засадили тебе стрелу в задницу. – Любезно ответил Федор. – Как седалище, кстати? Сильно болит?
– У таких как я, все очень быстро заживает. – Улыбка хозяйки несколько поблекла. – Не волнуйся, я помню, кто мне задолжал. Получила стрелу – верну кол. Погляди-ка сюда, милый.
С этими словами хозяйка лениво махнула рукой, часть мертвяков, стоявшая кольцом вокруг харчевни, разошлась, и отступила, открывая лежащие там вязанки хвороста. В другом месте отошедшие мертвецы обнажили сложенные кувшины.
– У меня здесь полсклада забито оливковым маслом, – констатировала хозяйка. – Его вез такой вкусный купец... Само по себе масло не горит. Но если плеснуть его на хорошо разогретый костер... Я могу в любой момент спалить это здание вместе с тобой и твоими друзьями.
Федор посмотрел на хворост. На кувшины. Беда дело. Только бы не дрогнуло это на лице...
– ...И мы опять возвращаемся к вопросу – Мягко продолжила хозяйка – почему я еще этого не сделала?
– Потому что ты на этом деле потеряешь столько твоих холуев, – что тебе икнется! – Твердо ответил Федор.
– Марионетки? Да, жаль их терять. – Легко согласилась хозяйка. – Но не так жаль, как ты думаешь. Мне ведь не нужно их растить, обучать, убеждать... Только взять их крови, да кое чего добавить взамен... Ты не представляешь, как быстро можно наплодить эту безголовую стаю. Куда больше мне жаль здание. Постоялый двор – такое богатое, сытное место. И вместе с тем, такое уединенное. Люди сами стекаются сюда. Но их будет несколько труднее... принимать, если в центре двора будет торчать закопченный остов. Вот, почему я еще не спалила вас, как гнилую траву.
– Сочувствую твоим трудностям, – отозвался Федор.
– Я хочу, чтобы ты понял, – терпеливо отозвалась хозяйка. – Вы живы, – только потому, что я не хочу портить сцену. Но. Как только на гребне бархана появится первый же приходящий караван... Чем-то приходится жертвовать, милый. Сгоревший дом можно объяснить десятком причин, – главное, чтобы рты в нем умолкли. Понимаешь? Вы живы только до первого каравана. Он появится – я зажгу факел. Я только пытаюсь донести до тебя простую истину – вы все мертвы. Имеется лишь малая отсрочка. Или... – Хозяйка сделала паузу. – Есть вариант.
– Какой? – Хмуро спросил Федор.
– Вы сами открываете мне двери и сдаетесь. Тогда я сохраняю вам жизнь. Будете служить мне.
– Ха! – Ведор искренне развеселился. – Чтобы мы стали твоими безмозглыми куклами? – Он оглядел стадо переминающихся вокруг дома мертвяков. – Уж лучше согреть.
– А зачем вообще людям мозги? – Хохотнула хозяйка. – Спроси любого правителя, чего он хочет от подданных, и он ответит: побольше преданности и поменьше мозгов. Эти существа, – она махнула рукой на толпу нежити. – Всего лишь автоматоны. Впрыснутые им в тело мельчайшие живые частицы перестраивают их. Тело консервирует само себя. Срок службы их недолог, пока в недрах их тел не закончится запасенная там еще при жизни энергия. Правда основной поглотитель энергии – мозг, почти отключен, что несколько продляет... – Но для вас есть иной вариант. Возвысится. – Хозяйка повернулась к стаду мертвяков, и крикнула. – Кахтан, подойди сюда!
Через малое время, растолкав стадо безмозглой нежити к хозяйке подобрался молодой человек. Федор узнал служку, который «обслуживал» их в таверне.
– Узнаешь? – Спросила хозяйка. Ты общался с ним. Он, конечно, не слишком образован, но разве безмозгл? Кахтан – стал таким как я, только он еще очень молодой, у него долгий путь. Он связан со мной, как связаны у нас все младшие со старшими. Но он не кукла. У него есть свои мысли и чувства. Когда-нибудь он дойдет по дороге крови и до личной свободы. Я предлагаю тебе и твоим друзьям присоединится. Вы выцарапали себе это право. Нам нужно не только безмозглое мясо. Нам нужны и умные воины.
– Стать кровососом? – Процедил Федор. – Выпивать жизнь из других людей?
– Не надо патетики милый. Ты же не спрашиваешь у коровы, хочет ли она пойти тебе на корм? Ты же не страдаешь оттого, что ешь телячье мясо?
– Теленок не умеет мыслить.
– Кто сказал? Конечно он не умеет бубнить молитвы. Но он, так же как вы – боится, не хочет умирать. Тебя не слишком волнует все это, когда ты жуешь телячью вырезку в прожарке.
– Животное – это животное. А человек есть человек. Бог создал природу так, чтоб человек ел животных.
– Именно милый. И бог создал нас, – чтобы мы жрали людей. Так устроена природа. Все жрут друг друга. Лучше быть тем, кто жрет, а не тем, кого переваривают. Да и на что нам примеры с телятами. Вы – люди – сами же друг друга жрете. Раньше жрали буквально. Теперь, – у вас цивилизация – сильный давит слабого. Слабый горбатится на сильного, теряя здоровье, отдавая свою жизнь, свою кровь. И я предлагаю тебе перестать быть теленком – пока ты еще не на вертеле. Умри – или поднимись на вершину пищевой цепочки. Ты ухватил случай за волосы милый, – у тебя то, что мне сейчас нужно. И я даю тебе – и твоим спутникам – честный выбор. Я немногим его даю. Прими мой дар. И ты станешь быстрее, сильнее. Ты увидишь все краски мира. Ты станешь почти бессмертным Века будут бежать мимо тебя, и ты увидишь к чему идет этот мир.
