Текст книги "Золотой характер"

Автор книги: Лев Кассиль

Соавторы: Виктор Драгунский,Владимир Санин,Владимир Михайлов,Лазарь Лагин,Александр Вампилов,Иван Стаднюк,Юрий Казаков,Борис Ласкин,Николай Грибачев,Зиновий Юрьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

В. Комов
СОВЕСТЬ В ПОРТФЕЛЕ

Как обычно, Лена Курашева – маленькая рыжеватая девушка с внимательными строгими глазами – пришла на работу раньше положенного и села за машинку. Тут же ее вызвал директор райпищекомбината Сапунов:

– Срочно сделай в двух экземплярах, на хорошей бумаге, – и, не поздоровавшись, протянул пачку тетрадочных листков, исписанных мелким, витиеватым, неразборчивым почерком. – Я уезжаю в командировку в соседнюю область… Сама проверь все, зарегистрируй в книге «исходящих» и отнеси редактору. Копию оставь!

Лена молча вышла. Через минуту тонкие пальцы машинистки уже бегали ото клавишам, казалось, что она к ним не прикасается, и буквы словно сами образуют слова и предложения.

Давно уже стало правилом, что Лена дописывала пропущенные слова в творениях директора, исправляла грамматические и стилистические ошибки, расставляла абзацы. Сапунов этого не замечал. Но как-то Курашева перепутала интервалы и сделала чуть больше поля. Начальник учинил ей разнос за «грубейшую невнимательность» и поставил на вид в приказе.

– Будет наука!.. У нас не контора «Олифа и дранки»!.. Каждая неточность может привести к явно отрицательным последствиям, – весь день бурчал Сапунов.

Машинистка со всем этим мирилась. Только не могла понять, какое директор имеет право писать статьи в районную газету о заботе, о внимании к людям.

Вот и сегодня ей предстояло перепечатать материал на эту же тему… Чем дальше, тем беззастенчивее поучал директор, как надо относиться к людям, их запросам и требованиям.

Последняя фраза… Курашева сколола скрепкой статью – десять страниц получилось. Перечитала: «Нечестно посылать такую «исходящую»!..

Лена вставила в машинку чистый листок и первый раз в жизни начала создавать свою собственную статью. Она написала о том, что Сапунов грубит подчиненным, ко всем подряд обращается на «ты», частенько не здоровается с техническими работниками.

Комсомолка рассказала и о «чуткости» руководителя райпищекомбината. Дрова завезли только двум сотрудникам, все комнаты, кроме директорского кабинета, не отремонтированы, уборщице не дал машину отвезти сына в больницу…

«За две недели до отчетно-выборного профсобрания наш директор обычно вызывает работников комбината и интересуется, кому и чем надо помочь: квартира, ремонт, путевка, топливо, разряд повысить… А как только кончилось собрание – снова забывает о людях, снова прячет совесть и чуткость в портфель», – развенчала нехитрый прием начальника машинистка.

Затем пошла к председателю месткома и редактору стенгазеты, подробно рассказала обо всем. План Курашевой одобрили.

Лена вложила оба материала в конверт и сделала приписку: «Прошу прислать корреспондента и проверить факты»…

Спустя неделю из соседней области вернулся директор. В этот же день в районной газете появилось письмо машинистки с подробными комментариями. В самом конце говорилось, что редакция допустила ошибку, опубликовав ранее две статьи Сапунова, и просит извинения у читателей.

Директор помылся, поспал и к концу рабочего дня заглянул в свой кабинет…

На столе лежали письма и газеты. Развернул газету и грузно сел на стул: взор его стал болезненно-растерянным, на висках выступила испарина, уши налились иссиня-темной краской… «В чем дело?.. Не может быть… Наверное, что-то перепутали». И тут же вызвал машинистку.

– Кто писал?

– Ты?.. А мою перепечатала, отправила?

– Вот копия. Все нормально, – девушка протянула директору статью. И только сейчас он заметил на столе пакет из редакции. Конверт был тщательно заклеен – порвал и вынул маленькую бумажку. Прочитал вслух: «Ваш материал не использовали, так как он необъективный, а местами попросту искажает действительное положение в райпищекомбинате».

Сапунов поднялся и с высоты своего завидного роста взглянул на маленькую, щуплую машинистку. Но Лена смотрела прямо в глаза директору, и он почему-то снова осторожно опустился на стул…

И. Костюков
ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ПОДХОД

Заседание правления артели «Красный бондарь» близилось к концу, когда на пороге показался артельный сторож Матвей Горохов. Он держал в руках шапку, а в шапке покоились овчинные рукавицы.

– Товарищи правление! – сказал Матвей с поклоном. – Вот вы все здесь. Можно сказать, вся головка. И председатель Семен Никитич тоже. Или увольте, иди что хотите делайте… От сторожевки я отказываюсь… Не то в газету напишу… Иначе нельзя…

– Дядя Матвей! – обратился к нему председатель Семен Никитич Мелешкин. – У нас тут заседание, важные дела решаем, а ты… Ну, что ты хочешь?

– Хочу, чтобы склад готовой продукции отремонтировали, вот что! – сердито ответил Матвей. – Три раза писал вам, и все напрасно! Ну мыслимо ли готовую продукцию так держать? А? Нешто это по-хозяйски? Продукция денег стоит, а в склад хоть на тракторе въезжай! А спрашивать потом с кого будете? С Матвея? Нет уж, благодарю за милость!..

Сперва Мелешкин пытался просто выдворить назойливого старика, но, вспомнив про его угрозу написать в газету, быстро смирился и даже предложил Матвею стул.

– Действительно, товарищи! – заявил Мелешкин. – В склад готовой продукции может проникнуть любой и каждый. Стены давно требуют ремонта. Но… Но ведь для ремонта деньги нужны. Выходит, опять непредвиденные расходы!

– Да, рублей, пожалуй, тысячу надо, не меньше, – сказал бухгалтер, скосив глаза на матовый шар потолочной лампы.

– Вот видите! – живо подхватил Мелешкин. – Мы говорим, что надо каждую копейку экономить, а тут целая тысяча рублей! Сто тысяч копеек! Нет, товарищи, это не по-хозяйски. Надо придумать что-то другое.

Но присутствующие ничего другого выдумать не могли. Все сходились на одном: склад нужно ремонтировать, и как можно скорей.

– А что если купить собаку, а? – предложил Мелешкин и вопрошающе посмотрел на правленцев. – Затраты грошовые, зато польза какая! Никто щепки не унесет. Да и Матвею большая подмога. Как ты думаешь, дядя Матвей, а?

– У меня же есть песик! – ответил Матвей. – Шустрый такой, звереныш! Шариком кличут.

– Тоже, нашел собаку, – усмехнулся Мелешкин. – Она у тебя и брехать-то как следует не умеет, а так, тявкает не поймешь что. И облик у нее не собачий. На кошку смахивает. В хвосте – репья, уши болтаются. Наверно, извините, и блохи есть. Ну разве можно такой дворняжке артель доверить? Ни за что! Уж если иметь собаку, так порядочную, чтоб она одним видом уважение к себе внушала…

Говорил Мелешкин горячо, убедительно. Вдохновленные его вескими доводами, заместитель и бухгалтер стали даже называть наилучшие, по их мнению, породы собак. Бухгалтер Николай Прокофьевич предлагал завести куцего эрдельтерьера. Заместитель отстаивал ум и неподкупность немецкой овчарки. Иного мнения был Семен Никитич.

– Не выношу сенбернаров, эрдельтерьеров и прочих догов-бульдогов! – горячился он. – Я предлагаю остановиться, ну, скажем, на волкодаве. Видели когда-нибудь? Нет? А спорите! Это не собака, а лев с собачьей мордой. Его не только жулики – честные люди будут за версту обходить!

Доводы и авторитет председателя возымели полный успех. Через день агент по заготовкам Стучалов, снабженный командировкой, инструкцией, на всякий случай пятьюстами рублями, выехал в отдаленное Омутнинское лесничество, где, по утверждению Мелешкина, держали волкодавов.

Десять дней не было вестей от Стучалова. Наконец пришла телеграмма:

«Задание выполнил шлите триста найма автомашины получении выезжаю».

Спустя три дня Мелешкин получил вторую телеграмму:

«Застряли снегу найма буксира также другие расходы шлите семьсот рублей привет Стучалов».

А еще через неделю, гремя цепями, во двор артели въехала крытая трехтонка, в которой помещались будка с собакой и проводник. Стучалов торжественно восседал рядом с шофером.

Посмотреть на покупку собралось все правление. Тут же ходил и сторож Матвей. Он косо поглядывал на сарай, откуда временами слышался то басовитый лай, то рычание.

– Вишь, рычит, как трактор какой! – кивал он. – Поди рублей пятьдесят за него бухнули! Ну что ж! Посмотрим на деле, чего он стоит. Тут ведь не волков давить, а службу служить!

Агент Стучалов, поправившийся, немного обветренный, чувствовал себя именинником. Щуря заплывшее глазки, он шепотом предупреждал:

– Ох, и лют! Зверь в собачьей шкуре! Никого не признает! Самому проводнику пальто в клочья исполосовал. Пришлось за четыреста рублей новое покупать…

– А как звать-то этого барбоса? – поинтересовался Семен Никитич, заглядывая в щель.

– Какая-то мудреная кличка, уж и не помню. Сейчас я проводника спрошу. Эй, хозяин! – обратился Стучалов к сидящему на дровах человеку. – Слышь, хозяин? Как кобеля-то звать?

Проводник сердито произнес что-то длинное и непонятное.

– Вот и я говорю, мудреная кличка, – оправдывался Стучалов. – В два приема не выговоришь.

– Ну и пес с ней, с кличкой! – махнул рукой Семен Никитич. – Будем Полканом звать. У моего тестя тоже Полкан был. Поменьше этого, но поголовастей. Убили его. Кур воровал… Так сколько, говоришь, отдал-то?

– Триста пятьдесят рублей, не считая всяких других расходов. Дешевле не отдавали.

– Немного дороговато, – почесал скулу Мелешкин.

– Зато собака-то! Кататься на ней можно!

– За такие деньги небось нас самих прокатят, – сухо заметил бухгалтер. – Еще машину нанял, проводника зачем-то взял. Ему и суточные выплачивать и обратный проезд потребуется. Это, брат, тоже в копеечку влетит.

– А что я один стал бы с ней делать? Вас бы туда, так узнали бы! – обиделся Стучалов.

– Ну, ладно, ладно, – замахал на них Мелешкин. – Будет вам. В два счета окупится. Ты, Стучалов, займись-ка проводником. Покорми его… А вечером – к поезду. Без проводника управимся. И машину отпусти…

На следующее утро, придя на работу, члены артели были удивлены открывшейся перед ними картиной: дорожки не расхищены, снег лежит сугробами, ворота заперты, во дворе горит большой ночной фонарь…

– Проспал, старый кочан! – сказал Мелешкин. – Небось обрадовался, что за него животное службу несет.

Председатель хотел постучать, но в ту же секунду отскочил от ворот на почтительное расстояние.

– За… за руку чуть не тяпнула! – произнес он тоном человека, который чудом вывернулся из-под трамвая.

– Вот это да! – послышалось из толпы. – Что же теперь делать? Ведь работать пора.

Наиболее отчаянные пытались кричать и звать Матвея. Но в ответ слышалось лишь злобное рычание.

– Может, его того… собака загрызла! – продолжая дрожать, высказался председатель. – Не нашли общего языка, вот она его и сгамкала…

– Пристрелить ее, чтоб живых людей не грызла! – предложил кто-то из членов артели. – Взять ружье, бах – и поминай, как звали!

– Стрелять нельзя, – возразил бухгалтер. – За нее большие деньги плачены. В инвентарную книгу записана… Уговорить бы ее как!

– Товарищи! Никак Матвей! – закричали в толпе. – Он и есть. Это его шапка! Да вон он, вон, на чердаке!

– Люди добрые! – замахал Матвей шаткой. – Братцы! Выручайте! Близко, подлая, не подпускает! Всю ночь, чтоб ей ни дна, ни покрышки, на чердаке промаялся.

Затем Матвей неожиданно юркнул обратно. И все услышали, как он стал зазывать собаку:

– Полканушка! Иди, собаченька, на место! Я тебе мясца куплю, печеночки! Иди!..

Потом раздался приглушенный лай, удар, похожий на выстрел, и радостный крик Матвея:

– Есть! Наконец-то, будь она семь раз проклята! Загнал подлую! Захлопнул! Кошка помогла. Погналась за кошкой, я ее, голубушку, и припер…

В тот же день бухгалтер стоял перед Мелешкиным и, переминаясь с ноги на ногу, докладывал:

– Полкан уже в две тысячи сто пятнадцать рублей обошелся, не считая кормежки. А чем, спрашивается, он лучше Матвеева Шарика? Шерсти больше – и все…

И, скосив глаза на матовый шар потолочной лампы, бухгалтер еле слышно добавил:

– Из газеты приходили. Спрашивали, что да как… Завтра жди подарка!.. Вот тебе и хозяйственный подход!.. Это называется сэкономили!

Вечером собаку продали за пятьдесят рублей заведующему базой райпотребсоюза, приехавшему в артель за бочкотарой.

В. Куканов
ПОСТРАДАВШИЙ
(История в письмах)

НАЧАЛЬНИКУ ПАССАЖИРСКОЙ СЛУЖБЫ ДОРОГИ…

Уважаемый товарищ Начальник! Прошу разобрать мою справедливую и законную жалобу по существу и принципиально. 16 сентября я имел несчастье ехать со своей супругой Аделаидой Потаповной в поезде № 27. Я говорю: несчастье – и это именно так! Потому что ехать в шестом вагоне, где проводником некая малоуважительная личность, хам и грубиян Сорокин, есть несчастье.

Как честный, не какой-нибудь безбилетный пассажир и имея к тому же мигрень у жены, я попросил вышеоглашенного Сорокина предоставить нам с женой в купе нижние полки. И что же вы думаете? Вместо полок я получил в ответ пренебрежительный кивок лысой головы и грубый ответ: «Просите пассажиров поменяться с вами полками!» Мы едва дотянули до своей станции. А хам и грубиян Сорокин ходил по вагону как ни в чем не бывало и даже имел нахальство моей жене Аделаиде Потаповне несколько раз сделать замечание в грубой форме, чтобы она не бросала на пол мандаринные корки.

Но пусть хулиган Сорокин не хвалится, будто он 25 лет работает на транспорте и знает все порядки. Он их не знает! Бездушно и наплевательски относится к нуждам и запросам трудящихся пассажиров!

Таким не место в рядах славных проводников на железнодорожной магистрали!

Потерпевший пассажир, проездной билет № 47132,

ЕРШИСТОВ А. С.

НАЧАЛЬНИКУ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ…

Мои неоднократные обращения со справедливой и законной жалобой не дали положительных результатов и даже, больше того, показали, что в нашем славном железнодорожном аппарате есть еще чинуши и бюрократы, которым не место на их местах.

В сентябре месяце, возвращаясь со своей супругой Аделаидой Потаповной с курортного лечения и имея мигрень у жены, я столкнулся с вопиющим фактом грубости и хамства.

Питая непримиримость к недостатками темным пятнам, я подал справедливую и законную жалобу начальнику пассажирской службы вашей дороги, некоему Верхорубову. Я надеялся, что моя жалоба будет надлежащим порядком рассмотрена, после чего хама и грубияна с позором удалят со славной железнодорожной магистрали. Но увы и ах! Верхорубов горой стал на защиту Сорокина.

Ответ, который я получил (см. приложение № 1 к моему письму), может служить образцом бюрократической отписки. Циник и бюрократ Верхорубов барски поучает меня: «Места в вагоне занимаются согласно купленным билетам». За билетом он не видит человека!

Не удовлетворившись ответом, я обратился с жалобой на имя начальника дороги Синещекова. И что же? А то, что и он начал игнорировать правду и факты, начал отписываться и отпихиваться. Легче решетом солнце поймать, чем добиться у него правды. Гоните зажимщиков из управления дороги, чтобы их зловонный душок не раздавался в нашем славном аппарате!

К сему враг недостатков

ЕРШИСТОВ А.

В РЕДАКЦИЮ…

Дорогие товарищи из редакции! Обращаюсь к вам за помощью, ибо огонь вашего печатного слова, огонь правды имеет большую силу и заставляет задуматься многих зажимщиков правды, а затем и останавливает их в их преступных порою действиях.

С сентября месяца прошлого года я не могу добиться достойного ответа от бюрократов железнодорожного ведомства в лице Верхорубова, Синещекова, начальника главного управления Рогова и многих, многих других. При сем прилагаю копию моих жалоб. Для каждого беспристрастного будет ясно, если он будет объективно смотреть, что жалобы мои законные и справедливые. Но зажимщики критики из железнодорожного аппарата живут и дышат пока круговой порукой. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет! Защищая один другого и зная мою настойчивость, они доходят до цинизма.

Распоясавшийся один из них договорился до того, что факты зажима критики и нереагирования на сигналы снизу не подтвердились (смотрите его грязный и несправедливый ответ, приложение № 23).

Эта грубейшая неправда со всей непримиримостью разоблачена мною в моем письме от 1 апреля с/г (смотрите приложение № 24). Особо прошу обратить внимание на 13-й пункт этого письма, где я до конца разоблачаю попытку обелить и увести от наказания бюрократов и циников Верхорубова, Синещекова и Рогова.

Еще и еще прошу со всей серьезностью отнестись к недостаткам, вскрытым мною, послав на место своего корреспондента. Я бесконечно надеюсь!

Любитель правды

ЕРШИСТОВ.

ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ…

Товарищ Главред! Вы сидите в солидном кабинете. Но я прошу вас спуститься с высот вашего недосягаемого положения и уделить небольшое, может быть мимолетное, внимание письму рядового человечка.

Скоро год тянется безобразная волокита с рассмотрением моих справедливых и, несомненно, законных жалоб. Если вы захотите, то найдете все дело у ваших бездушных работников редакции Иванова, Петрова, Сидоровой.

Они не только не выехали на место, чтобы проверить мои тревожные сигналы, но и не прочли моей жалобы, а только отписывались: напечатать не можем. Я спрашиваю: а почему? Да только потому, что формалисты и трусы Иванов, Петров, Сидорова привыкли замалчивать острые сигналы снизу и заодно с зажимщиками критики и правды. Они повторяют те злобные пасквили на меня, которые исходят от тех, на кого я жаловался. Формалист и трус Петров додумался даже до того, что написал мне пасквильный ответ: «Дальнейшее вмешательство в ваш вопрос редакция считает целесообразным». А когда я позвонил по междугородному телефону вашему малоуважаемому заместителю и спросил его, почему так, он нахально ответил мне, что редакция не пересыльный пункт для моих писем??!!

Смею надеяться, что вы будете превыше указанных лиц и внимательней разберетесь с весьма важным вопросом о круговой поруке и намеренном зажиме сигналов снизу в железнодорожном аппарате.

Заставьте формалистов из вашей редакции по-настоящему относиться к жалобам и не быть трусами, а смело, невзирая на лица, огнем печатного слова бить по язвам и темным пятнам! А писакам Иванову, Петрову, Сидоровой не место в славном отряде работников печати! Ответ жду к 15 сентября.

Борец за правду

ЕРШИСТОВ.

ТЕЛЕГРАММА

ГЛАВРЕДУ

НАЙДУ И НА ВАС УПРАВУ

ЕРШИСТОВ

…ПОСЛЕСЛОВИЕ

Читателей, вероятно, заинтересует: кто он и откуда, этот Ершистов?

К сожалению, точный адрес его назвать трудно: он, возможно, будет ехать с вами в одном вагоне, жить в квартире через площадку лестницы или работать в соседнем учреждении.

Н. Лабковский
СЛУЧАЙ В „ГАСТРОНОМЕ“

В разгар торгового дня к прилавку магазина «Гастроном» подошел аккуратный мальчик с аккуратным портфелем под мышкой. Остановившись среди зала, он с минуту в нерешительности смотрел на то, как роились и гудели людские толпы. Из общего неразборчивого шума доносились иногда лишь отрывочные фразы:

– Получите ветчину! Сельди в отделе напротив… Доплату можно делать тут… Все хотят постную, а кто будет жирную брать?..

Мальчик остановился в нерешительности перед прилавком гастрономического отдела и достал из портфельчика клеенчатую тетрадку. По ту сторону выпуклой стеклянной перегородки мелькали руки в белых нарукавниках и лица под белыми колпаками. Одно лицо, мягкое, морщинистое, с юркими глазами и большой бородавкой на щеке, показалось мальчику особенно симпатичным. Мальчик уставился на продавца, совершавшего чудодейственные манипуляции с колбасой и весами.

– Вам чего-с? – спросил продавец, почувствовав на себе пристальный взгляд. – Граждане, пропустите дите вне очереди. Что тебе, мальчик?

– Пете поручили купить сто граммов колбасы по 18 рублей за килограмм, – сказал мальчик.

– Сто граммов, – повторил продавец, записывая на бумажке. – Дальше-с!

– Сто пятьдесят граммов сливочного масла по 28 рублей 50 копеек, – продолжал мальчик, для чего-то заглянув в тетрадку.

– Сто граммов – 2 рубля 85, – записал продавец, – и еще 50 граммов – рупь сорок три. Что еще?

– Двести граммов ветчины по 29 рублей за кило и семь лимонов по 2 рубля 75 копеек за штуку.

– Двести граммов и семь штук. Так-с! Еще чего?

– Спрашивается: сколько Пете надо уплатить за все эти продукты?

Продавец взял в руки счеты.

– Одну минуточку. Сейчас подсчитаем. Стало быть, рупь восемьдесят, два восемьдесят пять. М-м-м-м! Девятнадцать семьдесят пять… М-м-м-м! Итого получается 35 рублей 91 копейка. Вам взвесить?

– Нет, только подсчитать, – сказал мальчик, взглянув на продавца невинными глазами. – Нам в школе задачу задали… Такая трудная!..

…Спустя несколько часов в этот же магазин вбежала полная дама в сбившейся с волос оранжевой капроновой косынке. За руку она волокла встрепанного мальчика.

– Где он?! – кричала дама, расталкивая покупателей… – Покажи мне этого дядю!

– Вон там, с бородавкой, – показал мальчик, ретируясь за мамину юбку.

Дама пробилась к прилавку.

– Жалобную книгу! – закричала она. – Я вам покажу, как обманывать беззащитных детей!

– В чем дело? – удивился продавец. – Я вас в первый раз вижу.

– Меня в первый, а его? – Дама подтолкнула к прилавку перепуганного мальчика. – Из-за вас ребенок получил двойку! Степа, дай сюда тетрадку!.. – Она ткнула продавцу под нос тетрадку, в которой значилась недвусмысленная двойка. – Видите?

– Вижу. Но я-то тут при чем? – обиделся продавец.

– Как при чем? Вы подсчитали мальчику 35 рублей 91 копейку, а по арифметике получается только 31 рубль 13 копеек…

– Так то ж по арифметике, – вздохнул продавец. – А у нас торговая сеть…