Текст книги "Золотой характер"

Автор книги: Лев Кассиль

Соавторы: Виктор Драгунский,Владимир Санин,Владимир Михайлов,Лазарь Лагин,Александр Вампилов,Иван Стаднюк,Юрий Казаков,Борис Ласкин,Николай Грибачев,Зиновий Юрьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

З. Юрьев
ЮМОРЕСКИ

1. После примерки

Когда он впервые увидел ее на фоне мужских костюмов 52-го и 54-го размеров, он понял, что любовь с первого взгляда – это не детские сказки.

Он снова и снова приходил в магазин, но каждый раз густая толпа поклонников (так, во всяком случае, ему казалось) отделяла его от прилавка и девушки в синем халатике.

Наконец он решился. Купив два билета на «Филумену Мартурано», он пришел в магазин.

– Здравствуйте, – с трудом выдавил он из себя, как выдавливают из тюбика остатки зубной пасты. – Простите, но мне хотелось бы…

– Для вас ничего не будет, – коротко отрезал синий халатик.

– Да, я понимаю, но мне…

– Возьмите вот это! – И громадный черный костюм, описав в воздухе баллистическую траекторию, упал в его объятия. – Кабина налево.

Через мгновение он вышел из кабины уже переодетый. Но вышел с трудом, ибо должен был придерживать брюки зубами, тщетно пытаясь высвободить руки из длинных, как пожарный шланг, рукавов.

– Ваш костюмчик, – вынесла приговор девушка, не отводя глаз от счетов, – как влитой.

– Да, да, конечно, спасибо, – сказал он. – Знаете, я хотел пригласить вас в театр на «Филумену Мартурано». Вот билеты… второй ряд партера…

Может быть, он говорил еще более красноречиво, может быть, глаза его сказали больше, а может, просто продавщица не привыкла, чтобы ее приглашали в театр уже после покупки костюма, – как бы там ни было, она подняла глаза на сжатые в комок билеты, и это означало «да».

– Вот и чудесно, – сказал он, – я пойду в новом костюме.

Синий халат и еще более синие глаза выразили живейшее недоумение:

– В этом?

– Конечно.

– Да вы что, смеетесь? Вам же нужен костюм минимум на шесть номеров меньше! Снимайте этот мешок, подберем подходящий.

2. Случай с диссертацией

Алла вздохнула, выпрямила уставшую спину и оглянулась. В читальном зале, где занимались филологи, царила обычная рабочая атмосфера: скрипели перья, шелестели листы бумаги…

Вдруг шальной порыв ветра распахнул неплотно прикрытое окно, закружил в воздухе белые листы диссертаций, шурша пересчитал страницы раскрытых книг, растрепал аспирантские прически и умчался в главный каталог.

Из груди диссертантов вырвался глухой стон отчаяния.

– Держите! – пронзительно взвизгнула какая-то бледнолицая девушка и бросилась на пол.

Выйдя из оцепенения, диссертанты быстро поползли по полу, ужами пробираясь между ножек столов. Алла тоже шарила по полу, подбирая рассыпанные листки. В пылу охотничьего азарта она пребольно ударилась носом о чей-то лоб и подняла голову. Перед ней на четвереньках стояла бледнолицая девушка и упрямо тянула к себе листок.

– Отдайте, – прошипела она.

– Позвольте, дорогая моя, – решительно ответила Алла, – это моя диссертация. Вот видите. – Она стала быстро читать: – «Повторение – мать учения». Видите? Это же моя работа по методике.

– Ваша? – саркастически воскликнула девушка и снова дернула листок. – Ваша? «Повторение – мать учения»?! Ведь это же основной тезис моей работы!

Алла махнула рукой и выхватила целую стопку листков из-под ног пожилой дамы в пенсне. Дама не обратила никакого внимания и лишь горестно пробормотала:

– Все прахом пошло! Ведь не пронумеровала страницы, дура, не пронумеровала!.. Как теперь восстановишь?

– А вы попробуйте по смыслу, – великодушно предложила Алла.

Но дама, раскачиваясь, как мулла во время молитвы, ответила:

– По смыслу ничего не выйдет. У меня ведь работа не по смыслу, а по методике…

– Товарищи аспиранты и диссертанты! – громко сказал юноша в очках. – Это не дело. Давайте разберемся в ситуации с научной добросовестностью. Не будем рвать друг у друга страницы. Сложим все вместе наши научные работы, а я попробую зачитать вслух. Авторов прошу поднимать руки. Начинаю: «Главная задача в обучении иностранному языку – это обучение иностранному языку». Гм, это, кажется, из моей работы.

– Вам кажется, а я знаю, что это из моей! Это моя мысль!

– Наша, наша мысль! – закричали сразу несколько филологов.

– Так, пожалуй, и впрямь ничего не выйдет, – вздохнул юноша. – У нас, видно, родственные темы. Вот что, пересчитаем все найденные листки и разделим их между собой равными частями.

Тут же прямым и открытым голосованием была избрана счетная комиссия из трех человек, которая и начала раздел.

Через полчаса Алла получила сорок две страницы, которые прекрасно подошли к ее работе как по формату, так и по шрифту пишущей машинки.

– Молодец! – похвалил ее назавтра научный руководитель, взвешивая на ладони заметно распухшую первую главу, – как это вы так быстро развили и углубили? Видно, пробрали вас мои нотации? Нелегко ведь было, признайтесь?

– Нелегко! – честно призналась Алла.

М. Эдель
ЧЕТЫРЕ ВРЕМЕНИ ГОДА

Октябрь

Из окна кабинета видны березы, которыми обсажены дорожки заводского двора. Сергей Петрович с грустью наблюдает, как последние пожелтевшие листья, медленно кружась на фоне полинявшего неба, возвещают, что наступила глубокая осень.

Звонок телефона. На проводе Москва.

На одном конце провода Сергей Петрович, на другом – его товарищ по университету, руководящий работник министерства.

– Николай Терентьевич? Коля, ты? Здравствуй, дорогой!

После недолгих справок насчет здоровья, а также невеселых соображений касательно того, что «стареем, брат, стареем», Сергей Петрович приступил к делу:

– Слушай, товарищ большой начальник! Кого ты мне прислал? Я о Дружининой говорю.

– Понятно. Послал тебе толкового, знающего инженера. Притом с чудесным характером.

– Ты бы еще добавил: с русыми косами и синими глазами.

– Совершенно верно.

– Так вот, слушай, это синеглазое дитя потребовало, чтобы я его обязательно послал в цех. Именно в цех, и сменным инженером.

– Требование вполне законное.

– При чем тут закон? У меня в цехах имеются такие кадры, которые не очень подбирают выражения. Особенно, когда дело не ладится.

– Значит, прежде всего надо наладить дело.

– Вам оттуда легко советы давать.

– Между прочим, когда я был директором завода, я тоже высказывал эти же бесценные мысли.

– Коля, ты мне друг?

– В принципе – да.

– Отзови Дружинину. Русые косы и синие глаза – приятные вещи, но не для тяжелого машиностроения.

– Кого тебе прислать?

– Толкового парня, чтобы авторитет имел…

– Ничего, если направлю курящего? Впрочем, уговорил.

– Договорились? Ну, спасибо. Привет!

Январь

Сквозь заиндевевшие стекла видны ветви с ватными обшлагами. Звонок Сергея Петровича. Отвечает Москва.

– Коля, это ты? Здравствуй, дорогой! Да, да, стареем, брат… А ты в особенности.

– За две тысячи километров видишь?

– Сужу по твоей памяти. Я же тебя просил насчет Дружининой.

– Никак не найду на замену ей надлежащего парня, А что Дружинина – плохой инженер?

– Вообще-то она толковая. Но не приживается на вашем заводе.

– Неужели критикой занимается? Ай-яй-яй!.. Я же ее предупреждал.

– Николай Терентьевич! Прошу тебя серьезно. Вчера на техническом совещании она поставила главного инженера Орлова в такое положение, что ему хоть в отставку подавать. На смех его подняли.

– Что же она так? Техническую неграмотность проявила? Или просто глупость сказала?

– Наоборот, она сама уличила Орлова в незнакомстве с некоторыми вещами. Так развеселила народ, что нашему главному теперь в цех нельзя показаться. Очевидно, вообразила, что выступает на профкоме института.

– А тебя она не критиковала?

– Ну, я стреляный воробей. Привык уже. Но главный инженер – человек у нас новый, и давать его на растерзание я не могу.

– Оказывается, сильнее русых кос и синих глаз у вас на заводе и зверя нет?

– Выходит, нет. Кроме того, она южанка, а у нас климат, сам знаешь, суровый. Отзови ее! Прошу. В ее же интересах! Договорились? Ну вот, спасибо. Привет!

Апрель

Сергей Петрович прислушивается к доносящемуся из-за окна воробьиному гомону. На березах набухают почки. Сергей Петрович думает, что березе давно пора развернуть листву, а вот, поди, она тоже не справляется с программой.

Звонок телефона. Просит Москва.

– Здравствуй, Сергей Петрович. Это я, Николай.

– А, здорово, друг, здорово! Слушаю тебя.

– Имею честь сообщить тебе очередные неприятности. Жалуется на вас пензенский, завод. Недоволен вашей продукцией. Командируй в Пензу своего представителя. Пусть на месте выслушает их претензии.

– Пошлю, пошлю. Они не правы. Мой представитель им это докажет в два счета.

– Есть у тебя для этого толковый, зубастый, знающий инженер?

– Есть. Пошлю к ним заместителя начальника цеха Дружинину.

– Кого?! С русыми косами и синими глазами?

– Именно ее.

– Как бы она там их не рассмешила. Еще нечаянно вообразит, что выступает на профкоме института. И там могут оказаться работники, которые не умеют подбирать выражения.

– Во-первых, прошу не вмешиваться во внутренние дела завода. Во-вторых, благодаря русым косам и синим глазам в ее цехе даже самые заядлые сквернословы стали подбирать выражения.

– Значит, Дружинину?

– Договорились. Спасибо, что позвонил. Привет!

Август

Жарко. Сергей Петрович расстегнул ворот чесучовой куртки и открыл дверь балкона. Портьера тотчас же выгнулась, подобно парусу.

В кабинет вошла секретарша и микрофонным голосом сообщила:

– Вас вызывает Москва.

Сергей Петрович снял трубку.

– Николай Терентьевич? Слушаю тебя. Здорово! Забыл ты нас совсем.

– Представь себе, не забыл. Старею, но в меру. Сергей, ты меня дважды просил отозвать Дружинину? Так? Сегодня же выполняю твою просьбу. Направляем ее на мелитопольский завод.

– Кто это «мы», позвольте узнать?

– Мы, министерство.

– Быстро решаете, дорогие товарищи!

– Между прочим, прошел почти год, пока мы этот вопрос решили. Не захваливай нас, как это ни приятно Ты ведь сам просил.

– Что-то я не помню. Серьезно говорю.

– Ну, хорошо. Мы отзываем Дружинину в ее же интересах. Она южанка, а у вас, сам знаешь, климат суровый.

– Плохо ваш климат знаете. Во-первых, в нее влюбился заместитель главного механика.

– А во-вторых?

– Во-вторых, она к нему тоже неравнодушна. Сведения точные. А жену с мужем не разлучают.

– Но она ведь еще не жена?

– Сейчас дам команду, и они сегодня же зарегистрируются.

– Но у тебя ведь туго с жильем. А молодоженам требуется приличная квартира.

– На все пойду! Дам квартиру, а в Мелитополь синие глаза и русые косы не поедут.

– Окончательно решил?

– Твердо!

– Понятно. В таком случае прошу подсказать, когда прислать ей поздравительную телеграмму. Все же я, что называется, дал ей путевку в жизнь.

– Обязательно сообщу. Договорились? Ну вот, спасибо. Привет!

Сергей Петрович положил трубку, вытер платком шею и подошел к окну. Прошел дождик. За окном под ветерком кипела изумрудной листвой береза.

Директор подмигнул березе и сказал:

– И что он выдумал? Когда это я просил его отозвать Дружинину? Просто шуток не понимает.