Текст книги "Аксель, Кри и Белая Маска"

Автор книги: Леонид Саксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

– Виноградный сфинкс принёс, – пробормотал Аксель. – Не понимаю, что это значит…

Кри взяла у него из рук листок с праздничной радужной каймой и, забыв о предупреждении Франадема, прочла вслух весело мигающие, как световая реклама, строчки:

«Поздравляю с заслуженной победой, а юного Октавио – с новой семьёй и Днём всех святых.

Теперь вам лучше забыть то, что вы узнали, а мне – смягчить гнев лучшего друга. Или хоть попытаться это сделать. Прощайте!

Ваш Меданарф».

– Значит, он для нас больше не Франадем, – медленно сказала Кри.

– И добра от него, стало быть, не жди, – подхватила Дженни.

– Да, но как он собирается смягчить гнев Штроя? Или попытаться смягчить? – хмуро сказал Аксель. И молча обвёл всех взглядом, явно не ожидая от них успешной догадки – всех, кроме Октавио. Но молчание нарушил именно он.

– А я ещё не пойму, чего это он поздравляет меня с Днём всех святых. У нас в Португалии его отмечают первого ноября. И в Испании тоже…Может, перепутал или шутит?

– Забудь, – усмехнулся Аксель. – Судя по подписи, у него о-очень серьёзное настроение…А скажи, Октавио, – прибавил он, чуть подумав, – почему в твоей стране этот день празднуют именно первого ноября?

Тот кинул на него изумлённый взгляд, ясно говорящий: «Кто же ты такой, что не знаешь этого?»

– Я иностранец, – терпеливо сказал Аксель. – Вот и не знаю. Многие немцы тоже думают, что их обычаи должен знать весь мир. Но лично я с ними не согласен…

– Извини, я и правда думал, что это знает весь мир, – признался Октавио. – Такое бывает не часто!

– Что? Что бывает? – резко спросила Дженни.

– Вы никогда не слышали о Лиссабонском землятресении? – ещё вежливее сказал Октавио. – И в школе не проходили?

– Н-нет, – процедил Аксель, не сводя с него глаз. – А можно подробнее?

– Ну…это был великий и страшный день, – начал Октавио. (Видно было, что он умел и любил рассказывать – особенно о вещах великих и страшных, и произнёс бы фразу куда выразительнее, будь у него сегодня побольше сил). – Ни один португалец никогда его не забудет.

– Почему?

– В этот день примерно двести пятьдесят лет назад землятресение разрушило нашу столицу – Лиссабон. Почти всю! От города осталась только груда горящих развалин. Но это было ещё не самое худшее…

Октавио сделал паузу (вовсе не театральную) и потёр лоб. Слова явно не шли ему на ум.

– А разве может быть что-то худшее? – нервно спросила Кри.

– Погоди, Кри, не мешай ему. Дальше!

– Вода отступила от берега, и многие люди поспешили в порт, надеясь там спастись от огня и обломков. А потом из океана вдруг встала гигантская волна и…

– Кри!!! – взревел Аксель так, что его было слышно в Барселоне. – Дженни!!! Скорее к морю!!!!! – И первым сорвался с места, прыгнув в окно. Каким-то чудом он не сломал и не вывихнул ноги, а секунду спустя рядом с глухим стуком приземлился Октавио, упал на руки и тут же вскочил. Девочки, хоть и были в ужасе, не рискнули последовать за ними и помчались на лестницу, но когда обе с разбегу вылетели в патио, он давно был пуст.

Аксель и Октавио – который был очень лёгок и бегал не хуже его – промчались по окаянной тропе, сметая остатки заградительных лент на манер финиширующих спортсменов. Мимо ветвей и поворотов, мимо кокетливо блеснувшего в кустах трюмо – скорей! Задыхаясь, выскочили на пляж…Там было мирно, тихо и пусто.

– Уффф… – закашлялся Октавио. Неверным шагом подойдя к воде, он умыл пылающее лицо. Затем повернул к Акселю нос, на котором сверкала большая капля, и спросил:

– Думаешь, он может…

– Запросто! – бросил Аксель. – Пока ничего, – сообщил он выбежавшим из зарослей девочкам, словно это и без него не было ясно. – Но лично я бы здесь немного подождал.

– Ну…знаешь… – задыхалась Дженни, согнувшись и прижав руку к боку. – Ну, знаешь! В окно-то зачем кидаться? Пожар, что ли?

– И зачем ты потащил с собой его? – кивнула Кри на Октавио. – Он же не умеет колдовать!

– Никто меня не тащил, – с достоинством сказал тот. – Я сам прыгнул!

– И молодец! – подытожил Аксель. – Ладно, вы себе идите, собирайтесь, а я тут побуду малость. На всякий случай… – И он рассеянно проводил взглядом стаю чаек, которые, оглушительно крича, мчались с моря вглубь острова.

– Я тоже, – сказал Октавио. – У меня всё сложено.

Дженни и Кри, отдуваясь и честя Акселя на чём свет стоит, отправились к трюмо – причёсываться да отряхиваться. Мальчики из солидарности проводили их.

– Если уж ты, – сказала Дженни, зажав во рту шпильку для волос и встряхивая «конским хвостом», – принимаешь всё это всерьёз, какой смысл торчать тут на ночь глядя? Создай для острова волшебную защиту от землятресения и наводнения, и иди в номер! Тем более, что с этими местами нас связывает столько дорогих воспоминаний…Может, Меданарф тебя сюда нарочно выманить захотел, а? И, между прочим, море совершенно успокоилось. Такой тишины на берегу я ещё не помню….

– И вода никакая от берега не ушла, – поддержала Кри. – Колдуй, и идите с нами!

– Вы не понимаете! – рассердился Аксель. – Я боюсь не простого стихийного бедствия, а волшебного! Что, если оно произойдёт иначе, чем обычное? Как тут защищаться вслепую? Мы должны смотреть в оба, видеть, что нам угрожает…

– Лично я как раз этого и не пойму, – вздохнула Дженни, покончив с причёской. – Если оно волшебное, то оно не может нам угрожать. Мы защищены от волшебства…Остров, возможно, и погибнет, но мы-то – нет! Зачем же зря губить столько народу?

– Почём я знаю? Я не Фр…Меданарф! Чего ты протираешь трюмо, Кри?

– Оно какое-то мутное…даже белое, – сказала Кри, проведя по стеклу рукавом. – Ну вот, ещё хуже стало…

Аксель резко метнулся вперёд, вгляделся в трюмо, где отражался далёкий морской горизонт, затянутый сейчас длинным белым облаком, – и кинулся на пляж с такой скоростью, что, казалось, просто растаял в воздухе. И всё же чуть не опоздал: чудовищная двадцатиметровая волна уже без единого звука подлетала к берегу, затенив своей массой прибрежную зелень. На её пенном гребне, словно два безумных сёрфингиста, плясали какие-то светлые фигурки. А высоко-высоко над ними, – хотя помертвевшему от ужаса Акселю было не до того, – маячила в воздухе крохотная, ежесекундно растущая в размерах тёмная точка…

Как и в случае с косой, он опять не смог (и не смог бы, сколько бы раз не повторялся в его страшных снах этот наплывающий с моря кошмар) метнуть навстречу волне нечто осмысленное. Аксель просто вытянул руки и послал вперёд всю свою волшебную силу и страстное желание защитить тех, кто уже выбегал на пляж за его спиной. Ни единого звука не разнеслось над островом, когда смертоносная кипящая масса разбилась о невидимую преграду в каких то трёх метрах от берега. Облако пены стеной рванулось вверх, вверх, вверх, пытаясь перехлестнуть через магический барьер – словно в полосе прибоя проснулся вулкан, плюющий белой лавой…Подлетевшая совсем близко тёмная точка (теперь уже целая клякса), спасаясь от стометрового водяного гребня, взмыла вверх и зависла над ним. От этого зрелища Аксель почувствовал слабость в коленях и сел на песок. Пляж погрузился в сумерки – водяная масса закрыла солнце…

 
«Скорей, волна! Исчезни без следа,
И ни пловцов не трогай, ни суда!» —
 

прозвенел у мальчика над ухом дрожащий голос. Ослепительно-белый гребень рухнул вниз, привстал напоследок, словно умирающий дракон, и волнение в считанные секунды улеглось. Вновь светило мягким светом закатное солнце, чуть плескался прибой у самых ног сидящего без сил Акселя…Ничто не указывало больше на то, что здесь чуть не разыгралась трагедия, весть о которой к утру облетела бы мир.

– Спасибо, Кри… – хрипло сказал Аксель, не оборачиваясь.

– Это не я…Это она! – таким же придушенным голосом ответила Кри за его спиной. Мальчик оглянулся и увидел дрожащий палец, которым его сестра указывала на Дженни. На Дженни, поражённую больше всех.

– Я…сама не знаю, – сказала та, сглотнув. – Это были не мои стихи. Я же не умею их сочинять…

– А, думаешь, я умею?! – вскинулась Кри.

– Погоди, Кри! Дай Дженни сказать…

– Я просто увидела перед собой чьё-то усатое лицо. И оно велело мне повторить всё это…сама уже не помню…

– А ну, наколдуй порцию эскимо! – тут же велел Аксель. Все уставились на Дженни, но, хотя она честно напряглась и несколько раз пошевелила губами, как выброшенная на берег рыба, ничего не случилось.

– Не думаю, что у неё что-нибудь получится, – раздался со стороны моря сухой голос. – Лично я не чувствую в этой девочке особых задатков волшебницы, скажу прямо…

Все резко повернулись к воде. По колено в прибое стояли две фигуры в белых бурнусах, с длинными боевыми косами в руках…

– Вы?! – выдохнул Аксель, чувствуя, что у него – в который раз за сегодняшний день – голова идёт кругом.

– Когда-то надо же и работать, знаешь ли, – ещё более сухо сказала Смерть, – а не заниматься благотворительностью. Между прочим, если вы вообразили, что мы опять явились сюда утирать вам сопли, то вы жестоко ошибаетесь! Замешкайся ты хоть на секунду…

– Но, мам, – весело вмешался Смертёнок, приветливо махнув Акселю рукой, – ты же только что говорила, что ничего им всем не будет, и что всё это беззаконие! И что завтра ты…

– Я не сказала «беззаконие»! – ледяным тоном возразила мать, выволакивая его на берег. – Я сказала «безобразие»! Берёшься сплетничать, так будь хотя бы точен. Не думаешь ли ты, что кто-то может заставить меня нарушить закон? Как нарушают его некоторые, плюющие на служебные дела своих родителей? А?

Скелетик понурился.

– У предъявителя имелась лицензия на стихийное бедствие! – отчеканила Смерть, обращаясь исключительно к нему. – Оформленная задолго до всех этих событий и через мою голову! А что я её завтра опротестую и скандал устрою, так это уж мои дела…Мне решать, имеет ли кто-то необходимость топить пять тысяч человечков, чтоб создать видимость покушения на пятерых! Ясно?

– Ясно… – робко сказал Аксель, так как Смертёнок молчал. – Но…простите…а зачем она нужна? Видимость покушения?

– Без понятия! – отрезала Смерть, как сам Аксель десять минут назад. – Ещё МНЕ не хватало в этом пачкаться! – И она демонстративно запахнула полы белоснежного плаща.

– Да ясно же зачем, Акси… – прошипела ему в ухо Дженни. – Ты письмо припомни: «Смягчить гнев лучшего друга, или хоть попытаться это сделать». Это он перед Штроем комедию ломает, мерзавец!

Видно, Смерть расслышала её слова, так как покосилась в её сторону довольно благосклонно.

– Что же до твоих волшебных способностей, – сказала она Дженни уже спокойнее, – не стоит обижаться на меня или вешать нос. Ты, правда, не предрасположена, как вот эти трое… – махнула она пястью в сторону остальных детей, – но в минуту сильного чувства волшебство вполне может проснуться в тебе опять…За кого именно из них ты так испугалась?

– За всех! – бросила Дженни, густо покраснев. – Спасибо!

– Акси, с кем ты говоришь? – дрожа, прошептал Октавио. – Я никого не вижу…Кто сказал, что я предрасположен к волшебству? И почему же тогда Дженни видит его, а я нет?

– Тебе не так уж важно, кто я, – ответила ему Смерть. – Просто я решила, что с тебя нынче и так довольно впечатлений, не то ты обязательно видел бы меня. Да и любой, кто хоть раз в жизни колдовал, ибо на пляже сейчас – великолепное волшебное поле! Твои друзья объяснят тебе всё в дороге…Надеюсь, вы вот-вот покинете мой многострадальный регион? Или я ещё не отмучилась?

– По правде говоря, Акси, нам бы тоже хотелось это знать, – прозвучал рядом с детьми ещё один хорошо знакомый голос – но теперь уже с самого пляжа.

– Отто! – ахнул Аксель, поворачиваясь на каблуках не менее поспешно, чем перед трюмо.

– Мориц! – вторила ему Кри, бросаясь вперёд и нежно гладя по носу громадного, словно пассажирский вагон, пса, которого только она до сих пор и называла первоначальным домашним именем – вместо грубоватого «Шворк». Последний тут же свесил язык и блаженно пустил слюну.

– Так это вас я видел в небе? – спросил Аксель, виновато поглядывая на Хофа, облачённого в обычный штатский костюм и добавившего к нему, курортной обстановки ради, только солнцезащитные очки.

– Ну да. И мы извиняем тебя за то, что ты нас не узнал. Тут, как я догадываюсь, было не до этого… – прибавил комиссар, вежливо кланяясь Смертям, которые слегка кивнули. – А мы уже думали, что опоздали – верно, пёсик?

– Я был просто вне себя! – развёл лапами Шворк. – Мои усилители звенели от напряжения, но мы находились ещё слишком далеко от вас, чтобы остановить волну… – Он говорил вполне непринуждённо, как дома, однако Аксель видел, что присутствие двух белых фигур весьма нервирует его: у пуделя даже шерсть ощетинилась, и, если бы не присутствие хозяев, он, пожалуй, задал бы стрекача. – Выходит, теперь ты можешь колдовать сам? – прибавил он не без тревоги.

– Да. Но это не значит, что ты мне будешь меньше нужен! Отто…прости меня, пожалуйста, за молчание…Я, конечно, очень виноват! Ты прилетел, потому что я перестал писать и звонить?

– Ну, будем считать, что я наконец вспомнил о своём отпуске, – вздохнул Хоф. – Захотелось глотнуть морского воздуха. Да и Шворк не давал покоя…Боюсь, он сбежал бы в одиночку, вот мне ничего и не оставалось, как взять отгул. Но, судя по этому молодому человеку, вы, кажется, справились сами?

– Октавио де ла Крус – комиссар Хоф, – представил их друг другу Аксель. Комиссар пожал руку растерявшемуся от обилия чудес мальчику, который, по крайней мере, слегка очнулся от своего горестного оцепенения. И только тут Аксель наконец поверил, что действительно нашёл Белую Маску.

Вдруг он почувствовал, что кто-то что-то суёт ему в ладонь. Аксель бессознательно сжал в руке четыре твёрдых холодных палочки, а потом уж взглянул на них. Четыре золотых авторучки-косточки. Одну венчал череп, другую – месяц, а две остальных – расправившая крылья бабочка.

– Что ты, что ты! – отпрянул он от скалящегося Смертёнка. – Нам запрещено!

– Не бойся. Ты же видишь, я при маме…Это обыкновенные авторучки. Просто на память.

– О, тогда спасибо…Тебя сильно наказали?

– Да, – вздохнул тот. – Меня не поведут в кафе-мороженое…А я было уже почти добился! У тебя тоже строгая мать?

– Не спрашивай, – вздохнул Аксель, пряча улыбку. – Да, знаешь что? Можно, на моей авторучке будет не череп, а тоже месяц? В честь Кри?

– Уже…Нам пора, Акси. Хоть ты и не из наших краёв, но, когда надумаешь умирать, свяжись со мной. Я буду тут как тут, о’кей?

– Обещаю, – успел ему улыбнуться Аксель. Но Смерть с воплем: «Эт-то что ещё за мерзкий человечий жаргончик?! Я тебе вправлю мозги!» – оттащила Смертёнка подальше от него и вместе с ним растаяла в воздухе.

– Так что, летим? – спросил Хоф, с любопытством наблюдавший за этой сценой. – Дома всё расскажете…

– Как же мы можем, Отто? – печально сказал Аксель. – Во-первых, у нас пропадут билеты на самолёт. Во-вторых, мы в чужом государстве, оно нас будет искать…

– А в-третьих, – вмешалась Дженни, – что скажет мой папа, увидев вместо «Мак Доннелл Дугласа» летающего пса? Или вы хотите лететь без нас?

– Ни за что! – заверила её Кри сахарным голосом. – Просто Акси сейчас маленько подколдует, и все, кому положено, забудут, что мы здесь были. А твой папа примет Шворка за полицейский вертолёт, на котором Отто прилетел к нам в гости. Да, Акси?

Тот нерешительно взглянул на Хофа.

– Вообще-то я противник колдовства, – пожал плечами комиссар. – Но раз уж я и впрямь прилетел сюда на таком вот вертолёте…чего урчишь, провокатор?…то мне крайне сложно возражать против столь продуманного нарушения закона. К тому же, как я догадываюсь, – кивнул он на Октавио, – у юноши нет ни документов, ни билетов? В Мюнхене мы решим эту проблему, но и там будет не так просто объяснить чиновникам, откуда он взялся…

– Вот и не объясняй! – подхватил Аксель, не желая лишний раз напоминать Октавио о его утрате. – Я ему сам в два счёта всё оформлю. И тебе ничего не придётся нарушать, Отто…А главное, почему мы все должны лететь на Шворке: слушая наш рассказ, ты столько раз захочешь выпить кофе, что любая стюардесса объявит забастовку!

Этот довод окончательно сразил комиссара Хофа. И вот, в последний раз, дружной колонной они двинулись к пансиону, на всякий случай оставив у моря пуделя самых обычных размеров. Как знать, вдруг сеньора хозяйка любит собак ещё меньше, чем племянников?

Должно быть, весть о цунами, которое делось неизвестно куда, вместо того, чтобы встряхнуть местный сон и скуку, уже начала гулять по острову. Не доходя «ресепсьон» все услышали громоподобный рёв, который могло породить только разразившееся наконец извержение вулкана Мирамар:

– На мой пансион?! Сорокавосьмиметровая?!! Ядерные испытания на Майорке?!!! Бесконечно вам благодарна, сеньор Афонсу, сейчас будем эвакуировать лорда и остальных жильцов… – Звяканье брошенной на рычаг телефонной трубки и страшный вопль: – НЕ БУДЬ Я ИСАБЕЛЬ ФАХУН, ЕСЛИ Я НЕ СГНОЮ В ТЮРЬМЕ ТОГО, КТО ЭТО ЗАТЕЯЛ!!!!!!!!

– А тот небритый старик на рынке был во многом прав, – хмыкнул Аксель. – Может, он знал не всё, что ему хотелось, но кое-что и правда знал!

– Да и сеньора Фахун не так уж неправа, – заметила Дженни. – Те, кто всё это затеяли, должны ответить, Акси…

– Особенно за моих родителей! – твёрдо сказал Октавио. – Пусть даже это будет непросто.

– Ну, – вполголоса ответила Кри, взяв его за руку, – надеюсь, теперь нам будет проще. Ведь, что ни говори, а нас теперь четверо…

Июнь 2007 – январь 2009 г.