Текст книги "Чародейский рок. Чародей и сын"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

   – О да. – Магнус улыбнулся. – А Церковь всегда поощряла вольнодумство, да? До тех пор, пока думы не расходились с учением Церкви.

   – Туше, – сказал Род с усмешкой. – Но по крайней мере какое–то мышление Церковь все–таки поощряла – и епископы были готовы объяснять ошибки и обсуждать идеи. Они не объявляли без раздумий каждую новую мысль греховной.

   – Это, пожалуй, правда, – задумчиво проговорил Магнус. – И вообще эта община скорее напоминает секту, чем церковный приход.

   – И не подумаю спорить – тем более что все началось с попытки прожить без священников. Именно с этого берет свое начало целый ряд культов и сект, но в конце концов какие–то священнослужители все равно появлялись. Люди пытаются прожить без духовных лидеров, но неизбежно изобретают их заново – слишком сильно они необходимы. А священнослужители порой впадают в соблазн, искушаются либо жаждой власти, либо еще какими–то пороками. Но нельзя считать религию плохой только из–за того, что некоторые люди пользуются ею для эксплуатации других. Плох тот, кто так поступает. Всегда найдутся пройдохи, способные извратить хорошее и использовать для своих целей.

   – Может, и так, отец, но это не означает, что религия сама по себе права.

Род резко взглянул на сына.

   – Ты видишь что–то такое, чего не вижу я, или то, о чем я не упоминал. Что же?

   – Дело в том, что верой для своих целей пользуется не только один здешний епископ, – ответил Магнус. – Не только кюре и монахини. Нет, так поступают все и каждый из жителей деревни ради того, чтобы жить–поживать, не обременять себя муками совести и необходимостью принимать решения. Истину им открывают церковники, понимаешь? И потому самим им Истину искать не нужно, не нужно мучительно пытаться понять смысл жизни, постичь Бога. Что там – «постичь»! Да они и близко к Богу не подходят – нельзя!

Род нахмурился.

   – Ты тоже не непогрешим, сынок. Разве можно так судить ближних?

   – Я не людей сужу, а ту структуру, которую они построили и называют церковью. Не их я осуждаю, а те верования, которые имею право не разделять.

Род задержал на сыне вопросительный взгляд и со вздохом отвернулся.

   – Что ж, хотя бы в одном мы согласны: теократия – весьма унизительная форма правления.

   – Не так, – возразил Магнус. – Этим людям такая власть нравится. Она дает им все, что нужно, – возможность сотрудничать, разрешать споры, служит утешением в минуты горестей. – Он покачал головой. – Я не могу огульно объявлять такое правление порочным, отец, – для них это не так. Для других – может быть, для Грамерая в целом это было бы сущее наказание. Но не для здешних крестьян.

   – Значит, ты по–прежнему считаешь, что правление с амвона имеет право на существование?

Магнус устремил на отца ошарашенный взгляд.

   – Да! Считаю! Имеет право – для тех, кому такая власть дает то, в чем они нуждаются.

   – То есть кому нравится, тем и хорошо, да?

   – Более того, если они хотят так жить, то это их право!

   – Ну а как насчет тех, кто не хочет так жить?

   – Они имеют право уйти!

   – Отлично. – Род едва заметно улыбнулся. – Так давай займемся восстановлением этого права. А вот и еще один случай для нашей маленькой юридической конторы.

Магнус обернулся и увидел спешащую к нему Эстер. Ее щеки раскраснелись от быстрой ходьбы, глаза сверкали, грудь вздымалась и опадала. Магнус застыл как вкопанный, и Род не мог винить его – девушка была очень хороша собой, особенно для неопытного молодого человека.

   – Слава Богу! – выдохнула Эстер и схватила Магнуса за руку. – А я уж боялась, что вы ушли из деревни!

Магнус всеми силами старался сохранить равнодушное выражение лица, но не выдержал и улыбнулся.

   – А ты бы огорчилась?

   – Да, очень! – тяжело дыша, выговорила она. – Мне ведь так хочется узнать тебя поближе!

   – Приятно слышать, что кого–то радует мое общество, – невесело произнес Магнус. – А может быть, ты просто хочешь, чтобы я увез тебя из этой деревни?

Девушка уставилась на него, побледнела, ее глаза погасли. Род чуть рот не раскрыл от изумления. Неужели Магнус выбрал такой откровенный подход?

   – Как ты можешь так говорить? – прошептала Эстер.

   – Просто я увидел, как ты несчастлива здесь, в родной деревне. А ты ответь, почему ты думаешь, что я сумею освободить тебя из плена – ведь деревню строго стерегут?

   – Но… Никто не посмеет тронуть чужого человека!

   – Боюсь, посмеют, да еще постараются, чтобы он никуда никогда не ушел и никому не рассказал об увиденном.

Эстер стала белой, как плат.

   – Ты хочешь сказать, что тебя прикончат? Нет!

   – Не прикончат. Казнят по закону. Не сомневаюсь, ваш епископ сумеет доказать, что мою душу можно спасти, только убив мое тело.

Эстер отступила. Прижав руку к груди, она оторопело смотрела на Магнуса. Наконец она опустила глаза.

   – Я… я не могу просить тебя так рисковать.

   – Да нет, можешь. И я рискну, потому что думаю, что нельзя никого нигде удерживать насильно. Но я готов помочь еще одному человеку – твоему однокашнику Нейлу.

Эстер одарила Магнуса изумленным взором, отвернулась и сильно покраснела.

   – Вот–вот, – сардонически усмехнулся Магнус. – А ты не собиралась попросить меня и его взять с собой?

Девушка возмущенно зыркнула на него.

   – Думаешь, что все про меня знаешь, да?

   – Ничего подобного, – ответил Магнус. – Я знаю только, чего ты хочешь от меня. Хорошо, я и Нейла тоже возьму с собой, и притом с радостью – ведь ты влюблена в него, правда?

Эстер, похоже, немного смягчилась и задумалась.

   – Да, – призналась она.

В конце концов, получалось, что Магнус готов забрать из деревни Нейла, чтобы сделать приятное ей.

Род мог ее понять – девушка чувствовала бы себя намного увереннее, если бы решила, что все это Магнус делает из любви к ней. В доброту и милосердие она не верила, потому что слишком часто слышала о них в проповедях и слишком мало видела в повседневной жизни. Но это, безусловно, не означало, что Роду безумно нравилось то, что его сына желают использовать.

Магнус кивнул.

   – Я так и думал. Найдете меня, как только солнце сядет, у подножия холма, на котором стоит церковь – с той стороны, откуда ближе к лесу.

   – Это же… Там же назначают свидания влюбленные.

   – Значит, я верно догадался. Это место хуже всего просматривается из деревни. И нас никто не заподозрит ни в чем хуже свидания.

   – Так ведь они как ястребы следят, эти старые калоши! Нам с Нейлом шагу не дают ступить – сразу прибегает монахиня и гонит нас домой!

   – Тогда приходи одна, а Нейлу скажи, пусть ждет нас еще где–нибудь.

   – Они увидят, как мы идем на встречу с ним, и задержат нас!

   – Тогда назначим свидание в таком месте, за которым они не следят. Ты сначала разыщи Нейла и скажи ему, чтобы он встретился со мной на опушке леса за гумном.

Эстер нахмурилась.

   – Зачем нужно встречаться в разных местах?

   – Понимаешь, если нас увидят втроем, тебя и Нейла погонят домой, как ты сказала. Нет, все вместе мы встретимся в лесу.

Эстер поежилась, но совладала с собой.

   – Я скажу Нейлу. – Она посмотрела на Магнуса. – Я… спасибо тебе. Даже не знаю, как тебя благодарить.

   – Поблагодаришь, когда мы будем в безопасности. Мы и так задержались. Любой, кто увидит, что ты с нами разговариваешь, может заподозрить неладное. Встретимся в сумерках.

   – Хорошо. Спасибо. До встречи.

Эстер отвернулась и зашагала прочь, но вскоре обернулась, увидела, что Магнус провожает ее взглядом, покраснела и ускорила шаг.

   – Боюсь, она не так себе это представляла, – пробормотал Род.

   – О? – Магнус вопросительно усмехнулся. – А как по– твоему?

   – Она скорее всего думала, что ты в нее безумно влюбишься и поймешь, что жить без нее не можешь. Тогда она была бы твердо уверена в том, что ты ее увезешь отсюда, и как бы между прочим поинтересовалась, не захватишь ли ты с собой и друга ее детства Нейла. Ты бы, конечно, безумно приревновал ее к этому парню, но все–таки исполнил бы любое ее желание.

Магнус удивленно улыбнулся.

   – Это просто как будто сцена из спектакля, да?

   – А ты думаешь, у нее не было такого на уме?

   – Наверняка было.

Род усмехнулся.

   – Рад тому, что мы хоть порой в чем–то соглашаемся. Но хочу предложить тебе – может быть, из чистой предосторожности с девушкой встречусь я?

   – Нет. – Магнус сдвинул брови. – Думаешь, я не умею владеть собственным сердцем?

   – Скажем так: будет куда менее подозрительно, если мы встретимся с Эстер и Нейлом по отдельности, чем если тебя увидят с ними по очереди как раз перед тем, как вы скроетесь в лесу.

   – Мысль хорошая, но мне кажется, что тебя в чем–то нехорошем заподозрят скорее, чем меня. Насчет меня и Эстер подозрения могут быть единственные – любовная интрижка, а насчет тебя и сомнений не будет – подумают о побеге. Но это – не ответ на мой вопрос. Ты по–прежне– му считаешь, что я беззащитен перед хорошеньким личиком, да?

   – Ну… не только перед личиком.

Магнус рассмеялся – весело и беззаботно, к великому облегчению Рода.

   – Не бойся, отец. Не настолько она меня очаровала. То есть почти совсем не очаровала. Поверь, мне делали стойки намного более опытные дамы, по сравнению с которыми она – жалкая любительница.

   – Что ж… Отрадно слышать, – неторопливо выговорил Род, но что–то в том тоне, которым были произнесены эти слова, напугало его. – Значит, ты сумеешь распознать настоящую любовь, когда она придет к тебе.

   – Если придет, – сдержанно уточнил Магнус. – Сомневаюсь, что такая женщина есть на свете. Но если она все– таки существует, надеюсь, что сердце мое на зачерствеет настолько, чтобы я не смог ответить на ее чувство. А против всех остальных я надежно защищен.

Роду хотелось верить, что все так и есть – но последняя фраза была произнесена слишком уж заносчиво.

Они вернулись в трактир и поужинали. Род поинтересовался насчет ночлега – исключительно в конспиративных целях. Трактирщик забеспокоился и сказал, что кроватей для приезжих у него нет, потому что в деревню они наведывались редко. Но он добавил, что господа могли бы спросить у епископа, не позволит ли он им заночевать на деревенском сеновале.

   – Спасибо, но не хотелось бы его тревожить, – отказался Род. – Заночуем в поле – нам не впервой. Да и в путь тронуться с утра проще будет.

   – А я вам на завтрак овсянки приготовлю, – пообещал Корин – пожалуй, слишком торопливо.

   – Это было бы неплохо, – лучезарно улыбнулся ему Род. – Ловим на слове. Ну, доброй ночи.

Дойдя до двери, он обернулся и помахал трактирщику рукой на прощание. Магнус последовал его примеру, и они зашагали по улице.

   – Ты молодец, папа. Можешь не сомневаться: через полчасика епископу все будет известно о наших планах.

   – Думаешь, только через полчасика? – с притворным удивлением спросил Род. – Ладно, давай выберем местечко посимпатичнее и разыграем спектакль.

Не слишком далеко от церкви они нашли пастбище, ушли подальше от пасущегося скота и расстелили на траве одеяла.

Уселись и завели разговор, поглядывая на солнце, клонившееся к закату, и передавая друг другу бурдючок с вином. Никому не обязательно было знать, что вино они пили крошечными глоточками, а не залпом. Когда солнце село и начали сгущаться сумерки, Магнус улегся на одеяло, а Род не слишком твердой походкой направился к ближайшим деревьям. Как только листва скрыла его из виду, походка его стала намного более уверенной.

Войдя в лес, Род нашел подходящее деревце и позвал Векса. Он вытащил из седельной сумки свой специальный кинжал, нажал на правый завиток гарды, из рубина, которым была украшена рукоятка, заструился алый луч света. Род медленно провел лучом лазера по стволу деревца. От места надреза распространился легкий дымок. Деревце упало на землю. Род убрал палец с гарды, уложил кинжал в сумку и обломал сучки со спиленного деревца. Вот так он обзавелся новеньким куотерстафом.

Затем он обошел вокруг деревни и вышел к гумну. Там он застал Нейла, который остервенело подметал помост для молотьбы. Род, насвистывая, прошел мимо него. Нейл задумчиво отложил метлу, схватил небольшой узелок и пошел следом за Родом.

Магнус тем временем немного поворочался на одеяле, потом поднялся и направился к ближайшему ручейку, чтобы попить воды. Но ручеек он перешагнул, быстро скользнул в заросли кустов на берегу и зашагал к холму, на котором стояла церковь.

Раздвинув ветки кустов, он увидел ожидавшую его Эстер, нервно размахивающую котомкой. Магнус недовольно поджал губы. Котомка – верный знак того, что девушка собралась бежать из дома. Но подойдя ближе, Магнус отбросил сомнения. Котомка выглядела так, словно девушка принесла еды странствующему дружку. Магнус мысленно поставил девушке пятерку за сообразительность.

   – Добрый вечер, Эстер.

Девушка вздрогнула.

   – Я… не видела, как ты подошел, Магнус. Вечер добрый. – Она оглянулась. На холме стояла женщина в черном платье – монахиня наблюдала за порядком.

   – Давай прогуляемся, – предложил Магнус. – Покуда мы будем на виду, вряд ли они вмешаются.

Эстер робко улыбнулась.

   – Да, верно. И куда мы пойдем?

   – Куда угодно, лишь бы нас видели. Но направление возьмем на юго–восток. – Магнус протянул девушке руку. – Ну, пошли?

Изумленная его учтивостью, Эстер взяла его под руку, и они начали прогулку в сгущающихся сумерках.

   – Меня мучит совесть, – признался Магнус. – Ведь твои родители будут очень горевать, когда узнают, что ты сбежала.

   – Они благословили меня, – сказала девушка дрогнувшим голосом. Похоже, прощание с матерью и отцом далось ей нелегко. – Сказали, что и сами хотели бежать, когда были моих лет.

   – Рад слышать, – проговорил Магнус сдержанно.

   – Не бойся, они никому ни слова не скажут! Они же не хотят, чтобы меня поставили к позорному столбу, а с епископом они крепко дружат, так что он не станет их винить за мой побег.

Магнус с облегчением кивнул. Они завели невинную беседу. Магнус постарался вспомнить все старые шутки, какие только знал, а для Эстер все они оказались новыми. Она весело смеялась, но испуганно умолкла, когда они подошли к куче земли, возле которой стояли трое. Эстер вытаращила глаза и задрожала от страха.

   – Бояться нечего, – тихо проговорил Магнус. – А вот – твой возлюбленный. Иди же к нему.

Эстер коротко взглянула на него, благодарно улыбнулась и поспешила к Нейлу, который тут же заключил ее в объятия. Робле спокойно поглядел на парочку и отвернулся. Род тайком следил за Магнусом и заметил, как его сын изменился в лице, как сурово поджал губы. Нет, Магнус был вовсе не так равнодушен к Эстер, как притворялся. Так или иначе, гордость его была уязвлена.

Влюбленные оторвались друг от друга. Эстер обернулась к Роду.

   – Но как же мы…

   – Тс–с–с! – Нейл поднял руку и вгляделся в темноту. – Там стража.

Все замерли и услышали голоса вдалеке. Род и Магнус, умевшие читать мысли, расслышали, как несколько мужчин говорят о том, что епископ распорядился нынче ночью нести дозор особо бдительно, потому что, дескать, кое–кто из заблудших овец может попытаться бежать в лес, обитель сатаны.

   – У тебя хороший слух, – прошептал Магнус.

   – Бери их и уходи скорее! – Род положил руку на плечо сына и подтолкнул его к тропе, уводившей к лесу. Затем он поторопил остальных. – Идите! Поторопитесь и постарайтесь замести следы! Перейдите речку вброд! Держитесь подальше от низко нависающих веток! – Он знал, что Магнус поймет намек. – Скорее!

Робле задержался.

   – А вы–то, сударь?

   – Я останусь здесь и запудрю мозги приспешникам епископа! За меня не бойтесь – если придется, я смогу смыться очень быстро. (Знал бы Робле, насколько быстро мог смыться Род.) – Ну, ступайте же! – Он снова подтолкнул крестьянина и провожал его взглядом, покуда тот не скрылся в темноте. Род отметил, что Робле умеет двигаться бесшумно и ловко. Затем он развернулся и зашагал навстречу приближавшейся страже.

Он встретился с дозорными, когда траву посеребрил свет взошедшей луны. Мужчины выпучили глаза – будто он с неба свалился.

   – Стой!

Их было трое. Все были вооружены дубинками, один держал на поводке собаку. Собака увидела Рода и разлаялась. Мужчина успокоил ее, а другой требовательно вопросил:

   – Кто идет?

   – Я иду. И еще я дышу. – Род поднял руку в приветствии. – Я странник, вы меня, наверное, видели.

   – Видели, видели и знаем, что ты кое–кому успел голову заморочить. Что ты тут делаешь?

   – Да вот не смог уснуть, решил прогуляться. – Род указал назад. – Мы тут на ночлег встали, в миле примерно.

   – Мы заметили. А миля – не далеко ли для прогулки?

   – Для меня – недалеко. У вас тут тихо, мирно.

   – И мы хотим, чтобы так и осталось, – буркнул самый высокий из троих. – А сын твой где?

   – А там, где мы ночевку устроили, наверно. – Род нахмурился. – А что?

   – Пока что ничего. Только мы проверим. А Робле где?

   – Робле? – Род нахмурился. – А, это тот, чьего сына схоронили пару дней назад. А что с ним такое?

Стражник с трудом сдержал злость и процедил сквозь зубы:

   – Ты его видел?

   – Видел. За день несколько раз. Мы с ним даже поболтали о том, о сем за кружечкой эля.

   – Слыхали мы и про это, – проворчал здоровяк, стоявший слева от высокого.

   – Ясное дело. Ну так что? Он пропал?

   – Никто не видел его после заката.

   – А домой вы к нему заходили?

– Да.

Род пожал плечами.

   – Небось бродит – вот как я. – Знали бы они, как далеко уже убрел Робле. – Наверное, ему тоже не спится.

   – Нечистая совесть спать не дает, – фыркнул третий стражник.

   – Да и тоска, пожалуй. – Род старательно зевнул. – Ну ладно, вернусь я, пожалуй, на стоянку. Глядишь, теперь уж усну. Больше вопросов не имеется?

Высокий крестьянин злобно зыркнул на него, но пробурчал:

   – Нет.

   – Ну тогда я пойду, если вы не возражаете. Доброй ночи.

Крестьяне не слишком любезно откликнулись на его

пожелание. Род прошел мимо них, удалился шагов на двадцать и только успел поздравить себя с тем, что обманул их подозрения, как услышал крик со стороны деревни. Род обернулся и увидел, что к стражникам по полю бегут с полдюжины людей, а за ними – церковник в черном балахоне, похожий на ночного духа. У Рода в голове сработала сигнализация, и он решил незаметно вернуться к стражникам.

Он подошел к ним как раз в то мгновение, когда первый из подбежавших крестьян, задыхаясь, выговорил:

   – Удрали! И он, и она, и спать не ложились!

   – Господи, только бы на одну постель не улеглись!

   – Рауль! – рявкнул священник – но нет, это был епископ собственной персоной. – Стыд тебе и позор, что ты помыслил такое!

   – Прошу прощения, епископ, – пробормотал Рауль.

   – А что стряслось? – поинтересовался Род.

Все вздрогнули и обернулись – не слышали, как он подошел.

   – А ты почему не спишь? – осведомился епископ недобрым голосом.

   – А я как раз брожу, чтобы сон нагулять. Услышал шум, подошел. Что–то случилось?

Епископ посмотрел на него, подозрительно прищурившись.

   – Эстер и Нейл пропали. Как будто не знаешь.

   – Если они пропали, то разницы нет, знаю ли я про это, разве нет так?

   – Говори учтивее с епископом! – рявкнул один из стражников.

Род одарил его недобрым взглядом.

   – Я с каждым разговариваю с той учтивостью, коей он заслуживает.

Стражник потянулся за дубинкой, но епископ удержал его.

   – Не надо, Рауль. Не позволяй ему разжечь в тебе страсти. – У Рода он спросил: – Что тебе известно об их исчезновении, чужеземец?

Род пожал плечами.

   – А что мне знать? Просто уж если вы толкуете о парне и девушке, так они небось влюблены друг в дружку.

   – К несчастью, да, – проворчал епископ. – Но столь чудесная девушка слишком хороша для такого еретика.

   – Еретика, говорите? – Род резко взглянул на епископа. – А я так понял, что у вас тут еретичество не дозволяется.

   – Не сомневайся, мы дьявола из него изгоним, и очень скоро. Так что тебе известно?

   – Да ничего мне не известно. Но если уж они – влюбленная парочка, так разве они не станут искать укромное местечко, где бы побыть наедине?

Глаза у крестьян засверкали недобрым огнем. Епископ поежился.

   – Не дай Бог! Да и не может такого быть. Наши славные сестры всю деревню обшарили, в каждый уголок заглянули, в каждую щелочку.

Род нисколько не сомневался в том, что монахиням известны все укромные уголки до единого и что они везде развесили таблички: «ВХОДА НЕТ».

   – И этого тоже искали, как его… Роб… Запамятовал, как звать еще одного, который тоже пропал?

   – Робле, – выдавил высокий стражник.

   – Ага, точно. А он не мог укрыться где–нибудь.

   – Мы про это уже толковали, – напомнил Роду стражник.

   – Ну да! – Род просиял. – А может, он детишек нашел?

   – Не дай Бог! – прошипел епископ. – Заморочит им головы ересью, как сыну заморочил!

   – Ну хорошо. Может, он один где–то прячется. Вы же велели, чтобы с ним никто не разговаривал.

   – А почему бы ему не спать в своем доме?

   – Воспоминания мучают, – нашелся Род. – От воспоминаний тяжко одному оставаться.

Епископ пристально уставился на Рода.

   – Сдается мне, что ты больше обо всем этом знаешь.

   – Откуда? Я вам все сказал.

   – А я говорю, что ты лжешь!

Стражники мгновенно схватились за дубинки, собака остервенело залаяла.

   – Солгать я никак не мог, – рассудительно проговорил Род. – Потому как я все больше вам вопросы задавал.

   – Тогда я спрошу тебя прямо, – гаркнул епископ. – Это ты велел презренному Робле и двоим заблудшим овечкам спрятаться?

   – Спрятаться? Нет.

   – Ты помог им бежать! – взвыл епископ.

   – В смысле – покинуть деревню?

   – Называй как хочешь. – Епископ прищурился. – Ты сделал это?

– Ну, если вы так ставите вопрос… Да.

Стражники бросились к нему. Собака истерически залаяла.

Род крутанулся на месте, присел – и исчез. Стражники оторопело вертели головами и вдруг увидели Рода за спиной у епископа.

   – А зря, – дружелюбно проговорил Род, – вы натравливаете на меня своих молодчиков. Я крепче, чем кажусь на вид.

   – Взять его! – отрывисто бросил епископ.

Трое верзил снова кинулись к Роду.

Он увернулся, завертел куотерстафом и стукнул одного из стражников по лбу. Тот упал на колени, схватился за голову – и выпустил из рук собачий поводок. Пес свирепо оскалился и побежал к Роду. Род отпрыгнул в сторону, и в следующее же мгновение между ним и собакой оказался самый высокий из стражников. Через секунду Роду пришлось закрыться от дубинки третьего стражника. Тот точно оказался сильнее, чем казалось на вид. От удара у Рода руку свело, и боль напомнила ему о том, что он уже не так уж молод. Но он ухитрился перестроиться и вогнал рукоятку своего посоха под ложечку противнику. Тот рухнул на колени и чуть не задохнулся.

Собака перепрыгнула через него и, сверкая глазами, нацелилась зубищами на глотку Рода.

Род отпрыгнул. Псина зависла в воздухе, но приземлилась неудачно – на бок. Покуда она готовилась к новому прыжку, Род размахнулся и врезал ей куотерстафом по башке. Потом ему пришлось резко развернуться и выбить дубинку из рук первого стражника. Тот взвыл и сжал рукой ушибленные пальцы другой руки, но в это время Род получил удар сзади по плечу. Левую руку сковало болью, он повернулся, отбежал назад и завертел куотерстафом, как барабанной палочкой. При виде бешено вращающегося посоха стражник растерялся, а епископ заорал:

   – Пьер! Хьюго! Монморэнси! Что вы стоите и глазеете! Взять его!

Но крестьяне медлили – они видели, как упал самый рослый и сильный из них!

   – И не пробуйте! – процедил сквозь зубы Род. – Я – рыцарь!

   – А одет как крестьянин!

   – А я скромный. И переоделся просто так.

Третий стражник наконец поднялся на ноги, свирепо осклабился и шагнул к Роду.

Левая рука у Рода сильно болела, поэтому он, держа куо– терстаф правой, помог себе телекинезом. Посох с треском стукнул по руке здоровяка, сжимавшей дубинку. Он с воем выронил дубинку, а Род, воспользовавшись удачным моментом, треснул его посохом по башке. Удар оказался метким. Стражник без чувств рухнул на землю.

Двое из крестьян похрабрее приготовились напасть на Рода, но он только повернулся к ним, взяв посох на изготовку, и они струсили и замерли.

   – Вы боитесь?! – взревел епископ.

   – Ваши молодчики бросили свое оружие, – негромко проговорил Род. – Почему бы вам не взять дубинку и не попытаться выступить против меня самолично?

Епископ явно ужаснулся, но тут же осознал, как будет выглядеть в глазах крестьян, если откажется. Однако он нашелся и брезгливо ответил:

   – Служителю Господа негоже носить оружие!

   – Значит, служителю Господа негоже и другим приказывать его носить. Лицемерие, епископ. Если полагаете, что справедливо применять силу, сделайте это сами!

   – Ты говоришь голосом сатаны, – прокричал епископ, – и искушаешь тех, у кого слаба вера! – Он развернулся к крестьянам. – Не бойтесь его! Поднимите тревогу! Приведите еще людей и собак! Мы должны вернуть беглецов в деревню, потому что дорога через лес ведет в ад!

   – Чушь и вранье! – презрительно выкрикнул Род.

Епископ развернулся к нему. Он побагровел и злобно

проревел:

   – Я прикажу выпороть их за непослушание и тебя тоже, если ты станешь и дальше их подговаривать!

   – Что–то не припомню Заповеди, которая бы гласила: «Не ослушайся священника своего», – заметил Род.

   – Это Первая Заповедь, богохульник!

   – «Я – Господь Бог твой, и да не будет у тебя иных богов, кроме Меня»? – Род скептически вздернул брови. – Вы считаете себя Богом?

   – Он богохульствует, вы все слышали! – крикнул епископ ошарашенным крестьянам и обернулся к Роду. – Если Бог – Господь, то ты должен повиноваться Ему – а значит, и служителям его, священникам!

Род покачал головой.

   – Нет. Из первого не следует второе. Священник может советовать, может учить – но не имеет права приказывать. Вспомните библейских пророков, епископ! Они никому ничего не приказывали сами – они только передавали людям Слово Господа! И всегда предваряли его приказы словами: «Так глаголет Господь».

Епископ вытаращил глаза.

   – Ты не можешь знать того, что написано в Библии!

   – Могу. Я умею читать.

Крестьяне испуганно зароптали.

Епископ прищурился.

   – Кто же обучил тебя грамоте?

   – Учителя, само собой! В том мире, где все учатся читать и писать и сами читают Библию!

   – Они не знают латыни!

   – Библию перевели.

   – Ты еретик! – Епископ поднял дрожащую руку и наставил на Рода указующий перст. – Умолкни, длань сатаны! – Он устремил взгляд на крестьян. – Вы слышали ересь! Схватите его, побейте его и крепко свяжите! Его надо сжечь на костре, чтобы его ересь умерла вместе с ним!

   – Церковь учит тому, чтобы каждый человек читал Библию сам, – возразил Род, с трудом сдерживая гнев. – То есть истинная Католическая церковь, а не та выморочная, извращенная, которую вы, епископы–самозванцы, тут насадили!

Крестьяне ахнули и попятились. Наверняка они ожидали, что Рода немедленно поразит молния.

Епископ смотрел на вещи трезвее.

   – Взять его! Побить! Связать! Заткнуть ему рот! – неистово орал он. – Он одержим бесом! Да, одержим, иначе не говорил бы так о служителе Господа!

Со стороны деревни послышался приглушенный, но мало– помалу приближающийся лай гончих псов.

Игра могла вот–вот кончиться. Род понимал, что против большой толпы ему долго не продержаться. Отвлекающий маневр пора было завершать и поскорее сматывать удочки.

   – Я не бес, епископ, и докажу это! Дайте мне распятие – я смело прикоснусь к нему.

   – Я только покажу тебе его! – Епископ вынул из складок балахона четки и поднес к самому лицу Рода. – Изыди, воплощение Сатаны! Изгоняю тебя из этой деревни и ее окрестностей!

Род проворно схватил четки вместе с распятием. Епископ взвизгнул, потому что при этом Род дернул его за руку – четки были обмотаны вокруг его запястья. Род поднес распятие к глазам и развернулся к крестьянам.

   – Видите?! Распятие не обжигает меня, я не прячусь от него. Я – не демон!

   – Он осквернил распятие! – вскричал епископ. – Вот почему оно не жжет его!

Род был вынужден отдать епископу должное – в спорах тот был не промах. Естественно, этому лжесвященнику ни к чему было стремиться к сохранению истины – истина и так уже была основательно искажена им.

Искажение… Что–то было не то с четками… Род расправил их и широко раскрыл глаза.

   – Да у вас и четки–то неправильные! Двенадцать бусин!

   – А как же иначе–то? – неуверенно проговорил один из крестьян. – Сколько же еще должно быть в декаде?

   – Десять, конечно! «Декада» – это и значит «десять»! Да и само распятие – тоже! Ноги у Спасителя должны быть скрещены и прибиты к кресту одним гвоздем!

   – А куда же второй гвоздь подевался? – пролепетал крестьянин.

   – Его украла цыганка, – ответил Род и отпустил четки. – По крайней мере так гласит предание. В Евангелии об этом не сказано. Или сказано, епископ?

   – Только священник может знать, что сказано в Евангелии!

   – Но я не священник, а Библию читал.

   – Или ты сам – демон, или демон овладел тобою!

   – Но как же, интересно, демон смог бы прочесть Библию? Разве она не спалила бы его дотла? – Род вздохнул и возвел глаза к небу. – Если что–то повторять изо дня в день, в конце концов этому поверят, правда? Между тем номер не прошел. Я доказал, что я – не демон. Я – христианин, старающийся быть добродетельным и верящий в то, что дурно использовать Господа в оправдание издевательств над другими людьми.

   – Изгоняю тебя! – неистово возопил епископ. – Прочь из этой деревни! И никогда не возвращайся сюда!

Род отвесил ему нарочито учтивый поклон.

   – Рад исполнить ваше пожелание – но только его первую часть. Что же до возвращения – то я, пожалуй, вернусь, и со мной придет трибунал ордена Святого Видикона. Советую вам пересмотреть ваше богословие, епископ, и быть на все сто уверенным в своей правоте.

Епископ так выпучил глаза, что странно, как они из орбит не вылезли. Простояв так несколько секунд, он наконец повернулся к крестьянам.

   – Убейте его! Мы сожжем его труп – и не мешкайте! Убейте его сейчас же!

Крестьяне двинулись на Рода. Снова послышался оголтелый собачий лай – на этот раз намного ближе.

Пора было улепетывать. Род пожал плечами.

   – Я не из тех, кто задерживается там, где ему не рады. Доброй ночи всем. – Он шагнул назад и оказался за кругом света.

Крестьяне и епископ вытаращили глаза, изумленные тем, как этот странный человек удалился без боя.

Епископ оправился от изумления и проревел:

   – За ним! Скорее! Нельзя отпускать его, ибо он везде станет сеять свое еретичество и богохульство!

Крестьяне сорвались с места и бросились к лесу – однако про некоторых сказать «бросились» было бы слишком громко. Вскоре их догнали те, что прибежали с собаками из деревни. Все вместе они приободрились и с пронзительными воплями вломились в кусты.