Текст книги "Чародейский рок. Чародей и сын"
Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)
Роду Веке эти возражения вдалбливал неоднократно.
– Да. Он говорил, что подобная тирания уравновешивается правами личности, которыми человек наделяется при рождении. Но ведь те, кто не согласен с властью епископа, всегда могут уйти, правда?
– У меня такого впечатления не сложилось, когда я слушал его проповедь на похоронах – если эту демагогию можно назвать проповедью.
– Я ее так не называл, – пробормотал Магнус.
– Знаю. Так ее назвал я. Но может быть, нам стоит обсудить тему этой проповеди, прежде чем сделать окончательные выводы относительно справедливости здешней жутковатой маленькой теократии.
– Это определенно теократия – в том смысле, в каком принято употреблять это слово, то есть «власть священников», – отозвался Магнус. – Но уж точно его нельзя в данном случае трактовать буквально – как «власть Бога».
– Нет. Верное слово – «иерархия», то есть «правление священнослужителей», но этим словом принято обозначать всего лишь расстановку сил в обществе. – Род удивленно покачал головой. – А некоторые еще думают, что семантика не имеет никакого значения! Пойдем, сынок, давай–ка разыщем осиротевшего и всеми покинутого отца!
Магнус остановился.
– Прости, отец, но я к этому не готов.
– Почему? – насторожился Род. – Не хочешь проверить на практике свои идеи?
– Может, и так, – не слишком радостно признался Магнус. – Мне вообще в этой деревне не нравится.
– Надоело до тошноты? – Род пытливо посмотрел на сына. – Ну так сделай что–нибудь. Встань на защиту того, во что веришь.
– И попытаться навязать людям свое мнение? – Магнус покачал головой. – У меня нет права на это.
Род улыбнулся, хотел было пошутить, но сдержал себя, задумался и сдвинул брови.
– А было бы, если бы ты родился здесь?
Магнус удивленно глянул на отца, немного подумал и кивнул:
– Может быть. Если бы я был одним из них, у меня было бы право возражать, да?
– Да, если бы другие признали за тобой это право.
Магнус обреченно махнул рукой.
– Признали бы, не признали бы – главное, есть право или его нет. Просто, вероятно, пришлось бы затеять драку.
– Угу. Или подвергнуться пыткам, – угрюмо уточнил Род. – Если тех, кто с тобой не согласен, больше.
– Это не должно мешать…
– А как же ты сразишься с системой, если ты – покойник?
– Верно подмечено, – признал Магнус, снова остановился и погрузился в раздумья.
Род вздохнул и покачал головой.
– Как бы то ни было, ты не можешь быть готов действовать, если сам не знаешь, во что веришь. Но я не собираюсь бросать этих людей на произвол судьбы.
Магнус испуганно посмотрел на отца.
– Ты дал мне слово!
– Помню. В этом все и дело. – Род устремил на сына чуть ли не умоляющий взгляд. – Понимаешь, если бы я точно знал, что большинству действительно нравится эта форма правления, я бы просто–напросто помог недовольным бежать, и – будь что будет. Но я этого пока не знаю.
– И потому должен задержаться здесь, пока не узнаешь?
– Да. Или до тех пор, пока не пойму, что большинство жителей на самом деле не желает власти церковников, и тогда я буду свободен в выборе средств для того, чтобы помочь людям.
Магнуса охватили изумление и гнев. Он вытаращил глаза, покраснел.
– О, хорошо, хорошо! – Род недовольно отвернулся. – Я дал тебе слово. Я вот что тебе скажу… – Он пристально посмотрел на Магнуса. – Давай так: я обещаю ничего не предпринимать и буду обсуждать с тобой все собранные свидетельства. Годится? А потом, когда ты составишь собственное мнение, мы решим, что нам делать вместе.
– Ты хочешь сказать – «если я составлю собственное мнение»? – придирчиво поинтересовался Магнус, все еще не совладавший с возмущением.
– Нет, этого я не говорил, – возразил Род и протестующе поднял руку.
– Не говорил, но подумал об этом. Мне кажется, что ты хочешь, чтобы я не мешал тебе делать то, что ты хочешь.
Род хмуро глянул на сына.
– Это так похоже на меня, да?
Магнус стрельнул глазами. Гнев возобладал над обидой. И вдруг, не сказав ни слова, он резко развернул коня и поскакал к лесу.
Род проводил его взглядом и с упавшим сердцем отвернулся.
– Я переборщил, Веке, да?
– Думаю, ты четко высказал свое мнение, Род, – ответил конь–робот.
– Угу. Победил в споре и потерял уважение сына.
– Не думаю, что все обстоит именно так, – медленно протянул Веке. – Если откровенно, то я думаю, что ты заставил его потерять уважение к самому себе.
– О нет… – Род зажмурился. – Уж этого я точно не хотел. – Он запрокинул голову и тяжело вздохнул. – Но что я мог поделать? Я ведь тоже должен отстаивать свои убеждения!
– Принципы порой могут принести горе, Род, правда? – пробормотал Веке.
– Еще как могут. Особенно когда это мои собственные принципы, обращенные против меня. Ну ладно, Веке, поехали.
7
Магнус ехал по лесу и пытался избавиться от чувства вины. Самым неприятным было то, что он не знал, перед кем чувствует себя виноватым – то ли перед жителями Веальдебин– де, которых бросил на произвол судьбы, то ли перед отцом, которого фактически предал, а может быть – и перед крестьянами, и перед отцом.
И еще, конечно, была девушка по имени Эстер. Не ослепительная красавица, но довольно хорошенькая, и что–то в ней еще было такое, что Магнус никак не мог о ней забыть. Что же, ее он тоже, получается, бросил?
Но тут он вспомнил о Нейле Агинсоне и решил, что, пожалуй, нет, не бросил.
– От женщин всегда одни мучения, – со вздохом проговорил кто–то.
Магнус вздрогнул от неожиданности, отрешился от раздумий и увидел старьевщика, который шел по тропе в ту же сторону, куда шагал его конь.
– Опять ты? – рассердился Магнус. – Ступай прочь!
– В свое время, в свое время. Уже дважды я предлагал тебе неуязвимость для твоего сердца, и дважды ты отвергал мое щедрое предложение. А ведь и в первый раз, и во второй ты вскоре жестоко пожалел об этом.
– Мне ничего не нужно от тебя, – наотрез отказался Магнус.
– Подумай. – Старьевщик ухмыльнулся щербатым ртом. – Я‑то тебе такое счастье задаром предлагаю. А откажешься – дорогонько обойдется.
– Значит, заплачу своим упрямством! – процедил сквозь зубы Магнус. – Исчезни! Ты мне не нужен!
– Похоже, все–таки нужен, иначе бы так не психовал.
– Неужели я никогда не избавлюсь от тебя? – Магнус выхватил кинжал, но старьевщик расхохотался.
– Сталью ты мне не повредишь, юноша.
– Да? А как насчет вот этого? – Магнус отвинтил крышечку на рукоятке и вытряхнул на ладонь маленькую желтую отвертку с вырезанным на ней изображением Святого Видикона. Повернув образ святого к старьевщику, он прокричал: – Изыди, агент Хаоса!
– Ты жестоко пожалеешь о своем отказе! – Старьевщик замерцал, словно экран телевизора при плохом сигнале. – И насчет агентства ты тоже ошибаешься…
– Изыди!
И старьевщик исчез.
Магнус убрал отвертку в полую рукоятку кинжала, дрожащей рукой зачехлил клинок и, шумно выдохнув, мысленно выругал себя за то, что так разнервничался из–за какого– то призрака.
Выругал – и поверил в собственную слабость. Да, да, таким он и был – дураком и трусом до мозга костей. Он поехал дальше по лесу, и его сомнения в себе становились все более глубокими и мрачными.
* * *
Магнус выехал из леса на заливной луг у берега реки. Его заметила олениха, встревоженно глянула на него и умчалась под прикрытие деревьев, уведя за собой оленят. Магнус проводил их взглядом и сердито скривился. Он понимал, что олени убежали только потому, что испугались возможной опасности, но у него все же возникло такое чувство, что даже дикие звери не желают находиться рядом с ним.
Он спешился, привязал коня, вынул из его рта удила, чтобы тот мог попастись, и развернувшись к реке, обвел ее взглядом. Река текла к западу. Розовело закатное небо. Магнус подумал, не разбить ли лагерь, но отказался от этой мысли. Сейчас ему не хотелось ничего делать. Он уселся на берегу под ветвями старой раскидистой ивы и стал смотреть на реку и сравнивать ее течение с течением своей жизни. Магнус гадал, как это вышло, что столько лет пролетело так быстро, как получилось, что его личная река в какой–то миг вдруг повернула не туда. Вместо того чтобы стать надежной правой рукой отца, он стал для него помехой. Вместо того чтобы обзавестись собственным титулом и репутацией, при дворе он вызывал только смятение и озадаченность. Любовь обходила его стороной, словно и не ведала о его существовании. К нему тянуло только тех женщин, которые мечтали так или иначе использовать его. Он знал, что на свете есть милые, добрые женщины, но они, судя по всему, находили его непривлекательным.
По крайней мере Магнус думал, что такие женщины есть. Ни с одной из них он пока не познакомился близко, чтобы увериться в своей мысли.
Он улегся на спину и вздохнул. Мог ли он что–то изменить? Или Судьба сдала ему такие генетические карты? Вся титаническая сила родителей, все науки, преподанные Век– сом, все это не привело бы ни к чему, осталось бы бесполезным – и даже более чем бесполезным, – если бы Магнус не сумел употребить все это ради какой–то достойной цели.
Должен же был существовать какой–то способ распорядиться всеми этими дарами более выгодно – и для себя самого, и для окружающих. Жгучая тоска охватила Магнуса – тоска пополам с желанием познать себя, понять, мог ли бы он лучше употребить все то, чем был наделен…
И он вспомнил Альбертуса – своего двойника из царства под названием Тир Хлис, лежавшего в далекой параллельной вселенной. Они с Альбертусом были настолько похожи, что Магнус был способен брать у Альбертуса взаймы силу, когда попадал в безвыходные ситуации. Впечатление было такое, словно они – два разных полюса на одном глобусе.
Повернуть глобус. Посмотреть, что там – на противоположной стороне.
Магнус так и сделал. Он постарался расслабиться: закрыл глаза и погрузился в воспоминания о Тир Хлисе, стране серебряных лесов и волшебства, мифических чудовищ и фэйри – персонажей фольклора. Эльфы в Тир Хлисе были не крошечными человечками с прозрачными крылышками, а высокими, невероятно стройными людьми, наделенными удивительным могуществом. Понятие морали было им чуждо в очень малой степени, они могли быть и добрыми, и злыми.
В этом мире, где ночи были населены призраками, жил лорд Керн – волшебник и аристократ, очень похожий на Рода Гэллоугласса, со своей женой, которая очень напоминала мать Магнуса, Гвендилон, и двумя сыновьями – Альбертусом и Видором, двойниками Магнуса и его младшего брата Грегори. Магнус представил себе лицо Альбертуса таким, каким видел в последний раз, потом вспомнил о том, как его двойник мог измениться, повзрослев. Наконец перед его мысленным взором возникло удлиненное лицо с тяжелым подбородком, большим носом и глубоко посаженными глазами, в обрамлении густых и жестких черных волос…
То есть его собственное лицо.
Мало–помалу образ Альбертуса начал материализовывать– ся, обрастать подробностями. Магнус попытался обратиться к своему двойнику, послал ему мысленный вопрос:
– Как поживаешь, мой спутник?
Двойник ответил удивлением, к которому примешался испуг, но вскоре и то, и другое чувства сменились радостью. Перед Магнусом быстро промелькнула панорама сражений, в которых довелось поучаствовать Альбертусу, – злые колдуны, на битву с которыми он выходил вместе со своим семейством, девушки – привлекательные, но слишком навязчивые, другие девушки – изумительной красоты, но при этом холодные и равнодушные. А потом – разочарование, чувство поражения.
Магнус был готов ответить своему двойнику сочувствием. И вправду, этот парень был так похож на него, словно они составляли одно целое! На краткий миг их печали и неудачи соединились…
Но вдруг послышался громкий, режущий слух лязг. Магнус очнулся, Альбертус исчез. Магнус рывком сел, огляделся по сторонам. Неожиданно стало тихо, лязг превратился в серебристый звон. Кровь стучала у Магнуса в висках. Он отчаянно озирался и вдруг увидел, как одна из двух грамерай– ских лун поплыла в вышине над лугом, как ее лучи потянулись к нему…
А в лучах этого серебряного света парил призрачный силуэт. К тому времени как он опустился на землю, силуэт обрел телесность, и перед Магнусом предстала высокая, невыразимо стройная дама, сидевшая верхом на молочно–белом коне, который, как и его хозяйка, был невероятно хрупок. Лицо дамы было бледным, как лунный свет. Огромные глаза, высокие скулы и ярко–алые губы. Дама была одета в шелковое платье цвета свежей травы, а поверх него – в развевающуюся бархатную мантию. Она скакала к Магнусу под мелодичный звон. Наконец он догадался, что звон издают маленькие золотые бубенчики, привязанные к гриве коня.
Поймав себя на том, что совершенно неприлично таращится на незнакомку, Магнус помотал головой, вскочил на ноги, снял шляпу и поклонился.
– Приветствую вас, прекрасная леди! Чем обязан радости видеть вас?
– Своим собственным стараниям, Дитя Чародея, – с улыбкой отвечала дама.
Такое обращение Магнуса не обрадовало. Он не без труда улыбнулся.
– Я достоин и своего собственного титула, леди.
– Верно. – Она склонила голову к плечу, внимательно посмотрела на Магнуса. – Тебя тоже можно именовать чародеем, если ты сумел проторить дорогу между этим миром и Тир Хлисом.
– Проторить дорогу? – Магнус вытаращил глаза. – Леди, но я только пытался поговорить с моим… другом…
– Со своей копией, – подсказала она. – С двойником. С тем, кто похож на тебя во всем, даже в несчастьях.
Магнус по–новому взглянул на даму – пытливо, задумчиво. При мысли о том, на что она способна, у него по спине побежали мурашки.
– Кто вы такая, леди, если вам такое известно обо мне?
– Я – царица фэйри Тир Хлиса, молодой чародей, – ответила дама, – и я явилась к тебе в гости.
Более красивой женщины Магнусу ни разу в жизни встречать не доводилось. Такое лицо мечтали бы вырезать из камня величайшие скульпторы всех времен и народов, но никакой мрамор не был бы холоднее и безупречнее се лунно–белого лика, ни одна звезда не сияла бы ярче ее глаз. У ее платья был низкий вырез, и потому без труда можно было догадаться, что у красавицы – потрясающая фигура и осиная талия. Она казалась тоненькой и хрупкой, но при всем том от нее исходило ощущение великой силы.
– Леди, – пробормотал Магнус, – я недостоин такой чести.
– Думаю, ты сможешь доказать, что это не так.
Она наклонилась и коснулась кончиками пальцев его щеки. Магнусу показалось, что пальцы красавицы обжигают его кожу. Вдруг все на свете потеряло для него значение, кроме нее. Дом, родители, братья и сестра, король и королева и даже Бог – все это стало далеким, не важным. Он отдаленно, слабо догадывался, что попал под действие чар, но это его нисколько не заботило.
– Я хочу единственного, – выдохнул он. – Доказать вам, что не лишен добродетелей.
– Надеюсь, их не слишком много, – сказала дама и улыбнулась Магнусу, искоса глянув на него из–под полуопущенных ресниц.
Магнус покраснел.
– Лишь те добродетели, которые подобают мужчине, – их я готов доказать.
– Если так, то тебе придется пойти со мной, – приказным тоном заявила дама. – Ты должен будешь бежать рядом с моим конем, ибо вам, бедным смертным, не дано следовать нашим путем. Итак, ты пойдешь со мной и будешь служить мне семь лет.
– И только? – расстроился Магнус. – А потом я буду должен вас покинуть?
– Об этом мы поговорим в свое время, – ответила дама. – А теперь следуй за мной.
Она развернула и пришпорила коня.
– Да будет так, – пробормотал Магнус и легко побежал рядом с конем красавицы царицы. Он не мог оторвать глаз от ее лица и вскоре с удивлением обнаружил, что ему, как это ни странно, удается бежать вровень с конем. Как сквозь густой туман до него доходило осознание того, что он взбегает вверх по лунному лучу, что все происходящее совершенно невероятно. Но вскоре лунный свет померк, вокруг сгустилась тьма. Даже звезды не горели, и только от царицы страны эльфов исходило сияние, от которого ночь казалась светлее. И это не пугало Магнуса – совсем не пугало, лишь бы быть рядом с нею.
Царица лишь раз взглянула на него – довольно и заинтересованно, а потом устремила взгляд вперед и запела тихую, нежную песню о полотняной рубахе.
Они взбегали в небо по лунному лучу, и в конце концов Грамерай превратился в маленькое пятнышко неправильной формы на огромном шаре. Вскоре впереди показалась малая луна, а большая осталась позади и заслонила собой планету. Луна теперь была повернута к Магнусу и царице эльфов темной стороной. Ее диск чернел, и только край виднелся в рассеянном свете, но Магнус и его спутница уже стремились вперед по рубиновому лучу малой луны. А потом рубиновый свет стал глубже и плотнее, и Магнусу показалось, будто он бежит по чему–то вязкому. У него разболелись ноги, бег замедлился. Стало тяжело дышать, грудь сковала боль. Сквозь пелену, застлавшую глаза, Магнус увидел, как стал темным диск малой луны, а большая окончательно скрылась из виду, а вместе с ней планета, на которой остался его дом. Как ни странно, эта картина оставила Магнуса равнодушным. Он продолжал свой путь по вязкому желе, а оно становилось все гуще и гуще, но при этом, что удивительно, скорость движения (так казалось Магнусу) не становилась меньше.
– Так ты никогда не попадешь в Эльфландию, – проговорила дама и протянула Магнусу руку.
Магнус сжал ее тонкие пальцы и ощутил невероятную радость только от того, что ему позволено коснуться этой руки. Царица эльфов подняла его и усадила на коня позади себя – так, словно он весил не больше, чем дамский веер. Магнус сжал коленями круп коня, а красавица обвила его рукой свою талию и сказала:
– Держись крепче.
Магнус обнял ее обеими руками и поразился: она казалась такой хрупкой, а теперь он чувствовал, что под бархатом скрывается словно бы стальная пружина. Обнимать эльфийскую царицу было невыразимо приятно, а еще приятнее и чудеснее было ощущать плавный изгиб ее бедер. Теперь они скакали в полной темноте, только сама царица светилась да чуть мерцали волны багряной слизи внизу. Мрак сначала издавал шипение, потом послышался рев, потом – снова шипение, но не непрерывное, а пульсирующее, ритмичное, похожее на шум прибоя, но еще больше – на треск разрядов статического электричества.
– Где мы, о госпожа? – спросил Магнус и зябко поежился, хотя ему не было холодно.
– Мы скачем между мирами, молодой чародей, – ответила царица. – Мы пересекаем пространства.
У Магнуса волосы встали дыбом, по спине побежали мурашки.
Но вот впереди забрезжил свет, и очень скоро Магнус увидел пышные кроны деревьев, зеленую траву, ярко–синее небо.
– Мы уже в Тир Хлисе, миледи?
– Нет, чародей–рыцарь, – ответила царица. – Я буду звать тебя так, ибо, хотя ты еще не посвящен в рыцари, я чувствую, что ты этого достоин.
Магнус от изумления широко раскрыл глаза.
– Но откуда вам это известно?
– Ты окружен ореолом Холодного Железа, ты пронизан им до мозга костей. Здесь, в пространстве между миров, видна суть человека, а не только его внешность.
– Мышцы и кости могут и пригодиться в Тир Хлисе, – возразил Магнус, припомнив свои приключения в этом царстве.
– О да, но пока мы еще не прибыли туда.
Пейзаж мало–помалу заполнил все поле зрения, и наконец копыта коня коснулись земли. Конь замедлил бег, наклонил голову, всхрапнул и остановился. Магнус залюбовался прозрачными листьями, словно вырезанными из изумруда. На ветках, которые, казалось, были обтянуты золотой фольгой, висели пухлые спелые плоды, похожие на сдвоенные груши. Магнус радостно вскрикнул и потянулся, намереваясь сорвать плод.
– О нет, сэр чародей! – вскричала дама. – Не прикасайся к плодам в этом саду!
Магнус отдернул руку, спрыгнул на землю, обернулся.
– О леди, умоляю вас, позвольте мне хотя бы для вас сорвать один плод! Мы долго странствовали, и вы наверняка проголодались. Только такой чудесный плод я могу поднести даме столь необыкновенной красоты!
– Какие галантные речи, – улыбнулась царица эльфов, и ее глаза сверкнули. – Но знай, сэр чародей, что тот, кто только лишь коснется этого плода, ощутит, как в сердце его поселится ужасный страх, а тот, кто решится отведать хоть кусочек, умрет в страшных муках.
Магнус резко глянул на плод, присмотрелся внимательнее.
– Леди, но как же так? Никогда мне не доводилось видеть более прекрасных и сочных плодов!
– Они вправду хороши, – отвечала царица. – Но этот маленький мир – всего лишь островок в огромном пространстве, его окружает много миров, и на некоторых из них терпят страшные муки тс души, что ищут Зла, которые верят, что жить можно, только принося боль друг другу. Хуже того – они станут клясться, что лишь в драках и убийстве определяется достойнейший.
– В этом – что–то адское, – выдохнул Магнус.
– Воистину, адское и порочное. А на почве порока произрастают болезни. И все ужасы этих адских миров процветают здесь и впитываются этими плодами. Они зреют, потребляя силу несчастий и агонии миллионов замученных душ.
Магнус с дрожью попятился.
– Поэтому не пытайся утолить свой голод подобными плодами, – посоветовала Магнусу царица эльфов. – А обо мне не беспокойся, ибо мы, эльфы, лишь изредка ощущаем голод. Если мы едим, то лишь только ради удовольствия. А вот ты, как я вижу, сильно проголодался, если у тебя появились мысли о еде. Вам, смертным, нужно то и дело питать свое тело, ибо оно очень странно утрачивает питание. – Она сложила руку ковшиком. Над ее ладонью что–то замерцало, мало–помалу обрело форму. – Вот каравай хлеба, – сказала царица, подняла руки и между ними засверкали искорки и вскоре превратились в бутылку. – А вот – красное вино. Возьми у меня вино и хлеб, чтобы я могла спешиться. Тогда ты сможешь поесть и немного отдохнуть.
Магнус поспешил исполнить просьбу царицы, взял бутылку и каравай в левую руку, а правую подал ей. Опершись на его руку, красавица грациозно сошла с коня, а тот сразу опустил голову и принялся жевать траву. Дама плавной походкой подошла к дереву, села под ним и расправила складки платья и мантии – причем так, что стало видно, как ткань облегает се бедра.
– Иди сюда, – потянувшись к Магнусу, сказала она. – Сядь рядом со мной и поешь.
Магнус с готовностью сел, поставил на землю бутылку и взял каравай. Он уже был готов преломить хлеб, как вдруг вспомнил о том, что ему доводилось слышать об эльфийской пище, и растерялся.
Царица рассмеялась, и смех ее был подобен звону колокольчиков в гриве ее коня.
– Боишься отведать еды из Эльфландии? Думаешь, что это навсегда свяжет тебя с эльфами, да? Но ты уже привязан ко мне своим желанием и волей, и я обещаю тебе: эти хлеб и вино не привяжут тебя сильнее.
Магнус и не подумал усомниться в честности ее обещания и принялся за еду. Он утолил голод и жажду всего лишь несколькими кусочками хлеба и глотком вина. Царица убрала остатки трапезы в сторону и похлопала себя по коленям.
– Положи голову мне на колени и отдохни, а я покажу тебе чудесные видения, которые тебя позабавят.
Не усмотрев в этом предложении ничего предосудительного, Магнус улегся и стал с наслаждением вдыхать тончайший аромат духов царицы. Он сам дивился тому, насколько ему хорошо с нею.
– О, я с радостью посмотрю на все, что ты мне покажешь, прекрасная царица, но видения должны быть воистину чудесными, дабы они могли соперничать с твоей дивной красотой.
– Рыцарь с серебряным языком! – Царица эльфов игриво коснулась губ Магнуса кончиками пальцев, и он мгновенно разжал губы, но опоздал: красавица положила руку ему на лоб. – Смотри же, – сказала она и указала в пространство.
Там, куда она указывала, ярко–синее небо словно бы стало плотнее, затем появилось черное пятно и дым, потом утрамбованная прямая узкая проселочная дорога – даже скорее тропа, пролегавшая посреди зарослей терновника и шиповника. Кусты так близко подступали к тропе, что порой она терялась из виду.
– Видишь эту прямую дорогу? – спросила царица.
– Вижу, – ответил Магнус, на которого еще более сильное впечатление производил панорама свинцового неба, раскинувшегося над колючими кустами до самого горизонта. Местность была плоской, как блин. – Куда ведет эта унылая дорога?
Царица пытливо глянула на него. Трудно было сказать, чего в этом взгляде было больше – удивления или опаски.
– Это дорога праведности, молодой чародей. Немногие решаются пойти по ней. Скажи, ты желал бы жить праведной жизнью?
Магнус был готов ответить не раздумывая, но предпочел обдумать вопрос и сверился со своими чувствами. Через некоторое время он кивнул.
– Да, леди. Что–то внутри меня подсказывает, что я стану жить именно так. Я очень желаю этого.
– Ты – редкий человек, – довольно холодно проговорила царица – или Магнусу показалось, что ее тон сразу стал холоднее. – Редкий тем более, что ты – чародей и мог бы иметь все, что захотел, от мира смертных.
– Не мира смертных я жажду, – поспешно ответил Магнус, – а твоего.
– Но моих сородичей праведность не занимает, молодой человек. Их интересует только то, что нужно и забавно им.
Она махнула рукой, и картинка съежилась, а на ее месте возникло облачко дыма. Царица взметнула руку – и будто раскрылся зрачок гигантского глаза, и перед Магнусом предстала другая картина – широкая и светлая дорога, легко взбегающая на невысокий холм. Потом дорога исчезала, а потом снова бежала по пригоркам, поросшим цветами, пламенеющими под лазоревым небом, украшенным легкими облачками, похожими на дымок благовоний. Магнусу показалось, что он ощущает аромат цветов – сильный, сладкий и необыкновенно чувственный. Несмотря на чарующую красоту пейзажа, Магнус поймал себя на том, что это зрелище странным образом отталкивает его.
– А это что за дорога?
– Эта широкая–широкая дорога – путь зла и порока, молодой чародей, хотя многие считают ее дорогой в Рай. Однако восторгов, какие она обещает, намного меньше, чем те, которые она дает, и того, кто пойдет по ней, ожидает гибель всех радостей. – Она взглянула на Магнуса с улыбкой и странным интересом. – Тебя она привлекает?
– Меня и тянет к ней, – признался Магнус, – и отталкивает от нее. Мне было бы отвратительно ступить на нее.
– Я должна бы порадоваться, услышав это от тебя.
Вот так она сказала – но не сказала, что радуется. Она только махнула рукой, и картинка вновь сморщилась, обратилась облачком дыма. Еще один взмах рукой – и возникла новая картина, на этот раз подернутая пеленой тумана. Магнус старательно вгляделся и не без труда рассмотрел очертания озера.
– Что это за водоем?
– Лучше спроси: «Каков он?» – Неожиданно царица эльфов опустила руку. Теперь обе ее ладони легли на лоб Магнуса, и он почувствовал странные изменения в своем сознании. Он не мог вспомнить, как попал сюда, у кого на коленях лежит его голова, но все это его безмерно радовало. – Смотри лучше, – распорядилась дама. – Внимательно смотри на озеро, и пусть твой разум подскажет тебе, каково оно.
– Зачем?
Но тут же, прямо на глазах у Магнуса, туман рассеялся и перед взглядом молодого чародея предстала чистейшая голубоватая вода, такая прозрачная, что видны были даже камешки на дне. Свет солнца заливал мир вокруг озера, пронизывал воды до самых глубин. Берега поросли мягкой зеленой травой, посреди которой пестрели цветы.
– Ах, – тихонько выдохнула дама. – Вот таким все казалось твоему сердцу еще совсем недавно. – Она легко погладила лоб Магнуса, и он вспомнил, как поехал вместе с отцом по лесу, как они поссорились, как он ушел, как потом встретил ведьму из башни, а потом – даму у дверей церкви, а потом – девушку в религиозной деревне, а потом – ту, которая назвалась царицей Эльфландии. Магнус вспоминал – а небо затянуло облаками, цветы сложили лепестки и отвернулись, вода в озере стала темно–зеленой и непрозрачной. Озеро что–то таило в своих глубинах. Возникло ощущение опасности – как будто под поверхностью воды пряталось что–то пугающее.
– Что это за перемены? – ахнул Магнус.
– Эти перемены – в тебе, – ответила дама. – Когда ты увидел озеро в первый раз, я очистила твой разум от воспоминаний о последней неделе, а теперь вернула их тебе. И твое впечатление от незнакомого озера стало иным.
Магнус нахмурился.
– Как же это может быть? И что это может значить?
Но дама только взмахнула рукой… Картина сжалась, сменилась облачком дыма, а потом расправилась вновь. На этот раз перед Магнусом предстала светлая, яркая, чудесная дорога, посыпанная золотистым песком. Вдоль дороги стояли шесты с яркими флажками. Вокруг шестов вились цветущие лианы. Дорога весело петляла между холмами, за которыми… Что же там лежало, за ними?
В этой красоте было что–то чужое, но необыкновенно притягательное.
– Что это за дорога? – еле слышно спросил Магнус.
– Эта дорога, – отвечала дама, – ведет в прекрасную Эльфландию, и мы с тобой направимся туда.
Магнуса от волнения зазнобило. Он проворно поднялся.
– О, тогда поскачем туда скорее, миледи! Далеко ли до Эльфландии?
Она чуть удивленно улыбнулась.
– О, так тебе не терпится туда попасть? Если так, то ты и вправду твердо решился и укрепился в своем решении.
– С великой охотой, – заверил ее Магнус. – Я с радостью проведу в этой стране все мои дни.
– Пойдем же, – сказала дама. – Садись позади меня. Моя кобыла отдохнула и вновь готова в полет. Ей нужно было лишь совсем недолго подышать воздухом этого мира. Теперь она отнесет нас в Эльфландию.
Магнус подошел и уселся на лошадь позади царицы эльфов.
– Так этот мир – что–то вроде порога в пространстве?
Лошадь впрыгнула в картину, и Магнус испуганно вскрикнул, но тут же вытаращил глаза от изумления. Как только они миновали кольцо дыма, по обе стороны раскинулся волшебный пейзаж. Флажки на шестах указывали дорогу. Магнус оглянулся, увидел кольцо дыма и Пространство в его рамке. Мало–помалу дымное колечко исчезло позади, скрылось за верхушками зеленых деревьев. Над головами Магнуса и царицы раскинулось синее небо Тир Хлиса.
– Это не был порог, – выдохнул Магнус.
– Нет, – отвечала она. – Лучше сказать, что это был остров посреди реки. Постоялый двор для усталого путника. Но из того мира в другие ведут три пути, и ключи от всех трех врат держит та, что может открыть их.
Магнус поежился.
– Я бы предпочел не встречаться с той, которая держит ключи от врат ада.
– Но ты уже повстречался с нею, – тихо ответила царица фэйри. – Ты увидел ее в разных обличьях, но не решился войти в ворота.
– Только не говори, что это ты! – в ужасе вскричал Магнус.
