Текст книги "Чародейский рок. Чародей и сын"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

   – Точно! – вскричал Магнус. – Вот что он имел в виду, когда говорил, что его сотворил другой камень!

   – Совершенно верно, Магнус. Был один камень, а теперь их стало два. Он воспроизвел себя.

   – Но родитель был всего один! – выкрикнула Корделия.

   – Вот именно. Подобная форма размножения называется делением.

   – Но почему он разбух и взорвался? – сдвинув брови, спросила Корделия. – Из–за чего это случилось?

   – Несомненно, этот процесс подстегнуло солнце, приближавшееся к зениту. Относительно же того, почему он разбух – вы обратили внимание, куда он упал, когда ты его выронила, Корделия?

Четыре пары глаз воззрились на камешек и радужную пленку под ним. Теперь зона переливающегося свечения уменьшилась до полудюймового кружка вокруг камешка.

   – Он упал на ведьмин мох, – ахнула Корделия. – И целиком поглотил его.

Род и Гвен быстро переглянулись.

   – Точно. Давайте предположим, что камешек разбух так быстро потому, что приземлился на ведьмин мох, и вдобавок – незадолго до полудня.

   – Да чего тут предполагать? – махнул рукой Джеффри. – И так все ясно!

   – Очень многое представляется нам простым и ясным, Джеффри, до тех пор, пока мы не начинаем чего–то ждать, а оно не происходит. Если хочешь увериться в том, что твоя догадка верна, нужно создать такие же условия и посмотреть, приведут ли они к таким же результатам.

   – Это же тот научный метод, о котором ты нам рассказывал! – воскликнул Магнус. – Сначала мы наблюдали и собирали сведения, потом мы пытались понять, что эти сведения означают, а теперь мы высказали гипотезу!

   – Ты устроил для нас урок, Векс, вот хитрец! – с укором проговорила Корделия.

   – Конечно. Время учебы еще не закончилось.

   – Продолжай в том же духе, Железный Наставник, – еле слышно произнес Род.

   – Рад стараться. А теперь я предлагаю проверить сформулированную нами гипотезу.

Джеффри сердито зыркнул на него.

   – Воображала!

   – А ты не воображал – со своей катапультой? – робко съязвил Грегори.

   – Ну и что?

   – Но как мы будем делать опыт, Векс? – спросил Магнус. – Надо искать еще один мягкий камешек и размещать его на кочке ведьмина мха?

   – Да, а потом нужно будет прийти и посмотреть на него завтра, незадолго до полудня, и выяснить, увеличился ли он в размерах, – ответил Векс.

   – Вот здорово! – Джеффри хлопнул в ладоши, радуясь тому, что намечаются приключения. – Так пойдемте за камешком!

   – Это можно было бы, – задумчиво протянул Род. – Но можно пойти и в противоположном направлении.

Джеффри остановился, обернулся и нахмурился.

   – Это куда?

   – Почему бы так поступил командир, сынок, если бы увидел, что навстречу ему скачет разведчик?

Джеффри уставился в одну точку.

   – Ну… Чтобы найти войско, которое послало разведчика!

   – А если мы пойдем в ту сторону, откуда сюда попал этот камешек, мы сможем найти его родителя? – сверкнув глазами, спросила Корделия.

   – Не исключено, – ответил Векс. – И могли бы воспользоваться им для нашего эксперимента.

   – Мы будем искать, – взбудораженно проговорил Джеффри, – и еще один опыт поставим: узнаем, откуда взялся камень!

   – Какая необыкновенная прозорливость, Джеффри! Честное слово, порой ты меня изумляешь! Ты мыслишь совершенно верно. И действительно, мы можем осуществить два эксперимента одновременно и ответить вместо одного на два вопроса! Пойдемте, дети, убедимся, верна ли наша догадка относительно источника, породившего камешек!

Корделия, Грегори и Магнус дружно взвизгнули и побежали следом за Вексом прочь от музыкального камешка. Джеффри последовал за ними чуть медленнее. От похвалы мальчик смутился и покраснел, но все же у него осталось чувство, будто его обманули и умело управляют им.

А его родители в этом и вообще нисколько не сомневались, не говоря уже о наставнике.

   – Вот не знала, что Векс такой хороший учитель, – тихо проговорила Гвен, когда они с Родом пошли вслед за детьми.

   – И я не знал, – признался Род. – А ведь я был его учеником.

3

Гэллоуглассы шли медленно, осторожно, Векс замыкал процессию. Первым подал голос Магнус:

   – Но как же камень мог играть музыку? Это не в природе камней – они твердые, бесчувственные.

   – Чтобы камень был мягким – это тоже не в его природе, – напомнила брату Корделия.

   – Если только камень – не из ведьмина мха, – фыркнул Джеффри.

   – Ага. А что не в природе ведьмина мха? – спросил Грегори.

Гвен удивленно улыбнулась.

   – Почему не спросить, что в его природе?

   – Все и ничто, – ответил Род. – Так ведь, Векс?

   – Это правильно, – отозвался робот. – Сам по себе этот грибок не обладает иными свойствами, кроме цвета, текстуры, состава, массы и способности откликаться на узконаправленную мысль. Его «природа» – чистый потенциал.

   – Как творить что хочешь из ведьмина мха, я знаю – я пробовала, – проговорила Корделия и нахмурилась. – Но как он может хранить все то, чем я его наделила, когда меня нет рядом, когда я далеко?

Род пожал плечами.

   – Понятия не имею. Но он это умеет. Если мое предположение верно, то первые эльфы были сотворены из ведьмина мха людьми, и не догадывавшимися о том, что они этим занимаются – возможно, бабусями – проективными телепатками, не подозревающими о своем даре и рассказывающими внучатам сказочки на ночь. А ближайшая поросль ведьмина мха уловила смысл этих сказок и превратилась в их персонажей.

   – Хочешь сказать, что Пак сотворен из ведьмина мха?

   – Я не стану этого говорить там, где он меня услышит, но это очень и очень возможно.

   – Но ведь тогда тот, кто его сотворил, уже пять столетий как лежит в могиле! – горячо возразил Магнус. – Как же может Пак оставаться в живых?

   – Думаю, он так хорошо сохранился благодаря тому, что в него верит очень много людей по всей стране, – вставил свое слово Векс. – Можно сказать, что на Грамерае сверхъестественное существует на фоне климата верований.

   – То есть другие люди, наделенные даром посылать свои мысли, помогают Паку оставаться живым? – задал вопрос Магнус и понимающе кивнул. – Это мне понятно, но тогда – как же он мыслит?

   – А он, думаешь, вправду мыслит?

Векс поежился.

   – Это – философский вопрос, который я бы предпочел в данный момент не обсуждать, Грегори. – На самом деле он не собирался затрагивать этот вопрос еще лет этак десять. – Пока достаточно будет сказать, что Пак, как и все прочие эльфы, в действительности демонстрирует все признаки подлинного мышления.

   – Если кто–то ходит вперевалку и крякает, разве это курица? – пробормотал Джеффри.

   – Кто–кто? – переспросила Корделия.

   – Курица! Ку–ри–ца!

   – Не надо так орать. Голос сорвешь!

   – Они настолько настоящие, что могут… это… – Магнус искоса взглянул на сестренку и покраснел, – …иметь детей?

   – С пониманием этого явления у меня не было сложностей, – отозвался Векс, – с тех пор как я смирился с существованием ведьмина мха. Вопрос всего лишь в том, то ли волшебник–телепат творит эльфа непосредственно из ведьмина мха, то ли делает это на отдалении.

   – Но если мы признаем, что эльфы мыслят, – задумчиво произнесла Гвен, – почему тогда нам не поверить в камень, творящий музыку?

   – Но ведь историй про поющие камни нет, мама! – возразил Джеффри.

   – Какая разница? – пожал плечами Род. – Если люди в этой стране верят в волшебство, то они, пожалуй, поверят во все, что только можно себе представить.

   – Но ведь настоящий камень не может играть музыку? – нетерпеливо спросил Грегори.

   – Настоящий камень – нет, не может, – протянул Векс. – Но он может проводить колебания и резонировать в ответ на них…

   – Если так, то можно изготовить камень, который будет доносить музыку!

   – В каком–то смысле – но сам бы он создавать музыку не смог. Однако человек мог бы создать вещество, которое внешне напоминало бы камень.

   – Это ты про молекулярные схемы говоришь, – проговорил Магнус, радуясь тому, что разговор вернулся на прочную почву физики.

   – Именно так. Вы все видели перстень, который носит ваш отец. В кристалле, что вставлен в оправу, содержится одна молекулярная схема, а в самой оправе – другие.

   – А он может играть музыку?

   – Перстень вашего отца? Нет. Но он может «слышать» музыку и посылать ее в приемник, который вмонтирован у него за ухом. Однако можно было бы собрать схему такого размера, которая могла бы создавать несложную музыку – а здесь имеет место именно это.

   – И такая схема выглядела бы точь–в–точь как камешек?

   – Могла бы так выглядеть, – подтвердил Векс, а Род пояснил:

   – В некотором роде микросхемы и являются камнями, кристаллами, потому что обычно их делают из кремния. Но это очень тонко и умно изготовленные камни.

   – Ага! – просиял Магнус, наконец уловив идею. – Ты такие камни и изучал, когда сделал амулет и подарил его маме!

   – А она благоразумно отдала подарок аббату. Да.

Корделия взглянула на коня–робота, и ее глаза злорадно сверкнули.

   – Ну, доволен плодами своей науки, Векс?

   – Не стану отрицать, Корделия. Мальчик меня порадовал, несмотря ни на что. Он не только усвоил информацию, но научился тому, как надо думать – а уж это совсем другое дело, хотя и связано с усвоением знаний. Он даже начал наслаждаться учением и впоследствии обнаружил, что это величайший источник наслаждения, и теперь он занимается поиском новых знаний просто ради удовольствия.

Роду с трудом удалось не покраснеть.

Джеффри поежился.

   – И как только кому–то может нравиться учеба!

   – Хочешь верь, сынок, хочешь – не верь, но порой такое случается.

   – Я видел: ты читал о знаменитых полководцах древности, Джеффри, – заметил Векс. – На самом деле, когда ты узнаешь, что даже поддержание мира – росток от того же корня, от какого родилось искусство войны, ты обнаружишь, что почти всякие знания прекрасны.

   – Не дай Бог! Хоть бы этого никогда не случилось! – воскликнул Джеффри.

   – Но если тебе так нравится наука, папочка, почему же ты так редко ищешь новых познаний? – спросила Корделия.

   – Не так уж редко, – обиженно возразил Род. – Я всегда нахожу время перелистать книженцию–другую.

   – Да уж, ты читаешь такие книжки, какие другие не читают, – заметила Гвен.

   – Что же до исследований, – добавил Векс, – то у вашего папы просто не всегда хватает времени для таких радостей.

   – А в этом году почему–то нашлось, – въедливо проговорила Корделия.

   – Да, и это было так приятно, – усмехнулся Род и блаженно потянулся. – Похоже, на Грамерай нахлынула волна мира и спокойствия. Уж месяцев десять как все тихо. И когда ваша мама вежливо намекнула мне, что я болтаюсь под ногами…

   – О, я помню, как вы говорили про то, что папа уже давно не был в замке…

   – Ну да, да. Тот самый разговор. Ну, и я отправился к своему звездолету и там с превеликим удовольствием потрудился в лаборатории. Она невелика, но все–таки места хватает…

   – Неужели ты никогда так и не покажешь нам, где это? – сердито осведомился Джеффри.

Грегори промолчал. Он уже догадался, где спрятан отцовский звездолет, но не осмеливался наведаться туда.

   – Тебе там будет неинтересно, Джеффри. Оружия там совсем мало, – сказал Векс, покуда Род размышлял над тактичным отказом. – А вот лаборатория на корабле хороша для самых разных исследований, и вот ваш папа поработал там, чтобы узнать, сумеет ли он изготовить молекулярную схему, которая могла бы действовать как псионный передатчик.

   – Угу. Успех получился относительный, – поспешно встрял Род, дабы избежать критики. – И все же какая–то польза от этой схемы может воспоследовать. Да я и сам с ней поэкспериментировал бы, если бы только… – Он вопросительно взглянул на Векса.

   – Не стоит скрывать от них правду, – сказала Гвен. – Теперь камень там, где он никому не причинит вреда.

   – Что? Что такое? – озаботился Магнус. – У камня есть какое–то свойство, про которые ты нам не сказал?

   – Скорее побочный эффект, нежели свойство, – уклончиво ответил Род. – Дело в том, что этот кристалл не просто переводит одну форму псионной энергии в другую – он возвращает силу эспера к ее источнику.

   – Это значит, что если я пожелаю поднять, например, валун силой мысли, то поднимет, наоборот, меня? – вытаращив глазенки, спросил Грегори.

   – Себя мы поднимать и так умеем, – буркнул Джеффри.

   – Я не умею, – сварливо проговорила Корделия.

   – Тебе бы и не захотелось, – успокоил ее Род. – Импульс мысли черпает энергию из окружающего мира и возвращается к тебе усиленным вдесятеро.

Грегори еще сильнее выпучил глаза.

   – Стало быть, мои собственные мысли вернутся ко мне еще более сильными?

   – О, вот это здорово! Вот так штука! – восторженно воскликнул Джеффри. – Я бы с ней горы двигал, стены рушил!

   – Конечно, – кисло проговорил Род, – если бы мы могли придумать, какая энергия преображается в телекинез, и если бы эту энергию можно было направить на стену. Но этого не происходит. Она бьет по тебе.

   – Если ты попытаешься разрушить крепостную стену, Джеффри, – объяснил Векс, – эта затея обернется против тебя и разрушен будешь ты.

Джеффри сразу одумался.

   – Нет, тогда, пожалуй, мне такого не надо.

   – Только лишь «пожалуй»? – презрительно осведомилась Корделия, искоса глядя на брата.

   – Но это еще не самое худшее, – продолжал Векс равнодушно, без эмоций. – Эта вдесятеро усиленная мысль будет направлена на тебя, и стена вернет ее к тебе в разум усиленной еще вдесятеро…

   – Это получится в сто раз сильнее! – ахнула Корделия.

   – Вот именно. И стократно усиленный сигнал отразится, а потом вернется усиленным еще в десять раз.

   – В тысячу раз… – вырвалось у Джеффри. Он, похоже, начал четко осознавать весь ужас возможного развития событий.

   – Да, Джеффри. Такое явление называется петлей обратной связи. И будучи неуправляемым…

   – Оно может спалить наш разум, – прошептал Магнус.

   – Может, если ты почти сразу же не прекратишь направлять свою мысль на объект. К счастью, вашему папе хорошо известно, что такое обратная связь, и он прекратил эксперимент, как только ощутил, что его мысленная энергия возвращается к нему. Но даже при этом у него жутко разболелась голова, и я наблюдал за ним целые сутки, опасаясь повреждения головного мозга.

   – Это когда папа не смог вернуться домой! – вскричал Джеффри.

   – Понятно, почему ты так волновалась, мамочка.

Корделия сочувственно посмотрела на Гвен.

   – Да, я тревожилась, – согласилась Гвен. – Хотя Векс и пытался меня утешать.

   – Я тут же известил вашу маму о том, что с папой все в порядке, но что ему нужно переночевать в корабле. Ваш папа подсоединил меня к своим системам – как делает всегда, когда отправляется в звездолет, и потому я мог непосредственно следить за его состоянием, покуда он отдыхал. Но он поправился, и никаких признаков повреждения мозга у него не было.

   – А он попробует еще разок?

   – Мне не нравится, как у тебя сверкают глаза, Джеффри. Прошу тебя, перестань вообще думать об этом устройстве. Оно слишком могущественное.

   – А вправду ли от него не будет никакого вреда там, где оно теперь? – опасливо поинтересовался Грегори.

   – Монахи ордена Святого Видикона Катодского занимаются подобными диковинами уже пять столетий, – заверила детей Гвен.

   – И все эти пять столетий они изучают псионную энергию, так что кое–какой опыт у них имеется, – добавил Род. – Если честно, то брат Эл заверял меня в том, что равных им нет во всей Терранской Сфере, что они даже ученых с самой Терры обошли.

   – Если уж они не сумеют обезвредить этот кристалл, – заявил Векс, – то это никому не под силу. И у них хватит ума сразу понять это.

   – Значит, они могут уничтожить его?

В голосе Грегори прозвучало столь искреннее разочарование, что Векс счел это сигналом для беспокойства. Однако он был так запрограммирован, что соврать не мог.

   – Я в этом не уверен, Грегори. Твой отец просил монахов не говорить ему, если они решат поступить так.

   – Да, и этим я горжусь, – признался Род.

   – Поэтому, – резюмировал Векс, – монахи могут уничтожить кристалл, а могут воспользоваться им как инструментом для исследований. Мы просто не знаем, что будет.

   – Зато мы знаем, что ни за что не сможем забрать кристалл у них, – сердито буркнул Джеффри.

   – Совершенно верно, Джеффри. – Векс порадовался тому, что самый трудный из его учеников наконец смирился с этой мыслью. – Цел будет кристалл или его уничтожат – он отправился туда, где от него никому не будет зла.

Джеффри вдруг споткнулся и вскрикнул:

   – Ой!

Все замерли и притихли, потому что вскрик мальчика отозвался очень странным эхом.

В тишине стала слышна музыка.

   – Она громче звучит, – заметил Грегори.

   – И как–то… мощнее, – добавил Джеффри и принялся качать головой в такт.

   – Джеффри, – скомандовал Векс, – успокойся.

Мальчик обиженно зыркнул на коня.

   – Да я не шевелился, Векс!

   – А вот и нет! – возразил Грегори и посмотрел на Векса, широко раскрыв глаза. – Что же это за волшебная штука такая, Векс, что она заставляет тело человека двигаться, а сам он этого даже не замечает?

   – Это та музыка, которую играют камни, Грегори, – ответил Векс. – Ее принято называть рок–музыкой. Пойдем посмотрим, обо что запнулся Джеффри.

Они вернулись на шаг назад и раздвинули ветки кустов. И конечно же, на земле лежал он – двойник первого найденного детьми камешка.

   – Мы не ошиблись! – воскликнула Корделия, сжала кулачки и запрыгала от радости. – О! Наш опыт удался, Векс?

   – Да, Корделия. Наша гипотеза подтвердилась. Теперь нужно собрать побольше данных.

   – Отлично! – Корделия опустилась на колени и подняла с земли камешек.

   – Ой! – хихикнул тот.

   – Он тверже первого! – удивилась девочка.

   – А все–таки мягкий.

Джеффри ткнул камешек пальцем, и тот заливисто расхохотался.

   – Дай мне! Дай мне!

Грегори сел на корточки, потрогал камешек пальцем, и тот так расхохотался, что даже закашлялся – но в пределах ритма, конечно.

   – Не надо! – пищал он, ритмично кашляя. – Ой, я умру от щекотки!

Корделия бросила камешек на землю и вытерла руки об юбку.

   – Так ты живой? – спросил Грегори.

   – О да, я не какая–нибудь там окаменелость, – хихикнул камешек. – Ой, я так не смеялся с тех пор, как последний раз разорвался!

   – В последний раз? – Магнус пристально уставился на камень. – Значит, ты делишься часто?

   – Ну, за час–то я не разделюсь… Ой! – заливался смехом камешек. – А только… хи–хи–хи, когда стану побольше!

   – А сегодня ты делился?

   – С кем? Чем делился? Или ты хочешь узнать, на что делится сегодня? На утро и вечер, само собой. Но только это не я делю, это светило.

   – Кто кому светил? А, это ты про солнце! И ты разделился тогда, когда оно стояло высоко–высоко?

   – Да, малый, и я так делаю каждый день! Тут, в теньке, плодородная почва! И на почве этого плодородия я пложусь, как только могу!

   – Ты только плодишься? Ты не трудишься?

   – Нет, я живу только для того, чтобы играть музыку! Вот веселое житье!

   – Ага, пока есть ведьмин мох, чтобы можно было докатиться до него, – фыркнула Корделия. – А что это ты жестче стал?

   – А состарился. Старясь, все на свете становится жестче.

   – Ну, не все, – поспешно возразил Род и бросил взгляд на Гвен.

   – Это не совсем справедливое утверждение, – согласился Векс. – И все же явление достаточно распространенное, вынужден признать.

   – Но если с этим камнем произошло то же самое, что с его родителем…

Магнус застыл и задумчиво воззрился на деревья.

   – Ага. – Грегори вытянул руку. – Ты продолжаешь тот вектор, который мы мысленно прочертили, братец!

   – Еще одна гипотеза?

Векс тут же навострил уши, услышав слова, имеющие отношение к науке.

   – Да нет, пока только данные, подтверждающие предыдущую. Если мы пойдем дальше назад по этому вектору, Векс, мы найдем родителя этого камешка.

Векс рассудительно кивнул.

   – Вполне разумная экстраполяция, мальчики. Однако времени у нас не так много. Давайте–ка отправим глаз– шпион.

Лука седла приподнялась, и над ней взлетело вверх металлическое яйцо.

   – Здорово! – воскликнула Корделия, и дети столпились возле холки Векса. Квадратик синтетической шкуры коня отъехал в сторону, и на его месте возник видеоэкран. Экран загорелся, и на нем возникло изображение ближайших окрестностей с высоты птичьего полета. Дети увидели голову Векса, его шею и спину, собственные головы, склонившиеся к экрану. Постепенно изображение стало уменьшаться в размерах и уплыло влево.

   – Я об этом не знала, – сказала Роду Гвен.

   – Извини, все забывал сказать, – смущенно проговорил Род. – Напомни, я на днях поищу для тебя полную инструкцию.

Камешек вдруг зазвучал громче – наверное, обиделся, что про него все забыли.

   – Корделия, – сказала Гвен. – Перестань притоптывать ногой.

Корделия набычилась, но топать перестала.

На экране стремительно проносились зеленые поля листвы. Глаз–шпион мчался к западу. Но вот он вдруг замедлил полет и остановился.

   – Триста метров, – сказал Векс. – То же самое расстояние, какое мы прошли от первого камня. Включаю звук, дети.

Под экраном располагалась сетка, а за ней – динамик. Оттуда донеслась музыка – быстрая, с еще более тяжелым и навязчивым ритмом. Она не совпадала по рисунку с той мелодией, которую играл камешек. Дети недовольно поморщились, и Векс выключил звук.

   – Поблизости определенно есть еще один музыкальный камень. Пусть глаз опустится, Векс.

Зелень на экране как будто поднялась вверх, заполнила собой весь квадратик, уплыла за его края и вскоре сменилась коричневатым ковром опавших листьев. Появился куст, и его изображение начало расти и росло до тех пор, пока детям не стали видны каждая веточка, каждый листик.

   – Вон он! – прокричал Джеффри.

   – Как раз там, где мы ожидали, – гордо проговорил Магнус.

   – Тоже серенький, только темнее. – Корделия поджала губы. – Он будет еще тверже этого, как думаешь, Векс?

   – Учитывая, что этот камешек оказался тверже первого, найденного нами, и учитывая также его утверждение, будто отвердение приходит с возрастом, я бы сказал, что такая возможность не исключена, Корделия. Можете высказать еще какие–нибудь предположения?

Дети умолкли, обескураженные вопросом, и некоторое время молчали. Наконец Магнус взял слово.

   – Ты хочешь сказать, что если мы продолжим поиски в этом направлении, мы найдем еще камни.

   – Это представляется мне вероятным.

   – Значит, чем дальше мы будем продвигаться, тем жестче они будут становиться[2]? – спросил Джеффри.

   – Я бы рискнул предположить, что это так, но глаз–шпион этого проверить не может.

   – Но зато он может проверить, есть камни вообще или нет, – сказал Магнус. – Пошли–ка его дальше. – Магнус поднял голову, оценил угол падения солнечных лучей и добавил: – Дальше на запад, Векс.

Изображение на экране сморщилось – глаз–шпион набрал высоту, а потом размазалось – он набрал скорость.

   – Гипотеза: чем дальше мы будем уходить на запад, тем больше камней мы будем находить, и каждый из них будет попадаться нам на расстоянии приблизительно в триста метров от предыдущего, – постулировал Векс. – При этом каждый новый камень будет жестче, хотя мы не можем в этом удостовериться.

   – И еще – темнее! – выкрикнула Корделия.

   – И музыка будет громче и мощнее! – добавил Грегори.

   – Жестче, темнее и мощнее в музыкальном отношении, – суммировал Векс. – И почему же мы провели такую экстраполяцию?

   – Да потому, что чем дальше мы будем уходить на запад, тем более старые камни нам будут попадаться! – победно заявил Магнус.

   – Вполне логичный вывод, Магнус! Однако следовало бы сделать и еще один вывод.

Дети молча смотрели на экран.

   – Вот бы мне такого учителя… – завороженно проговорила Гвен.

   – Вывод такой, – медленно произнес Магнус. – Самые первые камни зародились на западе.

   – Превосходно, Магнус! Ну а это, в свою очередь, о чем говорит нам?

   – О том, что тот, кто создал первый камень, тоже с запада, – выдохнул Грегори. – Я совсем позабыл о том, что должен же быть тот, кто сделал первые камешки.

Изображение на экране замерло. Конечно же, он лежал на положенном месте как миленький – темно–серый камень. Векс включил звук, и из динамика хлынула подвижная музыка с жестким ритмом. Дети уже были готовы зажать уши руками, когда Векс убрал звук.

   – Гипотеза подтверждается, – сказал Векс, с трудом скрывая гордость.

   – Слушайте… А ведь если вот так рассуждать, можно и вражеский лагерь разыскать, – прошептал Джеффри.

   – Да, это могущественное орудие – такой ход мыслей, – согласился Векс.

   – Но есть не только эта гипотеза, – вдруг проговорил Грегори. Малыш смешно наморщил лоб.

   – Вот как? – удивленно и немного встревоженно спросил Векс.

   – Мы проследили путь одного–единственного камешка, – сказал Грегори, – но ведь совсем не обязательно, что кто–то сделал только один камень?

Братья и сестра уставились на младшего отпрыска семейства Гэллоуглассов недоуменно, а мать с отцом – гордо.

А потом Корделия задумчиво произнесла:

   – Да, вряд ли бы он стал делать один… Даже если бы этот человек мастерил эти камешки ради своего удовольствия, разве ему не захотелось бы наделать их побольше, чтобы похвалиться своим мастерством?

   – Это возможно. – Векс из осторожности не стал напоминать детям о том, что этой весной к дому Гэллоуглассов слетелось необычайно много певчих птиц. – Но как нам найти ответ на этот вопрос?

   – Если другие камни были, – задумчиво произнес Магнус, – то они тоже должны были делиться и падать на расстоянии в триста метров друг от друга, как эти.

   – Это логично, если мы предположим, что те камни были идентичны найденным нами.

Магнус раздраженно пожал плечами.

   – Вряд ли могло быть иначе. Значит, каждый из них лежит на каком–то расстоянии к северу и югу от тех, которые мы нашли, но расстояние между ними к западу и востоку одинаково.

   – Это как? – не понял Джеффри.

   – Ой, ну чего тут не понимать! – Магнус проворно схватил палочку, присел, расшвырял в стороны опавшие листья, расчистил клочок земли и стал чертить на ней палочкой. – Если путь камней начался от их создателя – вот здесь, на западе… обозначим его точкой… – то камни разлетались от него и падали на расстоянии в триста метров друг от друга. Вот тут… тут… и тут… и так далее. – Он поставил несколько точек на пути с запада на восток. – Но если другой камень делился точно так же, то его отпрыски должны были бы лежать совсем рядом с этими камнями. А мы знаем, что это не так. Может быть, другие камни лежат на каком–то расстоянии к северу и югу… вот тут… вот тут и вот тут…

Он изобразил еще одну линию идущих с запада на восток точек – но севернее первой линии. А потом он замер и озадаченно уставился на собственный чертеж.

И его родители тоже.

Грегори осторожно поднял другую палочку, поставил несколько точек южнее первой линии, еще южнее и еще…

   – Круги получаются.

   – С общим центром, – прошептала Корделия.

   – Такие круги называются концентрическими, – объяснил Векс.

Магнус задумчиво воззрился на коня–робота.

   – Ведь в этом нет ничего невозможного, Векс.

   – Согласен, – неторопливо произнес робот. – Давайте пошлем глаз–шпион на поиски к северу и югу. Хотя, как вы, наверное, заметили, дети, лететь ему придется не по прямой линии с юга на север, а по дуге.

   – А он–то как вычислит, какая должна быть дуга? – придирчиво осведомился Джеффри.

– г– Как–как! По расстоянию от центра до края окружности, братец! – выкрикнул Магнус. – Ты разве не помнишь, что длина окружности равняется произведению числа на диаметр?

Джеффри гневно зыркнул на него.

   – Но в данном случае мы точно не знаем, где находится центр, – напомнил Магнусу Векс.

Магнус помотал головой и… смутился.

   – К счастью, те камни, которые мы разыскиваем, испускают звуки, – сказал Векс. – Я увеличу усиление до максимума, дети. Если глаз–шпион окажется поблизости от камня, мы найдем его по звуку музыки.

Дети взволнованно молчали, стараясь не слушать занудной мелодии, исходившей от камешка, лежавшего рядом с ними.

И вот с экрана донеслось позвякивание.

   – Есть! – вскричал Джеффри.

   – Мы тронемся в направлении максимального возрастания уровня сигнала, – сказал Векс.

Изображение на экране опустилось вниз, качнулось в одну сторону, в другую и успокоилось.

   – Еще один! – воскликнул Магнус, а Корделия захлопала в ладоши. Грегори стоял и с улыбкой смотрел на экран, сверкая глазами.

Камешек был виден в самой середине экрана. Он был серый, не слишком темный, и издавал каскады металлических нот.

   – Поищи еще! – взволнованно попросил Магнус.

   – Поищу, – покладисто отозвался Векс, и картинка снова затуманилась.

Дети затаили дыхание. Звук пошел на убыль, утих, а потом на его место пришел новый…

   – Лежит! – ткнул пальцем в экран Магнус. Все дружно закричали «ура».

Камешек красовался посередине экрана, почти такой же, как два предыдущих, – и по виду, и по звуку.

Когда Векс убавил громкость, Грегори спросил тоненьким голоском:

   – Векс, а ты мог бы построить кривую по этим трем точкам?

Робот немного помолчал и сказал:

   – Если предположить, что это дуга, Грегори, – то да, мог бы.

   – Тогда сделай это, пожалуйста! И покажи нам ее на карте Грамерая.

Род в изумлении вытаращил глаза, догадавшись, к чему клонит его младшенький.

   – Помните, – осторожно проговорил Векс, – это всего лишь гипотеза.

   – «Гипотеза, гипотеза»! – возмутился Джеффри. – Неужели за одной гипотезой всегда приходит другая?

   – Да, Джеффри. Так происходит прогресс науки.

Экран замигал, и перед детьми предстал вид острова Гра–мерай с большой высоты. Потом над островом повис кружок, сместился к западу, где лежали владения Романова, пересек их, пролетел вдоль западных границ графства Тюдор, рубежей Раннимеда и графства Стюарт, перелетел реку Флорин посреди леса Геллорн, промчался над западными пределами герцогства Логир и пересек владения герцога Борджиа с севера на юг.

Дети не спускали глаз с экрана.

А потом Магнус еле слышно прошептал:

   – Ну, где же его центр, Векс?

   – Там, где сходятся радиусы, – ответил робот, и в западном углу графства Глостер появилась большая красная точка.

   – Центр каменной музыки – на западном побережье, – выдохнул Грегори.

   – Давайте будем называть ее рок–музыкой, дети, – предложил Векс, – ибо жанр именно таков. Но замечу, что этот центр пока гипотетический.

   – Да ладно! – махнул рукой Джеффри. – Как ни называй эту музыку, именно там находится тот малый, что понаделал кучу музыкальных камней. Так он на побережье или нет?

   – Помните, мы делаем несколько предположений, которые могут оказаться ложными, – предупредил детей Векс. – Нам нужно собрать больше сведений, прежде чем мы сумеем назвать нашу гипотезу теорией.