Текст книги "ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета"
Автор книги: Кристофер Райт
Жанры:
Религиоведение
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)
Как показывает исторический экскурс, обетование земли предкам Израиля и его историческое исполнение в даровании земли их потомкам составляют главную тему Пятикнижия и ранних исторических книг. Израиль получил землю для жительства именно потому, что Господь дал ее. Такое представление о даровании земли оказывало сильное влияние на мышление и жизнь в Ветхом Завете.
Во–первых, это было провозглашением зависимости Израиля.С самого начала Аврам был призван оставить свою родину и отправиться в землю, о которой он ничего не знал, пока не добрался туда. Повествования о патриархах рассказывают, что предки Израиля были странниками и пришельцами. Израильтянин, вероятно, подразумевая Иакова, говорил: «Отец мой был странствующий Арамеянин» (Втор. 26, 5). И в самом деле, неизменной чертой израильского самосознания было то, что они начали и продолжали свой путь в истории как «странники и пришельцы». [59]59
См. Быт. 23,4; Лев. 25,23; Втор. 23,7; 26, 5. Подобный элемент самосознания присутствует также и в христианской вере: см. 1 Пет. 1, 1; 2, 11–12.
[Закрыть]Таким образом, Израиль не мог предъявить исконных прав на свою землю. Они не были «сынами земли». Они обладали землей исключительно благодаря тому, что Бог избрал Авраама и дал ему обетование. Да и само их существование как нации было обязано этому историческому прецеденту. Все это ярко запечатлелось в сознании израильтян во время подготовки к вторжению, как показывает книга Второзаконие. [60]60
Тема дарования земли особенно ярко представлена в книге Второзакония. См. обзор темы в книге P. D. Miller Jr, 'Gift of God', где автор пишет: «Центральное богословское утверждение о земле заключается в том, что она – дар Божий Израилю. Описание земли, жизнь в ней и отношение к ней Израиля – вырастают из этой фундаментальной предпосылки… Национальное существование Израиля как народа зависит от земли и благодати Божьей» (р. 453).
[Закрыть]Они не должны были возомнить, что Бог выполняет перед ними какое–то обязательство. Наоборот, они были на Божьем попечении, полностью зависели от его любви и верности. Если они получили в дар землю исключительно по Божьему милосердию, то все остальное тем более зависело от него. Поэтому у них не было причин для превозношения и хвастовства.
Они не могли хвалиться численным превосходством: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас, – ибо вы малочисленнее всех народов, – но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою он клялся отцам вашим…» (Втор. 7, 7–8). Кроме того, они не могли хвалиться собственноручно заработанным богатством и тем самым заявить об экономической независимости: «Чтобы ты не сказал в сердце твоем: 'моя сила и крепость руки моей приобрели мне богатство сие', но чтобы помнил Господа, Бога твоего, ибо он дает тебе силу приобретать богатство, дабы исполнить, как ныне, завет свой, который он клятвою утвердил отцам твоим…» (Втор. 8, 17–18). Менее всего они могли претендовать на какое–либо нравственное превосходство: «Не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их, но за нечестие народов сих Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего, и дабы исполнить слово, которым клялся Господь отцам твоим…» (Втор. 9, 5).
Убеждение, что земля подарена, помогало Израилю сохранить правильные отношения с их Богом. К Господу нельзя было относиться так же, как к богам прочих народов: как к номинальному главе их нации или просто защитнику их территории. Без Бога израильтяне вообще не были бы народом и не имели бы никакой земли. Их пребывание на земле полностью зависело от их Господа. Впоследствии они убедились, что непослушание могло бы стать причиной изгнания их с земли, если бы не масштабный Божий план для всего человечества, который должен быть доведен до конца. Зависимость израильтян была абсолютно обоснованной, поскольку покоилась на надежном Боге.
Во–вторых, дар земли был провозглашением надежности Бога.Каждая жатва напоминала Израилю об этом. Земля, урожай с которой они собирали, не всегда принадлежала им. Было время, когда они и вовсе отказывались от нее, о чем с горечью напоминали рассказы о ропоте в пустыне. Но Господь исполнил свое обетование праотцам, даже несмотря на их упрямство. Надежность Господа не знала пределов: «Ибо вовек милость его» (Пс. 135).
Сила веры в надежность Господа ощутима не только в поклонении, но и во многих вероисповедных утверждениях, которые произносил израильтянин, принося первые плоды своего урожая в святилище. Стоит ощутить этот символ веры в его полноте. После указаний принести корзину с плодами к алтарю, ему сказано следующее:
Ты же отвечай и скажи пред Господом Богом твоим: отец мой был странствующий Арамеянин, и пошел в Египет и поселился там с немногими людьми, и произошел там от него народ великий, сильный и многочисленный; но Египтяне худо поступали с нами, и притесняли нас, и налагали на нас тяжкие работы; и возопили мы к Господу Богу отцов наших, и услышал Господь вопль наш и увидел бедствие наше, труды наши и угнетение наше; и вывел нас Господь из Египта рукою сильною и мышцею простертою, великим ужасом, знамениями и чудесами, и привел нас на место сие, и дал нам землю сию, землю, в которой течет молоко и мед; итак вот, я принес начатки плодов от земли, которую ты, Господи, дал мне.
(Втор. 26, 5–10)
Хотя поводом для такого заявления была благость Бога, выраженная через плодоносность природы,но ударение стоит на верности и силе Бога, контролирующего историю.Кульминация этого публичного возвещения – дар земли, потому что земля была главным, осязаемым доказательством надежности Господа. В нескольких лаконичных фразах израильтянин напоминал себе историю, которая охватывала несколько столетий и все же стала полностью современной благодаря урожаю, который он только что собрал. И он мог объединить всю эту историю и урожай в единой теме исполнения Божьего обетования в даровании земли. Это было величайшим видимым доказательством надежности Бога Израиля. (Если бы наши христианские праздники жатвы содержали такое же ощущение истории и верности Божьей искупительной цели!) Именно поэтому Господь был Богом, достойнымпослушания.
Реакция Господа на поведение людей была последовательной и предсказуемой, а не произвольной прихотью. Ему можно было угодить, но не ублажить. Сама земля своим существованием, как контекст истории Израиля, ежедневно провозглашала, что Господь был Богом, исполняющим свои обетования. Господь был надежным и верным.
В третьих, объединяя оба упомянутые выше пункты, дарование земли служило подтверждением отношений Бога с Израилем.Израильтяне знали, что являются народом Яхве потому, что он даровал им свою землю. И этот дар утверждал отношения, скрепленные заветом с Авраамом и заветом, заключенным у Синая со всем народом. Как отмечает Гарри Орлински, земля была «краеугольным камнем завета Бога с Израилем». [61]61
Orlinsky, 'Land of Israel', из названия его статьи.
[Закрыть]
Еще одним способом, с помощью которого выражались данные отношения, было использование понятия наследиедля описания земли. Еврейское слово nahalaот корня глагола nhl,говорит обо всем, что является законной частью; чем–то, что принадлежит человеку по праву. В Ветхом Завете слово используется в контексте взаимоотношений Господа, Израиля и земли. Чаще всего упоминается, что земля принадлежит Израилю (Пс. 104, 11). Но иногда можно прочесть, что земля принадлежит Господу (Исх. 15, 17; 1 Цар. 26, 19; Иер. 3, 19). Израиль также принадлежит Господу (Втор. 32,8–9; Пс. 32,12). И иногда – поразительная перестановка – Господь принадлежит Израилю (Иер. 10, 16; Плач З, 24). [62]62
Смотри краткий обзор разных аспектов «наследия» в словарной статье: Christopher J. З. Wright, nhl.Смотри также Habel, Land is Mine,pp. 33–35. Хабель выражает сомнение, что популярный перевод «наследие» слишком узок, хотя и приемлем в семейном контексте. «Понятие nahalahв его первичном значении не является чем–то просто передающимся из поколения в поколение, но правом или законной собственностью какой–либо стороны, правомочность которой удостоверяется признанным социальным обычаем, юридическим процессом или божественной привилегией» (р. 35).
[Закрыть]
В контексте семейных отношений это понятие говорит о наследии, которое передается от отца к сыну или сыновьям. Таким образом, если говорить о земле как о наследстве Израиля метафорически, это подразумевает сыновние отношения Израиля и Бога. Интересно, что в повествовании об исходе Бог говорит об Израиле как о «своем первородном сыне» (Исх. 4, 22), которого он требует освободить из плена, намереваясь привести его в землю обетованную. Ситуация в Египте была невыносимой. Зачем первородному сыну Господа изнывать в чужой стране, когда его ожидало собственное наследие? Язык наследования не часто встречается в книге Исхода (ср. 15, 17; 32, 13), но он выходит на передний план в книге Второзакония. Слово, которое часто переводится как «давать в удел», «отдать во владение», часто употребляется в связи с наследием. В некоторых отрывках земля прямо называется наследием (Втор. 4, 21.38; 12, 9; 15,4; 19, 10; 26, 1), а в других Израиль назван сыном Божьим или потомком (Втор. 14, 1; 32, 5–6.18–19; и метафорически Втор. 8,5). Язык межличностных отношений звучит достаточно сильно.
Подобно тому как дар земли был Божьим делом и никак не был связан с заслугами народа, так же обстоит дело и с его усыновлением. Израиль принадлежал Богу не потому, что народ избрал его, а потому, что Господь родил их (Втор. 32, 6.18).
Совершенно ясно, что Израиль стал сыном Яхве не в результате своего выбора или поступка. Их статус и все, что с ним связано, ни в коем случае не зависели от действия или заслуг Израиля. Израиль – первородный сын Яхве только потому, что он вызвал их к существованию как нацию, точно так же они народ Божий только по той причине, что Яхве 'излил свою любовь' на них и избрал их для себя
Здесь мы видим близкую взаимосвязь между богословием земли Израиля (экономический ракурс) и их уникальными отношениями с Богом (богословский ракурс). Одно является видимым проявлением другого.
В–четвертых, именно историческая традиция дара земли дала начало понятию имущественного правав Израиле. Мы уже отчасти видели это в приведенном выше отрывке о празднике жатвы. Израильский крестьянин говорит о «начатках плодов от земли, которую ты, Господи, дал мне».Не «нам»,а «мне».Израильтянин понимал, что земля не только достояние народа (хотя то же, например, говорится во Втор. 19, 3; Иез. 35, 15 о национальной территории). Концепция национальной территории включала землю, которой владел от имени народа царь – их представитель (в ханаанской системе цари владели землей небольших городов–государств, которыми управляли). Но израильтяне противились такой концепции. Идея дарования земли просочилась, если можно так выразиться, до самого низшего социального слоя, так что каждое отдельное семейство могло утверждать, что их право на землю гарантировал сам Господь. Таким образом, как в отношении небольших наделов земли, принадлежавших каждому семейству, так и в отношении территории целых племен или всей нации использовалась терминология наследия или собственности. Эти небольшие семейные участки также считались даром Божьим.
Такой принцип лежит в основе текстов Чис. 26 и 34, а также Нав. 13—19, которые описывают раздел земли. Об этом неоднократно упоминается как о разделе «по племенам их», то есть по подгруппам семейств в составе колена. Для нас эти подробные списки распределения земли могут показаться скучными, но для Израиля они имели важное значение: земля должна быть разделена беспристрастно, чтобы каждое семейство имело свою часть в общенациональном наследии. Господним даром земли своему народу должны были воспользоваться все люди, владея гарантированными наделами земли, принадлежащими семействам Израиля. Следовательно, права собственности зиждились не на естественном праве, коммерческих сделках или грубой силе. Они основывались на богословии дара земли. Земельные участки были наделами божественного дарителя, и, таким образом, управлялись по доверенности от Бога.
Именно это убеждение лежит в основе реакции Навуфея на предложение царя Ахава, которое кажется нам достаточно безобидным. Ахав предложил Навуфею продать свой виноградник или обменять на другой участок земли. Но реакция Навуфея была резкой: «Сохрани меня Господь, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих!» (3 Цар. 21,3). Восклицание дословно вторило словам Бога. Господь действительно запретил это. [64]64
В тексте английской Библии (NIV) дословно сказано так: «да запретит Господь…» – Прим. перев.
[Закрыть]Этот участок земли на самом деле не принадлежал Навуфею, чтобы он мог подарить, продать или обменять его. Он получил его в пользование от Господа ради блага своей семьи. Это не было просто вопросом прав человека или естественной справедливости. Это было непреклонное соблюдение права члена народа Господня отстаивать ту часть национального наследия, которую Господь выделил для его собственного семейства. Знаменательно, что единственным способом, благодаря которому Ахав мог заполучить виноградник, было ложное обвинение Навуфея в богохульстве – преступлении, из–за которого тот лишался права принадлежать Божьему народу. Его побили камнями, а землю конфисковали (3 Цар. 21, 11–16). Весь инцидент показывает, насколько тесно обладание наделом земли связано с личной принадлежностью к завету.
В–пятых, убежденность в том, что земля была даром Господа, является причиной выступлений пророков против экономической эксплуатации.Продолжение упомянутого выше случая с Навуфеем хорошо иллюстрирует это. Едва улеглась пыль после побития Навуфея камнями, как Илия обрушился на Ахава, когда тот уже осматривал свое несправедливо добытое владение. Весть Илии была резкой и простой: Бог гневается на твое коварное преступление и накажет тебя подобным же образом (3 Цар. 21, 17–22). Яхве дал Израилю землю, чтобы она была местом, где крестьяне, подобные Навуфею, могли бы жить в безопасности. Ахав и Иезавель, уничтожив Навуфея, попрали этот принцип и заменили его ханаанским обычаем, согласно которому монарх мог взять все, что ему захотелось. К сожалению, судьба Навуфея стала одной из многих, как показывает последующая история. Как и предсказывал Самуил (1 Цар. 8, 10–18), цари отнимали землю и отдавали ее своим слугам. Появилась богатая царственная элита, которая все больше попирала традиционную израильскую систему неотчуждаемого семейного владения землей. Все большее количество людей лишалось своих потомственных земель и ввергалось из–за бремени долгов в состояние рабства на земле, которая когда–то принадлежала им, а теперь находилась в руках богатого и властного меньшинства. Выступив в защиту обездоленных, пророки беспощадно обличали коррупцию и рабскую эксплуатацию. Вот что пророки говорили от имени Господа, Бога, который даровал землю:
Горе замышляющим беззаконие
и на ложах своих придумывающим злодеяния…
Пожелают полей и берут их силою,
домов, – и отнимают их;
обирают человека и его дом,
мужа и его наследие.
(Mux. 2, 1–2)
'
Горе вам, прибавляющие дом к дому,
присоединяющие поле к полю,
так что другим не остается места,
как будто вы одни поселены на земле.
(Ис. 5, 8)
В каком бы месте вы ни открыли книги пророков, такое возмущение экономической несправедливостью упоминается либо прямо, либо косвенно. В свете представленных выше принципов мы можем видеть, что такая пророческая весть исходила не только из общей обеспокоенности правами человека, хотя для всех абсолютно очевидно, что происходившее было явно несправедливым и чудовищным. Это даже не столько экономическая проблема, сколько глубоко духовная. Все, что угрожало экономической жизнеспособности семьи или лишало их части Господней земли, было угрозой принадлежности этой семьи к народу завета. Утрата земли была не просто экономической катастрофой, она касалась самих отношений людей с Богом. [65]65
Подробное исследование связи землевладения, принадлежности к семье и к общине завета, а также ее практическое значение на различных уровнях израильского общества см. в С. J. H. Wirght, God's Land,pp. 71–109.
[Закрыть]
Однако наибольшее возмущение пророков вызывало то, что сами израильтянестоль немилосердно угнетали своих же собратьев. Самым ужасным было то, что для этого они использовали землю, величайший знак всеобщего Божьего благословения. Одна часть народа Господня отнимала у другой то, что было даром Господа и правом каждого израильтянина: свободу и землю. Такая внутренняя эксплуатация была запрещена законом на основании равенства всех израильтян как освобожденных Богом рабов (Лев. 25, 42–43.53–55). Но теперь беззащитных и слабых враг уничтожал изнутри.
Народ же, который был прежде моим,
восстал как враг…
Жен народа моего вы изгоняете
из приятных домов их;
у детей их вы навсегда
отнимаете украшение мое.
(Mux. 2, 8–9)
Экономическая эксплуатация – это нравственное зло, которое можно осудить на том основании, что все люди одинаково созданы Богом (о чем говорится в Притч. 14, 31; 17, 5). Но когда эксплуататор и его жертва – члены одного народа Божьего, и когда средства эксплуатации – высший дар Бога своему народу, тогда зло проявляется «во всей своей красе», и верность пророческих обвинений становится очевидной.
Земля – собственность Бога
Циник может испытывать соблазн сбросить со счетов пророческое осуждение, говоря, что если земля подарена Израилю, то народ волен делать с ней все, что захочет, и даже злоупотреблять этим. На это можно дать два ответа.
Во–первых, недостаточно просто сказать, что Господь даровал землю Израилю, не учитывая контекст дарования, то есть – завет и взаимные обязательства. Земля была основным свидетельством не только верности Господа своему народу, но также обязанностей Израиля перед Господом согласно завету. Гарри Орлински подчеркивает этот тезис (хотя использование им понятия «контракт» в отношении завета вносит некоторые ненужные оттенки).
В соответствии с заветом, который Господь заключил с патриархами, а также с Израилем, каждая из сторон контракта поклялась его исполнять. Бог даровал народу землю Ханаанскую. Однако, это не «нечто, подаренное безвозвратно, что–то, чем можно распорядиться по собственному усмотрению»… Еврейская Библия представляет завет как… вполне правовой и обязательный обмен обязательствами и вознаграждениями для каждой из двух договаривающихся сторон. Если Бог становился божеством исключительно Израиля, если он даровал землю Ханаанскую только ему, то народ, в свою очередь, должен был признавать только Бога и поклоняться только ему, и никакому другому популярному божеству, каким бы могущественным и притягательным оно ни казалось. Это торжественное соглашение Бога и Израиля не было подарком без каких–либо условий как со стороны Бога, так и патриархов или Израиля; наоборот, это был нормальный и обоснованный пример взаимных уступок, принятых для любого контракта, заключаемого сторонами по доброй воле. [66]66
Orlinsky, 'Land of Israel', p. 42. Орлински иллюстрирует эту мысль текстами Нав. 24; Иер. 3, 19 и дал.; Ос. 2, 20–25; и Ам. 2, 10–12.
[Закрыть]
Более того, Орлински доказывает, что глагол natan,который обычно переводится «давать», часто имеет более узкое значение «передавать, передавать по договору, передавать права», когда используется со словом земля. Бог передал землю Ханаанскую Израилю как часть псевдоюридического соглашения, заключенного посредством завета с Авраамом и затем с Израилем у Синая. Это был не просто произвольный и безусловный дар, но правомочный акт дарения, составлявший, отныне и впредь, часть всего комплекса их отношений. Следовательно, от Израиля, обладавшего в рамках завета даром,требовалось исполнение обязательств перед дарителем.
Во–вторых, акт дарения земли Израиль не мог расценивать как право на ее произвольное использование, потому что земля все еще принадлежала Яхве.Он сохранил высшее право владения и, следовательно, право нравственной власти над тем, как ее использовать. Намек на это божественное обладание землей встречается в одном из самых ранних произведений израильской поэзии – песни Моисея в Исх. 15. В ней восхваляется чудо исхода и предвосхищается приход в землю, которая описана как (в обращении к Богу) «жилище святыни твоей» (Исх. 15, 13), «гора достояния твоего» (Исх. 15, 17) и «место, которое ты сделал жилищем себе, Господи» (Исх. 15, 17). Другими словами, земля Ханаанская, в которую Господь собирался ввести Израиль, уже принадлежала Господу (а не богам живших там народов). Еще одна ранняя поэма упоминает «землю свою и народ свой» (Втор. 32, 43), вновь говоря о Господе как о хозяине земли.
Однако наиболее ясное утверждение о божественном обладании землей встречается в Лев. 25, 23. Там Господь заявляет: «Моя земля: вы пришельцы и поселенцы у меня». В этом стихе интересно описание отношений израильтян с Господом в связи с землей. Понятие «пришельцы и поселенцы» (gerim wetosabim)обычно относилось к классу людей израильского общества, которые не имели собственной земли, и были либо потомками прежнего ханаанского населения, либо рабочими–эмигрантами. Подобные безземельные люди были полностью зависимы от израильского семейства, которое владело землей и давало им возможность там жить. До тех пор, пока семейство было экономически жизнеспособным, положение таких зависимых людей было безопасным. Но без подобной защиты они становились очень уязвимыми. Именно поэтому в законе часто говорится о добром и справедливом отношении к пришельцам.
В Лев. 25, 23 Господь представляет себя в качестве землевладельца, а израильтян как зависимых от него поселенцев. До тех пор, пока поддерживались их отношения, и предоставлялась его защита, они были в безопасности. Но если они восставали против его власти, он отнимал защиту, и израильтяне должны были быть готовы пожинать последствия: они вновь могли стать безземельными странниками. Вывод был ясен: «Будьте осторожны с тем, что вы делаете на моей земле и как вы с нею обращаетесь». Таким образом, социально–экономическийфеномен (зависимые работники в израильских семействах) был использован для образного описания богословскихотношений (между Израилем как поселенцами и Господом как землевладельцем). Израильтяне обладаютземлей (они занимают и используют ее); однако земля принадлежитГосподу. Следовательно, подобно всем поселенцам, израильтяне были подотчетны своему божественному хозяину, пользуясь его собственностью.
Еще одним способом рассмотреть притязания Бога на землю является сравнительный анализ с другими системами землевладения в некоторых существующих в то время культурах. В доизраильском Ханаане, например, всей землей владел царь, и его подданные жили и возделывали ее в качестве зависимых поселенцев, обычно обложенных тяжелым бременем налогов (ср. описание Самуила в 1 Цар. 8, 11–17). В израильском сообществе человеческая власть, которая могла привести к неравенству и угнетению, была недоступна отдельному человеку или группе людей, и только Бог мог претендовать на нее. Вся земля принадлежит Господу и поэтому только Господь имеет право требовать зависимости своего народа. Под господством человеческогоцаря–землевладельца народ был угнетаем. Под господством Бога–землевладельца израильтяне жили в свободе и равенстве. [67]67
Эта уравнивающая особенность израильской веры и сообщества встречается и в других социальных контекстах: Яхве – подлинный царь Израиля; поэтому власть человеческого царя ослаблена и ограничена. Яхве – высший судья; человеческие судьи просто осуществляют его справедливость. Яхве – главнокомандующий армий Израиля; человеческие командующие обязаны сражаться согласно его планам. Норманн К. Готвальд (Norman К. Gottwald) считает, что, поскольку все основные функции власти приписывались Яхве, человеческие власти, соответственно, нивелировались и ослаблялись (см. Gottwald, Tribes of Yahweh).
[Закрыть]
