Не сдавайся (СИ)

Текст добавлен: 17 июля 2025, 23:15

Текст книги "Не сдавайся (СИ)"

Автор книги: Кристен Эшли

Жанры:

Эротика и секс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Назад к карточке книги

Я услышала вой сирен.

Я наклонилась еще сильней, прижавшись к его лбу.

– У тебя есть все, брат. Наконец-то у тебя все есть. Не сдавайся, – прошептала я.

Райкер ничего не ответил.

Он просто лежал в луже собственной крови на полу моей проклятой кухни.

* * *

Райан

Он пытался открыть глаза.

Все, что он видел, было нечетким. Размытым.

Но он чувствовал странный запах. Как будто он находился в больнице.

Но он ничего не чувствовал.

Он медленно моргнул – только так его веки могли двигаться.

Но размытость все еще оставалась.

Однако он что-то почувствовал.

Его руку сжали.

Затем он услышал.

– Ты в порядке.

Шерил.

Она была рядом.

Каким бы безумным ни было все то дерьмо, что с ними произошло, она всегда была рядом.

Лучший друг, который у него когда-либо был.

– Ты в порядке, Райан, – прошептала она. – Отдыхай, братишка. Хорошо?

Он попытался кивнуть, но у него не получилось.

Он снова заснул.

* * *

Гаррет

Три дня спустя

– Ну, черт возьми, конечно. Потому что это я, – громко заявила Шер.

Гаррет стоял у двери, прислонившись плечом к косяку, и наблюдал, как его женщина отходит от больничной койки. Она обогнула ее и обняла Лиссу. После подошла к креслу, в котором свернулась калачиком Алексис, наклонилась и поцеловала ее в щеку.

Затем двинулась к Гаррету.

Гаррет кивнул Лиссе, улыбнулся Алексис и посмотрел на Райкера, лежащего в кровати.

Когда их взгляды встретились, тот поднял руку, и в ней зашевелились трубки.

Ему потребовалось время, но он, наконец, выполнил свое крутое приветствие.

Лисса все испортила, схватив его руку и прижав ее к своему животу.

Райкер покачал головой на подушке.

Гаррет сдержал смех, а затем одними губами проговорил:

– Я твой должник.

Райкер же ответил в полный голос:

– Я знаю.

Тогда Гаррет покачал головой.

Шер добежала до него, сердито схватила за руку и дернула его.

Он воспринял это и то, что Шер не прекращала двигаться, как знак того, что она хочет, чтобы он следовал за ней.

Он крепко ухватился за ее руку и последовал за своей женщиной. По пути сдерживая улыбку и наблюдая за ее раздраженным профилем.

– Что ты? – спросил он.

Шер подняла на него глаза.

– Прости?

– Что ты?

– Что я?

– Ты сказала Райкеру: «Ну, черт возьми, конечно. Потому что это я».

Шер закатила глаза и повернулась лицом вперед, продолжая двигаться.

Он потянул ее за руку и остановился.

У нее не оставалось выбора, кроме как остановиться вместе с ним.

– Что ты? – вновь поинтересовался он.

– Мама и Итан у тебя дома. Уже три дня. Я купила готовое тесто для рождественского печенья. Мне нужно испечь это дерьмо, а потом украсить елку. Но перед этим мы идем в гребаный магазин. Я куплю тебе новый телефон, и никаких бурчаний. Это твой рождественский подарок. Ты можешь пользоваться им с сегодняшнего дня и до самого праздника. Я возьму его в канун Рождества, заверну и… сделаю сюрприз.

Гаррет проигнорировал все ее слова, хотя по дороге домой они обязательно заглянут в магазин. Шер просто не будет покупать ему новый телефон. Она могла бы купить ему на Рождество что-нибудь другое, что не стоит сотен долларов.

Вместо этого он продолжал смотреть на нее.

– Что ты?

Она смотрела на него с минуту, потом отвела взгляд.

– У Колта длинный язык.

Он снова потянул ее за руку.

– Шер.

Ее глаза вернулись к нему.

– Это была та ерунда, о которой ты только смеешь мечтать, – огрызнулась она. – Колт рассказал ему. Райкер считает это забавным. Он назвал меня девчонкой.

Гаррет еще раз потянул ее за руку, пока его девочка не оказалась достаточно близко, чтобы отпустить ее руку и обнять ее.

– А оно так и есть, – заявила Шер. – Я девчонка.

– Слава Богу, – пробормотал Гаррет, чувствуя, как у него подрагивает одна сторона рта.

Она подняла подбородок.

– А еще я девушка, которая переезжает в твой дом. Приглашаешь или нет. Дрянные ванные комнаты или нет. Мы можем пользоваться моей мебелью, которая удобна, даже если половина ее с гаражной распродажи. Если ты откажешься, мы переедем к маме. Но я ни за что не стану готовить своему ребенку яичную массу на кухне, где Райкер чуть не истек кровью на полу.

– Детка, за последние три дня, была ли ты хоть одну минуту не в моей постели, не в моем доме или вне поля моего зрение, только если не ходила на работу?

– Нет.

– Ты думаешь, я позволю тебе готовить мужскую еду на кухне, где Райкер чуть не истек кровью?

Ее губы начали изгибаться.

– Нет.

– Почему? – спросил он.

– Почему? – переспросила Шер.

– Зачем мне так поступать?

Ответ пришел к ней не сразу. И догадавшись, Шер прильнула к нему.

– Ты заботишься обо мне, – тихо проговорила она.

– Да. И об Итане. Так что конечно. Попроси отгул. Мы соберем все вещи Дженис Джоплин, которые этот псих не разбил, и перевезем ко мне. Но сначала, сегодня вечером, мы повесим чертовы розовые украшения на нашу первую рождественскую елку.

Она переместила руку с его груди вверх, чтобы обхватить его шею и приподняться на носочках.

И все это время не сводила с него взгляда.

– Спасибо, что выстрелил в лицо мужчины ради меня, – прошептала она, в ее карих глазах заблестело.

Было чертовски больно, но, поскольку они находились в больничном коридоре, Гаррету удалось сдержать хохот, и он лишь усмехнулся.

– Не за что, Шери.

– Я люблю тебя, Гаррет Меррик, – сказала она ему.

– Знаю, что любишь, и я тоже тебя люблю, но скажу в эту минуту сентиментальности, когда ты, вероятно, думаешь, что добьешься желаемого, Райан не будет восстанавливаться в нашей гостевой комнате.

Теплота в ее карих глазах превратилась практически в жестокость, когда вновь зашел спор касательно ее друга, выздоравливающего в больнице в Индианаполисе.

Он потерял много крови.

Ему делали уколы в самые худшие части тела.

И его оставляли надолго.

А еще этим утром его состояние перестали описывать как критическое.

– Его мать – сильная женщина, – сказала ему Шер.

– Как и ты.

Он был прав. И это было написано на ее лице.

Шер потребовалось несколько мгновений, когда она, наконец, нашлась, что ответить.

– Не в хорошем смысле.

И на этом она его поймала.

Он попробовал другой способ.

– Детка, у меня нет кровати ни в одной из гостевых комнат.

– Будет, если мы воспользуемся моей старой.

Черт.

Она снова его поймала.

– Ладно. Я не хочу, чтобы в нашем доме находился гений-гик, который играл бы с Итаном в видеоигры, возможно, учил бы его всяким гениальным штучкам, что было бы не плохо, но и учил бы его дурацким вещам, что было бы совсем не хорошо.

– Хмм… – пробормотала Шер.

Это была хорошая идея – разыграть карту Итана. Она еще меньше Гаррета хотела, чтобы Райан научил ее сына быть глупым.

Так что он уклонился от пули.

Это, а также предвкушение купленного в магазине, но испеченного дома рождественского печенья и розовых украшений, заставило его притянуть Шер еще ближе.

– Бывает, – ответил он.

– Что бывает? – спросила она.

Гаррет придвинулся ближе и крепче прижал ее к себе.

– Такое, – повторил он. – С такими, как мы, детка. В конце концов, случается такое. У нас все получается, пока мы не сдаемся.

Ей нравились его слова. Она показала это своими красивыми карими глазами. И своим телом, прижавшись ближе. Она показала это, обхватив его шею обеими руками.

И наконец, она показала это, прижавшись к нему и обрушившись на его губы.

И Гаррету это понравилось.

Поэтому он ответил ей тем же.

Именно так, как им удалось и как будет удаваться впредь, Шер Риверс и Гаррет Меррик успешно пережили еще одну бурю.

Эпилог

Такая девчонка

Феб

Май

Я вошла в гостиную и увидела, как сын бросает лакомства коту, а муж рядом придерживает собаку за ошейник.

Эта картина вызвала раздражение, и я, положив руки на бедра, спросила:

– Вы серьезно?

Глаза мужа переместились на меня.

Его взгляд потемнел, опустившись на мое платье, и на лице появилось выражение, которое я прочувствовала всей своей сердцевиной.

Глаза сына тоже обратились ко мне.

Поскольку нам нужно было идти, я решила сосредоточиться на Джеке.

– Что, мамочка? – спросил Джек.

– Малыш, ветеринар сказал, что Уилсон слишком толстый, – сказала я ему, направляясь через гостиную, чтобы добраться до своей сумочки на кухне.

– Папа говорит, что Уилсон движется только когда бегает за вкусняшками для кошечек, – ответил Джек.

Я бросила взгляд на Колта, когда проходила мимо, и сделала это в основном потому, что он не лгал нашему ребенку – Уилсон был чертовски ленив, – поэтому у меня не нашлось, что ответить.

В свою очередь, Колт усмехнулся, когда я проходила мимо него.

Годами ему приходилось приобретать неуязвимость перед моим взглядом.

Это тоже раздражало.

Я направилась на кухню и спросила Колта:

– Сколько ты ему дал?

– Три, – соврал тот.

– Динадцать, – сказал Джек правду.

Я снова посмотрела на Колта, который последовал за мной на кухню.

– Нам нужно идти, – заявил он. – А не устраивать очередной спор о кошачьих лакомствах Уилсона.

К сожалению, он был прав.

– О Скауте позаботились? – спросила я о нашем псе, который, скорее всего, получил свое угощение раньше, но забыл об этом, поэтому сейчас крался на кухню, прямо к своим мискам.

Я достала из-под мышки клатч, чтобы переложить в него вещи из сумочки, лежавшей на кухонном столе, когда Колт проговорил:

– Да. – И пристроился ко мне сзади. Затем он наклонился и поцеловал мое обнаженное плечо, после чего прошептал мне на ухо: – Мне нравится твое платье, детка.

Ощутив жар мужа, я растеряла часть своего раздражения. Еще больше было растеряно, когда его губы коснулись меня. Слова мужа избавили меня еще от части раздражения.

Последние капли рассеялись, когда краем глаза я кое – что заметила.

Я любила серебро. И поэтому носила много изделий из него.

И каждый день, независимо от того, когда я приходила домой – в восемь вечера или в три часа ночи, – я снимала серебро на кухонном столе.

Я сбрасывала его в кучу, куда попало. А после муж приводил его в порядок. Браслеты отдельно. Кольца в ряд. Цепочки распутаны. Серьги сложены рядом друг с другом.

Иногда я видела, как он это делает, поэтому знала, что дело не в наведении порядка.

Когда он это делал, его прикосновения были благоговейными, будто украшения все еще на мне.

Я не знала, зачем он это делает. И никогда не спрашивала. Просто мне было приятно думать о том, что его пальцы трогают мое серебро, то, что я любила, то, что касалось меня.

Потеряв десятилетия, теперь мы снова были вместе.

Я каждый день снимала свое серебро на кухне.

И мой муж каждый день приводил его в порядок для меня.

Сейчас оно лежало в порядке.

И я буквально чувствовала каждое прикосновение Колта, пока он разбирал украшения, прямо на своей коже.

Мне нравилось, что у меня есть, как и то, что у меня есть он.

Ни одна женщина не может быть раздраженной, когда у нее есть все это.

Я закончила с сумочкой и повернулась.

Кольт переместился, чтобы дать мне возможность двигаться, но потом снова приблизился, обхватив меня руками.

Я тоже подняла руки и положила ему на плечи, изучая своего мужчину.

– Ты тоже выглядишь не так уж плохо, – отметила я.

Он усмехнулся, наклонился и прикоснулся к моим губам.

– Мы можем идти? – поинтересовался Джек.

Мы оба посмотрели на нашего сына, который теперь тоже стоял на кухне.

– Я хочу поиграть с Итаном, – объяснил он свое нетерпение.

Джек любил Итана, как будто тот был его старшим братом.

Итан отвечал ему тем же.

Колт быстро сжал меня, после чего отпустил и двинулся к нашему мальчику.

Джек был одет в брюки и рубашку, которые полностью совпадали с брюками и рубашкой от костюма, в которые был одет его папа.

– Мы пойдем, но помни, что мы тебе говорили, – сказал Колт, выводя нас из кухни. – Сегодня важный день. Итан будет занят.

– Но он ведь сможет поиграть? – спросил Джек.

– Да, думаю, через некоторое время он сможет поиграть.

Джек улыбнулся отцу.

Колт улыбнулся в ответ, снимая со спинки стула в столовой свой пиджак, а также беря пиджак Джека, лежавший на столе.

Что касается меня…

Я улыбалась внутри.

В последнее время я часто так делаю.

Впрочем, и снаружи я поступала также.

Взяв клатч, я двинулась к кухонной двери, почесав по пути собаку.

Я вышла. Муж и сын последовали за мной.

Колт отвел Джека в сторону, чтобы запереть дверь, а я взяла за руку своего малыша. Малыша, который рос и уже не был таким маленьким.

Мы подошли к машине Колта, сели внутрь.

И Колт отвез нас к Итану.

* * *

Для свадьбы на берегу озера вечеринка была огромной. Мой брат занимался едой, а это был гриль и стол, накрытый чипсами, соусами и салатами. Единственное, что во всем происходящем указывало на свадьбу, это цветы и украшения, на которых настояли подружки невесты (для этого мы все встали рано утром), и прекрасный свадебный торт, которым мать невесты решила заняться самостоятельно.

Вай в роли подружки невесты, я рядом с ней, Дасти, Рокки, Мими, Джесси, Джози и Фрэнки.

С другой стороны – Таннер в качестве шафера, Майк, Колт, Салли, Кэл, Шон, Дрю и Райкер.

Да, Райкер.

Невеста настояла на этом.

Впрочем, жених не протестовал.

Так что Райкер стоял, ухмыляясь как сумасшедший, и суетливо поправлял костюм.

А пока все стояли на зеленой траве у тихого озера возле потрясающего дома, появилась невеста.

Она выглядела потрясающе.

Простое, облегающее белое кружевное платье без бретелек, доходившее ей до колен, с атласной лентой пыльно-розового цвета, обернутой вокруг талии; в руке – толстый букет серебристо-розовых индийских пионов, которые она сама срезала в то утро с кустов, окружавших весь дом.

Мать слева от нее.

Сын справа.

Они дошли до края озера, где расположились все мы, причем невесте удалось проделать весь путь по траве в босоножках на шпильках, пока один из приятелей Морри играл Пахельбеля на гитаре.

Весь путь Шер не сводила глаз с Мерри.

Процессия остановилась.

Послышались слова Пастора Нокса:

– Кто сопровождает эту женщину?

Плечи Итана распрямились, и он громко ответил:

– Ее мать и я.

Я почувствовала, что мои глаза увлажнились, и чуть не потеряла сознание, когда увидела профиль Шер: ее щеки, покрытые румянцем, мерцали от пудры, которую она нанесла, теперь стали еще розовее, как и ее глаза, поскольку она и сама боролась с влажностью.

Шер не плакала. Никогда. Я не видела такого.

Только вот сейчас сын отдавал ее мужчине, которого она любила пять лет и только недавно дала ему об этом знать.

Шер поцеловала и обняла маму. То же самое она сделала с Итаном.

Мерри вышел вперед, поцеловал и обнял Грейс. Он протянул руку Итану для пожатия, но тот решил, что ему нужно нечто другое, и обнял Мерри.

Мерри обнял его в ответ.

Вай издала приглушенный звук.

Я прочистила горло.

Итан взял мамину руку и протянул ее Мерри.

Мерри принял ее.

После чего пара повернулась к проповеднику.

И, наконец, Гаррет Меррик и Шер Риверс поженились.

* * *

Колт

Он стоял, прижав жену к себе, обхватив ее за плечи. Руки Феб обвились вокруг его груди.

Он смотрел и не понимал.

Наклонившись к уху Феб, Колт поинтересовался:

– Почему они смеются?

Жена встретилась с ним взглядом.

В ее карих глазах заплясали огоньки.

– Понятия не имею, – ответила она.

Они оба обернулись к крыльцу дома Мерри и Шер у озера, где новоиспеченные муж и жена танцевали свой первый танец: Мерри раскачивал Шер, оба держали друг друга в объятиях и прямо-таки лопались от смеха, и все это под песню Селин Дион «My Heart Will Go On».

Нет, Кольт не понимал этого.

Но наблюдать за тем, как двое дорогих ему людей так чертовски счастливы…

Другого и не требовалось.

* * *

Кэл

Июль, три года спустя

Кэл стоял в задней части церкви.

Приятель Тони только что провел Вай к алтарю.

Уже пора.

Черт, где же Кейт?

Краем глаза он уловил движение и повернулся, замечая, что к нему так быстро как только могла, несется Кира, учитывая, что на ней было длинное платье подружки невесты и она держала руку своей младшей сестры.

Энджи мчалась рядом с Кирой. И опять же, его малышка последовала бы за старшей сестрой даже в ад.

Факт.

Оставалось надеяться, что Кира не приведет ее туда. Кира была магнитом для неприятностей, и Кэл благодарил Бога, что она связалась с Джаспером Лейном, который готов умереть за нее.

Он смотрел, как они идут в его сторону, и чувствовал, как твердеет челюсть.

Он уже не раз высказывался по поводу этих чертовых платьев подружек невесты.

И, как обычно, его девчонки на него накинулись.

У платьев было слишком глубокое декольте.

И оно было чертовски тесным.

А еще было слишком поздно.

Остальные подружки невесты начали выходить.

Значит, дерьмо все-таки случится.

Твою мать.

– Папа! – крикнула Энджи, вырвавшись из рук Киры и бросившись к нему в своем красивом платье цветочницы.

Он нагнулся и поймал ее.

Подняв дочь на руки, Кэл прошептал:

– Привет, малышка.

– Привет, папочка, – ответила она с широкой ухмылкой и оценивающим взглядом, который напомнил Кэлу ее мать. – Ты выглядишь красавчиком.

Он поцеловал ее в шею.

– И ты выглядишь еще красивее, чем обычно.

Улыбка девочки стала еще шире.

Кира подошла к нему и схватила за руку.

– Джо, Кейт хочет поговорить с тобой.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

– Опять?

– Кейт хочет поговорить с тобой, – повторила она.

Кэл посмотрел на двери церкви, которые были закрыты после того, как Ви проводили вперед. Их должны были открыть, чтобы подруги и сестры Кейт прошли к алтарю, прежде чем Кейт выйдет замуж за слишком молодого чикагского копа, которого Вай, Кира, Энджи, Сэм и Бен обожали, а Кэл чертовски ненавидел.

Он обернулся к своей девочке.

– Кира, сейчас не время для разговоров.

Она потянулась к Энджи и вытащила сестру из его объятий.

– Тогда тебе лучше поторопиться.

Господи, может, она струсила?

Это была бы лучшая новость за весь день.

Хотя ее мать с ума сойдет.

Он зарычал.

Слов не было, он просто рычал.

Кэл прошел по залу и завернул за угол, где девушки готовились.

Он замер, увидев Кейт, стоящую в коридоре.

И у него перехватило дыхание.

– Привет, Джо, – прошептала она.

Черт, его девочка была прекрасна.

Не его девочка.

И тем не менее.

Она была его девочкой.

Кейт двинулась к нему.

У нее не было огромного платья. Никакой пышной юбки и огромного ценника.

Они с Вай устроили бы ей свадьбу на Луне, если бы она этого захотела.

Но Кейт хотела именно этого.

Легкости и элегантности.

Кейт.

А вот с Кирой, вероятно, придется продать почку, а Кэл заявлял это будучи очень обеспеченным.

Жонглируя букетом, Кейт потянулась к его руке.

Как только она дотронулась до него, его пальцы сомкнулись вокруг ее руки.

– Я должна кое-что сказать, Джо, – прошептала Кейт.

О нет.

Они не будут этого делать.

Он едва справлялся с тем, что уже происходило в этот день.

Они точно не будут это обсуждать.

– Ты не должна этого говорить, – прошептал Кэл в ответ.

Ее пальцы сжались в его ладони.

– Я должна.

– Кэти…

– Джо.

Он замолчал и, сжав ее руку, посмотрел прямо в глаза, уступая.

Все как обычно, с его девочками.

– Ни с кем на свете я не хотела бы быть здесь и сейчас, кроме тебя, – проговорила она.

Господи.

– Детка… – его голос был таким грубым, что слово отдалось скрежетом в горле.

– Ни с кем, Джо.

Кэл сглотнул и притянул ее ближе.

– Он со мной. Всегда со мной, – сказала она ему. – Поэтому я рада, что могу быть и с тобой тоже.

– Он бы гордился тобой, Кейт.

Она кивнула, ее глаза стали яркими.

– Я знаю.

– Чертовски гордился бы, милая.

– Я знаю, Джо.

– Ты такая красивая, детка, что на тебя больно смотреть, – сказал он ей.

Кэти сжала губы.

Он еще не закончил.

– Вести тебя к алтарю – это на самом деле самый гордый момент в моей жизни.

Кейт издала тихий звук. И Кэл подхватил ее на руки.

Он держал ее. Держал крепко.

Потому что это был последний шанс.

Через некоторое время Кейт откинула голову назад.

– Наверное, мне пора выходить замуж.

Кэл усмехнулся.

– Да.

Он взял ее за руку и развернул к себе.

Они оба остановились.

Кира стояла рядом, Энджи прижалась к ее бедру.

Ее глаза тоже были яркими.

– Иди сюда, дурочка, – приказала Кейт.

Кира бросилась к ним.

Кэл пошел по коридору через вестибюль, держа Кейт одной рукой, другой обнимая Киру за плечи, а Кира держалась за свою сестру.

Он должен был отпустить двух своих девочек, чтобы провести одну из них к алтарю и отдать ее мужчине, которого она любила.

Через пять минут именно так он и поступил.

Он не солгал.

Это был самый гордый момент в его жизни.

И это было очень больно.

* * *

Вайолет

Я держала Бена на коленях.

Сэм в детском смокинге стоял у алтаря, прислонившись к ногам шафера Тони, раскачивая подушку для колец. Будучи истинным сына своего отца, он совершенно скучал без дела.

Энджи стояла рядом с Кирой. Будучи точной копией Киры, но с глазами отца, она с восторженным вниманием глядела на свою старшую сестру, выходящую замуж.

Мой муж обхватил меня за плечи.

И сжал руки

Я повернулась, чтобы тоже взглянуть на него.

Он наклонился и коснулся своим лбом моего, наши носы соприкоснулись.

Я затаила дыхание.

Он отстранился как раз в тот момент, когда Бен дернулся, вырвался из моей руки и бросился к отцу.

Джо с легкостью поймал его и прижал к своей груди.

Я наблюдала.

У нашего малыша была особенность. Это было странно и прекрасно.

Каждый раз, когда он прижимался к папиной груди, он успокаивался. Даже когда у него резались зубки. Даже когда он падал и царапался. Как будто все, что ему было нужно, чтобы расслабиться – это доказательство твердости, силы отца.

Я знала, каково это.

Именно так он и поступил: прислонился щекой к груди отца, а Джо прижал его к себе. Бен вцепился в отцовский лацкан, его глаза переместились в сторону, чтобы следить за одной из старших сестер. Они все обожали его, и всех их мой малыш обожал в ответ.

Глаза Джо были устремлены на Кейт.

Я тоже перевела взгляд на дочь.

Я знала, что означает такое касание лбом. Мне не нужно было спрашивать. А Джо не нужно было объяснять.

Это был его способ сказать, что я разбалансировала наши весы… снова. Весы нашей жизни, где он отдавал, затем отдавала я, и они должны были ходить туда-сюда, сохраняя равновесие.

Кэл считал, что я постоянно нарушаю равновесие тем, что отдаю.

Он ошибался.

Мне даже не нужно было смотреть на него с нашим сыном на груди. Мне не нужно было вспоминать, что я чувствовала пятнадцать минут назад, глядя, как он ведет мою девочку к алтарю с невероятным выражением лица. Этот взгляд говорил о том, что он не хочет быть нигде, кроме как здесь, и в то же время он хотел подхватить ее на руки и нести в другую сторону, унося туда, где дети никогда не вырастают, и тебе никогда не придется их отпускать.

Нет, мне не нужно было ничего из этого и ничего из миллиона других вещей, которые Джо сделал с того вечера, когда убрал снег с нашей подъездной дорожки.

Я жила с осознанием того, что Джо навсегда перевесил чашу наших весов, потому что я сидела на свадьбе своей дочери из-за того, что Джо убил человека, чтобы я могла это сделать.

Он спас мне жизнь.

Он подарил мне свою любовь.

Он дал моим дочерям свою любовь.

Он подарил моим девочкам и мне еще детей, большую семью.

Я никак не могла перевесить чашу весов.

А значит, как я полагала, наши весы на самом деле оставались в равновесии: он думал, что это я отправила их на дно, а я знала, что это сделал он.

Я прижалась ближе к руке мужа.

Он придвинул меня теснее к себе.

Равновесие.

Я почувствовала, что мои губы подрагивают.

И я смотрела, как моя прекрасная девочка выходит замуж за человека, которого она любила, за человека, который очень напоминал мне ее отца.

И Джо.

Человека, которого Джо люто ненавидел.

Потому что он забрал его девочку.

* * *

Лейн

Июнь, четыре года спустя

– Все это время ты хорошо постарался, умудрившись не сделать Киру беременной, – сказал Трипп брату.

Джаспер посмотрел на Триппа, усмехнулся, но пробормотал:

– Заткнись, Трипп-о-матик.

– Поддерживаю, поскольку это означает, что ни ты, ни я не умрем, поскольку Джо Каллахэн сошел бы с ума, наложи ты руки на его девочку, – добавил Таннер Лейн.

– Кэл не сошел бы с ума, папа. Он меня просто обожает, – сказал ему Джаспер.

К счастью, это было правдой.

– Я сто процентов уверен, что Кэл полностью отрицает твои близкие отношения с Кирой, – поделился Трипп. – Даже сейчас, когда у вас будут дети, тебе следует подумать над тем, чтобы объявить о непорочном зачатии.

– Он может отрицать, – логично ответил Джаспер. – Но что бы то ни было, я все еще дышу, а значит будет, что будет.

– В связи с этим… – раздался голос Рокки с верхней площадки лестницы.

Лейн перевел взгляд через плечо и увидел, что его жена смотрит на них, стоящих на чердаке, который служил местом для тренировок/работы, когда Лейн жил там со своими мальчиками.

Теперь, когда мальчики уже здесь не жили, а дом заполнили девочки, Лейн занимался в спортзале, а помещение служило альтернативным местом для просмотра телевизора, поскольку Сеселия и Аннабел никак не могли договориться о том, что им смотреть.

Так что теперь он и его парни не валялись на тренажерах, как раньше.

Они валялись на массивном секционном диване.

– Думаю, нам пора ехать, чтобы успеть в церковь вовремя, – закончила Рокки.

Они лежали на массивном диване, надев смокинги, поскольку Джаспер в этот день женился на Кире.

– Черт, – пробормотал Трипп, уперся рукой в спинку дивана и перекинул свое тело через него, приземлившись на ноги. – Мне нужно заехать за Жизель. Встретимся на месте.

Он пошел на выход, но дойдя до Рокки, остановился и поцеловал ее в щеку.

Рокки приняла это, а когда Трипп спустился по лестнице, посмотрела на мужа, вставшего с дивана. Затем она перевела взгляд на его сына, который делал то же самое.

После этого, не говоря ни слова, его жена спустилась по лестнице, оставив Лейна с Джасом.

Он повернулся к своему мальчику.

– Ты подставил меня, приятель, – заявил Лейн.

Голова Джаса дернулась, и он резко остановился.

– Что? – спросил он.

– Ты всегда знал, чего хочешь. И нашел желаемое. Заботился о ней. Поступал с ней правильно. Влюбился в нее. Не торопился, чтобы добраться до нужной точки. У тебя все в порядке. У Киры – тоже. А теперь ты уходишь. Это значит, что я не мог делать то, что должны делать отцы. Не мог дать отцовский совет. Никаких предупреждений. Никаких наставлений. Ничего.

Джаспер усмехнулся.

– Ничего, кроме любви и гордости, – добавил Лейн.

Ухмылка Джаспера померкла, и он устремил на отца пристальный взгляд.

– Ты и твой брат – лучшие сыновья, на которых только можно надеяться, приятель. Люблю тебя и так чертовски горжусь тобой, что даже больно, – закончил Лейн.

Джаспер двинулся к нему. Лейн обхватил сына за шею и притянул его к своей груди.

Джас обнял отца.

Он сжал шею Джаспера.

Джас ударил его по спине.

Они отпустили друг друга. И оба прочистили горло.

Потом Лейн сказал:

– Давай отвезем тебя в церковь.

* * *

Женщина склонилась к его руке, и он почувствовал ее губы у своего уха.

– У нас проблема, – прошептала Рокки.

Да, у них была проблема.

Мать мальчиков сидела на их скамье.

Из-за ее поведения отношения с обоими сыновьями были натянутыми, и так было уже много лет. Ее пригласили, потому что Джаспер был хорошим человеком. И как бы ни были натянуты отношения с его матерью, он был хорошим сыном и хотел, чтобы она присутствовала.

Но Габби не нравилось сидеть на скамье с бывшим мужем, которого она ненавидела, и его женой, которую она ненавидела тоже, и, будучи собой, она не скрывала этого.

Это выводило Лейна из себя.

А еще его мать, Вера, которая сидела на скамье за Габби и враждебно смотрела на нее.

Девин крепко сжимал руку Веры в своей, что указывало Лейну на то, что Вера сказала что-то такое, что заставило Девина почувствовать необходимость сдерживать ее.

А Лейн не хотел драки на свадьбе своего сына.

Он оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Девин сдерживает свою женщину.

Девин бросил на него взгляд, а затем свободной рукой потянулся в карман смокинга и достал фляжку.

Он отвинтил ее одной рукой и сильно дернул.

Вера повернулась, пока он это делал, и тихонько воскликнула:

– Девин!

Его наставник, лучший друг, а теперь и отчим повернулся к матери.

– Если ты не будешь себя так вести, я не буду испытывать потребности в спиртном.

Вера хмыкнула и села на свое место, вновь устремив взгляд на затылок Габби.

Девин вернул фляжку в карман.

Лейн бросил взгляд на Габби, которая не обращала на них внимания (к счастью), и обратился к жене.

– Я понял, милашка, – пробормотал он.

– Я говорю не о Габби, – прошептала она в ответ. – Мы все привыкли к Габби. Я говорю о том, что и Сиси, и Бэл неравнодушны к Джеку Колтону.

Лейн посмотрел на двух своих дочерей, сидящих на соседней скамье.

В данный момент ни одной из его малышек не было дела до Джека Колтона. И Сиси, и Бел не сводили глаз с двери церкви, откуда, как они знали, очень скоро должны были выйти их братья.

Они готовились к знаменательному дню Джаспера.

В этом не было ничего необычного, и дело было не только в том, что девочки хорошо относятся к своему любимому старшему брату. Если они не ссорились, то делали друг другу прически, уделяя одинаковое время обоим занятиям.

Лейн не понимал этого.

Он и не пытался.

Рокки же понимала все.

Лейн должен был баловать двух папиных дочек.

Рокки должна была вырастить двух дочерей и поделиться с ними всем тем добром, которое было в ней.

Так что все получилось.

– Ни у кого из них, кроме Джека, в возрасте нет двузначного числа, Рок. Не уверен, что нам стоит беспокоиться об этом, – ответил Лейн, бросив взгляд на алтарь.

– Ладно, если ты так полагаешь, значит, ты не знаешь, что Энджи Каллахан тоже в него влюблена, – ответила она.

Черт.

Он посмотрел на жену. Поймав его взгляд, та подняла брови в невербальной форме:

– Видишь?

– Как насчет того, чтобы связать Джаспера с Кирой, прежде чем беспокоиться об очередных любовных перипетиях с Каллаханами? – предложил он.

Рокки усмехнулся.

Боковая дверь церкви открылась, и из нее вышел Джаспер, за ним Трипп, а затем несколько приятелей Джаса.

Через несколько минут Лейн стоял в церкви и смотрел, как его сын наблюдает за тем, как Кира Уинтерс идет к алтарю.

Рокки наблюдала за чем-то другим, и он понял это, когда она наклонилась к нему и снова нащупала его ухо.

– Каждый раз, когда Кэл ведет одну из своих девушек к алтарю, почему при одном взгляде на его лицо мне хочется разрыдаться?

Лейн оторвал взгляд от своего мальчика и посмотрел на Кэла.

Затем снова посмотрел на Джаспера и увидел на лице сына что-то другое, и тем не менее то же самое.