Текст книги "Не сдавайся (СИ)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

– Мерри, я на работе, – напомнила я ему. – Дэррил взял на себя бар. Он умеет таскать пиво и откупоривать бутылки, но его коктейли – настоящая лотерея. Я должна вернуться.

– Шери, – его тон стал мягким, – мне чертовски не нравится, что она сотворила. Но будет куда хуже, если она при этом вложила в твою голову мысли, что я нахожусь не там, где должен. Хотя, важно отметить, что я хочу быть именно там, где есть – рядом с тобой.

Я вздохнула.

Мерри продолжал говорить:

– Я буду в баре через час. Если ты не против, после поедем к тебе и проведем время вместе, пока Итан не ляжет спать.

Это меня устраивало.

– Договорились.

– Хорошо, отпускаю тебя. До скорого.

– До скорого, Мерри.

Я уже собиралась повесить трубку, когда он позвал:

– Шер?

– Все еще здесь, – сказала я ему.

– Последние пару дней у нас все замедлилось, – констатировал он. – Ты была права, у нас развивалось все со скорость света. И тебе необходимо остановиться, чтобы поверить в происходящее. А еще у тебя есть ребенок. Одиннадцать лет у него была лишь ты. Он меня любит и не скрывает этого. Мне это нравится. Но я не могу проводить с тобой каждую секунду у него перед глазами. Когда-то я занимался завоеванием женщины. Но никогда не брался за завоевание семьи. Я хочу, чтобы ты знала одно: я с тобой, и хочу именно этого. В то же время я хочу, чтобы твой мальчик знал, что, получив меня, он не потеряет тебя. Он просто получит и меня тоже. Мы замедлимся, чтобы сделать все по-умному, а это значит, что я дам тебе и Итану свободу. И не желаю, чтобы ты использовала ее, чтобы задурить себе голову всякой ерундой.

Завоевать семью.

Боже.

Мерри.

– Хорошо, малыш, – прошептала я.

– Не хочу показаться придурком, но не желаю постоянно заверять тебя в своих желаниях. – Его голос понизился. – Ты должна поверить, Шер.

Мне было сложно сделать это. Годами, вместе с остальными жителями города, я жила мыслью о том, что Миа и Мерри должны снова быть вместе.

Но он был прав.

Я приняла решение дать нам шанс. Я пообещала ему, что сделаю все, что в моих силах. И я пообещала себе, что ничего не испорчу.

Прошло всего несколько дней, а я едва не нарушила свое обещание.

– Вас поняла, босс, – ответила я.

– Я поднимаю важную тему, а она умничает.

– Это же я.

– Верно.

Мерри не сказал, что это плохо.

– Мы будем болтать весь следующий час, чтобы ты провел в баре всего пятнадцать минут, прежде чем я отправлюсь домой к ребенку и парню? Или мы все же повесим трубку, чтобы ты мог закончить свои дела и прийти ко мне?

Мерри ничего не ответил.

Он бросил трубку.

Что было очень плохо, поскольку он не мог слышать мой смех.

Глава 15

Не отпускай

Шер

Итан едва не столкнул меня с дивана, вскакивая с него в стремлении как можно быстрей оказаться у двери.

Секундой раньше он посмотрел в просвет между шторами на этой самой двери.

Я поглядела на кабельную приставку, часы на которой показывали без десяти шесть. Значит приехал Мерри.

Я повернула голову налево и увидела, как Итан распахнул входную дверь, а следом отпер штормовую.

Он подождал секунду… два… три… все то время, которое, как я подозревала, потребовалось Мерри, чтобы пройти по дорожке.

Затем послышался крик сына:

– Привет, Мерри!

Я смотрела на сына, размышляя, правильно ли Мерри понял всю ситуацию с ним.

Итан был совершенно не против, чтобы накануне вечером Мерри посидел с нами и посмотрел телевизор.

И он точно не возражал против того, что Мерри сейчас двигался по нашей подъездной дорожке, чтобы вместе с нами отправиться к бабушке на семейный ужин.

Не похоже, что Итану нужно было пространство.

Судя по всему, Итан, как и я, просто нуждался в Мерри.

– Привет, парень, – услышала я голос Мерри, и только тогда поднялась с дивана, схватив пульт.

Я повернулась в их сторону, выключая телевизор, а Мерри как раз входил и протягивал руку Итану для мужского рукопожатия.

Они разжали руки, и Итан поделился:

– Бабушка готовит мясной рулет. – Он поднял ладонь и покачал ею, словно говоря: «Не расстраивайся». – Я знаю, звучит отстойно. Но это не так. Бабушкин мясной рулет – настоящая бомба. Он как огромный запеченный гамбургер, приправленный сверху кетчупом. Обычно она добавляет в него лук, но сегодня делать этого не будет.

– Звучит неплохо, – сказал Мерри.

– А еще она готовит к нему запеканку. Это безумно вкусно.

Мерри усмехнулся.

– Похоже. Хорошо, что я голоден.

Комментарии Мерри не остановили Итана от стремления поделиться информацией.

– И жареную кукурузу.

– Нельзя считать себя истинным жителем Индианы, если жареная кукуруза не застревает у тебя в зубах, хотя бы раз в неделю, – ответил Мерри.

Итан разразился хохотом.

– Ладно, малыш, раз уж ты просветил нас насчет меню, – сказала я, подходя к ним. – Давай, наконец, поедем к твоей бабушке и попробуем все озвученное.

Итан перестал смеяться и посмотрел на меня.

– Ты просто хочешь, чтобы я заткнулся, и ты могла бы пообниматься с Мерри.

– Конечно, а еще я голодна, – последовал мой ответ.

– Как скажешь, – пробормотал он и посмотрел на Мерри. – Пока вы общаетесь с мамой, можно я выйду и заведу вашу машину?

В ответ Мерри просто бросил Итану ключи.

– Отлично! – крикнул Итан, поймав их.

Не теряя времени, он бросился к креслу, схватил куртку и помчался на выход из дома.

Штормовая дверь стукнула.

Я посмотрела на Мерри.

– Иди сюда и прояви свою сентиментальность, – приказал он.

Вот она истинная сексуальность этого мужчины: будучи крутым, он способен произнести слово «сентиментальность». И это заставляет мой клитор покалывать.

Я тоже не стала терять времени даром.

Мерри встретил меня на полпути, вероятно, по двум причинам: и вторая заключалась в том, чтобы мы не стояли в дверях, где нас мог увидеть Итан. Поскольку Мерри обнял и наклонил меня, обрушивая поцелуй на мои губы.

Когда он закончил, я пожалела, что у нас не осталось времени на сентиментальность.

И раз уж времени не оставалось совсем, я предупредила:

– Не позволяй маме отвлечь тебя ее запеканкой. Чтобы ты знал, у меня есть рецепт.

Мерри обнял меня и улыбнулся.

Мой ребенок. Мой парень. Моя мама. Ее картофельная запеканка. И улыбающийся мне Мерри.

И вот опять это ощущение.

Чертово счастье.

* * *

– Это очень вкусно, Грейс, – обратился Мерри к моей маме.

Мы сидели за маминым кухонным столом.

Итан запихивал в рот бабушкину еду так, будто ему сказали, что после этого обеда он весь следующий год будет получать только сухие пайки.

Я же пребывала в шоке.

А причиной тому стало нечто произошедшее с Мерри между тем, как мы покинули мой дом, и тем, когда сели за мамин стол.

И произошедшее было серьезно.

Исчез милый, забавный мужчина, которого видел моей ребенок. Куда-то делся заботливый джентльмен, которым он был с моей мамой. Испарился даже тот подразнивающий и горячий парень, которого он дарил мне.

Мерри стал тихим и отстраненным, будто он, находясь рядом, хотел совсем другого.

А хуже того, он этого не скрывал.

Совершенно.

Эти четыре слова были первыми, которые он произнес с тех пор, как разговор неловко заглох, когда мы с мамой обе почувствовали, что Мерри закрывается.

– Спасибо, Гаррет, – ответила мама. – Я рада, что тебе нравится.

Он кивнул ей, но больше не вступал в разговор, а просто вернулся к еде.

Мое сердце упало.

Это было так не похоже на Мерри.

Мама посмотрела на меня, и я сразу же увидела, что ее энтузиазм по поводу нового дополнения к семейному ужину – хорошего парня, который увлекся ее дочерью, – угас.

Она не была в восторге от меня.

Она испытывала разочарована.

С другой стороны она не сделала ничего такого, из-за чего ему не хотелось здесь находиться. Она убрала дом, даже поставила цветы, которые Мерри точно заметил, и он наверняка понял, что она не часто на них тратится. И все это ради того, чтобы показать ему, что его желание стать частью нашей семьи – правильный выбор.

И я никак (словами или невербально) не смогла бы объяснить маме, что происходит с Мерри.

Я хотела лишь пнуть его по голени, чтобы он прекратил такое поведение. И в то же время поинтересоваться, в чем его проблема.

Именно так Шер разбиралась с проблемами.

Но после того, как я едва не испортила отношения с Мерри, мне нужно было научиться не делать подобного дерьма. Я не могла остро реагировать, говорить или делать что-то глупое, а потом разбираться с последствиями. Я пообещала себе так не поступать, хотя риск сорваться и испортить нам жизнь оставался.

Но Мерри не был собой. Ни капельки. Я никогда не видела его таким. Даже когда Таннер и Рокки шли по ухабистому пути воссоединения, чего ни Мерри, ни его отец не скрывали, он таким не был. Даже расследуя дерьмовое дело, требующее времени и сил, и закрытие которого позволяло ему лишь немного облегчить жизнь людям. Людям, чьи жизни безвозвратно изменились, когда жизнь похоронила их под своей зловонной кучей.

– Я слышала, у тебя есть лодка, – заметила мама, пытаясь вывести Мерри из замкнутого состояния и вовлекая его в разговор.

– Ага, – сказал он, не поднимая глаз от своей тарелки.

И больше не произнес ни слова.

Мамина попытка не удалась.

– У тебя есть лодка? – взволнованно спросил Итан.

А это не оставило Мерри равнодушным. Он посмотрел на моего сына, и его лицо смягчилось.

– Есть, дружище, – тихо проговорил он. – Но замечу, что она продается.

Я уставилась на него, потому что понятия не имела, что он продает свою лодку. Вообще-то я никогда и не получала официального подтверждения того, что у него она есть.

До сих пор у меня не было здоровых отношений (возможно, особенно в данный момент), но, как мне казалось, такой информацией можно было поделиться во время посиделок в «Джей и Джей». Или прошлой ночью, пока мы обнимались и целовались на моем диване после того, как Итан уснул. Или во время ужина в Суонке, или же пока мы ели вафли в моем доме, а может за обедом (вернее, обедами) у Фрэнка, или же просто в одном из, как я теперь понимаю, не очень информативных сообщений, которые он мне присылал.

– Почему ты ее продаешь? – поинтересовалась мама.

Мерри посмотрел на нее.

– Хочу купить дом. Уже нашел риелтора, она прислала мне список объявлений. Просмотрел восемнадцать из них. И мне ничего не понравилось кроме двух, но они оба мне не по карману. Чтобы втиснуть их в мой ценовой диапазон, мне придется кое-что продать для увеличения первоначального взноса.

Я продолжала смотреть на него, потому что продажа лодки, возможно, и не была тем, чем можно поделиться со своей женщиной, но покупка дома – об этом определенно надо было рассказать.

Я хотела быть умной. Не выходить из себя и не нервничать, а превратить эти чувства в нечто счастливое.

Во-первых, Мерри выедет из своей дрянной квартиры. Во-вторых, он занялся этим сейчас, после того, как решил попытать счастья со мной.

Но то, как он преподнес маме эту информацию, без эмоций, мне не понравилось.

Маму же не волновало отсутствие эмоций.

Она сразу перешла к расспросам.

– Ты покупаешь дом? – ее голос был на октаву выше, наполненный надеждой и волнением.

– Да, Грейс. Сейчас я живу не в самом лучшем месте. Пора двигаться дальше, – ответил Мерри, совершенно не изменив своего тона.

Мама посмотрела на меня счастливыми глазами. А Итан заявил:

– Лодка лучше дома.

– Просто из твоего окна открывается не такой вид, как из моего, – ответил Мерри.

– С лодки вид всегда лучше, – сказал ему Итан.

Наконец губы Мерри изогнулись с одной стороны.

– С этим не поспоришь.

– Съешь еще кукурузы, Гаррет, – посоветовала мама и взяла миску с кукурузой, увидев, что его тарелка почти пуста.

– Предпочитаю вторую порцию запеканки, Грейс, – ответил он.

Она так быстро отбросила кукурузу, что миска стукнула о стол, и после так же быстро взяла запеканку.

Когда Мерри снова включился в разговор (и то лишь отчасти), остаток ужина и десерт прошли нормально.

Не отлично.

Просто хорошо.

И хорошо – это так… не похоже… на Мерри.

Когда мы закончили с едой, мама выпроводила мужчин, чтобы женщины могли помыть посуду, чего она обычно никогда не делала, потому что не любила «женскую работу», если только эта работа не включала в себя вынашивание детей. И то, она считала это женской работу в силу биологии.

Это означало, что она хочет побыть со мной наедине и разобраться в том, что происходит с Мерри.

Ребята отправились в гостиную, а я – к раковине, тоже желая разобраться в том, что не так с Мерри. Проблема заключалась в том, что именно я должна была поделиться информацией, но на деле не имела ни малейшего предположения.

Мама подошла ближе с блюдом мясного рулета и контейнером.

– Гаррет ведет себя странно. У вас двоих все в порядке? – спросила она еле слышно, поскольку ее дом был почти таким же крошечным, как и мой, а мужчины находились в соседней комнате.

Я действительно думала, что у нас все хорошо. Поэтому не могла и представить, что поведение Мерри за ужином имело хоть какое-то отношение к нам с ним. Однако не могла и предположить, с чем оно вообще связано.

– Да, – сказала я ей.

– Он не был собой… – мама сделала паузу. – Совершенно.

– Да, – повторила я.

– Только когда дело не касалось Итана, – уточнила она.

Хотя бы так.

– Тебе нужно поговорить с ним, солнышко, – посоветовала она.

Я перевела взгляд с раковины, наполненной мыльной водой, на маму.

– Может, мне стоит оставить все как есть, – предположила я.

На ее лице появилось то самое материнское выражение, и я поспешила продолжить.

– Мам, мы вместе совсем недавно. Все еще узнаем друг друга. Прошла всего неделя с нашего первого свидания. Ты ни в чем не виновата, ведь я была и сама за, но, возможно, с ужином в доме матери мы поспешили.

Вероятно, именно это имело отношение к поведению Мерри. Но даже когда слова слетели с моих губ, это звучало неправдоподобно.

– Он уже сидел за этим столом, Шерил, – напомнила она мне, махнув рукой в сторону кухонного стола. – Я кормила его и Майка, когда они помогали мне по дому, и я кормила его обедом, когда он занимался моими стенами. Он наполнял свою тарелку едой с этого стола, когда я устраивала вечеринку в честь девятого дня рождения Итана. Он набил живот с этого стола на прошлогодней рождественской вечеринке. Он не чужой в этом доме. Он не чужой ни мне, ни Итану. Но сегодня вечером он был чужаком.

И мама была права.

Я оглянулась на воду, наполнявшую раковину, и выключила кран. Я уже собиралась пойти к столу, чтобы взять тарелки, но остановилась, когда мамина рука поймала мое предплечье.

Я подняла на нее глаза.

– Весь город следит за тобой, ты же знаешь, – тихо сказала она. – Весь город ждет, что будет с тобой и Гарретом Мерриком. Думаю, большинство из них болеет за вас двоих. Хотя большинство, как и я, считают, что вы сгорите в пламене, который разожжешь или ты, или он, что более вероятно в силу его истории.

Мама убрала руку, но не замолчала.

– Я знаю свою девочку. Ты хочешь, чтобы все считали, будто тебе все равно на чужое мнение. Но тебе не безразличен этот мужчина.

Она кивнула головой в направлении той части дома, где находилась ее гостиная.

Затем продолжила:

– Ни для кого не секрет, что Таннеру Лейну пришлось отбиваться от демонов, которые мучили его любимую женщину, демонов, которые отталкивали ее от того самого единственного мужчины. Она знал, что он предназначен ей, и все равно позволила демонам одержать победу. Я в курсе, поскольку эту историю очень часто рассказывают в городе. Все ее знают. И все мы в курсе, что Таннер совершил единственную ошибку. Вначале он сдался. Да и Ракель постаралась, чтобы он отступил, а кроме того они были молоды и ничего не понимали. У вас с Гарретом все по-другому.

Я открыла было рот, чтобы подтвердить ее правоту, и рассказать, что роковой ошибкой Мии тоже стало ее отступление.

Но мама еще не закончила свою мысль.

– Как я уже сказала, я знаю свою девочку. Она – настоящий боец. Не совершай ошибку, считая, что дать ему пространство и время на размышления – это то, что нужно. Ведь сама прекрасно понимаешь, что это неправильно. Милая, сегодня за моим столом сидел не Гаррет Меррик. Поэтому не теряй время попусту, выясни, почему он отстранился от ужина, а значит и от тебя.

– Ты многого не знаешь, мама, – поделилась я.

Хотя мои слова и прозвучали неубедительно.

– Понимаю, – мгновенно ответила она. – Но он привез в этот дом двоих моих детей и сел за стол, предполагая, что в будущем такие ужины будут случаться часто. Он знает меня, но еще прекрасно понимает, что означает этот вечер. Поэтому должен прекрасно понимать, что не стоит портить отношения, что бы там ни было.

– Он просто молчал, – сказала я ей.

– Он не был тихим, Шерил. Половину времени его вообще здесь не было.

Мама была права, и советовала мне не облажаться.

Я настолько преуспела в умении все портить, что не знала как иначе.

И самое главное, отступление Мерри пугало меня до смерти.

У Мии Меррик не было сил бороться за своего мужчину, и мне не составило труда указать ей на это.

Я лишь частично испытала на вкус то, что ей впихнули в глотку, а меня уже обожгло кислотой.

И позволь я себе погрузиться глубже, то ужаснулась бы.

– Поговори с ним, – шепотом посоветовала мама. – Я скажу тебе вот что, малышка, что-то случилось сегодня вечером за моим столом, и ты должна разобраться. Потому что в жизни этого мужчины теперь есть женщина, женщина с ребенком. И он ищет дом. И это говорит кое о чем. Я советую тебе разобраться не потому что хочу, чтобы моя девочка заполучила себе хорошего мужчину. Я прошу тебя разобраться ради него, поскольку знаю, что он получит, будучи с тобой. Я знаю, что мой внук может дать ему. И этот мужчина далеко не глуп. Он заслуживает блага в своей жизни. Но он может сам закопать себя в яму и не выбраться из нее, позволив тебе ускользнуть от него.

Я любила свою маму. Я много раз подводила ее в жизни, многое упускала в своей жизни.

Но я любила ее за то, что, несмотря на все мои поступки, она сказала именно эти слова, демонстрирующие ее чертовски сильную любовь ко мне.

Я посмотрела ей в глаза. Затем кивнула.

После этого направилась к столу, чтобы убрать посуду.

Был будний вечер, поэтому после мытья посуды оставалось совсем немного времени на общение.

И все это время Мерри отдавался по полной лишь для Итана, нам же с мамой достался необходимый минимум.

И после объятий, которыми мы обменялись перед уходом, мама многозначительно посмотрела на меня. С Итаном и Мерри она тепло обнялась и попрощалась, сделав вид, что все хорошо.

Итан болтал всю дорогу домой. Болтал, когда мы вернулись домой. И не стал скрывать своего разочарования, когда я сказала, что пора спать.

Однако он не стал спорить, потому что прекрасно знал, что время укладываться уже прошло. Итан понимал, что уже получил получасовую отсрочку.

Мерри воспринял уход Итана в комнату как причину ретироваться, а не как возможность провести время вдвоем – целоваться, шептаться и тихо смеяться, чтобы не разбудить Итана, как вчера. И это напугало меня еще сильней.

Он пожал Итану руку, как мужчина мужчине. Рассеянно поцеловал меня в щеку. И ушел.

Единственным положительным моментом во всей ситуации было то, что Итан находился лишь на пути к взрослению и ничего не замечал. Он не мог понять, что такой мужчина, как Мерри, не целует свою женщину на ночь подобным образом.

Конечно же, я не стала обучать его этому.

Я уложила его в постель, а потом села на диван с телефоном в руке.

И набрала дюжину сообщений. Но не смогла подобрать нужные слова, поэтому стерла все.

А затем посмотрела на часы, потом повернула голову и посмотрела на стену, за которой находился дом, в котором жила Тилли.

Тилли была поклонницей ночных ток-шоу.

– Я привыкла к Джонни Карсону, милая, а от этой привычки трудно отказаться, – однажды сказала она мне.

Прежде чем я успела себя отговорить, что означало бы испортить отношения с Мерри, я натянула сапоги, взяла сумочку, куртку, ключи и отправилась на улицу.

В доме Тилли было тихо и темно, если не считать мерцающего света телевизора, проникающего сквозь шторы.

Мой стук вышел не слишком громким, но я сопроводила его словами:

– Тилли, это Шер.

Дверь открылась почти сразу же, и я посмотрела на круглую женщину с вьющимися волосами, черного и стального цвета, с большими голубыми глазами на таком же круглом лице, как и ее тело.

– Все в порядке, Шер?

– Слушай, я знаю, что прошу многого, но не могла бы ты прийти и остаться с Итаном. Он спит, но я… – Черт, черт, черт, черт, черт, черт. – Не знаю, слышала ли ты, но я встречаюсь с Гарретом Мерриком, и мне нужно обсудить с ним несколько важных моментов. Мы не могли сделать это, когда рядом был Итан, и Мерри ушел домой, прежде чем мы смогли все решить. И это не то, что можно просто обсудить по телефону. Я знаю, что это эгоистично, но я не могу уснуть, Тилл. Я должна пойти к Мерри и все обсудить.

– Я в тапочках, милая. Дай мне обуться, – мгновенно отозвалась она.

Просто отличная соседка.

И она точно слышала обо мне и Мерри.

Я последовал за ней к своему дому и сидела в машине, пока не увидела, как за ней закрылась дверь. Еще немного подождала, пока не увидела пробивающееся сквозь шторы мерцание позднего телевизионного шоу.

После чего тронулась с места.

Я доехала до комплекса Мерри и, прежде чем струсить и уехать, что было куда проще, чем выполнить обещание и сделать все возможное, чтобы у нас все получилось, я вылезла из машины и потащилась к его дому.

В квартире Мерри было окно, выходящее на лестничную площадку. И света в нем не было.

Я стучала так громко, как только могла, чтобы не мешать ни ему, ни соседям.

Прошло слишком много времени (наверное, секунд десять), прежде сквозь жалюзи на его окне пробился тусклый свет. Я услышала, как загремели замки, и дверь открылась.

Не просто открылась. Ее распахнули.

– Черт, Шер, все в порядке?

Я подняла взгляд на его лицо, освещенное уличным светильниками на лестничной площадке, и увидела, что со мной не тот Мерри.

Он выглядел обеспокоенным.

Но от него пахло сигаретами, и я поняла, что уже давно не чувствовала этого запаха.

– Я не знаю, малыш, как ты думаешь? – осторожно спросила я.

– А где Итан? – поинтересовался он в ответ, не сводя с меня взгляда.

– Тилли в нашем доме, присматривает за всем до моего возвращения.

Глаза Мерри сузились, и он вновь посмотрел мне в глаза.

– Детка, уже почти одиннадцать.

Я знала это. Но не понимала, почему он говорит мне это. Неужели он действительно не понимал, почему я здесь. Мог ли он не понимать?

– Нам нужно поговорить, – сказала я.

– О чем? – тут же последовал ответ.

– О том, что ты отсутствовал за ужином.

Вот оно. Я увидела, как это произошло, и напугалась до смерти.

Дверь в его душу закрылась, и это было написано на его лице.

– Я не отсутствовал за ужином, – солгал он.

– Мерри…

– Я сидел, откинувшись на стуле, ел запеканку, и ты была рядом со мной.

– Я не об этом.

Он свел брови вместе.

– Тебе хочется придумать проблемы, которых нет на самом деле?

Серьезно?

– Мерри, ты просто отдалился.

Он покачал головой, одновременно вздохнув.

– Возвращайся к Итану, Шер.

Я подняла руку.

– Мерри…

– Уже поздно. Возвращайся к своему ребенку.

– Черт возьми, Мерри, – огрызнулась я. – Поговори со мной.

– О чем?

– Боже, ты беседуешь не с принцессой, которая может залезть на матрас, нащупать горошину и устроить из-за этого скандал. Ты разговариваешь со мной – настоящей женщиной, которая знает, что важно, – огрызнулась я. – А сегодня ты отстранился. И я, как любой другой в городе, знаю, что не стоит тратить время попусту и следует тут же тебя приводить в чувства, если ты отдаляешься.

Выражение его лица стало жестким.

– Мы поговорим об этом в субботу.

Значит, тема для разговора все же была.

И он хотел подождать до субботы. Целых два дня, чтобы еще больше отдалиться от меня?

– Мы поговорим об этом сейчас.

– Послушай, Шер, мне не нужна еще одна женщина у моей двери, желающая поболтать со мной, когда я не хочу этого дерьма.

Удар ниже пояса – сравнение с Мией, в попытке оттолкнуть меня.

Я уставилась на Мерри. Затем прошла вглубь квартиры.

– Черт, – пробормотал он.

Я подошла к спинке его дивана, бросила сумку и ключи на сиденье и повернулась к нему, на ходу снимая куртку.

– И эта пьеса мне тоже известна, – заявил он. – Не в настроении болтать и уж тем более не настроен на то, чтобы женщина опустилась на мой член. Думаю, этим все сказано.

Это был возмутительно низкий удар.

Дерьмо.

Ладно, мне нужно было держать себя в руках, не сойти с ума и не наговорить лишнего, о чем потом придется пожалеть.

Я глубоко вздохнула и кинула куртку на спинку дивана, чтобы дать себе время успокоиться.

Только после этого я посмотрела на Мерри.

– Что спровоцировало все это? – тихо спросила я.

Он пристально посмотрел на меня, захлопнул дверь, повернулся ко мне и скрестил руки на груди. И продолжил молчать.

– Что происходит у тебя в голове, Мерри? – надавила я.

– Сейчас ты, – ответил он.

– Я что-то сделала не так?

Он покачал головой, пробормотав:

– Господи, Шер.

Я продолжала смотреть на него.

– Итан?

Он перестал качать головой и просто смотрел на меня.

– Мама? – продолжила я.

Он не ответил.

Я внимательно посмотрела на него. Он все еще был одет в темно-синюю красивую рубашку на пуговицах, идеально подходящую к его глазам и тону кожу. Отлично сидящие джинсы. С потрясающим ремнем. Красивые, но повседневные ботинки. Густые темные волосы, в которых не было ни одной серебристой пряди, хотя я знала, что ему около сорока. Красивые волевые черты лица.

Пять часов назад все это было моим.

Теперь он закрывался от меня. И мне хотелось вернуть его.

Я закрыла глаза, вновь открыла их и прошептала:

– Ты значишь для меня целый мир.

Его высокое худощавое тело дернулось, но едва заметно, будто он сдерживал себя, пытаясь проверить, не выдало ли его движение.

Но я успела заметить изменение.

– Целую неделю я была счастлива, – сказала я.

– Шер…

– У меня хорошая мама. У меня прекрасный ребенок. И отличные друзья. Нельзя сказать, что я не была счастлива раньше. Но с тобой, именно с тобой я по-настоящему испытала это чувство.

Его голос смягчился:

– Мы поговорим в субботу, Шери.

– Ни за что на свете, Гаррет, я не дам тебе два полных дня, чтобы отдалиться от меня, – ответила я. – Итан спит. И у него все отлично. Тилли с ним. А я здесь и прошу тебя поговорить со мной.

– Я в порядке, – заявил он. – У нас все в порядке. Ты раздуваешь драму из ничего.

– А ты стоишь и лжешь мне.

Вся та мягкость, которая только что появилась, исчезла вновь.

– Ты не достаточно хорошо знаешь меня, чтобы говорить такие вещи.

– Поговори со мной, – повторила я.

– Тебе нужно домой, детка.

– Что произошло? – спросила я.

– Шер, я не буду повторять. Тебе нужно поехать домой.

– Что именно отдалило тебя от меня сегодня вечером?

– Мы не будем об этом говорить.

Я вскинула обе руки, наклонилась к нему и потеряла спокойствие.

– Что заставило тебя отстраниться? – закричала я.

И когда он наклонился в мою сторону, я машинально сделала шаг назад и ударилась о диван, а на его лице появилось настолько болезненное выражение лица, что я

я буквально могла прочувствовать эту боль. Затем он стукнул себя кулаками по бедрам и прорычал:

– Цветы!

Я замерла на месте, внезапно обнаружив, что дышу настолько тяжело, что в груди запершило.

Я только что стала свидетелем того, как Мерри переходит от нежности к злости, затем к нетерпению и к уничтожению.

И глядя на выражение его лица, я не имела ни малейшего представления, что делать дальше. И его взгляд пугал меня до смерти.

– Цветы? – непроизвольно сорвался шепот с моих губ.

Мерри пристально посмотрел на меня. Затем направился к обеденному столу, поднял руку и запустил ее в волосы, двигаясь как загнанный зверь, потом остановился и повернулся ко мне.

– Черт, – прорычал он.

Я не сдвинулась с места ни на дюйм, только следила за ним глазами.

– Цветы, малыш? – спросила я.

– Черт, – повторил он.

– Цветы, Мерри.

– Бл*дь, – прошептал он.

– Что тебе нужно? – быстро спросила я.

Он посмотрел в сторону, и я увидела, что его челюсть сжата, а щека дергается.

– Мерри, что тебе нужно?

Он снова посмотрел на меня и объявил:

– Я коп.

– Я знаю это, – осторожно сказала я.

– Но понимаешь ли? – ответил он.

Мне казалось, что да, но по тому, как он говорил, я не была уверена. Поэтому просто кивнула.

– Ты должна понять, Шер, – грубо заявил он.

– Я понимаю, Мерри.

– Не понимаешь.

– Конечно, понимаю, – заверила я, хотя уже и сама не была в этом уверена.

– Мы едим и делаем это перед гребаным телевизором.

Его резкая смена темы была странной, и даже если я его понимала (в чем не была уверена), то с такой скоростью я не поспевала за его мыслями.

– Хорошо, – нерешительно сказала я.

– Никаких гребаных цветов.

– Никаких цветов, Мерри, – согласилась я.

– Если твоя мама хочет, чтобы я вернулся, я сяду за ее стол. Но ты скажешь ей, чтобы не было никаких цветов.

Я кивнула. А Мерри больше ничего не сказал.

– Почему без цветов, малыш? – тихо спросила я.

– Сеселия любила цветы.

Я покачала головой. Его маленькая племянница любила цветы?

– Я…

– Моя мать, Шер.

Я закрыла рот.

Черт.

Дерьмо.

Чертово дерьмо.

– Мы, Меррики, не очень-то умеем проводить время с семьей.

– Твоя мама любила это делать, – прошептала я.

– Каждый вечер. Непременно. И либо папа покупал их, либо она сама, но в нашем доме было много цветов.

Боже.

Боже, Мерри.

– Отвратительно, – пробурчал он, и это слово сорвалось с его губ с такой силой, которая буквально пронзила меня насквозь.

– Что? – спросила я, понимая, что сейчас мы находимся в другом месте. Я не поспевала за ним, но это было необходимо.

– Все это дерьмо. Мне, бл*дь, сорок два, а я все еще не оправился. Это отвратительно.

Он что, спятил?

– Я страшусь этого, – сказала я ему.

– Еще бы, – сказал он так, будто знал, о чем говорит.

Может, и знал. Но я все равно не могла молчать.

– День, когда я потеряю ее… я боюсь его. Она всегда была рядом. Я подводила ее, Мерри. Ты знаешь. Но в детстве дела обстояли куда хуже. Господи, когда я была подростком, я постоянно все портила, но она продолжала быть рядом. Она держала меня за руку, когда я рожала Итана. Она заботится о нем так же, как и я. Она всегда рядом, и мне это нравится. Я люблю ее. Но я знаю, что она уйдет. Так уж заведено. И я боюсь этого. Я знаю, что никогда не смогу с этим смириться. Как будто из моего сердца вырвут кусок, и оно больше никогда не будет биться так, как прежде. Я знаю это. И еще я знаю, что это чувство далеко от отвратительного.

Мерри не пошевелился, даже не попытался ничего сказать.

– Не дай бог, чтобы случилось нечто подобное тому, как ты потерял свою мать. Это, конечно, не в моей власти. Но то, как ты потерял свою маму, Мерри… Боже. – Я покачала головой, чувствуя, как увлажнились мои глаза. – И как ты можешь быть настолько прекрасным? Я не имею ни малейшего представления. Я надрываю спину, чтобы дать Итану лучшее, и молюсь, что он вырастет хотя бы наполовину таким, как ты. Ты потерял маму, но все равно такой. – Я махнула рукой в его сторону. – Ты, бл*дь, точно сумасшедший, если считаешь, что это отвратительно. Любовь – это не слабость. Горе – это не слабость. Ты любишь ее так сильно, что даришь свою любовь спустя десятилетия после того, как ее не стало, и все еще держишься? Малыш, серьезно, как, черт возьми, ты можешь считать это слабостью?