Текст книги "Не сдавайся (СИ)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)
Он открыл рот, чтобы крикнуть маме, одновременно вводя пароль и переходя к сообщениям.
Но перейдя в меню, он закрыл рот.
Среди сообщений был текст от Мерри.
Мерри – классный парень, коп, плохиш – не такой, конечно, плохой, как Кэл, но все равно крутой, который сможет предотвратить все плохое, что случится с его мамой. Крутой парень, полицейский-злодей, который выглядел вполне естественно, держа маму за руку.
Он знал, что не должен этого делать, но ничего не мог с собой поделать.
Он коснулся строки с именем Мерри. И прочитал сообщение, прокручивая его. И
глаза его заслезились от непонимания.
«Говорила с Райкером. Его проинструктировал Таннер. Он занимается делами церковной дамочки».
«Это значит, что ты нарушил данное мне обещание. Ты пообещал мне прямо в лицо. Ты солгал».
«Ты знаешь, что это значит, Мерри. Ты поделился моими делами. Это значит, что между нами все кончено во всех смыслах».
«Все кончено».
Между ними все кончено?
Между его мамой и Мерри было что-то, с чем можно было покончить?
Она сказала ему, что между ними ничего нет.
Но она не сказала правды.
Она защищала его.
Снова.
Итан почувствовал, как сильно забилось его сердце.
Среди сообщений было и то, которое мама так и не отправила.
«Я разрушила нас, малыш, и мне чертовски жаль».
Она назвала Мерри малышом. Она вообще никого не называла малышом, если только человек ужасно ей не нравился.
Там было написано: «Я разрушила нас».
У его мамы и Мерри было «мы».
И они ссорились.
– Малыш! Ты хочешь картофельные оладьи на завтрак или как? – позвала его мама.
И она направлялась в его сторону.
Итан прикусил губу.
Затем нажал кнопку «Отправить». И очень быстро набрал: «Не пиши. Если простишь, приходи ко мне». И тут же отправил.
Затем очень быстро перешел к бабушкиным сообщениям, как раз когда мама вышла из кухни.
Высунувшись, он помахал ей телефоном.
– Бабушка хочет, чтобы мы запланировали семейный ужин.
– Я займусь этим сразу после того, как мы вернемся из Вашингтона с ужина, который президент и первая леди устраивают в нашу честь.
Итан разразился смехом.
Его мама была очень смешной.
И из-за этого, а также из-за всего остального, что было в его маме, Мерри приедет. Итан знал это.
Не будет никаких смс. Мерри был похож на Колта. Он был настоящим парнем. Итан был уверен, что он не играет в игры. Итан знал это потому, что Мерри не стал шутить, когда беспокоился о том парне, который бегал с оружием по их району. Даже если его мама пыталась вести себя спокойно ради сына, Мерри не отходил от него ни на шаг, чтобы присматривать за Итаном и его мамой. Итан знал, что Мерри не станет тратить время попусту. Особенно в таких важных вещах.
И особенно, когда дело касалось его мамы.
Они поговорят. И помирятся. Его мама могла быть упрямой, но Мерри сумеет переломить ситуацию.
Они считали его ребенком. Думали, что он ничего не видит. И не слышит.
Но он видел. Слышал. Он наблюдал, потому что чувствовал, что все так и должно быть, и ему было приятно находиться рядом с ними.
Иногда Феб тоже могла быть упрямой, но Колт прорывался. Так же как с Вай Кэл всегда находил выход. Рокки была полна задора – она была сестрой Мерри, так что он знал об этом все – и Таннер всегда считал это забавным, а когда он смеялся над ней, Рокки не раздражалась. Ее лицо становилось таким мягким, словно она любила его еще больше, потому что ее поведение заставляло его смеяться.
Мама Итана была очень забавной. Она постоянно смешила Мерри.
Поэтому они помирятся. Мерри об этом позаботится. Мерри был далеко не глупым парнем, а любой парень хотел бы иметь женщину, которая постоянно его смешит. Итан знал это наверняка. Он знал это, потому что знал Колта, Кэла, Майка, Таннера. И когда Итан найдет свою малышку, он тоже захочет именно этого.
А после того как они помирятся, они перестанут скрывать все от него. Именно так мама пыталась защитить его после того, как тот плохой парень поиздевался над ней.
Тогда…
Тогда…
Тогда Мерри будет все время рядом.
И она наконец-то будет счастлива.
Глава 9
Держусь
Шер
Утро среды
Я пылесосила в гостиной – занятие, которым, по какой-то причине, мне приходилось заниматься чаще одного раза в неделю. Учитывая, что в доме жили только
тридцатичетырехлетняя женщина и десяти (почти одиннадцати) летний парень.
Как обычно я включила музыку погромче, чтобы отвлечься от нелюбимого занятия и отогнать мысли о том, что официально прошла неделя (и несколько часов) с тех пор, как я сорвалась на Мерри, испортив наши отношения. С той минуты я не видела его и даже ничего о нем не слышала.
Мне нравился рок-н-ролл.
Иногда попадалось и кантри с гитарными переборами, от которого меня не воротило.
Но мой личный маленький секрет заключался в том, что я была настоящей дивой.
У меня определенно был талант качать головой под группу «Тихий бунт».
Но орудуя пылесосом в гостиной, я представляла себя настоящей богиней, готовой выступить на сцене Вегаса совместно с Аретой, Тиной, Уитни, Донной, Линдой, Джанет и Шер (другой, которая действительно умела петь).
И прямо сейчас я отдавалась по полной, подпевая сказочной Селин в ее версии «Глубже реки, выше горы».
Такая громкость музыки преследовала две цели. Во-первых, мне нравилась эта песня, и звук должен был быть громким, чтобы я могла слышать ее сквозь гул работающего пылесоса. А во-вторых, музыка заглушала мой внутренний голос, и я могла обманывать себя тем, что могу подпевать Селин и при этом не походить на воющую кошку, которая обратила бы в бегство настоящую Селин даже в ее обуви от Валентино за две тысячи долларов.
Я уже готова была отложить в сторону пылесос, чтобы освободить обе руки для игры на воздушных бонго (как и должен поступить любой человек, когда в песне начинается партия бонго), как вдруг звук стих.
Я посмотрела на ресивер в медиацентре. Затем мои органы чувств, которым больше не мешало великолепие Селин, пришли в порядок и заставили меня обернуться.
У моего кофейного столика с пультом в руке стоял Мерри и смотрел прямо на меня. Его губы изогнулись в улыбке, а высокое худощавое тело сотрясалось от беззвучного смеха.
Черт, я не заперла дверь после того, как отвезла Итана в школу и вернулась домой.
Черт! Как я могла забыть запереть эту чертову дверь?
Черт! Он знал мой секрет дивы!
Черт, черт, черт! Он слышал, как я пою!
Я выключила пылесос.
– Селин? – выдохнул Мерри.
Я уставилась на него.
– Ты, моя кареглазка, кто, увидев, что Томми Ли пялится на нее, ударила бы его по лицу за бесцеремонность и заставила бы написать песню, от которой миллионы женщин бросили бы в него свои трусики, слушаешь Селин, мать ее, Дион? – спросил он.
Его кареглазка?
Кареглазка Гаррета Меррика?
Я?
Гаррет Меррик, который отдалился от меня из-за того, что я сумасшедшая, реагирующая слишком бурно и нелицеприятно, называл меня своей кареглазкой?
Я продолжала смотреть на него. И, наконец, прошептала:
– Ты здесь.
С лица полностью исчезло веселое выражение, а красивые черты стали по-настоящему прекрасными, когда он ответил:
– Получил твое сообщение, детка.
Внутри меня все перевернулось.
Мое сообщение?
О черт, неужели я случайно отправила свое сообщение?
Прежде чем я успела прокрутить воспоминания назад, чтобы понять, как такое могло произойти, Мерри нагнулся, бросил пульт на кофейный столик и направился в мою сторону. Когда он подошел ко мне, то выхватил пылесос из моей руки, отбросил его в сторону и встал ко мне вплотную, наклонив голову вниз, чтобы посмотреть сверху на меня.
– Твое извинение было милым. – Он слегка ухмыльнулся. – Крайне милым, учитывая то, какие ты слова использовала при разговоре со мной. И я ценю это, Шери.
Шери.
Не Шер.
Не пугающее: «Шерил».
Он вернул мне мою Шери.
Странное, но весьма приятное тепло, которого я никогда не чувствовала ранее, начало проникать в меня.
– Я ценю твой поступок, но тебе не обязательно было это делать, – продолжил он, положив ладонь мне на щеку, и немного наклонился, чтобы его лицо приблизилось к моему. – Я еще перед уходом понял, что ты сожалеешь.
Я уставилась в его голубые глаза, которые не отрывались от моих. Его взгляд отражал удивительные вещи.
Каким-то образом мое сообщение отправилось, и вот он уже в моей гостиной, принимает мои извинения, о которых я сама не подозревала.
Вот еще одна удача, которую подкинула мне жизнь.
И даже не успев все как следует обдумать, я взялась за дело.
– Я слишком остро отреагировала, – прошептала я.
Подушечки его пальцев нежно впились в мою кожу.
– Я понимаю.
Я выдержала его взгляд и осторожно покачала головой, чтобы не потерять контакт с его рукой.
– Нет. Итан и я… то, как все было… то, как сложилась наша жизнь… – мой и так тихий голос стал еще тише. – Я могу рассчитывать только на эти утренние часы.
– Я понимаю, дорогая, – повторил он. – Я переступил черту. Возможно, ты не совсем правильно выразила это, но это не значит, что твоя злость была необоснованной.
Я еще раз осторожно покачала головой.
– Нет, я была совершенно не в себе, когда так безобразно повела себя.
– Шер, ты любишь своего ребенка, и утро – твое время. У тебя и так происходит достаточно, а еще я давил, когда должен был действовать мягко. Ты – такая, как есть. И отреагировала в своем духе, будучи матерью. Случившегося не изменишь. Сделанного не воротишь. Ты извинилась, и я признал, что поступил неправильно. Мы двигаемся дальше.
Это было хорошо. Я хотела этого. Я хотела, чтобы мы двигались дальше. Мне нужно было это спокойное согласие, к которому он призывал. Я не хотела, чтобы он злился. Я просто хотела, чтобы он вернулся в мою жизнь.
А еще я стремилась понять, куда, как он говорил, мы движемся.
Но еще Гаррет должен был полностью меня понять.
– Ситуация была некрасивой и, возможно, у меня были на то причины, – сказала я. – Но все равно я оказалась неправа. Итан говорил со мной об этом, и ему понравилось, что ты рядом. – В глазах Мерри мелькнул огонек, который мне понравился, но я не дала себя время его прочувствовать, как следует. Мне нужно было прояснить все до конца, поэтому я рванулась вперед. – Ему нравится, когда вы вдвоем чем-то занимаетесь, заботясь при этом обо мне. Он понимает, что я постоянно пекусь о нем, и он хороший ребенок. Итан хочет, чтобы и у меня было такое. И ему понравилось делать что-то для меня вместе с тобой.
Мерри ничего не сказал, но провел большим пальцем по моей щеке, по губам, а потом обратно.
И таким образом он говорил, и его безмолвные слова были невероятно милы.
Я боролась с желанием сжать губы или наклониться и прижаться к нему всем телом.
Это было трудно не только из-за его прикосновений, но еще из-за того, как мягко он смотрел на меня. От Мерри я получила еще кое-что, чего никогда не получала от других мужчин в своей жизни. И я была рада. Я пребывала в экстазе. Потому что, глядя в его глаза, получив при этом нечто новое для себя, я бы теперь не смогла и дышать без этого ощущения.
И это чувство снова заставило меня промолвить несколько слов.
– Я написала тебе на следующий день.
Я опустила взгляд, когда его брови сошлись в замешательстве.
– Но сообщение не отправила, – быстро проговорила следом. – И все стерла. Но я извинилась. Все объяснила. А потом удалила весь текст.
То самое выражение глаз вернулось, и за те считанные секунды, что прошли с момента его потери, я стала настоящим наркоманом, зная до мозга костей, что сделаю все, что угодно – все, что угодно, бл*дь, – чтобы этот взгляд как можно чаще был направлен на меня.
Поэтому я продолжила говорить:
– И я стала писать тебе. Говорила, что беспокоюсь о том, что неправильно кормлю своего ребенка. Рассказывала, как пыталась заставить его есть морковь. И что это не сработало.
Во взгляде появились искорки смеха, и, черт возьми, так было даже лучше.
– Я рассказывала тебе и другое, – поделилась я. – Я все время тебе писала, но ничего не отправляла.
– Рад, что ты наконец-то нажала нужную кнопку, милая.
На самом деле я этого не делала.
Или думала, что не нажимала.
Я уже собиралась все объяснить ему, когда в мою дверь постучали.
Я посмотрела в ту сторону, и, к несчастью, Мерри опустил руку, тоже поворачиваясь, чтобы посмотреть.
Мы находились в той части гостиной, где я не могла видеть, кто находится за окном, и, хотя шторы были открыты, с этого угла обзора крыльцо не просматривалось.
Но я знала, кто это. Вчера мне доставили посылку на имя моей соседки с другой стороны, Беттины. Я вложила записку в ее дверь. Беттина работала посменно, поэтому у нее бывали выходные среди недели.
Вероятно, она собиралась забрать свои вещи.
– Это Беттина, моя соседка, – сказала я Мерри, и он оглянулся на меня. – Ей доставили посылку.
Я кивнула в сторону двери, где у стены стояла тонкая, но длинная и широкая коробка.
Мерри посмотрел, а затем перевел взгляд на меня.
В дверь снова постучали.
– Я должна отдать ее.
– Точно, – проговорил он.
– Подожди секунду, – пробормотала я, проходя мимо него, опустив глаза в пол и запоздало сообразив, что сегодня еще не принимала душ.
Мои волосы были в порядке. Они всегда были хороши. Я умела обращаться с волосами и знала, какими качественными (но недорогими) средствами пользоваться, чтобы волосы выглядели хорошо, даже если я не мыла их целую неделю.
Однако макияж я не нанесла.
И на мне была пара сильно выцветших джинсов, которые я носила примерно с года Итана. Они были настолько изношены, что прорехи виднелись на обоих коленях, на одном бедре спереди, а на другом сзади, прямо под левой ягодицей.
Босые ноги. Поверх белой майки накинута видавшая лучшие времена кофта. Никаких украшений. Никакого парфюма.
А Мерри, который потрясающе смотрелся в одном из своих костюмов, стоял вплотную ко мне и видел меня такой впервые в жизни.
Черт.
Я не отрывала глаз от пола и подняла их только для того, чтобы взяться за ручку.
Открыв дверь и выглянув наружу в ожидании увидеть Беттину, я удивилась, когда ее не оказалось.
На крыльце стоял мужчина среднего роста. Он выглядел вполне прилично. Темные волосы отливали серебром и слегка редели. У него была густая козлиная бородка, еще сильней тронутая серебром. В глаза бросались хорошие темные джинсы, выглаженная рубашка на пуговицах и привлекательный, дорогой спортивный пиджак.
И он не просто стоял на крыльце.
Он открыл штормовую дверь и придерживал ее.
Другими словами, у него был свободный проход в мой дом, и ничто не защищало меня от этого незнакомца.
Учитывая, что я понятия не имела, кто он такой, и он мог бы постучать в дверь и быть услышанным, то отсутствовали причины, по которым он посчитал, что может нарушить эту границу. Ведь по сути штормовая дверь несла защитную функцию, то есть обеспечивала мою безопасность от кого-то вроде него.
В связи с этим я испытала раздражение, смешанное с растерянностью, что придало резкости моему голосу, когда я спросила:
– Я могу вам чем-то помочь?
Он кивнул.
– Мисс Шекл.
Мое тело напряглось.
– Я Уолтер Джонс, – объявил он. – Я надеялся…
Он не смог рассказать мне о своих надеждах, хотя я и так знала, на что он, черт его возьми, надеялся. Я не собиралась выслушивать его чушь. Потому что буквально сошла с ума.
– Ты что, твою мать, издеваешься надо мной? – и голос мой был громким.
Его лицо напряглось.
– Мисс Шекл…
– Нет, – выдохнула я, качая головой. – Нет-нет. Мужчина, когда женщина не отвечает на твои звонки, тебе должно стать ясно, что стоит оставить ее в покое, и неважно, по какой причине ты звонишь, и особенно если звонишь мне.
– Но надеюсь, вы слышали из моего сообщения на автоответчике, что я намерен компенсировать вам потраченное время, – быстро сказал он мне. – Я готов дать вам тысячу долларов за разговор со мной. Если бы я только мог войти…
– Послушай, придурок, – отрезала я. – Если я буду разговаривать с каким-то чертовым незнакомцем, который хочет заработать на том дерьме, в котором извалял меня Деннис Лоу, тысяча долларов меня не устроит. Можешь добавить четыре долбаных нуля, и все равно не поможет. Господи, появиться у меня под дверью… – мой голос, и без того громкий, повысился. – Да что с тобой такое?
Он открыл было рот, чтобы заговорить, но тут его взгляд метнулся за мое плечо, в глазах мелькнуло удивление, и он насторожился.
Я была так зла, что ничего не почувствовала.
А когда взгляд Уолтера Джонса метнулся мне за спину, я все осознала.
И это было нехорошо.
Я поняла, что мне очень неприятно ощущать вибрацию, которую Гаррет Меррик излучал, будучи на взводе, как и я. Он вот-вот мог потерять контроль над своей темной стороной, из-за которой такие как Райкер, выглядят более управляемыми. Он готов был вляпаться в кучу дерьма, пытаясь откопать из-под нее того, кто ему дорог.
Медленно, хотя мне следовало бы идти быстрее – его настрой был настолько серьезным, что заставлял меня двигаться так будто вокруг вместо воздуха патока, – я повернулась к Мерри.
Выражение лица лишь подтвердило то, что я ощущала.
В каком-то благоговейном трепете я увидела, что его красивые черты теперь казались высеченными из мрамора, а в глазах сверкали осколки голубого льда, которые, готова поклясться, понизили температуру вокруг нас на тридцать градусов.
Я стояла неподвижно, охваченная ужасом – не от того, что он причинит вред мне, а от того, что он собирался сделать нечто способное причинить вред ему самому. И в то же время я была невероятно очарована исходящей от него угрозой, что было так не похоже на того Мерри, которого я знала. Происходящее потрясло меня, и я не могла пошевелиться.
Мерри тоже был неподвижен: один удар… два… три… четыре… все они казались вечностью, и ничего в нем не менялось, пока, наконец, я не увидела секундное изменение в его выражении лица, и он шагнул вперед.
Я приготовилась преградить ему путь, чтобы он не набросился на Уолтера Джонса.
– Сойдите с крыльца мисс Риверс, – приказал Мерри, его ровный голос, еле сдерживающий грубость, вибрировал от ярости, которую он не скрывал.
– Сэр… – начал Уолтер Джонс.
Мерри движением руки откинул темно-синий пиджак, который был на нем, чтобы обнажить приклад пистолета в нагрудной кобуре, а также блестящий значок, пристегнутый к поясу.
– Уберите… свою руку… с двери мисс Риверс… и сойдите… на хрен… с ее чертового крыльца, – прорычал Мерри.
Я услышала, как заскрипела дверь, но она не захлопнулась, потому что Мерри быстро переместился и поймал ее.
Я двинулась следом.
Он остановился и посмотрел на меня холодным взглядом.
– Ты останешься здесь, детка.
Его тон не был мягким. И нежным он тоже не был. Это был жесткий приказ, и он ожидал повиновения.
И добавив «детка», он не пытался смягчить свои слова. Это было сообщение Уолтеру Джонсу о том, кем я являюсь для Мерри.
Подумав, что в тот момент мне лучше всего будет подчиниться, я кивнула.
Мерри вышел за дверь. Она снова заскрипела, закрываясь, и я успела поймать ее, прежде чем услышала удар. Затем я встала по другую сторону и стала наблюдать, как Мерри в три шага добрался до Уолтера Джонса, остановившегося у подножия моего крыльца.
Теперь Мерри отодвинул обе стороны пиджака и положил руки на бедра, снова обнажив значок и пистолет. При этом он занял такую позу, что стал превосходить Джонса и в росте, и в ширине.
– Значит, вы общались с мисс Риверс по поводу Денниса Лоу, – недовольно констатировал он.
– Могу я узнать ваше имя, детектив? – ответил Джонс.
– Лейтенант… лейтенант Гаррет Меррик из полицейского управления. Итак, подтвердите. Вы общались с мисс Риверс по поводу Денниса Лоу?
– Я профайлер ФБР… – начал Джонс.
– Мне плевать, кто вы такой, – оборвал его Меррик. – Сейчас я хочу убедиться, что правильно понимаю, что здесь происходит. Вы общались с мисс Риверс по поводу Денниса Лоу. Да?
– Я пишу книгу…
– Мне на это тоже наплевать, – тон Мерри стал еще хуже. – Я спрашиваю, вы общались с мисс Риверс по поводу Денниса Лоу?
– Очевидно, общался, – огрызнулся Джонс на допрос Мерри, его терпение тоже иссякало.
– И она ясно дала понять, что не хочет с вами разговаривать, – заявил Мерри.
Вот черт.
На самом деле я этого не делала.
– Нет, вообще-то нет, – поддержал мои мысли Джонс. – Мисс Риверс не отвечала на мои звонки.
– Значит, мисс Риверс отказалась отвечать на ваши звонки, тем самым давая понять, что не хочет с вами разговаривать.
Это был хороший поворот.
И чертовски правдивый.
– Лейтенант…
– Тогда вы нашли ее адрес и явились к ней без предупреждения.
– Ее участие в…
– Хорошо, – выдохнул Мерри. – Меня действительно шокирует, что я должен все это разъяснять, поскольку вы и сами работаете в правоохранительных органах…
Джонс перебил его сквозь сжатые губы:
– В настоящее время я не работаю в ФБР. Я внештатный сотрудник.
Не теряя ни секунды, Мерри заявил:
– Меня шокирует, что я должен все вам разъяснять, поскольку вы бывший сотрудник правоохранительных органов, но вы ни при каких обстоятельствах не имеете права открывать дверь в жилище, не имея ордера или достаточных оснований. Мне плевать, что это за дверь – штормовая или парадная. Вы не имеете такого права, и сами все прекрасно понимаете. Если только не рассчитываете таким образом запугать обитателя жилища, чтобы он дал вам то, за чем вы пришли.
– Очевидно, что у мисс Риверс были какие-то препятствия для разговора с…
Мерри резко наклонил голову в сторону.
– То есть вы признаете, что мисс Риверс не хотела с вами разговаривать?
Джонс разинул рот.
Мерри не останавливался.
– Я продолжу. Как бывший служитель закона, вы прекрасно знаете, что мисс Риверс ясно дала понять, что не желает с вами общаться, поэтому прямо сейчас вы совершаете преступление в виде домогательства.
– Как бывший служитель закона, я знаю, что звонки мисс Риверс по телефону и стук в ее дверь вряд ли можно назвать преступным домогательством, – ответил Джонс.
– Поскольку вы намеревались обсудить эпизод из ее жизни, когда она и ее сын стали жертвами серийного убийцы, и из ее отказа отвечать на звонки можно было сделать вывод, что вы причиняете ей тревогу или даже душевные терзания, а это абсолютно точно может быть истолковано как преступное домогательство. И я отмечу, что в наших краях такие действия будут расценены именно так. Не говоря уже о реальной угрозе ее безопасности, даже если эта угроза ее психическому здоровью. Так что все это близко к преступному домогательству. Игнорирование ее четкого сообщения о том, что она не желает контактов с вами, а затем появление у ее двери и, по сути, проникновение в ее собственность, – это может быть расценено как незаконное проникновение и даже угроза.
– Это смешно, – проворчал Джонс.
– Не согласен, – ответил Мерри. – Но если хотите услышать еще одно мнение, с удовольствием позвоню лейтенанту Колтону и узнаю, как он относится к тому дерьму, которое вы затеяли.
Джонс попытался сдержаться, но заметно отпрянул назад.
Это означало, что либо Колт уже послал его (чего скорей всего не было, поскольку Колт бы предупредил), либо репутация Колта опережала его, учитывая, скольким людям до Джонса он сказал, чтобы те шли на хрен.
От Мерри не ускользнула реакция Джонса.
– Понятно. Вижу, вы считаете, что лучше обратиться в более слабому, – пугающе прошептал Мерри.
– Как служитель закона, – ответил Джонс, – вы знаете, что изучение преступного мира необходимо для его понимания, дабы в будущем можно было либо избежать подобных случаев, либо выследить и поймать преступника до того, как он нанесет слишком большой ущерб.
– Значит, – Мерри убрал руки с бедер и скрестил их на груди, – вы пишете учебник по криминологии?
– Нет, – отрезал Джонс. – У меня контракт с художественным издательством.
– А это значит, что вы наживаетесь на своей подготовке в ФБР, пытаетесь заработать на чьей-то драме, – сделал вывод Мерри.
На этом Джонс, к счастью, решил, что с него хватит.
Я поняла это, когда он отошел от Мерри и пробормотал:
– Похоже, мне придется искать альтернативные пути к пониманию психики Лоу.
– То есть? Дело Денниса Лоу раскрыто, – сказал ему Мерри.
При этих словах лицо Джонса исказилось странным образом, который показался мне неправильным.
Но Мерри еще не закончил говорить, и во время его речи на лицо Джонса вернулось раздражение, не дав мне возможности толком разобраться.
– Его случай классический. В нем не было ничего нового, и раз уж вы его изучали, то должны знать, что мои слова – чистая правда. Поэтому то, что вы собираетесь сделать, не является служением обществу. Будьте честны с самим собой. И если уж вы решились портить жизнь людям, которые едва ее собрали воедино после того, как этот маньяк разорвал все на части, будьте честны с ними. Признайтесь, что делаете все это ради денег, книжных туров и в надежде увидеть свое имя в титрах фильма.
Эти слова сделали Джонса не просто раздраженным и расстроенным, а просто взбесили его.
– Полицейский из маленького городка, который считает, что ему известно все, но на деле он не знает ни хрена. Я уверен в этом, поскольку вижу, как ты ошибаешься насчет меня, – отрезал он.
Его слова не были похожи на речь агента ФБР.
А с другой стороны, откуда мне знать? Я встречала лишь несколько агентов и, к счастью, наша встреча была мимолетной.
– Коп из маленького городка, потрясенного безумием Денниса Лоу, и мы повидали немало таких мудаков, как ты, – ответил Мерри. – Ты стоишь у дома женщины, с которой Лоу трахался, и которую ты недооценил. Поверь, тебе повезло, что ты имеешь дело со мной. Если бы я выпустил ее на волю, она бы стерла тебя в порошок. И эта женщина – моя. Так что не стой у дома моей женщины и не говори мне, чего я не знаю. Я знаю тебя. Я вижу тебя насквозь. И все, что я вижу, – это уродство и жадность.
– Разговор окончен, – пробормотал Джонс и направился по дорожке от дома.
– Давно пора, черт возьми, – решил Мерри.
Джонс продолжал идти, но оглянулся через плечо, чтобы бросить:
– Полицейский из маленького городка, небольшого ума и слишком глуп, чтобы понять, что оставляя за собой последнее слово, он не поумнеет.
К моему потрясению, от этой язвительной реплике Мерри лишь разразился хохотом.
И тут до меня дошло.
Джонс не оставил последнее слово за Мерри. Он оставил его за собой. А это означало, что он сам назвал себя глупцом.
Я усмехнулась.
Мерри перестал смеяться и стоял, сложив руки на груди, наблюдая, как Джонс идет к своей арендованной машине, стоящей у обочины.
Я же стояла в доме, вместе с Мерри наблюдая, как Джонс садится в машину, заводит ее и уезжает.
Мерри повернул голову, чтобы посмотреть, как тот едет по улице.
Я продолжала ждать.
Потом он опустил голову и двинулся по ступенькам крыльца ко мне.
Я открыла дверь и собиралась было поделиться с ним тем, насколько он замечательный, но не успела сказать и слова, как он поднял голову, посмотрел на меня, и я увидела лед в его глазах.
Я держалась за дверь, не в силах пошевелиться, пока он не положил на нее руку и не продолжил двигаться ко мне, что означало, что я должна была убраться с его пути.
Штормовая дверь заскрипела, потом хлопнула, и Мерри запер ее.
Затем он захлопнул мою входную дверь и запер ее.
И этот звук в моей тихой гостиной заставил меня подпрыгнуть, а затем медленно, шаг за шагом, отступить.
Мерри снова перевел на меня глаза, в которых плавали льдинки.
– С тобой часто такое случается? – спросил он.
Его дружелюбный тон меня не обманул, и я продолжила отступать.
– Перестань двигаться, – приказал он.
Я застыла на месте.
– Такое часто случается, Шер? – надавил он.
Я открыла рот, но мои движения снова замедлились из-за его настроя. Атмосфера вокруг буквально потяжелела.
Внезапно он наклонился вперед и прорычал:
– И часто с тобой такое происходит?
– Уже не так часто, Мерри, – ответила я.
– Уже не так часто, – повторил он за мной.
– Иногда, – осторожно поделилась я.
– Итан открывал дверь? – спросил он.
– Нет, – ответила я и, к счастью, не солгала.
– Они звонят? – продолжал он.
Помедлив, я кивнула, но добавила:
– Теперь уже не так часто.
– И не получив желаемого по телефону, они приходят к двери?
– Да, но не так часто, – повторила я. – Больше нет. Клянусь, Мерри.
– Думаю, они выбирают слабых, – констатировал он.
– Может, вначале все так и считают, но если они добираются до моей двери, я разбираюсь и показываю, как есть на самом деле.
– Ты разбираешься, – повторил за мной Мерри.
– Мерри, – прошептала я.
Услышав свое имя, Мерри без предупреждения набросился на меня. Я автоматически отступила, и мне пришлось сделать это быстро, поэтому я споткнулась о свои же ноги. К счастью, это произошло в стратегически важном месте, поэтому, начав падать, я ударилась плечами о стену, а не задницей о пол.
Я не могла сделать ни единого движения, потому что Мерри был настолько близко ко мне, что места для маневра не оставалось.
И даже если бы вдруг я смогла двинуться, он схватил меня за запястье, поднял мою руку и прижал ее к стене над моей головой.
От неожиданности я резко вдохнула и задержала дыхание, подняв вторую руку к его груди, не зная, упираться ли мне в нее, пытаясь успокоить его, или толкнуть его в попытке вырваться.
Я так и не узнала, потому что он поймал и это запястье, и они оба оказались прижаты к стене над моей головой.
– «Мы» существует? – спросил он.
Моя грудь коснулась его груди, и я начала тяжело дышать.
– Черт возьми, Шер, есть ли «мы»? – прошипел он.
– Я бы этого хотела.
Черт! Эти слова сорвались с губ, потому что он вынудил меня.
Черт!
– Значит, мы есть, – твердо заявил он.
О Боже.
Он тоже этого хотел.
И я не могла быть более счастливой. И более напуганной.
– А раз есть мы, Шер, значит, ты моя. Итан мой. Ты понимаешь меня?
– Мерри…
– Да или нет, ты понимаешь меня?
Я сглотнула, и мне стало больно от того, что в горле заклокотало, потому что в этот момент мне требовалось гораздо больше кислорода, чем обычно, и закрыть рот, чтобы сглотнуть, означало не втягивать воздух.
– Ответь мне, милая, – приказал он.
– Да, я понимаю.
Он перехватил мои запястья в одну руку, чтобы другую руку положить мне на основание горла.
Это не означало, что он успокоился или собирался отпустить меня.
Это указывало на нечто другое.
Я просто не знала на что.
– Если понимаешь, то должна знать, что с этого момента, если какой-нибудь засранец будет звонить тебе, ты скажешь мне, – приказал он.
Именно тогда до меня дошло, что его движения были заявлением прав.
Черт.
– Ладно, Мерри. – В его нынешнем настроении я сочла разумным согласиться.
Рука, лежащая у основания моего горла, скользнула вниз, и внезапно я перестала сомневаться в сложившейся ситуации.
Ну, не совсем так. Думать я еще могла, но вот тело уже подводило меня.
– Если кто-то приходит к тебе на порог, ты не сходишь с ума. Если меня нет рядом в этот момент, ты просто закрываешь дверь у них перед носом и сразу же звонишь мне.
