Текст книги "Дыши (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
– Совершено преступление, неважно против кого, – тихо заметил Фрэнк.
– По моим подсчетам, преступлений было много, а против Даррена и Мисти – только три. Остальные выпали на долю Майи и Бекки. Больше они не выдержат, – ответил Чейз.
– Кто-то должен вступиться за Даррена и Мисти. И кто-то должен заплатить за то, что с ними сделали, – парировал Фрэнк.
– Согласен. Абсолютно. С чем я не согласен, так это с тем, что со всем этим нам должен помогать Майя, – возразил Чейз.
Фрэнк вытащил тяжелые пушки.
– Это слова не того полицейского, каким я тебя знаю.
Но Чейзу было все равно.
– Я не полицейский. Я человек, который выполняет обязанности полицейского. И я человек, который купил этому парню спальный мешок, когда он спал в обносках, научил его играть в видеоигры и нес его дрожащую от холода сестру через лес после того, как брат ее спас. И меня устраивает быть этим человеком, а не копом.
– Вы будете прекрасным отцом, – вмешалась в этот момент доктор Каррутерс, и Чейз посмотрел на нее.
– Надеюсь на это, потому что мой отец – мудак.
Ее губы дернулись, и она ответила:
– Возможно, но вы откуда-то научились не походить на своего отца, хотя, – продолжила она советовать, – я бы прекратила сквернословить.
Господи, он уже слышал это раньше.
Он не ответил. Он посмотрел на Кэпа.
– Мы закончили?
Кэп кивнул, затем перевел взгляд на Фрэнка.
– Джеремайю не трогать, сынок.
– Кэп! – резко выпалил Фрэнк.
– Взбрыкнешь, не подчинишься приказу, попытаешься добраться до мальчика или его родных, попробуешь пройти через Чейза, тебе придется сначала пройти через меня. Мальчик пережил достаточно. Мы найдем того мудака другим способом. Что касается нашего разговора в этом кабинете, то бессвязная болтовня Энид Эглунд о том, что видел Джеремайя – это бред. Чтобы ни слова не вышло за стены этого кабинета.
Фрэнк распрямил плечи и спокойно, но сердито ответил, смысл его слов был туманен, но все же ясен:
– Это не закон.
– Это грязно, Фрэнк, – ответил Кэп так же спокойно, но не сердито. – И есть сострадание. Дело ни в Мисти Китон, ни в Даррене Ньюкомбе, ни в том, кто их убил, ни в решимости участка найти этого человека. Просто Департамент решил проявить сострадание к свидетелю. Переспи с этой мыслью и увидишь все ясно.
Перед уходом Фрэнк посмотрел на Кэпа, потом на доктора Каррутерс, потом на Чейза.
– Тебя ждет лазанья, сынок, – напомнил Чейзу Кэп и посмотрел на доктора Каррутерс. – Вас тоже.
– Точно, – прошептала она, ухмыляясь.
Они направились к двери, но Кэп остановил Чейза, позвав по имени.
Чейз оглянулся.
– Все, что случилось с этими детьми, – трагично. Ты и твоя женщина поступили правильно. Я вижу, ты крепко с ними связан. И то, что я знаю о Фэй Гуднайт и ее семье, то и они тоже. В нашей работе мы видим много плохого. Ты можешь к этому привыкнуть. Можешь стать жестче. Можешь устать от этого. Но сегодня, сынок, сегодня ты получишь кое-что, чего не получают многие копы. Ты станешь свидетелем того, что бабушки и дедушки этих детей считают чудом. Когда они заберут Джеремайю и Ребекку обратно в Вайоминг, ты сохранишь воспоминание об этом вместе со знанием того, что помог этому чуду свершиться.
– Да, – пробормотал Чейз.
– Помоги понять ей это. Поддержи свою женщину, – посоветовал Кэп.
Чейз посмотрел в глаза капитану, думая: «Бл*ть, работать с этим человеком охеренно лучше, чем под руководством Арни».
Затем он кивнул.
Затем последовал за доктором Каррутерс, чтобы встретиться с семьей Майи и Бекки.
* * * * *
Чейз открыл дверцу своего грузовика, чтобы отправиться к Фэй, но остановился, услышав, как его окликают.
Он посмотрел направо и увидел Марка, одного из стажеров, который двигался к нему с побледневшим лицом и обеспокоенными глазами.
Чейз сразу понял, в чем дело. Марк проводил поиски, и Марк слышал о Майе и Бекке.
Поэтому, прежде чем Марк остановился и открыл рот, чтобы что-то сказать, Чейз тихо приказал:
– Не надо.
Марк закрыл рот, затем снова открыл его, приглушенно выдавив:
– Я установил неправильные параметры.
– Не надо, Марк, – повторил Чейз.
– Я не знал, что ему одиннадцать. Я не подумал попробовать поискать вне…
– Это не твоя работа, – перебил его Чейз. – Твоя задача – работать и учиться. Моя работа заключается в том, чтобы помогать тебе учиться. Я тоже не знал, что ему одиннадцать. И тоже не предложил изменить параметры поиска. Я просто ждал. Ждал, что ты сделаешь то, чего ты не знал. Этот промах на мне, Марк, а не на тебе.
– Я стажируюсь, чтобы…
– Забудь, – снова прервал его Чейз.
– Если бы мы знали, могли бы…
– Забудь, – приказал Чейз.
Глаза Марка расширились, но горестным голосом он спросил:
– Забыть, зная, что я неделями прятал этих детей от их родных, а девочку держала в плену сумасшедшая, и все потому, что я не сделал чего-то такого простого, как поиск с более широким возрастным диапазоном?
– Да, – ответил Чейз, и Марк моргнул, а Чейз продолжил: – Слушай, парень, хочешь сделать карьеру в правоохранительных органах или где угодно, ты будешь лажать. Твоё начальство будет лажать и сваливать все это дерьмо на твои плечи, но ты продолжишь делать свою работу и чувствовать себя дерьмово. Хочешь быть копом, иногда решения, которые приходится принимать на лету или в ходе длительного расследования, не будут правильными. Потому что ты человек. Ты должен давать себе поблажку, иначе, чем бы ты ни решил заниматься в этой жизни, потянет тебя вниз. Одну вещь ты можешь усвоить сейчас: когда кто-то дает тебе задание и не объясняет его полностью, то дерьмовый результат отражается на них. Я дал тебе задание и наугад предположил возрастной диапазон. Ты сделал то, что тебе сказали. Мы оба должны жить с этим. Но не бери на себя эту вину. Избавься от нее. Вынеси из этого урок. И двигайся дальше. Это лучшее, что ты можешь сделать, и я собираюсь сделать то же самое.
Марк изучал его, а затем тихо спросил:
– Ты не злишься?
– Злился вчера. Теперь, видя твое лицо, видя, что тебе не плевать, я все еще злюсь. Но на себя. В моей жизни происходило много дерьма, и я не уделял ничему должного внимания. Я облажался и заставил тебя чувствовать то, что ты чувствуешь сейчас, и это я удерживал этих детей от их родных. Но сегодня вечером они увидятся снова, и скоро вернутся дома и поправятся. Все закончилось. Мы извлекаем из этого уроки и идем дальше.
Вот оно. Фэй стояла у него за спиной, даже когда ее там не было. Фэй научила его, что он не может нести бремя всего мира. Научила его давать себе поблажку. Научила его, чтобы он мог передать это знание порядочному парню, который хотел делать в жизни добрые дела, но не взваливал бы весь мир на свои плечи, как это делал Чейз в течение тридцати пяти лет.
Марк выдержал его взгляд. Затем кивнул и сказал:
– В следующий раз я изменю поиск.
Чейз чертовски надеялся, что следующего раза не будет.
Но он этого не сказал. Он кивнул.
Марк тоже кивнул и пошел прочь, а Чейз смотрел ему вслед.
Затем он дал себе время, заставил себя отпустить ситуацию, вздохнул, залез в грузовик и направился к Фэй.
* * * * *
Чейз моргнул, понимая, что что-то не так.
Рассвет еще не наступил, было темно, и он не только чувствовал, но и ощущал, что остался один в своей постели.
Он лежал неподвижно и молчал, прислушиваясь, не в ванной ли Фэй.
Ничего не услышав, откинул одеяло, подошел к комоду, достал пижамные штаны и натянул их. Он шел по темному, тихому дому, ничего не находя, ничего не видя, пока не заметил, что входная дверь распахнута, а штормовая закрыта.
Бесшумно ступая босыми ногами по деревянным полам, он прошел в фойе, выглянул за дверь и увидел Фэй в ночной рубашке, его толстовке и теплых носках, сидящую в кресле-качалке, как обычно сидел в ней он: закинув вытянутые ноги на перила крыльца.
Ее глаза были нацелены на равнину.
Стоял май, но в долине было еще холодно. Ноги у нее, должно быть, замерзли.
Чейз вернулся в спальню, натянул толстовку и носки, заглянул по пути в гостиную за пледами, а затем прошел по коридору к входной двери.
Когда он открыл штормовую дверь, Фэй повернула голову.
– Привет, – прошептала она.
– Привет, – прошептал он в ответ, подходя к ней и набрасывая плед ей на ноги, оборачивая вокруг ее бедер, прежде чем подцепить другое кресло-качалку, подтянуть его к ней и усесться рядом.
Оттолкнувшись назад, он согнул колени и закинул ноги на перила.
Он не удивился, увидев Фэй здесь. Во время ужина она держалась ради Майи, чтобы он мог не расклеиться перед Бекки.
Следовательно, все прошло хорошо.
Об этом чуде и говорил Кэп.
Проведение ДНК-тестов ускорили, и скоро ожидались результаты, но все уже поняли по фотографиям, что результаты будут положительными. И воссоединение это подтвердило. Родные Майи и Бекки узнали их в ту же секунду, как увидели, и были вне себя от счастья, обе женщины и один из мужчин мгновенно разревелись, и Сайласу с Сондрой пришлось их вывести, чтобы они взяли себя в руки.
Но они справились, вернулись и поужинали.
Это был странный вечер.
Но странный не значит, неприятный.
Три года назад эти четверо считали, что за два месяца потеряли все самое ценное в жизни.
За столом Гуднайтов часть прекрасного вернулась, и это было бесценно, чего никто из них даже не пытался скрыть.
У Майи определенно промелькнула искра узнавания, поэтому он казался открытым, насколько это было для него возможно. В момент похищения Бекки было пять, и ее кошмар только что закончился, поэтому она либо не узнала родных, либо еще не могла осознать тот факт, что узнала, но следовала примеру брата. Доктор Каррутерс осталась довольна и одобрила еще один визит на следующее утро. Завтрак в закусочной с Сондрой, бабушками и дедушками.
Скоро они поедут домой.
Фэй радушно и дружелюбно относилась к бабушкам и дедушкам и поддерживала детей, открыто, как ей нравилось, выражая любовь к Майе, и так нежно, как только могла, к Бекки. Когда они ушли с ужина, она молчала.
Чейз дал ей время.
И продолжал давать его ей, сидя на креслах-качалках. Он дал ей время прервать молчание, и она им воспользовалась.
– Все кончено, – прошептала она равнине.
– Все кончено, – тихо согласился он.
– Они любят их, – продолжила она шепотом.
– Ага, – снова тихо согласился он.
– Сильно.
– Ага.
Фэй долго молчала, потом сказала:
– Любовь исцеляет.
Ей нужно было верить в это. К счастью, она не ошибалась. Он знал это, потому что она научила его и этому.
– Да, детка, – прошептал он.
Она замолчала.
Чейз позволил ей, не сводя глаз с равнины.
Затем услышал тихое всхлипывание, и настала его очередь действовать.
Он встал с кресла и поднял Фэй. Она мгновенно свернулась калачиком, прижавшись к его груди, уткнувшись лицом в его шею, обняв его за плечи. Он распахнул штормовую дверь, захлопнул входную и понес ее к кровати. Уложив ее, присоединился к ней, прижимая к себе, пока ее тело слегка дрожало, а слезы текли.
Когда она затихла в его объятиях, он наклонил голову так, что его губы коснулись ее волос, и спросил:
– Ты плачешь из-за всего этого или из-за чего-то конкретного?
– Думаю, из-за всего этого.
– Тебе будет его не хватать, – ласково заметил Чейз.
Она кивнула и всхлипнула.
Он сжал ее.
Она судорожно вздохнула и прошептала:
– Я рада, что они хорошие люди.
– Я тоже.
– Ты видел фотографии? – спросила она, и он еще раз сжал ее, давая понять, что видел. Бабушки и дедушки с обеих сторон привезли фотографии.
Майи и Бекки, их мамы и папы. Счастливая семья. Половины которой больше не было.
– Да, – ответил Чейз.
Она придвинулась ближе, зарываясь в него. Потеря была слишком велика, чтобы вынести ее в предрассветной темноте.
Чейз выждал.
Затем спросил:
– Теперь ты меня понимаешь?
Фэй откинула голову назад и поймала его взгляд.
– Понимаю?
– По каким-то причинам, – тихо объяснил Чейз, – жизнь забрала у них родителей и привела в кошмар. Затем Бог послал ангела, чтобы положить этому кошмару конец. Этот ангел – ты, женщина, способная на множество чудес. Теперь, когда я называю тебя ангелом, ты меня понимаешь?
Слезы снова наполнили ее глаза, она опустила голову, уткнулась лицом ему в шею, и ее тело содрогнулось от рыданий.
Теперь она его понимала.
* * * * *
Спустя неделю и два дня
Чейз стоял и смотрел, как Сондра обнимает Бекки, а Сайлас стоял рядом с Майей, ухмыляясь ему, вероятно, подшучивая, но в его глазах все равно отражалась печаль. Фэй стояла рядом с Чейзом, улыбаясь своим родителям и детям, но ее печаль была гораздо более явной.
Они стояли снаружи, и машины были набиты битком.
Дети собирались домой.
– Чейз, – услышал он и перевел взгляд на дедушку Майи и Бекки по отцовской линии.
– Эзра, – пробормотал Чейз, когда мужчина приблизился к нему и остановился.
Он кивнул и улыбнулся Фэй, затем посмотрел на Чейза.
После чего тихо сказал:
– Сынок, мне сказали, ты оплатил больничные счета Майи и Бекки.
Он услышал, как Фэй приглушенно охнула, и почувствовал, как она подвинулась к нему, коснувшись его руки, переплетая их пальцы, но ничего не сказала.
Он ей не рассказывал. И не собирался.
Дерьмо.
– Ага, – небрежно ответил Чейз, надеясь, положить конец этому разговору, зная, что познакомившись с этими людьми, не примет их денег.
Эзра кивнул и сказал:
– Мы обсудили и…
– Не беспокойтесь об этом, – прервал его Чейз, и пальцы Фэй сжались крепче.
Глаза Эзры округлились.
– Но сумма, должно быть…
Чейз покачал головой.
– У меня есть трастовый фонд. Его мне оставили бабушка с дедушкой. Они были хорошими людьми. Мой дедушка всю жизнь много работал. Он был добрым. Если бы они узнали, что деньги, заработанные их тяжким трудом, пошли на такую цель, то остались бы довольны. Поверьте мне. Если бы они были живы, они сами бы так поступили. Теперь дело сделано. Вам и так сильно досталось. И большего не будет.
– Это слишком щедрый жест, – осторожно возразил Эзра.
– Это был не жест, – так же осторожно ответил Чейз. – Чем бы это ни было, если так для вас легче принять эти деньги, то они обеспечат нам с Фэй путь в жизни этих детей. Вы уезжаете, но история не заканчивается ни для них, ни для нас. Мы хотим знать, как они взрослеют и крепнут, но также и видеться с ними. Если вы позволите нам это на протяжении многих лет, тогда мы в расчете.
Эзра уставился на него, его кадык дернулся, когда он сглотнул, и Фэй прильнула к боку Чейза.
Потом Эзра прошептал:
– Это мы можем.
– Хорошо, – пробормотал Чейз и пожал мужчине руку, из-за чего Фэй пришлось его отпустить.
После рукопожатия, Фэй подошла для объятий, и вновь начались объятия, прощания, искренние прикосновения, натянутые, грустно-счастливые улыбки.
Наконец, Чейз увидел, как Фэй, обнимая Бекки, что-то прошептала ей на ухо, и Бекки хихикнула. Коротко, но по-настоящему.
Затем он наблюдал, как она, держась на волоске, с глазами на мокром месте и дрожащими губами, крепко обняла Майю, и их объятия длились очень долго и были необычными в том смысле, что одиннадцатилетний ребенок так же не хотел отпускать ее, как и она его.
От этой картины у Чейза перехватило горло.
Чейз коснулся на прощание волос Бекки, и она подошла к бабушке и дедушке, а Фэй, издав низкий горловой звук, отпустила Майю.
Она выпрямилась и провела пальцами по его волосам, прежде чем прошептать:
– Звони мне. Я хочу знать, что ты читаешь.
Майя, чьи глаза тоже увлажнились и покраснели, кивнул.
Фэй закусила губу и отошла.
Майя повернулся к Чейзу.
Чейз начал было поднимать руку, чтобы потрепать его по волосам, но остановился, когда Майя подошел прямо к нему и обвил руками талию Чейза.
Его уже не такое худое тело прижалось к Чейзу, руки, ни одна из которых не была ни в гипсе, ни в бинтах, обвились вокруг него, и горло Чейза полностью перехватило. Он сам почувствовал на глазах слезы и обнял своего мальчика, крепко сжав его, склонив голову и закрыв глаза.
– Спальный мешок был теплым, – дрожащим голоском пробормотала Майя.
Бл*ть. Малыш убивал его.
– Хорошо, – хрипло пробормотал Чейз.
Майя сдерживался. Чейз тоже.
Затем Майя прошептал:
– Твои волосы.
Чейз открыл глаза.
– Что, приятель?
Майя откинулся назад, но, не отпуская, посмотрела на Чейза покрасневшими глазами и шепотом продолжил:
– Твои волосы. Львиная грива.
Чейз ничего не понял, но выдавил из себя улыбку и тихо ответил:
– Ладно.
Майя отпустил его, руки Чейза опустились, подбородок Майи задрожал, но его взгляд не отрывался от глаз Чейза, когда он прошептал:
– Ты мой Аслан.
Аслан.
«Лев, Колдунья и платяной шкаф».
Вашу ж мать.
Слова были, словно удар в живот, и в груди Чейза стало тесно, он присел на корточки перед Майей, произнося единственное слово, которое мог придумать в данный момент:
– Приятель.
– Я буду Питером, – все шептал Майя.
– Хороший выбор, – прошептал в ответ Чейз сквозь комок в горле.
Они смотрели друг другу в глаза, Чейз понятия не имел, что сказать или сделать.
Тогда Майя прошептал:
– Пока, Аслан.
Вашу ж мать. Бл*ть. Бл*ть. Бл*ть.
– Пока, Питер, – прошептал в ответ Чейз.
Чейз видел, как Майя, затаив дыхание, посмотрел на Фэй, потом повернулся и пошел к родным.
Чейз попытался выпрямиться и едва поднялся на ноги, как Фэй оказалась возле него, прижимаясь к его боку и крепко обхватывая его руками за талию. Он обнял ее за плечи, Сайлас и Сондра подошли ближе и наблюдали, как Майя, Бекки и их семья рассаживаются по машинам.
Они прощались, махали, стояли на подъездной дорожке Гуднайтов и смотрели, как автомобили отъезжают, и продолжили смотреть, пока больше не было на что смотреть.
Фэй пришла в движение первой, встала на цыпочки и приблизилась губами к уху Чейза.
– Я же говорила, что ты герой, – прошептала она, и Чейз закрыл глаза, но она еще не закончила. – Я не одна так думаю, Аслан.
Он повернулся к ней, полностью притянув к себе и уткнувшись лицом ей в шею.
Крепко обнял.
Она крепко обняла в ответ.
Они почувствовали, как Сайлас и Сондра молча удаляются.
Чейз крепко обнимал свою девушку, чувствуя, как ее тело тихонько подрагивает от слез, как ее мокрое лицо касается его шеи, но знал, что она тоже чувствует его слезы на своей коже.
И ему было плевать.
Глава 20
Дыши
Взбежав по ступенькам к моей квартире, я не стала доставать ключ, так как знала, что Чейз уже там.
Я распахнула дверь и увидела его на кухне. Запрокинув голову, он пил из бутылки пиво, и когда его глаза скользнули по мне поверх бутылки, он опустил голову, и я закричала:
– Девочка!
Он опустил бутылку со словами:
– Что?
Я захлопнула дверь, подбежала к нему и с такой силой бросилась в его объятия, что он отшатнулся назад.
– Девочка! Девочка! У Лекси и Тая девочка! Ее назвали Элла Алекси! – кричала я, прыгая вверх и вниз и увлекая его за собой, потому что держалась за него обеими руками, а он придерживал меня за талию.
Чейз ухмыльнулся и пробормотал:
– Хорошие новости, дорогая.
– Лучшие! – воскликнула я, перестав прыгать. – Десять пальчиков на руках. Десять пальчиков на ногах. Крис говорит, у нее на голове черные кудряшки. Бьюсь об заклад, она очаровательна.
– Не сомневаюсь, – продолжил бормотать Чейз сквозь ухмылку.
Я потрясла его за руки и поделилась:
– Жду не дождусь встречи с ней.
– Я и в этом не сомневаюсь, – все еще ухмыляясь, пробормотал Чейз.
– В честь праздника Крис подает текилу за полцены, – объявила я.
– Только Кристал может праздновать рождение ребенка текилой за полцены, – отметил Чейз, и я улыбнулась ему, потому что это было безумно, весело и правдиво.
– Мы пойдем? – спросила я.
– Пить текилу? – уточнил Чейз.
– Ага.
– Ты пьешь текилу?
– Нет.
– И не пробовала?
– Эм… может быть, пару раз в колледже, но с тех пор нет.
– Тогда… да. Однозначно идем.
От его странно уверенного ответа я нахмурилась.
– Однозначно?
– Детка, ты будешь счастливая и пьяная, твоя квартира в паре кварталов от «У Баббы», а твоя кровать в десяти футах от входной двери, ответ на этот вопрос – да… однозначно.
Я почувствовала, как моя матка сжалась, и проглотила свое предложение о том, что Чейз, поскольку он не позволял мне покупать выпивку, должен снять наличные в банкомате до того, как мы уйдем.
Вместо этого я встала на цыпочки, коснулась его губ поцелуем и отошла, спрашивая:
– Сначала поужинаем?
– Ага, – согласился Чейз. – Что у нас?
Я открыла дверцу холодильника и вытащила упаковку котлет для гамбургеров, отвечая:
– Тако.
– Подходит, – пробормотал он.
Я принялась за готовку, а Чейз принес мне бокал вина. Затем сел за кухонную стойку, а я, попивая вино и продолжая готовить, рассказала ему другие хорошие новости.
– Звонили из Библиотечного совета. На следующей неделе у меня с ними встреча. Городской совет выделил библиотеке дополнительное финансирование, а когда деньги поступят, нам купят новые компьютеры, и мне на десять процентов повысят зарплату.
– Новость не сравнится с рождением у Лекси и Тая здоровой девочки, но все же, это хорошо, дорогая, – прокомментировал Чейз, я посмотрела на него и широко улыбнулась, так как он тоже мне улыбался, после чего вновь перевела внимание на тако.
– Фэй, – позвал он, когда мясо подрумянилось, и я добавила воды и приправ.
Я оглянулся на него.
– Да?
– Выключи, – приказал он, и я склонила голову в бок.
– Зачем?
– Подойди сюда, – продолжил он указывать, и я подняла голову.
– Мы близко. А мне еще нужно нарезать салат и помидоры.
– Через минуту, у нас проблема.
О, боже.
Мне это не понравилось.
У нас давно не было проблем.
Сегодня была суббота, прошло чуть более трех недель с тех пор, как мы познакомились с Бекки.
Майя и Бекки вернулись в Вайоминг, и, судя по ежедневным отчетам, они обустраивались, чувствовали себя хорошо, посещали местного психолога и поддерживали связь со своими бабушками и дедушками, а также с их тетушками, дядями и двоюродными братьями и сестрами. Они жили с родителями своей мамы, а папины родители навещали их каждый день. На самом деле, они ужинали вместе каждый вечер.
Это означало, что детей все время окружали люди, которые любили их и демонстрировали это.
Что хорошо.
Майя по-прежнему много читал, я знала это потому, что он звонил, по крайней мере, раз в неделю, чтобы рассказать мне о прочитанном, поделиться своим мнением, что планирует читать дальше, и он интересовался моим мнением о том, что ему следует добавить в свой список для чтения. Он все еще играл в видеоигры, и я знала это, потому что он звонил Чейзу, по крайней мере, раз в неделю, чтобы поговорить с ним об играх, своих успехах и других мальчишеских вещах.
Поначалу было странно иметь дело с общительным Майей. Но с тех пор, как плотина его слов прорвалась, было много чего сказано. Создавалось впечатление, что он говорит постоянно. Он мог болтать полчаса без перерыва, и если был действительно чем-то взволнован, это было очень заметно.
Казалось, он был очень взволнован многими вещами, и так происходило постоянно.
И это великолепно.
Я скучала по нему. Мама с папой скучали по нему. Чейз скучал по нему. Но было видно, как он расцвел. И это помогало нам справиться с его отсутствием.
Так или иначе, мы все планировали взять недельный отпуск и съездить в Вайоминг, чтобы провести с ними некоторое время. Идея принадлежала мне, и я не была уверена, как будет чувствовать себя Чейз в наш первый совместный отпуск, проведенный с моими родителями, двумя детьми и четырьмя людьми, которых мы не очень хорошо знали.
Чейз подумал, что это отличная идея с одной оговоркой: «Мы снимем номер в гостинице, детка, в гостинице, где не остановятся твои родители».
Видимо, во время нашего отпуска будут и другие занятия.
Секс в гостиничном номере с Чейзом. Еще что-то новое.
Еще одно событие, которое можно с нетерпением ждать.
Еще одна хорошая новость – Мэри Эглунд вышла из Городского совета и уехала, ее и так недолюбливали, а после того, как преступная деятельность ее сестры стала достоянием общественности, город ее отверг. Потому что она, одна из немногих, кто контактировал с Энид Эглунд, не замечала безумия своей сестры и ничего с этим не делала, или не понимала, что она издевается над двумя детьми, чьих мать убила. Вместо этого она занималась тем, что докучала людям и указывала, как им жить, когда ей следовало бы заниматься делами своей семьи.
Ходили слухи, что ее дом выставлен на продажу.
Ее отъезд не станет большой потерей для общества.
Ее сестра, с другой стороны, в настоящее время наслаждалась своим пребыванием в больнице для душевнобольных преступников где-то в Вайоминге. Мне это не нравилось, Чейзу тоже. Я считала, что ее преступления против этих детей заслуживает более строгого наказания.
Но нельзя отрицать, что шарики у нее всерьез заехали за ролики. Ее признали недееспособной не только для того, чтобы предстать перед судом, но и почти для всего, кроме приема кучи лекарств и тюремного заключения среди кучки других, таких же умалишенных.
Мне это не нравилось, но я не стала на этом зацикливаться. Ее держали под замком, возможно, не так, как предпочла бы я, но она все же больше ни для кого не представляла угрозы.
Вот такие дела.
Эти немного удручающие новости перекрывали еще больше хороших.
Перед тем, как впервые встретиться с моими родителями, Валери провела с нами выходные, приехав к Чейзу на ужин, и за исключением пары раз, когда она нервничала и беспокоилась, выходные прошли очень хорошо.
Я полюбила ее. Она была милой и забавной, и, поскольку Чейз теперь вел себя с ней гораздо более расслабленно, визит удался на славу. За исключением того, что она подарила мне жемчужные серьги, окруженные бриллиантами, чья стоимость была настолько очевидной, что я чуть не сошла с ума, но Чейз велел мне смириться с этим, и, не имея иного выбора, я так и сделала. Я носила их все выходные, хотя они были намного красивее моих нарядов, но Валери пребывала в таком восторге, что модная оплошность того стоила.
Трейна не пригласили, а сам он не приехал. Валери его не упоминала. Мы с Чейзом тоже. Я чувствовала из-за этого скрытую печаль Валери, но также видела ее решимость наслаждаться общением с Чейзом даже без своего мужа, поэтому сделала все возможное, чтобы облегчить ей визит.
Я чувствовала, как в меня проникает нечто прекрасное, потому что видела, насколько ей нравится смотреть на счастливого, более расслабленного Чейза, ставшего частью моей семьи. Так что, несмотря на печаль, присутствовала и легкость.
Жизнь была хороша. Она стала нормальной. Без драм. Без «темноты». Ничего, кроме работы, вкусной еды, семьи, секса, телевизора, книг… жизни.
Я не хотела проблем. У нас их было предостаточно.
Я наслаждалась хорошим. Много чертовски хорошим.
Так что плохого я не хотела.
Но даже в этом случае я выключила мясо и направилась к Чейзу, хотя и шла на налившихся свинцом ногах. Когда я подошла ближе, он раздвинул ноги, и я восприняла это как сигнал встать между ними. Я положила руки ему на бедра, и он перекинул мне волосы через плечо, а другой рукой обхватил мое бедро. Отпустив мои волосы, его пальцы обвили мою шею, и большой палец скользнул по моей челюсти.
– Это Майя? – прошептала я. – Ты что-то узнал?
– Нет, – прошептал в ответ Чейз, странно вглядываясь в мое лицо, но я не могла толком прочитать его выражение.
Оно не казалось чем-то плохим. Но за всей видимой интенсивностью, я не была уверена, что это нечто хорошее.
– Бекки? – продолжила я тихо.
– Нет, – сразу ответил он тоже тихо.
Я вздохнула и осторожно произнесла:
– Какие-то подвижки в деле Мисти или, эм… чем-то в этом роде?
– Нет, – повторил он, и его рука покинула мою шею, опустилась на мою руку, лежавшую на его бедре, и обхватила ее.
– Чейз…
Опустив голову, он стал наблюдать, как его большой палец скользит по моим пальцам, пробормотав:
– Голый, детка.
От его странного слова моя голова дернулась.
– Прости?
Наши глаза встретились, и он повторил:
– Голый.
Я нахмурила брови и переспросила:
– Голый?
Удерживая мой взгляд, даже когда отпустил мое бедро, чтобы полезть за чем-то в карман джинсов, Чейз взял меня за руку и что-то на нее надел.
Я опустила глаза, и при виде простого, но потрясающего бриллиантового кольца на безымянном пальце моей левой руки у меня перехватило дыхание.
– Голый, – прошептал он, и я втянула воздух через нос, уставившись на бриллиант, сидевший теперь у основания пальца. – Выходи за меня замуж, и я добавлю к нему обручальное кольцо, прикрыв тебя.
Нос стало покалывать, глаза наполнились влагой, я моргнула, но даже после этого мой взгляд не оторвался от кольца, и я снова перестала дышать.
– Детка, – прошептал Чейз, держа мою руку и сжимая ее, – дыши.
Я вдохнула.
Большим пальцем Чейз скользнул по кольцу и обратился ко мне красивым, низким голосом:
– Фэй, ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – мой шепот был, как дуновение ветерка.
Но я не сводила глаз с кольца Чейза.
Он по-прежнему сжимал мою руку, большой палец оставался на кольце, но ладонь другой руки легла сбоку моей шеи и скользнула в волосы за ухом.
– Ты создашь со мной дом? – прошептал он.
– Да.
– Семью?
– Да, – повторила я, и при одной мысли об этой красоте у меня перехватило дыхание.
– Жизнь?
Я откинула назад голову, встречаясь с его красивыми голубыми глазами, и в них сияли все чувства, что он испытывал ко мне, согревая мою душу так, что я знала: холод мне не страшен.
Никогда.
За всю мою жизнь.
– Да, – прошептала я, когда из моих глаз покатились слезы.
Рука Чейза выскользнула из моих волос, обхватывая мою челюсть, а его большой палец пробежался по моей щеке, ловя, падающие капельки.
– Я люблю тебя, Фэй Гуднайт, – тихо сказал он, глядя мне в глаза.
Я втянула воздух дважды, прежде чем ответить:
– Я тоже люблю тебя, Чейз Китон.
Он ухмыльнулся, а его взгляд потеплел еще больше.
– Хочу, чтобы ты переехала ко мне, детка, – пробормотал он.
– Хорошо, – сразу согласилась я.
– В следующие выходные, – продолжил он.
– Хорошо, – снова немедленно согласилась я.
– Мы начнем создавать наш дом, нашу жизнь сейчас, чтобы иметь возможность передать все нашим детям после того, как другое кольцо присоединится к твоему бриллианту.
У меня снова перехватило дыхание, и я повторила:
– Хорошо.
Глаза Чейза загорелись другим светом, который мне так же понравился, когда он спросил:
– Ты собираешься выйти в Сеть и написать своей команде гиков, что ты меня захомутала?
– Да, – прошептала я.
– Поцелуй меня, и я закончу с тако, пока ты это делаешь.
– Хорошо, – повторила я снова, но с места не сдвинулась.
– Детка, поцелуй меня, – подсказал Чейз, когда мое бездействие все длилось и длилось.
– Через секунду, дорогой, я запоминаю момент.
На его лице отразилась уязвимость, но на этот раз без боли.
Только красота.
Потом рука Чейза вернулась к моим волосам, и он притянул меня к себе для поцелуя.
Я подключилась к Интернету, чтобы сообщить новости Бенджи и Серенити, а десять минут спустя Чейз закончил готовить тако.
* * * * *
Крис не упустила из виду мое кольцо, когда час спустя мы появились у Баббы.
