Текст книги "Для тебя (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

– Он забрал их с собой.

– И одним из них убил Миллера, насколько я помню.

– Скип может подтвердить, что топор с места преступления именно из его магазина? – спросил Колт.

Салли покачал головой:

– Но учитывая остальное, адвокату защиты будет чертовски трудно списать это на простое совпадение, особенно если остальные четыре обнаружатся, а этого будет не хватать.

К счастью, это правда.

Салли медленно вдохнул через нос и сказал:

– А теперь плохие новости.

Колт медленно закрыл глаза, потом открыл их и спросил:

– Какие?

– Моника Мерриуэзер.

– Блядь, – выдавил Колт. Он понял, к чему всё идет.

– Она узнала новости о Пите. Сложить их с убийством Энджи было нетрудно, а потом она повынюхивала и выяснила про Бутча. Не говоря уже о Мари и гуляющих по городу слухах. Она и сегодня приходила, задавала вопросы. Федералы злятся. Они старались, чтобы журналисты не связали эти случаи, и не хотят, чтобы это дело всплыло в СМИ. Их корёжит от мысли о том, что какая-то раздражающая женщина, которая считает себя Вудвордом и Бернстайном[15]

[Закрыть] и работает на еженедельную газетку в маленьком городке, обнародует эту историю.

– Ты с ней разговаривал?

Салли кивнул:

– Она хочет поговорить с тобой.

Колт откинулся на спинку своего стула, подняв лицо к потолку и схватившись обеими руками за голову.

Единственным, кого Салли не мог уболтать или заставить передумать, была Моника Мерриуэзер. Потому что если она просила и была настойчивой, то могла пообщаться с Колтом, а ей нравилось общаться с Колтом. Ей также нравилось вторгаться в его личное пространство и прикасаться к нему. Когда он впервые её встретил, то подумал, что это просто её привычка. Но позже, когда он увидел, как она ведёт себя с другими людьми, он заметил, что прикасалась она только к нему.

Колт уронил руки и посмотрел на Салли:

– Ты сказал ей, что я не работаю над этим делом?

– Ты был первым на месте преступления, я твой напарник и я работаю над этим делом; это наш город, но тем не менее у нас тут оперативная группа из ребят из каждого отделения в округе, не говоря уже о грёбаных фэбээровцах. Я не стал делиться с ней этим лакомым кусочком, потому что если бы я это сделал, то она поняла бы, что что-то происходит.

Господи, Колт ненавидел, когда Салли оказывался умнее него.

– Федералы хотели бы, чтобы ты с ней побеседовал, – сказал Салли.

У него не было выбора, и это его бесило.

– Я с ней побеседую.

– Много раскопал по ограблению? – спросил Салли.

– Всё. Мудак был без перчаток, там повсюду отпечатки, и он устроил беспорядок. Когда мы пробили его отпечатки по базе, на него вылезла куча всего. Наркоман из города, что он делал в пригороде, никто не знает, но, скорее всего, решил быстренько поживиться. Думаю, ему просто повезло со временем, хозяева как раз ночью возвращались из отпуска во Флориде. Дом большой, вещей много. Ему, вероятно, было плевать, дома они или нет, а если у него была ломка и они бы решили воспротивиться ему, кто знает, что он сделал бы.

– Вы его нашли?

– Позвонил в Центрального полицейского управления Индианаполиса, чтобы проверить, что у них есть на него, и Дрю с Шоном поехали в город, потому что мы с Феб ходили на похороны Эми. Дрю сообщает, что его нет дома, что неудивительно. Его подружка говорит, что он частенько пропадает.

– Ясное дело.

– Дрю и Шон заехали в парочку мест, где он бывал, но его там нет. Он срубил бабла и не хочет делиться, так что он смылся.

– Что-нибудь всплыло в ломбардах?

– Пока нет, по крайней мере в тех, которыми он пользовался.

– Значит, отдел нравов полицейского управления Инди его знает.

– Они говорят, что, когда задерживают его, он просит свою любимую камеру.

– Господи Иисусе, – пробормотал Салли. – Город наступает на нас, Колт.

– Самое забавное, – ответил Колт, – что город наступает, но самое страшное преступление, что случалось у нас, совершил местный житель против местного жителя.

– Да уж, – тихо сказал Салли, – забавное.

* * *

Через двадцать минут Колт вошёл в «Джек и Джеки».

Вечером пятницы народа было много. Заняты были все: Руфи и Джеки обслуживали столики, Дэрил убирал их, Морри, Джек и Феб стояли за барной стойкой.

Как только Колт вошёл, взгляд Феб метнулся к двери, и у него сложилось впечатление, что этим вечером она, ожидая его, смотрела на дверь каждый раз, когда та открывалась. Он сразу понял, что она его увидела, даже в приглушённом свете бара выражение её лица смягчилось, особенно взгляд, уголки губ приподнялись и она дёрнула подбородком.

Это было новым – то, что её лицо так смягчалось. Колту это понравилось, так что он улыбнулся, хотя он всё равно улыбнулся бы так или иначе.

Феб отвела глаза и улыбнулась в пол, прежде чем повернуться к кассовому аппарату.

Он направился к своему стулу, который, как всегда, пустовал, и увидел, что на соседнем стуле сидит Лор.

Колт сел на своё место, Лор повернул к нему голову и спросил:

– У нас всё хорошо?

– Ты извинился перед Феб? – спросил Колт вместо ответа.

– Да, и купил ей стопку.

– Она её выпила?

– Отдала Джо-Бобу, сказала: «Не обижайся, Лор, но я на работе». Так что я думаю, она в порядке.

Колт отыскал глазами Феб, она давала кому-то сдачу.

– Она учится искусству прощать, – тихо проговорил Колт.

– Мне повезло, – пробормотал в ответ Лор, пока Феб направлялась к ним.

– Привет, детка, не на работе? – спросила она, когда подошла.

– Да, милая, сегодня пиво.

– Ясно.

Она принесла ему пиво, открыла бутылку и не поставила на стойку перед ним, а дала прямо в руки. Он взял бутылку и сделал большой глоток.

– Руфи ждала, пока ты придёшь, чтобы сделать заказ в «Шанхайский салон», – сказала Феб, когда он поставил бутылку на стойку.

– Мы тренируемся перед переездом в Китай? – спросил он. Она улыбнулась, и Колт позволил себе насладиться моментом разделённой шутки, которая была понятна только им с Феб. Как же чертовски давно это было.

– Вы переезжаете в Китай? – спросил Лор, и Феб расхохоталась.

Ни Колт, ни Феб не ответили, но им и не пришлось. Тина Блэкстоун бочком прошла мимо, стреляя глазами то в Колта, то в Лора, давая понять, что она свободна, если у кого-то из них возникнет желание совершить вылазку.

Колт отвернулся.

Лор пробормотал: «Увидимся позже» – и скользнул прочь.

– Клянусь, она ещё имеет наглость приходить в мой бар, – сказала Феб, и Колт посмотрел на неё. Она провожала взглядом Тину.

– Она платит за выпивку? – спросил Колт, и Феб посмотрела на него.

– Да.

– Хорошо, значит, ты сможешь купить себе ещё одни туфли на каблуках.

Она усмехнулась и сказала:

– Найди Руфи и скажи ей свой заказ, мы все проголодались.

Она начала отходить, но остановилась и развернулась, когда он окликнул её.

– Если ты проголодаешься, малыш, не ждите меня, – сказал Колт.

Феб склонила голову набок и ответила:

– Ты же сказал, что придёшь.

– Да, но у меня непредсказуемый график. Если ты голодная, поешь, я сам что-нибудь придумаю.

Она облокотилась локтями на стойку и наклонилась вперёд.

– Но ты же Колт. Это значит, что мы подождём, по крайней мере я.

Потом она подалась ещё ближе и прикоснулась своими губами к его, после чего оттолкнулась от столешницы и ушла.

Колт наблюдал, как двигается её задница, вспоминая, как она стояла в его ванной в его футболке и пыталась разгадать, как же ей разгладить волосы. И всё это заставило его улыбнуться.

Он отыскал Руфи и, поскольку, как и почти все жители города, знал меню «Шанхайского салона» наизусть, сказал ей свой заказ.

– Будет сделано, Колт, – сказала Руфи и пошла в кабинет, чтобы заказать доставку.

Колт вернулся на место к своему пиву и стал смотреть, как его семья работает в баре. Ты заказал выпить, и у тебя есть деньги, чтобы расплатиться, тогда получай удовольствие, но веди себя прилично. Как будто ты находился на вечеринке у них дома – тебя приветствовали и надеялись, что ты пробудешь какое-то время. Присутствие здесь Ди сделает жизнь полноценной. Он был рад, что она сделала этот выбор, воспользовалась этим шансом, и надеялся, что у них с Морри всё наладится.

Одновременно с этой мыслью у него зазвонил телефон. Колт вытащил его из кармана пиджака и посмотрел на экран. Он не узнал высветившийся номер, но открыл телефон и приложил его к уху, прикрыв второе ухо ладонью.

– Колтон.

На другом конце повисло молчание, а потом раздалось:

– Эм... Колт?

Колт повернулся к стене, чтобы сосредоточиться, и ощутил тяжесть в животе.

– Шерил?

– Да.

– Ты в порядке?

– Да, просто... – Она помолчала. – Не знаю, захочешь ли ты это знать.

– Что именно?

– Просто... – Снова молчание. – Мы с Итаном добрались до Огайо. Мы здесь. Итан спит. Целый день был взбудораженный. Думает, мы в отпуске.

Колт закрыл глаза и сделал вдох, потом выдохнул и открыл их, ощущая, как тяжесть проходит.

– Это хорошо, – сказал он. – Федералы знают, где ты?

– Я звонила им перед тем, как позвонить тебе.

– Вы побудете там? – спросил Колт.

– Так будет лучше, поскольку мой босс не слишком хорошо воспринял мой отъезд из города без предупреждения и уволил мою задницу.

– Шерил...

– Всё нормально, я всё равно ненавидела эту работу и ещё больше ненавидела своего босса. У меня ещё много денег этого козла, и я продала всё грёбаное серебро, которое он мне подарил, что, кстати, стоило недорого. Но по крайней мере хоть что-то, так что у меня есть заначка, на которой мы с Итаном продержимся некоторое время.

Колт развернулся обратно к бару и увидел, как Джек смеётся чему-то, что сказал Джо-Боб. Потом его взгляд переместился на Феб, и он смотрел, как она наливает заказанный напиток, разговаривая со своей мамой. Потом он увидел, как Морри забирает у Дэрила несколько пивных бутылок и бросает их в мусорку. Дэрил что-то говорил, а Морри усмехался на это.

Потом Колт подумал о том, что Морри съехал со своей квартиры, Феб съезжает со своей, а Джек и Джеки отправятся во Флориду, когда Ди освоится. По пятницам и субботам Дэрил, Руфи, Морри и Феб всегда работали, они были заняты и всё время на ногах с половины шестого и до закрытия.

Потом он подумал о том, как ему не хочется, чтобы Феб целыми днями была на ногах и закрывала бар изо дня в день, как делала это последние два года. Он остро осознал страдания Ди. Если Колту придётся уходить из дома ранним утром, что случалось не часто, но всё-таки случалось, а Феб будет приходить в три утра, то у них останется всего несколько часов, чтобы поспать вместе, а большую часть времени он будет видеть её с этого самого места, наблюдая, как она передвигается за барной стойкой.

Поэтому он сказал Шерил:

– Когда вернёшься, приходи в бар Феб.

Она помолчала, прежде чем спросить:

– Зачем?

– Я знаю людей, которые хорошо умеют заботиться о других.

– Колт...

– Приходи, может, я куплю тебе выпить, может, уговорю свою женщину дать тебе работу. Я ничего не обещаю, но это неплохое место и для первого, и для второго.

– Я...

– В любом случае это не займёт много времени и будет стоить того.

– Но я...

Колт перебил её:

– А пока я хочу, чтобы ты отзванивалась.

– Но...

– Регулярно.

– Тебе или федералам?

– Обоим.

Она снова помолчала, потом произнесла:

– Хорошо.

– Увидимся в «Джек и Джеки».

– Да.

– Береги парнишку.

– Всегда.

– И себя.

– Это выходит у меня не так хорошо.

– Ты молодая, научишься. – Она не ответила, поэтому Колт сказал: – До скорого.

– Колт?

– Да?

Она снова неуверенно помолчала, прежде чем сказать:

– Спасибо.

Потом она нажала отбой.

– Кто это? – спросила Феб. Колт положил телефон обратно в карман пиджака. Он развернулся и увидел, что Феб стоит за стойкой прямо перед ним, и по её лицу понял, что она готовилась услышать всё что угодно, хорошее или плохое.

– Шерил.

– Какая Шерил?

– Шерил – ещё одно имя в списке людей, которых обманул Денни.

– Ох, – пробормотала Феб и отвела взгляд. Новость оказалась плохой, и хорошо, что она подготовилась. – Эта Шерил.

– Она в безопасности в Огайо со своим сыном, но её босс уволил её за внезапный отпуск.

Феб посмотрела на него, невеселые мысли ушли, но их место заняли новые. Она наклонилась вперёд, положив локти на стойку, и прошипела:

– Но ведь она скрывается от убийцы.

– Я не знаком с владельцами стрип-клубов, но не уверен, что такого человека это волнует. Думаю, они больше беспокоятся о том, как бы не потерять деньги.

Феб немного выпрямилась и сердито сказала:

– Господи, это отстой.

Она смотрела на него, и в её глазах светился гнев.

– У неё ребёнок! И её только что крупно обманули! Вот мудак. – Она покачала головой и отвела глаза. – Бедняжка Шерил, только этого ей не хватало после того, как она узнала про Денни.

Колту сложно было не засмеяться, но сдерживать улыбку он не стал.

– Хорошо, что ты так считаешь, милая, поскольку я сказал ей, чтобы она пришла сюда, когда вернётся, и что ты дашь ей работу.

Взгляд Феб метнулся к нему, потом она свела брови. Она всё ещё выглядела сердитой, но он понял, что теперь она сердится не на какого-то неизвестного владельца стрип-клуба.

– Что ты сделал?

– Поскольку ты переезжаешь ко мне, твои расходы изменятся. Расходы Морри тоже сильно снизятся, раз он вернулся домой. А тебе нужна помощь.

– Ди собирается работать с нами.

– И Ди хочет работать до трёх утра примерно так же, как я хочу, чтобы это делала ты.

– У Шерил ребёнок, как она будет работать до трёх?

– Малыш, она была стриптизершей.

Он её убедил. Он понял это, потому что Феб выпрямилась, упёрлась руками в бёдра и уставилась на него, не говоря ни слова.

Потом она нашла слова, которые хотела сказать.

– Ты собираешься предлагать работу в «Джек и Джеки» каждому бедолаге, который нам встретится?

– Только тем, которых обманул Денни Лоу.

И тут он прав. Нравится или нет, но Шерил попала в их клуб. В клуб, в который они не хотели вступать, но всё равно теперь они были связаны.

Феб доказала, что он её убедил, когда спросила:

– Она умеет смешивать напитки?

– Нет, но думаю, её можно научить, как и Ди.

– Она справится?

– А Дэрил?

Феб посмотрела на Дэрила, потом опустила глаза в пол и прошептала:

– Ты меня уделал.

– Это позже.

Она посмотрела на него и раскололась. Она не хотела улыбаться и не хотела смеяться, и ей стоило большого труда удержаться.

Выиграв борьбу с весельем, Феб объявила:

– Я её возьму, но ты будешь мне должен.

– Я расплачусь.

Она покачала головой и кивнула на его пиво.

– Готов повторить?

– Когда доставят еду.

– Хорошо, детка, – сказала она и отвернулась, и Колт опять пялился на её задницу.

* * *

Они поели, сидя в кабинете и болтая, во время перерыва Феб, который продлился меньше двадцати минут.

Бар переполнился до предела. Весь город пребывал в возбуждении, и никто не хотел сидеть дома. Пришла весна, погода становилась теплее, а дни длиннее, да ещё постоянно находились трупы. Самое время жить, если ты живой, и тащить свою задницу в «Джек и Джеки», чтобы выпить, встретиться с друзьями и соседями и хорошо провести время.

Колт ощущал усталость, какой не чувствовал уже давно, из-за стресса и недостатка сна в сочетании с эмоциональными американскими горками. Он просто хотел пойти домой и лечь в кровать с Феб, и да, чтобы её чёртов кот лежал у них в ногах.

И когда он подумал об этом, то увидел, что Феб прошла сквозь толпу к музыкальному аппарату. Она нашла песню, опустила монетку и нажала кнопки. За последние два года он видел, как она это делала время от времени. Раньше она делала это чаще, когда приезжала домой и не работала.

И когда она развернулась и пошла к столику, за которым её окликнули, Колт решил, что может остаться ещё ненадолго. Если Феб была в настроении для своей любимой музыки, то Колт не слишком устал, чтобы сидеть на стуле, пить пиво и смотреть, как она получает удовольствие.

Песня Феб началась через пять песен. Феб стояла за барной стойкой на другом конце, но Колт всё равно понял, что это та самая песня. Она была не такой, как он или кто-то ещё мог бы ожидать. Мелодия зазвучала громко, потому что автомат был так настроен, но совсем не была похожа на шумную музыку для пятничного вечера в баре.

В ту минуту, как он услышал гитару, он посмотрел на Феб, и их взгляды встретились. Потом она опустила голову и отвела глаза, заправив за ухо прядь волос, она стеснялась, что выдала свои чувства.

И тогда Колт понял, что песня была не для Феб. Эту песню Феб выбрала для него, или для того, чтобы сказать всё то, чего сама не могла сказать.

В горле встал комок, Колт опустил глаза на свою руку, сжимавшую бутылку пива, которая стояла на стойке, и стал вслушиваться в слова песни, которую слышал время от времени, он знал эти слова и даже, скорее всего, мог бы повторить, если бы попросили. Но он никогда в жизни по-настоящему не вслушивался в них.

Глядя на своё пиво, сильнее стиснув бутылку в ладони, силясь прогнать комок в горле, он слушал, как Стиви Никс поёт «Landslide».

Колту она всегда нравилась, это была классная песня. Но слушая её в тот момент, он думал, что это самая чертовски прекрасная песня, которую он слышал за всю свою грёбаную жизнь.

В ту секунду, как Стиви перестала петь, он увидел, что Феб положила ладонь на его запястье, и поднял голову.

Она наклонилась ближе и прошептала:

– Иди домой, детка, ложись спать. Кто-нибудь подбросит меня до дома позже.

Она не хотела делать из этого событие, из того, что только что подарила ему, но на её лице и особенно во взгляде сквозила нежность, уголки губ приподнялись, всего чуть-чуть, но было видно, что она ничего не скрывает, все её чувства к нему были ясно написаны на лице.

Он хотел отправиться домой, определённо хотел, но только вместе с Феб.

Но она хотела сделать по-другому, и она только что вручила ему всё, так что он мог дать ей это.

– Тот, кто тебя привезёт, должен проводить тебя до дома, – приказал он, и она кивнула. – Завести внутрь.

– Будет сделано.

Он поднял свою бутылку, и она опустила руку. Он сделал последний глоток и поставил бутылку на стойку, прежде чем притянул Феб к себе, наклонился и прикоснулся к её губам.

– Пока, малыш, – сказал он ей в губы, закончив поцелуй.

– Пока, Алек.

Он отстранился, но прижал ладонь к её щеке, зацепив волосы, хотя ни он, ни она этого даже не заметили. Она прижалась щекой к его ладони, а он провёл большим пальцем по её скуле. Потом он убрал руку и отвернулся, пока не сотворил какую-нибудь глупость, например, схватил её и вынес из бара, перекинув через плечо.

Попрощавшись по дороге с десятком людей, Колт вышел из «Джек и Джеки», дошёл до участка, сел в свой пикап и поехал домой.

Повернув на свою улицу, он заметил, что перед его домом стоит машина Мелани. Он раздражённо вздохнул и решил, что завтра первым делом напишет заявление на отпуск. Он только недавно отдыхал, но ему было по хрену, если надо, он возьмёт отпуск за свой счёт.

Он остановил пикап на подъездной дорожке, и к тому времени, как вышел из машины, Мелани уже шла ему навстречу.

– Мелли, сейчас половина одиннадцатого ночи, – сказал он, когда она была в четырёх футах от него.

– Колт, надо поговорить.

Твою ж мать.

– Мел, я устал. Серьёзно.

Она посмотрела на дом, потом снова на него и спросила:

– Феб живёт тут?

Да что ж за херня-то.

Он посмотрел в ночь, потом на свою бывшую жену. Мелани была всем, чем не была Феб. Темноволосая, тихая, рассудительная, терпеливая. Она не танцевала, потому что переживала, что люди станут смотреть, и ещё больше переживала о том, что они подумают. Ей требовалось несколько недель, чтобы принять какое-нибудь решение, неважно насколько большое или маленькое, потому что она не желала рисковать и всегда шагала осторожно. Ему нравилось всё это в ней, когда он влюбился в неё, он считал это милым, и так оно и было. Пока она не задумалась о том, чтобы оставить его, отдаляясь от него всё больше за то время, что ей потребовалось на принятие решения. Тогда это перестало быть чертовски милым.

– Пойдём в дом, – сказал он. Ему этого не хотелось, но ему также не хотелось вести этот разговор в половине одиннадцатого ночи у себя во дворе.

Он пошёл вперёд, слушая шаги Мелани по дорожке. Она шла рядом, держась немного позади, как делала всегда, и этого он тоже никогда не понимал: почему она никогда не шла рядом?

Он отпер дверь и направился к панели управления сигнализацией.

Выключив запищавшую систему, он направился к лампе рядом с диваном.

– Ты поставил сигнализацию? – спросила Мелани.

– Да, – сказал он, включая лампу.

Она осмотрела его при свете и сказала:

– Ты в костюме.

– Сегодня были похороны.

Они оба услышали мяуканье и увидели Уилсона, который стоял в дверном проёме и, Колт мог поклясться, уставился на Мелани обвиняющим взглядом.

– Ты завёл кошку? – спросила Мелани.

– Мел...

Она перебила его:

– Ты же ненавидишь кошек.

Колт шумно выдохнул, и лицо Мелани скривилось, когда до неё дошло.

– Это её кошка, – прошептала она.

Только не сейчас. Вообще-то, ему совсем не хотелось говорить об этом, но сейчас особенно.

С меньшим терпением, чем он обычно обращался с ней, он напомнил:

– Ты ушла от меня, Мел.

Она закрыла глаза и покачала головой, короткими движениями, как будто сомневалась, стоит ли выдавать свои чувства. Потом она открыла глаза и осмотрела помещение, пытаясь обнаружить следы присутствия Феб, доказательства предательства, на которое она не имела права жаловаться. Они вместе купили этот дом, собираясь строить здесь свою жизнь, а она оставила его здесь жить в одиночестве.

– Ты приехала сказать что-то, – напомнил Колт, – так говори.

Её взгляд метнулся к нему, и он заметил боль, которую причинили его слова. Он всегда терпимо относился к её странностям, потому что сначала считал их милыми, а потом делал это по привычке. Но её не было достаточно долго, и он уже отвык.

– Она велела всем прекратить болтать о нас, – сказала Мелани.

– Что?

– Феб, – пояснила она. – Когда люди услышали о... когда я позвонила... знаешь, люди стали болтать.

– Знаю.

– Так вот, она... Феб велела им перестать болтать про нас.

– Ты хочешь сказать про тебя, – честно сказал Колт, и Мелани резко втянула воздух. – Феб велела им перестать болтать про тебя.

Да, Феб могла. Она могла не сказать людям перестать сплетничать про неё, про них с Колтом, но она не стала бы стоять и слушать, как сплетничают про Мелани.

– Мне не следовало ничего рассказывать Марле, – тихо произнесла Мелани.

Марла Уэбстер была лучшей подругой Мелани и настоящей занозой в заднице. Во-первых, у неё был длинный язык. Во-вторых, она говорила очень громко, почти кричала, даже в разговоре один на один, как будто разговаривала с глухим. К несчастью, поскольку она так много болтала, невозможно было вставить ни слова, чтобы попросить её перестать кричать. Единственное, по чему Колт не скучал, когда Мелани ушла, – это Марла.

– Я всегда говорил тебе, Мелли, Марла та ещё заноза.

На лице Мелани промелькнула боль при напоминании о временах, когда Колт говорил ей что-либо, и то немногое терпение, которое оставалось у Колта, кончилось.

Это она оставила его, он не просил её уходить, не хотел, чтобы она уходила, но она ушла. Это было её решение. Что случилось потом, её не касалось. Он не мог сказать, как всё повернулось бы, если бы во время всего происходившего Мелани присутствовала в его жизни. Притяжение к Феб было таким сильным, что он мог не устоять и поддаться ему. Хотя с другой стороны, он любил свою жену, так что мог и не поддаться. Но всё это дерьмо случилось, когда у него не было жены. И ему повезло, что он был свободен, он знал это интуитивно. Возможно, это не слишком хорошо его характеризовало, но ему было насрать.

Мелани посмотрела ему в глаза, и он заметил, что в её глазах стоят слёзы.

– Она живёт здесь? – спросила она.

Колт сказал ей правду:

– Она ночевала здесь, и да, она переезжает.

– Значит, если бы я спросила...

Колт покачал головой:

– Не спрашивай.

– Но...

– Не спрашивай, Мел.

И тут он понял. Понял, что она думала об этом с тех пор, как Феб вернулась домой, пыталась принять решение, следует ли ей сделать шаг к примирению. Она несколько лет беспокоилась об этом, но слишком поздно стала действовать.

Но даже если бы она пришла к нему раньше, он знал, каким был бы его ответ, ведь Феб вернулась домой, даже несмотря на то, что он считал, что между ними всё кончено. Он это знал, и Мелани это знала. Если бы она доверяла ему, проблем бы не было. Но она не доверяла, и, учитывая присутствие Феб в городе, он не принял бы Мел обратно, чтобы жить под гнетом тучи, что она принесла бы с собой. Все эти взгляды, которые она всегда бросала в сторону Феб, когда они все собирались вместе и он замечал, что она изучает его, как будто пытается прочитать скрытую неверность, написанную в его душе. Он понятия не имел, почему она решила действовать сейчас, и ему это не нравилось. Это было не мило и не забавно. Это было откровенно эгоистично.

Мелани кивнула и опустила глаза, судорожно вздохнула и снова посмотрела ему в глаза.

– Скажи мне только одно.

Он понял, к чему она клонит, так что остановил её.

– Об этом тоже не спрашивай.

– Колт...

– Мы разошлись и сделали это по-хорошему. Если ты спросишь, я разозлюсь.

Она подалась вперёд и, повысив голос, сказала:

– Я должна знать.

Колт скрестил руки на груди и отклонился назад.

– Ты думаешь, я тебе изменял?

– Это же Феб.

– Мы сейчас говорим не о Феб, мы говорим обо мне и о том, что ты считаешь, что я тебе изменял.

Она взмахнула рукой.

– Она вернулась в город, а потом раз... – Она щелкнула пальцами. – ...и она живет в моём доме.

Ладно, теперь он разозлился.

– Это мой дом, Мелани, мой и только мой уже много лет.

– Мы купили его вместе.

– Я помню. И ещё я помню, что ты оставила меня здесь.

Она спрятала свою боль за растущим гневом.

– Что ж, тебе повезло, что я это сделала, теперь, когда Феб вернулась.

– Ты ведёшь себя так, будто она вернулась в город только вчера. Феб вернулась несколько лет назад.

– Да, ты прав, так что я удивлена, что тебе потребовалось столько времени.

– А я не удивлен, Мел. В данный момент я готов пнуть себя за то, что ждал так долго.

Она отшатнулась и захлопнула рот, так что он услышал, как клацнули её зубы.

– Ты за этим пришла? – спросил Колт. – Разозлить меня?

– Нет, конечно нет.

– Что ж, у тебя получилось.

Она снова покачала головой и начала:

– Я просто...

Она замолчала, продолжая качать головой.

Колт отвернулся и направился к столу, снял пиджак и повесил его на спинку стула, после чего снова повернулся к Мелани.

– Мел, у нас произошли убийства, два, если быть точным. Прошлой ночью – ограбление. Я на ногах с пяти утра и устал как собака.

Она посмотрела на него, и её расстроенное лицо смягчилось от воспоминаний.

– Такое часто случалось.

Колт не хотел предаваться воспоминаниям, так что резко и отрывисто проговорил:

– И до сих пор случается. Никогда не кончается.

Она ещё раз вздохнула и кивнула.

– Мне не следовало приезжать.

Нет, бл*дь, не следовало.

– Мы закончили? – спросил он, и это было ошибкой. Эти слова тоже её ранили. Он видел, как она поморщилась от внезапной острой боли. Не то чтобы ему было всё равно, просто ему больше не надо было заботиться о её чувствах, он уже отвык от этого, он смирился с их разводом и жил дальше. Очевидно, что она нет. У него и так было достаточно проблем. Он не собирался добавлять к ним ещё и её проблемы.

– Мы закончили, – тихо сказала она.

Он подошёл к двери, открыл её и придержал для Мелани.

Она остановилась и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.

– Это очень мило с её стороны... попытаться остановить сплетни, – прошептала она.

– Это же Феб, – сказал он, потому что так и было.

Она снова кивнула и сказала:

– Береги себя, Колт. Прости за...

Она замолчала и махнула рукой.

– Тебе ещё долго ехать, Мелани, – ответил он, – будь осторожна.

Она ещё мгновение смотрела на него, прежде чем опустила голову и вышла за дверь. Он встал в дверном проёме и подождал, пока она пройдёт через двор, сядет в машину и уедет.

Потом он закрыл и запер дверь, подошёл к своему пиджаку, достал телефон и позвонил Феб. Он не знал, видела ли Тина Блэкстоун или кто-нибудь ещё из его соседей, но не собирался ждать, пока это дерьмо достигнет ушей Феб раньше, чем он объяснит.

– Алло, – ответила она. На заднем фоне гудел бар.

– Малыш, есть две минуты?

– Всё в порядке?

Шум стал меняться, и он понял, что она двигается.

– В масштабах вселенной – да. Просто хотел, чтобы ты знала, что, когда я приехал домой, тут сидела Мелани в своей машине. Она хотела поговорить, мы поговорили, и она только что уехала.

Ответа не последовало, только шум бара заметно стих. Феб зашла в кабинет.

Потом она спросила:

– Мелани?

– Да.

– Она в порядке?

– Думаю, нет.

Она снова помолчала, прежде чем спросить:

– Ты в порядке?

– Буду лучше после трёх, когда ты заберёшься ко мне в кровать.

– Колт, – тихо и нежно произнесла она.

Ему хотелось ещё послушать эту тихую нежность, но у неё не было времени, да и сам он не хотел бы заснуть посреди разговора.

– Я ложусь, милая, практически засыпаю на ходу.

– Хорошо.

– Увидимся, малыш.

– Увидимся, Колт.

Он захлопнул телефон, включил сигнализацию на окнах и дверях, взял в спальню пистолет и телефон и заснул секунд через пять после того, как кот Феб устроился у него на груди и начал мурчать.

* * *

Колта разбудило пиканье сигнализации, и он мгновенно насторожился и стал прислушиваться, потянувшись к пистолету на тумбочке и стараясь услышать какие-нибудт звуки, которых не должно быть.

Потом он услышал:

– Господи, Феб, заткни её.

Морри.

Потом сигнализация запищала быстрее и громче.

– Твою ж мать, – громко прошептала Феб, – я ошиблась.

– Попробуй ещё раз, – посоветовал Морри.

Пиканье продолжилось, но потом остановилось.

Колт опустил руку, и Уилсон, который тоже проснулся, встал со своего места возле бедра Колта и спрыгнул с кровати.

– Ты в порядке? – спросил Морри.

– Да, спасибо, что проводил, – снова прошептала Феб.

– Я же должен удостовериться, что моя маленькая сестрёнка в безопасности, – ответил Морри. Колт прислушивался к тишине, потом входная дверь хлопнула, и он услышал ещё пиканье. Это Феб нажимала кнопки на панели, чтобы заново установить сигнализацию.

Потом некоторое время было тихо, а потом Феб снова зашептала:

– Это чей живот? Мистера Мурлыстера?

Боже, она гладила Уилсона и снова звала его этим идиотским именем. Бедный котяра.

Колт улыбнулся в темноту.

Она вошла в комнату, и он услышал мурчанье кота. Колт не шевелился. Феб опустила кота, подошла к тумбочке, и Колт услышал, как она положила на неё телефон. Потом она прошла к комоду, и он услышал, как звякнули её украшения, когда она сняла их. Потом он услышал шорох одежды, два глухих удара её ботинок об пол. Всё это время он наблюдал, как её тень движется по комнате.

Она схватила что-то с края кровати и прошла в ванную, включив свет, только когда дверь была плотно закрыта. Он услышал, как она включала и выключала воду, умывалась и чистила зубы. Потом она выключила свет и открыла дверь.