Текст книги "Для тебя (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
– Малыш, Харрисы, – тихо проговорил он.
Феб подняла на него глаза и склонила голову набок, прежде чем посмотреть обратно на Крейга и задать вопрос, который говорил сам за себя.
– Мы увидим тебя в «Джек и Джеки»?
– Обязательно, – тихо ответил Крейг.
Колт кивнул ему, и Крейг кивнул в ответ, после чего они с Феб двинулись сквозь толпу скорбящих к Харрисам. Феб привлекала внимание людей. Автоматически и неосознанно приняв на себя роль принцессы сердец, она сдержанно улыбалась и кивала, излучая понимание и спокойствие одними глазами, как и её мать.
– Мистер и миссис Харрис, – сказал Колт, когда они подошли.
Он пожал руку мистеру Харрису и подставил щёку миссис Харрис, потом Феб представилась и поцеловала обоих в щёку.
Потом она снова придвинулась близко к Колту, обняла его рукой за пояс и прижалась к его боку. Желая показать Харрисам, что смерть Эми была не напрасной, она повернулась к Колту и положила ладонь ему на живот. Он вернул жест, обняв её одной рукой за талию.
Потом Феб заговорила, употребляя «мы».
– Мы очень сожалеем об Эми, – сказала она, – правда.
Миссис Харрис смотрела на ладонь Феб на животе Колта, а мистер Харрис тихо произнёс:
– Спасибо.
– Она... она была красивой, – продолжала Феб, – и очень хорошей. Мы оба любили её. Просто... мы просто не знаем, что сказать.
– В такие времена ничего и не скажешь, дорогая, – ответила миссис Харрис.
– Мы хотим, чтобы вы знали: вы и Эми в наших мыслях, – продолжала Феб говорить за них обоих, словно они являлись единым целым, один разум, одно тело, и миссис и мистер Харрис кивнули.
Она заметила, что подходит кто-то ещё, и закончила:
– Оставим вас с вашими гостями.
– Александр, Фебрари, спасибо, что пришли, – сказал мистер Харрис.
Подтвердив Харрисам воссоединение Колта и Феб, Колт повёл Феб прочь.
Выйдя за пределы слышимости, он спросил:
– Ты в порядке?
– Чувствую себя глупо, – пробормотала она. – Что бы ты сказал?
– То же, что и ты.
Откинув голову, она посмотрела на него и улыбнулась. Её улыбка не была широкой, но Колту было достаточно, чтобы он решил показать Харрисам бонус, если они всё ещё смотрят. Он остановил Феб, наклонил голову и коснулся её губ своими. Когда он поднял голову, она прижалась к нему и обняла. И это её объятие было не для Харрисов, а для Колта и только для него. Ему не нравилось находиться здесь и не нравилась причина, по которой он находился здесь, но ему чертовски понравилось это объятие.
Колт заметил Джули Маккол. Она стояла сама по себе. Джули не успела отвести взгляд, и он заметил, что она смотрит на них с алчным и голодным выражением лица.
Ещё Колт понял, что её дни закончатся ещё печальнее, чем у Эми. Эми не просила пересдать полученные карты и перетасовать колоду и мало что могла сделать с картами, которые ей со временем достались. Но Джули Маккол продолжала просить всё новые карты вместо того, чтобы играть теми, которые у неё уже были. Плохие или хорошие, она хотела ещё больше, не понимая, что должна или поднять ставки, или выйти из игры, или блефовать, потому что со следующей сдачи может многое выиграть. Вместо этого, требуя новых карт, она могла продешевить.
– Колт? – окликнула Феб. Она смотрела на него, продолжая обнимать, а потом повернула голову и посмотрела через плечо, увидев, как Джули садится на стул.
– Кто это?
– Подруга Эми.
– Ты её знаешь?
– Да, это она обнаружила Эми.
Феб рассматривала Джули.
– Я её встречала.
– Возможно. Она работает в Окружном банке.
– О, – пробормотала Феб, потом посмотрела на Колта и спросила: – Хочешь поздороваться?
– Нет.
Феб склонила голову набок и открыла рот, чтобы заговорить, но Колт продолжил:
– Она пригласила меня на свидание, после того как обнаружила тело Эми.
Глаза Феб увеличились в два раза, она подалась к нему и прошептала:
– Что?
– Кроме шуток.
– Пригласила тебя на свидание?
– Да.
– После того как нашла Эми?
– Не совсем сразу, она подождала полчаса.
у Феб приоткрылся рот, и она посмотрела обратно на Джули:
– Ого, Эми и правда не умела выбирать друзей.
– Да.
Взгляд Феб вернулся к нему.
– Что ты ответил, когда она тебя пригласила?
– Она спросила, не можем ли мы встретиться позже и выпить, и я сказал, что буду со своей женщиной.
Феб крепко сжала губы, но её глаза засверкали, и Колт понял, что она сжала губы, чтобы не расхохотаться.
Потом она пробормотала:
– Я не должна смеяться, это не вежливо, ведь её отшили и всё такое, не говоря уже о том, что мы на похоронах, но мне почему-то кажется, что я сейчас засмеюсь.
Колт крепче обнял её и посоветовал:
– Это не вежливо, и она тоже не вежливая, но потерпи, малыш. Ты сможешь посмеяться позже.
Феб продолжала сжимать губы, но теперь она кивала.
Она взглянула ему за спину, немного отодвинулась, но руку не убрала и прошептала:
– К нам идет Дэйв Конноли.
Колт развернулся и увидел, что в их сторону направляется Дэйв. Он сразу заметил: Дэйв усвоил урок, что трагедия кажется волнующей, пока не станет реальной и люди не начнут умирать. Он выглядел подавленным.
– Колт, Феб, – сказал Дейв, подойдя к ним.
– Дейв, – ответил Колт.
– Ты в порядке? – спросила Феб.
– Она работала на меня, – сказал Дэйв Феб, как будто она не знала.
Он посмотрел на гроб.
– Эми… – Потом он повернулся обратно к ним и закончил: – …какая жалость.
Феб сделала маленький шаг вперёд, взяла его за руку, слегка пожала её и отпустила.
– Никогда не мог найти никого, кто работал бы, как она, – пробормотал Дэйв. – В наше время люди не обладают рабочей этикой Эми. Они пренебрегают своими обязанностями, берут отгулы по три дня. Найти кого-то будет очень трудно.
Феб снова сжала губы и откинув голову, посмотрела на Колта. Как и Колт, она точно не знала, как реагировать на кого-то, кто жалеет о загубленной человеческой жизни, потому что это создает ему неудобства.
Феб повернулась обратно к Дэйву и сказала:
– Надеюсь, тебе повезет.
– Да, – пробормотал Дэйв, увидел, что люди начали рассаживаться, кивнул им и, слегка махнув рукой на прощание, направился к Джули.
Феб обменялась с Колтом ещё одним взглядом, который говорил о многом, и Колт без слов ответил, покачав головой.
Потом он повёл Феб к стульям и прошептал:
– Ты сможешь сесть?
– Просто будь готов отдать мне свой пиджак, если юбка не выдержит.
Задержав дыхание, она осторожно устроилась на стуле, и Колт не смог удержаться от улыбки, хотя ему удалось не рассмеяться. Когда она совершила этот подвиг, он сел рядом и положил руку на спинку её стула. Она с опаской переместила вес в сторону, пока не прислонилась к нему, и положила ладонь ему на бедро.
Пастор направился к трибуне, но Колт заметил что-то краем глаза и повернулся налево.
Миссис Харрис повернулась в их сторону. Она не улыбнулась, не кивнула, она не сделала ничего, просто смотрела на них с Феб. Когда пастор заговорил, она отвернулась, и Колт подумал, что же у неё на уме. Он знал, что воссоединение Колта и Феб не станет бальзамом для её души, ничего не станет.
Взгляд Колта переместился на гроб, в котором лежало тело женщины, которая жила всего лишь наполовину. К его боку прижималась живая женщина, которая жила так же. Обеих тем или иным образом вынудил к этому Денни.
Колт поднял руку со спинки стула Феб, положил ладонь ей на плечо и наклонился, так чтобы его рот оказался у самого уха Феб.
– Люблю тебя, малыш, – прошептал он. Она отклонила голову назад, посмотрела ему в глаза и улыбнулась, источая тот самый свет, свойственный Фебрари Оуэнс.
* * *
Док дождался, пока похороны закончатся и все разойдутся от могилы к своим машинам, и только потом подошёл.
Колт остановил Феб около пассажирской двери своего пикапа и подождал старика.
– Колт, Фебрари, – сказал Док, подойдя к ним. По его лицу было видно, что это не дружеский визит. Что-то было у него на уме.
– Док, – улыбнулась ему Феб, и он улыбнулся в ответ, но смотрел на Колта.
– Не надо, Док, – сказал ему Колт. Он почувствовал, как рядом с ним Феб вздрогнула от неожиданности, но не отвёл глаз от Дока.
– Вижу, вы двое вместе, вы разобрались во всём. И вы оба здесь, значит, вы решились...
– Не на что решаться, Док, оставьте это.
Док пристально посмотрел на него, потом взглянул на Феб, потом снова на Колта и сказал:
– Мальчик...
– Она сказала вам, что это был я, – сказал Колт.
Док закрыл глаза, потом открыл и сказал:
– Я знаю, мужчина вроде тебя, даже такой, каким ты был тогда, ты бы...
– Она ничего мне не сделала, Док. Оставьте это.
Док подошёл ближе и перевёл взгляд на Феб и обратно на Колта, и Колт понял, что он хотел сказать.
– Её ребёнок не от меня, – мягко сообщил он.
– Колт...
– Он не мой, Док, оставьте это.
– Она сказала мне...
– Оставьте.
– Мальчик, теперь ты знаешь, я знаю, что знаешь, не отрицай, у тебя есть сын.
– Ребёнок от Денни.
Док сделал шаг назад, на его лице отразилось удивление.
– Я так понимаю, – продолжил Колт, – что она не хотела говорить вам. Либо сама не хотела это принимать, либо боялась, что если расскажет вам о том, что её изнасиловали, то вы станете уговаривать её заявить в полицию, а у неё не хватило бы сил это вынести. Она выбрала меня, потому что знала, что тогда вы не станете настаивать, и решила вписать Крейга в свидетельство о рождении, потому что не хотела ещё больше навредить Феб и мне. Теперь, когда все скелеты вытащены, Док, давайте оставим их в покое.
– Я понятия не имел, – прошептал Док голосом, полным боли.
– Она не хотела, чтобы вы знали, – сказал ему Колт.
– Я мог ей помочь.
– Мы все могли, Док. Я уже сказал, оставьте это.
– Изнасиловали? – всё так же шепотом продолжил Док, но отвёл взгляд. Теперь боль отразилась и на его лице.
Феб шагнула вперёд и обняла пожилого мужчину, а он, к удивлению Колта, позволил ей это. Он был стар, это было очевидно, но никогда не вёл себя как старик. Сейчас же он выглядел так, будто его душу тяготила сотня прожитых лет.
– Вы не можете починить что-то, если не знаете, что оно сломано, – тихо сказала ему Феб. – Но вы подарили ей душевное спокойствие, в котором она нуждалась в то время. – Она отстранилась и посмотрела на него. – А это хорошо, верно?
– Нелегко жить с осознанием того, что ты мог сделать больше, Фебрари.
– Да, вы правы, – ответила Феб. – Значит, вам придётся жить с тем фактом, что вы поступили так, как она просила, сохранили её тайну и дали ей хоть немного чувства безопасности во время, когда она была чертовски напугана.
Док высвободился из объятий Феб и похлопал её по плечу, но в его глазах отражалась работа мысли, он анализировал воспоминания, стараясь понять, что упустил, где допустил ошибку и что ещё мог бы сделать.
Колт решил положить этому конец.
– Некоторое время назад Денни Лоу затеял войну, Док, погубив много людей.
Док посмотрел на него, а Колт продолжил:
– Никто из нас даже не знал, что он творит и считает себя победителем. Не отдавайте ему ещё одну победу, стоя недалеко от могилы той, кого он унизил. Эми не хотела бы этого для всех оставшихся. На самом деле она умерла, чтобы мы смогли это отпустить.
Док долго и пристально смотрел на него.
– Ты всегда был умным ребёнком.
– Да, кажется, вы говорили это, когда мне было пять, и ещё несколько раз с тех пор, – сказал ему Колт.
Док продолжал смотреть на него, потом повернулся к Феб:
– Как твой сон, Фебрари?
Феб придвинулась к Колту, обняла его одной рукой за талию, положила голову ему на плечо и прошептала:
– Хорошо, Док.
Док посмотрел на них обоих и сказал:
– Если бы меня спросили две недели назад, я бы никогда не подумал, что увижу вас вместе.
– Наслаждайтесь, – предложил Колт, обнимая Феб за плечи.
Тяжесть дня немного ослабла, потому что похороны закончились, он собирался отвезти Феб к себе домой, куда она уже начала перевозить свои вещи, и считал, что с большой долей вероятности имеет отношение к тому, что сон Феб улучшился. Не всё в мире шло отлично, но по крайней мере тут всё было хорошо.
Феб подалась вперёд и снова прошептала, на этот раз громко:
– Он такой самодовольный, Док.
– Любовь хорошей женщины может так влиять на мужчину, Фебрари, – так же громко прошептал в ответ Док.
Феб ошарашенно дёрнула головой, но Док не дал ей времени осознать комплимент. Он поднял руку и тут же её опустил, потом развернулся и пошёл прочь.
Колт посмотрел на его поникшие плечи и тяжёлую поступь и понял, что Дока одолевают тяжёлые мысли. Он всегда любил и восхищался этим мужчиной, но эти чувства только усилились, когда он увидел, что Док взвалил на себя бремя, которое на самом деле было не его. «Но, – подумал Колт, – ни один пастух не позволит члену своего стада забрести в беду, не обвиняя себя в небрежении, не зависимо от того, что стадо большое и он не мог управлять действиями того ягнёнка, который попал в беду».
Феб тоже наблюдала, как Док сел в машину, завёл её и уехал.
Она повернулась и подняла на него глаза:
– Думаешь, он будет в порядке?
Колт думал, что Док, будучи Доком, несёт бремя много тяжелее, чем любой другой человек, знакомый Колту, потому что Док его копил. Для Дока смерть станет даром, потому что после неё человек вроде него будет сидеть прямо рядом с Господом.
– Да, он будет в порядке, – ответил он Феб, оторвал взгляд от дороги и посмотрел на свою женщину. – Мне поднять тебя в пикап?
Она огляделась по сторонам и кивнула:
– Только подожди, как в похоронном бюро. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел.
Торчать на кладбище ему хотелось ещё меньше, чем торчать возле похоронного бюро и ждать, пока все машины уедут, то есть совсем не хотелось.
Поэтому он поднял Феб, отчего она издала тонкий, приглушенный писк и схватилась за его плечи, открыл пассажирскую дверь и посадил её на сиденье.
– Колт! – прошипела она, бегая глазами по сторонам.
Он положил ладонь ей на колено и сильно сжал, и она посмотрела ему в глаза.
– Малыш, просто поехали домой.
Зарождавшийся в её взгляде гнев угас, и она прошептала:
– Хорошо.
Колт шагнул назад, захлопнул дверь и направился к водительскому месту.
* * *
Феб направилась прямиком к стереосистеме, пока Колт пошёл к панели управления, чтобы выключить сигнализацию.
– Можно я поставлю диск? – спросила она, дойдя до забитых дисками шкафчиков – шкафчиков, которые и до этого были переполнены, а теперь он увидел, что диски распиханы и сверху и по бокам, и мысленно сделал себе заметку купить ещё шкафчиков, когда всё это дерьмо закончится.
– Можно, если это будет последний раз, когда ты спрашиваешь разрешения сделать что-нибудь в этом доме, – ответил Колт, успешно остановив пиканье.
Феб развернулась и уставилась на него:
– Что, если ты не в настроении слушать музыку?
Колт направился в кухню, снимая по пути пиджак.
– Феб, если я сижу в кресле и по телеку идёт игра или я смотрю сериал, стерео выключено. В остальных случаях у тебя полная свобода действий с музыкой.
Она любила музыку, всегда. Когда она была подростком, Джек и Джеки просто на стену лезли от того, как громко и часто она слушала музыку. Если она ехала на машине, вы всегда могли услышать её приближение. Даже сейчас, когда ей было сорок два, Колт слышал, как из её колонок ревёт рок, её узнавали по этому звуку. И он наблюдал, как она двигает попой, стоя за барной стойкой, когда музыкальный автомат играл её любимые песни. Чёрт, если по-честному, то он не смог бы сосчитать, сколько раз за последние два года боролся с желанием подойти к автомату и выбрать «R.O.C.K. in the USA» Джона Мелленкампа или «Jesus Is Just Alright» группы «The Doobie Brothers» – две из десятка песен, которые, как он заметил, ей очень нравились, просто чтобы посмотреть, как она двигается.
Колт повесил пиджак на спинку стула возле обеденного стола, когда она объявила:
– Тебе следует кое-что знать обо мне.
Он повернул голову и увидел, что она всё ещё стоит рядом со стереосистемой и смотрит на него.
– Что?
– Я привыкла слушать грегорианские песнопения. Они меня успокаивают.
Колт расхохотался и пошёл на кухню. Она как скажет!
– Я серьёзно.
Девушка, которую он возил на концерт Брюса Спрингстина и которая громко выкрикивала каждое слово песен «Born to Run» и «Born in the USA», и женщина, которая меньше месяца назад в своей машине вместе с Джесси подпевала Nickelback «Something in Your Mouth», а стекла в машине дребезжали от громкости, не станет слушать грегорианские песнопения.
– Если тебе хочется чего-то успокаивающего, малыш, включай, – ответил он и уставился на её почту.
Ему нужно появиться в участке, а она наверняка захочет пойти в бар, но перед этим им нужно разделаться с её почтой.
Комнату заполнила «Monday Morning» группы «Fleetwood Mac», и он улыбнулся. Грегорианские песнопения, как же!
Он ослабил галстук, расстегнул три верхние пуговицы рубашки и принялся разбирать почту, которая на первый взгляд казалась в основном макулатурой, когда услышал, как её каблуки зацокали по плиткам кухонного пола.
Она остановилась рядом с ним, подняв руки к одному уху, но смотрела на почту.
– Нет настроения для успокаивающего? – поддразнил он.
– После этой будет «Dreams», потом «Rhiannon», – сообщила Феб в качестве объяснения, положив серёжку рядом с горкой украшений, которую оставила на кухне вчера ночью, и принявшись за вторую.
– Лучшие песни? – спросил Колт, глядя, как она сняла серёжку и положила её рядом с первой.
– Ага, – ответила она, взяла какой-то рекламный листок, повертела его, не читая, и отложила в сторону.
– Полагаю, Стиви Никс успокаивает лучше, чем грегорианские монахи, – сказал ей Колт.
Она посмотрела ему в глаза:
– Ты меня разоблачил, детка. Теперь веди себя достойно.
Он снова сосредоточился на почте, но теперь улыбался.
Феб протянула руку и вытянула из кучи небольшую посылку в конверте из пузырчатой плёнки. Колт смотрел, как она протащила её по столешнице, прежде чем поднять. Он успел заметить почтовый штемпель и, бросив каталог, который собирался отложить, выхватил у неё посылку.
– Колт...
Он посмотрел на штемпель, закрыл глаза и прикусил губу.
– Колт.
На этот раз она произнесла его имя тише, и её голос дрогнул.
Он открыл глаза и посмотрел на неё.
– Отправлено из Колорадо, – сказал он, и она опустила глаза на посылку. – Хочешь, я открою?
Она обняла себя руками и вцепилась в плечи, как Шерил, защищаясь. При этом она не отводила взгляда от посылки.
– Феб...
– Открой её, – прошептала она.
Он открыл и вытащил из пузырчатого конверта нечто, аккуратно завёрнутое и заклеенное в несколько слоев обёрточной бумаги. Он разорвал бумагу, следя, чтобы под пальцами она осталась, и увидел рамку. Внутри находилась фотография Феб с мужчиной, которого он видел только мёртвым на снимках с места преступления. Высокий, темноволосый и голубоглазый, привлекательный. Они стояли за барной стойкой, и Феб обнимала его за пояс обеими руками, прижавшись к его боку. Он крепко обнимал её одной рукой за плечи, прижимая к себе. Она откинула голову назад, её длинные волосы рассыпались поверх его руки и по её спине, она прижималась губами куда-то между его челюстью и ухом и при этом улыбалась. Мужчина тоже улыбался, открыто и широко, глядя прямо в камеру. У него было такое выражение лица, будто он держит в объятьях всё, что ему нужно.
По стеклу чёрным маркером было написано: «Для тебя».
У Колта скрутило желудок, а кровь закипела. Он перевернул рамку и положил её лицом вниз на столешницу.
Подняв глаза на Феб, он увидел, что она не отрываясь смотрит на рамку.
– Тебе не нужно смотреть на это, малыш, – мягко сказал он.
Она покачала головой, но сказала:
– Я знаю, что там. Бутч держал эту рамку у себя на тумбочке. Она была там до того, как я переехала к нему, и я оставила её там, когда ушла.
– Фебрари...
Всё также глядя на рамку, она перебила его, прошептав:
– Он хранил её.
– Феб...
– Он хранил её, – повторила она.
Колт отвёл рукой её волосы и положил ладонь ей на шею, сжав пальцы, и она подняла на него глаза. Её лицо побледнело от боли и растерянности.
– Малыш, – тихо сказал он.
– Почему он изменил мне, если хранил её?
– Я не знаю.
И Колт действительно не знал. Мужчина на фото обнимал Феб так, будто станет биться до смерти, прежде чем отпустить её. Некоторые мужчины были слабыми, как Кори, Колт это знал, видел такое регулярно. Они любили своих жён, своих подруг, но всё равно изменяли им. Может, им было интересно, зеленее ли трава на стороне? Может, им нравился азарт погони или возбуждение от секса с новой и непривычной партнёршей. Может, им хотелось чего-то, от чего их женщина отказывалась. Может, они просто были мудаками. Хотя Феб совсем не походила на таких женщин, как жена Кори, Бетани, может, Бутч всё-таки был одним из таких мудаков, но Колт уж точно не собирался сообщать это ей.
Она закрыла глаза и отвернулась.
– Нужно отнести её в участок на экспертизу, – сказал Колт.
Не открывая глаз и не поворачиваясь к нему, она сказала:
– Ладно.
Он ещё раз сжал её шею, но она отказывалась смотреть на него.
– Малыш, если хочешь, после экспертизы я сделаю копию для тебя, прежде чем её приобщат к делу.
Она подняла голову и уставилась на него, приоткрыв рот.
– Ты любила его, – сказал Колт. Это было чертовски сложно, но он сказал.
– Да, – прошептала она, и он понял, что ей тоже было чертовски нелегко это сделать.
– У тебя есть такая фотография? – спросил он.
– Нет.
– Хочешь?
– Колт...
Он снова сжал её шею и повторил:
– Хочешь?
Между её бровями появились складочки, и она спросила:
– Ты не против?
– Малыш, он умер. – Она снова закрыла глаза, но открыла их, когда он притянул её ближе. – Прости, милая, это было грубо. Но он умер для тебя задолго до того, как Дении его убил. Он мне не соперник, но он важен для тебя. Если ты хочешь эту фотографию на память, значит она у тебя будет.
Феб долго смотрела на него, а потом прошептала:
– Хочу.
– Значит она у тебя будет.
Она кивнула и сглотнула, потом быстро взглянула на столешницу и снова посмотрела на него.
– Ты можешь... – начала она и замолчала, потом медленно вдохнула и сказала: – ...просмотреть остальную почту? Открывай всё, что захочешь. Мне нужно вылезти из этой одежды, и мои каблуки убивают меня.
– Договорились.
Она ещё раз медленно вдохнула, потом подалась вперёд и уткнулась лбом ему в грудь, положив руки ему на пояс. Он почувствовал, как она сжала в кулаках его рубашку, и слушал, как она дышит, каждый вздох глубже предыдущего. Он не убирал своей ладони с её шеи, пока она пыталась взять себя в руки. Потом она отстранилась и, запрокинув голову, снова посмотрела на него.
– Видишь, «Dreams», – прошептала она название зазвучавшей песни. – Успокаивает, – закончила она, потом запрокинула голову ещё больше и поцеловала его между скулой и ухом, как мужчину на фотографии, за исключением того, что она не улыбалась.
Она отстранилась и пошла в спальню, а Колт наблюдал за ней, анализируя собственные ощущения, после того как она поцеловала его вот так, так же, как другого мужчину.
Он обнаружил, что не чувствует ревности, обиды или злости.
Он чувствует себя счастливчиком.
* * *
– Фотография чиста, – сказал Салли, усаживаясь за свой стол напротив стола Колта.
– Никаких отпечатков?
– Тщательно стёрты, ничего.
Колт откинулся в своём кресле и внимательно посмотрел на Салли.
– Скоро это дерьмо закончится, Сал?
– Это дело уже аккуратно упаковано и завязано бантом, всё что нам осталось – поймать этого ублюдка, – сказал Салли. – Ты был прав. Я проверил банковские записи: Мари несколько раз брала деньги из своего трастового фонда в Чикаго. Всего двадцать тысяч с прошлого февраля, когда Денни познакомился с Шерил. Мы побеседовали с Карли, соседкой, она сказала, что Мари говорила ей, что Денни просил деньги. Карли не знает, на что, потому что Мари тоже этого не знала. Скорее всего, это тоже сыграло роль в том, что Мари всё достало и она накрутила себя до противостояния с ним.
Колт кивнул, и Салли продолжил:
– Суммы совпадают с тем, что, по словам Райана и Шерил, он дарил им, включая оборудование, подарки и всё такое. Непредвиденные траты с их совместного счета тоже увеличивались со временем. Ничего особенного, несколько сотен долларов тут и там, но он стал чаще снимать деньги, особенно в последние полгода.
– Он платил Райану и Шерил наличными?
– Всегда.
– Пятнадцать штук? – спросил Колт.
– Шерил сказала, что перед отъездом он оставил ей пять тысяч на почтовые расходы и непредвиденные траты.
– Пять кусков – это намного больше, чем требуется для оплаты доставки, – заметил Колт.
– Транжира, – ответил Салли. – Шерил сказала, что он всегда был щедрым.
Колт подумал, что Шерил не станет скучать по Денни, но, учитывая то, какую жизнь ей приходилось вести, она не может не скучать по его деньгам.
– Он не мог планировать убийства, когда снимал те деньги, – заметил Колт.
– Невозможно сказать, что он планировал.
У Колта кровь застыла в жилах, но он постарался не обращать на это внимания и продолжил:
– Он в Нью-Мексико, туда отправилась посылка. Есть что?
– Ноль. Парень просто призрак.
– У нас есть машина, на которой он ездит, его фотографии у всех полицейских, мы знаем, где он и за кем охотится. Как, мать твою, он может быть призраком?
– Колт...
– Господи, Салли, это дерьмо не кончается. У нас полно доказательств, чтобы прижать парня, и мы знаем, где он, а он растворился в воздухе?
– У нас есть даже больше, если тебе интересно.
Колт промолчал, и Салли продолжил:
– Ты просил меня задействовать подруг Лорейн, и нам надо сделать памятку поступать так и в будущем. Женщины оказались ценным источником сведений. Одна из них, она замужем за сотрудником банка, знала всё об Эми, ребёнке, усыновлении – обо всём, кроме изнасилования и личности отца. Другая знает Эмили Хоуп.
– Эмили Хоуп?
– Да, она была лучшей подругой Эми в то время. Сейчас живет в Кармеле. Она узнала о смерти Эми по каналам Лорейн, а помимо этого ещё кучу всего. Она приходила утром, перед тем как пойти на похороны.
Эмили Хоуп. Услышав имя подруги Эмили, Колт вспомнил и имя, и девушку. Он проанализировал свежие воспоминания о похоронах и попытался отыскать там девушку, вместе с которой Эми когда-то проводила время. Тогда он её не знал, но у него была хорошая память на лица, а на похоронах он её не видел.
– Если она та, кто я думаю, то её не было на похоронах, – сказал Колт Салли.
– В то время она была огромной как дом?
Колт вспомнил, что она была довольно хорошенькой и совсем не толстой. На самом деле она была плоскогрудой и узкобёдрой, с телом почти как у мальчика. У худенького мальчика.
– Нет.
– Сейчас она огромная, Колт. Огромная.
– Салли.
– Нет, серьёзно, она не смогла сидеть в кресле с подлокотниками. Нам пришлось принести другой стул специально для неё. Громадная.
– Хорошо, она набрала вес, но что она сказала?
– Она сказала, что всегда знала, что с Денни что-то не так, он всегда вызывал в ней жутковатые ощущения. Она сказала, что знала, что Денни изнасиловал Эми, мы даже спросить не успели. Определённо, Эми рассказала только ей и заставила поклясться хранить тайну. Она сказала, что ненавидит Денни за то, что она изнасиловал Эми, понятно, но ещё и за то, что Эми «угасла» – её слова – после произошедшего. Они перестали поддерживать связь, когда Эмили переехала в Кармел. По инициативе Эми: она не перезванивала, а если они договаривались встретиться, то отменяла встречу. Со временем Эмили прекратила попытки и теперь дерьмово себя чувствует. Она говорит, что помнит ту ночь, когда Эми накачали наркотой, «как будто это было вчера» – снова её слова. И она сама заговорила об этом, я ничего ей не рассказывал. Она помнит об этом, потому что просто знала, что Денни подсыпал что-то Эми. Она готова дать показания об изнасиловании и обо всём, что мы попросим. Чёрт побери, она попытается убедить присяжных, что присутствовала, когда он зарубил Мари, – вот насколько она готова давать показания. Она очень расстроена, что Эми умерла, наверное, чувствует себя немного виноватой. Она утверждает, что всё вычислила, и её палец показывает точно на Денни.
– Показания с чужих слов. Она мало поможет.
– Это подтверждает записку, оставленную Эми, если нам понадобится её использовать.
Это правда.
– Также есть зацепка по «Ауди», – продолжил Салли.
– Да?
– Парни её осмотрели. Ничего. Абсолютно чистая. Только она была такая чистая, что они решили, что ему пришлось обращаться к профессионалам, так что они стали копать. Нашли автомойку на другой окраине Индианаполиса, в стороне от его маршрутов, далеко отсюда, далеко от Шерил.
– Думал сбить нас со следа, – отметил Колт.
– Да, только не учёл, что федералы упорные. Если бы пришлось, они бы проверили каждую автомойку отсюда до Луисвилля и дальше, до Чикаго, Спрингфилда и Цинциннати.
– Значит, они нашли что-то?
– Да, мужик. Он сам мыл её, но, как ты представляешь, работники видели кровь, много крови. Они вспомнили это. Они испугались, но он скормил им ту же старую историю, мол, я лейтенант Колтон, показал жетон и сказал, что его ранили во время выполнения задания или что-то такое.
Колт стиснул зубы.
– Это уже начинает надоедать.
– Могу представить, – пробормотал Салли, ощущая его беспокойство. – Опознали его фото. Улики смыты, но свидетель, который мыл машину, готов подтвердить, что он видел, а точнее отмывал.
– Хоть что-то.
– У нас есть больше.
Колт посмотрел на друга, и Салли продолжил:
– Федералы попросили какого-то эксперта сравнить записку, которую Денни написал Эми, и некоторые записи, обнаруженные в его доме, с почерком на обороте школьной записки от Энджи, которую он прислал Феб. В прошлом Денни не был так осторожен, когда послал свои угрозы Эми, после того как она забеременела. Эксперт говорит, что почерк везде совпал. Стекло от рамки тоже отправляют на экспертизу.
– Если он пойдёт под суд, мы не станем обвинять его в изнасиловании, Салли.
– Мы просто складываем кусочки пазла, и они создают целую картину. – Колт молча смотрел на него, и Салли спросил: – Хочешь ещё?
– А у тебя есть?
– Да, точнее у Криса есть. Он пошёл в магазин к Скипу, не знаю зачем, Крис постоянно что-то делает у себя дома. Он увидел, что Скип продает три разных вида топоров и два вида ледорубов. Один из топоров показался Крису очень знакомым, так что он спросил Скипа про топоры и про Денни. Ты удивишься, но Скип, этот старый хрыч, ничего не выкидывает. Каждый чек за каждую гайку и каждый болт, которые он продал с тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, когда открыл свой магазин. Всё разложено, всё под рукой. Скип вспомнил Денни. И ты бы вспомнил – мужик в дорогой одежде покупает кучу топоров. Он начал смотреть в своих маленьких ящичках и доставать чеки. За четыре раза Денни купил все виды топоров и ледорубов. Один из этих топоров совпадает с тем, что мы нашли в переулке рядом с телом Энджи. Ни одного из других в доме не обнаружили.
