Текст книги "Для тебя (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)
– Гранта предупредили? – спросил он.
– Агенты едут к нему, – сказал ему Салли и спросил: – Ты нашёл какую-нибудь связь между Эми Харрис и Денни?
Колт покачал головой. Он провёл много времени в её доме и ещё больше времени, беседуя с её соседями. В доме он ничего не нашёл. С соседями повторялось одно и то же. Все были потрясены самоубийством, Эми не казалась женщиной, склонной к подобному. Она была приятной соседкой. С готовностью помогала: присматривала за детьми, собаками, кошками, вынимала почту, когда соседи были в отъезде. Её знали как милую, вежливую, тихую и застенчивую.
– Не нашёл даже не одного свидетельства о том, что она родила ребёнка, а значит, и ничего насчёт его усыновления. Как будто этого никогда не было, – рассказал Колт Салли.
– Может, и не было, а она просто придумала историю.
– Довольно странная история, чтобы просто болтать.
Салли кивнул.
– Это правда. – Он многозначительно посмотрел на Колта. – Может такое быть, что мир её просто не понимал и она устала от этого?
За шестнадцать лет работы детективом его пять раз вызывали по поводу самоубийства. За всё время работы в полиции он видел ещё два. Колт никогда не понимал убийства, независимо ни от чего. Самоубийство – другое дело. Он не оправдывал, но все семь раз, узнав подробности позже, он мог понять.
А самоубийство Эми он понять не мог.
– Док сообщит её родителям. Я встречусь с ними, когда они приедут.
Салли кивнул.
– Кстати, почему ты ещё здесь? Ты больше никогда не заработаешь ещё одну фриттату от Феб, если будешь сидеть за столом.
– Сегодня она закрывает бар.
– А-а, – усмехнулся Салли. – И всё равно, она там, за барной стойкой, не сомневаюсь, что в одном из своих чокеров, и уж точно не сомневаюсь, что выглядит аппетитно, и этот бар всего в двух кварталах. Стоит тебе выйти за дверь, и ты не на службе, так что спрашиваю ещё раз: почему ты до сих пор здесь?
– Хороший вопрос, – сказал Колт, встал и взял свою куртку.
Он уже шёл к выходу, когда Салли окликнул:
– Ты ещё хочешь, чтобы Лорейн запустила сбор слухов?
Колт не обернулся, только махнул рукой и крикнул в ответ:
– Конечно.
* * *
Колт вошёл в «Джек и Джеки» и сразу же нашёл глазами Феб.
Она увидела его и кивнула.
Психованный Денни Лоу со своим мщением, суровое возмездие Кэла Джонсона, необъяснимое самоубийство Эми Харрис – и всё-таки одного наклона головы от Фебрари было достаточно, чтобы всё в мире встало на свои места.
Впервые за двадцать два года, кивнув ему, Феб не отвела взгляд. И впервые за двадцать два года он улыбнулся в ответ.
Феб поймала его улыбку и опустила глаза, но он заметил улыбку, которая предназначалась ему, хоть и была направлена в пол. Эта улыбка была тёплой, и знающей – она была такой же, как раньше, но в то же время говорила намного больше. Он пробовал её на вкус, он был в ней. Это понравилось ей настолько, что она приготовила для него фриттату. Теперь её улыбка говорила ему о том, то ей понравилось и настолько, что она хочет ещё.
Да, всё в мире было в порядке.
Колт направился к своему месту, и она пошла туда же вдоль барной стойки.
Как только он уселся на стул, она спросила:
– При исполнении?
– Нет, милая.
– Пиво, бурбон или и то, и другое?
– Пиво.
Она кивнула и подала ему пиво.
Он сделал глоток, но она не отошла.
– Ты в порядке? – спросила она, и, опустив руку с бутылкой, он увидел, что она смотрит на него.
– Бывало и лучше.
– Этот самоубийца – кто-то, кого ты знал?
– Да.
– Хочешь поговорить?
– Позже.
Она кивнула и тихо сказала:
– Хорошо, детка.
Она оставила эту тему и склонила голову набок:
– Ты ужинал?
– Малыш, уже половина десятого.
– Ну и что? У Фрэнка кухня ещё открыта. Я могу отправить туда Дэрила с твоим заказом.
– Я закажу бургер, а он принесет мне «Рубен»[12]
[Закрыть].
– Да, но у Фрэнка что бургер, что «Рубен» – ещё никто не жаловался.
Это правда.
– Скажи ему пусть принесёт «Рубен».
Она усмехнулась:
– Это значит, что ты хочешь бургер?
Колт кивнул, Феб засмеялась, и все в баре уставились на них. На этот раз Колт не возражал побыть объектом пристального внимания. На самом деле, как только он услышал смех Феб после такого дня, ему вообще стало по фигу, пусть смотрят сколько влезет.
Она обошла барную стойку и прошла у него за спиной. У Колта чесались руки схватить её и притянуть к себе, но он не стал этого делать. В «Джек и Джеки» она решала, насколько открыто показывать другим, что происходит между ними.
К нему подошёл Морри с подносом, заставленным пустыми бокалами.
– Привет, чувак.
– Привет, Морри.
– Приблизились к тому, что мир снова безопасен для моей младшей сестрёнки? – спросил Морри, поставив поднос на стойку и выкидывая бутылки в мусорку.
– Салли и федералы заработали сегодня несколько очков.
– Отлично, – улыбнулся Морри, ставя стаканы рядом с раковиной под стойкой.
Колт рассматривал своего друга.
Морри относился к Колту так же, как и его отец, так было всегда, даже ещё до Джека. Его вера в Колта была настолько сильной, что её не смог бы расплавить или погнуть даже жар в самом центре Земли. Морри знал, что Колт сделает так, что у Феб снова всё будет хорошо, знал ещё до того, как отношения между ним и его сестрой изменились. Он знал, что Колт будет работать над этим, пока не рухнет, и верил: даже если дорога к безопасности будет покрыта дерьмом, Колт доберётся до конца этой дороги и проведёт Феб.
Несмотря на то, что они спорили и дрались, Колт знал, что лучшего друга быть не может. Он понятия не имел, почему Господь решил с рождения поместить его в ад, чтобы потом привести его к спасению в детском саду. Хотя он подозревал, что если бы не прошел через ад, то не понял бы спасения. Может, это и глупо, но он был благодарен Богу за то, что тот показал ему путь.
Колт сглотнул комок в горле и спросил Морри:
– Как дела с Делайлой?
– Когда я сегодня спросил, можно ли мне спать не на диване, когда вернусь домой, она раздумывала как минимум тридцать секунд, прежде чем сказать нет, – ответил Морри.
– Прогресс.
– Чертовски верно.
К нему подошла Феб и вклинилась между Колтом и пустым стулом рядом. Она наклонилась вперёд, положив локти на стойку и повернула голову к нему.
– Бургер, «Рубен» или что-то неожиданное с ветчиной и швейцарским сыром скоро будет.
– Ненавижу ветчину, – ответил Колт.
Она откинула голову и засмеялась, громко и свободно, открыв шею, подчеркнутую чокером. Это заставило Колта осмотреть бар – для вечера вторника народа было порядочно. Вряд ли Феб согласится оставить Морри и Дэрила одних, чтобы Колт мог отвезти её домой и оттрахать до потери сознания.
Он также заметил, необычно медленно, что кроме чокера на ней была белая облегающая блузка, прямая джинсовая юбка по фигуре и пара ковбойских сапог. Макияж тоже был другим, более насыщенным, но он не выглядел слишком ярким, а только делал её глаза привлекательными и невероятно сексуальными.
Она нарядилась для похода в «Коста». И для Колта.
Феб отсмеялась и посмотрела ему в глаза:
– Колт, Фрэнк использует окорок, запечённый в медовой глазури, а не варёную ветчину. Тебе понравится.
– Вижу, вы уже привыкли к ошибкам Дэрила.
После его замечания на её лице снова появилось это выражение: нежный взгляд из-под полуопущенных век, кончики губ приподняты в легкой, сексуальной улыбке. На этот раз он понял: она не пыталась показать ему только часть чего-то, а часть утаить. Она подарила ему нечто потрясающее и обещала, насколько лучше всё будет, когда она перестанет сдерживаться.
– Да, – ответила она.
– Ладно, я переживу ветчину, – сказал он.
Феб выпрямилась и встала спиной к стойке. Она положила ладонь ему на шею.
– Обещаю, это будет нетрудно, – прошептала она, отпустила его и вернулась за стойку.
Он смотрел на Феб, когда она дотронулась до него, поэтому после её ухода оказался лицом к бару.
Она с тем же успехом могла бы схватить его за яйца и поцеловать взасос. Он даже увидел, как Лэнни Гилберт достаёт из сумочки свой сотовый.
Плевать и на это тоже.
За все годы, проведённые с Мелани, несмотря на то, что он любил её, а он действительно её любил, никогда он не шёл домой, зная, что она поможет ему оставить прошедший день позади.
Пара дней с Феб, и это стало само собой разумеющимся.
Колт отвернулся от бара, чтобы глотнуть пива и посмотреть, как Феб моет стаканы в раковине.
Через пятнадцать минут Дэрил принёс от Фрэнка его знаменитую жареную вырезку на булочке с кунжутом и картофель фри.
И Колт съел это без лишних слов, глядя, как плечи Феб трясутся от сдерживаемого смеха.
* * *
Колт оказался прав.
Фебрари Оуэнс относилась к тем женщинам, которые сядут тебе на лицо и им это понравится. Она относилась к тем женщинам, которые будут сосать твой член и возбуждаться ещё больше. Он также открыл, что она относилась к тем женщинам, которые с удовольствием будут делать всё это одновременно и кончат.
У него не было возможности трахнуть её на четвереньках, потому что во второй раз он хотел смотреть, как она кончает.
И он смотрел.
Когда всё кончилось, он не торопился выходить из неё, запоминая её тугую, влажную киску и одновременно пробуя языком серебряные цепочки у неё на шее. Ему нравился холодный металлический привкус серебра, смешанный с тёплым, солёным вкусом её кожи. Это и есть настоящая Феб, противоречивая и манящая.
Потом он вышел из неё, перекатился на спину, выключил свет и притянул Феб к своему боку.
Несмотря на то, что теперь у него была свежевыкрашенная гостевая спальня с новым комодом и кроватью, над которой висела огромная картина с изображением корзины цветов, Джек и Джеки ясно дали понять, что не хотят быть третьим и четвёртым лишним, пока Феб и Колт строят свои новые отношения. Колт привёз Феб домой пораньше, потому что народ разошёлся и Морри заявил, что они с Дэрилом смогут управиться сами. Вернувшись, Колт и Феб обнаружили, что фургон исчез, а дома их ждала записка о том, что родители Феб на некоторое время переезжают в квартиру Морри.
Колта это устроило: квартира Морри была намного безопаснее автофургона.
– Устала, малыш? – спросил он.
– М-м, – ответила она, и он ни хрена не понял, что она имела в виду.
– Ты, кажется, не сильно волнуешься из-за всего этого, – заметил он.
Она замерла рядом с ним, и он принялся выводить пальцами узоры на её бедре, давая ей время, ожидая, чувствуя, как уходит её напряжение.
– Я боюсь до чёртиков, – наконец прошептала она, снова решив поделиться своими чувствами, а не скрывая их.
– Насколько я знаю, Феб, перевести стрелки часов назад можно только в кино.
Он слушал, как она глубоко вдохнула, потом выдохнула и сказала:
– Это правда.
– Надо жить, глядя вперёд, если продолжать оглядываться назад...
Он не закончил, и Феб кивнула у его плеча.
Он решил сказать, как есть, и посмотреть, как она отреагирует.
– Я хочу прояснить всё прямо сейчас, милая, мне нравится идея идти вперёд по жизни с тобой.
– Колт...
– Мне казалось, что в этой кровати я Алек, – поддразнил он, но она приподнялась и посмотрела на него в темноте.
– Да, – мягко сказала она, – но сейчас со мной разговаривал Колт.
Он почувствовал, как тёплая спираль в груди сжала его внутренности так крепко, что целых десять секунд ему было трудно дышать.
Потом Феб уронила голову, провела носом вдоль его челюсти и снова устроилась рядом с ним.
– Ты со мной? – спросил он.
Её рука у него на животе напряглась.
– Я с тобой, – прошептала она.
Он закрыл глаза и сжал руку, лежавшую у неё на талии.
Через некоторое время она спросила:
– Это и был наш разговор?
– Да, по большей части.
– Значит, «Коста» мне не светит?
Колт устал, время было уже заполночь, всегда будут плохие парни, которых надо ловить, это его работа.
Но он всё равно расхохотался, повернулся к Феб и спустя немного времени выяснил, что оказался прав и в том, когда предположил, что она с удовольствием разрешит поиметь себя сзади, захочет большего и будет умолять его трахать её сильнее.
И бурно кончит от этого.
Глава 8
Колт
Едва войдя в кухню следующим утром, я осознала свою ошибку.
Я слишком рано козырнула фриттатой.
Мне следовало придержать её для особенного события. Как минимум, отпраздновать нашу первую неделю вместе. А не первое совместное утро.
А теперь я не знала, что приготовить Колту на завтрак. Особенно после ночи, когда он подарил мне ещё три оргазма. Три. И мне не пришлось ничего делать, даже направлять его рукой, или движением бёдер, или словами. Ничего.
Этот мужчина знает, что делает.
А мужчина, который знает, что делает, заслуживает хорошего завтрака.
А если этот мужчина выглядит, как Колт, обладает телом, как у Колта, оберегает меня и в то же время умеет меня рассмешить, то он заслуживает великолепного завтрака.
Изучая содержимое холодильника и кухонных шкафчиков, я поняла, что мама закупила для Колта уйму продуктов, как будто ей нужно было забить кладовку для Джулии Чайлд[13]
[Закрыть]. Я придумала рецепт и принялась за дело, когда услышала, как выключился душ.
Пока готовила, я вспоминала вчерашний день.
Вчера был мой первый весёлый день за долгое время. После того как я написала список, позвонила Колту и передала список маме, я вдруг почувствовала себя беззаботной. Странно, учитывая разгуливающего на свободе психопата, но это правда.
В моей походке появилась лёгкость, которую все заметили. Мама с папой не скрывали своего удовольствия. Морри наблюдал за мной целый день, улыбаясь и качая головой. Он понял, что нам не придется разговаривать о Колте, и радовался этому. Даже Джо-Боб бросил на меня лишь один взгляд и широко улыбнулся.
Прежде чем заняться йогой, я позвонила Джесси и отправила её прочесывать торговые центры, дав особые указания. Мне нужна была одежда, которую носит Фебрари Оуэнс, а не Джесси Рурк. Она должна выглядеть так, чтобы было понятно, что я старалась, но не слишком сильно. И она должна подходить для первого свидания.
Джесси была сама не своя от восторга и звонила мне практически из каждого магазина, в который заходила в «Фэшн Молле», в «Кейстоне» и в «Кроссинге», чтобы рассказать мне как проходит её крестовый поход. Потом она притащила в бар миллион сумок и Мими, и мы пошли в кабинет, где я перемеряла всё. Большинство нарядов были в стиле Джесси Рурк (а это значит, что она забрала их домой). Но она попала в самую точку с джинсовой юбкой, сапогами и облегающей рубашкой. Идеально.
И всё время мы хихикали и болтали, а в конце я накрасилась косметикой, которую принесла с собой. Мне показалось, будто мы снова вернулись в старшую школу и ничего в мире нас не волновало, кроме необходимости прочитать пьесу Шекспира к уроку английского или написать доклад по психологии.
До этого момента я даже не представляла, насколько сдерживала себя, даже с друзьями, и снова расслабиться оказалось так здорово, так прекрасно.
Также я кое-что рассказала им. Не много, но рассказала. Мне пришлось. По какой-то причине у меня внутри всё бурлило, и мне пришлось поделиться.
А рассказав и увидев, как они на это отреагировали, я не почувствовала себя глупой и испуганной. Я почувствовала, что поступаю правильно, не по отношению к ним, а по отношению к себе, к Колту, но в итоге и им подарив облегчение, потому что они волновались за нас обоих и хотели, чтобы мы были счастливы.
И я оказалась права, как и Колт был прав вчера ночью. Мы не можем перевести стрелки часов назад, вернуться и что-либо изменить. Впереди у нас жизнь, и нужно сосредоточиться на ней.
Я только обмакнула кусок хлеба в яйцо и положила его на сковородку, когда в кухню вошёл Колт.
Он не направился к кофеварке. Вместо этого он подошёл прямо ко мне, положил ладонь мне на бедро и поцеловал в шею.
– Французский тост? – удивленно спросил он, подняв голову.
– Французский тост с начинкой, – поправила я.
– Ты готовишь так каждое утро?
– Нет, – ответила я, – только когда испытаю три оргазма не с собственной рукой.
Он рассмеялся, обвил рукой мою талию и притянул меня спиной к своему высокому телу.
Я положила ещё один кусок хлеба рядом с первым и улыбнулась, но не засмеялась с ним за компанию. Если бы я засмеялась, то не могла бы слушать его смех, сосредоточившись на ощущении его прижатого к моему тела, вздрагивающего от веселья.
Я без необходимости гоняла хлеб по сковородке, когда Колт перестал смеяться и крепче прижал меня к себе.
– А такое часто случается? – спросил он, в его голосе ещё слышался юмор, но присутствовала толика любопытства и ещё, определённо, напряжение.
Ему не следовало спрашивать, мужчины не должны задавать такие вопросы. И всё же, меня долго не было, и хотя мы больше не жили прошлым, это не значит, что нам нечего было навёрстывать.
– Хм-м, дай подумать. – Я продолжала гонять хлеб по сковородке. – Такого не случалось ни разу. Огромный полный ноль.
Его рука крепче сжала мою талию, и я изогнула шею, чтобы взглянуть на него.
Он поднял брови:
– Серьёзно?
Я постаралась не сердиться. Он с успехом умудрился одновременно оскорбить меня и выглядеть самодовольным.
– Серьёзно, – ответила я. – Во-первых, не так уж много парней, которым я давала шанс. Во-вторых, тем, которым давала, не хватало либо таланта, либо выносливости.
– Надо лучше выбирать, малыш, – усмехнулся он.
– В итоге я всё сделала правильно.
Он снова расхохотался, ещё раз поцеловал меня в шею и отпустил. И только потом пошёл к кофеварке.
Пока Колт наливал кофе, я перевернула хлеб.
– Мне придётся притормозить, – сказал он, поставив колбу на место, и развернулся, прислонившись бедром к тумбочке рядом с плитой. – Если я этого не сделаю, то наберу пятьдесят фунтов.
Я повернулась к нему.
– Ты не понимаешь, дорогой. Я обеспечивают тебя энергией, чтобы ты мог её потратить.
Он снова засмеялся и отошёл. Я положила тост на тарелку и начала намазывать его творожным сыром, который взбила с сахарной пудрой, ванилью, колотым миндалем и апельсиновой цедрой.
– К твоему сведению, Феб, – сказал Колт мне в спину. – У меня были хорошие женщины. Были плохие. Пара отличных. – Я накрыла начинку вторым куском тоста и повернулась к нему: мне стало любопытно против собственного желания. Он сидел на столешнице позади меня и, когда наши глаза встретились, нежно закончил: – Теперь у меня есть самая лучшая.
Почувствовав, как кровь прилила к щекам, я быстро отвернулась, стараясь не обращать внимания на порхание в животе, которое выдавало, какое значение имели для меня его слова. Я положила поверх тоста кусочек масла, повозила им, пока он не растаял, и полила всё кленовым сиропом, который разогрела, добавив немного апельсинового сока. Потом я повернулась к Колту и вручила ему тарелку.
– Теперь, когда мы установили, что сексуально совместимы... – начала я, потянувшись в сторону, чтобы открыть ящик с приборами и достать вилку.
– Сексуально совместимы? – спросил Колт.
Я закрыла ящик и вручила ему вилку.
– В высшей степени совместимы, – исправилась я.
Он улыбнулся, воткнул вилку в тост и пробормотал:
– Так-то лучше.
Я прислонилась бедром к его колену и спросила:
– И что теперь?
Колт откусил огромный кусок тоста и проговорил:
– А что теперь?
– Это.
Он поднял брови, не переставая жевать.
– Мы. Теперь. Ты и я, – пояснила я.
Он проглотил и спросил:
– Мы должны это спланировать?
– Ну... нет, не обязательно, – сказала я, пока он кусал ещё.
Но имела-то я в виду: «Да, определённо».
Колт жевал, внимательно глядя на меня, как будто знал, что я сказала не то, что думала.
– Как насчёт того, чтобы не заглядывать слишком далеко и сначала разобраться с разгуливающим на свободе психом, который сеет разрушения ради тебя, а потом посмотрим? Договорились?
Похоже на план.
– Договорились, – улыбнулась я. Я смотрела, как он ест следующий кусок, и спросила: – Хочешь ещё один?
– Да.
Я сделал ещё один тост, а потом убралась, пока он ел. Мне нравилась его кухня и нравилось находиться в ней, пока он сидит на столешнице и ест то, что я приготовила для него.
Колт закончил завтракать, сполоснул тарелку и поставил её в посудомоечную машину, пока я вытирала столешницы. Я бросила губку в раковину и вытирала руки, размышляя о том, что Колту нужны новые кухонные полотенца. Что-нибудь жёлтое, яркое и весёлое.
– Феб, малыш, я должен сказать тебе кое-что.
Я повернулась к нему, и он подошёл ко мне вплотную. Его лицо было серьёзным, и что-то в нём заставило меня напрячься. Мне предстояло услышать плохие новости, и из моей головы вылетели все мысли о весёлых жёлтых кухонных полотенцах. Колт вытянул у меня из рук полотенце и бросил его на столешницу рядом.
Он положил обе ладони мне на шею, там, где она переходит в плечи, и слегка сжал.
– Вчерашнее самоубийство, – сказал он и замолчал.
– Да?
– Это кое-кто, кого ты знаешь.
О нет. Нет. Нет-нет-нет-нет.
– Кто? – прошептала я.
Он ещё раз сжал ладони и разом выбил землю у меня из-под ног.
– Эми Харрис.
На мгновение, которое показалось мне часом, я потеряла способность соображать.
– Что?
– Эми Харрис. Она повесилась в понедельник. Вчера её обнаружила подруга.
Эми Харрис. Застенчивая, хорошенькая, милая Эми Харрис. Застенчивая, хорошенькая, милая Эми Харрис, которая двадцать два года назад отняла у меня всё. А теперь, когда я получила это обратно, она повесилась.
– Боже мой, – прошептала я.
– Феб...
Я подняла глаза на Колта.
– Это из-за меня.
Он нахмурился, и его лицо стало странно мрачным.
– Что?
– Из-за меня, – повторила я и показала рукой на себя, потом на него, потом опять на себя. – Из-за меня, тебя и меня.
– Почему ты так говоришь?
Я почувствовала, что тоже нахмурилась.
– А почему ты спрашиваешь?
Он опять сжал мою шею.
– Блядь, Феб, не начинай снова.
И тут до меня дошло. Наш разговор после секса. Оставить прошлое позади. Двигаться вперёд. И всё это время он знал, что Эми покончила с собой.
Я подняла вторую руку и уже обеими руками сбросила его ладони со своей шеи, потом быстро шагнула назад.
– Мерзавец! – хрипло выкрикнула я, развернулась на пятках и зашагала прочь из кухни.
Он нагнал меня в гостиной, схватил за руку и развернул к себе.
– Не уходи от меня, – резко сказал он, начиная злиться.
– Да пошёл ты! – закричала я, выходя из себя, и вывернулась из его захвата.
– Какого хрена с тобой творится?
Я распахнула глаза.
– Сейчас? – спросила я. – Сейчас, Колт? Ты всё ещё собираешься играть в эту игру? Теперь, когда Эми мертва, мертва из-за нас с тобой?
– Я не понимаю, с чего ты это взяла, дорогая. Может, расскажешь?
Сарказм.
Я почувствовала, будто моя голова взорвалась и сорвалась на крик:
– Ты снял сливки, Александр Колтон! Ты снял сливки и пошёл дальше своим, блядь, путём, как ни в чём ни бывало! Женщина умерла!
– Я знаю, – выкрикнул он в ответ, – видел, как её вынимали из петли!
– И ты продолжаешь играть в эту игру?
– Надо знать, что за игра, чтобы в неё играть, Феб.
И тут меня прорвало.
– Вечеринка у Шерри и Шейлы Эйзенхауэр, Колт. Вспомни. Той ночью я застала тебя трахающим Эми Харрис!
И как только я это произнесла, я увидела, как Колт изменился. Это изменение ужаснуло меня. Каждый сантиметр его тела застыл. Это изменение говорило о том, что у меня под ногами ещё осталась земля, она должна быть там, потому что сейчас мой мир рухнет.
* * *
Колт уставился на Феб, он даже слышал, как она звала его по имени, но его разум находился в другом месте.
На вечеринке у Шерри и Шейлы Эйзенхауэр. На вечеринке, которую он хорошо помнил и в то же время не помнил совсем.
Она была такой же, как множество вечеринок, на которых он бывал во время учёбы в школе, в колледже и некоторое время после окончания колледжа, до того как Феб переросла их, а точнее порвала с ним.
Родители Шерри и Шейлы уехали. Девчонки купили пару упаковок пива и позвали друзей. Их друзья позвали своих друзей, а те – своих. Через несколько часов ситуация вышла из-под контроля. Пара человек принесли бочонки с пивом. Кто-то достал выпивку покрепче. Кто-то принёс травку. Подростки обжимались, спорили, смеялись, блевали, вырубались – чего только не случилось.
Колт помнил эту вечеринку, потому что на следующий день проснулся в одиночестве в кровати родителей Шейлы и Шерри. Он не помнил, как там оказался. Он был пьян сильнее, чем когда-либо до этого или после в своей жизни. Так пьян, что ничего не помнил. Он чувствовал себя ужасно. Это же не вечеринка школьников, и он был одним из немногих совершеннолетних здесь, а проснуться в кровати чьих-то родителей годится только для школьников.
Однако он помнил, что проснулся одетым. И ещё похмелье. Ужасное похмелье, тоже самое худшее за всю жизнь до этого случая или после.
А ещё он запомнил эту вечеринку, потому что на следующий день Феб, холодная как лёд, порвала с ним. Она не сказала почему, она просто сказала, что всё кончено. Ему было так плохо, что он рассердился, но не особенно. Она могла выйти из себя, хотя никогда не ссорилась с ним. Он знал, что сумеет её переубедить.
Однако ему не удалось, и скоро она пустилась во все тяжкие.
С внезапной ясность он вспомнил, что Эми Харрис была на той вечеринке, она отстранённо стояла у стены и разговаривала со своим другом, Колт не помнил его имени. Он помнил, что, увидев Эми, слегка удивился и улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ.
Он всегда ей улыбался, он помнил, и несмотря на свою застенчивость она всегда улыбалась в ответ. Но теперь он начал понимать, что после этой вечеринки, в те редкие случаи, когда они встречались, он улыбался, но она не улыбалась в ответ, а только торопилась уйти. Он никогда не задумывался об этом, учитывая её характер, но теперь он боялся, что знал, почему она изменилась.
Дело было в той ночи. Но насколько он помнил, он даже не разговаривал с ней.
И Денни Лоу тоже был на той вечеринке. А отец Денни Лоу работал аптекарем.
Он почувствовал, как Феб потянула его за руку и настойчиво окликнула:
– Колт!
Он сосредоточил взгляд на ней.
В его груди не было холода, а в животе тяжести. Замерзло всё его тело, и ему казалось, что он весит целую тонну и если попытается двинуть ногой, поставит её на землю, то земля содрогнется.
– Я не трахал Эми Харрис на той вечеринке, – тихо сказал он.
Феб наблюдала за ним. Рассеянно он отметил, что она больше не злилась, она испытывала что-то другое.
– Трахал, – тихо ответила она. – Я вас видела.
Господи. Нет.
Боже, пожалуйста, нет.
– Нет, – сказал он.
– Колт, я вас видела, ты лежал на ней, и вы целовались.
Он закрыл глаза и покачал головой, потом шагнул назад, вытянув свою руку из её.
Он стал вспоминать вечеринку.
Там легко было бы подсыпать кому-нибудь сильное снотворное. Много народа, много спиртного, травка, толпа и неразбериха. Он не сомневался, что оставлял где-нибудь свой напиток и позже вернулся за ним. Или отдавал свой стакан кому-нибудь, кто предлагал ему налить.
Наркота для изнасилования тогда не был распространена, но люди находили способы подмешивать снотворное на протяжении сотен лет, а то и дольше.
– Колт?
Он снова открыл глаза.
– Ты этого не видела, Феб.
– Видела, – прошептала она.
– Ты уверена?
– Колт, почему ты ведёшь себя...
– Ответь мне, – выдавил он.
Она кивнула:
– Я искала тебя, спрашивала у всех. Крейг Лансдон сказал мне...
Мышцы Колта так напряглись, что ему показалось, они сейчас лопнут.
– Крейг Ландсон?
Он увидел, как побледнело её лицо. Она вспомнила. Крейг Ландсон был лучшим другом Денни Лоу.
– Нет. – Она отшатнулась назад, вытянув руку в поисках опоры, но не найдя её, продолжала отступать назад, пока её ноги не наткнулись на диван. Тогда она остановилась.
Всё это время она не отрывала от него взгляд.
– Я не помню ничего о той ночи, – сказал ей Колт.
– Ты говорил это раньше, – прошептала она, её слова были полны понимания.
– Потому что это правда.
В её глазах заблестели слёзы, когда она прошептала:
– Они подсыпали тебе что-то.
– И Эми тоже.
Он увидел, что Феб заметно затрясло.
– Эми тоже, – кивнула она. – Эми тоже. О Боже мой. – Она подняла руки и запустила пальцы в волосы, приложив ладони ко лбу. – Эми. – Её глаза прикипели к нему. – Я думала, что это странно, даже тогда, думала... – Она замолчала. – Ты посмотрел как будто сквозь меня. Эми выглядела...
Она замолчала, вытащила пальцы из волос и побежала. Он рванул за ней и догнал её в коридоре, но она сопротивлялась, и ему пришлось прижать её к стене, чтобы остановить. Схватив её за запястья, он прижал её руки к стене по обе стороны от головы.
– Я спросила у Крейга, где ты! – выкрикнула она ему в лицо. – Он сказал, что видел тебя наверху и мне лучше пойти туда. Я никогда не забуду, он сказал мне: «Он наверху, Феб, я видел Колта наверху. Он выглядел нехорошо, тебе стоит его проверить». Он казался обеспокоенным. Вот мудак!
– Феб...
Она вырывалась из его хватки.
– Он отправил меня к тебе. Он и Денни. Эти грёбаные ублюдки! – Она перестала вырываться и уставилась на него. – Они разрушили мою жизнь. Разбили моё сердце. Разорвали меня на кусочки! – пронзительно закричала она. – И тебя! И Эми!
Эми.
Колт отпустил Феб и шагнул назад. Его плечи ударились о противоположную стену.
Эми родила ребёнка. Она родила ребёнка от него.
– Твою мать, – прошептал он.
– Что? – рявкнула Феб.
– Твою мать.
– Колт.
Он поднял голову и посмотрел на неё.
– Эми родила ребёнка, отдала его на усыновление.
Голова Феб дёрнулась назад с такой силой, что её волосы разметались по плечам, и он увидел, как вздрогнуло её тело.
– Что? – прошептала она, но он её не слышал, потому что именно в этот момент потерял контроль.
* * *
Я смотрела, как Колт рванулся в гостиную, прямиком к своей кобуре на обеденном столе.
Я бросилась за ним с криком:
– Колт!
– Позвони отцу, пускай придёт, запри за мной.
В отчаянии я встала между ним и дверью. Я увидела его лицо за секунду до того, как он пошёл в гостиную, а я уже видела это выражение на его лице раньше.
Он только что понял, что его накачали наркотиками против его воли, с ним поступили ужасно, и он сам ужасно поступил с человеком, и что, по всей видимости, у него есть ребёнок. Ни за что на свете я не позволю ему выйти из дома.
– Колт, останься со мной, – умоляла я. Он надел кобуру и потянулся за курткой. – Давай всё обсудим.
– С дороги, Феб.
Я маячила перед ним, подняв руки и не сводя с него глаз, пытаясь предугадать, с какой стороны он решит обогнуть меня, чтобы добраться до двери.
Он не стал пытаться меня обойти, просто подошёл ко мне вплотную, так что мои ладони упёрлись ему в грудь, и продолжал двигаться, вынуждая меня пятиться.
– Колт, ты куда? – спросила я.
– К Крейгу Лансдону.
– Нет! Колт, нет.
Я врезалась спиной в дверь, он потянулся вокруг меня, и я услышала, как щёлкнул замок.
– Позвони отцу.
– Колт, не надо.
Колт отпихнул меня с дороги. Я тут же вернулась, втиснувшись между ним и полуоткрытой дверью. Я нажала спиной, снова закрыв дверь, и обвила его руками, крепко сжав.
