Текст книги "Поцелуй небо (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

28. Коннор Кобальт

Мы с Роуз потратили три дня, обучая Лорен и Лили кататься на лыжах. Они признались, что никогда не учились этому во время семейных поездок. Они забрасывали уроки, чтобы валять дурака, а когда достигли определенного возраста, они заменили нормальное подростковое поведение более опасными занятиями. Ло проводил весь день в баре, напиваясь до потери сознания, в то время как Лили спала с любым, кто этого хотел.

Дэйзи предпочла кататься на сноуборде, и даже когда она выбрала склоны Блэк Даймонд, Райк и Джулиан поехали с ней. Саванна была единственной, кто был достаточно опытен, чтобы заснять их. Я могу только представить Райка и Джулиана, вцепляющихся друг другу в глотки. Этот эпизод привлечет миллионы зрителей.

Скотт – единственный, кто остался в хижине. Что является большой редкостью. Обычно он любит таскаться за кем попало, а это значит, что его тактика меняется. Я пока не знаю, что он планирует сделать, но я постоянно начеку.

Все переодеваются, скидывая с себя мокрую и объёмную одежду у входной двери. Сначала я вхожу в гостиную, чтобы развести огонь. Следующей рядом со мной появляется Лили. Я оглядываюсь и замечаю, что Роуз снимает свой третий свитер и убирает волосы с покрасневших щек. Ло препирается рядом с ней, пока он, спотыкаясь, снимает ботинки.

Лили прочищает горло.

Очевидно, она хочет поговорить.

– Да? – спрашиваю я.

Она поднимает руки к каменному камину, чтобы согреть их.

– Ты действительно её не любишь? – выпаливает Лили.

Я тяжело выдыхаю. Вот почему я никому не рассказываю о своих убеждениях. Мне приходится объясняться неделями и месяцами только для того, чтобы меня поняли.

– Это сложно, Лили, – пытаюсь я.

Она открывает рот, чтобы возразить, но в кармане у нее звенит телефон. Я сажусь на корточки и переворачиваю железной кочергой полено в огне.

Она отвечает на звонок, предварительно проверив идентификатор вызывающего абонента.

– Это Лили, – она хмурится, а затем быстро хлопает меня по плечу. – Вы можете поговорить с моим адвокатом?

Я встаю, и она протягивает мне телефон, на её лице появляется ещё более расстроенное выражение.

Ботинки Бретта глухо стучат по полу, он уже сменил свою зимнюю одежду, чтобы снимать нас из угла.

Я прижимаю телефон Лили к уху.

– Здравствуйте?

– Добрый день, это Марк Коул из Red Hot Films. Мы хотим сделать Лили Кэллоуэй предложение сняться в одной из наших постановок.

Порно.

Это не первый раз, когда ей предлагают роль, но это первый раз, когда кто-то звонит на её личный телефон. Обычно они проходят через адвокатов и менеджеров её отца.

– Откуда у Вас этот номер, Марк?

– У нас есть контакт, – говорит он. – мы готовы предложить два миллиона, если она сыграет главную роль. Миллион, если она будет режиссером, и это будет закулисный бизнес. Ей даже не нужно будет появляться на экране.

Но её имя будет там.

– Её это не интересует, – спокойно говорю я.

Лили показывает мне поднятый большой палец и ободряюще улыбается.

– Она дочь магната с многомиллиардным состоянием. Никакие деньги или известность не смогут убедить её. Перестаньте звонить, – на этом я вешаю трубку.

– Спасибо, – говорит она, когда я протягиваю ей телефон. – Всякий раз, когда я пытаюсь сказать нет, люди обычно обрывают меня.

– Они всё равно не должны были тебе звонить.

Она кивает, как будто тоже это знает.

– Я думаю, что мой номер слили. Я могла бы купить новый и дать его только... – она считает в уме. – Шести людям.

– Ло, твоим сёстрам и твоим родителям? – спрашиваю я.

Она качает головой: – Только не моим родителям. Тебе и Райку. Если вы не против. Я просто не очень доверяю своим родителям, чтобы они держали номер при себе.

Странно быть включенным в чьи-то близкие личные контакты. Я привык находиться в самом конце списка, привык быть тем, кем люди пользуются, когда им действительно что-то нужно. То, что я так тесно связан с Лили и Кэллоуэями, заставляет меня по-настоящему осознать, чего я добился, будучи с Роуз.

У меня есть семья. Настоящая семья. Это не то, что можно выиграть. Я не манипулировал ни одной живой душой, чтобы попасть сюда. У меня это есть, потому что я нравлюсь им такой, какой я есть.

С каждым днем я все больше благодарен им за это. И я лучше осознаю, как много могу потерять.

– Идеально, – говорю я ей, – так я смогу звонить и напоминать тебе, чтобы ты готовилась к тестам.

Её глаза становятся большими.

– Когда у меня следующий тест?

Учеба, школа (даже онлайн-школа), кажется, стоят последними в списке приоритетов Лили Кэллоуэй, в то время как академические знания всегда занимали высокое место в моем списке.

– Через две недели, – говорю я, запомнив её расписание, когда она мне его показывала. Я признаю, что это не совсем бескорыстно даже несмотря на то, что я действительно забочусь о Лили. Я знаю, что путь к сердцу Роуз лежит через её сестер.

Её плечи расслабляются, вероятно, она рада, что это произойдет не через пару дней.

– Лили! – зовет Скотт, входя в гостиную. – У меня есть кое-что для тебя.

Бретт поворачивает камеру, чтобы запечатлеть Скотта на пленке.

В руках он держит конверт из плотной бумаги, достаточно большой, чтобы вместить книгу в мягкой обложке.

Лили хмурится, такая же растерянная, как и я.

– Я хотел сделать тебе небольшой подарок в знак благодарности, – объясняет Скотт. – Рейтинги шоу в последние месяцы зашкаливают, и мы все знаем, что этот успех благодаря тебе.

После того, как он вручает ей пакет, она быстро разворачивает его, и находит DVD с Супер Майком XXL. Необузданный гнев захлестывает меня. Лорен несколько раз говорил на камеру, что он не хочет, чтобы Лили смотрела фильм, боясь, что это может вызвать у нее тягу к порно, что является ее основной компульсией.

Тот факт, что Скотт пошел против желаний Ло, низок.

У входной двери Роуз и Лорен продолжают спорить, медленно снимая с себя мокрую верхнюю одежду, не замечая, что Скотт только что дал Лили.

Что ещё хуже, Скотт наклоняется к уху Лили, его рука на её, когда он шепчет ей. Она ярко краснеет, явно испытывая дискомфорт от его близости и, возможно, даже от его слов.

Я вмешиваюсь.

– Скотт, оставь её в покое. И забери свой неуместный подарок с собой.

Мои внутренности скручиваются в неуправляемые узлы. Всё, о чем я могу думать – это Ло. Он прямо здесь, у двери, только диван и стул отделяют нас. И я знаю, как сильно это причинит ему боль.

Наша дружба что-то значит для меня, несмотря на то, что он сказал на вечеринке. И я должен заступиться за него и за Лили.

Скотт отстраняется от её уха, но Лили остается раскрасневшейся и неподвижной. Статуя, застывшая посреди этой чертовой комнаты. Он поворачивается ко мне.

– На самом деле, это идеальный подарок для неё. Она говорила, как сильно хочет посмотреть этот фильм.

Лили смотрит на фильм, крепко сжимая его в руках. И после долгого раздумья она открывает его и осматривает диск внутри.

Скотт перешёл черту. Может быть, он видит в этом уловку, вызывающую драму, но это выходит за рамки этого. Это больше, чем просто подарить Лили фильм. С таким же успехом он мог бы передать наркоману косяк. Я видел, сколько порнофильмов ей пришлось выкинуть на помойку. Я видел, как она плакала у подножья своей кровати, пока Роуз не утешила её. На третий месяц, во время нахождения Ло в реабилитационном центре, она изо всех сил пыталась избавиться от своей зависимости, и у неё не было никого, кроме меня и её сестры. И мы делали всё, что могли, чтобы она оставалась в здравом уме, чтобы ей стало лучше.

И такое дерьмо, как это – способствует тому, что начинается что-то плохое. Один маленький момент может изменить всё.

– Нам нужно поговорить, – говорю я Скотту. – Наедине.

Он услужливо следует за мной в свою спальню на первом этаже, Бретт следует за ним, но как только Скотт проскальзывает внутрь, я закрываю дверь. Дерево почти соприкасается с камерой. Я запираю её на замок и игнорирую недовольный взгляд Бретта.

На его кровати валяются два ноутбука. Я быстро осматриваю все. Бумаги, которые валяются у него на подушке, включённая камера, поставленная на паузу. Я едва могу разглядеть изображение на крошечном экране, но оно похоже на кадры с нашей игры с выпивкой.

– В чём дело? – рявкает он. – У меня нет времени тратить на тебя весь день, – он сердито смотрит, как будто я поимел его шоу.

Он поимел моих друзей.

Но мы не квиты. Мы никогда не будем с ним квиты.

– Говори всё, что хочешь, – опровергаю я, моё самодовольство медленно и болезненно покидает меня. – Называй меня придурком, называй Роуз ханжой, ненавидящей мужчин. Называй Лили шлюхой, а Лорена ублюдком. Но не играйся с их зависимостями.

– Я подарил ей фильм, Коннор, – говорит он так, будто я веду себя нелепо. Если бы Роуз была здесь, она бы плюнула ему в лицо. – Не фаллоимитатор.

– Ты не понимаешь сексуальную зависимость. И это абсолютно нормально. Не все её понимают. Но ты точно знаешь, что делаешь. Я вежливо прошу тебя остановиться. В следующий раз я не буду таким добрым.

Скотт смеется горьким сухим смехом, который усиливает моё раздражение.

– Забавно, – говорит он, – это первый раз, когда ты за последнее время встречаешься со мной лицом к лицу, и это даже не из-за Роуз... – он оглядывает меня с ног до головы. – Она знает, что тебя привлекает её сестра?

Я приближаюсь к нему, стиснув зубы.

– Ты цепляешься за драму. Буквально тянешь за всё нелепое, за что только можно зацепиться. Может тогда мне тебя просветить? – он открывает рот, но я не даю ему возможности возразить. – Я достаточно уверен в своих отношениях с Роуз, чтобы не откусывать члены мужчинам, которые обижают её или называют сукой. Она более чем способна откусить их сама. Я здесь, сейчас, с тобой лицом к лицу, потому что у той девушки в гостиной нет зубов.

Бретт стучится к нам, и я слышу приглушенный сердитый крик с той стороны двери.

Я не отрываю глаз от Скотта.

– Они зависимые, Скотт. Если ты собьешь нас с Роуз с ног, мы будем чувствовать себя дерьмово, но мы встанем на ноги. Но ты сбиваешь с ног Лорена и Лили, а они могут и не подняться. Это не драма для телевидения. Это реально и болезненно, и если ты поместишь их обратно в те места, тебе не нужно будет бояться никого, кроме меня. Я сам убью тебя.

И я говорю это серьезно.

Не потому, что Лили – сестра Роуз. Не потому, что Лорен – мой друг.

А потому, что в этом мире есть некоторые вещи, которые просто неправильны.

Скотт кивает, искренне это или нет, я не знаю.

– Я приму это во внимание.

Неискренне.

Я не могу здесь оставаться. Я мог бы ударить его. Но бить людей – это то, что я считаю глупостью. Это ничего не решает.

Я разворачиваюсь и ухожу, проходя при этом мимо разъяренного пухлого оператора.

В гостиной Лили разговаривает с Ло.

– Пожалуйста. Только один раз. Это не порно, Ло. Мы даже можем перемотать все танцы вперед. Я просто хочу снова посмотреть фильм, как нормальный человек.

– Мы можем смотреть фильмы, – парирует Ло. – Только не те, которые могут вызвать твоё навязчивое...

– Могут! Вот ключевое слово. Но я не буду ничего делать после! Я обещаю!

Его лицо искажается от боли. Ло рассказывал мне, как сильно он ненавидит говорить ей «нет», но это жёсткая любовь, в которую он постепенно погружается.

– Лил, если бы я попросил у тебя пива, ты бы дала мне его?

– Это не одно и то же!

– Это как раз одно и то же! – кричит он в ответ. – И тот факт, что ты этого не понимаешь, беспокоит меня.

Тишина затягивается между ними на долгое мгновение, прежде чем она говорит: – Хорошо... – она протягивает ему DVD. – Ло… Я просто хочу быть нормальной.

Он притягивает её к своей груди и целует в макушку.

– Я знаю, любовь моя.

Я делаю шаг дальше в гостиную, пока Ло не видит меня. Его глаза встречаются с моими.

– Где он? – рычит он, имея в виду Скотта.

Он отрывается от Лили и бросается вперед. Я кладу руку ему на грудь.

– Я с ним поговорил.

Глаза Ло краснеют от ненависти и боли. Он знает, чего добивается Скотт.

– Он, блядь, не может так поступать, Коннор.

– Я знаю.

Ло вглядывается в мое лицо в поисках чего... Может быть, силы, утешения, уверенности. Я стараюсь дать ему всё, что могу.

– Я не позволю ничему случиться, обещаю. Он не испортит ваши отношения и не вернёт вас в ваши зависимости.

Это большое обещание. Обычно я раздаю только те, в которых я на сто процентов уверен, что смогу сохранить их. Это же обещание на самом деле – сплошная лотерея.

– Спасибо, – говорит Ло, его янтарные глаза полны благодарности. Я вижу в них что-то ещё. Извинения. За то, что он усомнился в нашей дружбе после вечеринки. За то, что сомневался во мне.

Приятно снова оказаться в благосклонности Лорена Хэйла. Я думаю, что это особенность друзей, которые не спешат подпускать к себе других людей.

Когда они дарят вам свою дружбу, они вкладывают в это нечто большее.

29. Коннор Кобальт

Мы добираемся до замерзшего озера во время пробежки, которая из-за сильного снегопада превратилось скорее в прогулку. Бен, который доказал свою неуклюжесть, трижды спотыкался о свои неуклюжие ноги и даже споткнулся о корень, погребенный под толстым слоем белого снега. Райк помог ему подняться после второго и третьего падения, чтобы убедиться, что он не растянул лодыжку. Бену поручили следить за Ло, Райком и мной только потому, что Бретт не может бегать, а Роуз вцепилась в Саванну, выбрав себе фаворита. Я не удивлен, что это девушка.

Трудно игнорировать парня, держащего камеру, особенно того, кто уже дважды падал лицом вниз. Но за последние несколько месяцев мы все как-то приспособились.

Ло поворачивается ко мне и Райку с сосредоточенным взглядом.

– Итак, у меня есть важные новости.

– Блядь, пожалуйста, скажи мне, что Лили не беременна, – тут же делает поспешные выводы Райк.

Ло посылает ему свой фирменный запатентованный взгляд Хэйла.

– Это по поводу свадьбы, придурок.

– Ты не дал мне никаких, блять, намеков. Не будь таким раздражительным.

– Не то чтобы мне не нравились эти братские размолвки, просто тут холодно. Мы можем перейти к делу? – спрашиваю я.

– Скоро мой мальчишник, – объясняет Ло. – И я должен выбрать своего шафера... – он переводит взгляд на нас по очереди. – Так что теперь вы можете понять, что у меня дилемма.

– Каким образом? – спрашивает Райк, в замешательстве нахмурив брови. – Я твой гребаный брат.

– Да, но я знаю Коннора дольше.

– На сколько? На пару месяцев, – он обвиняюще указывает на меня. – Он даже, чёрт возьми, не любит тебя, – разносится голос Райка, потревожив птиц, взлетающих с ветвей деревьев.

– В этом нет ничего личного, – защищаюсь я, мой голос звучит легче и спокойнее, чем у Райка. – Я никого не люблю.

– Вот видишь, – говорит Лорен, будто в моих словах есть огромный смысл. Должно быть, вчера я действительно был прощен. – Это трудный выбор. Мой лучший друг-парень... – он жестом указывает на меня, обязательно добавив слово парень, так как его лучший друг – это Лили... – и мой единокровный брат. Один из вас будет знатно зол на меня, если я приму решение.

– Коннор не будет злится, – говорит Райк.

– Буду, – отвечаю я. – Я просто не позволю тебе увидеть мой гнев.

Райк бросает на меня раздраженный взгляд.

– Ты даже не хочешь быть его шафером.

– Это неправда. Мне бы очень полюбилась эта должность, – я жду, когда мой выбор слов проникнет ему под кожу.

– Ты ничего не любишь, – стонет Райк в отчаянии.

– Эй! – вмешивается Ло и физически отталкивает Райка назад, когда он подходит ближе к моему телу. Но я не боюсь, что меня ударят. – Чтобы все было честно, вы двое можете подбросить монетку.

– Нет, – быстро говорю я. – Я не оставля это на волю случая.

Ло пожимает плечами.

– Тогда вам обоим просто придется разделить эту позицию, – он кладет руку на каждое из наших плеч, вставая между нами. – Ты со-шафер, – говорит он Райку, а затем смотрит на меня. – И ты со-шафер.

Райк пристально смотрит на меня.

И я легко говорю: – Я поднимаю тост первым на свадьбе, просто чтобы ты знал. Я боюсь, что ты напугаешь детей.

– Пошел нахуй.

– Об этом я и говорю.

Он сдерживается, чтобы не наброситься на меня.

– Я буду стоять ближе всех к Ло, когда Лили будет идти к алтарю.

Мне не нравится проигрывать эту часть.

– Ты можешь встать позади меня, – говорю я ему.

Райк смотрит сердитее.

– Или рядом со мной. С правой стороны.

– Отъебись.

– Мы всегда можем привязать тебя к арке, – на самом деле мне бы это очень понравилось. – Я поставлю миску с водой, чтобы тебе не хотелось пить.

Ло смеется, а Райк просто качает головой.

– На его свадьбе не будет арки, – напоминает мне Райк. – Она будет в помещении, в гребаной церкви.

Точно. Я забыл. Все будет формально и традиционно. Лили и Ло, скорее всего, поженились бы в разгар съезда комиксов – или чего-то ещё, далекого от нормы. Когда Роуз предложила своей матери сыграть свадьбу на открытом воздухе, она быстро отвергла это предложение. Три раза. В текстовом сообщении, по телефону и электронной почте. Это был не самый удачный день ни для кого.

– Тогда я привяжу тебя к скамье.

Райк делает еще один шаг вперед, и Лорен кладет руку ему на грудь.

– Ты должен быть польщен, – говорю я ему. – Я связываю только тех людей, которые мне действительно нравятся.

Райк театрально закатывает глаза и качает головой.

– Я не отступлю от этого.

Он его брат. Он должен быть его шафером. Проигрывать будет неприятно, но я справлюсь. Как только я собираюсь отказаться от титула, я замечаю вопрос в глазах Ло, прищуренный взгляд, спрашивающий, как сильно я собираюсь бороться за это. Важно ли это для меня. Он, естественно, не уверен в наших дружеских отношениях, так как у него их было очень мало.

Поэтому я снова смотрю на Райка и говорю: – Давай просто подкинем монетку.

– Серьёзно?

– Да. Почему бы и нет?

Потому что теперь мои шансы будут пятьдесят на пятьдесят.

Ло достает из кармана четвертак.

– Кто хочет выбрать первым?

Райк кивает мне.

– Вперёд, принцесса.

– Прекрати, ты заставляешь меня краснеть, – говорю я категорично.

Он реально смеется, и мы с Ло обмениваемся улыбками. Его брат не расслаблялся всю эту поездку, не с Джулианом здесь и Скоттом, угрожающим разрушить жизнь его брата.

Услышав от него этот звук, всё настрой нашей пробежки поднимается.

– Орёл, – говорю я Ло.

Он подбрасывает монету в воздух, и она падает ему на ладонь. Он накрывает четвертак ладонью, и я слышу механический звук зума Бена, когда он приближается к моему плечу.

Ло показывает монету.

Решка.

Вот почему я ненавижу азартные игры.

Обычно я в них проигрываю.

30. Роуз Кэллоуэй

– Эта неделя пролетела так быстро, – говорю я, наблюдая, как за окном падает снег, темное небо освещается яркими огнями горнолыжного курорта вдалеке.

Скоро мы улетаем домой: вернемся к бешеным папарацци, американскому телевидению и моей матери. Несмотря на то, что Бен, Бретт и Саванна ходили за нами повсюду, было приятно иметь дом, который не был напичкан камерами круглосуточно.

Коннор подкрадывается ко мне сзади, и его руки проскальзывают вокруг моей талии. Я снова прижимаюсь к его груди, теперь это действие намного естественнее. Трудно поверить, что несколько месяцев назад я боялась этой близости. Теперь все, о чем я думаю – это о том, как быть ближе.

Он убирает мои волосы с плеча и целует чувствительную кожу моей шеи, проводя линию до уха. Мои нервы напрягаются от каждого легкого, как перышко, прикосновения.

– Возможно, эта неделя и пролетела быстро, но сегодняшний вечер будет ощущаться таким... – его теплое дыхание щекочет меня – ...невыносимо... – он касается бретелек моей ночной рубашки, и они падают с моих плеч – ... медленным.

Воздух щиплет мою кожу, и он проводит рукой от моего бедра, вдоль моих изгибов и кладет ладонь на мою грудь. Он тянет шелковистую ткань, чтобы обнажить её. У меня перехватывает дыхание, когда он мнет мою грудь одной рукой, стоя позади меня, пока я смотрю на снегопад. Его мускулистое тело обнимает меня, между нами нет пространства, и я с нетерпением жду, когда его кожа соприкоснется с моей, когда его рубашка и брюки исчезнут. Пожалуйста, да…

Он массирует мою грудь с силой и желанием, вызывая новые ощущения во мне. Я мечтаю о нём. О нём всём. Его большой палец проводит по моему затвердевшему соску взад и вперед, дрожь каскадом пробегает по моему позвоночнику.

А потом он разворачивает меня к себе, его глаза скользят по моей груди и по тому, как собралась ночная рубашка на моей талии.

– Сними её – говорит он мне.

Я стягиваю ночную рубашку до лодыжек, моя голова начинает перенастраиваться, понимать, что должно произойти.

– Что мы... – я замолкаю, теряясь в том, как его глаза впиваются в каждый изгиб моего тела, пока я стою голая, только в черных хлопковых трусиках.

Когда он, наконец, встречается со мной взглядом, он говорит: – Я собираюсь трахнуть тебя.

Не мы займёмся любовью. Также не мы займёмся сексом. А просто: – Я собираюсь трахнуть тебя.

Требование, от которого у меня отвисает челюсть и намокают трусики. Прямо здесь. Вот и все. Со мной покончено. Он может взять меня так, как захочет.

Я избавляюсь от всех нервов, которые пытаются напасть на меня, потому что я все ещё девственница. Несмотря на то, что я с ним уже больше года и обрела уверенность, это всё ещё ново для меня. Я полагаю, что большинство девушек волнуются в свой первый раз.

Коннор хватает меня за талию, прежде чем я успеваю погрузиться ещё глубже в свои мысли. Он перекидывает меня через плечо, и я ахаю. Он похлопывает меня по заднице, в то время как моя голова болтается вверх тормашками, вся кровь приливает к моему мозгу.

– Перестань думать, – приказывает он, бросая мое тело на мягкий матрас.

Мое дыхание и мысли сразу же покидают меня.

Святое… Я смотрю, как он медленно вытягивает кожаный ремень от брюк. Мое сердце бешено колотится, когда он наклоняется и берет мое запястье в свою руку, оборачивая кожу вокруг него и деревянного изголовья кровати. Застегнув пряжку, он наклоняется к своему чемодану и находит другой ремень.

Для моего другого запястья.

– В мой первый раз я буду связана? – спрашиваю я, страх внезапно разрывает мой живот.

Слишком много всего, чтобы не думать.

– Да, – говорит он после того, как привязывает мое левое запястье к другой перекладине, которая намного дальше от первой. Он гладит меня по волосам, и наши взгляды встречаются. – Я собираюсь взять тебя глубоко... –  его взгляд опускается на мои губы, и моя грудь сжимается – ... жёстко...

О, блять… Место между моих ног сокращается, начиная пульсировать в ожидании чего-то большого, чего-то мощного.

– ...грубо... – он прикусывает мою губу, и я стону.

Просто войди уже в меня.

Он улыбается, зажав мою нижнюю губу между своими зубами. Он отпускает меня и говорит: – Терпение.

У него его гораздо больше, чем у меня.

Всё мое тело вспыхивает от горячего, мучительного желания.

Он оседлал мою талию и начинает стягивать мои трусики вниз, мимо моего округлого зада, вниз по бедрам и стройным ногам, пока не снимает их прямо с моих ступней. Теперь я полностью обнаженна. Я принадлежу ему. Я та, с кем он может играть. Та, о ком он может заботиться, та, кого он может поглощать.

Но потом он сполз с кровати.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Больше никаких вопросов, Роуз.

Я хмурюсь.

– Я вот-вот потеряю свою девственность. Я могу спрашивать все, что, чёрт возьми, захочу.

Он подходит ближе, его рубашка расстегнута, и он закрывает мне рот своей большой рукой. Он наклоняется так, что его губы касаются моей щеки, его дыхание согревает мою кожу.

– Ты можешь хвалить мой член, можешь умолять, а можешь вежливо просить о большем. Кроме этого я не хочу больше ничего слышать, а если услышу, то заткну твой рот твоими трусиками, чтобы ты не могла говорить, – его пальцы впиваются чуть глубже в мои щеки. – Но поверь мне, я этого не хочу. Я хочу слышать все звуки, которые ты издаёшь. Я хочу услышать, как ты кончаешь.

Перевод: Заткнись. И, чёрт подери, это меня заводит. Мое тело похоже на туго натянутую резинку, готовую вот-вот порваться.

Прежде чем убрать ладонь, он напоминает мне, почему мне не нужно задавать вопросы.

– Vous êtes en sécurité avec moi.

Со мной ты в безопасности.

Он целует меня в лоб и отстраняется, отступая к шкафу и оставляя меня голой и привязанной к кровати. Я должна верить, что он запер дверь – что никто не ворвется в спальню, пока мы занимаемся сексом. Я бы не полагалась настолько на удачу, с моим то везением.

Когда он возвращается, он несет полотенце, и я молчу, хотя мой желудок переворачивается от предвкушения и нервов. Он снова подходит ко мне и приподнимает меня за талию, расстилая полотенце у меня под попой. А затем он сбрасывает рубашку с плеч, обнажая четко очерченные, твердые мышцы пресса.

Он поворачивается ко мне спиной, прежде чем я успеваю насладиться им, и исчезает за рамой кровати, снова роясь в своем чемодане. Я вижу только его волнистые каштановые волосы.

– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он мне, стоя с тонкой черной коробкой. Я видела достаточно коробочек с драгоценностями, чтобы понять, что это ожерелье.

Надеюсь, бриллиантовое.

Они мои любимые.

Мои глаза сверкают, и мое беспокойство рассеивается, когда он забирается на матрас, садясь рядом с моей талией. Я дергаю запястьем, желая прикоснуться не только к коробке, но и к его телу, от плеч до талии, до подола брюк. Ремни приковывают меня к этому месту, но я скрещиваю лодыжки, ожидая его.

Он медлит, его ладонь поглаживает мягкую черную бархатистую коробочку, дразня меня. Как много бы я отдала за то, чтобы эта рука ласкала меня.

– Это тот момент, где я должна умолять? – спрашиваю я, не в состоянии смягчить свои глаза, которые сужаются от яркого взгляда.

Его губы приподнимаются, а глаза наполняются возбуждением.

– Это замечательная идея, – говорит он. – Попроси эту коробку.

Я смотрю на него жёстче.

– Я пошутила.

– А я нет.

Чёрта с два. Я не собираюсь выпрашивать коробку. Я пристальнее вглядываюсь в футляр и представляю себе драгоценности. Это какое-то издевательство. Бьюсь об заклад, ожерелье великолепное, и мне бы оно очень понравилось. Моя решимость начинает слабеть. Это не значит, что я умоляю о его члене... Хотя, думаю… Думаю, что это тоже не за горами. Объект моего желания – драгоценности... бриллианты. Я бы умоляла о бриллиантах.

Но умолять звучит слабо. Внутренне я могу умолять о его члене. Вслух, как, черт возьми, я должна выклянчивать?

– Пожалуйста, можно мне взять эту коробку? – спрашиваю я, смягчая свои обычные грубые слова. Я ведь не так уж ужасно справилась, не так ли?

Он не двигается.

– Разве ты не говорила что-то об окончании университета с отличием? – спрашивает он с удивлением.

Да, я часто напоминаю ему об этом факте в спорах. На самом деле это не самый выигрышный аргумент, учитывая, что он окончил университет с теми же почестями.

– С красным дипломом, – все равно опровергаю я, в моих глазах плещется вызов. Мне слишком нравится с ним спорить. У меня такое чувство, что сегодня вечером у меня из-за этого будут неприятности.

– С красным дипломом, – его губы подергиваются. – Ну, тогда, если ты такая умная, ты должна знать, как правильно умолять.

– Я сказала, пожалуйста.

– Скажи это так, чтобы это звучало искренне, – он кладет черную коробочку на мою обнаженную грудь, гладкий бархат на моей коже. С моими руками, привязанными к изголовью кровати, я не смогу открыть её самостоятельно.

– Ты хочешь, чтобы я назвала тебя сэр, так что ли? – я понятия не имею, как далеко мы зашли в этом деле.

Его глаза темнеют.

– Я делаю всё по-своему, у меня есть свои собственные правила, – он скользит пальцами по моей ноге, что напрягает ноющее, раздраженное место, которое очень, очень хочет его. – «Сэр» звучит безлично. Ты можешь звать меня Коннор, или, если ты будешь вести себя очень хорошо, я даже позволю тебе называть меня Ричардом.

Его слова расслабляют мои плечи. Мой взгляд возвращается к коробке на моей груди, и нетерпение бросает меня в холод.

– Просто открой её, Коннор, – говорю я сердито.

Он крепко сжимает мою коленную чашечку, и эта рука поднимается к верхней части моего бедра, его пальцы сжимают мою плоть.

– Нет.

Как может одно слово нести в себе столько силы? Я крепче сжимаю бедра, мои костлявые лодыжки болят, когда они впиваются друг в друга. Я такая голая. Такая возбуждённая. И мне приходится умолять, чтобы получить то, что я хочу. Я чувствую, какой влажной становлюсь, и он понимающе поднимает брови.

Место у меня между ног сжимается.

Господи Иисусе.

Чем дольше ожидание, тем больше мучений. Поэтому я смиряю свою гордость и делаю глубокий вдох.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, открой коробочку, – умоляю я шепотом. – Я очень этого хочу.

К моему удивлению, он щелкает бархатным футляром, откидывая крышку. Мое сердце бешено колотится, когда я поглощаю всё бриллианты, выстроенные друг с другом в длинные ряды. Все ожерелье сделано из них. Они сияют и переливаются в приглушенном свете, украшение заводит меня почти так же сильно, как и его слова.

И тогда я, наконец, вижу сквозь ряды драгоценных камней, чтобы понять, что это за ожерелье. Это не просто колье. Нет. Эти бриллианты вставлены в кожаный ремешок с серебряной пряжкой сзади.

Это ошейник.

Гнев закипает во мне, как никогда раньше.

– Я не твой питомец.

– Ты мой питомец, – он забирается дальше на кровать. – Ты также моя девушка. Моя возлюбленная. Так же как я твой мужчина. Единственная разница... – он делает паузу, снимая напряжение между нами. – Я всегда буду сверху.

Обеими руками он хватает меня за ноги и одним движением разводит их в стороны. Я пытаюсь выгнуться против него и вернуть свои бедра в положение «закрыто-ты-не-сможешь-обладать-мной», но он свирепо смотрит на меня. А свирепый взгляд Коннора Кобальта очень, очень трудно заполучить. Его новое мрачное выражение лица заставляет мое тело застыть совершенно неподвижно.

А потом уголки его губ приподнимаются вверх. Как у чёртового придурка.

– Злорадствуй сколько хочешь. Я его не надену, – огрызаюсь я.

Его улыбка распространяется от губ до глаз.

– Тогда останови меня, – бросает он вызов. Но он придавил меня своим телом. Его таз на одной линии с моим, его твердая эрекция упирается в то место, которое ненавидит и любит его.

Я не могу остановить Коннора.

Даже если бы я действительно этого хотела.

Я едва дышу, когда он аккуратно надевает кожаное колье мне на шею. Его пальцы касаются моей кожи, когда он застегивает его сзади.

Мой гнев сменяется дикой потребностью в нём. Всё моё тело кричит о его прикосновениях, о том, чтобы узнать, каково это – чувствовать его внутри меня. И в первый раз я вот-вот выясню это.

Он откидывается назад, чтобы впитать в себя моё тело, мою позу и готовность. Я наблюдаю, как его взгляд перебегает с моего нового бриллиантового ошейника на мою покрасневшую от его рук грудь, на мою обнаженную плоть, которая взывает к нему. Просто войди уже в меня.