Текст книги "Поцелуй небо (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

22. Коннор Кобальт

– Что такое? – спрашиваю я Роуз, оплачивая счёт в переполненном ресторане. Мы всемером – включая Скотта, который по мере того, как мы с Роуз сближаемся, все чаще следует за нами, – ужинаем в ресторане «У Валентино».

Чем популярнее становятся «Принцессы Филадельфии», тем больше пресса преследует нас. Помимо гула фотографов снаружи ресторана, семьи, сидящие в соседних кабинках, снимают нас на свои телефоны, пока мы сидим за длинным столом.

Но причина, по которой брови Роуз сошлись на переносице, заключается не в этом. Она кладет мобильник на колени, прикрывая его ладонью, и сосредотачивается на освещенном экране.

Я подцепляю ногой ее стул и придвигаю ближе к себе.

– Она неумолима, – сухо говорит Роуз.

Я читаю сообщение.

Мама: 3 месяца и 24 дня.

– Стоит ли мне вообще спрашивать о покупке свадебного платья? – в прошлый раз, когда я спросил Роуз о торте, она чуть не обезумела, сбивчиво рассказывая мне о том, что говорила ей мать. Я не мог понять ничего из сказанного ею, даже если бы она изъяснялась по-французски. Она все продолжала расхаживать по нашей спальне, неровно дыша. Мне потребовался целый час, чтобы успокоить ее.

– Лили сказала, что не хочет в этом участвовать, – говорит она. – Я могу попросить Дэйзи и Поппи прийти померить платья подружек невесты без присутствия Лили, но я не могу просто пойти и выбрать для нее свадебное платье, – Роуз остается относительно спокойной, поэтому, должно быть, она уже придумала какое-то решение.

– И?

– Я собираюсь сшить ей свадебное платье, – говорит она мне. – Я разрабатывала его всю прошлую неделю. Думаю, что успею закончить его за оставшееся время.

Я не хочу повторять то, что сказал мне о ней Фредерик, хоть и знаю, что это правда. Она слишком много на себя берет. Роуз не только планирует свадьбу Лили и ее девичник, но и неустанно работает над возрождением Кэллоуэй Кутюр. Она отказывается нанимать сотрудников, пока ее прибыль не увеличится, поэтому ей приходиться заниматься буквально всем: от ведения социальных сетей и до инвентаризаций, не говоря уже о звонках от перспективных инвесторов и магазинов.

Слишком много работы для одного человека. Я не понимаю, как разработка свадебного платья уменьшит ее беспокойство, но я бы предпочел не быть лицемером в этой ситуации. Мое тело движется за счет Аддерола. Это не самое прекрасное решение, и я бы не хотел, чтобы Роуз последовала моему примеру.

– Я уверен, ты найдешь на это время, – говорю я, пытаясь поверить в собственные слова, чтобы они не казались такой ложью.

– Так у тебя реально есть парень или ты просто нас обманываешь? – спрашивает Райк у Дэйзи, бросая салфетку на стол, пока официанты убирают последние грязные тарелки.

– Ага, почему он так и не появился ни в одном из эпизодов? – спрашивает Ло.

Дэйзи откидывается на стул, балансируя на двух его ножках, и пожимает плечами.

– Я не знаю. Спросите Скотта.

– Давайте не будем говорить о продакшне, – небрежно говорит Скотт. Наверно, у него проблемы с тем, чтобы не быть полным и абсолютным придурком, потому что его глаза буквально раздевают Дэйзи – он пристально пялится на ее лицо без макияжа, на ее естественную красоту. Затем его взгляд падает на ее грудь, оголенную по бокам в золотистом топе от Calloway Couture с глубоким вырезом.

– Глаза подними, – рычит Райк, угрожающе размахивая ножом перед своим лицом.

Скотт не отрывает глаз от Дэйзи, что начинает чертовски меня раздражать. Зрители шоу ясно дали понять, что преимущественно занимают сторону Скотта в этом фальшивом любовном треугольнике, находясь в его, так называемой, #командеСкотта. Мне кажется, что последний, прочитанный мною в блоге комментарии, выглядел как-то так:

LadyBug345: Блядь, Коннор действует мне на нервы!! Что, черт возьми, Роуз в НЕМ нашла?! Скотт ее тааак сильно любит.

Я также узнал, что многие люди хотят со мной подраться. Я постоянно вижу эти сообщения «Я хочу набить рожу Коннору Кобальту!». Сегодня утром я чуть не подавился своим кофе, громко смеясь от написанных пользователями комментариев.

DeeDeeJohnes: Веди себя прилично, Коннор. Если бы ты был моим сыном, я бы вымыла тебе рот с мылом.

DeeDee, я восхищаюсь твоим рвением, даже если ты не на моей стороне. Вот что я чувствую с каждым пренебрежительным замечанием. По крайней мере, этих людей что-то волнует настолько сильно, что они готовы кричать об этом в интернете.

Страстный дух действительно раскрашивает серый мир красками.

Чего зрители не понимают, так это того, что Скотт все больше и больше избегает Роуз. Он сфокусировал свое внимание на другом. Два дня назад он показал Лили отфотошопленную фотографию, где ее лицо вырезали и вставили в изображение совокупляющихся кроликов. Какой-то парень выложил это в интернет, и посредством Tumblr эта картинка распространилась повсюду. Даже Celebrity Crush опубликовали это изображение на своем веб-сайте.

Лили целенаправленно избегает любой критики в свой адрес или в адрес шоу. Скотт же решил, что должен это изменить.

Ло чуть не сошел с ума от ярости, когда вернулся домой и обнаружил Лили, рыдающую в объятиях Роуз. Мне буквально пришлось закрыть ему рот рукой, чтобы он перестал угрожать разрезать Скотта на мелкие кусочки.

Во всем этом было единственное преимущество. Наша взаимная ненависть к Скотту превзошла все разногласия, которые у нас были после той вечеринки. Я заметил лишь небольшие изменения в своих отношениях с Ло. Когда мы шутим, черты его лица иногда становятся серьезными быстрее, чем обычно, как будто он вспоминает, что я не люблю его так, как он, вероятно, думал. Что я не люблю даже Роуз. Он сомневается, что между нами реально, а что фальшиво.

Я бы хотел, чтобы он был уверен во мне, но я не могу изменить случившегося. Я просто должен двигаться дальше.

– Тебе нравятся вызовы, Дэйзи? – спрашивает Скотт, переводя взгляд с ее груди на лицо.

– Конечно, – говорит она.

Дэйзи можно считать слабым звеном в нашей группе. Но Лили, безусловно, является самой хрупкой. Скотт переключает свое внимание именно на них. Мы с Роуз беспокоимся о том, как далеко он собирается зайти в своем стремлении сломить ее сестер и разрушить нашу шестерку.

– Тебе слабо, – спрашивает Скотт с вкрадчивой улыбкой, – показать свои голые сиськи папарацци, когда мы выйдем из ресторана?

Райк бросает свой нож на стол в опасной близости к Скотту. И он падает ему на колени.

– А тебе слабо пойти на хуй? – усмехается Райк.

Скотт просто продолжает насмешливо смотреть на младшую сестру Роуз.

Дэйзи встает, и все замирают.

– А вам слабо успокоиться? Мой топ останется на мне, большое спасибо.

Я обнимаю Роуз за талию, когда мы все встаем, собираясь уйти. Саванна, Бретт и Бен уже рядом, снимают нас на камеру.

Но Роуз тычет пальцем в Скотта.

– Ты отвратителен.

– На вечеринке в честь ее семнадцатилетия были стриптизеры. Так что для нее снять топ перед несколькими камерами – это вообще ничто.

– Это были не стриптизеры, а танцоры, и они оставались полностью одетыми весь вечер, – парирует Роуз с убийственным взглядом.

– Пойдемте, – говорит Лили мягким голосом. – Пожалуйста, все...

Люди в ресторане начинают пялиться на нас. Ло потирает плечи Лили.

Я бросаю Райку ключи от Эскалейд Роуз, так как я пил, а она выпила со мной бокал вина. Он легко ловит их и первым направляется вместе с Дэйзи к двери. Когда Скотт пытается идти рядом с ней, Райк буквально кладет руку ему на грудь и отталкивает его назад.

– Нет, – говорит он. – Тебе, блядь, запрещено разговаривать с ней до конца шоу.

Идущая впереди них Дэйзи оглядывается через плечо, и ее губы приподнимаются в знак признательности. Скотт, должно быть, раздражает ее так же сильно, как и всех нас.

– Я могу делать все, что хочу, – говорит Скотт, понижая голос, чтобы другие не слышали. – Я владею вами и ею. И этими тремя позади меня тоже. Никогда не забывай об этом.

Я не сдерживаю Райка. И Ло тоже. Но, к нашему удивлению, он сам себя сдерживает, засовывая кулаки в карманы джинс. Он проходит мимо Скотта, сильно задевая его своим плечом, прежде чем подойти к Дэйзи и вывести ее на улицу.

Скотт отшатывается назад, но я больше сосредоточен на том, что происходит, как только открываются двери ресторана. Ослепительные вспышки камер так же неприятны, как и мерцающие огни в ночном клубе. Голоса папарацци, выкрикивающие нам вопросы, разрушают безмятежную, освещенную свечами атмосферу ресторана.

Лили прижимается к груди Ло.

– Жаль, что моя суперспособность невидимки не работает, – бормочет она ему.

– Никогда не жалей об этом, – говорит он и целует ее в щеку. – Если бы ты была невидимкой, я бы не смог тебя видеть.

– Тогда нам нужна телепортация.

– Ага, я все еще, черт возьми, молю небеса об этой суперспособности, – он сжимает ее плечо.

Мы с Роуз внимательно наблюдаем за ними, ожидая, когда они благополучно выйдут из ресторана и наберутся сил, чтобы двигаться дальше. Скотт уже вышел вслед за Райком и Дэйзи на улицу.

На секунду я бросаю взгляд на Роуз. Ее шея напряжена, плечи отведены назад, и она выглядит так, словно готова прыгнуть в огненное кольцо ада. Она даже не дышит.

– Tout va bien se passer, – шепчу я. Все будет хорошо.

– Comment sais-tu? Откуда ты знаешь?

– Потому что я здесь, – говорю я со всей уверенностью, показывая это своим голосом, своей позой, всем своим существом.

Уголки ее губы приподнимаются, но она не говорит мне о том, насколько я сегодня высокомерен. Ее рука дотрагивается до моей и крепко сжимает. И мы наблюдаем, как Ло, наконец, уговаривает Лили сделать первые шаги на улицу.

23. Коннор Кобальт

Один час. Вот сколько я спал. Моя мать позвонила мне в полночь и сообщила, что я должен разобраться с документами. Это никогда не входило в обязанности генерального директора, но ей нравится проверять меня на прочность – и насколько сильно я хочу получить эту должность.

Что ж, я так хочу эту должность, что мне понадобится второй рецепт Аддерола. Это достаточно сильно?

Я подремал на диване, но мне пришлось встать, чтобы закончить исследовательский проект, так что этим я сейчас и занимаюсь. Потягивая шестую чашку кофе, я отправляю документы по электронной почте. Мой телефон жужжит на кухонном столе, пока я наполняю кофейник для Роуз.

Я бросаю взгляд на экран и читаю имя звонящего: ФРЕДЕРИК. Я беру телефон и иду на задний двор, прежде чем ответить на звонок.

– Я направляюсь в твой офис через пятнадцать минут, – говорю я ему, опираясь локтем на край большого джакузи. Мое дыхание клубится в прохладном воздухе.

Я слышу щелчки фотоаппарата и замечаю папарацци на улице, их руки и объективы торчат из окон припаркованных машин. Я не оборачиваюсь, не заботясь о том, есть ли у них моя фотография или нет.

– Вот почему я звоню, – говорит Фредерик. – Мы с тобой больше не увидимся.

Я знаю, что это из-за Аддерола. Я написал ему прошлой ночью, чтобы он дал свое согласие на дополнительный рецепт таблеток. Он так и не ответил.

Я делаю большой глоток кофе, игнорируя его комментарий и непоколебимость в его голосе.

– Ты меня слышал?

– Я слышал, что ты пытаешься предсказать будущее. Между прочим, неудачно.

– Прописанного мною рецепта должно было хватить тебе на шесть месяцев, Коннор. Ты не должен был принимать эти таблетки каждый день. И я не хочу, чтобы ты приходил на наши сеансы, не тогда, когда ты можешь использовать это время для сна.

– Я отлично сплю.

– Тогда ты также отлично будешь себя чувствовать, если я не пропишу тебе еще один рецепт, – он не шутит, и мое молчание побуждает Фредерика продолжить свою речь. – Поспи немного. Я не хочу ни разговаривать с тобой, ни видеть тебя, пока не начнешь вести здоровый образ жизни.

– И вот так просто ты бросишь своего пациента? – спокойно спрашиваю я. Мне приходится сесть на ступеньки джакузи, потому что его отказ – даже если Фредерик действует исходя из сочувствия ко мне – подобен пощечине, пусть я и не показываю этого потрясения своим голосом. Мне больно, что он так быстро отказался от меня, в то время как был моим советником в течение двенадцати лет.

– Если я считаю, что это в твоих же интересах, то да, я так и сделаю.

– Что в моих интересах, – говорю я, – так это поговорить со своим психотерапевтом, а не проспать весь день.

– Мы сможем поговорить через три недели, когда ты снова встанешь на ноги.

– Я всегда стою на ногах, – я смотрю на свою позу прямо сейчас. Я буквально и фигурально сижу. Прекрасно.

– Коннор, – говорит он, растягивая мое имя, чтобы я внимательнее его слушал, – ты не бесчеловечный. Тебе не нужно, чтобы я напоминал тебе о том, что ты чувствуешь. Все у тебя в голове.

Я потираю свои сухие, раздраженные глаза, пока перевариваю его слова. Через пару секунд я говорю:

– Я не могу тебя заменить, Фредерик. Ты необходим мне для жизни.

– Я знаю. Это лишь временная мера.

– Ладно, – сдаюсь я. Я проиграл этот бой. Только с Фредериком я позволяю себе так легко сдаться. Временами я доверяю его советам больше, чем своим собственным. А это, кстати, самая высокая похвала, которую от меня можно получить. – Я буду высыпаться, и мы увидимся через три недели, – больше никакого Аддерола. Я уже знаю, что первым от этого выбора пострадает Уортон. И все же, меня это волнует не так сильно, как волновало бы всего несколько месяцев назад. Мои приоритеты меняются. – Мне нужно о многом поговорить с тобой, – добавляю я.

– На тему?

– Роуз. Секса, – я говорю это только в качестве приманки. У меня нет никакого желания делиться подробностями своей сексуальной жизни с кем-либо, кроме Роуз, но, может быть, это побудит его передумать насчет сегодняшнего сеанса.

– У вас был…

– Еще нет. Но она достаточно комфортно себя чувствует, чтобы сделать это. У нас просто пока нет на это времени, – я могу практически почувствовать улыбку Фредерика по телефону. Моя сексуальная жизнь – самая интригующая тема, которую мы обсуждаем, особенно с учетом того, что мои предпочтения не вписываются в рамки общественных норм.

Для меня сексуальность – это притяжение.

Будь то к мужчине или к женщине – для меня это не имеет значения. Человеческая раса полна страсти и похоти. И для меня такие термины, как гетеросексуальность, гомосексуальность или даже бисексуальность, не имеют особого смысла. Ты человек. Ты любишь того, кого любишь. Ты трахаешься с тем, с кем ты трахаешься. Этого должно быть достаточно – никаких ярлыков. Никакой стигматизации. Ничего. Просто будь тем, кем являешься. Но в жизни не все так просто. Люди всегда найдут, что возненавидеть.

– Я с нетерпением буду ждать нашей встречи, – говорит Фредерик, – через три недели.

– Верно, – мы прощаемся и вешаем трубку. Я возвращаюсь в дом и ставлю пустую кофейную кружку в посудомоечную машину, стараясь не чувствовать себя странно из-за отказа Фредерика проводить со мной сеансы. Я собираюсь последовать его совету и поспать. Но мне не хочется будить Роуз, заползая в нашу постель, поэтому я спускаюсь вниз, чтобы поспать на нижнем этаже дома – в бывшей комнате Дэйзи, которую она раньше делила с несколькими крысами. Сейчас там чисто, но мы используем эту комнату для хранения всяких вещей.

Когда я спускаюсь по лестнице и иду по короткому, узкому коридору, я слышу, как что-то ударяется о стену. Я поворачиваюсь к двери и внимательно прислушиваюсь, сосредотачиваясь на звуках. Это похоже на... стоны и кряхтения.

Звуки становятся громче, и я различаю незнакомый мужской голос среди тяжелого дыхания.

– Ааа... да... детка, прямо здесь. Хорошая девочка.

Я считаю, что вправе открыть дверь, потому что кто бы не занимался там сексом, они не должны делать этого здесь, на нижнем этаже. Так что я поворачиваю ручку, но она щелкает. Заперто.

Я слышу несколько приглушенных ругательств от парня.

– Кто-то пытается войти, – говорит он.

Я не хочу делать поспешных иррациональных выводов. По типу того, что там за дверью находится Роуз. Нет никаких причин, что это может быть она. Логика говорит мне, что ее там нет. Но я начинаю тупо представлять, как Роуз стоит на коленях перед каким-то гребаным парнем.

Я стучу кулаком по двери.

– Открывайте, – в горле встает ком от этого неестественного, бессмысленного страха. Ее там нет, Коннор.

Дверь распахивается всего через несколько секунд после моего требования, и передо мной появляется Дэйзи. Я стараюсь отбросить в сторону все внезапные опасения, которые у меня возникли, и взглянуть на ситуацию аналитически.

Она едва приоткрыла дверь и загораживает комнату всем телом, тем самым скрывая от меня своего парня (как я надеюсь).

Я оцениваю ее внешний вид. Она одета в спортивные штаны и майку. Не раскрасневшаяся. Не потная. Не выглядит сияющей или счастливой. Но и злой она тоже не выглядит. Просто разочарована. Не удовлетворена. И, может быть, даже немного рада, что я помешал.

– Что тебе нужно? – она одаривает меня дружелюбной улыбкой, и это выглядит довольно убедительно. Если бы я не умел так хорошо разбираться в людях, я бы подумал, что сегодня лучший день в ее жизни.

– Кто твой друг? – спрашиваю я, решив не ходить вокруг да около.

– О... ты его слышал... – она постукивает пальцами по дверному косяку и оглядывается через плечо. – Я же говорила, что ты ведешь себя слишком громко.

– Такое случается, когда девушка делает хороший…

– Завтрак, – говорит Дэйзи, и ее улыбка становится шире. – Думаю, мне следует сделать всем завтрак.

– Давай, – говорю я ей, – а я пока поговорю с твоим другом.

Она небрежно отмахивается от меня.

– В этом нет необходимости. Ты увидишь его в Альпах, – она прочищает горло. – Продакшн вынуждает его отправиться с нами в путешествие, – она нервно мнется с ноги на ногу, и это единственное, что ее выдает прямо сейчас.

Значит, это ее новый парень.

– И ты не хочешь, чтобы он поехал?

Она пожимает плечами.

– Я счастлива, что мы собираемся на неделю скрыться от папарацци, но я не в восторге от мысли, что Ло и Райк устроят ему допрос с пристрастием.

– Тогда пусть начнет знакомство с меня, облегчи ему задачу, – говорю я, немного манипулируя ею. Но я делаю это из благих побуждений. – Я просто хочу вежливо с ним поговорить.

– Конечно. Звучит отлично, – но я вижу беспокойство за ее искусственным фасадом. У Дэйзи талант скрывать свои истинные чувства, а я в этом эксперт.

Прежде чем уйти, она оборачивается и говорит, пока идет спиной вперед.

– Не мог бы ты… сделать мне одолжение и не говорить Роуз, что Джулиан издавал те звуки?

Это странно.

Роуз знает, что Дэйзи ведет половую жизнь. Она также сторонница того, чтобы женщины исследовали свою сексуальность, даже если сама Роуз стесняется исследовать свою собственную. Судя по отсутствию пота и румянца, я предполагаю, что у Дэйзи сейчас не было секса.

– Роуз будет все равно, – в конце концов, говорю я. Но Дэйзи и так это знает, так в чем же настоящая проблема?

Дэйзи складывает руки вместе.

– Верно. Хорошо, – она указывает большим пальцем в сторону лестницы, – Тогда, я пойду делать завтрак, – а затем исчезает, оставляя у меня неприятное ощущение в животе.

С этим Джулианом что-то не так.

Я толкаю дверь спальни и вижу загорелого парня с взъерошенными каштановыми волосами и небритым лицом. Скорее всего, итальянец.

Моя первая реакция – он определенно модель. Я могу судить об этом, глядя на его выдающиеся черты лица, к тому же я уверен, что Дэйзи познакомилась с ним на работе. И пока он стоит перед зеркалом, пытаясь причесать и уложить пальцами волосы, я понимаю, в чем заключается эта настоящая проблема.

Этот парень не подросток. Отнюдь нет.

– Эй, мужик, – кивает он мне. – Ты ведь не ее брат, не так ли? – он кривится, уже ожидая от меня резких слов. Ему даже неизвестно, что у Дэйзи есть только сестры.

– Так ты новый парень Дэйзи? – спрашиваю я, намеренно не отвечая на его предыдущий вопрос.

Он неловко переминается с ноги на ногу.

– Нууу, типа того...

– Термин парень имеет лишь одно значение, – я прислоняюсь плечом к дверному косяку, – вы либо встречаетесь, либо нет.

Он прищуривает глаза, как будто сбит с толку.

– Ну, мы вообще с ней не трахаемся. Она несовершеннолетняя, – он хватает свое пальто со стула. – Как ты это назовешь?

Ложь.

– Ты все еще можешь быть осужден за минет от несовершеннолетней, – опровергаю я, – поэтому я назвал бы это траханьем.

Его лицо бледнеет.

– Послушай, я модель. Мы знакомы с Дэйзи уже почти год. Мы всего лишь хорошие друзья.

– Тебе ведь где-то... двадцать два? – спрашиваю я.

– Двадцать три.

Блядь. Райку двадцать три. Он убьет этого парня.

Я качаю головой.

Дэйзи запуталась. Я понимаю это по выражению ее лица почти каждый раз, когда вижу ее. Она с четырнадцати лет занимается своей карьерой и все, включая модную индустрию, агентов, фотографов и моделей, таких как Джулиан, относятся к ней, как к взрослой девушке. Но еще есть люди, как Ло и Лили, которые видят в ней младшую сестру. Которые обращаются с ней так, будто ей только исполнится шестнадцать лет, а не уже семнадцать, будто она не достигла никакого уровня зрелости.

Возраст – это цифра, которая не отражает обстоятельства, окружение или психологию. Для меня возраст имеет несущественное значение, так как некоторые люди и в тридцать лет ведут себя как дети, в то время как некоторые подростки берут на себя ответственность за домашнее хозяйство.

Я не сужу о людях по цифрам. Я сужу о них по тому, какие они внутри.

Я подумывал о том, чтобы поговорить с Дэйзи о ее ситуации. Дать ей понять, что, как бы запутанно это ни звучало, она чувствует себя потерянной только из-за того, что наше общество так устроено. И, независимо от того, в какие рамки люди пытаются тебя загнать – с тобой все будет в порядке, пока ты знаешь, кем являешься.

И, возможно, тебе придется играть по их правилам, мириться с их ярлыками и использовать их термины – я делаю это всю свою жизнь – но важно лишь то, во что ты сам веришь.

Но я никогда не заведу с ней этот разговор. Фредерик часто напоминает мне, что я не психиатр для всего мира. Я вижу людей насквозь, но мне приходится выбирать, кого и что я хочу исправить. Дэйзи достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно. Ей просто нужно немного времени.

Запретить ей дружить или иметь отношения с кем-то – не решение проблемы. Это просто станет еще одним напоминанием о том, что цифры имеют большее значение, чем уровень ее зрелости. Так что мне приходится страдать, любезничая с ее парнем.

– Небольшой совет, – говорю я небрежно. – Если ты собираешься устраивать в этом доме ночевки со своим хорошим другом, то сведи свои оргазмы к минимуму. Возможно, в следующий раз вас застукаю уже не я, а кто-то другой, и тогда ты вряд ли сможешь уберечь свои яйца. А ты, похоже, ими наслаждаешься.

– Итак... кого именно мне следует избегать? – смеется он.

– Всех, кроме меня, – говорю я ему.

Он снова смеется, как будто это шутка. Я не отрываю от него невозмутимого взгляда, и его улыбка слабеет.

– О... – бормочет он. – Чёрт, все настолько хреново, да?

– Да, чувак, настолько хреново, – я внутренне съеживаюсь от своего словарного запаса, но он, кажется, лучше понимает этот язык. Его плечи расслабляются, а на лице снова появляется легкая улыбка. Все выглядит так, будто он считает нас друзьями.

Еще один «друг» в моей коллекции.

Насколько это, блядь, ненормально? Фредерик… о, погодите, я же не могу ему позвонить. Раздражение внутри меня все нарастает и нарастает. Очевидно, мне просто нужно вздремнуть, чёрт возьми.

– Джулиан, как думаешь, я могу попросить у тебя твой номер? Ты ведь поедешь с нами в Альпы, верно?

– Ага, – он диктует мне свой номер, и я вбиваю его в свой телефон. У меня нет намерения когда-либо звонить ему, но если что-то случится с Дэйзи, а она будет с ним, то это информация окажется важна. – А ты сможешь позвать Дэйзи обратно сюда, когда пойдешь наверх? Мы как бы были в разгаре кое-чего, ну ты понял, – он бросает на меня один из тех взглядов, которые обычно сопровождаются дружеским толчком локтя в бок.

Он реально идиот.

– Нет, – говорю я категорично. – Ты можешь использовать свою руку, чтобы закончить начатое. Ей нужно приготовить завтрак.

И что-то подсказывает мне, что она на самом деле не хочет к тебе прикасаться. Я не могу смотреть на него без желания впечатать его лицо в дверной косяк.

Так что я решаю уйти, как только сохраняю его номер. Я просто поднимусь наверх и постараюсь не разбудить Роуз, пока буду забираться в постель.

Благодаря Фредерику я теперь могу спать весь день напролет.