Текст книги "Придворный портной из Арилидилла (СИ)"

Автор книги: Константин Лесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)

– Это конец, Лисандрос. Сдайся, – заговорила усталым басом широкая фигура.

– Зачем вы пришли сюда? Чтобы лишить меня не только надежды, но и духа? – ответил ему магнисса с высоты каменного трона.

– Нет. Я пришёл образумить тебя.

– Образумить меня? – непонимающе приоткрыл рот чёрт. – Неужели вы не видите, что делают рыцари? Неужели вы согласны с ними? Вы согласны с их наплевательским отношением к людям? Простым людям, которым эта война по боку. Они жертвовали ими, сжигали их дома, подставляли под удар, чтобы приманить нас.

– Я… Я не согласен! – слабо воскликнул здоровяк, взявшись за сердце. – Но я согласен с тем, что они хотят вас истребить. Пойми, Лисандрос, вы всего лишь нечисть. Ваш разум и воля – иллюзии. Вы сражаетесь за иллюзии! У бесов нет души, Лисандрос. Прости меня за эти слова…

– Нет! – воскликнул вдруг взволнованно бес, привстав на троне и устремив глазницы на человека в балахоне. – У меня есть душа! Это правда! Я призывал новых собратьев с помощью неё! Котёл, звезда, свечи, я делал всё по записям Бахогавана, и у меня получилось! Он тоже делал это раньше! И, к тому же, я могу использовать каббалу! Ведь это значит, что у меня есть душа?

Гензель тяжело вздохнул, сильнее сжав ткань балахона на груди.

– Это иллюзия, Лисандрос. Это всего лишь иллюзия…

Магнисса снова сел на троне и выдержал тяжёлую паузу, вдохнув в лёгкие дым и стряхнув пепел с сигареты.

– Неужели я не имею права судить? Или моё понимание мира как-то искажено? Я уже ничего не понимаю… – прошептал он сквозь дым.

– Оно не искажено. Просто ты понимаешь мир не так, как это делают люди. Это лишь… иллюзия! Это как болезнь. Представь, что ты просто заболел!

Бес приглушённо хрипло засмеялся, покачав головой.

– Вы разговариваете так, будто боитесь меня. Почему вы боитесь нас? Мы сделали вам что-то плохое?

Гензель засопел, сложив руки и переминаясь на месте.

– Ведь вам тяжело говорить мне, что я не прав, потому что я прав? Например, вы ведь лжёте тем двоим. Странникам.

По спине Яна пробежал холод.

– Почему вы не скажете им, кто вы такой? Вы понимаете, что настраиваете их против себя, но всё равно лжёте.

– Я… я лгу во благо.

– Всё равно, я не понимаю.

– Лисандрос…

– Уходите. Мир решит мою судьбу.

Гензель печально опустил голову, и его фигура беззвучно растворилась в воздухе. В то же мгновение позади послышались раздражающие тишину резкие голоса и топот людей. Дверь с силой распахнулась, и в коридор ворвался отряд рыцарей. Они выбежали из тьмы и высыпали на арену перед троном с криками и бранью. Путники в это время отошли в сторону, спрятавшись за пьедесталом со светящейся сферой.

– Вот ты где! – раздался севший рычащий голос Виктории.

Она растолкала рыцарей и вышла к трону, задрав голову и быстро дыша, скалясь как волк. Женщина металась по арене, пока магнисса спокойно сидел на возвышенном постаменте и безразлично смотрел на неё. Он бросил вниз сигарету, встал и скрылся за спинкой трона, принявшись спускаться по ступенькам. Стали раздаваться его звонкие шаги, заглушаемые нарастающим рёвом рыцарей. Вдруг кто-то из них стал бить мечом по латам, за ним это делать принялись все. Они гудели и ухали, стуча металлом в такт шагам беса. Магнисса спустился по винтовой лестнице позади постамента и вышел на арену, став перед Викторией с бессильно опущенными руками. Женщина замерла, смотря на него и вздымая грудь, дыша как зверь и выпуская пар. Рыцари затихли.

– Нет больше надежды. И веры тоже нет.

Магнисса упал на колени, опустив руки как плети и задрав голову, смотря в потолок.

– Ничего нет…

Позади рыцарей послышался шёпот и топот маленьких ножек. Из темноты один за другим выползали бесы, собираясь в кучу и неотрывно смотря на своего магниссу. Их широкие глазницы, казалось, ещё больше расширились, и все они перестали даже дышать, оцепенев и держась друг за друга руками. Они собирались бесшумно, и рыцари не замечали их, люто выпучив глаза на Викторию и магниссу с нетерпеливыми оскалами.

Женщина маленькими шагами подходила к бесу, подняв меч над головой. Её плечи вздрагивали от напряжения и эйфории – огонь разливался по всему её телу. Рыцарь едва стояла на ногах, в голове гудело, и всё вокруг покрывалось пеленой, а её лицо перекосила судорожная улыбка. Не помня себя, она подошла к бесу, смотря в его недвижимое уродливое лицо с жёлтыми прокуренными зубами. Не отрывая звериный взор от его пустых глазниц, Виктория сжала меч так, что почувствовала боль в костяшках. Рыцарь стиснула зубы и резко судорожно взмахнула мечом…

Но неожиданно её клинок замер. Виктория выпучила глаза и растерянно попятилась, всё ещё бессмысленно улыбаясь. Перед ней расставил руки рыжий грязный юноша с впавшими потемневшими глазами, опущенными бровями и сжатыми тонкими губами. Ни одна его частица не вздрагивала в волнении – он стоял твёрдо, смотря прямо в глаза рыцаря, подобно зверю. Этот взгляд пронзал Викторию насквозь, отчего её сердце начинало биться ещё сильнее, на лбу выступил пот, а веко забилось в судороге вместе с верхней губой. Горло сводило, и она не могла достать из себя ни слова. В зале повисла мёртвая тяжёлая тишина.

– Ах ты мразь…

Она стиснула зубы и кинулась на Яна, заведя над ним меч. Но в тот же миг её сзади схватила мохнатая рука в чёрном обвисшем рукаве, остановив удар.

– Надежда есть. И вера…

Гензель с трудом сглотнул ком и сжал руку Виктории, отчего та скрючилась и захрипела, бросив меч на пол.

– Тоже есть.

58. Сердце мира

Солце стояло в зените, заставляя начищенные латы рыцарей блистать и переливаться. Трое мужчин в броне стояли на верхних ступеньках лестницы дворца, приложив правые руки к груди и смотря вдаль, как полагается на церемонии. На площади была куча народа – люди забирались друг на друга, подсаживали, кричали, кто радостно, кто недовольно. Но все эти возласы всё равно сливались в один, возбуждённый и жаждущий.

И вот, солнце окончательно выглянуло из-за облаков, облив своды дворца лазурью, и из арки по алому ковру на порог вышел огромный старик в мехах и с короной на голове, широко улыбаясь и вытягивая большие мягкие руки к народу. Толпа загудела, смотря как один восхищёнными глазами на короля. Он откашлялся, набрал воздух в сухую грудь, и громоподобный бас прокатился над всем городом:

– Сегодня знаменательный день! – громыхнул король нечеловечески громким голосом, – Сегодня народ, что долгие годы жил у нас под ногами, наконец увидел свет. Я надеюсь, что вы, друзья мои, сможете принять их и простить их старые грехи.

Из тени к королю вышли две фигуры с опущенными головами. Виктория, облачённая в парадные латы с тянущимся шлейфом плащом, уткнула глаза в пол и стиснула зубы, сжав кулаки. Рядом с ней шло уродливое невысокое существо с абсолютно лысой головой, покрытой обветренными оголёнными мышцами. Его воспалённое тело было укутано в синий придворный халат с двумя полосками ткани, перекинутыми через плечи. Оно скованно опустило голову, робко шагая вперёд и сложив руки за спиной. Магнисса стал по левую руку от короля, а Виктория по правую.

– Отныне те, кого мы презрительно звали семитистами, будут жить на поверхности, не страшась злого слова или меча!

Король положил тяжёлые руки на плечи стоявших рядом, отчего оба диковато вздрогнули.

– Хотя-бы головы поднимите, – прошептал король.

Магнисса вскинул голову и уставился вдаль, стараясь не смотреть вниз. Он думал, что там стоит злобная толпа, что люди бранятся, тычут в него пальцами и осуждающе качают головами, корча испуганные гримасы. Но это было не так. Люди стояли смиренно, многозначительно устремив свои серьёзные взгляды на бескожего беса. Никто не бранился, никто не указывал на него с ужасом или презрением. Горожане были готовы принять его, как предводителя своих новых сожителей на этой земле, хоть и не без некоторой доли подозрения. Король широко улыбался и щурился, видя это.

Вскоре шум немного утих, некоторые люди уже начали уходить с площади, увидев то, что хотели. Но некоторые ещё стояли, смотря на короля, разговаривавшего с рыцарями и хмуро вздыхавшего. Он долго делал жесты руками, споря с ними и недовольно морща лицо и брови. Но вдруг старик резко отвернулся от них и вышел из тени, сходу прогудев своим басом:

– Сегодня я хотел бы сделать ещё кое-что.

Старик подозвал кого-то, игнорируя размахивавших руками в тени рыцарей и Викторию. Из арки вышел страшного вида угрюмый молодой человек в бедняцкой рубахе и с тёмными рыжими засаленными волосами, свисавшими на лицо. На поясе парня висел старый железный меч. Он приблизился к королю, лениво окинув взглядом площадь, и его обрамлённые чёрными кольцами глаза расслабились. Юноша непонимающе взглянул на старика.

– Я хотел бы поблагодарить этого человека, – пробасил король, обращаясь к людям.

Он на мгновение замялся и властно взмахнул рукой, строго крикнув что-то рыцарям позади. Они засуетились и забегали на пороге, скрывшись в арке. Вскоре из тени вынесли небольшую подушку с чем-то и подали королю.

– За веру в лучшее. За надежду разглядеть свет в сердце врага. Я нарекаю этого бесславного до сегодняшнего дня юношу рыцарем Розы.

– Вы что! – прошипел Ян, округлив глаза и попытавшись вырваться, но король крепко сжал его плечо и взглянул на него улыбаясь всем своим морщинистым добрым лицом. Старик поднял брови, и его очи весело блеснули.

– Гордись собой, Ян. Много среди рыцарей славных рубак, которые без страха смотрят на врага и бьют его без колебания мечом. А ты такой один. Ты чем-то похож на меня.

– Да ведь эти рыцари всю жизнь идут к этому званию! Рискуют жизнями! А я что?

Но король зажмурился и покачал головой, взяв с подушки голубую розу с обрезаным шипастым стеблем. Он вложил его в руку Яна, сложил его пальцы и сжал, отчего юноша дёрнулся и сморщился. Шипы впились в его ладонь, и кровь потекла по кулаку. Затем королю быстро подали небольшую иголку. Старик оторвал бутон от стебля и приколол его на рубаху Яна. Юноша невольно разжал кулак, и окровавленный стебель упал на пол.

– Отныне и вовек! – прогремел король, по традиции обратившись к толпе.

Народ слабо и лениво прогудел ему в ответ то же "отныне и вовек". Старик посмотрел на Яна, улыбаясь, и всё его лицо будто мягко светилось, переливаясь в тени.

– Носи это с гордостью. Но потом можешь снять, это всего-лишь символ церемонии. Никто из рыцарей её всё равно не носит, – прошептал король, подмигнув своей мохнатой седой бровью.

– Спасибо! – растерянно встрепенулся Ян, протерев глаза и поджав губу.

– Не за что благодарить меня, юноша. По мнению старого безумного короля ты это заслужил.

– Спасибо…

***

К вечеру путники спускались по ступенькам дворца, смотря на ползущее за горизонт солнце. Оно уже наполовину спряталось за громадную лирдонскую стену, и на город падала тень. Народ уже давно разошёлся: ни горожан, ни солдат, ни рыцарей не было на площади. Ян шёл за спутником и рассеянно смотрел по сторонам, время от времени прикасаясь к розе на груди и поглядывая её. Но неожиданно перед ним возникла резко вскинутая рука Таситурна, остановив его. Юноша поднял голову и увидел перед собой седого человека в пальто и алом шарфе. Лицо Немо осунулось, морщины пересекали лоб, а глаза враждебно смотрели из-под бровей. Путники отстранились скорее не от него, а от этого тяжёлого взгляда. С минуту они стояли в растерянном молчании, и седой бурил их своим взором. Но вскоре он заговорил измученно, но решительно и резко:

– Я был прав.

Ян насупился, с недоверием смотря на него.

– У тебя достойная душа. И к тому же, ты видишь этот мир так, как нужно. Сквозь призму милосердия.

– Какие странные слова, – произнёс странник свои мысли вслух, но седой перебил его так, будто и не услышал их.

– Ты достоин. Достоин стать тем, кто остановит придворного портного. Ян, я хочу отдать тебе свою силу.

Глаза юноши поползли на лоб, и он невольно попятился, выставив перед собой руки.

– Нет, нет! Мне не надо!

Но Немо продолжал смотреть ему прямо в глаза, начав делать шаги ему навстречу. Странник невольно пятился назад.

– Неважно, нужно тебе это или нет…

Раздался лязг металла, и Таситурн враждебно преградил Немо путь мечом. Но седой шёл дальше, словно и не видел его перед собой. Лишь только он приблизился к лезвию, раздался страшный хлопок, и Таситурна откинуло в сторону на десяток метров. Гигант взрыл землю своим телом и ударился о стену дома, бессильно свалившись на песок. Ян потерял дар речи. Он замер на месте, как вкопанный, и дрожащей рукой потянулся к мечу на поясе.

– Не подходите! Я ударю!

Но Немо уже приблизился к нему, отчего у путника отнялись конечности, и он просто окаменел. Седой резко вскинул руку, и вокруг неё воздух задрожал, набираясь жаром. Голубая дымка окутала всё вокруг, и тонкие порывы энергии потянулись к Яну.

Тут же из зловещего тумана появилась Лира, обхватив сзади плечи Немо и жутко скаля белые зубы. Она вытянула алые влажные губы, отпустила седого и угрожающе потянула руки к Яну.

– Видишь, не нужна я этому слабаку. Иди ко мне, я уже придумала для тебя договор… – удушливо прошептала она, расплываясь в лисьей улыбке.

Голубые магические потоки уже впивались в Яна, заставляя всё тело коченеть. Глаза затягивало пеленой, и на голову начинало чудовищно давить изнутри. Он открыл рот, судорожно глотая воздух, весь сжался и зажмурил глаза.

Лира невесомыми шагами плыла к юноше, медленно отходя от Немо и шепча что-то перекошенным в оскале ртом. Но вдруг седой положил ей руку на плечо.

– Силу я отдам…

По её телу пробежала дрожь, и она обернулась, выпучив звериные глаза.

– А ты останешься со мной. Ты мои оковы, чудовище. А я твои!

Лира подлетела к нему, её ледяные пальцы впились в шею седого, и его ноги оторвались от земли. Голубой дым и струи энергии в миг рассеялись, и Ян свалился на землю без чувств. По шее Немо побежали полоски крови, окрашивая рубаху в алый цвет. Фаланги женщины захрустели, а ногти начали удлиняться, превращаясь в острые когти. Раздался треск растущих зубов, и седого оглушило жуткое зловоние. Кожа женщины почернела, как уголь, а зрачки задрожали, превращаясь в звериные.

Немо сморщился, щёлкнул пальцами и тут же растворился у неё в руках. Лира упала на четвереньки и вздыбилась. Её тело начало с хрустом увеличиваться, а хитон с треском слезал с почерневшей мускулистой спины. Чудовище вскинуло голову и оглушительно завизжало. Стёкла в домах по всему городу потрескались, и из лесов возле стены сорвались тысячи птиц, поднявшись в небо и затянув его тьмой. В мгновение ока оно покрылось свинцовыми низкими тучами, и они начали изрыгать белое пламя вместе с оглушительными раскатами грома. Серебровласое чудовище вскочило с земли и исчезло, расщепившись на тысячи бликов и оставив за собой синий шлейф.

Через мгновение над Лирдоном стали возникать вспышки и силуэты, носящиеся по тёмному небу в бешеном танце. Молнии сверкали, а чёрные тени будто седлали их, сталкиваясь друг с другом и порождая синие искры, падающие дождём на землю. Гром заглушал чудовищный львиный рык Лиры вместе с лязгом её когтей. Через секунду два синих шлейфа потянулись по тучам, разрезая их в полёте, словно клинки. Они заметались среди молний и тут же столкнулись с грохотом, слившись в единый шар энергии. Разноцветные огни покрыли небосвод, и комета со свистом обрушилась на землю, создав ударную волну. На площади образовался огромный кратер. В самом его центре навзничь лежал Немо, бессильно запрокинув голову и истекая кровью. Громадное, словно созданное из угля чудовище с рельефными мышцами и необъятной копной серебряных волос прибило его к земле, схватив за шиворот мощной рукой. Во тьме сверкнули блестящие когти, и титан вонзил их в грудь героя. Гром заглушил сдавленный стон. На песок полились струи крови, источая пар.

– Ты будешь вечно гнить за вратами Тессеракта!

– Тебе придётся отправиться туда со мной… – прохрипел седой с улыбкой.

Сверкнуло белое пламя, и в кратер ударила молния, осветив на мгновение объятый тьмой Лирдон. Поднялся чудовищный ураган, вздымая в воздух песок и мусор, закручивая огромный вихрь над городом. Затем раздался звон, и произошла быстрая вспышка. В мгновение ока тучи пропали, ветер унялся и грохот утих. Солнце снова медленно поползло за горизонт, заливая лучами дворец, и по улицам загулял прохладный воздух. Будто бы ничего и не было.

Посреди площади зиял огромный кратер, покрытый мутным белёсым стеклом, оставшимся от удара молнии. Посреди него лежал Ян, бессильно раскинув руки, и его грудь медленно вздымалась и опускалась. Неожиданно он очнулся, резко вскочил с земли и дико окинул выпученными глазами кратер. В глазах слегка потемнело, и голова закружилась. Он замер на месте, бессильно опустив руки и слушая звенящую тишину. Юноша опустил голову и увидел, что на поясе у него висел длинный серебристый меч. Его лезвие покрывала синяя лазурная кромка, источавшая зловещий голубоватый дым. Ян сдвинул брови в смятении и поднял дрожащую руку, взявшись за его рукоять. Странник повернул лезвие к себе и взглянул на зеркальную поверхность, будто сотканную из воздуха. Где-то внутри меча виделись какие-то странные узоры. Голубые нити и блики метались внутри, будто молнии, сверкая и собираясь в клубы. Постепенно загадочные туманы на лезвии стали двигаться быстрее, обретая форму. Ян напряг глаза, с тревогой и страхом всматриваясь в них. И вдруг дымка разорвалась, и в лезвии меча юноша увидел пару горящих и возбуждённых широко раскрытых голубых глаз. Они мгновенно пронзили путника насквозь, и он резко отдёрнул руку от клинка, быстро повесив его обратно на пояс.

Через минуту раздался тихий и далёкий гром, спокойный и размеренный в сравнении с чудовищными раскатами, которые Ян слышал минуту назад. Небо содрогнулось в спазме, и на землю обрушился ливень. Капли застучали по крышам, скатываясь по стеклянному кратеру вниз. Ноги путника уже были в воде, а он всё ещё стоял, держась за невиданный меч и смотря напряжённым и усталым взглядом в небеса.

***

Ливень не утихал всю ночь. Путники давно вернулись домой, разожгли камин и уселись в кресла, обмякнув в них и сонно смотря на его пламя. Ян опёр лазурный меч на стену и то и дело косился на него. Странное чувство стояло в его душе, будто этот дар не был им заслужен. Но тревога уже не так сильно терзала его, и лишь едва заметная горечь была на сердце, чувство недосказанности. Ян ждал чего-то, что прогнало бы это неприятное чувство, поставив точку на всём этом. Чтобы не было больше раздумий, чтобы больше не пришлось так мучительно размышлять, чтобы покой наконец пришёл и в его дом.

Раздался скрип дверей. Путники нехотя развернулись. На пороге стояла чёрная как ворон широкая и грозная фигура. Вода стекала с гостя на пол ручьями, и балахон на нём осел, облегая грузное нечеловеческое тело. Большие мохнатые руки поднялись, стянув с головы капюшон…

Ян недвижимо стоял, опираясь на стену возле камина, и безмолвно смотрел на гостя, сидевшего в кресле. В стеклянных глазах колдуна отражалось пламя, играя танцующими бликами. Мокрая серая шерсть скомкалась и висела небрежными пучками, а крупную голову с приплюснутой козлиной мордой венчали огромные закрученные рога. Гость сложил руки на коленях и тяжело дышал, чувствуя на себе враждебный взгляд юноши. Наконец, он с трудом сглотнул ком и открыл рот с едва дрожащей челюстью.

– Моё настоящее имя Юлиус. Я брат повелителя тьмы, Вендиго…

Он поднял глаза с прямоугольными зрачками на Яна, ища сочувствие или понимание, но юноша лишь опустил голову, надвинув брови и безучастно рассматривая диковинный голубой меч возле стены.

– Я всю свою жизнь охотился на брата, чтобы исполнить предсмертную волю отца – искоренить всё зло в этом мире. И Серкет тоже была… была моей сестрой.

В доме воцарилась тишина. Лишь слышно было взволнованное сопение Юлиуса, смотревшего дрожащими мокрыми глазами на пламя камина.

– Я убил её. И его тоже. Но моя рука не поднялась на его прихвостней. Я не смог убить стольких… Тогда я забрал их, став их повелителем, и поселился в катакомбах Лирдона. Я забыл, что такое солнечный свет. Навеки… Но однажды я нашёл на кладбище маленькую слепую сироту. И она подарила мне волю к жизни. У меня появилась цель, стремления. А бесы, как вы знаете, во всём подобны своему владыке…

– И они тоже обрели цель, веру и…

– Надежду. Надежду выйти на солнечный свет и жить вместе с людьми, не боясь их меча. Обрести свободу.

– И вы испугались?

– Да. Я очень испугался этого, я думал, что нужно как можно быстрее их остановить. Но я был не прав! Я боялся не бесов, а их прошлого доминуса. Но теперь я понял. Я понял…

И снова тишина. Говорить было неловко, каждая попытка произнести хоть слово отдавала уколами в сердце. Юлиус мялся в кресле, тяжело вздыхая и пыхтя, опустив голову. Ян грубо бурил его взглядом, всматриваясь в жёлтые козьи глаза.

– Вы териантроп? – нарушил молчание путник.

– А? – встрепенулся гость. – Нет, нет. Я… Как бы это сказать… Хм-м.

– Говорите как есть, пожалуйста.

– Я химера.

– И вы… – Ян замялся, потупив взгляд.

– Родной ли?

– Да.

– Не родной.

– Понятно. А Вендиго и Серкет?

– Только Серкет. Мы с Вендиго – нет.

– Понятно.

– Но это ничего не меняет. Я вырос плечом к плечу с Вендиго, и никого мне ближе не было. Но потом он ушёл, став на путь зла. С тех пор не брат он мне больше. А Серкет никогда и не была сестрой. Мы с Вендиго её ненавидели и презирали…

Голос гостя всё больше дрожал, и он заплакал, сдавленно всхлипывая и держась руками за рога.

– Бог мне судья… – сквозь тихие рыдания проговорил он.

– Боги мертвы, – проговорил Ян безразлично, недвижимо смотря на огонь.

Юлиус поднялся со стоном и молча вразвалку подошёл к двери, натянув на рога капюшон. Чёрная дымка окутала его лицо, и он безмолвно вышел. Ливень заглушил его горькие всхлипы и слёзы. Снова треск костра наполнил комнату, и тени его языков заплясали на старом пыльном ковре. Лишь стук капель по окну слышался в мёртвой тишине, и раздавался загадочный гул из лазурного клинка, опёртого на стену.