Текст книги "Придворный портной из Арилидилла (СИ)"

Автор книги: Константин Лесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 47 страниц)

20. Фиолетовое солнце

Ян так и не понял, произнёс ли он эту фразу до конца или нет. В ушах снова зазвенело, и мир перед глазами расплылся, превратившись в грязную палитру. Юноша схватился за голову и заскрипел зубами, попытавшись подавить внезапную боль. Но она не утихала. Напротив, жжение становилось всё сильнее, стремительно переходя к шее. Странник раскрыл дрожащие веки и увидел перед собой отвратительное безглазое лицо Серкет. Царица держала Яна в метре над полом, грозно оскалив акульи зубы и ощетинив жабры. Вместо культей у неё чёрным огнём полыхали магические протезы. Харийцы враждебно обступили её, а впереди них стоял здоровяк в балахоне, выставив меч.

– Что, хотели душу старикашки упокоить, чтобы я потеряла силу? Как бы не так!

– Как ты смеешь говорить так о собственном отце, ведьма? – прорычал Гензель.

– Я – ведьма? – Серкет попыталась рассмеяться, но выдавила лишь жуткий смешок. – Ты бы на себя в зеркало посмотрел, козёл!

– Замолчи! Отпусти его, сейчас же!

– Правда? Чего ещё попросишь?

Серкет прижала Яна к себе, и юноша почувствовал гнилостный запах болота. Жабры на её лице открылись, и алые щупальца потянулись к нему, источая чёрную дымку. Но вдруг из-за шторы выскочил алиджануб в повязке и пронзил её спину саблей. Царица истошно завопила, и Ян вырвался из хватки, спрятавшись за спутниками. В тот же миг Гензель бросил свой меч и зверем кинулся на Серкет. Они сорвали занавески и вылетели в окно второго этажа с оглушительным звоном стекла.

Воины тут же ринулись за ними. Облако алиджанубов слетело вниз по лестнице и высыпало во двор особняка. Странники же подбежали к окну и высунулись из него. Харийцы кольцом окружили Серкет и по одному выскакивали из строя, нанося удары и выпады своими саблями. Царица прыгала и извивалась змеёй, уклоняясь от всех атак и заливаясь пронзительным смехом. Неожиданно толпу разбил Гензель, налетев на Серкет как пушечное ядро. Она увернулась и схватила его за балахон, с силой отшвырнув в сторону. Здоровяк зачерпнул землю и свалился на живот. Он стал усиленно пыхтеть в попытке подняться. В бесплотной руке Серкет вдруг возник огромный серп, и она швырнула его со свистом. Лезвие вонзилось в широкую спину Гензеля, и он со стоном упал лицом в пыль.

– Чтоб меня! – вскрикнул Сонни и выпрыгнул в окно.

Он упал на землю и выгнулся колесом, жутко зарычав. Порезаные осколками руки начали покрываться шерстью, а пальто захрустело, разрываясь на огромной огненно-рыжей спине. Таситурн и Ян выбежали из комнаты, ветром слетев по лестнице и спустившись во двор. Они остолбенели в дверях, когда увидели, как лис нёсся на ведьму, отбивавшуюся двумя серпами от алиджанубов.

– Стой! – отчаянно закричал Ян.

Сонни одним прыжком перемахнул через воинов и впился когтями в плечи царицы, повалив её на землю. Она взвизгнула и тут же превратилась в дым, растворившись в его лапах. Харийцы замерли в растерянности, озираясь по сторонам в её поисках. Ян бросил Таситурна и подбежал к человеку в балахоне, лежавшему в луже крови.

– Гензель! Гензель!

Здоровяк оторвал сокрытое тьмой лицо от земли и выплюнул песок, которым он хрустел от чудовищной боли. Гензель схватил Яна за руки одной своей большой мохнатой ладонью, и юноша почувствовал на себе его молящий взгляд.

– Последний шанс…

Вдруг позади Яна из воздуха возникла тощая фигура царицы, и она занесла серп над его головой. Но в тот же миг ей в спину прилетела сабля, пронзив насквозь. Серкет схватилась за лезвие и с хрустом вытащила его через грудь, сломав себе рёбра. Рана мгновенно затянулась, и царица развернулась с злобным шипением. На другом конце пустыря стоял алиджануб в повязке. Она медленно пошла на него, скаля клыки и рыча. Хариец стал неспешно снимать с пояса сабли и швырять в неё. Ведьма отбивала клинки ударами серпов, отдаляясь от Гензеля и Яна. Юноша смотрел на всё это в оцепенении. Но вдруг он почувствовал, как Гензель сильнее сжал его руки. Странник повернулся к нему, и тут же его лба коснулся палец здоровяка. Путника оглушило, и он откинулся назад, ударившись головой. Отовсюду он эхом слышал голос человека в балахоне, несясь сквозь тьму вдаль:

– Найди Бахогавана, передай весть. Доделай начатое…

Ян с силой распахнул глаза и вздрогнул он неожиданности. Он снова стоял на пороге особняка, позади него ветер шевелил деревья в саду, пели птицы, а спину приятно грело утреннее солнце. Путник сразу же встрепенулся, осознав всё, что от него требовалось. Он изо всех сил начал стучать в дверь, сдирая кожу на костяшках. Внутри послышались знакомые быстрые шажочки, и тяжёлая дверь нехотя приоткрылась. Как и в прошлый раз, на него снизу вверх, задрав голову, смотрела пучеглазая морда.

– Ты кто? – взвизгнул бес.

– Знакомый Бахогавана. Позовите его, срочно!

– Сейчас, подожди…

– Нет времени ждать! – вскричал Ян и толкнул беса, влетев в особняк.

На него тут же уставились десятки испуганных и удивлённых глаз чертей. Увидев знакомый коридор, путник побежал по нему в поисках лестницы в подвал. Он натыкался на бесов, спотыкался, подскальзывался на затёртых коврах, метаясь по особняку. Наконец, он увидел заветную тяжёлую дубовую дверь, схватил железную ручку и с силой потянул на себя. Слетев по ступенькам он закрылся руками от яркого разноцветного свечения. Перед котлом стоял Бахогаван, внимательно следя за тем, как бес размешивал что-то в нём огромным черпаком. Всеотец развернулся, подняв в изумлении брови и округлив усталые глаза. Но тут же его удивление сменилось гневом. Он сжал губы, а его обвисшие старческие щёки дёрнулись.

– Кто вы такой!? Как вы сюда попали?! Кто вас впустил без моего ведома!?

Ян затормозил перед ним, набрав воздух в грудь, и столкнулся с ним взглядами. Сделав шаг вперёд, он зажмурил глаза и воскликнул:

– Вендиго мёртв!

Лицо Бахогавана вдруг вытянулось, а глубокие глаза помутнели. Щёки старика ещё сильнее осунулись, и вся кровь отлила от его лица. Он в онемении открыл рот, попятившись назад и оперевшись на котёл. В комнате колом стала гробовая тишина, и Ян замер в ожидании. Сердце юноши невольно сжалось, когда он услышал слабый дрожащий всхлип:

– Мёртв?…

Ян опять ощутил глухой удар и обхватил голову руками, пытаясь спастись от поглощавшего его звона. Всё вокруг сжалось и снова расширилось в импульсе, и путник открыл глаза, оправившись от перемещения. Первое, что он увидел – Серкет, стоявшую в окружении воинов. Все смотрели на неё в иступлении, не двигаясь с места в молчании. Царица опустила голову, взглянув на свои магические чёрные руки, и улыбка сошла с её уродливого лица.

– Бахогаван… – пролепетала она дрожащим голосом. – Упокоен…

Ян почувствовал, как на его плечо опустилась большая рука. Он испуганно обернулся, увидев Гензеля, стоявшего рядом с ним в полном здравии. Ведьма развернулась, едва стоя на ногах, и устремила слепое лицо на человека в балахоне.

– Тварь! – завизжала она, бросившись в сторону Гензеля.

Но её тут же наотмашь полоснула сабля Ремаро. Серкет схватилась за бок, упав на колено и содрогаясь всем телом. Через её прозрачные пальцы потекла чёрная, как смола, кровь.

Но она вдруг оскалилась, стиснув зубы от боли и встав с колена.

– Это ещё не конец.

И царица в тот же миг исчезла, превратившись в дым.

Алиджанубы разорвали строй и разошлись в стороны, настороженно оглядываясь по сторонам. Гьяси вытер лоб и попятился, уперевшись спиной в одиноко стоявшее дерево. Ремаро хмуро оглянулся на него, и его глаза тут же округлились в ужасе.

– Сверху!

Гьяси запрокинул голову. На ветке дерева возникла Серкет и с бешеным воплем спрыгнула вниз. Огромный серп одним ударом разрубил харийца пополам, и его тело, как пустой мешок, свалилось на землю. А ведьма сразу же вновь пропала.

Алиджанубы в ту же секунду разошлись в стороны, взволнованно загудев и забегав глазами по округе. Ремаро орал на своём языке вперемешку в лирлендским, хрипло бранился и топал ногами, грозя им кулаком, но всё безрезультатно. Строй нарушился, и воины рассыпались по пустырю, как горох. Путники тем временем собрались вместе, став спина к спине и настороженно смотря по сторонам.

– Теперь она смертна? – спросил Ян, стоя рядом с тремя огромными фигурами Гензеля, Таситурна и Сонни.

– Да. Более того, сейчас сила будет понемногу её покидать.

– Раз так, то я её голыми руками разорву, и никуда она не денется! – прорычал териантроп, щёлкая клыками.

– Она всё ещё способна сражаться, будьте осторожны!

Ремаро размахивал руками и бранился посреди пустыря, пытаясь собрать всех в кучу. Воины суетились вокруг него, пытаясь снова стать в строй, но многие из них и не собирались этого делать. Кто-то становился спина к спине, кто-то припадал к земле, а кто-то просто обратился в бегство. Ремаро плюнул и бросил саблю на землю.

– Чёрт вас побери!

Сзади него в мгновение ока возникла Серкет и взмахнула острым серпом. Вверх ударил фонтан крови, и голова предводителя упала рядом с телом. Толпа алиджанубов завыла, как одно большое испуганное животное, бросившись в смятении кто куда с криками и воплями. Серкет размахнулась и швырнула серп, который полетел по дуге, скашивая харийцев, как траву.

– В сторону! – крикнул Гензель.

Путники попадали на землю, закрывшись руками, и лезвие просвистело над ними. Харийцы валились один за другим, пытаясь в панике убежать от неуловимой ведьмы. Лишь алиджануб в повязке недвижимо стоял на краю пустыря, держась за раненую руку и буря взглядом Серкет. Царица заметила его, размахнулась и швырнула серп. Клинок со свистом приблизился к харийцу, но он тут же выхватил последнюю саблю и отбил его. Серп воткнулся в землю, и воин сломал его ногой.

Сонни, не теряя время, бросился на царицу с рыком. Лис с разбега толкнул её, и она отлетела в сторону, взрыв землю худым плечом и ободрав его до кости. Но ведьма тут же вскочила и принялась судорожно отбиваться от териантропа серпом, вскрикивая с каждым ударом. Таситурн тоже подлетел к ней и нанёс удар, но промахнулся и подставился. Серкет взмахнула рукой и лезвие прошлось по груди великана, залив его рубаху кровью. Но в тот же миг серп вылетел из рук ведьмы, упав где-то позади и воткнувшись в землю. Она в ужасе посмотрела на свою кисть. Чёрный магический протез сначала стал прозрачным, а потом и вовсе исчез, оставив зарубцевавшуюся культю.

Серкет оскалилась и устремила злобный взгляд на Яна и Гензеля, стоявших вдалеке. Она пронырнула между териантропом и хордом, ринувшись на них с отчаянным криком. Гензель спокойно отодвинул Яна себе за спину, расправив широкие плечи и смотря на приближающуюся ведьму. Но она вдруг споткнулась и упала лицом в землю, взрыв её и оказавшись у ног человека в балахоне. Такие же магические ступни тоже испарились, оставив её беспомощной. Израненное тело царицы истекало кровью, дрожа в судорогах и извиваясь, как раздавленная змея. Серкет подняла измазанное в крови уродливое лицо с порванными жабрами, судорожно глотая воздух.

– Давай, добей меня, добей!…

Но Гензель стоял над ней неподвижно, заслоняя солнце, будто скала. Ведьма долго смотрела на него с ненавистью, пока не уронила бессильно голову на землю, перестав дышать.

Путники стояли неподвижно, не решаясь произнести и слова. Человек в балахоне замер и поднял голову, устремив взляд ввысь. Небеса осветило хрустальное солнце, и космическая чернота расступилась. Мягкие лучи начали приятно греть кожу, а промозглый ветер сменился на лёгкие, шепчащие дуновения. Вдруг раздался устрашающий хруст, и мёртвая земля набралась влагой, а сухие трещины затянулись словно раны, покрываясь зелёным ковром. Мягкие, нежные травы наполнили воздух свежим ароматом, на оплетавшем особняк плюще расцвели красные розы, а свет заиграл в его мутных окнах разноцветными бликами. Сухие деревья на пустыре дрогнули, и на их поникших ветвях распустились цветы. Ян и Гензель невольно сделали шаг назад, когда вокруг тела царицы вздулась земля, и его окутали колючие стебли. Прямо на глазах её оплели белые бутоны роз, напитываясь чёрной кровью. Они разрастались и увеличивались, медленно окрашиваясь в пламенно-алый цвет.

Ян поднял хмурый взгляд и тут же ужаснулся тому, что Таситурн держался за окровавленное плечо. Юноша испуганно подбежал к нему.

– Ты ранен?

Хорд убрал руку. На плече рубаха была слегка разрезана, и серую сухую кожу рассекал совсем неглубокий порез.

– Ну и хорошо, – выдохнул Ян.

Сонни подошёл к ним уже в человеческом облике. Одежда на нём была абсолютно цела, а на теле не виднелось ни единой царапины. Лис уже хотел что-то сказать, но дёрнул ухом, обернувшись. Из множества окровавленных изуродованных трупов поднимались со стонами ещё живые войны, помогая друг другу вставать. Волоча ноги они собирались в кучу, переговариваясь на своём языке. К странникам подошёл воин в повязке, повесив последнюю саблю на пояс.

– Это конец. Ведьма мертва, наш народ свободен, – проговорил он печальным голосом.

– Да. Вы хорошо… держались, – ответил ему Гензель, тоже приблизившись к странникам. – Однако павших уже не вернуть. Это было неизбежно, не бывает боя без потерь.

– Я понимаю.

Воин в повязке глубоко вздохнул.

– Теперь нам нужно вернуться в пустыню. Мой долг – рассказать всем о нашей победе.

– Но как отсюда выбраться? – встрепенулся Сонни, посмотрев на Гензеля и задрав бровь.

– Я перемещу всех нас отсюда, только скажите, – пробасил здоровяк.

– Так чего мы ждём? – добавил Ян.

– Хорошо, тогда скажите войнам, чтобы собрались вместе.

Пока все сходились в одно место, Гензель с грустью смотрел на особняк, залитый мягким оранжевым светом. Хоть его лица и ее было видно за завесой, Ян чувстсовал, что здоровяк делает это именно с грустью, хоть и не понятной страннику. Наконец, все выжившие были найдены. Гензель окинул их взглядом, набрал воздух в грудь и взмахнул руками. В тот же миг всех оглушил звон, и они погрузились в короткое забвение.

Через секунду, сами не поняв как, все они очутились прямо посреди пустыни. Багровое закатное солнце уже садилось за горизонт, а песок начинал остывать, и среди барханов царила приятная прохлада. Гензель поманил всех рукой, и остатки отряда двинулись за ним через пески.

– А куда мы идём? – спросил Ян, подойдя к нему.

– Подождите, сейчас выйдем, куда нужно. Оттуда сможем соориентироваться.

– Ну хорошо.

Ян обернулся, окинув взглядом плетущихся позади воинов. Впереди них шёл алиджануб в повязке, потупив взгляд. Юноша подошёл к нему.

– Извините…

– Яфео.

– Яфео. Я понимаю, сейчас не лучшее время для этого, столько воинов погибло…

Ян невольно запнулся, но воин в повязке не изменил спокойное выражение лица.

– Знаете, у меня есть очень много вопросов, а момента больше не представится…

– Задавай.

– Скажите, вы слепой? – прошептал странник, будто чтобы их никто больше не услышал.

Воин молча поднял когтистую лапу и одним движением стянул с головы повязку. На Яна тут же устремились два маленьких блестящих жёлтых глаза.

– А зачем же вы ходите в повязке?

– Чтобы лучше чувствовать. Настоящий воин не смотрит, он чувствует. Это старое учение, которое когда-то давно ходило по земле. Когда кто-то становится воином, он сначала видит. Потом он начинает слышать, потом осязать, и только потом чувствовать. И только тогда он становится настоящим воином.

– О, понятно, – с интересом закивал головой Ян. – А тогда скажите ещё одно…

Он снова замялся, посмотрев на страшное лицо алиджануба с блестящей чёрной кожей и шипами на щеках. Под глазами у него равномерно открывались и закрывались четыре разреза.

– Скажите, а зачем алиджанубам жабры?

В то же мгновение Ян упёрся в спину Сонни, почему-то замеревшего на месте. Лис стоял с отвисшей челюстью, смотря вдаль. Юноша недовольно выглянул из-за его плеча, и его глаза тут же округлились. Отряд стоял на песчаном холме, где пустыня вдруг резко обрывалась. У ног путников расстилалась лазурная морская гладь, убегающая куда-то за горизонт. Маленькие сонные волны лениво лизали песчаный берег, взбивая лёгкую пену. И лишь шум воды нарушал безмятежную, умиротворяющую тишину.

– Море… – в растерянности произнёс Ян.

– Что ты там спрашивал? – спокойно переспросил алиджануб.

– Ничего…

– Ха-ха! – усмехнулся воин. – Неожиданно, правда?

Ян посмотрел на него в изумлении.

– Так вам что, для этого жабры?

– Не совсем. Дело в том, что мы, алиджанубы – дальние потомки териантропов. Первые териантропы, которых создал бог, жили под водой. И тогда, очень давно, мы поссорились с ними и бросили их, выбравшись на поверхность. Так и появились мы. Одно напоминает нам о наших корнях – жабры.

– Удивительно.

– Море?! – заорал вдруг Сонни, кинувшись к воде. – Море! Море!

Он упал на четвереньки, принявшись обливаться морской водой и вытирать грязное лицо, с которого стекала пыль. Войны тоже подошли к морю, расселись на берегу и нахохлились как филины, уставившись вдаль с улыбками на лицах. Ян стоял на холме рядом с Гензелем, тоже смотря на алый закат.

– Скажите, Гензель, почему, когда я передал эту весть в прошлое, Серкет потеряла силу? И кто такой Вендиго? И почему Бахогавану так важно было это знать? Хотя, помоему он не очень обрадовался этой вести… В общем, расскажите всё!

Человек в балахоне надул грудь, вздохнув с грустью.

– Эту историю не могут разобрать лучшие историки Лирленда веками, так куда ж тебе.

– Расскажите хоть что нибудь! Я ничего не понимаю! – растеряно пожал плечами Ян.

– Ну что-нибудь могу рассказать, могу. Например то, что Серкет была дочерью Бахогавана. Хотя нет, начнём с того, что Бахогаван умер не до конца.

– Как это?

– Дело в том, что Бахогаван, по сути, был бессмертен. Тьма и магия так сильно пропитали его тело, что его дух привязался к этому миру, не в силах покинуть его. Тело Всеотца уже давно истлело, а душа так и осталась там, в том особняке. А Серкет, его дочь от старой царицы алиджанубов, воспользовалась этим, и черпала силу и бессмертие из бедной души старика. Она с помощью его магии управляла своим народом, который жил в столице. Остальные же сбежали оттуда и основали культ Хара.

– Так, ясно, а что с Вендиго?

Гензель наклонился и снисходительно прошептал:

– Ты правда не знаешь, кто такой Вендиго?

– Нет, – спокойно ответил Ян.

– Удивительно. Вендиго – древнее существо, олицетворение всего самого злого, повелитель тьмы и герой большинства легенд и мифов, который по совместительству был сыном Бахогавана.

– Да?

– Да. Вендиго был сыном отца тьмы. Это прозвище, кстати, потому к Бахогавану и привязалось.

– Получается, Вендиго – брат Серкет?

– Сводный брат.

– Так…

– Так. Когда Вендиго вырос, он стал повелителем тьмы и начал творить всякие бесчинства, отчего Бахогаван очень огорчался…

Гензель остановился, снова странно с грустью вздохнув.

– Кроме того, по неподтвержённой… – Гензель откашлялся. – Кхм, версии. По неподтвердённой версии именно Вендиго развязал войну между людьми и богами.

– Ничего себе! Так это же историческая фигура! Если о нём так можно сказать…

– Наверное, можно. Когда Вендиго обратил богов во зло, Бахогаван так разозлился и расстроился, что…

Гензель всё чаще запинался и останавливал свой рассказ. Его голос иногда подрагивал, и он делал долгие паузы, вздыхая и смотря вдаль с тревогой.

– Бахогаван слёг. Последним его желанием было, чтобы какой-нибудь герой убил злодея, которого он породил. Но когда Бахогаван умер, повелитель тьмы Вендиго был ещё жив, и потому душа Бахогавана так и не упокоилась с миром.

– Как всё запутанно.

– Да. Его душа так и осталась там, в особняке, бесконечно мучаясь в ожидании исполнения своей последней воли.

– И она исполнилась?

– Да. Много-много лет спустя Вендиго всё же погиб.

– И вы пришли сюда, чтобы передать эту весть Бахогавану, тем самым упокоить его душу и освободить пустыню от магии Серкет?

– Именно!

– Кто же вы такой?

Гензель уставился на Яна в ступоре. Он ухнул как сова и отвернулся, почесав бок большой рукой.

– Не могу сказать.

– Не можете?

– Не могу, – нерешительно пробасил здоровяк.

– Тогда скажите, почему только человек мог попасть в прошлое и передать весть?

– Так устроена магия. Это, как бы сказать… У людей просто проводимость лучше. Ну, в общем, только человек. Вот и всё.

– Ладно…

Ян хотел ещё что-нибудь спросить, но Гензель уже стал запинаться и останавливаться так часто, что явно потерял настрой на разговор. Юноша отвернулся от него и взглянул на Сонни, сидевшего у воды. В тот же миг лис поднял руку, указав пальцем куда-то вдаль.

– Смотрите, это ж там шпиль Судостроя! Это ж Санта-Диона!

Ян посмотрел туда и, действительно, увидел в оранжевой мгле чёрную ниточку, тянувшуюся к небу. Под ней на горизонте виднелись какие-то холмики и точки, напоминавшие очертания города.

– Пошли быстрее, пока ещё хоть что-то видно, – сказал Ян и спустился с холма, подойдя к спутникам.

– Ну что ж, прощайте, друзья! Удачи вам! – пробасил Гензель, тоже спустившись вниз.

Войны, которых после боя осталось всего пять-шесть, поднялись с песка и стали пожимать руки путникам по очереди. Вскоре они попрощались и двинулись своими дорогами: алиджанубы обратно в пустыню, Гензель на север по берегу моря, а путники на юг, туда, где виднелась на горизонте Санта-Диона, великая столица морей.