Текст книги "Придворный портной из Арилидилла (СИ)"

Автор книги: Константин Лесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)

56. Сердце мира

Жил-был на свете человек,

И не сыскать теперь вовек

Такого лицемера и лжеца,

Каким был он.

Букашка жалкая грезила и лелеяла мечты свои,

Забившись в дальний угол ветхой лачуги,

Что стояла

Вдали от остальных.

Весь мир, казалось, зол на бедолагу.

За что? По что?

Неясно.

И все его бранили, порою избивали до полусмерти,

А он лишь пресмыкался перед ними,

Молясь всевышнему

Об избавлении.

И вот, однажды, возжелал чудак

Столь неприметный, малодушный,

Власти.

Дав волю силе, что пряталась в темнейших закоулках разума его,

Он породил великий план, такой,

Что позавидует безумцев всех безумец.

Решил ничтожный червь расправить крылья

И, подобно ласточке, что пляшет далеко за облаками

В диком танце,

Иль буревестнику, что реет над водой,

Не страшась ни молнии, ни грома,

Взлететь, почувствовать ветра свободы,

Что дуют уж известно где.

Собрав мечтатель свои вещи:

Тарелку, ложку и рубашку, плашку да жменю риса,

Пустился в путь, куда глаза глядят,

А есль точнее, в замок короля

Столицы мира.

Там, как ни странно, приняли его,

Голодного, больного, обездоленного.

И стал он там работать кучером,

Довольствуясь двумя золотниками

Каждый чётный день.

И видит бог, работал хорошо,

Ведь через пару червонных дОлей

Сам король велел его повысить в ранге при дворце.

А плут тому и рад.

Добряк-король всё отдавал и отдавал, не отнимая.

Вот так и стал злодей

Его рукою правой.

Шли годы. Король старел уж не по дням, а по часам.

Ведь, как известно, он бессмертен душой и телом, но не здравием.

Хоть на веку у старца и написано трёхзначное число,

Он слепнуть стал и не заметил вовремя под боком

Семя зла.

Сын божий седовласый правил Лирдоном,

А тварь ползучая вилась в его ногах,

Завязывая петли вокруг шеи и всё шепча одно:

"Я здесь, я с вами, мой король,

Нет повода волненью, ведь я вам помогу

Во всех задумках, начинаниях,

Что посетят вашу главу седую".

И льстил он, пресмыкался, лгал в глаза как мог,

А речи сладкие лились из уст его

Подобно соку живительной лазури иль крови Господа,

Что по легенде сладка как райский фрукт.

И плут смиренно ждал, наращивая мощь.

Вокруг лжеца собралось бесчисленное стадо рабов его речей,

Безвольных и доверчивых, как он когда-то.

И столь искусно он водил всех за нос,

Что уж, казалось, стал верить сам себе.

Но вот, раздался удар колокола

По утру.

И мысль долгожданная

Пришла ему на ум.

"Пора!" – воскликнул плут.

"Пора!" – трубил народ.

Поднял забитый дурачок

Орду несметную и рать неисчислимую,

Такую, что не видать её конца на горизонте.

И стало это войско у ворот

И пламя революции объяло Лирдон,

Глотав безжалостно любого, кто станет на пути.

И плакала тогда земля горючими слезами и кровью

Воинов падших.

Рыдал король, осознавая свою вину.

И лишь предатель ворвался в тронный зал,

Увидел он святые слёзы невинно осуждённого,

И пощадил страну.

Но не так уж прост он был, чтоб отказаться

От долгожданного триумфа.

Злодей поставил ультиматум королю:

"Я пощажу тебя и твой народ,

Однако заберу у вас всё то, чем дорожите вы.

И это будет Лира".

"Помилуйте, злодей!" – воскликнул седовласый.

"Ведь это смысл всей жизнии моей! Нет ничего дороже Лиры!"

"Я знаю и потому её я отбираю.

Ведь каждому известное пророчество,

Касательно её божественного свойства, – правда, я то знаю".

Сложили воины лезвия мечей и прекратили сечь

И понеслась повозка с Лирой далеко на север,

К краю мира, где никто и никогда не вспомнил бы о тёмном прошлом

Того плута.

А чтобы закрепить невиданный успех,

Взял меч предатель в руки

И воткнул в землю, неподалёку от стен Лирдона,

Со словом на устах: "Здесь начинается граница государства моего,

И имя ему станется одно – Арилидилл!"

А между тем, скажу, что стал тот лицемер,

Воистину, правителем страны. И бог один лишь помнит его имя.

Но прозвище имеется у гада – Адельштейн.

И пусть любая тварь ползучая запомнит эти десять букв

И проклинает день, как стали они в ряд.

Но так-то оно так, да только бог всё видит,

И никогда не оставляет зло на самотёк.

Господь выждал момент и дал злодею знать,

Что он ещё живой и в добром здравии.

Тем временем страна росла и процветала, упиваясь силой Лиры.

Но только сила та была ещё и волей. Волей господа.

Текли года, и северяне стали чувствовать,

Что что-то тут не так.

Богатство, слава, честь, что царь им обещал,

Ничто не выполнено. А тут ещё беда прокралась в дом:

Болезни, бедность, голод и разруха.

Арилидиллец почесал за ухом

И понял, что властелин не тот, кого ему сулили.

Народ в животном бешенстве поднялся на царя.

Они кричали: "Плут! Обманщик! Лжец!".

Но лишь один осмелился взобраться на престол

И самому взглянуть в глаза бичу.

И звали его Балдер.

Высокий статный муж с златыми волосами

Держал в руках клинок, что нарекли Резцом.

И сила в нём сказалась богатырская,

Сродни бессмертию богов.

То был не он, то были люди севера, ведущие его рукой.

Они кричали, жаждали свободы, справедливости!

И его меч пронзил червивого царя,

Исполнив волю бога.

Господь подумал, поразмыслил,

И вдруг пришло ему на ум,

Что в наказанье смерти мало

Такому наглому плуту.

И бог взмахнул рукой, безжалостно озвучив приговор:

"Отныне все, кто когда-либо

Шёл за этим гнусным подлецом,

Будут платить за грех его".

Тогда раздался грохот, вьюги свист и гром.

Небесный свод закрыли тучи.

И выпал снег.

Снег чёрный, словно смоль

И пепел всех надежд.

Рабы гордыни – жители страны

Сошли с ума. Колени выгнулись, суставы захрустели,

Выпали волосы, глаза налились кровью и алчной спесью.

И превратились бедолаги в страшных монстров.

То были хорды и варлорги.

Но не об этом речь.

Теперь весь север проклят,

И знайте, поколенья,

Отныне и вовек:

Лишь только диск луны коснётся края мира,

И раздадутся горны херувимов,

Знаменовав заветный час:

Захлопнутся врата святого Изалира,

ГнилОстный тёмный дух коснётся вас.

А лжец и плут, укравший Лиру

У бедного поэта-короля,

Ответит за грехи.

И одержимые его рабы,

Невидимой болезнью прокажённые,

Очнутся ото сна,

И мёртвые восстанут из могил.

***

– Наизусть… – с ужасом пробормотал Ян, с затаённым дыханием выслушав короля.

– Да. У меня хорошая память, – слабо улыбнулся тот. – Но дело не в этом. Этот Адельштейн, которого поэт назвал ползучей тварью, был взаправду ужасным человеком. Одним из его самых больших изъянов был невероятный страх смерти. Адельштейн долго искал способ стать бессмертным, но все известные людям способы не подходили ему. Поняв, что возможности сохранить и силу, и молодость, и рассудок у него нет, он придумал другой путь. Король Арилидилла призвал к себе на службу старый род колдунов, живший на севере ещё до того, как он основал там свою королевство. Колдуны тайно служили ему под видом придворных портных, и только он знал их истинное предназначение. Портные должны были тянуть через века свой род, сохраняя его, пока вокруг рушились королевства и чахли короли, много после того как умер бы и сам Адельштейн. И когда пришло бы время, член их рода должен был бы вернуть в жизни своего владыку, чтобы он вновь возвратил себе былое величие.

– Вы хотите сказать, король Арилидилла тоже скоро воскреснет?

– Не хочу. Но всё возможно. Нам не дано знать правды, но мы можем строить предположения. И быть готовыми к тому, что в любой момент они окажутся истиной. Будь готов, Ян. Будь готов.

– Я понял. Да, позвольте задать вам несколько вопросов, – осторожно проговорил путник.

Король зажмурился и кивнул.

– Лира, кто она такая? Конечно, я знаю, кто она, но как она связана с вами? Ведь первым, кого вы позвали очнувшись, была она.

– Уф-ф… – закрыл глаза король со вздохом. – Тут нечего объяснять. Она дочь всесоздателя Ноона. Именно она показала людям искусство магии. Однако… у неё тоже есть свои изъяны.

– Какие же?

– Хм-м… Я не уверен, что имею право говорить это тебе, – многозначительно пробасил король. – Однако… ладно уж. Дело в том, что сама по себе Лира…

Старик замолчал на мгновение. Он беспокойно оглянулся, а затем подозвал к себе жестом Яна. Юноша нагнулся, и правитель тихо и осторожно прошептал ему на ухо:

– Пустышка!

– Как это? – удивился юноша.

– Лира далеко не так сильна, как её описывают в легендах, – шёпотом продолжил король. – Её сила в другом. Сила в том, что она способна заключать с людьми… договоры.

– Как с Немо, да?

– Да, да, именно так! Лира сама по себе слаба. Ей обязательно нужен кто-то, с кем она может заключить договор. Марионетка. И до Немо её марионеткой был я.

– А какой договор был у вас? – поинтересовался путник.

– Она давала огромную любовь ко мне всего народа. Просто безграничную! До жути. Но взамен… – старик горько вздохнул, зажмурив глаза. – У меня не могло быть ни детей, ни родных. И к тому же я не мог лгать. И я не мог различить ложь.

– Что это значит? – с жадным интересом спросил Ян.

– Для меня просто не существовало лжи. Я не видел её перед своими глазами, сам не мог лгать. Я просто не знал, что такое ложь. И именно из-за этого Адельштейн смог обмануть меня тогда. Лира страшно ненавидела меня, и потому легко согласилась переметнуться к нему. Помочь ему создать своё королевство – Арилидилл.

– А потом что произошло?

– Потом началась война с богами. Адельштейн давно погиб, а Лира ко мне всё никак не возвращалась. Скажу честно – я ждал её. Надеялся… Ведь договор со мной всё ещё действовал. Как же я был слеп! Только теперь я понимаю, зачем ей нужен был этот договор. Чтобы узнать секрет моего бессмертия и убить меня.

– А вы… бессмертны?

– Конечно, друг мой. Но хитрая Лира сделала так, что я не смог различить её ложь. Она обманула меня и узнала, как убить меня. Ведь она жутко меня ненавидела, не забывай. Последнее, что я видел в той жизни – то, как она заключила договор с Немо. Он был простым дэуситским солдатом. Из тех, что штурмовали Лирдон в последний день войны. Она дала ему бесконечную силу взамен на невозможность ослушаться её…

– И теперь она с Немо… – задумчиво пробормотал Ян. Но тут же встрепенулся и снова обратился к королю. – Постойте! Но ведь вы воскресли! Лира же снова убьёт вас!

– Ни в коем случае, – успокоил его старик. – Договор со мной расторгнут. Теперь я прекрасно различаю ложь и не дам ей обмануть меня и лишить бессмертия снова. Не беспокойся, юноша.

– А любовь народа? Ведь она тоже… пропала теперь?

– Бог с ней, – махнул рукой старик и тяжело вздохнул.

– И ещё одно… – добавил странник. – А то, что у вас, Лиры и Немо такие светящиеся голубые глаза – совпадение?

– Не совпадение. Любой, кто заключает с ней договор, в один миг седеет, его глаза обретают лучезарность небес, а на лице отпечатывается вселенская боль и печаль.

– Ясно.

– Я думаю, на этом всё?

– Да.

– Хорошо. Войдите! – крикнул правитель.

В комнату тут же влетела Виктория, а за ней вошёл великан.

– Ваше Величество, мне нужно очень много рассказать вам! – выпалила рыцарь. – И спросить тоже! Разрешите отправить этих двоих домой.

– Подождите. Ведь вы связаны с этими путниками? Они как-то помогали вам?

– Мы помогали в войне с маллумалами! – не дал Виктории ответить Ян.

– В войне с маллумалами?! – воскликнул испуганно король.

– Позвольте вам объяснить…

***

К вечеру странники и Виктория спустились в тронный зал. Они стояли на вершине лестницы в арке дворца и смотрели на тёмное небо, увенчанное низким багровеющим солнцем.

– Что ж, вместе начали, вместе и закончим, – сказал Ян безрадостно, засунув руки в карманы.

– Я возьму вас на последнюю операцию. Но это только потому что король приказал, – злобно ответила Виктория, сморщившись и смотря вдаль, держа руки на поясе.

– Да уж…

– Идите. Нужно как-то оповестить город об этом… чуде. Ох, следующий день будет просто ужасным! – пробурчала она.

– Вы ведь уже всё спланировали?

– Ты же вроде не тугодум, так зачем переспрашиваешь? Послезавтра в шесть утра на площади.

Виктория нехотя повернула голову, окинув Яна глазами и фыркнув. Затем она перевела взгляд на Таситурна.

– Тебе снаряжение нужно? У нас есть пара комплектов на хордов.

Великан молча отказался. Они разошлись, не прощаясь, и путники отправились домой. У них был один день, чтобы собраться с мыслями и отдохнуть. Близился исход этой молниеносной и кровожадной войны…

***

Уже знакомые фигуры стояли на Лирдонской стене, не вздрагивая от порывов ледяного северного ветра. Но женщина не улыбалась, как всегда. Её лицо было необыкновенно злобно и раздражённо, и она стояла на другом конце стены, спиной к человеку в пальто, опустив голову и ковыряя бетон голой ногой. Немо тоже пребывал в хмуром безмолвии, устремив злые прищуренные глаза на восходящую луну.

– Ты ослушался меня, Немо. Ты подтолкнул мальчишку, чтобы он воскресил этого мерзкого короля. Против моей воли. Просто потянул его за руку!

– Ты этого не хотела?

– Заткнись, я говорю!

– Нет, Лира, время говорить мне.

Немо обернулся, решительно став против ветра, засунул руки в карманы и расставил ноги. Его голубые глаза с надвинутыми бровями загорелись пламенем в тени.

– Я отказываюсь от договора.

Женщина оглянулась как зверь, услышавший в глуши выстрел. Её тело содрогнулось, волна прошла по белой коже, и она скорчилась не то в ужасе, не то в удивлении.

– Что? – пискнула она.

– Я отказываюсь от силы и знаний. Но прошу тебя дать мне ещё три дня.

– Зачем? – удушливо шепнула женщина, впившись в глаза Немо.

Но седой не ответил. Лира стояла в оцепенении, сжавшись и скрючившись, через плечо смотря круглыми глазами на него, словно пронзая его насквозь. Но вдруг она отвернулась, и её лицо пересекла жуткая улыбка. Она обхватила руками плечи и затряслась, жадно глотая воздух. Неожиданно женщина разразилась приступом смеха, запрокинув голову и смотря в чёрное небо безумными глазами.

– Я поняла! Я поняла, зачем тебе этот мальчишка! Я тебя раскусила! Хочешь слепить из него героя? Спасителя? Мученика?! Но знаешь, я даже не против. Не хочу я больше быть с таким предателем, как ты. Ты даже не предатель, ты хуже! О-о-о, какой же ты гнусный, бессердечный и самодовольный!… – вскрикивала она яростно.

– Я рад, что ты не будешь противиться, – спокойно сказал Немо, смотря на то, как корчится Лира.

– Конечно не буду, как ты можешь так думать обо мне? – резко приложила она руку к груди, расплывшись в улыбке и развернувшись к нему.

– Три дня, – повторил седой, смотря на неё исподлобья.

– Конечно, конечно, три дня! – прошептала Лира увлечённо.

Немо вздохнул, с неприязнью покосившись на неё и снова уставившись на закатное солнце. С каждой минутой оно всё дальше уплывало, рассекая небо, и с каждой минутой приближалось что-то, от чего в его душе всё трепетало и горело, заставляя чувствовать нетерпение и горечь во рту. Но он не показывал это на своём каменном, напряжённом лице.

57. Сердце мира

Следующий день проходил мучительно медленно и трепетно. Ян то ходил по дому, то сидел в кресле, то стоял у окна и смотрел на пыльную улицу, по которой с радостными криками носились люди, потомками стремясь во дворец. «Король воскрес! Воскрес!» – вопили они, расталкивая друг друга и пытаясь пробиться ко дворцу. Весь город в тот день всколыхнуло, и каждый считал своим долгом посмотреть на старого короля, выходя на улицу и становясь частью толпы. Только путники сидели дома, ожидая грядущего дня. И ни один горожанин не знал, что завтра должна решиться судьба войны, которая враждебно нависала над Лирдоном, собираясь его поглотить в хаосе и огне.

Однако этого не произошло. Люди выиграли эту войну, и им уже оставался лишь последний шаг. Бесы не давали отпора – они сражались, но без ярости, без желания биться, вынужденные защищаться. Рыцари загнали их в угол как зверей и сами вынудили напасть. И пролилась кровь. Большая и бессмысленная. Чем же руководствовались черти? Они люто ненавидели рыцарей, обрёкших их на вечные муки под землёй. Но в то же время они сражались за свою же свободу без пламени в сердцах, отдавая предпочтение интересам простых людей. Даже солдатам они давали шанс и до последнего были готовы простить их. Они заслужили истребление? Неужели их надежда повлечёт за собой наказание? Разве по таким законам живёт этот мир?

Ян отошёл от окна и окликнул Таситурна. Юноша вышел через дверь на кухне на задний двор. Великан вопросительно посмотрел ему вслед, почесал затылок и вышел за ним. Ян стоял с опущенным мечом в руке, смотря на бегущие по небу облака, окутывающие зенитное солнце. Он развернулся, подняв меч и кивнув головой.

– Не хочу сидеть, сложа руки.

Таситурн покачал головой, вздохнул и взмахнул рукой. Серебристое лезвие выстрелило с лязгом из браслета, превратившись в меч. И снова поднялся на пустыре звон металла, не утихавший в тот день до глубокой ночи…

***

Длинные тени от восходящего солнца накрыли собою Лирдон, погрузив его в полу-мрак. Розоватый диск постепенно поднимался над стеной, разгоняя серые тучи. Только на лазурных сводах дворца сверкали золотистые лучи, усеивая площадь бликами. Колона из повозок уже выстроилась в полной готовности. Но на этот раз их было намного меньше – взрывчатку решили не брать, чтобы лишний раз не пугать население. Точнее, не брать её приказал король. Если бы не он, Виктория бы и дальше таким образом избавлялась от маллумалов. В то утро правитель стоял на пороге дворца вместе с ней и путниками, в очередной раз упрекая её в чрезмерной жестокости и холерической безрассудности, сложив руки за спиной, нахмурив брови и смотря ей прямо в глаза сверху вниз.

– Виктория, мне кажется, ты слишком устала. Тебе нужно отдохнуть.

– Нет! – ответила ему резко женщина.

– Закончите войну, я выпишу тебе отпуск. И вообще, мне жаль, что я вернулся только к последним её дням. Я доверился тебе и не стал вникать в её ход, но, чувствую, что-то там не ладно.

– Нет, Ваше Величество, всё ладно! – раздражённо повысила голос Виктория, стараясь учтиво улыбаться.

После этих слов она, ничего не говоря, побежала вниз по ступенькам, чтобы отдать приказ к движению. Король вздохнул и обернулся к Яну, стоявшему позади.

– Юноша. Я вижу, что она за человек. Скажи мне правду, она первая развязала войну?

Ян замялся, смотря в глаза старику и откровенно не зная, что ему ответить. Наконец, он вдохнул воздух в грудь и ответил коротко:

– Нет.

– Хм-м… Как бы то ни было, прошу, проследи, чтобы она сделала всё как я приказал. Пожалуйста, меньше кровопролитий. Прошу.

– Да, да, конечно! – убедительно ответил Ян.

– И ещё. Позже, когда вернётесь, расскажите мне, как всё было. Я надеюсь все вернутся? Или хотя бы постараются. Виктория говорит, силы врага иссякли и не представляют опасности. Ох-х…

– Прошу, не волнуйтесь, всё будет так как вы приказали! Всё будет правильно.

– Правильно? – взглянул с тревогой старик на Яна.

Юноша остановился, тоже заглянув в его глаза и поняв всю ответственность за это слово. Ему стало горько и неприятно от чего-то, путник вскинул голову, зажмурил глаза и кивнул.

– Правильно.

– Тогда ступайте.

Путники спустились с лестницы, подойдя к телеге во главе колонны. Как только они забрались, по цепочке раздались голоса, и повозки двинулись вперёд. Ян взглянул мельком на Викторию, сидевшую в углу на ящике, накрытом тряпкой. Солнце преливалось на отполированных серебристых латах, а её плащ свисал с борта повозки. Но лицо женщины было другим, не таким парадным и торжественным. Тяжёлый взгляд рыцарь устремила в пол, а рукой без перчатки прикасалась к красному обгоревшему лицу. Часть бинтов сняли, и они покрывали лишь переносицу и лоб. Грубо обрезаные локоны волос прыгали вместе с тем, как повозка наезжала на камни, но сама Виктория оставалась неподвижной и скованной, злобно смотря в пол и сжимая рукой тряпку, на которой сидела. Ян отвернулся, устремив взгляд вперёд и угрюмо зажмурившись от солнца.

Вскоре колонна приехала к пещере на восточной окраине города. Холм земли неподалёку от стены находился на пустыре, далеко от домов. Возле него не росло ни травы, ни деревьев, только мёртвая растрескавшаяся песчаная земля. Лошадей остановили возле неё. Воины тут же разошлись и начали выполнять приказания согласно плану. Кто-то доставал доски из телег и ставил баррикады на входе в пещеру, кто-то строился под руководством рыцарей. Виктория подошла к одному из уже построившихся отрядов, спросила что-то у рыцарей, махнула рукой, и воины двинулись в пещеру вместе с ней. Ян наблюдал за всем этим с беспокойством, погружённый в свои мысли, и не придал этому значение. Но вдруг он будто опомнился и кинулся к Виктории, окликнув её.

– Постойте! Подождите нас!

– Куда? Приказа не было. Сидите тут, – пренебрежительно отозвалась она.

– Как это, сидите? Король сказал…

– Мало ли, что король сказал! Не мешались вы мне ещё там!

– Мешались? Да если бы не мы, вы бы так и не смогли ничего начать! Мы… мы помогли вам убить первых магнисс!

Виктория махнула рукой, отправившись в пещеру за отрядом и не проронив ни слова. Ян широкими шагами уверенно пошёл за ней, но она резко развернулась и рявкнула:

– Стоять!

Ян развёл руками и отошёл от пещеры к Таситурну, стоявшему посреди пустыря. После этого путник метался туда-сюда, смотрел на работу солдат несколько минут. Вскоре они её завершили и стали возле баррикад в полной готовности. Воцарилась тишина, лишь ржание коней и редкие перешёптывания солдат слышались позади.

– Сердце мира, называется. Хуже армии не видел, – шептал про себя Ян, смотря на солдат, озиравшихся как жаворонки по сторонам и со страхом смотревших в темноту пещеры.

Вскоре он успокился и тоже стал неподалёку от баррикад, сложив руки. Раздражение ушло с его лица, и он спокойно смотрел вперёд с какой-то слабой ухмылкой.

– А ну уйдите оттуда! От баррикад отошли, я сказал! – закричал на них какой-то рыцарь.

Ян стоял, даже не слыша его, смотря неподвижными глазами в темноту, задумавшись. Но вдруг его будто ужалило, и он бросился в пещеру, скрывшись в тени. Таситурн быстро прошмыгнул за ним.

– Куда?! – взревел рыцарь.

Но путники уже убежали далеко и слышали лишь его удаляющийся неразборчивый крик, хруст земли под ногами и далёкие шорохи в глубине пещер.

Вскоре свет позади пропал, и путники оказались в полной темноте. Ян время от времени останавливался, пытаясь нащупать хоть что-то. Коридоры разветвлялись, множество поворотов встречалось им по пути, но странники никуда не сворачивали. Вскоре под ногами стала чувствоваться уже не земля, а какой-то гладкий камень или плитка. Ещё через некоторое время развилки наконец кончились, коридор расширился и превратился в единый проход, ведущий лишь вперёд, в полную темноту.

Путники шли по коридору, опираясь на стену и напряжённо всматриваясь во мрак. Вскоре вдали они увидели свет. Странники со всех ног побежали вперёд и быстро приблизились к нему. Это был факел в железном держателе, висевший на стене. Пламя тускло освещало коридор, открывая глазам пол, уложенный тяжёлыми гладкими плитами, и такие же каменные искусно обтёсанные стены. Ян осторожно протянул руку и уже взял факел, как вдруг путники вздрогнули – неожиданно во тьме раздался сдавленный стон. Они осторожно прошли вперёд и замерли в молчании, опустив головы. В луже крови посреди коридора лежало укутанное в разорванный балахон тело. В полутьме видна была лишь красная рука, распростёртая на полу. Бескожие пальцы редко вздрагивали, и из тьмы раздавались слабые стоны и хрипы.

– Рыцари… – проговорил Ян, смотря на чёрный скомканный балахон с пятнами крови.

Его голос пронёсся глухим эхом по коридору. Тут же мрак будто ожил, и вокруг всё зашевелилось, зашуршало и зашипело в ответ. Путники прижались к стене, испуганно озираясь по сторонам. Шорохи слышались где-то в земле, сопровождаемые неразборчивым шёпотом и кряхтением. Пламя факела в руке юноши вздрогнуло. Прямо возле Яна с потолка что-то посыпалось, и путник отскочил в сторону, направив туда свет. Из круглой дыры в стене высунулось бескожее лицо в капюшоне, размахивая маленькой рукой с острыми когтями и враждебно бормоча что-то, оскалив белые зубы.

– Пошли.

Путники прижались к стене и отошли подальше, двинувшись вперёд по коридору. Бес ещё долго скалился и шипел им вслед, пока они не отдалились на несколько метров. Вскоре позади раздался шёпот и тихие лёгкие шаги. Затем стон, снова шорох и бормотание. Странники некоторое время осторожно прислушивались. Ян медленно развернулся и вернулся назад, выставив перед собой факел. Юноша разглядел лишь густую лужу крови и багровые следы ладоней на стене.

– Забрал, – прошептал он.

Через некоторое время коридор раздвоился. Главный путь по-прежнему шёл дальше, но от него отделялся ещё один такой же. Причём во втором на стенах горели факелы, а в основном царила непроглядная темень. Ян, некоторое время подумав, снял со стены новый факел, поставив затухающий на его место, и повлёк Таситурна в тёмный главный коридор.

– Не будем сворачивать.

Путь шёл ровно, никаких звуков странники не слышали, но и света впереди тоже не было видно. Так они двигались очень долго, пока с факела на начало капать на пол. Его пламя постепенно затухало.

– Вернёмся? Или не успеем?

Великан фыркнул что-то в темноте, подтолкнув Яна. Путники побежали вперёд по коридору, ускоряясь с каждой минутой. Пламя затухало всё быстрее, лишь маленькие его остатки освещали дорогу. Но коридор так и не кончался, а огонь уже почти потух. Но, к счастью и удивлению, коридор вдруг резко повернул и вдалеке, в десятке метров, показалось пламя. Странники рванули туда, Ян бросил факел на пол и подбежал к новому, сходу вцепившись в подставку и схватив его с облегчением. Тяжело дыша, юноша выставил его вперёд, пытаясь осмотреться в сумраке. Коридор кончился, и впереди стояла чёрная завеса, видимо, очень большое помещение. Ян неподвижно осматривал его, спокойно водя глазами и разглядывая полу-тьму. Но ничего рассмотреть не получалось. Юноша видел лишь странные тёмные кучки на полу, похожие на горстки земли. Через мгновение по его спине пробежал лютый холод, и он замер, в ужасе сжав факел в руке так, что побелели пальцы. Чёрные комки быстро задвигались, один за другим разворачиваясь и резко вскидывая головы, смотря на странника десятками пустых глазниц. Ян поднял факел и попятился назад – вся комната, куда доходил свет факела, была набита бесами, которые сидели на полу спинами к коридору. Все они как один обернулись, недвижимо наблюдая за дрожащим пламенем факела. Ян отошёл назад, уперевшись в Таситурна. И тут тишину разорвало жуткое шипение и стрекотание как в змеином гнезде. Путники резко развернулись и со всех ног побежали назад, глотая воздух и топая по каменным плитам.

Ноги в мгновение ока принесли их назад к развилке. К этому времени факелы во втором коридоре потухли, и там тоже стало темно. Ян вздохнул, вытер рукавом лоб и сглотнул слюну. Бесы не погнались за ними, и шипение уже давно утихло. Путники пошли по второму коридору. Быстрыми шагами они быстро нагнали то место, где факела ещё не потухли. Очевидно – рыцари зажигали их по пути. Двое начали спешить, чтобы догнать их.

– Дальше идём по факелам. Глупо было идти в темноту, – констатировал Ян то ли для Таситурна, то ли для себя.

Но их спешку тут же снова пресекла темнота. Факела на стенах кончились, и впереди ничего не было видно. Ян вздохнул, судорожно проморгавшись и взявшись за подбородок.

– Странно…

Сменив огонь, они прошли немного дальше. Ян стал невольно замедлять шаг и часто оборачиваться, выпучив дикие глаза на высохшем одержимом лице. Впереди начали раздаваться шорохи. Скрипучие тонкие голоса бесов шептались во тьме, и путники неизбежно шли прямо на них. Вдруг за стеной снова послышался стук. Юноша вздрогнул, испуганно вскинув голову. Прямо над ними в потолке зияла круглая дыра, из которой тихо сыпалась земля. Как только юноша посмотрел на неё и направил туда факел, движение затихло. Ян указал Таситурну на дыру, и гигант тихо ухнул и кивнул. Они двинулись дальше, беспокойно озираясь. Эта дыра выбила их из колеи, и теперь везде мерещелись эти проходы и туннели вместе с шорохами и стуками. Но неожиданно юноша замер как вкопанный, когда под его ногами что-то хлюпнуло. Он опустил глаза и остолбенел – на полу была огромная тёмная лужа крови, будто её плеснули из ведра. Лишь только по коридору пронёсся этот мерзкий всплеск, прямо перед странниками во тьме кто-то зашипел. Они попятились назад, остановились и замерли на минуту, слушая тихое бормотание и шёпот. Но коридор был один, и путь тоже один – вперёд. Поэтому, собравшись с духом, Ян выставил вперёд факел и напролом быстрыми шагами пошёл во тьму, опустив голову и сморщившись с прищуром. Сердце бешено забилось, под ногами он слышал чавканье крови, а впереди всё усиливалось враждебное шипение. В какой-то момент путник остановился и зажмурился, но его вперёд подтолкнул Таситурн. Ян сделал шаг и упёрся ногой во что-то живое. Сердце пропустило удар, и юноша испуганно втянул в себя воздух, распахнул глаза и отскочил назад.

– Non veniet! – радался сдавленный вскрик.

На полу сидел бес, дико вздыбившись и закрывая собой другого, распластавшегося в луже крови. Тело второго было очень маленьким и изуродованным, будто разрезанным на куски. Он бездыханно опустил на мокрый камень голову, накрытую чёрной тряпкой. Живой бес шипел и рычал, расставив руки и кидаясь на путника.

– Non veniet! – снова вскрикнул он, скаля зубы.

Таситурн и Ян прижались к стене и быстро пошли вперёд, отойдя подальше от беса, который всё бубнил и повторял одно и то же, став на четвереньки и смотря им вслед пустыми глазницами. Через пару шагов они наткнулись на что-то незаметное в сумраке затухающего факела. Ян споткнулся, выругался, скорее от испуга, и спешно проскочил вперёд. Но за этим не последовало ни рычание, ни шипение. Юноша обернулся и увидел труп человека в латах. В полумраке он видел лишь отливающие бликами доспехи, вымазаные в крови. Вокруг него сидели три беса, бессмысленно уставившись в сокрытое тенями мёртвое лицо. Они молчали и, казалось, даже не дышали, сложив на коленях руки и не отрываясь смотря на рыцаря. Ян развернулся и быстрыми шагами пошёл дальше, потянув за собой Таситурна.

Вдруг по коридорам разнеслось жуткое эхо душераздирающего животного визга. Леденящее дуновение налетело на путников, затушив и без того слабое пламя факела. Ян оторопел, замерев и уставившись в черноту круглыми глазами. Таситурн взял его за плечо и повёл вперёд, опираясь на стену.

К счастью, впереди их ждала развилка, откуда и раздался крик. В кромешной тьме не было видно абсолютно ничего, лишь спасительный свет пронзал её, дрожа где-то вдалеке. Странники без раздумий бросились туда. Их ослепило яркое, недавно зажжённое пламя факела. Они попали в крохотное круглое помещение, усеянное дверями. Все они были закрыты на замки, а на полу возле одной лежал бес, схватившись за балахон и ворочаясь на полу со стонами. Его каменное бескожее лицо застыло, лишь хрипы раздавались из глотки и лицевые мышцы дёргались в спазмах. Увидев путников, он сразу же закряхтел, подняв руку и тыча пальцем в дверь напротив себя, толкаясь ногами и упираясь спиной в стену. Таситурн и Ян посмотрели на него, потом на дверь, потом друг на друга. Но ничего не менялось: бес хрипел и корчился, указывая на дверь и смотря на странников круглыми чёрными глазницами. Ян с опаской подошёл к ней и приоткрыл со скрипом, заглянув внутрь. Там оказался короткий коридор, а в его конце виднелась большая хорошо освещённая комната, совсем не похожая на другие. Юноша подозвал Таситурна, и они пошли туда, оставив беса в каморке с множеством дверей. Пройдя по коридору и попав в зал, они закрылись руками от яркого неестественного света. Над чёрными железными подставками в воздухе парили жёлтые магические сферы, озаряя всё вокруг. Ступеньки спускались вниз, ведя на квадратную арену. Посреди неё возвышался каменный трон огромной высоты, на котором скрючившись сидел бес в капюшоне, поставив локти на колени и держа дымящуюся сигарету. Перед троном на арене стояла грузная широкая фигура в чёрном балахоне, задрав голову и смотря на чёрта. Путники тихо спустились по ступенькам и спрятались, наблюдая за ними в ожидании.