Текст книги "Придворный портной из Арилидилла (СИ)"

Автор книги: Константин Лесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 47 страниц)

– Нам нужно в Арилидилл. Я рассчитывал, что вы нас пропустите, после того, что мы сделали.

– Вот закончим с маллумалами и пропустим! – едко сказал она, махнув рукой.

– Подождите! – растерянно заулыбался Ян.

– До скорых встреч!

Виктория грубо схватила его за плечи, развернула и отвела от палатки. Ян упирался и возмущался, всё сильнее повышая голос и стараясь держать себя в руках. Там к ним подошли два солдата, весьма настойчиво выведя за пределы лагеря.

– Мерзкая женщина! Мерзкая! Я другого слова не нахожу! Она мне сразу не понравилась! – ворчал Ян, шагая по улице и засунув руки в карманы. – Как же так можно! И что нам теперь делать? Зачем мы во всё это ввязывались тогда?

Таситурн положил ему руку на плечо и слегка подтолкнул.

– Зачем ввязались?.. – бессмысленно повторял Ян по пути, всё ещё бормоча что-то и с грустью смотря себе под ноги.

50. Сердце мира

Солнце уже начинало понемногу садиться, и мягкий фиолетовый свет сумерек заливал Лирдон. Ян и Таситурн сидели на кухне и пили чай. Юноша всё никак не мог допить его, то и дело бормоча и шепча что-то, а то и вовсе начиная говорить вслух сам с собой. Иногда он говорил и с Таситурном, но только изредка, чтобы задать какой-нибудь вопрос, на который можно было ответить только кивком головы.

– Вот ты согласен со мной?

И великан молча кивал.

– Мне кажется, что всё это идёт не так, как должно. Всё может закончиться очень плохо. Я надеюсь, рыцари одумаются. А самое главное, Виктория!…

Он встал со стула, начав ходить по комнате.

– Я понимаю их настрой, понимаю, что всё это идёт к войне! Но такое отношение хорошим не закончиться! Это уже не боевой дух и задор, это что-то гадкое и неправильное! То, что они не согласны с правительством, уже плохо! Это может перерасти, перерасти… – повторял он озабоченно одни и те же слова, смотря то в пол то в потолок. А Таситурн лишь водил за ним печальными тревожными глазами, подперев голову рукой.

Ян ненадолго замолчал, остановившись, а потом беспокойно посмотрел на спутника дикими глазами и прошептал:

– Таситурн, а что если это из-за нас? Ведь маллумалы оставили эти отпечатки в ту же ночь, когда мы убили поставщика? Нас же видел магнисса… Мы же убили… на его глазах, – стал взволнованно запинаться юноша, опустив глаза в пол и сдвинув брови.

Но тут же он встрепенулся, разворошив копну длинных волос на голове.

– Нет, нет! Я уже думал! Нельзя так думать! Нельзя… – снова озабоченно заговорил он сам с собой. – Мы же не убийцы, Таситурн? Я убийца?

Великан испуганно замотал головой, а потом замер и уставился на Яна.

Но их прервал неожиданный грохот на улице. Стёкла в доме вдруг задрожали, а стены заходили ходуном. Ян сразу же выбежал из кухни в зал, припав к окну. Мимо его жилища по улице неслась длинная колона с телегами, наполненными чем-то чёрным. Они всё не кончались, а путник смотрел на них и смотрел, пытаясь разглядеть груз. Но он так и не понял, что они везут. Тревога прокралась в его душу.

– Таситурн!

Он развернулся, но великан уже стоял рядом с ним, смотря на повозки и водя головой им вслед.

– Куда они?

Гигант фыркнул, не переставая водить головой. Когда колонна пролетела мимо дома, оставив столб пыли в тусклом свете заката, Ян отошёл от окна.

– Что, опять что-то случилось?

Путники стояли в исступлении, не решаясь сдвинуться с места. Ян скованно прошёл дальше по комнате, подойдя к креслу. Он коснулся спинки, но не сел, замерев и хмуро впившись взволнованным взглядом в Таситурна. В тот же миг великан сорвался с места, рывком распахнул дверь и выбежал на улицу. Ян рванул за ним, захлопнув её за собой.

Пока путники бежали по городу по следам телег, солнце уже спряталось за дома, но мир был ещё светел. Вскоре они увидели, что дорога обрывается, сталкиваясь с другой улицей. Она показалась Яну знакомой, но он никак не мог вспомнить, почему. Вроде бы, он здесь уже бывал. Странники свернули, двинувшись по этой улице. Она была закручена кольцом вокруг большого лысого холма. Путники обогнули его и остановились – след повозок кончился. Только тогда Ян понял, почему это место показалось ему знакомым. Это было городское кладбище, которое располагалось на этом самом холме. Юношу будто прострелило, в груди поднялся необъяснимый страх. Он кинулся дальше по улице и вскоре увидел телеги, стоявшие у его подножия, прямо возле железного кладбищенского заборчика. Там крутились люди в латах, а солдаты уже разгружали последнюю повозку. Они катили на кладбище какие-то бочки, покрытые чёрной матовой пылью. Там, за небольшим скрюченным деревцем, Ян увидел двоих рыцарей, говоривших о чём-то.

– Точно всё рассчитали?

– Да, да. Дома далеко, до них не достанет.

– Ага.

Рыцари стояли возле той самой покосившейся будки, где Ян и Таситурн были ночью, и где находилась лавка дэусита-поставщика. Ниже по холму виднелась огромная пещера, уходившая вглубь земли. Она была огорожена стеной из мешков с песком и выходила прямо на улицу. Ранее люди всегда сторонились её. Возле пещеры складывали бочки воины, заваливая ими вход. Путники растерянно наблюдали за этим, не решаясь сдвинуться с места. Вскоре к ним с холма пошёл какой-то угрюмый солдат. Подходя ближе, он ещё издалека крикнул:

– Эй, вы местные? Мы же всех предупредили, чёрт побери! Что вы тут забыли?..

И тут всё вокруг охватил чудовищный грохот. Содрогнулась земля. Оглушительный хлопок раздался с холма, повалив путников на землю. В небо ударил огромный столб красного пламени, затрещав и засверкав искрами. В ушах зазвенело, и Ян не в силах был даже открыть глаза от жара. Раздались крики. Путник отполз подальше, натянув на лицо рубаху и кашляя, с трудом раскрывая дрожащие веки. У подножия холма, там, где была пещера, полыхал огонь, оставляя под собой чёрное пепелище. Его языки тянулись к тёмному небу, танцуя и порождая ужасающие длинные уродливые тени. Из огня слышались хриплые сдавленные крики. Когда пламя осело, Ян разглядел, что повозки отъезжают от холма, а рядом с ними идут рыцари с довольными физиономиями. Вдруг раздался скрип, и покосившийся кладбищенский заборчик упал. Из огня, охватившего поднятые на воздух взрытые куски земли, выползали тела в опалённых балахонах. Они кричали и стонали, воя как волки, некоторых выносили на руках другие, с опалёнными, оплавленными лицами, покрытыми копотью. Ян смотрел на всё это в оцепенении, чувствуя внутри себя жуткий холод. Его нижняя губа дрожала, будто на ней застыло какое-то слово, но юноша уже потерял дар речи. Пока черти расползались в стороны в агонии, из огня вышла полыхающая словно древний идол фигура. Бес шёл твёрдо, подобно скале, скрипя железным телом и с трудом переставляя тяжелеющие с каждой секундой ноги. Расплавленный металл вперемешку с кипящей кровью капал с него на землю, шкворча и треща. Ступня магниссы подкосилась, и он бессильно свалился на колени, вскинув руки к небу.

– Будь проклята! – разнёсся по миру шквалом леденящий голос, похожий на вой.

И тело магниссы упало на землю, окутанное пламенем, превращаясь в бесформенные чёрные останки.

Ян стал подниматься, не отрывая глаз от пожара, отражающегося в его дрожащих зрачках. Но вдруг юноша снова припал к земле, и его сердце пропустило удар, когда раздался ещё один глухой взрыв. Разворочённая пещера изрыгнула клубы огня вместе с кусками дерева и земли, засыпав дома, стоящие поодаль от холма. Пламя в мгновение ока охватило их, забегав по крышам. Окна начали трескаться, копоть поползла по стенам вверх. Люди с воплями высыпали на улицу, кашляя и задыхаясь от клубов дыма.

Рыцари с криками и бранью остановили колонну, кидаясь на телеги с криками:

– Пожар! Стойте! Тушите дома!

– Проклятье, что это был за взрыв? Этого не должно было быть!

– Что-то в пещере рвануло! – расслышал Ян, хватаясь за звенящие уши руками и пытаясь подняться, оглушённый воем и грохотом.

Рыцари пытались остановить испуганных лошадей. Животные бешено храпели и визжали, копая землю ногами и вырываясь из упряжек. Воины скинули тряпки с нескольких телег, на которых стояли несколько больших бочек с водой. Солдаты судорожно хватали вёдра, кидаясь к домам и закрываясь руками от жара, расплёскивая всю воду.

– Пошли отсюда нах*р, остолопы! Назад! – вскричал один из рыцарей.

Он подлетел к бочке, пронзил её мечом и кинул его со звоном на землю. Рыцарь взмахнул рукой, и струя воды ударила из сосуда, собираясь в капли и взлетая в воздух. Маг размахивал рукой, направляя воду в огонь. Пар и дым струились, закрывая собой пламя, но оно продолжало тянуться по стенам, разрастаясь и пожирая постройки одну за другой.

Люди выбегали из домов, с ужасе озираясь вокруг и в исступлении смотря на рыцарей и на чёрные трупы, которыми было усеяно подножье холма. Бесы выпрыгивали из огня, скидывая балахоны и оголяя бескожие красные обгоревшие тела. Они скакали по крышам домов с криками и рёвом, покидая кладбище. Луна поднималась в небо, заливая светом оранжевый от пожара песок. Немолодой мужчина с окаменевшим лицом вытягивал из горящего дома женщину с ребёнком, смотря стеклянными глазами в землю. Женщина кричала, стягивая с головы платок, содрогаясь и волочась по земле.

– Там! Там! – закричала вдруг девочка на руках у мужчины, непонимающе указывая на рядом стоящий дом.

Огонь и дым поглотили его уже полностью, он давился клубами, выталкивая их из окон. Чёрные от огня стены косились, грозясь сложиться, как башня из карт. Возле входа в дом лежал огромный кусок земли, вылетевший из пещеры вместе со взрывом. Дверь, к которой со всех сторон уже бежали языки пламени, судорожно билась об него. Люди были заблокированы в доме.

Ян вдруг вскочил с земли, потянув за собой Таситурна и спотыкаясь. Он подбежал к обломкам и потянул их на себя, беспомощно хватаясь за торчащие палки и копая руками землю. Великан вытягивал доски, раскидывая их вокруг. Сзади них стояли люди, в оцепенении смотря на уже готовый обрушиться дом. Слышались стоны женщины, лежавшей на земле, сцепившей зубы и бормотавшей что-то.

Вдруг будто сама луна замерла на небе вместе с бесами, как один остановившимися на крыше одного из домов. Они замерли, смотря пустыми глазницами на пожар, людей, жалких рыцарей, кидающих вёдрами воду на пламя. Черти положили раненных на крышу, кинувшись вниз чёрным облаком. Как насекомые, они бросились в огонь, заметавшись в пожаре. Они ползли по стенам, вспыхивая один за другим, как сухие листья, и падая вниз. Одни забирались в окна, разламывая доски голыми руками и разбивая стёкла, другие валились вниз, не достигнув цели. Маллумалы скидывали объятые пламенем одежды, тушили их об землю и снова прыгали ввысь, прорываясь в дома. Один за другим они возвращались оттуда с людьми на руках, опуская их на землю к ногам толпы. Раздавались крики, плач, люди бросались к своим родным, обнимая их со слезами и испуганно смотря на бескожих уродов, которые ненадолго задерживались возле них, а затем снова бросались в огонь. Наконец, дверь за глыбой земли вздрогнула, петли хрустнули, и множество облезлых рук оторвали её, выкинув в пожар. Они упёрлись в камень, толкая его с бешеным воем. Но глыба не двигалась с места. Тогда народ начал тоже подбегать к ней, хватаясь руками, раздирая в кровь пальцы и ногти. Наконец, обломки с трудом оттянули, и из щели протиснулись люди с криками радости и ужаса. За ними на улицу высыпали черти, заливая шипящей багровой кровью песок. Увидев их, народ испуганно отстранился в сторону, замерев и уставившись покрытыми копотью красными потными лицами на них. Никто не проронил ни одного слова, и маллумалы взмыли ввысь, прыжками забравшись на дома, подобрав с крыш раненых и скрывшись во тьме. Ян повернул голову, бросив взгляд со злобой и презрением на рыцарей, бранящихся и бегающих вокруг повозок, и солдат, размахивающих вёдрами с водой…

***

На лирдонской стене стояла женщина в белом хитоне, с улыбкой смотря на полыхающее посреди города пламя, тянувшееся к чёрному небу столбом. Она нетерпеливо переставляла на месте тонкие ноги, наклонив голову и положив её на руку, беззвучно улыбаясь в лунном свете и сверкая светящимися голубыми глазами. Поодаль от неё на краю сидел человек в пальто, сминая в руке кончик шарфа и впившись в пожар широко раскрытыми взволнованными глазами.

– Знаешь, я начинаю понимать, чего ты хочешь от этих странников.

– Я надеюсь, что ты достаточно умна для этого. Если же нет, я вынужден буду признать, что ты очень глупа.

Женщина продолжила смотреть на далёкий огонь, улыбаясь и кусая кончик пальца алыми губами, даже не посмотрев на Немо.

– Нет, я не глупа, – спокойно проговорила она, но тут же резко повернула голову. – Знаешь, ты мне уже надоел. Отдохни немного от этих грязных человеческих эмоций.

– Стой! – вскочил Немо рывком, сжав кулаки и впившись в неё горящими глазами.

Лира щёлкнула пальцами, и в тот же миг лицо седого человека исказилось. Оно сократилось в спазме, а потом расплылось в безразличной мягкой мине. Глаза наполовину закрылись, губы расслабились, и весь он, как показалось, осел. Блеск очей снова пропал, оставив за собой лишь маленький, едва заметный, теплящийся в своей глубине огонёк жизни. Немо отвернулся он женщины, прикоснувшись к щеке рукой, и безразлично уставился на оранжевый огонь вдали.

– Так то лучше, – прошептала она со вздохом, прикусив нижнюю губу и с наслаждением впившись глазами в пожар, отражавшийся в её сверкающих глазах.

***

Ночью странники не спали, как и добрая половина всего города. Пожар пробудил людей от сна во всех смыслах – они просыпались целыми кварталами, приходя на пепелище и окружая рыцарей, зажимая их и припирая к стенке. Войны лишь кивали головами, отмахиваясь от их воплей и криков. Вскоре, когда толпа принялась раскачивать одну из телег, они спешно сели в остальные и устремились ко дворцу. С бешеными криками толпа понеслась за ними, сминая всё на своём пути и увеличиваясь с каждым пройденным кварталом. Возле палаточного лагеря её остановила свора солдат, тычущих в людей алебардами с лютыми оскалами. Из палаток на площадь высыпали рыцари, собираясь в кучу и создавая оглушительный гомон. Вскоре появилась Виктория в сопровождении двух воинов. Верхом на коне она приблизилась прямо к толпе, сдерживаемой оцеплением, опустив факел и заглядывая в злобные, у кого покрытые копотью и ожогами, а у кого опухшие спросонья лица.

– Что такое? – озиралась она, ища цепкими воспалёнными глазами виновников всего этого.

С другой стороны лагеря в оцепление въезжала колонна повозок, и к Виктории подбежали несколько солдат, отведя от людей. Вскоре она вернулась с хмурым, но по прежнему высоко вздёрнутым лицом. Проведя глазами по притихшему народу, она закричала севшим голосом:

– Что, рыцари сожгли ваши дома?

Толпа бешено загудела, навалившись на сдерживающих её солдат и приблизившись к Виктории. Она потянула поводья, и лошадь захрапела, попятившись назад и размахивая головой.

– Весь ущерб будет возмещён! – пыталась перекричать она толпу. – Дома в новом квартале даром достанутся погорельцам!

Но женщина схватилась за горло и сморщилась. Виктория подозвала к себе рыцаря взмахом руки, нагнувшись и диктуя ему что-то.

– Виновник будет наказан!.. – запинался тот, слушая её. – Будет наказан рыцарь, ответственный за это!

Женщина развернулась, бегая глазами по темноте. В лагере началась суета и, вскоре, к оцеплению подвели того самого рыцаря-мага, который к тому же командовал подрывом. Он упирался ногами, бил себя в грудь, крича что-то и смотря испуганными выпученными глазами на Викторию. Наконец, рыцаря подвели к людям вплотную, и они начали тянуться к нему через плечи солдат.

– Вот он, сэр Амодей! Командовавший отрядом! Для начала…

Виктория рывком припала к лошади, нагнувшись и взяв рыцаря за плащ. Тот развернулся, схватившись за эту голубую тряпку, как за свою жизнь.

– Нет! Прошу! Это произошло случайно! Мы не хотели второго взрыва!

– Для начала, я лишаю его членства общества голубой розы, а, стало быть, рыцарского титула!

Виктория рванула плащ, и тряпка с хрустом оторвалась от наплечников, оказавшись у неё в руках. Рыцарь вдруг упал на колени, сложив руки в мольбе и подползая со слезами на скорчившемся лице к лошади Виктории. Женщина подняла вверх руку с плащом.

– И его я отдаю вам! Накажите его, как считаете нужным!

Солдаты налетели на рыцаря, который руками и ногами с воплями отбивался от них. С него стянули часть лат, оставив его в рубахе, подняли над головами и швырнули в массу людей. Зверь толпы в мгновение ока растерзал и проглотил с чудовищным гулом.

– Помните, всё что мы делаем, мы делаем ради сохранения города и его жителей! В сгоревшем квартале была взорвана одна из пещер, в которой прятались маллумалы! Теперь округу они беспокоить не будут! – проскандировала Виктория, держась за горло, а затем повернула лошадь и ускакала в темноту.

Её сопроводили яростные вопли и крики народа, который всё ещё рвался в лагерь в приступе безумства, будто желая выместить абсолютно всё, чем был недоволен. И долго ещё солдаты сдерживали его, стуча алебардами по земле и толкая назад от палаточного лагеря. Уже после полуночи путники ушли с площади, оставив бастующих, и в молчании отправились домой.

***

"Разве может такое быть? Король мёртв, его род оборвался, а народ настолько привязан к нему и чтит его память, что отказывается выбирать нового. Крохотной страной-городом управляет кучка чиновников и министров вместе со старым орденом рыцарей, которые и без того с трудом удерживают порядок. И тут начинается война, расколовшая на скорую руку сбитый аппарат власти, и погрузившая народ в смятение. Пламя анархии понемногу подбирается к нему. И самое страшное, что оно охватывает головы не людей, а рыцарей и солдат. Когда-то великое и легендарное сердце мира тонет в пучине тьмы. И кто же этому виной? Кто сеет хаос, вселяя смятение в души горожан? Кто рушит их надежды на мирную жизнь, долгожданную после многих веков битвы с богами? Кто противится всем порядкам, упиваясь жаждой новых сражений, жаждой крови? Неужели это те, кто спасал сегодня людей из огня пожара, не жалея собственных жизней? Я не верю, что это они…"

51. Сердце мира

Утром Ян проснулся полным сил и решимости. Он залетел на кухню, даже не садясь за стол похватал еду и выбежал из дома, широкими быстрыми шагами устремившись куда-то. Таситурн вскочил с табуретки, взял со стола ключ и догнал юношу, замкнув за собой дверь.

Очень быстро путники пришли на место пожара. Там толпились небольшие группы людей, всё ещё шумевших и громко возбуждённо обсуждавших что-то после вчерашней ночи. На улице Ян не увидел ни стражников, ни солдат, ни рыцарей. Только возмущённый народ возле полуразрушенного пепелища. Разворочённый холм с разбросанной вокруг землёй сразу же приковал внимание путника. Он пошёл вперёд по улице, обогнул его и попал к злополучной пещере, но там неожиданно наткнулся на рыцарей. Они окружили взорванный разлом баррикадами, патрулируя вход. Ян сходу подбежал к ним, оперевшись на сколоченные на скорую руку заграждения, и стал напряжённо всматриваться в тёмную пещеру, где сновали солдаты.

– Что там? – опрометчиво окликнул он рядом стоявшего рыцаря.

Незнакомый воин недовольно развернулся, стрельнув глазами.

– Кто такие? Пошли вон!

Ян плюнул, поспешив скрыться с его глаз. Путники отбежали назад и спрятались за огромной вырванной из земли взрывом глыбой, подперев её спинами. Ян посмотрел на Таситурна.

– Что делать? Нужно как-то связаться с маллумалами! Я знаю, знаю, что можно прекратить всё это! Нужно только узнать, чего они хотят.

Таситурн покивал головой, оперевшись длинной рукой на глыбу и смотря на юношу. Ян запустил ладонь в волосы, массируя лоб костлявыми пальцами и смотря в землю широко раскрытыми глазами.

Неожиданно с улицы раздались какие-то разрозненные возгласы и вскрики. Странники отбежали от глыбы, окинув взглядом пожарище. Там они увидели, что на дороге перед холмом стояла группа чертей в чёрных балахона, опустив головы и бубня что-то хором необычайно сплочённо, но неразборчиво. Удивила путников фигура, возвышающаяся над этой толпой и ведущая её по улице вперёд. Огромная, вытянутая как каланча, больше всего напоминающая столб. Она мерно раскачивалась, простирая к небу руки и медленно переставляя ноги, выглядывающие из под висящего на ней длинного чёрного балахона. Под острым капюшоном-колпаком не было видно лица, которое она так же устремила в небо. В руках это что-то, отдалённо напоминающее беса, сжимало верёвку с метавшимся из стороны в сторону огромным крестом, древним символом веры, уже забывшемся в веках. Крестами пользовались люди ещё задолго до войны с богами, ещё тогда, когда думали, что бог един и для всех одинаково милосерден. Народ испуганно расступался перед этой плывущей по улице толпой, задирая головы и с открытыми ртами глазея на высоченного беса, тыча в его сторону пальцами. Голова чёрта находилась где-то на уровне второго этажа, и он причудливо раскачивался в такт своим словам, размахивая крестом.

– Окститесь грешные войны, бросьте оружие и услышьте всех вокруг. Остановиться никогда не поздно. Бог простит, народ простит, мы простим вас. Оставьте гнев и жажду крови, раскройте глаза на свои деяния злые… – бубнил чёрт, медленно, но верно приближаясь к пещере.

Небольшая группа зевак тянулась за ними, смотря удивлённо на диковинных бесов, то шептаясь, то споря громко, то грозя им кулаками со свистом и хохотом. Но маллумалы не обращали внимания на них, целенаправленно двигаясь к рыцарям. Путники тоже пошли за ними, осторожно держась на расстоянии.

Когда группа бесов обогнула холм, подойдя к пещере, все солдаты и рыцари, как один, побросали всё и уставились на них в изумлении, хлопая глазами. Но это остолбенение длилось не долго. Рыцари быстро вернули воинов с небес на землю, передвинув в мгновение ока баррикады в боевое положение. Солдаты стали строем и выставили алебарды вперёд, будто ощетинившись. Рыцари спрятались за их спинами, с подозрением смотря на приближающихся бесов. А горожане-зеваки уже давно оставили предмет своих насмешек и остались на дороге, наблюдая издалека.

Маллумалы подошли к строю солдат и замолчали. Войны с подозрением смотрели на жуткую гигантскую фигуру, нависшую над ними. Бес выставил вперёд крест, опустил голову и заговорил хриплым сорванным голосом:

– Я третий магнисса, имя моё Агриппа. Я вместе с моими родными собратьями оставил прошлые убеждения. Теперь мы мыслим и чувствуем, теперь мы разумны! Мы оставили свою злую веру, воскресив старую и светлую! Услышьте наши мольбы, примите нас хотя бы такими! Не обрекайте нас на тьму, пусть всё будет не напрасно! Откройте глаза!…

Но солдаты перестали его слушать уже с первых слов. Они наступали маленькими шагами, всё дальше выставляя свои острые алебарды и окружая маллумалов. Увидев это, магнисса оборвал свою речь, воскликнув ещё громче:

– Раз так, то убейте нас! Убейте нас, грешных лжецов, воров и богохульников! Но помните, что не убивали мы, а вы… вы убьёте! Вы готовы взять эту ношу на свои и без того злые души? – хрипел бес содрогаясь и запинаясь. В его голосе появлялись нетвёрдые высокие ноты, и крест всё сильнее дрожал в его сухой руке.

Солдаты остановились, взяв в кольцо чертей и переглядываясь в нерешительности. Но рыцари толкали их вперёд, рыча как волки из-за их спин.

– Вперёд, вперёд! Что, уже по стоячим целям попасть не можете?!

Вдруг бесы синхронно скинули капюшоны, став на колени всей группой. Хриплый Агриппа испуганно обернулся на них, затем снова бросил взор на воинов, тревожно переводя его с одного на другого и пятясь назад. Вдруг он резко вскинул трясущиеся руки, сгорбившись и выдавив из себя:

– Убейте! Пусть, пусть! Простите меня, братья…

И тут же его фигура стала бесплотной, растворившись в воздухе и оставив перед войнами с десяток стоящих на коленях бесов. У всех них на груди висели деревянные кресты. Они опустили непокрытые головы, смотря пустыми глазницами в землю. Ветер смятения пронёсся по рядам солдат. Они начали оборачиваться, смотря на рыцарей вопросительно, и никак не могли ничего предпринять. Вдруг один рыцарь протиснулся через строй, выкрикнув в ярости:

– Ах вы куры! Рука не поднимается?!

Он выхватил из ножен меч, замахнулся и двумя руками с воинственным криком опустил его на голову крайнему бесу. Тот вздрогнул в последний раз, и его облезлый череп упал на песок, а вниз полилась густая бурая кровь, источая жуткое зловоние. Солдаты ухнули, зашептавшись и затолкавшись, а маллумалы испуганно переглянулись, не вставая с колен. Рыцарь небрежно отряхнул меч, окропив песок кровью, и подошёл к следующему чёрту. Тот опустил голову и вздрогнул, будто окаменев. Если бы у него были веки, он бы закрыл глаза. Но личу не доступно такое праздное благо – зажмуриться перед чем-то ужасным, хоть даже перед своей смертью. И меч опустился на его шею с хрустом. Остальные черти скованно понурили головы в смиренном ожидании. Один из них взялся за крест на груди и забубнил что-то на своём языке. По спине Яна пробежал холод. Он отвернулся, отошёл назад и скрылся за другими горожанами, в оцепенении смотревшими на всё это. Таситурн подошёл к нему, положив руку на плечо.

– Это не странно, это хуже. Это чудовищно умно! Маллумалы невероятно хитры! Этот Агриппа… – затараторил он про себя. – Они хотят выставить рыцарей убийцами, чтобы окончательно отвернуть от них народ! Но неужели маллумалам не жалко своих сородичей? Или они и в правду делают это по своей воле?…

Ян пошёл вперёд, сам не зная куда, уперев скованный задумчивый взгляд в землю. По городу сновали люди, как и всегда, но теперь они сильно изменились. Их лица больше не были серыми и безразличными, а глаза не были бездумно устремлены вниз. Теперь они бегали, спешили кто куда, всех их переполняло какое-то недовольство и суета. Город наполнялся шумом и гомоном, казалось, все вокруг говорили и спорили о чём-то, всё вокруг гудело и жило. Но жизнь эта не радовала, а вселяла тревогу и даже панику. По пути Ян краем глаза замечал незнакомцев в чёрных одеждах. То ли они там действительно были, то ли ему это чудилось. Отовсюду слышались их хриплые измученные голоса. Вдруг путники остановились. Посреди дороги стояли два беса, крича всё то же:

– Свергните тиранию рыцарей Розы! Возьмите власть в свои руки! Дайте нам свет, свет, мы молим! Obsecro te, exaudi nos! Obsecro te!

К ним уже бежали стражники, расталкивая людей.

– Стоять! Ни с места!

Маллумалы развернулись к ним, широко расставив руки и замерев. Стражники резко затормозили, не ожидав такого, и выставили на них оружие в непонимании. Они думали, что бесы побегут или нападут на них, но маллумалы просто замерли, вскинув руки и смиренно опустив головы. Так они и стояли, смотря друг на друга, а люди останавливались возле них, уже образовывая небольшую толпу.

– Идём! Туда! – воскликнул Ян, потянув Таситурна в другую сторону.

Пока они бежали по улице с намерением попасть домой, чтобы скрыться от всего этого хотя бы на время, позади них раздался стук колёс. Странники отошли на обочину, и мимо них пронеслась телега, набитая потупившими головы бесами в балахонах. Она свернула на площадь, скрывшись за домами. Путники побежали за ней.

Палаточный лагерь со вчерашнего дня сместился немного в сторону, ко двору дома Розы. На освободившейся площади солдаты уже носились с досками, сооружая эшафот. Люди на лошадях ездили из дома Розы во дворец и обратно, суетясь и выкрикивая что-то то друг другу, то солдатам. Виктория находилась на краю площади, принимая и отправляя дальше телеги с пойманными маллумалами. Их вереницей вели к ещё недоделанному эшафоту, на котором уже ставили столбы и вешали верёвки. Бесы лишь смиренно рассматривали землю под ногами, шагая вразвалку друг за другом, ведомые воинами. Ян не стал бежать к Виктории, пытаться попасть ближе или сделать что-нибудь. Когда маллумалов начали заводить по шатким ступенькам на виселицу, юноша резко развернулся и поспешил покинуть площадь.

Путники кое-как добрались до дома, пробиваясь через встречающиеся иногда гудящие скопления людей, которых по отдалению от центра становилось всё меньше. Вышли странники сегодня очень поздно, потому солнце давно уже было в зените. Но когда Таситурн уже схватился за ручку двери, Ян толкнул его в плечо, указав на стоящих дальше по улице людей, что-то делающих возле стены. Великан слегка придержал спутника за рубаху, но юноша убрал его руку.

– Подожди!

Таситурн остался возле дома, а Ян пробежал по улице, подойдя к людям. Они срывали со стен какие-то листовки и наклеивали сверху свои, доставая их из большого ящика. Небрежно окуная тряпку на палке в ведро с жёлтой липкой жидкостью, они вымазывали стену и прилепляли сразу по три-четыре штуки, иногда прямо друг на друга. Ян не стал разглядывать их мятые огрызки, больше его интересовали листовки на белой новой бумаге, на которых острыми кривыми буквами что-то было нарисовано и написано. Выглянув из-за плеч работников, он увидел, что весь квартал был усеян этими листовками. Пробежав дальше и сорвав одну, он вернулся к Таситурну, сжимая её в руках и сверля бегающим взглядом.

"Вечер правды. Сегодня на закате солнца в старой церкви, что стоит на отшибе." – гласила она.

***

Целый день до самого вечера Ян не находил себе места, метясь по дому. Таситурн то сидел в кресле, то ходил на кухню, садился там на стул и смотрел на пол отрешённо. Великан водил взглядом за юношей, беспокойно слоняющимся туда-сюда. Ближе к закату Ян всё же успокоился, закрылся в комнате, лёг на кровать и затих. Он хотел набраться сил перед предстоящим, ведь в церкви, скорее всего, ему пришлось бы столкнуться не только с маллумалами, но и с рыцарями. Схватка была бы неизбежна. Пересилив себя, путник погрузился в дрёму.

***

Неожиданно для себя он почувствовал, что снова не спит. Ян вздёрнул голову, окинув взглядом округу. Он снова сидел в кресле в столбе света посреди кромешной тьмы, а в воздухе летали частички блестящей пыли. Юноша вскочил, обежал кресло, тревожно оглянулся и опять сел, положив руки на колени и всматриваясь во тьму в ожидании, прислушиваясь к мёртвой тишине.

Неожиданный щелчок заставил его вздрогнуть, и путник быстрым движением протёр глаза. Он увидел перед собой Немо в кресле и облегчённо вздохнул.

– Это вы… – произнёс юноша, вытянув ноги и разочарованно опустив глаза в пол.

– Ян.

– Что? – безучастно отозвался путник.

– Ты слишком мягок.

– В смысле? – поднял голову Ян с, недоверием взглянув на Немо.

– Встань.

Седой оживлённо вскочил с кресла, почти что подбежав к нему резкими шагами.