Текст книги "Сага о продажных мертвецах (СИ)"

Автор книги: Константин Исмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

   Заслышав про марку с торгового места, бьербергцы буквально озверели и сделались почти не хуже Бешеного. Арни даже несколько мгновений казалось, что они пересилят свой страх мертвецов, бросятся на Бьяртмара и порвут его в лоскутья, как тот недавно порвал их пряжу.

   «Ну, посмотрим теперь, кто жаднее», – хладнокровно подумал Ловкач.

   Но тут на рынке появился херсир. Херсир оказался человеком не только умным, но с самообладанием и осторожным. (Что только делало ему честь). Для начала он задал беснующемуся берсерку несколько вопросов, касавшихся ярла Хакона, и Бьяртмар на них ответить не сумел.

  – Ребята, – сказал херсир, – этот, с позволения сказать, человек, – я не знаю, кто он там есть на самом деле, – а только он никакой не сборщик дани ярла Хакона.

   Толпа зарычала, изготавливаясь все-таки порвать Бьяртмара с его мертвецами.

  – Стоять! – поднял руку херсир. – Мы должны избегать опрометчивых действий. Надо сперва выяснить, что это за колдун. А кроме того, я не позволю устраивать бойню и разгром на моем рынке.

  – Молодец! – прошептал Арни. Он, как понимает проницательный читатель, в разгроме рынка был заинтересован не больше херсира.

   Однако, к сожалению, умелые и хитрые действия херсира ни к чему не привели. Человек предполагает, а боги поступают, как им вздумается.

   Бьяртмар искал, на ком бы сорвать зло, и, конечно же, нашел. Обнаружилось что один из торгующих, в отличие от остальных, не покинул своего торгового места. В суматохе это не сразу заметили. Смельчаком оказался довольно-таки древний седовласый дед, который, судя по всему, плохо видел и слышал. Непоятно, как он вобще был способен считать деньги. Но, тем не менее, факт оставался фактом. Дедушка продавал какие-то горшки, из-за которых его почти не было видно, поэтому-то Бьяртмар поначалу и не смог его увидеть. Но с развитием заварухи до старика, наконец, дошло, что на рынке творится что-то неладное. Он высунулся из-за своих горшков и принялся костерить Бьяртмара, всячески над ним издеваясь, а заодно отпуская нелестные замечания по поводу смелости всех остальных жителей города с херсиром во главе – дед, похоже, из-за своей слепоты не видел, с кем именно пришел Бьяртмар.

   А берсерку только того и надо было.

   Он подскочил к деду, из-за горшков грозящему ему тощим желтым кулаком.

  – Вот ты и попался, старый пердун, – злорадно воскликнул берсерк, – будешь теперь платить мне не одну марку, а две!

  – Что-о?? – взвизгнул старик. – Чтобы я какому-то молокососу подчинялся – это скорее настанут сумерки богов! Скорее ты, сынок, вот что сделаешь: залезешь ко мне под прилавок, – а я буду стоять!.. – И дед в двух словах объяснил, что должен будет сделать Бьяртмар.

   На губах у берсерка показалась пена. Он рубанул по горшкам, но дедушка успел быстро присесть под тот же прилавок, и Бьтмар разрубил только горшки. Невредимый дедушка с хихиканьем вылез из-под прилавка и показал берсерку непристойный жест.

  – Ко мне! – захрипел Бьяртмар и стал натравливать мертвых воинов на непокорного деда.

   «Странно, как же они его слушаются, – подумал Арни, – если блюдо осталось у Рагни?»

  – Приказываю разорвать пердуна на части! – выкрикнул Бьяртмар, указывая мертвецам на старика.

   Тут, наконец, скорее всего – по запаху, дедушка понял, с кем он имеет дело. Его нижняя челюсть отвисла, и он застыл с выпученными глазами, не в силах оторвать взгляда от Бьяртмара и его воинов – живые мертвецы обладали странной и страшной притягательной силой.

   Один из мертвых воинов как бы нехотя протянул свои крючкообразные пальцы к деду. В этот момент старик вроде проснулся. Глаза его выпучились еще больше, он громко заголосил дребезжащим козлетоном, а потом крикнул что-то вроде:

  – Ты ли это, Бьорни, брат??!

   Мертвец немедленно отдернул руки от старика, и Арни готов был поклясться, что он вглядывается в лицо деда. Дед же тем временем завопил, обращаясь уже к Бьяртмару:

  – Ах ты мерзавец, дерьмо цверга! Ты моего брата превратил в живого мертвеца?? Ведь это мой младший брат, уж двадцать пять лет как пропавший. Будь ты проклят, грязный, вонючий чародей!!

  – Ха, – прошептал Арни, наблюдая за сценой, – они, оказывается, еще и родственнички. Чего только не бывает на свете!

   Тем временем мертвецы убрали руки от деда. Тот, кого старик назвал Бьорни, оттолкнул остальных и что-то коротко им сказал. Воины Сигурда отошли назад и остановились, сложив руки на груди.

   Бьяртмар, окруженный умертвиями, принялся плескаться через край.

  – Ах, неповиновение?? – крикнул он, потом завизжал что-то совсем уже неразличимое, только пена клоками летела с губ.

   Арни понял, что сейчас должно что-то случиться. И точно.

  – Идиот, – прошептал он.

   Бьяртмар вытащил откудато-то кнут и принялся охаживать умертвий. Надо ли говорить, что у гордых воинов Сигурда это вызвало озлобление. Все последующее случилось очень быстро.

   По двое мертвецов повисли на руках и ногах берсерка с каждой стороны, обездвижив его.

  – Что и говорить, здоров, бродяга, – пробормотал Арни.

   Но завидовать здоровью берсерка уже не стоило. Мертвецы держали его в тисках, а Бьорни неторопливо подошел и трижды укусил трепещущего Бьяртмара в лоб, живот и сердце.

   Арни только крякнул. Толпа застыла.

   Совершив экзекуцию, мертвецы расступились, образовав широкий темный полукруг, как будто хотели убедиться, что все видят, как наказан берсерк.

   Тот опустился на колени. Кровь текла у него из раны на лбу, стекала по носу и капала на доски мостовой. Глаза его закатились, но он был еще жив. Наступила тишина – толпа замолчала. Люди, затаив дыханье, следили за метаморфозой навечно проклятого отныне берсерка.

  – Рагни, Рагни, – пробормотал Арни, – ты был прав...

   Наконец, потеряв равновесие, берсерк рухнул на мостовую ничком, как колода, которую опрокинули, и забился в конвульсиях. Похоже было, что ему наступает конец.

  – Вот, Бьяртмар, а ведь говорили тебе, что нельзя быть таким ненасытным, не знающим удержу уродом, – прокомментировал Арни финальную стадию агонии берсерка.

   Тот дернулся в последний раз всем телом и затих. Дедушка, из-за которого все началось, – имя его до нас не дошло, – так и торчал за своим прилавком с вытянутой, указующей на злополучного Бьяртмара рукой с суставчатым указательным пальцем.

   «А ведь и вправду похожи», – вдруг подумал Арни, поглядев по очереди на старика и на того, кого старик назвал Бьорни.

   Толпа загомонила.

  – Тихо! – сказал херсир. – Или вы хотите, чтобы с вами случилось то же самое? С мертвецами не шутят!

   «Это он горячие головы остужает», – понял Арни.

   Херсир приказал построиться и послал за длинными копьями. Но Арни отметил, что в решительном взгляде его все-таки мелькает сомнение. По-видимому, он все еще не определил твердо, что делать. Ведь не каждый день с таким сталкиваешься!

   Воины Сигурда тоже выстроились угрюмым клином, перед острием которого лежал убитый берсерк. Двенадцать мертвецов против всего города – никаких шансов у них, знамо, не было, подумал Ловкач, их просто разломают, раздерут в тряпки, и очень быстро, но ведь и бьергберцы тоже понесут потери! Этого, похоже, и боялся херсир, и Арни его прекрасно понимал.

   Наступило затишье, временное и краткое, как полагал Ловкач. Стояла толпа, сдерживаемая предводителем. Стояли мертвецы. Застыл старик, укрепившийся за горшками, как за стенами крепости. Губы его шевелились.

   Арни примерно понимал план херсира. С помощью длинных копий, не рискуя своими бойцами, херсир решил вытеснить мертвецов за городской частокол. А там уже у него появлялась гораздо большая свобода действия.

  – Посмотрим, как у него это получится, – сказал про себя Арни. Несмотря на то, что он совершенно не был заинтересован в этой битве между смертью и жизнью, его охватил зрительский азарт. В какой-то миг он даже пожалел, что рядом нет никого, с кем можно было бы побиться об заклад, поставить на тот или иной исход. Дело в том, что Арни уж больно удачно выбрал место для того, чтобы спрятаться: в закутке его пока так никто и не заметил. Оставалось общаться самому с собой.

  – Ага, а вот и копья, – произнес он.

   Но бьербергцы не успели со своими копьями самую малость – случилось то, чего не ждали. Убитый берсерк Бьяртмар Ветер Спящего Локи поднялся.

   Арни протер глаза. Но нет, все было: Бьяртмар вновь стоял во главе клина мертвецов Сигурда в странной позе, чуть согнувшись, оттопырив назад локти и выгнув шею, так, что лицо его было задрано к небу. Глаза его были крепко закрыты. А затем берсерк открыл пасть и завыл самым что ни на есть жутким образом. Даже Арни почувствовал мурашки вдоль хребта! Что говорить про непривычных к воскресающим покойникам бьергберцев.

  – Ну, лапландский песец!.. – сказал Ловкач.

   Сразу же вслед за этим на рынке начался тот самый погром, которого так опасался херсир.

   Мертвый берсерк, как оказалось, мало чем отличался от Бьяртмара живого. Для начала он выворотил водруженный посреди рынка большой камень с какими-то административными рунами, и метнул в толпу, которая расступилась, но все же недостаточно быстро. Раздался крик. Появились первые раненые, возможно – тяжело.

   Арни знал, какой страшной силой отличаются мертвецы, но на бьербергцев бросок произвел впечатление – ведь камень весил никак не меньше взрослого воина в полном доспехе!

   Затем в одной руке берсерка очутился меч, в другой – тяжелая секира. Он принялся крушить все вокруг себя. Из толпы в него метали короткие копья, ножи и топоры, но восставший Бьяртмар уворачивался с нечеловеческой ловкостью. Бьербергцы присмирели.

   «А интересно, живой он так смог бы?» – думал Арни. Только ему и еще херсиру из всех пока удавалось сохранять самообладание.

   Несколько раз берсерк подскакивал к толпе и скалился, но с помощью длинных копий его отгоняли. Все ж никто не решался вступить с ним в близкий бой, памятуя, к чему приводят укусы мертвяка. Видя это, воины Сигурда тоже распоясались, выплеснув наружу свою жажду разрушения. Вечная история: смерть рано или поздно обязательно разбивает все, что построено жизнью.

   На рынке началось совершенно уже невообразимое безобразие. Среди этого хаоса херсир ухитрился как-то построить самых сильных и крепких своих бойцов в строй, и, вооруженные длинными копьями, они стали теснить мертвецов с площади. Что было не так просто – те здорово разъярились. Так завел их непотребный, жестокий берсерк.

   Мертвецам, которые использовали прилавки в качестве тяжелых щитов, удалось успешно сдержать первый натиск бьербергцев. Тогда херсир отдал команду обойти воинов Сигурда с фланга. Арни догадался, что он не хотел брать их в кольцо, потому что не желал иметь дважды убиенных умертвий в черте города.

   Полетелы стрелы. Очень скоро все двенадцать мертвецов и бывший берсерк Бьяртмар были ими утыканы, да только толку чуть. Им это ни капли не повредило. Одному из воинов Сигурда, кажется, Бьорни, отрубили руку, и Арни наблюдал, как эта рука билась и извивалась на досках мостовой, все пытаясь дотянуться до обидчика, и вовсе не собиралась затихать.

   Тем временем к месту боя с умертвиями сбегались жители городка. Вокруг рынка становилось все многолюднее. Одиночество Арни закончилось: сзади кто-то хлопнул его по плечу.

  – Что здесь за Хель творится, друг?? – услышал Арни, обернулся, и увидел изумленного соломенноволосого детину с маленькими детскими глазками, совершенно не подходящими к его огромной рыхлой физиономии. Детина держал в руке длинный китовый гарпун. А через палисад уже вовсю лезли другие бонды, и рабы, и маленькие дети, и даже какая-то девица в шлеме и с луком.

   Арни фыркнул. «Еще этого не хватало», – подумал он.

  – Тихо! – цыкнул он. Он хотел без помех досмотреть, чем закончится сражение с Бьяртмаром и мертвецами.

   Куда там! Народ напирал. Ловкача толкнули в спину, и он, хочешь не хочешь, принужден был покинуть свое такое удобное во всех отношениях укрытие.

   Покинув укрытие, Арни оказался на рыночной площади и почти сразу же встретился взглядом с мертвым Бьяртмаром. Тот, конечно, немедленно узнал Ловкача, нехорошо осклабился, и, мелко семеня ступнями, довольно быстро побежал в его сторону. Арни перехватил топор и изготовился отбивать атаку.

   Потом уже он был вынужден признаться самому себе, что пережил несколько очень неприятных мгновений. Еще несколько часов назад Ловкач, не колеблясь, вступил в драку с Бьяртмаром и его рабами один против шести. Тогда это был хотя и бешеный, однако все же живой и предсказуемый Бьяртмар. Но даже такой смелый человек, как Арни Ловкач, почувствовал как тяжко, невыносимо то дыхание смерти, что несло с собой приближающееся к нему существо.

   Вдруг что-то неуловимо изменилось. Не добежав до Арни десятка шагов, мертвяк изменил направление движения. Показав Арни утыканный стрелами бок, он вильнул в сторону и стремглав помчался прочь с рыночной площади. Вслед за ним то же самое проделали остальные двенадцать умертвий Сигурда. Никто из них так и не успел серьезно пострадать, если не считать отрубленной руки; стрелы не считаются. Арни уронил руки.

   "Я слышал, – успел подумать он, – что зверей-оборотней можно поразить стрелой с серебряным наконечником; возможно, что и мертвецов тоже. И даже, кажется, у Рагни где-то была парочка таких, даденых помощником годи Белой Селедки – хотя я что-то сомневаюсь в том, что это действительно серебро. Но чтобы в Бьерберге, городе экономов, на это пошли, – навряд ли... Скорее уж они...

   Ловкачу не дали додумать, что скорее сделали бы жители предостойного Бьерберга, лишь бы не тратить деньги на серебряные стрелы. Раздался рев. Через рыночную площадь текла толпа. Арни закружило и понесло. Он услышал, как херсир что-то кричит, надсаживаясь, но его уже никто не слушал...

   Толпа горела жаждой мести. Толпа преследовала умертвий и берсерка. Нет ничего доблестнее и слаще погони за разбитым и поверженным врагом. До тех пор, пока этот враг убегает.

   Первой жертвой толпы стал дедушка с горшками. Его прилавок опрокинул поток, товар обратился в черепки, а самого его бросило под каблуки сапог. Как-то все же он сумел отползти к стене одного из домов; пробегая мимо, Арни слышал, как тот стонет. Возможно, вскоре старику придется отправиться в Хель; но Арни был слишком занят, чтобы озабочиваться его судьбой.

   Позже Арни узнал, почему дружинники Сигурда так необъяснимо решили оставить поле боя. Об этом рассказал Рагнар. Кстати, неизвестно, послала ли Рагнара судьба, чтобы он оберегал Арни от бед (не зря же Ловкач именно его так упорно добивался себе в компаньоны), или у норн были еще какие-то резоны, неведомые смертным. Но, оказывается, как раз в ту минуту, когда Арни подвергся нападению мертвого берсерка, потомок Лесной Собаки почувствовал беспокойство в своей дреме, встрепенулся, вытащил блюдо и выбил по нему несколько тактов костяшками пальцев, после чего сразу же опять заснул. Почему он это сделал, он так и не смог объяснить.

   Мертвецы подчинялись приказам блюда, вернее, неодолимой силе руны Магнуса, нацарапанной на нем. Мертвецов притянуло колдовским знаком.

13. Херсир и его бабушка

   Арни был достаточно умен, чтобы начать выбираться из неуправляемой лавы, в которую он попал. Он стал потихоньку перемещаться из центра потока к его краю. За городским частоколом толпа растянулась, и Арни, наконец, вырвался на свободу.

   Он увидел, что берсерк и воины Сигурда довольно далеко оторвались от преследователей. У мертвецов была странная манера бегать: почти не поднимая колен, как бы на цыпочках, но зато очень быстро. Создавалось впечатление, что небольшой отряд воинов морского ярла темным облачком стелется над грешной землей, не касаясь ее...

   Очень скоро Ловкач уразумел, куда, собственно, мертвецы бегут. Он запустил обе руки под шишак и схватился за разом покрывшееся холодным потом свое редковолосое темечко. А следующее мгновенье уже понял, что и на переживание этого факта у него тоже нет времени: надо было спасать Рагнара. Арни побежал так, как никогда еще не бегал. Ему даже показалось, что, возможно, он сейчас взлетит. Ведь требовалось поспеть к месту их с Рагнаром стоянки хоть с каим-то отрывом, обойти мертвых дружинников, страшного Бьяртмара, да еще и постараться сделать так, чтобы тебя не заметили. Арни свернул с тракта, по которому двигалась погоня, кубарем скатился в овраг и поскакал через бурелом, как преследуемый волками олень.

   ... Когда зрение начала застить красная пелена, Арни узрел, наконец, знакомую поляну с кострищем. Уютный неторопливый Рагнар зачем-то поднял секиру над головой и изображал статую. Угли костра медленно мерцали. Рагнар все опускал и никак не мог опустить топор, как будто спал стоя. «Издевается, собака, нашел время для упражнений!» – в бешенстве подумал Арни. Он толкнул Рагнара в грудь. Тот величаво отплыл в сторону. Раздался звон. Арни куда-то швырнуло, он упал с высоты, а потом ехидно хихикающий маленький цверг проплыл у него по внутреннему пространству головы от уха до уха. Арни хватанул полной грудью жидкого огня, закричал от боли и обрел дар речи.

  – Рагни, поднимай войско! – прохрипел он. – Ну что ты стоишь, как тень Волсунга! Рагни!!

  – Объясни хоть, что что случилось, – важно протянул тот.

   Арни подумал, что сейчас с ума сойдет от злости.

  – Я тебе разъясню, на том свете! – закричал он. – Бьяртмар взбесился!

  – Эка невидаль, – спокойно выговорил Рагнар.

  – Дубина, ты не понимаешь. Сейчас сюда на всех парусах несутся наши проданные Ветру Локи мертвяки, сам Ветер Локи, – я тебе клянусь, ты его таким еще не видел, – а в придачу маленький довесок – половина Бьерберга во главе с херсиром. Знаешь, что сейчас будет??

  – Что? – взяв, наконец, в толк, что пахнет махаловом, Рагнар оживился. Его сонные глазки зажглись интересом.

  – Прислушайся, слышишь топот?

   Рагнар повернул голову, наклонил большое ухо к земле.

  – Ты прав, – очень серьезно сказал он через секунду. – Медлить нельзя. Эй, вы, твари из Хеля!

   Войско Сигурда было тут как тут.

  – Молодец на молодце, – проворчал Рагни. – Сколько их? Бьербергцев этих? – обратился он уже к Арни.

  – Да сущие пустяки, сотни две, – сказал тот, – не считая детей и рабов. Херсир их ведет, все упыханные – жуть. Там такое было! После расскажу.

  – Две сотни – немалое число, – довольно хладнокровно заметил Рагнар. – Ну, что ж. Такой бой сделает нам честь. Ты готов к Вальгалле? – иногда потомок Лесной Собаки проявлял поразительную решимость, а уж фаталистом был всегда.

   Арни пожал плечами, что можно было понимать двояко.

  – А раз так, – сказал на это Рагнар, – приготовимся. Ну, мертвые! – обратился он к воинам Сигурда, и строй сделал шаг вперед.

  – Вот оно! – сказал Арни, извлекая топор.

   И сразу же после его слов на поляну, весь в пене, набежал подвывающий Ветер Локи. Рот его был разорван, шишак он потерял, жесткие черные волосы и борода стояли дыбом. Мертвый берсерк выскочил из чащи леса и принялся водить головой по сторонам, нюхая воздух. Веки его по-прежнему были накрепко закрыты.

  – Да-а, – протянул Рагнар, который, несмотря на свою стойкость и флегму, был все же сильно ошарашен, – красен берсерк после свалки... Кто это его так?

   Заслышав эти слова, Бьяртмар прыгнул на Рагнара прямо с места, пролетев по воздуху добрых две дюжины локтей. Арни уверял, что спасло потомка ярла Лесной собаки только исключительное везение: равняться с мертвецом в силе и ловкости невозможно. Берсерк просто пролетел над упавшим ничком и покатившимся Рагни и с силой врезался в строй ратников Сигурда, проломив его. Но он не собирался успокаиваться.

   Еще не успел Рагнар подняться, как берсерк прыгнул снова, и тут бы земная служба потомка ярлов и закончилась, если бы он, по очень своевременному наитию, не повернул в сторону нападения колдовскую тарелку.

   Руна страшного хозяина многих нечеловеческих существ была открыта и вновь оказала неизменное действие. Бьяртмара отбросило назад, он кубарем покатился по земле и ударился головой о ствол дерева. Послышался жутковатый звук с силой трущихся друг о друга зубов.

  – Будешь знать, придурок, – с жестоким выражением проговорил Длинноухий, поворачивая тарелку так и сяк и заставляя берсерка корчиться от боли.

  – Однако! – сказал Арни.

  – А ну, пошел в строй! – жестко приказал Рагнар, и берсерк, как побитый пес, на животе пополз к остальным умертвиям, где и был принят с распростертыми объятьями.

  – А вот и вторая порция, – сообщил Арни.

   Раздался мерный топот, и на поляну ввалились двенадцать мертвецов, принимавших участие в битве при рынке. Бьяртмар настолько же опередил их, насколько Ловкач опередил мертвого Бешеного: все-таки Ловкачу было, чем гордиться. Мертвецы вихрем пронеслись через поляну, разметав кострище, и благополучно влились в воинство Сигурда III.

  – Ну, а теперича держись, – сказал Арни.

   Третья порция не заставила себя ждать: уже ясно различалось приближение большого числа людей. Самые быстрые и самые разгоряченные высунули раскрасневшиеся физиономии из кустов, а потом с гиканьем выпрыгнули было на поляну, надеясь первыми порубить врагов и заграбастать славу. Не вышло: Рагнар привел в движение свою рать, и ошарашенные таким количеством умертвий быстроходы откатились к основным силам. Но все же скоро поляна была полностью окружена. Рагнар построил воинов в круг, поставив Бьяртмара, которым ничуть не дорожил, на самом опасном участке. Сам он встал спиной к спине с Арни, как в былые времена. Ловкач вибрировал от возбуждения. Потомок Лесной Собаки был бледен, но спокоен.

  – Чего ждем-то, рагнарёка али все же сумерек богов? – зло спросил он.

  – Херсира, – обиженно прогудел кто-то из толпы. – И не думай, проклятый колдун, что мы тебя испугались!

   Херсир не был очень уж молодым человеком. Он был существенно старше Ловкача. Поэтому, конечно, не мог бегать так быстро.

   Наконец он прибыл.

   Прибыл херсир со своим отрядом из полусотни бойцов, вооруженных длинными копьями. Он не был расположен к шуткам – побоище на рынке с человеческими жертвами сильно его раздосадовало. Погибшие были уважаемыми людьми, принесшими городу много пользы. Но самым непростительным было то, что сгорела кузница, – кто-то пробегая мимо, швырнул внутрь горящий факел. Херсир задержался еще и потому, что тушил пожар, борясь за сохранение рынка и города, большинство построек в котором были деревянными.

   Так что херсир находился в весьма раздраженном расположении духа. Его отряд раздвинул толпу. Херсир приказал спорящим бьербергцам умолкнуть (спорили в основном о том, какой казни предать чародеев. Вариантов предлагалось достаточно, правда, приступить к исполнению пока никто не решался).

   Херсир заговорил.

  – Колдуны, напавшие на городской рынок, заслуживают сурового наказания, – сказал он. – Беды, нанесенные ими, неисчислимы. Погибли свободные граждане, уничтожены товары, сожжена кузня, принадлежавшая херсиру. – Херсир сделал паузу, чтобы все как следует осознали тяжесть сотворенного колдунами разорения.

  – Да это кто-то из ваших факел кинул, я видел! – возмущенно крикнул Ловкач. – Наверняка в отместку! Не все тебя любят, херсир!.. Нечего валить с больной головы на здоровую.

  – А кто именно? – навострил уши херсир.

  – Ну, я точно не скажу – там много людишек было, – отвечал Арни. – Какой-то пегий с бородой. Кажется.

   Рагнар вздохнул. Среди окружившего поляну народа не меньше половины были пегими и бородатыми. В том числе и сам херсир.

   Херсир разочарованно поглядел на Арни, покачал головой, как бы говоря: что же ты так, сынок. Он прокашлялся и продолжил:

  – Чародей заговаривает нам зубы. Он хочет уйти от заслуженной мести. Значит, он боится, это славно...

  – А может, он сам и поджег? – прошептал Рагнар. – Воспользовался случаем. А теперь на нас сваливает?

  – Сие только боги знают, – тихо отвечал Арни, – но для нас с тобой это не тот вопрос, что имеет первостепенную важность... Все равно ведь херсир не признается.

  – Да, скорее он заставит признаться нас, – сказал Рагни, – и боюсь, что у него к этому имеются и силы, и средства.

  – Будем бороться, – пробормотал Арни, – на то человеку ум даден.

  – Эй, вы, колдуны! – крикнул кто-то из толпы. – Молчать, когда вас допрашивает предводитель!

  – Это ты правильно говоришь, Трюггви, – согласился херсир, – убить каждый дурак может. А допрашивать умеючи надобно.

   От похвалы херсира Трюггви покраснел и смутился. Странно было видеть этот нежный девичий румянец на его большом, с рублеными чертами и, если уж говорить правду, – довольно-таки уродливом лице. Арни узнал его. Трюггви был тем самымй шепелявым гигантом, что в самом начале пытался вести переговоры с живым тогда еще берсерком Бешеным.

   «Если все они такого же крупного ума, – а по всему видать, что это так, – то дело навоз, – подумал Арни. – Одна надежда на херсира. Он, вроде, похож на человека, у которого в котелке хоть что-то имеется». (Как мы знаем, Ловкач был высокого мнения о собственном ларе с мыслями, что не поставил бы рядом с собой ярла Хакона Могучего, – только на полступеньки ниже).

  – Чародеи! – сказал херсир. – Во-первых, вы должны выдать зачинщика.

  – Которого? – быстро переспросил Арни. – Этого, с бельмами? – он ткнул большим пальцем в сторону мертвого берсерка. – Да с удовольствием! Он нам самим надоел хуже финской бани!

  – Только предупреждаю, он кусается, – сказал Рагнар. – Я его и так еле держу.

   Бьяртмар запрокинул голову и завыл. Из-за разорванного горла вой его выходил клокочущим и настолько нехорошим, что бьербергцы попятились. Опытные бойцы херсира перехватили древки копий и выдвинули их вперед еще на целый локоть. Сам херсир надвинул маску шлема на лицо.

  – Ладно, пусть пока стоит, где стоял, – милостиво разрешил он. – Все равно никуда не денется.

  – Как скажешь, предводитель, – кротко сказал Арни.

  – Не слишком зубоскаль, колдун! Твоя жизнь висит на волоске. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

   Арни глубоко вздохнул. Раз херсир заговорил об оправдании, значит, первый натиск они с Рагнаром выдержали: их не порвут в кровавые ошметки прямо сейчас. Херсир был склонен к переговорам. «Значит, поиграем еще, – воспрянул Ловкач. – Посмотрим, у кого зернь крупнее...»

  – Ты, херсир, умен, – начал он. – Но знай, что мертвяки эти не наши. Их нам одолжила хозяйка Хеля. – Ловкач повторял выдумку, которой уже попотчевал Бьяртмара. «Я знаю, это неоригинально, но если один раз сработало, то почему бы ей не сработать и во второй?» – подумал он. Арни считал, что незачем без излишней необходимости кипятить мозговой сок.

  – Что ты хочешь этим сказать? – спросил херсир.

  – Да то. Хошь видеть гостьей в своем городке хозяйку Хеля, дочь самого Локи?

   Показалось ли Арни, освещение ли изменилось, – кто-то взмахнул факелом, – но только херсир чуть побледнел.

  – Я понимаю тебя, ведун, – сказал он. – Ты хочешь сказать, что Нифльхель рассердится на нас и будет мстить?

  – Я же говорил, что ты умный человек, предводитель, – молвил Арни.

  – А только кто поручтся, что ты не заплетаешь?

  – Единственно хозяйка Хеля, – сказал Ловкач. – Позвать? – блефовал он, конечно, страшно.

   Рагнар как бы в унисон словам Арни покрутил блюдом, мертвецы шевельнулись и вздохнули. По поляне распространился запах смерти.

   Повисла пауза.

  – Не сейчас, – наконец, медленно произнес херсир, потирая лоб. – В это время суток она обычно занята, незачем беспокоить ее по пустякам.

   «А он умеет владеть собой, – подумал Арни с некоторым уважением. – Однако, кажется, наша взяла».

   Но заключение было сделано рано. Херсир не собирался так просто сдаваться, иначе он не был бы херсиром. Он нанес ответный удар.

  – Мы можем поступить иначе, – сказал он. – Мы отправим вас с этими, – херсир махнул мечом, указывая на умертвий, – к ней. Пусть хозяйка и решает, что ее, а что – нет! – херсир позволил себе небольшой смешок. Похоже, что он быстро оправился от угрозы Арни.

  – А как вы это сделаете? – спросил Арни.

  – А ты посоветуй, – предложил херсир. – Я лично думаю вас всех закопать в землю, но тут некоторые, – предводитель мотнул головой, указывая куда-то назад, – считают, что огонь лучше. Предлагают завалить вас вязанками и пусть пламя доставит всех в Хель кратчайшим путем. Оно быстрее выйдет.

   Арни нахмурился.

  – Но хозяйка Хеля... – начал он.

  – Ничего, – перебил его херсир. – Мы этих мертвых хозяйки и пальцем не тронем, а копья не дадут им убежать. А коли они сами себя повредят – то это уже на вашей, колдуны, совести: вы не смогли уберечь в целости добро хозяйки... Рабы выкопают большую яму, и вы все туда сойдете. Что скажешь?

   Толпа одобрительно загудела: идея понравилась.

   Настала очередь Арни бледнеть. Херсир оказался достойным противником.

  – Гм, – сказал Ловкач, изо всех сил делая хорошую мину, – ты, херсир, рассуждаешь, как человек, облеченный властью. А только помни: эти мертвяки с зубами; хозяйка Хеля снабдила их силой. Да ты и сам видел на рынке...

   Толпа зашумела.

  – Поугрожай еще, свинья! – крикнул кто-то.

  – Отрезать ему уши!

  – Убейте пастуха – бараны разбегутся, – очень тихо пробормотал Рагнар.

  – Молчать! – сказал херсир. – Пусть колдун договаривает.

  – Так вот, – продолжил Арни, улыбаясь нехорошею улыбкой: в этот момент он очень чувствовал дыхание смерти, – как бы ты не храбрился, предводитель, только копья твои – не крепостная стена, хотя и стену тоже можно взломать! Кто-нибудь из мертвых обязательно прорвется, перегрызет глотки нескольким твоим людям, и те тоже превратятся в умертвий. И что скажет господин правитель ярл Хакон, если половина его славного города Бьерберга станет населена живыми мертвецами...

  – Вот нашелся еще один человек ярла, – фыркнул херсир. – Один уже был, вон скалится... А опасность, о которой ты балакаешь, мы предусмотрели. У нашей вёльвы есть противоядие от укусов нечисти.

  – А, вот что за старуха с горшком тут лазает, – язвительно сказал Арни, – я-то думаю, что такое... А ты уверен, херсир, что ее зелье поможет? Подумай!

  – Уверен, – твердо заявил херсир, выпятив челюсть. – Во-первых, вёльва обучалась у нойд в Лапландии...

   Арни сделал вид, что презрительно усмехается, хотя на самом деле заявление ему не понравилось.

  – А во-вторых, у нас до вас уже был случай. Последнее время всякая пакость плодится, как лосось. Икру, что ли, мечет? – задал херсир риторический вопрос. – Одного нашего укусил оборотень. Все знают, что укушенный оборотнем человек превращается в оборотня, так ведь?