Текст книги "Сага о продажных мертвецах (СИ)"

Автор книги: Константин Исмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

   На верхней точке седловины было тесно. Мало того, что сузившуюся дорогу с двух сторон огораживали уходящие вверх отвесные скалы, так еще и прошедший недавно камнепад навалил в проход огромных, с крупную лошадь, булыжников и множество камней поменьше. Через осыпь надо было перелезать.

  – Как будто тролли развлекались, в самом деле, – сказал Арни.

   Самый большой камень лежал в аккурат на середине дороги. Он был пятнистым, зеленоватого цвета, с острыми сколами поверху, и походил на горб закопавшегося в землю чудовища. Отряд разделился: Рагнар пустил мертвых воинов двумя колоннами в обход камня, а Ловкач залез на обломок скалы, чтобы осмотреться.

  – Уй, – сказал он, – знаешь что, дружище?

  – Какая-то пакость? – с надеждою спросил Рагнар.

   Арни почесал подбородок.

  – Да здесь просто... – начал он.

   Тут над головами друзей раздался оглушительный свист. И прежде чем посмотреть вверх и сорвать лук с плеча, Рагнар успел отметить крайне удивленное выражение в глазах Ловкача.

   На каменном балконе, где Длинноухий намеревался разместить два десятка замаскированных лучников, показалась коричневая сморщенная башка с седыми космами, в длинном колпаке грязно-красного цвета. С первого взгляда трудно было даже определить, мужчина это или женщина. Голова растянула губы, и из образовавшейся черной дыры вылетел повторный свист. Он был длинным и витиеватым, и оставлял неприятное ощущение двух черных кошек в запертом и подожженном чулане. Мертвецы остановились и тоже посмотрели вверх.

   Завладев вниманием, голова перестала свистеть и начала говорить.

  – Эй, путники! – крикнула она. – Куда путь держим? А платить за проход ярл будет?

   Рагнар облегченно вздохнул.

  – Так бы сразу, – проворчал он. – А то напускают загадочности.

  – Эй, дедушка! – крикнул в ответ Арни. – У нас три с гаком дюжины мертвецов. И один труп без головы. До сорока не хватает совсем немного. Присоединишься? Все ближе к круглым четырем десяткам.

   Наверху заперхали.

  – Я не дедушка, а бабушка, – заявила голова. – Вёльва Черная Птица, и я живая, а не мертвая.

  – У нас таких черных птиц не меньше двух дюжин, – Арни ткнул пальцем вверх. – А насчет того, что ты живая, – это поправимый недостаток... Кстати, ты случайно не сестра некоей Герд из Бьерберга, прислужницы тамошнего херсира? Если так, то сама отдавай обратно наши деньги...

  – Ты зубы не заговаривай, дуб размышлений, – хихикнула ведьма. – Я сама по себе, никому не служу. Быстро давайте по серебряной марке с человека, и еще одну марку за ваших мертвецов гуртом, – я не жадная....

  – Это что, целых три марки? – саркастически протянул Арни. – Отчего ж так дешево? Можем предложить состриженные ногти умертвий. Ценная вещь! Их можно продать асу Локи для постройки волшебного корабля...

  – Не умничай, скальдов выкормыш, – грубо сказала вёльва. – Давай живо деньги, и будет вам, драгоценные, удача, а нет, так пожалеете о своей несговорчивости... Потому что я вам такого нагадаю!

  – Какая-то глупая вёльва, – сказал Арни, обращаясь к Рагнару.

  – Да, воспитание у нее хромает, – согласился тот. – Наверное, она из тех вёльв, что воспитывались в лесу медведями.

   Арни потянулся за луком.

  – Сейчас мы ее испытаем, – сказал он. – Рагни, дай стрелу с серебряным концом, у тебя где-то были.

  – Так у вас и концы серебряные? – выкрикнула вёльва. – Да вы прямо богачи! И такие жадные! Сразу видно, что из Бьерберга идете... Смотри, воин, будешь брать пример со скаредов, отвалится твой серебряный наконечник, ни в один поход тогда не сможешь пойти... Все мужчины будут как мужчины стоять, а тебе приседать придется, хе-хе... А на корабле...

  – Все, бабка, ты меня разозлила, – сказал Арни. – Длинноухий, не надо серебряных наконечников, на все отребье, которое есть в Скандинавии, серебра не напасешься. Пускай ее мертвецы закидают камнями!

  – Больно ты быстёр, ястреб ощипанный, – сказала ведьма. – Сам камнем стать не боишься?

  – Не грози, видали побойчее, – сказал Ловкач.

  – Ты воин с норовом, – сказала ведьма, – только знай, на этом перевале твоя судьба решается!

   Сразу же вслед за этими словами ведьме пришлось юркнуть в щель, из которой она вылезла, так что камень, пущенный Ловкачом, цели не достиг.

  – Подожди, Арни, – сказал Длинноухий. – Что там эта старая про судьбу говорит?

  – Ничего не скажу, пока не заплатите, – категорично заявила ведьма, выныривая на свет из щели, в которой пряталась. Теперь рядом с нею появились еще две коричневых головы, поменьше, с лицами детей-стариков, узкими глазами и тоже в колпаках.

  – Это что, цверги?? – недобрым голосом проговорил Рагнар.

  – Цверги, цверги, – подтвердила ведьма.

  – Никакие это не цверги, – сказал Арни. – Пусть эта гнилая селедочная голова не воняет. Обычные карлики, я таких у франков видал. Они любят горбунов... Запомни, бабушка, если кто видел цверга, то ни с кем его уже не спутает. Эти, по-моему, рабы из скерлингов, глазки косенькие.

  – Так что ты там, бабушка, про судьбу-то говорила? – сказал Рагнар.

  – Все знаю, все ведаю, – обрадовалась ведьма. – Сейчас, – она затрясла желтым кожаным мешком с выжжеными на нем рунами. Судя по звуку, мешок был с костями какого-то животного. А может – и человеческими.

   Вельва развязала тесемки и заглянула внутрь.

  – Пусть товарищ твой успокоится, а не то не будет вам удачи, – пригрозила она.

  – Арни, убери лук, сделай одолжение, – сказал Рагнар.

  – Давай я ее лучше прикончу, – добродушно предложил Ловкач, но стрелу с тетивы все же снял.

  – Ждет вас путь долгий, опасный, – сказал вёльва.

  – Да не так чтоб очень, – сказал Арни, – не сочиняй саги, Квельдульвборг в полупереходе отсюда.

   Рагнар кинул в него камешком.

  – Окажетесь между смертью и смертью, – сказала вёльва, продолжая глядеть в мешок. – Жадность ведет к смерти, беспечность – к смерти, тщеславие – к смерти...

  – Ну да, – сказал Арни, – едет конунг Гуннар по землям бургундов. Видит – рунный камень. На нем написано: направо пойдешь – голодный дракон. Налево пойдешь – голодный папа дракона. Прямо пойдешь – голодный тролль ростом с мачту, он без бабы уже девяносто зим и три дня. Тут сзади...

  – Ладно, Арни, не перебивай, эту сагу все знают, – недовольно сказал Рагнар.

  – Какой же ты доверчивый, предводитель мертвецов, как я погляжу, – хмыкнул Ловкач.

  – Больше ничего не вижу – темно, – отрезала вёльва. – Надо гадать по волосам. Пусть маленький и языкастый подойдет поближе и снимет шишак.

  – Уже лечу, как на зов ярла, – сказал Арни. – А что еще сделать, может, штаны спустить?

  – Нет, вёльва, так не годится, – подтвердил Длинноухий. – Кто тебя знает, может, у тебя там горячая смола в горшке. Да у Ловкача на темени и волос-то толком нет... Говори так, как умеешь, посмотрим, что ты за предсказательница.

  – А по мертвецам бывает гадание? – заинтересовался Ловкач.

  – Бывает, – сказала вёльва, – только что ж я буду надрываться, если я еще за то, что уже предсказала, денег не получила...

  – То, что ты предсказала, – передразнил Ловкач, – это как лошадь едет, а сзади сыплется. Так и я предсказывать могу.

  – Да подожди, Арни, – сказал Длинноухий.

  – Что подожди, что подожди! – рассердился Арни, которому надоело, что ему все время затыкают рот. – Я все ее предсказания наперед знаю. Такая вёльва приходит к тебе в дом, обещает сто одного людоеда из-под юбки жены соседа, дескать, что на тебе лежит проклятье завистников, и не будет тебе счастья и удовольствия, и червяки белые в кишках заведутся, и лапландский песец подкрадется, когда не ждешь. Короче, одна голова поникнет, а другая покатится. Причем, если ты бедный, то это доказательство проклятья, и надо ей заплатить, чтобы удача вернулась. А если богатый – надо заплатить, чтобы удача не ушла, потому что песец уже в пути и выпрыгнет из нужника аккурат в самый миг, когда ты там сидишь, чтоб вцепится тебе в задницу и вовек не отпустить. А чтобы предотвратить напасть, нужны обильные жертвы. Пока она заговаривает зубы да сооружает помост для волшбы, ее карлики потихоньку залезают во все дыры и выносят из дома золотые и серебряные вещи. Хорошо еще, что у нас с тобой денег нет, – все предыдущая вёльва украла, – а то бы живо остались без эйрира! А что, многие люди покупаются...

  – Мы и так без эйрира, – заметил Рагни.

  – Я и говорю. Поэтому я этих ведьм и ненавижу, – сказал Арни и снова взялся за лук.

  – Стойте, воины! – крикнула ведьма, заметив, что Рагнар, которого она принимала за вожака, начинает склоняться к мнению Арни.

   Арни зажмурил левый глаз.

  – Можно, я прострелю ей язык? – попросил он.

  – Погоди, рано еще, – сказал Рагнар. – Говори, ведьма.

  – Я вижу, вы сильные воины, – сказала вёльва, кривляясь. – И мертвецы у вас знатные. Вон сколько воронья собрали! Я вам предскажу вашу судьбу, так и быть. Но если вы после этого мне не заплатите, то ожидает вас смерть в огне и в дыму.

  – Ну, говори, – позволил Рагнар.

  – Идете вы с юга. И смерть за вами, и смерть перед вами, и смерть с вами.

  – Ну допустим, если ты умертвий имеешь ввиду, – сказал Рагнар.

  – Не перебивай, воин. На тебе знак двенадцатижильного зверя, но ни покупать, ни продавать ты не сможешь, сколько бы ни старался.

  – Да что она несет, – возмутился Арни, – ее саму надо продать!

   Вёльва заглянула в мешок, порылась в нем. Карлики слаженно замычали.

  – Друг твой, – сказала вёльва, пристально глядя на Рагнара, – поставит вас обоих на волосок от гибели. Спастись вы сможете, только если смерти не поверите и отдадите ей свою смерть. Но получится ли это у вас, не знаю. А теперича мои кости замолчали, всё, давай деньги.

  – Да-а, – протянул Арни, – вот это волшба так волшба! Так словеса на словеса накручивать даже придворная ведьма Хейд не умеет. Я тебе на это, вёльва, вот что скажу: получишь ты свои деньги, получив их. А не получив, – не получишь. Что гораздо более вероятно. Но ты в это не верь, и тогда найдешь полную мошну золота, о как!

  – В верь-не-верь со своими мертвецами играй, – сказала ведьма злобно, показывая черные гнилые зубы. – А мне марки давай, да и иди себе с миром. А не то – пеняй на себя.

  – Дура! – сказал Арни. – Ты ж слышала, у нас нет денег. Все твоя сволочная товарка до тебя уже покрала. С нее и спрашивай. А как драться с ней начнешь, нас зови – мы поможем.

  – Ха! – сказала ведьма. – Нет монет, давай тарелку! Нищие могут и из горсти поесть, им посуда не положена.

  – Какую это тарелку? – с подозрением спросил Рагнар.

  – Да ту, что у тебя на груди висит, не притворяйся глупее, чем ты есть, – сказала вёльва.

  – Зачем тебе тарелка, вёльва, у тебя и зубов-то нет, – улыбнулся Арни, показывая свои собственные, довольно хорошие и белые. – Небось таких беззубых горные тролли особенно ценят.

   Вельва разозлилась.

  – Давай тарелку без разговоров! – закричала она. – Не твое дело, зачем она мне! А то так с горы полетишь, что в следующий раз гадание будет уже на твоих костях!

  – Да врет она все, – сказал Арни, поворачиваясь к Рагнару. – Хотела бы уморить, уже давно бы все сделала и блюдо забрала. Ничего она не умеет, давно из ума выжила.

  – Слушай, вёльва, – задумчиво сказал Длинноухий, – тарелку мы тебе не отдадим, самим нужна. Уж извиняй. А вот если сделаешь так, что мы мертвых удачно продадим, тогда, пожалуй, получишь свои три эйрира...

  – Не три эйрира, а три марки! – взвизгнула ведьма. – А мертвых продать вам не судьба, – мрачно прибавила она. – На костях счастья не заработаешь. Из них только шахматы можно смастерить... Но в такие шахматы смертным играть не положено, в них боги из Асгарда играют.

  – Вот и последуй сама своему совету, – ввернул Арни. – А то костями в мешке из кожи трясешь и деньги за это требуешь. Паскудство и бесстыдство сплошное, совесть надо иметь.

  – Ладно, – сказал Длинноухий, – надо двигаться, а то мы уже битый час тут балакаем, в то время как нам еще идти и идти до Квельдульвборга. Последнее время я стал замечать, что встречи с вёльвами ни к чему хорошему не приводят.

  – Твоими устами глаголет Один, – сказал Ловкач, – вот только я все-таки не упущу случая поупражняться в меткости.

   С этими словами он очень быстро выпустил три стрелы по прорицательнице. Однако вёльва, верткая, как и все ведьмы, первых двух избежала, а третья успешно пробила клубок из грязных седых волос у нее на голове, прикрытый колпаком. Карлики завопили.

   В ответ вёльва заковыристо и очень непристойно выругала Ловкача, доказав ему, что изощренные ветераны из дружины правителя Хакона Могучего, которых он имел возможность наслушаться в боях и походах, далеко не всему его успели научить.

  – Ну, старая, – удивленно сказал Ловкач, – за такие диковинные слова тебе положен каменный пирог.

   Он подбросил в ладони увесистый булыжник, примерился, чтобы ловчее запустить его в вёльву, но та с упреждением метнула в Арни горсть черного порошка. Не долетев до Ловкача, порошок образовал в воздухе лохматое облако, за завесой которого вёльва со своей прислугой благополучно исчезла. Нырнула, как показалось Рагнару, прямо в скалу!

   Арни в сердцах так саданул булыжником, который держал в руках, себе под ноги, что рикошетом чуть не разворотил голову одному из умертвий. Рагнар же получил осколком точно между бровей, но его спасло прикрывающая лоб и нос стальное наносье шлема.

  – Вот крыса! – бушевал Арни. – Обдула! Обвела вокруг пальца. Нет, ну ты подумай! Правильно я сказал: ни чести, ни совести. Даже прицелиться толком не дала. Что такое... Трудно, что ли, – всего пару мгновений посидеть неподвижно, как поступил бы всякий порядочный человек.

  – Тоже, сказал, – порядочный... – заметил Рагнар, почесывая лоб, – она, во-первых, ведьма, а во-вторых – женского пола. Ведьмы – те хоть иногда бывают честными; женщины – никогда.

  – Я ведь знал, ведь знал: вёльв надо убивать сразу, не давая им повода заговорить с тобой! – продолжал расстраиваться Арни.

  – Как же ты тогда разберешься, честная она или нет? – удивился Рагнар.

  – А вот как. Мне рассказывали, что у франков был один святой, который утверждал: убивайте всех подряд, боги потом разберутся. Мудрый человек!

  – По-моему, у франков один бог, которому они поклоняются, – заметил Рагнар.

  – Да знаю я, это очень умный бог. Нам надо тоже побольше таких богов завести, чтобы всех ведьм и прорицательниц под корень извести, – стихами заговорил Арни. Вероятно, от возмущенного чувства справедливости. – Хакону, что ли, присоветовать...

  – Не выйдет, – сказал Рагнар, – Хакон вёльв уважает, потому что сам ведун.

  – То-то и оно, – погрустнел Арни. – Ну что ж, надо лезть вверх.

  – Зачем?

  – Как зачем? Чтобы вельву изловить. Ведь там у нее нора, это точно. Может быть, даже подземная дыра. Или – скальный ход... Или ты намерен спустить оскорбление? – Арни продолжал накручивать себя.

  – Предлагаешь лезть под землю? – переспросил Рагнар. – В каменную дыру? – он несколько секунд размышлял. – Нет, я не полезу. В свое время все слазим, а пока это преждевременно.

  – Да почему ж? – воскликнул Арни. – Это ж занятно – вытаскивать грязную ведьму из-под земли! Дай мне в подмогу десяток умертвий, и я тебе не только вёльву, я тебе саму хозяйку Хеля притащу!

  – Вот это-то меня и беспокоит, – признался Длинноухий. – Нет, дружище. Ты посмотри – день уже в самом разгаре, мы все утро убили на разговор с этой старой дурой. И ты еще собираешься ловить ее где-то под горой. А если ты там застрянешь? Мне одному продавать умертвий совершенно не улыбается! Поэтому-то – мы сейчас же выступаем, и меня не волнует, сколько еще прорицательниц понапихано в этой горе...

  – Ну, Локи знает, – пробормотал Арни, палочкой выковыривая из зубов остатки завтрака. – Ведь если подчинить себе дюжины две-три прорицательниц, вымуштровать их хорошенько, а потом напустить на неугодного тебе человека, – кто хошь запросит пощады. Это серьезно, это даже еще посильнее, чем мертвецы. Такую вещь нельзя сбрасывать со счетов. Да вот – натравить хотя бы на этого поганца бьербергского херсира.

  – Ладно, Арни, – сказал Рагнар, похлопывая себя по груди, на которой висела рунная тарелка, – мы выступаем. – Этим он давал понять, что спор закрывается.

  – Что ж, – смирился Ловкач. – Не хочешь дружину прорицательниц, не надо. Ладно. Хорошо. Я подчиняюсь. Веди нас, о потомок ярла Лесной Собаки... – И Арни стал сматывать тетиву.

  – Вперед, – приказал Рагнар застывшим умертвиям. – Продолжать движение!

   Дождавшись, пока обе колонны мертвецов перелезут через осыпь и соединятся опять в сдвоенную колонну, Арни спрыгнул с глыбы серпентина, на которой стоял.

   Он снял шишак и принялся усиленно тереть вспотевшую лысину. Во время переговоров с вёльвой такой возможности не было – Арни опасался брошенного коварной рукой горшка с ядовитым отваром мандрагоры и других подобных подвохов. Но Ловкач знал: череп чешется тогда, когда хочешь что-то сказать, и забываешь. Что-то важное.

   Но вот что?

   Тем временем Рагнар закинул секиру на плечо и двинулся вслед мертвецам. Зачехлять оружия он не стал, видно – чувствовал.

   Дорога по седловине делала извилину меж почти отвесных гранитных стен, поросших лишайником. Когда голова колонны скрылась за выступом скалы, Арни одним ударом нахлобучил шишак на голову.

  – Замерз? – спросил его проходящий мимо Рагнар.

   Арни открыл рот, чтобы ответить, и тут...

   Гром и молния! Гром, гром, свист, ядовитый дым! Шелест чего-то, с огромной скоростью пролетающего по воздуху, и победные крики с высоты.

   Арни повалился на живот, работая локтями, быстро заполз за обломок серпентина. Что было силы дернул Длинноухого за ногу – сапог потомка ярлов был ближайшим, до чего Арни смог дотянуться.

   Рагнар произвел красивый взмах руками, на мгновенье сделавшись похожим на взлетающего лебедя. Но потерял равновесие, не взлетел, а вместо этого обрушился на собственный копчик. А тогда уже Ловкач без помех затащил товарища в укрытие.

  – Что это было?? – просипел Длинноухий.

   Окончание вопроса было заглушено новым свистом и шипением. Какой-то предмет донельзя шибко пронесся над головами, обдавая воздушной волной, тяжко врезался в скалу, а затем снова загремел гром и полетели осколки камня.

  – Вот так ерунда! – проговорил Длинноухий, выплевывая черную пыль. – Ты не ранен? – спросил он Арни.

  – Нет, слава Гриму, – сказал тот. – А ты?

  – Почти нет, если не считать треснувшего крестца, – сказал Рагни.

  – Ну, эта чепуха не считается, – сказал Ловкач. – Отлично! – он энергично потер руки.

  – Что значит – отлично?

   Бабах! На товарищей потянуло едким дымом. Рагнар закашлялся. Арни тем временем снял шишак, надел его на рукоять топора и поднял сооружение вверх. Раздался звон, смятый шишак был сорван с палки и отлетел на добрый десяток шагов.

  – Ну, ё! – восхитился Арни. – Вот силища! Отлично, я хотел сказать, – он пихнул трущего красные глаза Рагнара, – что вёльва вылезла из норы! Теперь у нас есть все права ее замочить и забрать имущество.

   Арни для счастья многого было не надо.

  – Э-э... – сказал Рагни. – А это она, вёльва?

  – Ну дак, не дракон, – подтвердил Ловкач.

  – Что за новое колдовство??

  – Точно пока не скажу, – отвечал Арни, осторожно выглядывая из за камня. – Но... ого!

  – Что?

  – Наши мертвецы. Они...

   Тут Рагнар взвился.

  – Калечить солдат?? – заревел он и встал в полный рост.

  – Куда?? – шикнул Арни и потащил потомка ярлов за штаны назад, но остановить того было уже нельзя.

   Тогда Арни подхватил свой щит и тоже выскочил из укрытия, отчасти из солидарности с товарищем, отчасти, чтобы отвлечь внимание от командира. На напружиненных ногах, зорко смотря по сторонам, Арни приготовился увертываться от неведомых метательных снарядов.

   Первого же беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть – дружина Длинноухого и Ловкача понесла потери. Поскольку мертвецы не получили от Рагнара никакого приказа, с началом нападения они просто остановились и стояли под вражеским огнем. Снаряды врага проделали в строю заметную брешь. Одного воина разорвало в клочья, в ошметки: осталось только оружие и какое-то тряпье. Двое корчились на камнях, покалеченные. Оценить степень их повреждений было сложно. Арни предположил, что у них перебиты спинные хребты. И еще у огромного мрачного воина из новых оторвало ноги, но он упрямо корябал ногтями по гранитной стене, словно всерьез собрался влезть наверх и расправиться с врагом.

   Враг в лице ведьмы и присных карликов торжествовал. Жуткое колдовское оружие, в считанные мгновения нанесшее такой серьезный урон, оказалось странной штуковиной, состоявшей из толстой медной трубы и какого-то подобия оленьих саней, к которым труба была приделана железными скобами. В торце трубы было отверстие, из которого вился голубоватый дымок, а в руках самой вёльвы – раскаленный железный прут. Один из карликов-скерлингов возился с костром (когда он ухитрился его развести? – подумал Арни), другой колдовал с массивными черными шарами, отдаленно напоминающими хорошо обкатанную крупную гальку.

   Арни помотал головой. Видение не исчезло. Тогда Арни был вынужден признать, что недооценил злодейку-вёльву. Только что, воспользовавшись их с Рагнаром беспечностью, она применила какое-то новое и довольно страшное оружие.

   Тем временем взбешенный Рагнар приказывал мертвым воинам рассредоточиться. Длинноухий находился в ярости, но и в растерянности тоже. Абсолютно непонятно было, каким таким распроклятым способом уцелевшие мертвые бойцы будут штурмовать гладкую и почти отвесную гранитную стену высотою в дюжину локтей, на которой сидела колдунья, – и к тому ж не имея никаких осадных приспособлений, и тем более под убийственным выкашивающим огнем!

   По команде Рагнара воины Сигурда III пали на дорогу, где и стояли, но пользы от этого было мало: уж больно удобную позицию заняла вёльва. Все были как на ладони, и только пятнистая глыба серпентина давала какое-никакое укрытие, но воспользоваться им могли немногие. Вредная вёльва, видя замешательство противников, потрясла кулаками.

  – Говорила я вам, придурки, что со мной лучше не связываться? Последний раз повторяю: давай деньги, или смерть вам!

  – Ни за что!! – заорал Длинноухий, вспрыгивая на серпентин. Сейчас в нем было что-то от берсерка в бою, вот только щит не грыз.

   Наблюдавший за действом Арни с отчаянья и злости вдруг вспомнил ночь, когда они с Длинноухим спасались от мертвяков, сидя на голове каменного великана.

  – Рагни! – крикнул он. – Помнишь голову турса? Пусть мертвые строят пирамиду из мертвых!..

   Рагнар оценил совет.

  – Это ты хорошо сказал! – прокричал он в ответ, взмахивая рунным блюдом.

   В это мгновенье в двух пальцах над его головой просвистел метательный снаряд, ударил в скалу за спиной Длинноухого и лопнул фонтаном осколков. Сейчас же карлик в черном колпаке принялся яростно крутить кривую железяку. Арни увидел, как огнедышащая труба неумолимо опускается, направляя страшное жерло прямо в лицо потомку ярлов.

  – Рагни, берегись!! – крикнул он.

   Второй карлик со сноровкой хорошо обученного солдата затолкал в жерло тугой мешочек и круглый каменный снаряд. Зоркий Арни успел углядеть, что на мешочке буро-красной краской намалевана неизвестная ему руна. Карлик выдернул из костра раскаленный прут. Он осклабился, и Арни увидел короткие желтые клыки у него во рту. Один клык был сломан.

   Арни понял, что сейчас кудесная труба брызнет огнем, и его друг попросту останется без головы. Времени не было, дотянуться до Рагнара он не успевал, до грязной шайки на скале – тем более. Он замахал руками и что было силы закричал все самое смачное и изощренное из ругательств, слышанных им в разных землях и весях, надеясь отвлечь ведьму на себя и дать Рагнару те несколько мгновений, что стоят гораздо дороже первой ночи с девственницей.

  – Подожди немного, ты свое тоже получишь, – сказала ведьма.

   Карлик поднес вишневый наконечник прута к трубе.

   Полыхнуло. Грохнуло. Метнулись вороны, уходя выше в небо, подальше от посходивших с ума людей. Зачирикали осколки. Все заволокло едким дымом.

   Когда дым рассеялся, Арни увидел, что Длинноухий с ошеломленным видом по-прежнему стоит на глыбе серпентина. Правда, шишак с него сорвало и куда-то унесло. Русые волосы гордо развевались в клочьях дыма.

   Арни быстро осмотрел себя. Хотя в плаще и правой штанине зияли приличные дыры, ранен он был, по-видимому, несерьезно. Сверху сыпалась какая-то труха. В горле мерзко першило. Арни задрал лицо кверху, и на глаза ему сейчас же упала какая-то тряпка. Арни ругнулся, смахнул ее с лица. Под ноги ему упал красный колпак вёльвы. Он был залит темным, к ткани прилипли длинные пряди седых волос. Арни поднял колпак за кончик, внимательно осмотрел, а затем стал глядеть на уступ, где сидела ведьма.

   Рагнар тоже вперился в то место, откуда к нему должна была прилететь смерть, но почему-то не прилетела. Уже понятно было, что смерть в этот раз предпочла никуда не летать. Она осталась на месте и занялась ближайшим окружением. Не удовольствовавшись узким выходом отверстия жерла, она показала, на что способна, и вышла с помпой, превратив дышащую дымом и огнем волшебную трубу в разорванный на лохматые клочья никчемный кусок металла. Заодно в клочки порвало всех, кто находился рядом. Смерть разметала по камням их плоть, а пойманные врасплох души сгребла в охапку и утащила в Хель.

   Совершенно неожиданно битва была выиграна в тот самый момент, когда поражение казалось неизбежным. Зло наказало само себя, перевал Свиста остался за добром.

   Арни мстительно наступил на колпак погибшей вёльвы ногой и, кряхтя, кое-как похромал навстречу потомку ярлов.

  – Я невредим, – сказал Рагнар, спрыгивая с камня. Они обнялись.

  – Вишь ты, как, – сказал Арни.

  – Да, – сказал Рагнар, – черное колдовство никогда до добра не доводит.

  – Хорошо. Очень вовремя оно до него не довело. А то я, если честно, попрощался было с тобой. Мишень из тебя была, что распущенный парус под попутным ветром.

  – Где она? – спросил Рагнар.

  – Кто?

  – Да вёльва.

   Арни носком сапога указал на колпак. Рагнар подошел, нагнулся, двумя пальцами взял тряпицу.

  – Тут кусочки кости и ума, – сказал он, рассматривая головной убор. – Что это было? – Рагни взмахнул руками, изображая только что случившийся катаклизм.

  – Сила, – сказал Арни. – Сила вышла из повиновения. Бах! – Арни надул щеки и ударил по ним ладонями.

  – Жуткая машина! – задумчиво произнес Рагнар. – Ты слыхал что-нибудь о таком раньше?

  – Да, – важно отвечал Арни, перевязывая царапину на ляжке оторванной от плаща полосой. – Это очень древнее и страшное колдовство. Пришло от гуннов. Такая волшба может быть применена только самыми грязными и жестокими вёльвами из всех. Недаром тварь не понравилась мне с первого взгляда.

   Арни выдержал паузу, чтобы разжечь внимание слушателей.

  – Для того, чтобы справить волшбу, вельва идет на поле недавнего боя, – пока там еще лежат мертвые воины и вороны не выклевали им глаза. Пока у трупов есть глаза, их души не могут покинуть тела и уйти в Вальгаллу.

   Арни покосился на мертвецов Сигурда.

  – Вёльва приходит на место, – продолжал он, – и там она трижды читает заклинание одного проклятого гуннского конунга, забыл его имя. У нее наготове специальные мешочки, которые она привязывает к вкопанному в землю шесту. Каждый мешочек изнутри помазан зачарованным медом, а снаружи на нем написана сокровенная руна. Я успел такую заметить, когда карлик запихивал мешок в жерло. Но не та, что на нашей тарелке!

   Рагнар поправил блюдо годи на своей груди. Заметив, что мертвые ярла Сигурда зашевелились, он приказал им встать и почиститься.

  – Заклинание составлено таким образом, что в первую очередь приманивает души самых свирепых и буйных бойцов.

  – Берсерков, – догадался Длинноухий.

  – Да. Они летят на запах зачарованного меда, думая, что это и есть запах пиршественного стола Одина. В каждый мешок вёльва ловит не меньше полусотни душ.

  – Ничего себе. Грязная свинья!

  – Именно. Затем она перевязывает горловину красной нитью, и души берсерков уже не могут вырваться. Каждую ночь проклятая вёльва оскорбляет и ругает похищенные души самым гнусным и отвратительным образом.

  – Чтобы взбеленить их, – сказал Рагнар.

  – Она заказывает кузнецу пустотелую медную трубу. В трубу закладывается мешок с душами берсерков и каменный – или свинцовый – круглый снаряд. Раскаленным прутом через маленькую дырочку вёльва прожигает волшебный мешок. Тогда, обезумев от боли, потерянные души со всей мочи устремляются к выходу из жерла, толкая перед собой каменный шар, который летит во врага со страшным грохотом. Остальное ты видел, – закончил рассказ Арни.

  – А куда потом деваются души? – спросил любознательный Рагнар.

  – В Вальгаллу, надо полагать, – пожал плечами Арни. – А может, в Хель. Да нам-то какая разница? Главное, что мы с тобой пока в Мидгарде, – философски прибавил он.

  – Это да, – согласился Длинноухий. – Я, правда, слышал другую версию, – прибавил он.

  – Какую? – ревниво спросил Арни.

  – Мой батя был знаком с Эйвиндом Финнссоном...

  – Погубителем Скальдов?

  – Да. Ты его знал?

  – Нет, – с сожалением признался Арни. – Старый хрыч служил скальдом у Хакона Доброго и с нашим нынешним Хаконом знаться не хотел.

  – Так вот, – сказал Рагнар, – батяня говорил – Эйвинд рассказывал, что, если долго-долго ехать на юг, сначала через Гардарики, потом через земли диких, а потом повернуть на восток... проехать через великую пустыню...

  – Это такое место, где кругом один песок, – кивнул Арни, показывая свою осведомленность.

  – И змеи размером с лошадь...

  – А еще там есть такие звери – у них на спине две большие сиськи, и из них можно пить молоко, а сами они никогда не пьют. Но зато плюются так, что одним плевком убивают взрослого раба, – сообщил Арни.

  – А как место то страшное минуешь, и если не погибнешь от руки кочевников, – руки у них железные, глаза кривые, а мечи не успевают обсыхать от крови; и если не сожрут тебя змеи и ужасные звери с сиськами на спине, – то тогда доедешь до высочайших в мире гор, по которым можно подняться почти до самого Города Асов...

  – До Асгарда! – сказал Арни недоверчиво.

  – И Погубитель Скальдов говорил, – продолжил сказ Рагнар, – что якобы, – если пройти пустыню и перейти через горные хребты, – попадешь в очень странную страну, населенную желтыми карликами. Карликов там – как у нас голубики в августе. И если у нас в Норвегии можно скакать много дней, и не увидишь ни одного человека...