Текст книги "Сага о продажных мертвецах (СИ)"

Автор книги: Константин Исмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

  – Еще недоставало, – пробормотал он. – Сволочной херсир всюду нас обскакал. Если он еще всучил нам Трюггви... – при мысли о такой не знающей предела подлости кровь бросилась потомку Лесной Собаки в лицо, и руки сами собой сжались в кулаки.

   Число мертвецов вернулось к изначальному, магическому числу: тридцать семь с половиной. Не хватало берсерка Бьяртмара, и Длинноухий вдруг подумал – может быть, именно оттого, что они с Арни нарушили волшебное число, продав Ветру Локи двенадцать умертвий, и случилась вся последующая смертоубийственная каша.

  – А где мухомороед? – спросил Арни, будто прочитав мысли Рагнара о берсерке.

  – Не знаю, – отрезал Рагни. – Здесь его нет. А ты по нему соскучился?

  – Не то чтобы очень сильно, – с усмешкой отвечал Арни, – но согласись: если бы не он, исход сражения мог быть совсем другим. И мы с тобою не стояли бы сейчас на этом месте, которое, хоть и не похоже на палаты конунга, все ж гораздо приятнее того, куда собирался упрятать нас этот козел херсир...

  – Не спорю, – сказал Рагни. – И все же желаю Бьяртмару упокоиться с миром, а не бегать по Норвегии, пугая народ. Насколько он вообще на это способен, покоиться, – подумав, добавил Длинноухий. – И пусть это будет не так уж близко от меня!

   Как выяснялось, потомок Лесной Собаки и Ветер спящего Локи недолюбливали друг друга. Впрочем, когда Бьяртмар еще был живым берсерком, его друзей тоже пришлось бы искать с факелами по всей Норвегии.

  – Между тем, вопрос о погоне еще не закрыт, – вдруг напомнил Длинноухий. – Может, херсир и его прихлебаи услышали твои вчерашние советы и решили отложить преследование до утра. А сейчас они направляют коней по следам умертвий, а значит, и нашим!

  – Да знаю я, – раздраженно сказал Арни, постепенно оправляющийся от утреннего потрясения. – Да только как же они услышали меня? Соображай черепком. Мы здесь, они там, и между нами миль как бы не две дюжины!

   Рагнар хмыкнул.

  – А про вёльву ты запамятовал? – сказал он.

   Ловкач скорчился, как от зубной боли: напоминание о вельве выводило его из себя.

  – Вёльва эта – прожженая, наглая, опытная и опасная бестия, – продолжал вкручивать Длинноухий. – Думаю, не слишком ошибусь, если скажу, что от нее нам следует ожидать любой бессовестной выходки...

  – Ты прав, – согласился Арни, – если и есть тварь гнуснее, то мы ее еще не видели.

   Помолчав, он добавил:

  – Так значит – уходить надобно. А только куда мы пойдем?

  – На юг мы возвращаться не можем, – подумав, сказал Рагнар. – Там херсир с его бабушкой, кольями и подземной могилой. На востоке ничего нет, только горы с лесом и голодными троллями. Но мы им продать наших воинов не сможем.

  – У них, наверное, и денег нет, – вставил Арни.

  – У них мозгов нет, как и у Бьяртмара, и потому иметь с ними дело тяжело. На западе море, но навряд ли мы сможем изловить кнарр или дракон, а если корабль и причалит на наш зов, то еще неизвестно, как находящиеся в нем отнесутся к нашему предложению.

  – Да, людишки мертвецов отчего-то не любят, – с неохотой согласился Арни. – Слишком много еще предрассудков у нас в Скандинавии.

  – Так значит, – твердо сказал Рагнар.

  – Так значит – Квельдульвборг, ты хочешь сказать?

  – Это, знамо, единственное место, – сказал Длинноухий, – где мы с нашими умертвиями можем прийтись ко двору. Хотя, видят боги, мне очень не хочется туда идти...

  – А может... – вдруг сказал Ловкач после паузы, – а может, плюнуть на все и, действительно, поехать в Гардарики?

  – Не выйдет, – сурово сказал Рагнар. – Пока с нами блюдо, с нами и мертвецы. А выбросить блюдо мы не можем: умертвия тотчас на нас набросятся. И пожрати, что косточки единой не останется!

  – Ладно, – Ловкач махнул рукой. – Квельдульвборг так Квельдульвборг.

   Тучи потихоньку рассеивались. Смотр мертвой дружине проводили при первых лучах восходящего солнца. В его нежном свете лица воинов выглядели особенно гордо и дико.

  – Боевые медведи! – восхитился Арни. – Видал, какие? Нет уж, я теперь их так дешево, как Бьяртмару, не отдам! Тем более, что нам надо компенсировать украденные марки.

   Длинноухий посмотрел на него, но ничего не сказал.

  – Но здесь не все воины Сигурда, – озабоченно продолжил Ловкач. – Изрублены в бою?

  – Глядишь, еще приползут. Возможно, раны мешают им передвигаться быстро, – сказал Рагнар. – Подождать?

  – Не стоит, – сказал Арни. – Этих вполне достаточно.

  – Ну, что ж, – вздохнул Рагнар, обращаясь к умертвиям. – Ребята, мы снова идем в трудный и опасный поход. Подберите животы... гм... насколько это возможно... смотрите веселей и постарайтесь вонять чуточку поменьше. Мы выступаем.

   Мертвяки несколько мгновений молчали, а потом слаженно выбросили вверх руки с зажатым оружием, издав хриплый нестройный рев. Выбивались в основном новобранцы.

   От неожиданности Ловкач отпрыгнул.

  – Н-ну, звери! – уважительно сказал он. – Но подмуштровать не мешает. Деревенщина вдвое дешевле идет...

  – Хватит зубы языком полировать, – сказал Рагнар.

  – Да я давно уже скромен как покойник! – воскликнул Арни. – Значит, так: солнце там, лишайник здесь, идти надо в том направлении, – он махнул рукой, открыл рот и замолчал.

  – В чем дело? – спросил Рагнар.

  – А это еще что такое?

  – Это? – Рагнар проследил за направлением взгляда Ловкача. – Это вороны.

  – На кого это они слетаются? – с подозрением вскинулся Ловкач. Он поднес ладони к самому лицу, внимательно осмотрел их, потом ущипнул себя за щеку. Затем подошел к Рагнару и понюхал его.

   Рагнар выдержал паузу, потом спокойно сказал:

  – На наших умертвий, чудило.

  – Да? – переспросил Арни с сомнением, бросил взгляд на мертвецов, потом вернул его на Рагнара. – Ты уверен?

  – Я уверен в том, что ты сожрал вчера слишком много тухлой рыбы.

  – А ну, пшли отсюда! – закричал Ловкач, размахивая руками, подобрал комок грязи и запустил в черных птиц. Те поднялись в воздух и принялись кружить над вершиной холма.

   Рагнар плюнул, засунул блюдо за ремень, повернулся и стал спускаться вниз. За ним потянулись и дружинники, перестроившиеся в колонну по двое.

   Ловкач два раза выстрелил в черных птиц, но промазал: вроде, и цель кружила невысоко, да, видать, рука бойца усталой была и дрогнула. Арни выругался.

  – Ладно, любители тухлятины, мы с вами еще поговорим, – крикнул он, погрозив птицам кулаком.

   Арни клеветал: вороны ничуть не меньше любили и свежее мясо. Но они не обиделись на Ловкача за эту напраслину.

   Арни закинул лук за плечо и стал спускаться вслед отряду.

   Воронье замыкало процессию.

15. Борьба за власть

   Тем же вечером, у костра, прогнав мертвяков подальше, держали военный совет. На ужин были поджареные на прутиках лисички: дичь поймать не удалось, – хоть Арни и разорил несколько бобровых хаток, сами зверьки ушли. Подстреленного селезня прямо из под носа утащил молодой медведь. Раздосадованному Арни удалось всадить косолапому вору стрелу под хвост, на что хозяин меда обиделся и здорово подрал отставшего от отряда бледного и слабенького мертвяка из бывших рабов. Но и этим не удовлетворился, долго еще крался за Ловкачом в надежде отомстить, и отомстил-таки: рыком спугнул оленя, которого Арни уж совсем было считал своим. Из-за этих охотничьих и предыдущих финансовых неудач Арни находился во взвинченном настроении.

   При первой удобной возможности он схлестнулся с Рагнаром и вступил с ним в спор. Речь шла о том, чтобы не таскаться по дебрям и чащобам, полным несущих слабоумие клещей, а выйти на тракт, связывающий Квельдульвборг с южными сюслами. По этой дороге, утверждал Арни, как по праздничной скатерти, можно без помех дойти до конечной точки путешествия на целых три дня быстрее.

   Рагнар, уже опытный, знал, что планы Арни всегда отличаются блеском, удобством и отсутствием изъянов. Но почему-то соглашаться не спешил.

  – Да пойми же ты, мудрило, – говорил Арни, – мертвяки уже вздулись и вот-вот могут взорваться! Каждый день на счету.

  – Ничего с ними не станется, – холодно отвечал Длинноухий. – Дотерпят как миленькие. И ты дотерпишь. Лишения закаляют мужа.

  – Нет, разве можно разговаривать с этим человеком! – всплеснул руками Ловкач. – Он не слушает голоса разума!

   Но Рагнар выдержал атаку, не дрогнув ни единым лицевым мускулом. И взгляда не отвел. Поэтому его пришлось отводить Ловкачу.

  – Мне надоело сидеть в этом болоте! – воскликнул Арни, топнул ногой и поднял небольшой фонтанчик.

   Всю вторую половину дневного перехода шли по низине, залитой водой по щиколотку. Настоящим болотом местность не была, но и твердью в полном смысле назвать ее тоже было нельзя. Жалкий костерок шипел на большой кочке размером примерно со средний кухонный котел из богатого дома.

   Рагнар соизволил разомкнуть уста.

  – Ты знаешь, что дороги построены для того, чтобы по ним ходить и ездить. И я это знаю. Но и другие люди тоже это знают. И они поедут по этой дороге. Что будет, если мы встретим мало-мальски сильный отряд? Вряд ли судьба будет каждый раз к нам так же благосклонна, как в стычке при Бьерберге.

  – Ну и что? – сказал Арни. – Спрячемся, пропустим и дальше пойдем.

  – А воронье? Оно нас выдаст.

  – Мерзость, – сказал Арни и замолчал. Про это он не подумал. Арни уже застрелил с десяток птиц, но, кажется, их стало только больше. Теперь большая часть стаи расселась на кустах вокруг умертвий, но пара самых наглых ошивалась поблизости от костра, внимательными черными глазками наблюдая за людьми.

  – Вот видишь, – сказал Рагнар, – твой план не годится.

  – А если намазать умертвий медом? – не сдавался Арни. – Я найду дикий улей. Вороны перестанут слышать запах мертвечины и отвяжутся...

   Рагнар захохотал.

  – Тогда за нами увяжется толпа медведей, – сказал он, утирая слезы.

  – Смейся, смейся, есть одно место, которое можно пройти только по дороге, – хмуро сказал Ловкач.

   Теперь нахмурился Рагнар. Он понял, о чем говорил Арни.

  – Это Перевал Свиста. Там с двух сторон скалы, дорога идет по узкой теснине. Его нам никак не обойти. Сразу же за перевалом находится Крепость Вечерних Волков, – Арни имел ввиду город, куда шли, Квельдульвборг.

  – До перевала еще пять дней пути, – сказал Рагнар. – А там решим, как поступить.

  – Завтра начинается осень, – напомнил Ловкач. – С наступлением осени цены на умертвий на рынке Квельдульвборга сильно упадут. Мы здорово потеряем в деньгах.

  – Да с чего ты взял? Они регулярно торгуют мертвыми? Этого не может быть. Я слышал про Квельдульвборг всякое, но это уже переходит границы. Торговать мертвецами, вырытыми из могил, могут только люди без чести и совести.

  – Ну, а мы-то с тобою кто, по-твоему? – спросил обескураженный такой отповедью Арни.

  – Мы – это другое дело, – отрезал Длинноухий. – Мы занимаемся этим потому, что у нас нет другого выхода, и, притом, – в первый и, надеюсь, в последний раз. Чтобы заниматься мертвоторговлей регулярно, нужно быть законченным подлюкой....

  – И, тем не менее, цены падают, – упрямо повторил Арни, не желавший признаваться, что всю кривую спроса и предложения на торжище Квельдульвборга он только что за кончик вытянул из своей собственной головы. – А равно цены на трупный и драконий яд, – прибавил он для правдоподобия.

   Но Рагнара угроза финансовых потерь не испугала.

  – Когда тебя облегчают на вес серебра, это не так уж смертельно, – сказал он. – Хуже, когда облегчают на вес головы. Я не изменю своего мнения, – подвел итог потомок Собаки, втыкая острый прутик в кочку.

  – Тогда давай разделимся! – вспылил Ловкач. – Я возьму половину мертвяков, и пойду по дороге. А ты продолжай идти, как и шел. Встретимся на перевале. Я даже согласен тебя там подождать, я не такой напыщенный гордец, как некоторые.

  – Возьмешь половину умертвий? – переспросил Рагни. – Давай, бери, – ухмыльнулся он. – Только как ты это сделаешь, блюдо-то одно...

   Поняв свою промашку, Арни разозлился еще больше.

  – Вот, значит, как, – дурным голосом заблажил он, – я связался с трусом, который трясется за свою ушастую голову так, как будто собирается жить вечно! Видеть не могу этого срама! И только потому, что зайчишка заграбастал себе эту жалкую тарелку, я вынужден покрывать себя позором, бегая от опасностей, которые любой, самый хилый да робкий дружинник Хакона посчитал бы праздником...

  – На, лови, – ледяным тоном сказал Рагнар, достал блюдо годи и кинул в Арни.

   Получив руническое блюдо в свои руки, Ловкач повеселел.

  – Другое дело, – проговорил он. – А то – блюдо, блюдо... И, между прочим, мы договаривались командовать войском по очереди.

  – Командуй, – презрительно сказал Рагнар и принялся демонстративно устраиваться на ночлег. – Но не собираешься же ты выползать на дорогу сейчас, на ночь глядя...

  – Почему же не собираюсь? – сказал уязвленный Арни. – Именно собираюсь. Хватит сидеть в трясине, – он вызывающе посмотрел на Рагнара.

   Но тот промолчал, и тогда Ловкач взялся за дело.

   Он вытянулся повыше, поднял блюдо на вытянутых руках (Рагнар задрал бровь, но ничего не сказал) и скомандовал:

  – Ко мне и построиться в линию!

  – Карр! – донеслось из темноты.

   Арни покосился на ворона.

  – К тебе это не относится, – сказал он.

   Но ворон так не считал. Он даже подлетел поближе, явно собираясь посмотреть вечернее представление. Уселся на куст неподалеку от Ловкача и очень по-человечески наклонил голову набок. Арни захотелось чем-нибудь кинуть в назойливую птицу, но руки были заняты тарелкой.

  – Смотри, досмеешься, черная твоя душа, – сказал Ловкач, – подстрелю я тебя в конце концов, пойдешь на корм мертвецам... – Мысль о том, что можно изменить заведенный богами порядок вещей, восхитила Арни. Картина Последней Битвы, во время которой восставшие мертвецы пожирают захваченное врасплох воронье, впечатляла. Арни захихикал. – Да, – повторил он, – придет расплата, придет! Скольким ты воинам глаза выклевал, а?

   Ворон молчал, продолжая разглядывать Ловкача. Возможно, его привлекали блики от костра, играющие на неровностях блюда.

  – Говорят, вороны живут триста лет, – сказал Рагнар.

  – Да, тогда эта тварь могла видеть конунга Карла Великого, а то и самого легендарного Сигурда Убийцу Змея Фафни! – сказал Арни.

  – Нет, конунг Сигурд Сигмундссон, убивший змея, раньше жил.

  – Ну, меня, честно говоря, больше интересует не сам Сигурд, а то барахлишко, что он скопил за свою жизнь, – сказал Арни. – Перина Дракона... И ведь где-то оно лежит, это проклятое несметное сокровище, – задумчиво протянул он. – И тварь, возможно, знает, где. Эх, если бы она умела разговаривать...

  – Она бы сказала, что во времена конунга Сигурда болтунов сажали в бочки со змеями – меряться с ними, у кого язык длиннее... Мне пока достаточно тех сокровищ, что мы откопали, – сказал Рагнар. – Неизвестно, чем все кончится.

  – Ладно, где синелицые-то?

   Арни удивленно посмотрел на блюдо, потом стал вглядываться в темноту. Темнота безмолствовала. Арни покрутил блюдо так и эдак. Ничего не произошло.

   Рагнар с возрастающим любопытством смотрел на манипуляции Ловкача.

  – Э-эй, – тихо позвал Арни. – Они что там, умерли?

   В глазах Рагнара зажегся интерес.

  – А может быть, они ушли? – с надеждой прошептал Длинноухий.

  – Пошли, посмотрим, – сказал Арни, поднимая секиру. – Что-то мне эта тишина совсем не по нраву...

   Пружиня по кочкам, в любой момент готовые к неожиданностям, полезли в темноту. Через полсотни шагов по лужам и хлюпающей траве Арни остановился и сказал:

  – Вон, видишь? Угли. Кто-то разбросал угли.

  – Какие угли? – удивился Длинноухий. – Никаких углей здесь быть не может. Слишком сыро.

  – Я, может, и болтун, – самокритично признался Арни, – но не болван. Я знаю, что сыро. Но – сам посмотри.

   Рагнар всмотрелся в темноту. И правда, кто-то разбросал тусклые малинового цвета огоньки...

  – Странно, – сказал он. – Что-то мне это напоминает...

   Арни снял шлем и задумчиво погладил вспотевшую лысину. Потом решительным движением снова нахлобучил шишак на место.

  – Только вот что? – продолжал размышлять Рагни.

   В это время на разведчиков налетел порыв влажного ветра. Арни быстро облизнул палец и поднял его вверх.

  – Все ясно, – сказал он, – ветер-то с тылу дует.

   Рагнар прыснул.

  – Ты бы еще всю пятерню в пасть засунул, – сказал он.

  – Ритуалы надо соблюдать, – важно сообщил Арни, – а то боги могут обидеться. Теперь мы знаем направление ветра...

  – Да даже человеку с заткнутыми пенькой ноздрями ясно, что ветер дует сзади... – начал Рагнар и осекся.

  – А вот сейчас он подует спереди, – сказал Арни и, действительно, не ошибся. – Чувствуешь? – тихо проговорил он. – Все на месте... Только вот почему они перестали подчиняться тарелке? Не к добру это.

  – Так эти малиновые угли...

  – Это наши мертвецы глазастые, – закончил Арни. – Во-он они там сидят... – он начал загибать пальцы. – По-моему, все на месте, – через минуту сообщил он. – Если я не сбился...

  – Ну и очи, – сказал Рагнар, – То, что друзья поначалу приняли за угли, оказалось тремя дюжинами глаз.

   Арни мялся с ноги на ногу.

  – Так что ж, – произнес Рагнар, – поглядывая на компаньона, – помнится, ты рвался командовать?

  – Я не отказываюсь! – буркнул Арни и двинулся вперед.

   Мертвецы расположились на небольшой поляне, сидели и полулежали, смотрели на господ командиров внимательно, но двигаться не собирались. Багровые уголья настороженно посверкивали, то угасая, то наливаясь мрачным светом неведомого подземного огня. Арни поежился. Но отступать было некуда, потерять лицо он не мог.

   Он принял строгий вид.

  – Что это значит, вояки? – грозно спросил он, тиская блюдо.

   Никакого ответа.

  – Подчему не подчиняемся заклятью тарелки? – сказал Ловкач на полтона ниже.

   Молчание гробовое, мертвое, мертвецкое... Только Рагни сосредоточенно сопел за левым плечом.

  – Построиться!

   Ветер прошелестел по ветвям. Показалось ли мнительному Ловкачу, но в голове у него как будто неуловимой молнией мелькнуло... «Плевали мы на тебя».

  – Да они только больше развалились, – раздался негромкий напряженный голос Рагни.

   Воины морского ярла выполнили команду «вольно».

  – Стройся! Погребальное платье, слушай заклятье! – повторил приказ Арни, начавший нервничать.

   «Ничего не выйдет», – теперь он явственно увидел как бы тлеющие руны на нематериальном пергаменте своего ума.

   Арни взмахнул знаком Магнуса Двенадцатижильного, и тут уж умертвия демонстративно перевернулись к нему спиной.

  – Плохо дело, дружище, – прозвучал озабоченный голос Длинноухого.

  – Они меня не слушают, – сказал Арни.

  – Вижу, – без иронии ответил потомок ярлов.

  – Что делать будем?

  – Попробуй еще что-нибудь скомандовать, – посоветовал Рагнар.

  – А они не разозлятся?

  – Откуда я знаю? – дернул плечом Длинноухий. – И что ты меня спрашиваешь? У кого волшебное блюдо, разве у меня?

   Арни принял вызов. На протяжении последующих пяти минут он испытывал умертвий Сигурда различными приказами, от «ползти цепью» до «метать топоры».

   Услыхав последнюю команду, Рагнар ощутимо стукнул Ловкача кулаком по шлему. Крупных деревьев поблизости не было, и укрыться, если бы умертвия действительно выполнили приказ Ловкача, было негде. Тем более, что Арни не уточнил, в кого именно надо метать оружие.

   Но этот приказ, к облегчению Рагнара, мертвецы тоже не выполнили, как и все предыдущие. Они даже не пошевелились. Так продолжалось до тех пор, пока отчаявшийся Арни, в тщетных попытках придумать что-то, что расшевелило бы мертвых, не вспомнил, с чего все начиналось, и какое пожелание Длинноухий высказал только-только вылезшим из земли дружинникам Сигурда III, когда будущие мертвоторговцы сидели на каменной голове турса на берегу Неудачного Фьорда...

   И разозленный, утративший чувство опасности Ловкач его повторил.

   А этого делать не следовало.

  – Бездельники! – сказал Арни. – А поцелуйте-ка друг друга в...

   И тогда мертвецы поднялись и молча и страшно пошли на Ловкача с Длинноухим.

   Оружия воины Сигурда III пока из ножен не извлекали, но медленно приближались, одновременно перестраиваясь полумесяцем.

   Ловкач начал пятиться.

  – Напрасно ты это сказал, – задумчиво произнес Рагнар.

  – Да меня злость взяла! – оправдывался Арни. – А потом, они уже один раз это проделали. Когда мы сидели на каменной голове, помнишь?

  – Как не помнить. Вестимо, и покойникам тоже память не отшибло. Не надо было им об этом напоминать, ни к чему это...

  – Подумаешь, гордые какие, – как бьербергский херсир сказал...

   Мертвецы заворчали. Арни отпрянул.

  – Руки не раскорячивай, – сказал Рагни, – откусить могут. Как ты без рук будешь деньги считать?

  – Да знаю я! – сказал Арни, прикрываясь блюдом. – По-моему, нас окружают.

  – Тор и Локи! А ты думал.

   Следующие секунды прошли в тягостном молчании. Умертвия наступали, бывшие командиры – отступали. Скрипели кожаные доспехи, звякало оружие.

  – Ты что, язык проглотил? – не выдержал Ловкач.

   Рагнар не ответил.

  – Что делать-то?

   Тишина. Шлеп, шлеп-шлеп, шлеп. Хрусь. Очередной порыв ветра. Угли разгораются...

  – Ну, хорошо, – с мукою выдавил Ловкач. – Я признаю... О, Локи! – Гордость давила. – Рагни, возьми, пожалуйста, волшебное блюдо...

  – Давай, – сухо сказал Рагнар.

   И забрал у него тарелку.

   Он вытащил тряпицу и протер руну Магнуса. Уже этого оказалось достаточно, чтобы мертвецы остановились.

   Арни хопнул себя по шишаку.

  – А я-то думал! – сказал он. – Всего-то... Рагни, это нечестно!

  – Что нечестно? – мертвым голосом спросил Рагнар.

  – Ты воспользовался моей минутной слабостью и забрал тарелку себе! Это не по справедливости!

   Рагнар засмеялся, но как-то тускло.

  – Хочешь попробовать вдругорядь? – спросил он.

  – Я полагаю, что имею на это право! – с вызовом ответил Ловкач.

  – На!

   Тарелка полетела в Ловкача.

   Мертвецы качнулись и пошли вперед.

  – Эй, стойте! – крикнул Ловкач. – Стой, мертвые! – он подхватил полу плаща, перевернул тарелку, и стал яростно натирать ее.

   Мертвецы убыстрили шаг.

  – Вот, смотрите, злыдни! Видали! – Арни вскинул блюдо.

   Трое ближних мертвых воинов потянулись к ножнам, а четвертый, одноглазый, утыканный стрелами великан, – к Арни.

  – Вы не смеете не подчиняться руне! – взвизгнул Ловкач, выставляя тарелку на вытянутых руках.

   Мертвец-великан сделал широкий шаг и попытался выбить блюдо у Ловкача, и только знаменитая ловкость спасла его. Вдобавок к месту действия слетелись вороны и расселись на ближайших деревьях. Один из них вытянул клюв и принялся шипеть на Арни почти по-змеиному, высунув темный язык.

  – Жутко, – сказал Рагнар, поглядывая на Ловкача.

   И все-таки Арни был вынужден признать, что умертвия его не слушают. Он отдал блюдо Длинноухому – время не терпело.

   Мертвецы остановились.

  – Не понимаю, – прошептал Ловкач.

   Рагнар поднял тарелку и приказал мертвецам отойти назад, чтобы они не слышали того, о чем они с Арни будут говорить.

  – Чем же я им не люб? – произнес уязвленный Ловкач, когда мертвые воины удалились.

  – Злы они на тебя, – сказал Рагнар.

  – Это за что же?

  – За то, – с расстановкой произнес Рагни, – что ты бросил их на той поляне у Бьерберга, помнишь? Бросил в самый разгар боя.

   Арни уже и сам начал об этом догадываться.

  – Уж не обвиняешь ли ты меня? – вскинулся он. – Я спас нам жизнь!

  – Я – нет, – сказал Рагни, – но я, слава Одину, не мертвец. А у мертвецов, видать, свое понятие о чести...

  – О чести? – проворчал Арни. – Еще не хватало, чтобы какой-то покойник обвинял меня в бесчестье! И ты-то, ты-то, Рагни, друг мой, – ты точно так же бежал, как и я, хоть и вцепился поначалу в умертвий, как будто это были живые бойцы, а ты их военный ярл! Да ты, если бы я тебя за шиворот с поля боя не уволок, сейчас бы тоже там лежал... Или, еще хуже, – попал в лапы херсира!

   Рагнар вздохнул.

  – Возможно, – сказал он. – Я же не говорю, что я на тебя в обиде. Или что я тебе не благодарен. Но теперь мертвецы почему-то слушаются только меня, и ничего с этим не поделаешь...

  – Ядовитая мощь Локи! – бросил Арни в сердцах.

   Уступив лидерство однажды, обратно его получить не так-то просто. Арни все понял, понял и то, что моральная сила и просто сила теперь не на его стороне, и что – Рагнар прав – с этим ничего не поделаешь. Это его взбесило. Он вскочил, выхватил топор, подбежал к чахлой кривой осине и двумя ударами расправился с ни в чем не повинным деревом. Закончив, перешел к березе, полетела щепа. Рагнар наблюдал за Ловкачом. Когда пять деревьев были изничтожены под корень, Арни немного остыл, или, вернее – устал.

   Он остановился.

  – Пошли спать, – хмуро сказал он.

   Бредя к костру, Арни немного утешился, подумав, что зато на разведку теперь ходить исключительно ему, а господину потомку ярлов придется безоговорочно, без жребия всегда сидеть с вонючими мертвецами. Арни хихикнул.

   Доля командира – это еще и вонь, и мертвецы.

16. Перевал Свиста

  – Это и есть Перевал Свиста?

   Отряд вышел к дороге. Но Рагнар не торопился обнаруживать себя. Две горы впереди синели в утренней дымке. Сквозь шерсть кривого ельника виднелись проплешины темно-серого гранита. Коричневая змея дороги ползла на высоту.

  – Это сиськи жены каменного тролля! – сказал Арни. – А там, дальше...

   Но Рагнар не оценил остроты. Он продолжал сверлить Ловкача своими пронзительными бледно-голубыми глазками потомка ярлов. Мертвецов спрятали от греха подальше.

  – Это – перевал, точно, – сказал Арни, подумав. – Вот свиста ли, а может – предсмертного хрипа, – не скажу.

  – Шутки в сторону! – резко сказал Рагнар.

  – Сам я в этих краях не был. Но слышал, что здесь есть только один похожий перевал. Видишь – два больших круглых останца, по одному на вершине каждой горы?

  – Ну.

  – Это соски, – продолжал объяснять Арни. – Потому и называется: Сиськи Троллихи...

  – Так это название? – удивился Рагнар.

  – Да, это название, – терпеливо повторил Арни.

  – А свист здесь причем?

  – Точно не скажу, – ответил Ловкач. – Можно только догадываться... Вот, например, что бы ты сделал, окажись между грудей такой большой женщины?

  – Бежал бы без оглядки, – ответил Рагнар. – А ты?

   Арни подумал.

  – Тоже, наверное, – честно сказал он. – Но видать, кто-то решил, что в первую очередь нужно свистеть от удивления...

  – По-моему, один досвистелся, – заметил Рагнар, прищуриваясь из-под руки. – Недавно там был камнепад.

  – Точно, – подтвердил Ловкач. – Но до верха дорога чистая. Пойдем по ней, или будем клещей кормить до самого перевала?

  – По дороге, – милостиво разрешил Рагнар, которому тоже уже надоело обирать клещей. – Но умертвия пусть идут вдоль дороги по лесу. Они клещей не боятся!

   Арни не возражал, умертвий ему было не жалко. Он облегченно вздохнул и принялся вытаскивать деревянные пробки из ноздрей. Хотя последние два дня процесс разложения по неизвестной причине сильно замедлился, необходимость находиться рядом с мертвыми была все ж тяжелой обязанностью.

   Вышли одни на дорогу. С наступлением дня туман проседал и сползал к лесу. Влажный тракт поблескивал, и Арни с удовольствием ступил на него.

  – Кажется, сегодня еще никто не ездил, – сказал он. – Вон следы копыт и волокуши, но все они, по-моему, даже позавчерашние.

  – Много людей, много блядей, – сказал Длинноухий. – Я не хочу, чтобы с перевала Свиста какая-нибудь из них насвистела, и навстречу выслали конный отряд... Пошли быстрее, пока хозяйка неприятностей досматривает последний утренний сон.

   Твердым строевым шагом – после лесной-то грязи! – товарищи стали подниматься к перевалу.

  – Ну что, чисто?

  – Чистяк, – подтвердил Ловкач, проскакав цепким взглядом по седловине, по скалам и по каменной осыпи. – Ни души. Ни зайчишки, ни человечишки.

   Над скалами лениво кружило два ястреба, высматривая добычу. Похоже, дорога через седловину была свободна. Но Рагни медлил.

  – Что? – спросил Ловкач.

  – Не слишком-то я верю в божью милость, – сказал Длинноухий.

  – Да, боги – большие затейники, – подтвердил Арни, – развлекаться любят.

  – Если бы на седловине сидел какой-нибудь полудурок берсерк, взимающий плату за проход, я был бы спокоен, – признался Рагнар. – А когда все так гладко, как задница молодухи, я этого не люблю. Подозрительно.

   Арни сощурился и произнес вису:

  – Не бойся, когда жизнь с тебя взимает виру,

   А лишь когда тебе удача не стоит и эйрира...

  – Дразнишься? Намекаешь, что я боюсь дармовой удачи? – сказал Рагнар. – Да, я боюсь. Дразнись, дразнись... Разрешаю тебе хоть десять вис про это сочинить. Но – на той стороне... Кстати, видишь вон тот каменный выступ на правой груди троллихи? За ним очень удобно было бы разместить десятка два лучников...

  – Лучников? – задумчиво повторил Арни. – Ну, если уж ты так опасаешься... – Ловкач не стал употреблять слово «боишься». – Если ты опасаешься, пустим вперед мертвецов; прикажем им поднять щиты, а сами пройдем под прикрытием...

  – Чтобы я – прикрывался мертвыми? – фыркнул Рагнар. – Да ни за что! Это еще позорнее. Чтобы командир скрывался за спинами своих воинов – хуже этого и не придумаешь.

  – Потому они тебя и уважают, – поддел его Арни.

   Но Рагнар, озабоченный тактикой марша через перевал, не обратил на колкость Арни никакого внимания. Его больше кололо бремя ответственности. Наконец, он махнул рукой.

  – Идем, – сказал он. – Но предельно быстро, нам нужен бросок...

  – Отлично! – энергично кивнул Арни, живой дух которого был таков, что в это утро его радовало все: и холодноватый осенний воздух, и туман, и мертвецы, и вероятность драки. Последнее его особенно восхищало. Он сильно втянул воздух, слипая ноздри, вытащил лук и натянул его, а потом прошелся шкуркой печеночной крысы по лезвию топорика, и так уже вычищенного.

   Рагнар заложил пальцы в рот и бесшумно свистнул. Мертвые слышали бесшумный свист, Длинноухий выяснил это из практики. Тарелка годи висела у него на шее, как элемент нагрудной брони или знак отличия, помещенная в подобие сетки, что по просьбе полководца сплел Ловкач.

   Ловкач со скрытой завистью посмотрел на товарища. Он уже простил обиду, так как долго помнить обид вообще не умел, но все же доставшееся ему место помощника командира с совещательным голосом подвергало испытанию его тщеславие. Арни искал возможность отличиться.

   Рагнар построил воинов походной колонной, наказав на всякий случай оголить оружие. Придирчиво осмотрев отряд, буркнул:

  – Ну разве это выправка? Игрушки, а не война.

   Но все-таки разноса устраивать не стал, а скомандовал вперед марш предельно широким шагом.