Текст книги "Сага о продажных мертвецах (СИ)"
Автор книги: Константин Исмаев
Жанры:
Юмористическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Но Арни, видно, и не надеялся серьезно поразить берсерка; он скользнул в сторону от Бьяртмара и отпрыгнул, уходя с дистанции близкого контакта.
– Ну, погоди, вероломная свинья, обмочившийся в ожидании возмездия предатель! – заверещал Бьяртмар. Была у него такая слабость: в драке и грабеже он любил выражаться выспренно и упирать на моральные принципы. К тому же, находясь в соотношении пять к одному, он мог позволить себе поупражняться в красноречии. У Арни такой роскоши не было, поэтому он молчал и зорко смотрел по сторонам.
Вооруженные рабы Бешеного неторопливо поднялись со своих мест у костра и полукругом двинулись на него. Бьяртмар тем временем вытащил меч и играл им, перекидывая из руки в руку. Он не считал нужным торопиться: все равно Ловкач никуда не денется и получит свое, а он, Бьяртмар – то, что ему причитается по праву. Он предпочитал пока держаться за спинами своих бойцов: хоть Арни и не сумел серьезно уязвить Бьяртмара, но звон внутри головы берсерка действительно обеспечил, как и обещал. Арни прислонился к стволу толстой ели, держа топор перед собой. Образовалась короткая пауза.
Ее прервал берсерк, который наградил своего центрового и самого крупного воина бодрящим пинком под зад, с целью поднятия боевого духа. Тот взвизгнул и бросился на Арни. Одновременно с боков на Ловкача напали еще два воина. Четвертый замешкался и в первой стычке участия не принял.
Несколько мгновений нападающие и защищающийся наносили и парировали удары. Вдруг быстро разошлись, глотками хватая ставший вязким и плотным воздух. Арни отпрыгнул назад, топор его был в крови. На щите его появились зарубки. Сам он, по-видимому, был пока невредим. Двое рабов Бьяртмара получили ранения, – один в ляжку, другой в плечо, – и приопустили мечи. Двое других пошли на Арни, но как-то без особого запала.
– Жалкие зайцы! – возмутился Бьяртмар. – Так-то вы мне платите за то, что я вас кормлю! А ну, руби его!
Раненые подняли мечи и двинулись на Арни.
– Однако, – пробормотал тот, – если потомок Лесной Собаки не поторопится, ему придется одному продавать «сокровища» маленького.
Берсерк, отличавшийся хорошим слухом, навострил уши.
– Что ты там бормочешь, Ловкач? Какой потомок собаки? Тут у нас есть только потомок свиньи!
– Ну да, – сказал Арни, – причем довольно хвастливой и глупой свиньи.
Бьяртмар расхохотался.
– Это ты верно говоришь, потому что твои заклинания тебе не помогут. Сдавайся, пока не поздно, и, может быть, Бьяртмар Ветер спящего Локи будет настолько милостив, что сохранит тебе жизнь...
– Я бы рад, – сказал Арни, – но я боюсь задохнуться!
Неизвестно, понял Бьяртмар или нет, но только он завопил и самолично бросился на Ловкача, расталкивая своих воинов.
Как раз в этот момент истины из подлеска, как доброе тесто из горшка, поднялось суровое войско Сигурда III во главе с потомком ярла Лесной Собаки. Соотношение сил изменилось. Рагнар протрубил атаку, хладнокровные мертвяки – а кровь у них никогда не горяча – сомкнули строй и, щелкая суставами, слаженно двинулись на защиту Ловкача и его правого дела.
У берсерка отвалилась нижняя челюсть.
– Это что еще такое?? – выкрикнул он.
Его бойцы уже поняли, что это такое, и понимание вздыбило волосы у них на головах, приподнимая шишаки. Они не привыкли к таким зрелищам. Они отпрянули назад, и Арни остался с Бьяртмаром один на один.
– Это? – переспросил Арни, оборачивась, но не упуская, однако, берсерка из виду. – А-а, это! Это то, что пришло в самое время! Это, видишь ли, Бьяртмар, как раз то, что вылезло благодаря моим заклинаниям, которые ты осмеивал!
Бьяртмар громко забурчал животом. Он начал соображать, что к чему.
– Это нечестно! – выдавил он, начиная поворачиваться.
– Если ты собираешься удрать, Бьяртмар, то неминуемо покроешь себя позором, – сказал Арни.
– Плевать он на это хотел, – заметил Рагнар, приближаясь.
– Стой!! – закричал Арни. – Стой сейчас же, трус! Обещаю, тебе ничего не сделают... Стой, а то я применю такое заклинание! А, наконец-то, так оно лучше будет ... Поговорить надо.
Бьяртмар остановился. Его воины жались к своему предводителю, как бельки к кормящей моржихе.
– Прикажи своим чудовищам остаться там, – хрипло попросил ошеломленный берсерк. – Ты, видать, в Хель за ними лазал.
– Ты угадал, однако, – важно сообщил Арни, – а я-то думал, что ты головой только удары моего топора парировать можешь. Да, это мертвые воины, но, несмотря на это, – на то, что они мертвые, – они хорошие воины. И знаешь, что ты сейчас сделаешь, Бьяртмар?
Берсерк судорожно облизнул губы.
– Ты у меня их купишь! – заключил Арни.
– Да! – подтвердил Рагнар.
– Ни за что!! – раздался в ответ крик души. – Это нарушение всех людских законов!
– Чья бы овца блеяла, – пробормотал Рагнар.
– После того, как ты их у меня купишь, ты можешь обжаловать сделку на ближайшем тинге, – продолжал ворковать Арни. – И не вздумай удирать, знаешь, как мертвяки быстро бегают?
– Быстрее ветра Локи, – скаламбурил Рагнар.
Однако, кажется, этот довод берсерка не убедил. Он продолжал потихоньку отступать к краю поляны, так что Арни и Рагнару приходилось все время подшагивать вперед.
– Нет, ну что же это такое! – наконец, разозлился Арни. – Бьяртмар, мужчина ты или нет, в конце концов? Долго ли ты еще будешь пятиться? Ведь мертвые пока тебя не едят, но если ты будешь продолжать в таком же духе, я прикажу им сожрать тебя живьем... И душу твою тоже, имей ввиду!
А Рагнар громко заклацал зубами, показывая, как безжалостные мертвяки будут грызть берсерка и его никчемную душонку.
Бьяртмар задрожал.
Арни с Рагнаром переглянулись.
– Вот видишь, Ловкач, а ты еще хотел наших синелицых продавать на рынке Бьерберга, – с осуждением прошептал Рагнар. – А ведь даже такой мошенник, как Бьяртмар Бешеный, при виде их наложил в штаны больше, чем весит сам! Нельзя совершать необдуманные поступки.
– Тем не менее, – вполголоса отвечал Арни, – это хорошо, что мы его встретили. У берсерка водятся деньжата, я знаю. Он наверняка обделывал тут темные делишки. Во всяком случае, отпускать его нельзя.
– Да еще немного, и он будет улепетывать до самого Шпицбергена.
– О чем это вы там шепчетесь? – сейчас же забеспокоился подозрительный берсерк. – Учтите, если вы посмеете учинить здесь какое злобное ведовство над людьми ярла нашего Хакона, это вам с рук не сойдет! Добрые люди вам этого так не спустят!
– С каких это пор, Бьяртмар, ты стал человеком ярла Хакона? – возмутился Арни. – Может, ты еще скажешь, что пошлины ярла в этом лесу собираешь, а?
– И даже не сомневайся! Так оно и есть! Вот ты, Ловкач, заплатил виру за этих мертвецов, которых, вне всякого сомнения, убил?
Тут уж Арни вылупил глаза.
– Ловко заворачивает! – проворчал он. – Ты думай, что говоришь, Ветер Локи! Как это я мог убить этих мертвецов, ведь если убить мертвеца, это значит – сделать его из мертвого живым! Кто это когда требовал виры за оживление людей, а?
– Ничего не знаю, – отрезал берсерк. За разговором он потихоньку забыл про свой страх, чего, собственно, и добивался Арни. Вместе с тем, в берсерке просыпался дух его профессии вымогателя и отъемщика денег. – Есть оживленные мертвецы, значит, по твоим же собственным словам, ты их убил наоборот, из мертвых в живые, а кто убил – должен заплатить виру...
– Будет сделано, – язвительно процедил начавший злиться Арни. – Только мои марки хранятся вон у того, безголового, с длинным мечом, вон, видишь? Сейчас он к тебе подойдет и отсчитает денежки.
– Но-но! – Бьяртмар быстро отпрыгнул.
– Поэтому, достойный Ветер Локи, – саркастически продолжил Арни, – давай-ка лучше оставим этот вопрос о вире. Давай лучше обсудим другой.
– Какой? – хрипло спросил берсерк. Он понял, что проигрывает, и это ему очень не понравилось.
– Смотри, осторожней там, – тихо заметил Рагнар, – а то опять убежит.
– Да знаю, – сказал Арни. – Стараюсь как могу... Так вот что, – громко продолжил он, обращаясь к берсерку, – другой вопрос, храбрый Бьяртмар, заключается в выгоднейшей сделке, которую мы с Длинноухим и хотим тебе предложить...
– Выгоднейшей сделке? – недоверчиво протянул берсерк. Он все-таки кое-сколько пожил на свете и знал цену таким формулировкам, тем более, что сам часто ими пользовался.
– Да, очень выгодной! – подтвердил Арни. – Всего по пять марок серебром за одного здорового, вооруженного до зубов, беспощадного мертвеца. Думаю, что дюжину мы тебе сможем уступить, хотя и малая это цена, я знаю...
– Да ты обезумел! – взревел берсерк. – По пять марок за паршивого, полуразложившегося, совершенно бесполезного мертвеца?? Никогда!
– Однако заметь, Бьяртмар, – вкрадчиво проговорил Арни, – какое впечатление эти никчемные, по твоим словам, умертвия, произвели на тебя самого и твоих бойцов только что. Шишка с верхушки ели еще до земли не долетела! И кроме того, я лично человек добрый, а вот мертвых воинов советую без надобности не злить. Слышишь, как они гневаются на твои оскорбления?
Умертвия и вправду что-то тихо ворчали.
– То-то, – сказал Арни, после того, как все несколько мгновений прислушивались.
– А может, – зашептал ему на ухо Рагнар, – просто отберем у него марки и все?
– Нельзя, ты его не знаешь, так, как я. Он еще хуже этих жадин из Бьерберга. Нам придется за ним гнаться до самого Хольмгарда, а бегает он, между прочим, быстро. А у меня после всех этих переходов и так ноги стали короче наполовину, так что покорно извиняй. Придется торговаться.
– Это правильно! – радостно завопил Бьяртмар, который, похоже, что-то уловил в перешептывании приятелей. Кажется, он уже несколько освоился и не так вздрагивал при виде мертвецов Сигурда, хотя все еще старался прямо на них не смотреть, а бросал короткие косые взгляды, пытаясь оценить товар.
– Ты подумай, Бьяртмар! – с воодушевлением начал Арни. – Во-первых, они очень быстро окупятся. Воины они неприхотливые, не требуют ни еды, ни питья, в походах неутомимы, молчаливы, скромны, послушны, в бою бесстрашны, а сами страх сеять мощны!
– Мож, оно и так, – задумался берсерк, – а только пять марок – непомерная цена.
Как видим, Арни удалось настолько успокоить суеверного берсерка, что тот уже начал торговаться.
– А сколько бы дал ты, Бьяртмар? – почти ласково спросил Арни.
– Ну, если они действительно такие, как ты говоришь... – протянул Бьяртмар Бешеный, – то, пожалуй, по эйриру за голову я бы дал. Нет, по пол-эйрира. Да, вот так.
Арни с размаху вогнал топор в ствол упавшего дерева и подбоченился.
– Что-о-о? – сказал он. – Ведь я же тебя предупреждал: не зли умертвий и меня тоже не зли...
– Ты того, не очень-то, – независимо ответил берсерк, пятясь назад. – Между прочим, я только что вспомнил, у меня дела в городе. Так что я пойду, пожалуй. Продолжим в следующий раз.
– Нет, ну что за человек! – горько воскликнул Ловкач. – Боги еще не видывали более жадного берсерка, чем ты... Три марки.
– Уж больно твои синелицые воины страшны, Ловкач, – твердо сказал Бьяртмар. – Больше двух эйриров дать не могу.
– Нет, вы слышали эти слова скупердяя? – сказал Арни. – Да мне просто стыдно перед хозяйкой Хеля, Бьяртмар. Если она узнает, что я продал ее товар за такие жалкие гроши, она просто выйдет из себя, как пар из котла. Еще, пожалуй, нас с потомком Лесной Собаки заберет в возмещение...
– Думай, что говоришь, – зарычал Рагнар и предупреждающе ткнул Ловкача рукояткой секиры в правую почку.
– Так вы в доле с хозяйкой Хеля? – забеспокоился берсерк. – Что же вы сразу не сказали?
– А ты думал, наверное, что мертвые воины просто так везде живьем разгуливают, это обычное для Скандинавии явление, – многозначительно заметил Арни.
Берсерк впервые посмотрел на него с уважением.
– Вижу я, что с такими колдунами, как вы, лучше не ссориться, – сказал он.
– Я тоже так думаю, – подтвердил Арни.
– Но все же больше полумарки за мертвяка не дам, – закончил Бьяртмар и клацнул зубами, то ли от страха ли перед гневом мощного чародея Арни, то ли от решимости стоять до конца.
– Ну ты угорь, – угрожающе начал Арни. – А наши накладные расходы? А корм? А чудодейный порошок для оживления? А мазь для суставов?
– А что они умеют, кроме как скалиться? – поинтересовался Бьяртмар.
– Что они умеют? – сказал Арни. – Да практически все! Все, что тебе нужно в твоей работе берсерка... Покажи ему, Рагнар.
И Рагнар показал. Сначала он скомандовал воинам Сигурда «смирна», затем приказал сомкнуть строй, и насупленные мертвяки двумя рядами двинулись на Бьяртмара и его людей. Выражение их лиц говорило о том, что шутить они не собираются. Зрелище было внушительным.
Один из рабов Бьяртмара не выдержал, повернулся и опрометью бросился в чащу.
– Все, все, хватит! – взмолился Ветер Локи. – Я чувствую, что эта встреча встанет мне в эйрир...
– А ты думал – в волшебные саги скальдов попал, – сквозь зубы процедил сумрачный Рагнар.
– Зато теперь твое имя прославится по всему Северному Пути, – утешал берсерка Арни.
– Как раз к этому я не стремлюсь, – буркнул Бьяртмар. – Я и так известен больше, чем мне хотелось бы.
– Ну вот в этом мы не виноваты, – пожал плечами Арни.
– И что я с этими умертвиями делать буду? – Ветер Локи все еще пытался слабо сопротивляться.
– Как что, – удивился Арни. – Ты, Бьяртмар, всем известный берсерк, вроде хитрый человек, а – такой простак. Как это что делать? Да с этими добрыми бойцами ты любого должника прижмешь, с любого купчины дань взыщешь. О чем еще мечтать берсерку?
– Уж больно они вонючие, – скривился берсерк.
– Вестимо, – согласился Арни. – Но так это ж не бабы! Тебе же с ними не постель делить, правильно? Но так уж и быть, в качестве бесплатного дополнения к нашей сделке я подарю тебе затычки для ноздрей, которые смастерил своей легкой рукой наш красавец потомок ярла Лесной Собаки...
– Ладно, – махнул рукой отчаявшийся берсерк, – Лофт с вами... Но больше пяти эйриров за душу не дам, не просите! Это мое последнее слово! Кстати, а есть ли у них эта самая душа?
– Точно не скажу, потому что это никому не известно, – серьезно ответствовал Арни. – Но если есть тело, то, надо полагать, есть и душа. Ведь что-то же должно одушевлять плоть, благодаря чему они тогда двигаются? Хотя, какая тебе разница, Бьяртмар? Главное, чтобы войско слушалось командира, а остальное – есть ли у них душа, нет ли – не имеет значения... Марка без эйрира, Бьяртмар, это уже мое последнее слово. Меньше не проси.
– А мой воин? Мой раб, который сбежал по вине ваших уродов? Кто мне его возместит? – возопил берсерк.
– В следующий раз будешь выбирать себе храбрых рабов, – отпарировал безжалостный Арни. – Марка без эйрира – это семь эйриров...
– Пять.
– Семь.
Но все же сошлись на шести.
– И кабана, – потребовал Арни, уже давно щелкавший зубами. Как наверняка помнит ничего не упускающий читатель, он был особенно неравнодушен к этому виду дичи. А во-вторых, он и Рагнар, оба-два достоуважаемых торговца машинами войны Сигурда, с самого утра так и не успели ничего подержать во рту, кроме дождевой воды – охоты не было никакой, ни звериной, ни птичьей.
– Ладно, – махнул рукою берсерк, обессиленный сделкой и Ловкачом. Он ждал не мог дождаться того момента, когда можно будет, наконец, убраться подальше с этого места и от страшных злых кудесников, с которыми ничего – увы! – нельзя было поделать.
– Счастливого пути, Бьяртмар! Пусть попутные ветры дуют в парус твоей широкой спины, – со смехом сказал Арни, когда маленький отряд, бряцая доспехами, двинулся прочь от костра, в уютном тепле которого берсерк еще совсем недавно подсчитывал свои трофеи и барыши.
– А теперь и мы посчитаем, – удовлетворенно заметил Ловкач, схватил оставленную ему в подарок щедрым Бьяртмаром еще теплую кабанью ногу и впился в нее острыми мелкими зубами.
12. Побоище на рынке
Теперь можно было, наконец, пообедать. Удалив оставшихся умертвий на почтительное расстояние, ведуны Ловкач и Длинноухий расположились у костра.
– Дешево, конечно, отдали, – говорил Арни с набитым ртом, тыча кабаньим копытом в сторону, куда ушел Бьяртмар.
– Лучше не гневи Вотана, – сказал Рагнар, бренча серебром. – Девять марок за двенадцать умертвий, – Рагнар оглянулся, понизил голос и добавил, – грязненьких, страшненьких и подпортившихся, – это гораздо лучше, чем можно было ожидать. Если быть справедливым.
– Да, особенно если учесть, – весело добавил Арни, – что это почти все его деньги. Здорово мы его запугали!
– А ты откуда знаешь, что деньги последние? – удивленно спросил Рагнар.
– Знаю. По весу, – уверенно сказал Арни. – Ну, не все, конечно, пару марок я ему оставил, потому что совсем пустой Ветер Локи сразу же начинает бесноваться, и тут уж ему наплевать, сколько перед ним мертвецов... Дело в том, что я успел подержаться за его кошель... Когда он был еще полным.
– Каким образом?
– Примерно таким, каким нам достался кошель Олафа Гундельссона, – сказал Арни, – только Бьяртмар более опытен, чем дурак-швед, и у него кошель просто так не снимешь.
– Где это ты научился таким штукам? – сильно заинтересовался Рагнар, начавший полегоньку понимать, что ученье – свет.
Но словоохотливый Арни на сей раз не пожелал открыть тайны своего неожиданного мастерства. Он перевел разговор на другую тему.
– Осень в этом году будет ранней, – сказал он, поднимая с земли большой красный лист ясеня. В верхушках деревьев зашумел ветер, как бы подтверждая справедливость его слов. Это сделало свое дело: мысли Рагнара перекинулись в другую сторону.
– Нам надобно обязательно закончить наши дела до холодов, – озабоченно сказал он. – А у нас еще осталось двадцать пять с половиною покойников. Целых две дюжины, один и половинка... – Безголового воина Бьяртмар брать наотрез отказался. – Немалая цифирь!
– Всех бы мы ему все равно не продали, – сказал Арни, – во-первых, у него столько денег не было, а во-вторых, нельзя Бьяртмару Бешеному больше половины нашего мертвого войска отдавать! Понимаешь?
– Как не понимать. А только все ж придется идти в Бьерберг на рынок. Стало быть, надо жребий кидать...
Арни, рассчитывавший в награду за свою ловкость в торговле с берсерком получить поощрение в виде похода на рынок, уже готовившийся и людей посмотреть, и себя показать, несколько приуныл. Но делать нечего: слово – не колдовская ворона...
– Слушай, – вдруг сказал Рагнар, мысли которого опять поменяли свой ход, – а как он ими управлять будет?
– Кто управлять, кем? – не понял Ловкач.
– Да Бьяртмар. Нашими мертвыми дружинничками, которых мы ему продали.
– С помощью волшебной тарелки, – уверенно сказал Арни, – как же еще?
– Да ну? – сказал потомок Собаки. – Тарелка-то у нас осталась. – Он вытащил из-под себя блюдо с руной Магнуса и продемонстрировал его.
– Так ты его оставил себе? – округлил глаза Арни.
– А ты как думал, – хмыкнул Длинноухий. – Во-первых, на чем я сидеть буду, не на этой же слякоти, – мокрый зад неприятен! – а во-вторых... Как мы без тарелки сами будем управлять умертвиями, которых у нас – дюжина, дюжина, мертвяк и безголовый? Забыл, как мы на каменной голове куковали?
– Так, значит, Бьяртмар-таки ушел без блюда? – поперхнулся Арни.
– Да.
– Ой, что будет... – тихо сказал Ловкач.
– Что будет, что будет, – невозмутимо ответил Длинноухий. – Да ничего не будет. Просто Норвегия обойдется теперь без Бьяртмара...
Но все обернулось даже еще хуже, чем предполагал Рагнар.
А было так. После скорого жадного перекуса и короткого сна, – договорились хотя бы чуть-чуть восстановить силы перед дальнейшей торговой операцией, – друзья стали тянуть жребий, кому вести разведку на торжище Бьерберга, а кому коротать время с мертвецами, положившись на удачу и светлую голову компаньона. Иногда ведь дела торговые ничуть не менее опасны, чем дела военные, и почти всегда так же трудны. А уж в Бьерберге особенно.
Для жребия использовали обглоданные ребра кабанчика, на одном из которых Арни ножом нацарапал изображение наконечника стрелы – руну «Тю», означающую, как известно, движение. Вытащивший этот знак, соответственно, получал право двигать на рынок, не вытащивший должен был сидеть на месте и ждать. Ребра, тщательно отворачиваясь, покидали в шишак Арни, а покидав, стали тащить. На третьей попытке заветную руну вынул Ловкач. Он хлопнул Рагнара по плечу и вскочил с корточек.
– Жди меня, как Брюнхильд ждала Сигурда! – хохотнул он, имея ввиду, конечно, не печально известного бывшего командира дракона «Стиснувшего Зубы», а совсем уж древнего ярла из старой саги.
– Проклятый языкомол.
Арни стал собираться, потому что Рагнар заявил, что время не терпит. Оно и правда не терпело. Ловкач почистил оружие шкуркой печеночной крысы, которая одна позволяет сделать это очень быстро, водрузил на голову шишак и для поднятия духа побренчал марками Бьяртмара.
Мертвым воинам – предмету будущих сделок – было приказано спрятаться в чаще леса в полуполете стрелы от костра.
– Ну, я иду, – объявил Арни. – Ты знаешь, Рагни, – в голосе его вдруг прозвучали нотки беспокойства, – мне кажется, мертвецы морского ярла не очень-то хотят, чтобы их продавали! Как бы они не учинили подлость и не лишили нас наших денег, как бы не сбежали... Я прошу тебя – будь настороже! Присматривай за ними, раскрыв и глаза и уши...
Рагнар только вздохнул.
Наконец Арни все-таки ушел.
Рагнар проводил его взглядом, повернулся, подбросил дров, привалил два мешка – свой и Ловкача – к подножию толстой ели, на них положил рунное блюдо и сел сверху, удобно опершись спиной о ствол могучего дерева и вытянув ноги к огню. Так меньше чувствовалась сырость. Секиру он положил на колени, шишак сдвинул пониже, скрестил руки на груди и стал развлекать себя размышлениями о деньгах, об удачном исходе предприятия и о том, что можно будет на эти деньги купить. Не то, чтобы Рагнар изменил своей натуре, но последние события показали, что обмен смерти на жизнь – а серебряные марки, вне всякого сомнения, были жизнью – не исключен, более того, он возможен, и в свете этого факта мысли потомка ярла Лесной Собаки потекли как-то веселее. Нет, сказать, что Рагнар после сделки с берсерком Ветром Локи стал безудержным оптимистом – это все-таки погрешить против истины, но в его характере явно наметилась перемена! Сделка доказывала, что, хотя темные силы и правят бал в этом мире, всяко вертя человеком по своему разумению, но все ж умный муж имеет шансы одержать над ними победу – если будет осторожен и настойчив! Рагнар вспомнил свой спор с Арни в самом начале авантюры, когда Ловкач заявился к нему на хутор, и подумал, что тот, может быть, не так уж неправ! Не так уж плохо посетить блестящие столицы, страны юга и запада, особенно если в кошеле звенят марки! И – чем Локи не шутит – снова заработать. А там...
Катая и поворачивая такие и им подобные раздумья, Рагнар не заметил, как задремал. А когда выскочил из дремы, то с сильным раздражением понял, что кто-то во всю прыть несется в сторону поляны с криком и звоном.
Может задремать человек; тот, кому боги поручили этому человеку досаждать, не спит никогда.
Пробормотав ругательство, Рагнар вскочил. С секирой в одной руке и магической тарелкой годи в другой, он приготовился отражать нападение. Настрой его был настроем серьезного человека, в одночасье пережившего крушение мечты по вине какого-то вздорного идиота. А о решимости его можем сказать то, что пленных он решил не брать.
Рагнар взмахнул руническим блюдом.
– Ко мне, синелицые! – приказал он.
В этот момент из леса на Рагнара выскочил растрепанный человек в шлеме набекрень. Незнакомец, как видно, ужаленный десятком шершней сразу, принялся кругами носиться вокруг кострища с такой скоростью, что Рагнар никак не мог по нему попасть. При этом пришелец непрестанно и громко бранился. Наконец, скорость его движения несколько замедлилась, и Рагнар с удивлением понял, что это Ловкач.
– Рагни, поднимай войско! – завопил Ловкач. После этого он схватился за голову. – Ну что ты стоишь, что ты стоишь! – Арни стал от нетерпения подскакивать на месте и сделался похож на бурнобесноватого.
– Объясни, что случилось! – потребовал Рагнар.
– Некогда слова по ветру метать! – завизжал Арни. – Потому что сейчас сюда припрется все взрослое население Бьерберга в полном вооружении! И еще взбесившийся Ветер Локи впридачу!..
О том, что стряслось на рынке Бьерберга, Ловкач метал слова несколько позже. Но мы, пользуясь правом, данным скальдам богами, и чтобы не томить честного читателя, поведаем сейчас.
Две мили расстояния до Бьерберга Арни одолел так быстро, что не успел еще Рагнар погрузиться в сонные грезы. Ловкач был полон бурливой энергии. Планы толклись в его голове, как воины перед престолом Одина после десанта в Нормандии. Общий ход мыслей был примерно схож с построениями Рагнара, только фантазии были более завидущие, а планы будущих завоеваний – размашистее и шире. Додумавшись до того, что, может быть, и преждевременно продавать вооруженных умертвий, а стоит подождать, – ведь кто знает, сколько власти, а с ней и золота можно отбить у судьбы, умело используя дружину Сигурда как боевую единицу, а не как торговую... Дойдя в дерзновенных помыслах уже и до этого, Арни вкатился на рынок Бьерберга.
А надо сказать, что Арни любил и умел торговаться. Он обожал рынки, ярмарки, торжища, то есть все те места, где происходит обмен медных, серебряных и золотых кусков металла на различные интересные, полезные или не очень штуки, вещи и предметы. И быть ему купцом, если бы не одно обстоятельство. А вернее, два. Во-первых, как уже говорилось, Арни был маленького роста, а во-вторых, – всем известно, что отнятое в бою и полученное в качестве военного приза, то есть, фактически, задаром, гораздо соблазнительнее и ценнее, чем купленное за свои кровные! Поэтому Арни охотнее продавал награбленное, чем покупал его.
Очутившись на рынке, он, тем не менее, немедленно почувствовал себя в своей стихии. У Арни с собой были марки Бьяртмара Бешеного, а чтобы Арни попал на рынок, будучи при деньгах, – такое случалось далеко не всегда. И тут как раз ему на глаза попался оружейный прилавок с выложенными на продажу мечами. Арни на некоторое время забыл о цели своего визита и принялся копаться в клинках, поминутно бренча монетами в кошельке – уж больно этот звук ему нравился.
Дело было в том, что Ловкач давно уж хотел поменять свою старую секиру на меч. Будучи мастером топора, Арни все же признавал, что меч гораздо удобнее. Однако случая все как-то не представлялось: то не было денег, то – стоящего клинка. Здесь же, у бьербергского купца, Арни неожиданно попалось сразу два соблазнительных варианта: добротный трофейный франкский, по словам торговца, меч и еще арабская сабля из Испании. Идея сабли захватила Ловкача: он рубал ей воздух и прислушивался к звуку, гнул в колесо, попытался даже для пробы разок-другой ткнуть в торговца, но тот оказался вертким живцом, и шутка не удалась.
Арни довольно расхохотался, и, взвешивая в одной руке саблю, а в другой меч, уже хотел начать торговлю по всем правилам искусства, как вдруг случилось нечто.
На рынок явился Бьяртмар Бешеный. И явился он не один.
С криками «вы мне заплатите за все» он ввалился на рынок в окружении мертвецов, с кнутом в руке. По подбородку его стекала пена, а глаза были совершенно белыми – берсерк пребывал в исступлении, в котором, как знал Арни, становился очень опасен.
– О-о... – тихо сказал Арни, кладя саблю на прилавок и берясь за свой родной топор: старый друг лучше новых двух. – К нам пожаловал незваный гость!.. какой-то он нынче бешеный!..
Но, однако, Арни не полез на рожон. По понятным соображениям он не горел желанием быть узнанным берсерком, и потому быстро отбежал в сторону, спрятавшись за углом гончарной мастерской, откуда принялся наблюдать за событиями. Он еще не решил, как ему поступить, и помнил мудрость, гласящую: «Если не знаешь, что делать, не делай ничего». Место оказалось удачным: большая часть рынка отлично просматривалась.
Тем временем Бьяртмар Бешеный продолжал размахивать мечом и орать без передышки. Арни отметил, что живых воинов в отряде берсерка больше нет: по видимости, его рабы, не вынеся соседства с мертвецами, бросили господина и разбежались.
На рынке начался тарарам и неразбериха. Бьяртмар опрокинул два ближайших к нему лотка и разбил ткацкий станок. Но, конечно, каким бы он ни был берсерком, а не выстоять ему против целого города, если бы не мертвецы.
Торговцы побросали товары и схватились за оружие, но вид мертвых воинов Сигурда оказывал завораживающее действие. Бьербергцы сбились в толпу и стали отступать к пристани и кораблям, которых в настоящий момент у причала стояло два. Кто-то побежал за херсиром. Бьяртмар напирал.
Как догадался Арни, он был особенно зол из-за бегства рабов и пылал жаждой возместить убытки. Кроме того, он запомнил идею, подсказанную ему Ловкачом и воспользовался ей, теперь выдавая себя за сборщика торговой дани ярла Хакона. Арни понял, что недооценил берсерка.
– Нет, что удумал, козлина, а? – сквозь зубы прошептал он.
– А платить кто будет, Тор? – тем временем надсаживался Бьяртмар. – Учтите, вы, жилы, хорьки вы жадные: вы у господина ярла уже вот где сидите! – берсерк потыкал себя в бок с правой стороны, туда, где, по идее, у нормального человека должна находиться печень.
«Что жилы, это верно», – согласился про себя Арни.
Услыхав богохульство, бьербергцы зароптали. Вперед выступил здоровенный бонд, на целую голову выше Бьяртмара.
– Мы знаем, что правитель Хакон – могучий ярл, – медленно выговорил он, и Арни увидел, что доброй половины зубов у него не хватает – переговорщик заметно шепелявил. – Мы знаем и уважаем его за то, что он вдобавок сильный колдун. Но не до такой же степени! – парламентер возмущенно пальцем ткнул в сторону довольно-таки страшных черных лиц воинов Сигурда III, маячивших за спиной у Бьяртмара. – И вообще, – закончил беззубый, – что это за нововведения! Мы господину ярлу верноподданны, но чтобы третий раз за год дань собирать – такого, я думаю, даже и в самом Хладире не стерпят. Короче, на это мы несогласные.
Берсерк злобно усмехнулся.
– Дела ярла и его резоны вас не касаются, – сказал он. – Он сам решает, кого за данью присылать, мертвых или живых. И сколько раз ее взимать. И слыхали, небось, поговорку: скупой платит трижды... Поэтому по марке с прилавка платить должны! – и, чтобы подкрепить свои слова, берсерк рубанул мечом медвежью шкуру, висевшую на распялке.