Текст книги "Сага о продажных мертвецах (СИ)"

Автор книги: Константин Исмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

  – Ну вот, – не преминул поддеть его Рагнар, – Ловкач называется.

  – Подожди, тут на камнях что-то написано.

   Заинтересовавшийся Рагнар подошел. И действительно, на кончике языка великана вертелись коряво выбитые руны. Арни вытащил нож и принялся аккуратно счищать с них лишайник. Постепенно обнажилось какое-то послание.

  – Видишь? – спросил Арни, выразительно посмотрев на Рагнара.

  – Читай, читай, – сказал Рагнар, который, как мы помним, сам читать не умел, но боялся в этом признаться.

   И Арни, водя по надписи кончиком ножа, принялся читать.

   «Я, Сигурд III морской ярл, командир дракона „Стиснувший Зубы“, похоронил здесь всех воинов моей дружины. Оставшись последним из экипажа корабля, я принял решение поднять парус и направить дракона на север, и если повезет, и если боги будут ко мне благосклонны...»

  – Не повезло, – сказал Рагнар.

  – Он не морской ярл, – воскликнул Арни, – он остолоп!

  – Почему?

  – А что морскому ярлу делать на такой верхотуре и так далеко от моря? – резонно заметил Ловкач.

  – А то же, что и нам, – сказал Рагнар. Клеть ума у него работала. («Порой», – сказал бы Арни).

  – Подожди, подожди, – вдруг забеспокоился Рагнар, – это какой-такой Сигурд морской ярл? Уж не Вшивая ли Борода?

  – Сигурд Третий? – задумчиво протянул Арни, с хрустом почесывая темя. – Морской ярл? Ну да! Это он, голубчик!

  – Ой-ей-ей! Так вот, значит, куда мы попали! Вот вляпались...

  – Послушай, – раздраженно начал Арни, – будь же, наконец, муж... – тут он вспомнил про заклятье цверга и остановился на полуслове. Хотя «бегающий» валун был обезврежен, кто знает, какие сюрпризы припас еще цверг для своих гостей.

  – Слушай, – тут Арни пришла в голову еще одна мысль, – а не с нашим ли барахлом этот так называемый морской ярл смотался отсюда на своем драконе? Утянул имущество, которое приготовил для нас маленький, и был таков. Да еще и всю дружину свою здесь положил, чтобы не делиться. Вот капитаны бывают, а?

  – В таком случае ярл был могуч. Насколько я знаю, его дракон вмещал не меньше полутора сотен воинов. Справиться с таким количеством бойцов одновременно – такое под силу только Локи. Да и плато маленькое, – Рагнар огляделся, – здесь столько людей просто не поместилось бы.

  – Вот еще, – фыркнул Арни, – какое бы плато ни было маленькое, а однако же оно больше того дракона, в котором вся шайка отлично рассаживалась. Так что язык по зубам зря не гоняй. А насчет победы в бою – сам сказал, что они все умерли от неизвестной болезни. Сдается мне, что он им какой-нибудь завороженной отравы сыпанул в похлебку.

  – Ну, хорошо, а трупы куда девал?

  – Куда, куда. Вот тоже трудная задача! С обрыва спустил, вот куда.

  – Тогда мы должны были найти кости. Ратников было много, и мы обязательно на кого-нибудь из них наткнулись бы.

  – Ха, – сказал Арни. – Подумай же хорошенько. Сторон света сколько?

  – Четыре.

  – Правильно. Если мы, забираясь к голове по южной стороне горы, не нашли костей, значит ярл был не дурень и кидал трупы убитых на северную сторону. Вот тебе и все объяснение. Просто, как каша в горшке.

   Рагнар выразил намерение подойти к северному склону и посмотреть.

  – Да ты что, друг, сдурел? – одернул его Арни. – Не время сейчас на мертвецов любоваться! Солнце уже на четверть в воду ухнуло. Давай-ка, полезли.

   Рагнар пожал плечами.

  – Ну, если этот Вшивобородый нас опередил, я не знаю, что я с ним сделаю... – пробормотал Арни.

   Приятели дерзко наступили на язык турса и на надпись, и начали подниматься к пещере.

  – Секиры наголо, друг, – прошептал Арни, когда черная пасть оказалась прямо перед ними.

   Рагнар расчехлил топор. Арни достал свой и, мягко перебирая ступнями, полез в пасть. Рагнар двигался вплотную за ним, спиной вперед, держа секиру прямо перед собой обеими руками. Движения ягеров стали плавными и сосредоточенными...

  – Ну, что? – спросил Рагнар, – по-прежнему держа топор наготове. Он находился спиной к Арни и не мог видеть того, что происходит в пещере.

  – Ничего, – довольно бодро отвечал тот. – Пещера, как пещера. Ничего особенного. Не так страшен тот, кого таким кое-кто малюет...

   Находясь в пасти турса, Арни удвоил осторожность: теперь он не упоминал о цверге, даже используя кеннинг.

  – Ну, давай, – хрипло произнес Рагнар, – начинай. Чего там надо делать?

  – Прочитать заклинание. Тогда клад выйдет наружу. Так тут сказано, – Арни зашуршал свитком.

  – Так читай же быстрее, – потребовал вспотевший Рагнар, которому очень захотелось поскорее все закончить и оказаться подальше от этого неуютного места.

  – Это стих.

  – Кто стих? Ветер? Не к добру это, не к добру...

  – Стихотворение, говорю, умница ты наш! Виса.

  – Ну?!

   Арни начал, запинаясь, читать. Видно, ему тоже, несмотря на всю его кажущуюся бесшабашность, было немного не по себе. Он прочитал следующие таинственные строки:

   "Последней зимой,

   Когда захохочет немой,

   в самую лютую стужу,

   Волк рычит,

   Вавуд молчит,

   Локи..."

  – Что замолчал-то? – спросил Рагнар.

  – Да этот мерзавец здесь такое понаписал! Произнести неловко.

  – Да читай же наконец уже! – взмолился Рагнар.

  – Ей-ей, это не я, – извиняющимся тоном сообщил Арни, – это все он, коротышка. Мы с другом полны почтения...

   После соблюдения этих формальностей Арни скороговоркой прочел, что же делает ас Локи последней зимой.

   И ничего не произошло.

  – Фф-у, – вздохнул Арни и закончил заклинание:

  – «Припасенное лезет наружу».

  – Ну?

   И опять ничего не произошло.

  – Подождем, – со стоическими интонациями сказал Арни.

   Потомок же Лесной Собаки последовал примеру Вавуда из заклинания.

   Некоторое время стояли молча, по-прежнему спиной к спине.

   Где-то там, на воле, ставший багровым солнечный диск погрузился в море на треть.

  – А ты знаешь, – тихонько произнес Рагнар, – по-моему, он закрывает рот.

  – Что? – теперь не понял Арни, пребывавший в некоторой созерцательной задумчивости.

  – Не что, а кто.

  – И что этот кто? – из задумчивости Арни качнулся к нетерпеливости. Он вообще был человеком крайних состояний.

  – Пасть закрывает, говорю.

  – Да ну?? – еще больше удивился Ловкач, упорно не желавший понимать, в чем дело.

  – Весла мажут по говну, и корабль идет ко дну, – терпеливо пояснил потомок Лесной Собаки. – Так что если мы не поторопимся, то имеем все шансы остаться здесь навсегда.

   Тут, наконец, до Арни дошло. Друзья опрометью кинулись к выходу, и пора было: каменная голова с хрустом сомкнула челюсти за их спинами, от пещеры, в которой ягеры только что были, осталось одно воспоминание.

  – Вот это трюк! – присвистнул Арни.

  – Слышал?

  – Вроде кто хохочет?

  – Злобно так.

  – У-у, образина, – погрозил Арни кулаком голове, которая теперь, с закрытым ртом, имела обиженно-скорбный вид. Рагнар схватил его за руку.

  – Уймись, – прикрикнул он, – кто знает, что он еще умеет.

   Тогда Арни захохотал сам. Правда, к этому смеху примешивалась изрядная толика горечи.

  – Ну конечно, – сказал он, – когда захохочет немой! Правда, сейчас лето, а не зима, но маленькие, видно, времен не различают.

  – Может, они различают, но наоборот. Знаешь, как говорит скальд Йорри Кусачий: что такое лето – это зима... снег зеленый просто на деревьях!

  – Все это, конечно, хорошо, – сказал Арни, отсмеявшись, вытирая уголки глаз костяшками пальцев, – но кажется, Рагни, ты все-таки был прав, и я напрасно втравил тебя в эту авантюру. Кажется, сокровищ мы не дождемся.

   И он опять захохотал. Все-таки напряжение экспедиции начало сказываться и на нем.

  – Ладно, – мягко сказал растроганный Рагнар. Арни нечасто признавал свою неправоту. – Зато пробежались, столько чудного увидели, встретили Сигурни...

  – Нет, нет, не утешай меня, – Арни накрыла волна самобичевания. – Со стороны шмакодявки, это, конечно, несусветная наглость, но и я тоже хорош. Поверил! И кому? Какому-то мелкому, уродливому, вонючему, земляному, дурно воспитанному...

   Неизвестно, какие еще эпитеты придумал бы раздосадованный Арни для обманщика-цверга, но только как раз в момент его красноречия песок у основания каменной головы зашевелился...

   Солнце нырнуло в море наполовину.

   Рагнар первый заметил, что что-то изменилось. Он подскочил к разглагольствующему и размахивающему руками Арни и дал ему короткий подзатыльник. Руководитель экспедиции замолчал. И в наступившей тишине стал явственно слышен похожий на жалобу шорох песка, и, вроде бы, еще какой-то шепот...

  – Смотри! – Рагнар судорожно дернул кадыком, ткнул пальцем перед собой.

   Песок бугрился и пучился, но это был отнюдь не ветер. Что-то лезло из него, из-под языка великана...

  – Припасенное лезет наружу? – взвизгнул Арни.

   Рагнар зажал ему рот рукой, но было поздно: подземные силы было уже не остановить.

   Заклинание цверга таки сработало.

8. Мертвецы лезут наружу

   Бесстрашные ягеры Арни Ловкач и Рагнар Длинноухий сидели на самой маковке базальтового великана, поджав под себя ноги, и громко клацали зубами. Такого потрясения они не испытывали давно.

  – Они что, правда мертвые?? – выдавил из себя Арни, ерзая и пытаясь забраться повыше, хотя и так уже находился на самой верхней точке.

  – Мертвые, верняк, мертвей не бывает. И послушай, прекрати меня, наконец, спихивать! Ты здесь не один, и я не больше твоего хочу вниз...

   А внизу, прямо под каменной головой, под ногами приятелей, в последних драматических лучах почти полностью пожранного океаном солнечного диска ходили, бродили, слонялись и ползали тридцать девять воинов Сигурда Третьего, морского ярла, командира дракона «Стиснувшего Зубы». И все они были совершенно, без изъянов мертвые, мумифицированные. Помог ли песок, или постарался цверг, или же и в самом деле виновны были темные колдовские дела ярла Сигурда... Свиток Ловкача обходил этот вопрос гробовым молчанием.

   Время от времени кто-то из мертвецов задирал голову вверх и, уставив заплывшие бельмами непередаваемо страшные глаза на тонзуру великана, громко и скверно облизывался.

  – Мерзавец, карлик поганый, – сказал Арни. – Найду – убью! – Пережитый страх что-то сделал с Ловкачом, и теперь он, потеряв всякое почтение, уже не стеснялся называть и ругать цверга в открытую, безо всяких кеннингов. – Сокровища, сокровища! Кишки ему выпустить за такие сокровища!

  – Кому и мертвяки – сокровища. Теперь понятно, почему все только болтают о кладах цвергов, а никто никогда ничего не находил.

  – Да-а, – протянул Арни. – Что делать-то будем? – заискивающе спросил он. Он испытывал чувство вины перед Длинноухим, и теперь несколько умерил свое обычное нахальство, уступив потомку Лесной Собаки первенство. Временно, конечно.

   Всего мертвецов изначально было сорок три. Но двоих друзья от страха разрубили пополам в самый первый момент, а одному отсекли руки и ноги, и теперь он валялся малоподвижным обрубком рядом с руническим посланием своего бывшего командира, что-то очень недовольно бурча на непонятном языке. Еще одному мертвому воину Арни сгоряча снес голову, ничуть ему, впрочем, этим не повредив. Так что голова валялась где-то на песке, там, куда упала, а туловище совершенно независимо патрулировало по периметру каменный останец, на котором сидел обидчик. Временами оно выхватывало меч и, держа его двумя руками перед собой, совершало полный оборот вокруг оси. Это было довольно жутко...

   Таким образом, тридцать девять с половиною мертвецов – если считать безглавого за половину – охраняли сундук цверга. Если он, вообще говоря, был.

  – Оч-чень сомнительно, – сказал по этому поводу Рагнар.

   Он продолжал придерживаться мнения, что именно мертвых воинов цверг и назвал сокровищами в своем свитке. Впрочем, чего еще ждать от цвергов. У них ведь все не как у человеков.

  – Я мыслю так, – медленно начал Рагнар, отвечая на вопрос Арни, – всю жизнь мы на каменной плеши не просидим.

  – Оставшуюся, – глухо донеслось снизу.

  – Поговори у меня! – огрызнулся Арни, – Попророчествуй...

  – В общем, – продолжал размышлять Рагнар, механически корябая ножом золоченую тарелку, которую Ловкач вначале использовал вместо щита, а потом со страху захватил с собой наверх, – спускаться так или иначе придется. Если мы не хотим с помощью голода и жажды присоединиться к этим господам. – Рагнар ткнул кинжалом вниз. – Как бы сделать так, чтобы эти сигурдовы грехи свалили куда-нибудь, хоть на короткое время...

  – Хорошо будет их отвлечь.

  – Чем отвлечь? Я в качестве приманки не пойду! – догадываясь, куда клонит Ловкач, решительно отказался Рагнар. – Да и ты, дружок, тоже, как я вижу, не одержим таким стремлением.

   Арни энергично затряс головой. Нет, он не был одержим.

  – Вот видишь, и что остается? – подытожил Рагнар. – Кстати, солнце село. Нам надо поторапливать котлы наших мыслей: кто знает, на что изгнанники Хеля способны в темноте.

   Солнце действительно село. От него осталась неширокая розовая полоска над черным горизонтом. И только. Рогатое дитя луны насмешливо наблюдало за горе-ягерами с безопасной высоты. Где-то в лесу, по всей видимости – на другом берегу залива, тоненько и грустно завыли.

  – Вербера Хельги бы сюда, – мрачно сказал Арни. – Он бы их отвлек.

  – Ну да, размечтался. Он, хоть и берсерк, но не полный же осел! И у него есть дочурка помощника годи. Так что, я думаю, дела у него сейчас и поинтереснее, и поприятнее, чем наши с тобой!

   Приятели замолчали. К этому времени терзаемые голодом мертвяки Сигурда успели сожрать и перерубленные ягерами дважды-трупы, и говорящее тулово без рук и ног, и сами руки-ноги. Они ухитрились прилично обглодать отчекрыженную Ловкачом голову. Воина без головы им, правда, съесть не удалось, – уж очень умело и ловко вращал он длинным черным своим мечом. Зато были убраны двое неудачников, попавшие под клинок. После всех этих лютых дел мертвецов осталось тридцать семь, вернее, тридцать семь с половиной, – если считать за половину свирепого меченосца без черепной коробки.

  – Упыри! – сказал Арни сверху. – У-у, людоеды! Будьте вы прокляты!

  – Они и так, судя по всему, прокляты. Маслом каши не испортишь.

   Еще немного стемнело. Вербер Хельги голоса больше не подавал, подтверждая мнение Рагнара, и вообще стало очень тихо.

  – Эх, была бы Сигурни колдуньей! – грустно прошептал Арни. – Она бы нам помогла.

  – Может быть. А может, и нет. Не очень-то мы ей нужны.

  – Нет, ты так не скажи. Мы, люди, должны помогать друг другу в мире нечисти и чудовищ...

   Снизу донесся рыгающий звук.

  – Свинья, – сказал Арни.

  – Ну, хорошо. А что подскажет карлик? – Рагнар имел ввиду свиток цверга.

   Стали изучать свиток. Оказалось, что кроме карты, пояснений по местоположению «клада», да ернического стишка, являющегося одновременно заклятьем, в свитке больше ничего нет. По крайней мере, так утверждал самый большой специалист по рунам из двух людей, сидевших в этот вечер на голове великана. Приходилось верить ему на слово.

  – Да, господин Ловкач, – заключил Рагнар, – дело наше – говно. Если отродья Гарма не уйдут, а они, насколько я понимаю, не уйдут, – что ж, тогда останется нам, как воинам, спуститься вниз и принять бой...

  – Гм.

  – Да. И скорее всего, – серьезно сказал Рагнар, – это будет наш последний бой, потому что, какие бы мы с тобой ни были храбрецы и ловкачи, но тридцать семь против двух – это, сам знаешь, слишком много... Остается пожелать, чтобы смерть в этом бою была легкой.

   От мрачных рассуждений друзей отвлекла возня внизу. Когда она стала довольно шумной, Арни наклонил голову и посмотрел, что происходит.

  – Не хочу себя пугать, – медленно произнес он, почесывая бороду, – но, кажется, они больше не довольствуются своим низким положением.

  – Что?

  – Они решили изменить его на высокое.

  – Они лезут сюда? – догадался Рагнар.

  – Да. Сам посмотри.

   Рагнар посмотрел. У подножия головы турса мертвецы Сигурда приступили к строительству пирамиды.

  – Грязное нечистое отродье!

  – Как они оживились после захода солнца! – пробормотал Рагнар.

  – Говорят, что мертвец самый молодец в полночь. Помнишь, был такой Лейв Глупый?

  – Ну?

  – Сигурни рассказывала, что он как-то украл у ведьмы Хейд колдовской свиток, где говорилось, как оживлять утопленников. Как раз полнолуние было, Хейд по случаю перебрала вина, да и захрапела на своем помосте. И все ее ассистенты тоже. Честно говоря, тогда пол-Хладира нарезалось так, что Локи, наверное, завидовал – ярл старшую дочь выдавал замуж. Так вот, бедолага Лейв вообразил, что сможет вернуть обратно свою утопшую пару дней назад жену и трех или четырех родственников, бросившихся ее спасать и тоже утонувших.

  – Плохо у них в семье плавать умели, до русалок им было далеко.

  – Да нет, – махнул рукой Арни, – плавали они нормально, и так, и на спине, просто перебрали сильно, как и все в городе. Жена Лейва спьяну решила, что ее морской царь зовет, он-де восхищен ее красотой и тому подобное. Ну, баба! Вот дура и потопла, и вся ее родня вместе с нею.

  – Говорят, русалки действительно людей заманивают.

  – Россказни для невежд, – поморщился Арни. – Только темнота может верить в каких-то там русалок. Просто подобное тянется к подобному.

  – Это в каком смысле?

  – В таком. На ком Лейв Глупый мог жениться, а? Так вот. Полез он за родней. В свитке было написано прочесть заклятье три раза и смело идти под воду за утопшими, брать их под руки и выводить на берег. Вот он и пошел.

  – И?

  – Но этот дурак полез в воду в самую что ни на есть полночь. Понятно?

  – Нет, – сказал Рагнар.

  – А то, что полночь – самый пик оживленности мертвецов, утопленников в том числе. Это тебе ни о чем не говорит? Потому-то он на берег и не вернулся. Сожрали они его там, под водой!

  – А-а-а...

   Сразу же вслед за этим у его ног появилась голова первого мертвого ратника Сигурда. Потомок Лесной Собаки, ни секунды не раздумывая (некогда было), хлестко и страшно ударил мертвяка наотмашь золоченым блюдом годи, которое все еще вертел в руках.

  – А-а-а! – закричал Рагнар и все бил и бил, а мертвецы лезли и лезли, и Ловкач, словно завороженный, открыв рот, смотрел на это удивительное дело, пока не погнулось массивное блюдо, а потом вышел из оцепенения и подоспел на помощь. Но когда он подскочил к методично машущему своим жестоким оружием Рагнару, оказалось, что все кончено. Последний долезший до Рагнара мертвый, косматое чудище размерами почти вдвое больше и толще шведа Гундельссона, с медвежьим ревом попытался было схватить потомка ярлов за сапог, но в ответ получил удар такой силы, что Арни показалось даже, что он заметил рой пресловутых огненных мотыльков, взметнувшихся в ночное небо. (Правда, тут Арни, конечно, фантазировал, ибо у мертвяка нет и не может быть никакой искрящей души). После этого построенная мертвыми пирамида с ужасным грохотом разрушилась, и поле битвы осталось за Рагнаром.

  – Вот вам, недогнившее семя навыворот! – проорал вдогонку он, потрясая исковерканным блюдом над головой. – От таких трусов, как вы, у червей, видать, случилась отрыжка!

  – Дружище, ты показал сегодня гром из кишок Тора, – сказал потрясенный Арни, почесывая нос. – Честно тебе скажу, я не ожидал!

  – Захлопнуть пасти! Строиться! – продолжал бушевать потомок Собаки. Он все еще был немного не в себе. – К тебе тоже это относится, – буркнул он, посмотрев на обалдевшего Арни.

  – Да я уже, – доложил Ловкач, вытягиваясь, глядя на Длинноухого с выражением, близким к восхищению. – Но ты посмотри, что творится!

  – Что? – насупился Рагнар.

  – Нет, ты зенки-то разуй! Они же вправду построились!

   Точно. С погребальным скрипом костей потерпевшие поражение мертвецы вылезали из кучи-малы, наскоро наваленной Длинноухим, и строились в правильный четырехугольник перед лицом головы турса. Безголовый воин с мечом встал спереди строя, вздев острие к луне, словно готовясь отдавать команды.

  – Это чучело у них, кажется, за берсерка. Ну и дела!

  – Очень хорошо, – отрезал Рагнар, – а теперь пусть поцелуют друг друга в седалище и проваливают...

   Внезапно почувствовав страшную усталость, он опустился на черный базальт великановой плеши.

   Очнулся он от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечи. Рагнар застонал.

  – Слушай, ты не ранен? Нет? Они тебя не укусили?

   Над Рагнаром замаячили два светлых пятна. При внимательном рассмотрении одно из них оказалось луной, а второе – лицом Ловкача.

  – Пф-ф, – сказал Рагнар. Он чувствовал себя слабым и маленьким.

  – Мертвецы убрались на самый край обрыва, – жарким шепотом сообщил Арни. Он был очень возбужден. – Дальше не уходят, топчутся, пескомесы. Но это еще не все.

  – Бургундского...

  – На, – как-то очень быстро согласился Арни.

   Глоток вина частично восстановил силы потомка Собаки.

  – Рагнарчик, – продолжил, блестя глазами, Арни, – кажется, они тебя слушаются!

  – У-у, умные, придурки! – подумав, добавил он.

  – Почему ты так думаешь? – с трудом ворочая языком, процедил победитель битвы при Каменной Голове.

  – А потому. Они сделали все, как ты им велел...

   Рагнар заинтересовался.

  – Да ну? – протянул он, а затем попытался привстать и оценить обстановку.

   Сильный звон в ушах заставил его зарычать и снова прилечь на камень.

  – ... и, завершив лобзания, они поплелись, как казалось – прочь, но заклятья хватило ровно до обрыва, и так...

   Рагнар мотнул головой.

  – Что ты там мелешь? – переспросил он.

  – Скорее говори, как ты это делаешь, – гаркнул Арни. – Пока чары не разрушились!

   Рагнар задумался.

  – Ну, если все действительно так, как ты сказал, – начал он, – то мне ничего не приходит в голову, как только...

  – Что??

  – Как только то, что заклинание свитка маленького отсрочено во времени. То есть воины начинают подчиняться не сразу...

  – А-а... – разочарованно протянул Арни. – Не годится.

  – Почему?

  – Потому что на меня они плевать хотели, – досадливо сообщил Арни. – Пока ты тут валялся в отключке, я неоднократно приказывал им вернуться, и все впустую.

  – Приказывал вернуться? – похолодел Рагнар. – Боги, за что вы связали меня с этим сумасшедшим?

  – И вот, у меня ничего не вышло, – Арни развел руками. – Значит, как я понимаю, все дело в тебе. Признавайся!

  – Помоги мне встать лучше.

   Опираясь на Ловкача он, кряхтя, выпрямился в рост.

  – Тарелка где?

  – Какая тарелка?

  – Вот непонятливый! Твоя любимая золоченая тарелка годи.

  – А-а... а зачем она тебе?

  – Зачем, зачем... Тарелку давай сейчас же! – разозлился Рагнар.

   Арни полез в мешок и нехотя вытащил блюдо, сильно пострадавшее в битве. Видно было, что Арни пытался его выправить, не очень, впрочем, успешно.

  – Дай сюда, – Рагнар вырвал блюдо из рук Арни. – Вот еще придумал, прятать!

   Он поднял блюдо над головой, постоял, собираясь с мыслями. Воины Сигурда едва различимо ворчали в отдалении. Наконец, Рагнар поднял тарелку над головой и начал говорить такие странные слова:

  – Погребальное платье,

   Слушай заклятье!

   С Сигурда грядок

   Всякие твари,

   Станьте в порядок,

   Сорок без хари!

  – Тридцать восемь без хари, – шепотом подсказал Арни, но Рагнар пренебрежительно отмахнулся.

  – Ты смотри, ты смотри... – запричитал Арни. – Нет, ну ты посмотри! Ну ты глянь, а?!

  – Природный колдун и скальд! – всплеснул он руками через несколько мгновений и от крайнего изумления сел на пятую точку там же, где и стоял.

   Как выяснилось впоследствии, строй умертвия из дружины Сигурда держали плохо. И характер у них был неприветливый. Впрочем, это было ясно с самого начала. Все же Рагнару удавалось пока держать их в повиновении.

   Арни Ловкач оправился от шока, но смотрел на компаньона с тщательно скрываемым страхом. Тайная скальдовая порода легендарного ярла Голодной Лесной Собаки выперла наружу именно тогда, когда этого меньше всего можно было ожидать. Впрочем, известно, что боги любят удивлять смертных и любопытства ради ставить их в разные положения.

   Но ключевым элементом колдовства, подчинившего себе умертвий, оказалась пресловутая тарелка годи. Когда Рагнар машинально корябал ее ножом во время разговора с Ловкачом, он умудрился – ни больше, ни меньше! – повторить, хоть с небольшими неточностями, особым образом стилизованный знак «науд» – «принуждение». Это был крест с перекошенной вправо и вниз перекладиной и хищными крючками на концах, и стилизации знак был подвергнут никем иным, как Магнусом Двенадцатижильным Зверем. Кто это такой и что все это значит, вряд ли стоит рассказывать: тот, кто знает, не имеет нужды в повторении, а тот, кто не знает – пусть хранят его боги впредь от подобного знания... (Рагнар тоже этого не знал, к счастью своему или к несчастию).

   Так что стишок, произведший такое большое впечатление на Ловкача, на самом деле не играл никакой роли.

   Полночи занимались тем, что выясняли возможности рунического блюда, гоняя мертвяков по плато взад и вперед. Возможности были ограниченными: ведь Рагнар не смог повторить знак Магнуса в точности.

   Перво-наперво Рагнар попытался загнать умертвий обратно под землю. Несмотря на все вопли и возражения Ловкача, никак не желавшего расставаться с идеей, что из вылезшего «припасенного» можно извлечь какую-нибудь выгоду, Длинноухий показал мертвецам блюдо и потребовал, чтобы они закопались в Хель как можно быстрее и глубже. Но новоявленный кудесник был неприятно разочарован: воины Сигурда ответили на этот приказ дружным и довольно обидным хохотом. А как наверняка знает умудренный читатель, нет насмешки оскорбительнее, чем насмешка мертвеца.

   Рагнар побагровел от гнева.

  – Вот так, – сказал Арни, не без тайного удовлетворения, – никто не хочет на тот свет, даже мертвец!

  – Смейся, Ловкач, – безрадостно ответил Рагнар, – хоть ты и зубоскал, а все ж желаю, чтобы никогда не пришлось тебе засмеяться так же, как они...

   Сразу же вслед за этим обнаружилась второе осложнение. Мертвецы ни в какую не желали расставаться с Рагнаром и Ловкачом, сколько Рагнар им не приказывал, не просил и не угрожал. Они не желали отправляться ни на все четыре, ни даже в какую-либо одну из стран света, и продолжали с угрюмым упрямством маршировать от края до края невеликой площадки перед головой великана. Самой дальней точкой, куда полководец смог удалить войска, был юго-западный обрыв плато.

   И наконец отчаявшийся Рагнар, поняв, что услать дружину не удастся, решился на крайнюю меру. Арни, услыхав его следующий приказ, философски пожал плечами. Он уже догадывался, что из этого выйдет.

   И точно: не вышло ничего. Воины Сигурда отказались совершить самоубийство, порубив друг друга на куски.

  – Приказам не подчиняются, а раненых загрызли и уписали! Вон кости валяются, – с отчаяньем сказал Рагнар.

  – Э-э, дружище, – протянул Арни, – так это ж их внутренние дела. Ты же еще не заслужил их доверия как командир!

   Длинноухий угрюмо выдвинул подбородок и взялся за рунное блюдо.

   После двух часов упорства и ругани ему удалось заставить мертвяков маршировать направо, налево, вперед и назад, подпрыгивать и приседать. Строиться усопшая дружина умела с самого начала, это была первая команда, примененная к мертвецам преемником морского ярла...

   Напоследок Рагнар обнаружил неожиданные ростки властолюбия. Он потребовал, чтобы дружина его приветствовала, и добился успеха.

  – Гм, – сообщил Арни, – кажется, нечто похожее было у романнов. Я слышал, у них все мертвые, прежде чем уйти в Хель, должны были засвидетельствовать свое почтение кейсару.

  – Кому, кому?

  – Романскому конунгу. Мертвые должны были построиться, вот так поднять руки и сказать: «Да здравствует кейсар, идущие в Хель приветствуют тебя».

  – Дикие были эти романны, совести у них не было, – с отвращением сказал Рагнар. – Правильно этот их «вечный город» разгромили...

  – Да, да, – продолжал болтать Арни, – говорят, что древний конунг Алари Великий, который взял город, тоже умел оживлять мертвецов, примерно как мы с тобой... Заклятьем поднял он мертвецов огромного города, и те набросились на защитников, что стояли на стенах, сзади. Потому те и сдали твердыню без боя. Жители метались по улицам, взбесившись от ужаса, и убивали друг друга. А потом...

   Арни мог бы еще долго травить о темных и грозных делах легендарного вождя Алари, о бесславной гибели злосчастных романнов, о гуннах, о ленивых франкских конунгах и Карле Магнусе, словом, о всем барахле давно минувших дней, что он наслушался от скальдов при дворе ярла Хакона, но его прервали.

  – Не могу больше, – сказал Рагнар.

   Он бухнулся на бок, подложил под щеку сложенные ладони и уже через мгновенье храпел что есть мочи. Перед этим он запустил волшебным блюдом в многоречивого Ловкача, буркнув «сам развлекайся, как сможешь». Арни еле успел поймать неожиданно брошенную в него тарелку, а поймав, затрепетал от радости.

   Он потыкал Рагнара носком сапога в бок. Тот издал такой рык, что, как показалось Ловкачу, даже умертвия дрогнули в строю.

  – Ага, – загадочно сказал Ловкач, – скальд рычит, Лофт молчит, а мы пока покомандуем.

   Он поднял блюдо над головой.

9. Новоявленные торговцы мертвым деревом

   Рагнар проснулся от грома жестокой битвы. Щит сталкивался со щитом, меч ударялся о меч. Грохот, раздирая перепонки, рвался в самую середину черепа. Рагнар схватился за виски.

   Он разодрал глаза и увидел Ловкача, приплясывающего над ним и ритмично бьющего топором в блюдо годи, как нойда в бубен.

  – Кличет поросль молодая: батя, посмотри! В лодку, невод разрывая, лезут упыри! – продекламировал Ловкач.

  – Чего, чего?? Какая поросль? Какие упыри??

  – Вставай, сонный ярл! – завопил в ответ Арни, увидав, что Рагнар открыл глаза. – Я придумал, как нам обратить клад маленького в серебряные марки!

  – А-а, а я уж подумал, ты что-нибудь дельное родил. Отойди, зубодробитель.

   Отойти Арни не отошел, но звон прекратил. Рагнар с тяжелым вздохом приподнялся на локтях, потом сел. Он увидел, что рыжая голова солнца наполовину высунулась из океана. «Значит, уже рассвет», – подумал Рагнар.

  – Ну и что ты там придумал? – спросил он, поеживаясь.

  – Мы их продадим!

  – Кого? – спросонья Рагнар соображал медленно.

  – Их.

   Рагнар проследил за направлением взгляда Ловкача и уперся в строй старых знакомых – несколько разболтанный, но вполне сносный. При свете восходящего солнца мертвецы выглядели страшнее некуда. Рагнар подавился слюной.

  – Ох! – сказал он. – Чудовища, чудовища... А ты, ты в своем уме? Кому мы их продадим?

  – Как это кому? – сказал Арни. – Тому, кому нужна бесстрашная, неприхотливая, до смерти пугающая врага дружина. Ручаюсь, мы за них получим хороших денег!