Текст книги "Мифология Британских островов"

Автор книги: Кирилл Королев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

риду. Этого мнения держался некоторое время и Сан Марте, хотя за шесть лет до появления его «Arthursage»1 Томас Райт

уже высказал свое сомнение относительно авторства Галь

фрида. В 1853 г. в предисловии к изданной им «Жизни Мер

лина» Сан Марте отказался от прежнего взгляда и считает

теперь легендарную биографию более поздним произведе

нием, написанным в 1216—1235 гг. Парис снова возвраща

ется к оставленному мнению, полагая Гальфрида автором

«Жизни», которую относит к 1140—1150 гг. Как бы то ни

было, мы не можем не дорожить отзывом такого хорошего

знатока средневековой литературы: что «Жизнь» еще не

обличает знакомства автора с романами Круглого Стола. Это

позволяет нам рассмотреть ее прежде романов и непосред

ственно за историей Гальфрида, хотя бы «Жизнь» ему и не

принадлежала. Таким образом, мы не выйдем из хроноло

гии развития легенды и познакомимся с чертами, которые

«Жизнь» сохранила, может быть, в более древнем виде, чем

позднейшие романтические обработки.

Мерлин «Vita Merlini» – царственный вещий старец; он

удалился в леса, где особенно любит пребывать у источни

ков. Мы не даем особенного значения причинам, которыми

объясняется его бегство: гибель в битве близких ему людей

будто бы повергла его в страшное горе, помутила мысли. Мы

полагаем, что это черта поздняя и явилась она вследствие

1 «Сага об Артуре» ( нем.).

162

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

исторического приурочения личности Мерлина: его сестра

Ганеида замужем за царем Родархом. Сестра и жена его, Гвен

долена, беспокоятся о нем и посылают за ним одного посла

за другим. Последний находит его у любимого источника, и

ему удается увлечь его ко двору Родарха. Но Мерлин толь

ко что пришел и уже хочет снова уйти в свои леса; царь ве

лит сторожить его и даже связать крепкою цепью. Опеча

лился Мерлин и умолкнул. Не проговорит ни одного слова, не слышно его смеха.

Как то к супругу идти по дворцу королеве случилось.

Видя ее, Родарх ликовал, как то подобает, За руку взял жену и рядом сесть приказал ей, Обнял ее, к устам с поцелуем прижался устами.

Взгляд на нее обратив между ласк, он заметил случайно, Что у жены в волосах висит, запутавшись, листик.

Пальцы к ним он поднес и, листик вытащив, бросил

Наземь его, веселясь и с любимой женою играя.

Вещий все это Мерлин увидал – и, нарушив молчанье, Стал хохотать, на себя обратив все взоры стоявших

Рядом и всех удивив, ибо долго он не смеялся1.

Он допрашивает его о причинах столь несвоевременно

го смеха, но Мерлин обещает ответить лишь в том случае, когда его освободят. Царь велит снять с него оковы.

Счастлив, что может уйти, королю Мерлин отвечает: Вот почему я смеялся, Родарх: за то, что ты сделал, Можно тебя похвалить и за то же винить тебя можно.

1 Здесь и далее цитаты из «Жизни Мерлина» в переводе С. Оше

рова.

163

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

Листик вытащил ты, который, сама не заметив, На волосах принесла королева, и верность явил ей

Большую, чем Ганеида тебе в тот час, как в кустарник

Вышла, где встретил ее любовник и с нею спознался.

Навзничь покуда она, распустивши косы, лежала, Листик ей к волосам и пристал, а ты его вынул.

Царица, сестра Мерлина, отвращает от себя подозрение, сильно опечалившее царя. Нечего верить безумному, поте

рявшему рассудок, смешивающему истину с ложью, гово

рит она и берется доказать это на деле:

Жил тогда при дворе – один из множества – отрок.

Только увидев его, жена хитроумная тотчас

Изобрела, какой победит она брата уловкой.

Отрока тотчас призвав, Ганеида брата спросила, Чтобы предрек он, какой этот отрок смертью погибнет.

Ей Мерлин отвечал: «Узнай, сестра дорогая: Этот умрет человек, упав с вершины утеса».

Втайне над этим смеясь, удалиться она приказала

Отроку, с тела совлечь ту, в которой был он, одежду, Новое платье надеть и подрезать длинные кудри; После вернуться велит, чтоб его сочли за другого.

Воле послушен ее, он, сменив одежду, вернулся

И перед всеми предстал таким, как она приказала.

Снова брата просить начала королева, промолвив:

«Милой поведай сестре, какой он смертью погибнет».

Ей отвечает Мерлин:

Этот отрок, как возраст наступит,

Примет в беспамятстве смерть, на могучем дубе повиснув.

164

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

В третий раз царица:

...тихо она приказала отроку выйти

И воротиться опять, одевшись в женское платье.

Тотчас же отрок ушел и точь в точь приказанье исполнил: Женщиной он вернулся назад и в женской одежде

Встал пред Мерлином, меж тем как сестра спросила лукаво:

«Ну ка, поведай нам, брат, как погибнет эта девица».

«Эта девица, – сказал он в ответ, – погибнет в потоке»,—

И над ответом таким Родарх стал громко смеяться, Ибо об отроке был об одном трижды спрошен провидец

И трояко ему предсказал грядущие судьбы.

Он заключает, что и сказанное Мерлином о царице столь

же неверно. Так она отвела ему глаза, и ее проступок остает

ся нераскрытым. Мы увидим дальше, что роман лучше вос

пользуется этим мотивом.

Между тем предсказание Мерлина о троякой смерти

мальчика оправдывается. Выросши, он погибает на охоте за

оленем, упав с конем с высокой скалы, под которой проте

кала река; в падении он зацепился ногой за ветви одного де

рева, а остальное тело попало в воду.

Так упал, утонул и повис на дереве бедный.

Роман де Боронa удерживает тот же троякий род смер

ти. Старую популярность этого рассказа, привязавшегося к

имени Мерлина, доказывает латинская эпиграмма о герма

фродите, вероятно, античная, хотя она приписывалась Гиль

деберту и даже латинско итальянскому поэту XIV в. Пуль

че де Кастоза, с именем которого продолжала печататься в

антологии.

165

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

Подобное рассказывает и Хуан Руис, епископ Гиты

(Hita), о сыне мавританского короля Алакараса, которому

пять звездочетов напророчили пять различных смертей, и

пророчество исполняется в точности.

Но мы возвратимся к Мерлину стихотворной биогра

фии, который, прежде чем исполнилось предсказанное им

о мальчике, снова скрылся в леса. После разных приклю

чений, которые мы опускаем, он во второй раз приведен

насильно к сестре, связанный, и по прежнему невесел и

неразговорчив.

Видит Родарх, что Мерлин от радости жизни отрекся, Что приготовленных яств и отведать он не желает; Сжалясь, король повелел безумного вывести в город, Чтоб на торгу средь толпы он прошел и стал веселее, Новым товарам дивясь, которые там продавались.

С царского выведен был он двора и, только лишь вышел, Как у дверей увидал слугу в лохмотьях, который

Вход стерег и просил, запинаясь, у мимо идущих, Подали чтобы ему на покупку новой одежды.

Бросив на нищего взгляд, вещий муж засмеялся внезапно.

Дальше оттуда пошел, на юнца он воззрился, который

Новую обувь держал и еще прикупал к ней заплаты.

Вновь засмеялся Мерлин и дальше идти отказался

Через толпу на торгу, чтоб она на него не глазела.

Родарху он объясняет свое загадочное поведение лишь

под условием, чтобы с него были сняты оковы: Перед дверьми привратник сидел в изношенном платье, Словно нищий, просил подаянья у мимо идущих, Чтоб уделили ему хоть немного на новое платье.

166

Заставка А. Рэкхема к циклу легенд о короле Артуре.

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

Сам же он сидел между тем на груде зарытых

Тайно монет – богач, чья казна от него же сокрыта.

Я и смеялся над ним; а ты, если землю разроешь, Много найдешь там монет, сберегаемых долгие годы.

Дальше меня отвели на торг, и там я увидел, Как сапоги покупал человек и заплаты в придачу, Чтобы, до дыр износив сапоги, как швы разойдутся, Их опять починить и вновь пригодными сделать.

Я и над ним посмеялся затем, что несчастный не сможет

Даже надеть сапоги, а не то что пришить к ним заплаты

Те, что в придачу купил: ведь уж он утонул и волнами

Выброшен на берег был...

Все оказывается, как сказал Мерлин; а сам он между тем

удаляется, чтобы никогда не возвращаться. Лето он прово

дит в лесах, зиму в хоромах, которые там соорудила по его

просьбе сестра его Ганеида. Там он наблюдает ночное течение

звезд, читает в них судьбы народа и царства, поминая время, когда он также пророчествовал Вортигерну, сидя с ним на

берегу озера и истолковывая мистическую борьбу драконов.

По смерти мужа Ганеида окончательно поселяется с братом в

лесной тиши, и вместе с ними мудрый Талиэсин (Telgesinus), с которым Мерлин беседует о космогонии, о стихиях, об ан

гелах и злых духах, о море и его жителях, об островах, реках и

источниках, о птицах, в числе которых Мерлин упоминает

дятла, заменившего в народных преданиях удода соломонов

ской саги. Он не забыл легенды о шамире или разрыв траве, какая ходила о нем, хотя говорит о том не совсем ясно: Дятел, строя гнездо, от деревьев отщипывать может

Щепки и палки, каких никому оторвать не под силу; Стуком при этом своим он всю оглашает округу.

168

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

Беседа продолжается с небольшими перерывами до кон

ца, занимая, таким образом, большую часть биографии. Со

общая далее в порядке времени сказания о Мерлине, как они

сложились в позднейших романах, я буду пользоваться ро

маном де Боронa и его продолжателя и отрывками англий

ского стихотворного пересказа.

Начало этого романтического сказания мы уже сооб

щили. Рождение Мерлина решено на совете демонов, ко

торые думают обрести в нем единственное средство – сно

ва подчинить своей власти человеческий род, искуплен

ный Спасителем. Мерлин – сын демона, обольстившего

невинную девушку, когда, увлеченная гневом, она заснула, позабыв положить на себя знамение креста. Она согреши

ла бессознательно, ее дух не участвовал в немощи тела; от

того Мерлин, зачатый ею, ускользает из власти злых ду

хов: он лишь наполовину принадлежит аду своим знанием

прошлого, которым пошел в отца; но Господь даровал ему

еще знание будущего: и тем и другим он служит во благо

людям.

Мать его, подозреваемая в прелюбодеянии, осуждена на

смерть; но казнь отложена, чтобы дать ей время вскормить

ребенка. Мерлин родился таким страшным и волосатым, что

на него нельзя было глядеть без страха. По осьмнадцатому

месяцу он начинает говорить, оправдывает свою мать перед

судьей, который обвиняет ее: «Я хорошо знаю, кто мой отец, но ваша мать лучше знает, кто был вашим отцом, чем моя —

кто был моим. Она вдова, а отец ваш еще жив. Если бы вы

знали это, вы осудили бы ее первую». Судья наводит справ

ки по указанию мальчика: оказывается, что мать прижила

его самого со священником. Тогда он отказывается казнить

в матери Мерлина то, что прощает своей, и Мерлин расска

зывает ему о тайне своего зачатия.

169

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

За этим введением, специально принадлежащим ро

ману, следует известный рассказ о Вортигерне и его ма

гах, о неудачной постройке замка, основание которого не

обходимо смочить кровью ребенка, рожденного без отца.

Маги говорят так потому, что прочли в звездах, что этот

ребенок будет причиной их гибели. Первое искание Мер

лина послами Вортигерна рассказывается таким образом:

«Случилось однажды послам подходить к одному городу

большим полем, где играло много детей; между ними был

и Мерлин. Ему чудесным образом было известно, что его

ищут, и потому, подойдя к сыну одного именитого чело

века, он ударил его палкой, зная, что тот его выбранит.

Он действительно срамит его тем, что он рожден без

отца, и то же подтверждает послам. Тогда Мерлин сам

подходит к ним и говорит смеясь: “Я тот, кого вы ищете; вы поклялись Вортигерну убить меня и принести ему

мою кровь”».

Послы ведут Мерлина к царю. Проходя по базару од

ного города, они встречают крестьянина, который только

что купил новые башмаки и большой кусок кожи. Увидя

его, Мерлин разразился смехом. «Видите вы этого крес

тьянина? – объясняет он на спрос послов. – Последуйте

за ним: он умрет, не дойдя до своего дома». Двое из по

сланных отправляются за крестьянином, который гово

рит им, что купил новые башмаки, потому что думает

идти к святым местам, а кусок кожи – чтобы было чем

починить обувь, когда она износится. Вернувшись к Мер

лину, послы объявляют, что нашли того человека совер

шенно здоровым. «Тем не менее последуйте за ним», —

отвечает Мерлин. Не прошли мили, как крестьянин вне

запно остановился и упал мертвый.

170

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

Далее по пути они встречают в другом городе похорон

ное шествие. Хоронили ребенка. Мерлин снова засмеялся.

«Видите ли вы вон того человека, который обнаруживает

такую печаль? Он считается отцом ребенка. А теперь по

смотрите на священника, что идет и поет впереди. Тому бы

человеку не след плакать, а горевать бы священнику, пото

му что он настоящий отец. Пойдите, спросите мать, отчего

ее муж печалится. Она ответит вам: потому что потерял

сына. Тогда скажите ей в свою очередь: вы хорошо знаете, что отец ребенка – тот священник, и сам он знает о том, потому что заметил себе день, в который он был зачат».

Так сказал Мерлин, и, допрошенная послами, мать во всем

созналась, умоляя ничего не говорить мужу, который тот

час бы убил ее.

На третий день – новый смех Мерлина; но о нем расска

зывает в этом месте лишь английский текст, который, со

храняя вернее расположение древней саги, передает здесь, с

некоторыми отличиями, новеллу о неверности Ганеиды.

Французский текст продолжателя де Боронa воспользует

ся ею при другом случае, несколько изменив мотив: англий

ский пересказ говорит о женщиие, переодетой царедворцем

(chamberlaine), тогда как во французском романе выведены, наоборот, юноши, скрывающиеся в костюмах царицыных

фрейлин.

Мерлин так объясняет, почему он засмеялся: This ilke day, by my truth

In the Kings house is mickle ruth

Of the Kings Chamberlaine;

For the Queen, sooth to sayne,

Hath lyed on him a leasing stronge;

171

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

Therfore shee shall be dead with wronge:

For his chamberlaine is a woman

And goeth in the clothing as a man1.

Царица пристала к ней с предложениями любви, и когда

та не согласилась, сказала царю, будто его chamberlaine хо

тел сделать ей насилие – за что последний осужден на

смерть. Поэтому спешите к Вортигерну, заключает Мерлин, и скажите ему, что царица солгала: пусть испытают его

chamberlaine; он окажется женщиной. Один из спутников

поспешает к Вортигерну объявить ему, что Мерлина ведут

и что он то то сказал о царицыном деле. По испытании

chamberlaine действительно оказывается женщиной.

Затем идет известный рассказ о свидании Вортигерна с

Мерлином, который открывает ему, почему не строится его

замок; борьба драконов и т. д. Мерлин делается советником

Вортигерна и впоследствии Утера Пендрагона, к которому

французский романист отнес легенду о Chorea Gigantum, рассказанную Гальфридом о брате его Аврелии Амброзии: наоборот, он перенес иные рассказы с Утера на сына его Ар

тура, который становится отныне любимым образом рома

нистов. Отношения к нему Мерлина остаются такие же, как

и к его предшественникам; они даже становятся теснее. К Ар

туру он особенно расположен, оберегает его советами, но его

1 В этот самый день, клянусь,

Случилось в доме короля большое горе

С королевским царедворцем.

Ведь королева, сказать по правде,

Соблазняла его своим телом.

Ее бы и казнить, а не невиновного:

Царедворец то – женщина,

Только в мужском обличье ( староангл.).

172

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

так же трудно приручить, как и прежде: демоническая нату

ра, он ревнив к своей свободе, капризно меняя свой облик, исчезая ненароком, чтоб явиться на помощь в минуту опас

ности. Эксплуатируя в подробностях старый мотив, рома

нист не дал своему воображению разыграться до забвения

основного типа.

Чтобы открыть смысл этих отношений Мерлина, необ

ходимо остановиться на той таинственной роли, какая от

ведена во всем этом сказании драконам. Дракон является в

воздухе метеором, чтобы возвестить смерть Аврелия Амб

розия; от него царь Утер назван Пендрагоном; дракон ста

новится воинским знаком, победоносным знаменем, кото

рое нередко носит сам Мерлин; Артур видит во сне борю

щихся дракона и медведя; о борьбе красного и белого

дракона мы не раз упоминали и даже сравнили ее с другой

мистической распрей, источник которой следует искать в

одной из отреченных легенд средневекового христианства.

К этому предположению мы присоединим теперь другое: драконы Вортигерна и вообще всего мерлиновского сказа

ния не объясняются ли из того же апокрифического цикла, к которому мы думаем приурочить и фигуру самого Мер

лина? Вспомним дракона Асмодея, которого в немецком

стихотворении XII в. Соломон поймал у источника, опоив

его вином. В одном валлийском mabinogi, вероятно отно

сящемся к саге о Мерлине, хотя он сам и не назван, встре

чается та же черта. Рассказывают, что остров Британию

посетило неведомое горе: раздавался такой страшный, ог

лушительный гром, что люди глохли, женщины рожали

преждевременно, у девушек и юношей отнимались чувст

ва, падали звери и хирели деревья. Король Британии Ллуд

не знает никакого средства спасения, пока брат его Лле

велис не указывает ему, что гром происходит от великой

173

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

борьбы, поднявшейся между драконом острова и другим, принадлежащим чуждому народу. Каждый год, в ночь пер

вого мая, последний напрягает все усилия, чтобы вытес

нить противника, который в ярости и отчаянии испускает

слышанный тобой вопль. «Вели отыскать средоточие ост

рова и выкопать яму, поставь большой сосуд с медом, на

крой его платом и стереги. Ты увидишь, как оба дракона

поднимутся в воздух и начнут сражаться; когда же они ус

танут, то спустятся в образе свиней на полотно, чтоб на

питься меду. Тогда опусти их вместе с полотном на дно со

суда, где они заснут (опившись), и, завернув их, вели за

рыть глубоко под землю в самой уединенной части твоего

государства». Как только это сделали, бедствие прекрати

лось, продолжает далее валлийский mabinogi, который мы

потому не считаем достоянием специально кельтской саги, что большая часть mabinogion оказалась, наоборот, переве

денной из позднейших французских романов, на что и

было указано в своем месте. Таким образом, они не только

не открывают нам более древнего источника саги, но в ка

честве показаний второй и даже третьей руки могут быть

употреблены в дело лишь в немногих случаях, когда они

одни сохранили подробности, опущенные в дошедших до

нас французских текстах.

По счастью, мы можем не прибегать к этому средству в

данном случае. Чтобы иметь право отождествить Мерлина

с Асмодеем Китоврасом, интересно было бы к остальным

чертам сходства подыскать: не рассказывалось ли о Мерли

не, что он был пойман той же приманкой, как его апокрифи

ческие первообразы? До сих пор мы знаем, что Мерлина

искали Вортигерн и Ганеида, что его приводили к ним на

сильно, даже в оковах; романы особенно часто возвращают

ся к черте, намеченной уже в «Жизни Мерлина», что он

174

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

любит пребывать у источников – место действия Асмодея

Китовраса и дракона, опоенного Соломоном. Остальное до

скажет нам эпизод из «Le Roi Artus»1, анонимного продол

жения романа де Борона. Эпизод этот сильно потерпел от

пересказчика и, по нашему мнению, не у места: ему бы сле

довало стоять в самом начале мерлиновой легенды.

Начну с введения. Мерлин оставил на время Артура и

перенесся в леса Романии. В Риме царил тогда Юлий Це

зарь, у которого была жена большой красоты, но распущен

ных нравов; она держала при себе двенадцать красивых юно

шей, одетых в женские платья. Они казались женщинами —

так искусно умела императрица сводить с их подбородка

начинавшийся волос; они считались ее фрейлинами, и она

разделяла с одним из них царское ложе всякий раз, как им

ператор удалялся из Рима. При том же дворе жила Адве

набль (Advenable), дочь какого то немецкого герцога; когда

отец был изгнан из своей земли, она также удалилась, одев

шись в мужское платье, чтобы избежать опасностей путе

шествия. Впоследствии, найдя эту личину удобной, она в ней

осталась; все ее принимают за мужчину, она посвящена в

рыцари, а император делает ее даже сенешалем Романии.

Она зовет себя Гризандолем.

Раз ночью императору виделся страшный сон. Ему

представилась перед дверьми дворца огромная свинья, меж

ду ушей у нее был золотой обруч; длинная щетина спуска

лась до земли. Ему казалось, что он ее где то видел и кор

мил, но он не помнил, чтобы она ему принадлежала. Пока

он оставался в раздумии, трое волчат (или 12 львят) вышли

из покоев и соединились со свиньей. Ему чудилось далее, что он сам обратился с вопросом к своим баронам: что ему

1 «Король Артур» ( старофр.).

175

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

делать с нечистым животным, отдавшимся волчатам? Те

отвечали, что его надо сжечь. Тут он проснулся, и хотя виде

ние сильно его беспокоило, не сказал о нем никому, так как

он был мудр. На другой день, когда все сидели за столом, олень необыкновенной величины, с пятью рогами на голо

ве, с передними ногами белыми, как снег, промчавшись по

улицам Рима, ворвался в обеденную залу. Это был Мерлин.

Он опрокидывает со стола кушанье и посуду и затем, пре

клонив колена перед императором, говорит: «О чем заду

мался Юлий Цезарь? Ему хочется знать, что предвещает его

видение; но оно будет изъяснено лишь диким человеком».

И он снова пускается в бегство, запертые двери отворяются

перед ним чудным образом, он ускользает от погони. Импе

ратор сильно опечален, велит объявить по всем областям

Романии, что кто приведет ему того оленя или дикого чело

века, станет супругом его дочери и получит в приданое пол

царства. Вместе с другими отправилась на поиски и Гризан

доль Адвенабль, как всегда, переодетая мужчиной. Здесь, собственно, начинается тот эпизод, о котором мы упомяну

ли выше.

Восемь дней блуждает Гризандоль по лесам вокруг Рима; на девятый чудный олень предстал перед нею и проговорил

человеческим голосом: «Адвенабль, ты напрасно трудишь

ся, ты не найдешь, кого ищешь. Послушай меня: купи сви

нины, недавно посоленной и приправленной перцем; при

паси молока, меду и горячий хлеб; возьми с собой четырех

товарищей и мальчика, чтобы вертел на вертеле мясо перед

огнем, который ты разведешь в самой глухой части леса.

Поставь там стол и на него все снадобья, а сама оставайся в

засаде сторожить гостя». Гризандоль все исполнила по пи

саному, а сама спряталась в кусты. Вот, слышно, идет дикий

176

Дж. Генри, Э. Норнет. Друиды, приносящие омелу.

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

человек, ударяя палицей по деревьям; у него голые ноги, волосы дыбом, лицо обросло, платье на нем разорвано. Он

принялся греться у огня; затем, вырвав мясо из рук мальчи

ка, начал пожирать его, макая куски мяса в молоко и мед.

Так он сделал и с остальным кушаньем и, насытившись, ра

стянулся перед огнем и заснул. Гризандоль и ее спутники

улучили эту минуту, чтобы броситься к нему и связать по

рукам железною цепью, удалив наперед палицу, которую он

напрасно ищет глазами. Гризандоль сажает его на лошадь, сама помещается сзади и везет его по дороге в Рим. Она хо

тела бы заставить его говорить, но он презрительно смеется.

«Существо, отошедшее от своей настоящей природы, – го

ворит он ей: – Горькое, как сажа, сладкое, как мед, самое

обольстительное, самое лукавое существо в свете, надмен

ное, как вепрь и леопард, язвительное, как слепень, ядови

тое, как змея, – я отвечу только императору».

Так он отвечает ей всякий раз, когда какая нибудь вы

ходка с его стороны побуждает ее к вопросу. Проезжая мимо

одного аббатства, они видят толпу, ожидавшую раздачи ми

лостыни. Мерлин смеется. На другой день они заходят в

монастырь, где в числе прочих находился один рыцарь со

своим конюшим. В то время как первый дивится на дикого

человека, конюший, стоявший поодаль, вдруг приближает

ся к рыцарю и дает ему пощечину. Ударив его, он удаляется

в смущении и слезах, но, возвратившись на свое место, ста

новится весел по прежнему. Это повторяется три раза, и

Мерлин всякий раз смеется. Рыцарь сам не знает, чем объяс

нить поступок своего конюшего, который говорит, что его

побуждала к тому какая то неведомая сила. Объяснить это

может только дикий человек – но Мерлин опять не дает

объяснения.

178

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

Его привели к императору, сняли цепи. Он говорит о себе, что христианин, что мать зачала его, застигнутая ночью в

лесу диким человеком (дублет к демону инкубу Гальфрида

и де Боронa), и потом крестила. Он рассказывает императо

ру содержание его сна, о котором никто, кроме него, не знал, и затем толкует его, извиняясь наперед, если он откроет ему

что либо неприятное. Свинья означает императрицу, длин

ная щетина – платье, шлейф которого она волочит по зем

ле; золотой обруч – царский венец; волчата – это царицы

ны фрейлины: не девушки, а переодетые юноши, любовни

ки императрицы. Сделали испытание, после чего виновные

сожжены по приговору баронов.

Юлий Цезарь пытает Мерлина, почему он несколько раз

смеялся на дороге в Рим. «В первый раз это было при мыс

ли, что я попустил себя перехитрить женщине; потому что

Гризандоль не то, что вы думаете: нет во всем свете такой

красивой, умной девушки» (что впоследствии и оказывает

ся). «Женщины обманывали не раз мудрых мужей, причи

няли гибель городам и царствам. Я говорю это не о ней в

особенности, а обо всем поле». И он присоединяет еще не

сколько подобных соображений в стиле Морольфа.

«Толпа, собравшаяся у монастыря за милостыней, не зна

ла, что стоило бы ей покопать землю на несколько футов, и

находка клада сделала бы ее в десять раз богаче монахов.

Оттого я и засмеялся.

В третий раз возбудила во мне смех тайная причина, вызвавшая выходку конюшего. Первая пощечина изо

бражала гордость и самомнение, которые овладевают обо

гатившимся бедняком, побуждая его унижать тех, кто стоял

выше его и притеснять оставшихся бедными. Вторая отно

силась к скряге ростовщику: сидя по горло в своем богатстве, 179

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

он зарится на тех, у кого есть земля и необходимость достать

денег; он дает им взаймы и, в случае неустойки, отнимает у

них их наследие. Третья пощечина относилась к тем сварли

вым и завистливым людям, которые не переносят рядом с

собою людей более богатых и с большим весом, чем они сами; взводят на них напраслину и причиняют их гибель».

Мы оставим здесь романиста, вдавшегося в аллегорию, чтобы, воспользовавшись его рассказом и другими собран

ными данными, восстановить главные очертания Мерлино

вой легенды, которые могли укрыться за множеством эпизо

дов и посторонних подробностей. Отношения ее к сказаниям

об Асмодее Китоврасе и Морольфе обнаружатся сами собою.

1. Мерлин – демоническая натура, сын демона, одарен

ный сверхъестественной мудростью и чародейской силой.

То и другое обличает его происхождение, равно как и тот

странный облик, с каким он является на свет (Асмодей Ки

товрас; внешний вид Морольфа).

2. Его ищут, стараются поймать, потому что в нем одном

заключается средство, как завершить неудающуюся пост

ройку (замок Вортигерна и Chorea Gigantum; Святая Свя

тых в сказании об Асмодее Китоврасе; неудающаяся пост

ройка храма в греческом «Testamentum Solomonis»). Она

состоится лишь в том случае, если ее основание помажут его

кровью (шамир; кровь червяка в средневековых пересказах

соломоновской легенды).

3. Его ловят у источника (озера, колодца)1, опоив вином, и ведут, связанного цепями (Асмодей Китоврас). По дороге

1 Это – постоянная черта в легендах о Мерлине; между тем «of no well or fountain, however, could I hear either with the name or a tradition of Merlin attached to it» («я не слышал ни о каком

колодце или источнике с именем Мерлина или связанном

180

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

разные встречи возбуждают в нем загадочный смех, которо

му перед лицом царя он дает мудрое объяснение (Асмодей

Китоврас; состязание загадками между Соломоном и Мо

рольфом). Он смеется: а) при виде человека, покупавшего

башмаки для далекого странствования (Асмодей Китоврас,

«Жизнь Мерлина», де Борон, английский роман); b) при

виде бедняков, не знавших, что под ними клад, который мог

бы обогатить их (Асмодей Китоврас, «Жизнь Мерлина», «Le Roi Artus»); c) встреча с похоронами и смех Мерлина о го

ревании мнимого отца (де Борон, английский роман) пред

ставляется нам видоизменением мотива о плаче Асмодея

Китовраса при виде свадебной процессии, если не считать

этот рассказ повторением того, что мальчик Мерлин откры

вает судье относительно его незаконного рождения (у де

Боронa и в английском пересказе); d) о смехе Мерлина по

поводу открывающейся потом неверности царицы («Жизнь

Мерлина», «Le Roi Artus» и английский роман) говорилось, вероятно, в конце путевых приключений: это представля

лось удобной завязкой для следовавшего затем рассказа о

вероломстве царской жены и ее увозе, отвечавшего подоб

ному же эпизоду соломоновской легенды. Как выразился

этот эпизод в цикле сказаний о Мерлине, мы увидим вско

ре; пока укажем на черты сходства между Мерлином и Мо

рольфом: как последний, исполняя поручения Соломона, постоянно меняет свой образ, переодевается, так и Мерлин

в услужении у Утера и Артура. Но он сохранил более демо

нических черт, чем Морольф, оттого его превращения чудес

ного, сверхъестественного характера; он неуловим, являясь

с мерлиновской традицией»), говорит Гленни; однако вся его

историческая теория основана на локализации имен Артура и

Мерлина.

181

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

поочередно в образе угольщика и пастуха, старика слепого

и хромого – и мальчика, рыцаря и слуги, ребенка и даже

оленя (де Борон, «Le Roi Artus», английский «Merlin»). Ро

манист в этом отношении так же неисчерпаем, как немец

кий пересказчик Морольфа.

Мы не можем оставить без нескольких примечаний по

весть о Гризандоле, побудившей нас окончательно к такому

построению всей легенды. Парис говорит о ней, что она не

имеет ничего общего с бретонскими преданиями, к которым

он продолжает относить мерлиновскую сагу; самую повесть

он считает скорее оригиналом, чем подражанием одного рас

сказа в романе «Marques de Rome»1, составляющем продол

жение сборника, известного под заглавием «Семь мудре

цов». Где оригинал и где подражание – решить мы не бе

ремся, так как недостаточно знакомы с текстом «Marques de Rome». Тот же вопрос был поднят в другой раз и решен так

же аподиктически. Я говорю о появлении Мерлина в самом

тексте «Семи мудрецов», в его латинской редакции и дру