Текст книги "Пробудившая пламя (СИ)"
Автор книги: Кира Вайнир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)
– Неужели для тебя это совсем ничего не значит! Ты же сама сказала, что выносила, родила и выкормила сына. – Тихо спросила я.
– Не самое лучшее время в моей жизни. – Сказала она вставая. – И добрый совет. Прежде, чем возвращаться во дворец, умойся где-нибудь. У тебя все щека в пыли. Лари-замарашка.
Я уткнулась лицом в ладони, пытаясь прийти в себя от всего сказанного Анаис.
– Не стоит так переживать, лари. – Раздался рядом голос Марса. Мальчик достал свой платок и начал вытирать мне щёку. – Я часто болею. Года полтора назад лекари опасались, что на этот раз не справлюсь. Однажды я проснулся и услышал, как лари Анаис говорит, что не хочет, чтобы я умер, потому что тогда она лишиться всего. Она переживала, что кем она тогда будет. Прислугой? Я выжил и выздоровел, один из евнухов привёл матушку Вали́, с её мазями и отварами я даже окреп. За год ни разу не заболел. Наложница Анаис осталась лари. Просто у меня больше нет матери. Её мечты о том, чтобы стать майриме рядом со мной упадут в воду. Да и к чему ей эти тревоги? Пусть живёт своей тихой и спокойной жизнью в гареме омана. Я всего лишь ребёнок, мне ещё пять лет до совершеннолетия, но когда я узнал о том, что лари Ираидала гуляет и тренируется вместе с детьми, я не посчитал вас посмешищем, я посчитал, что брату с сестрой очень повезло.
– Не слушай никого! Ты прекрасный мальчик и был бы прекрасным сыном. По крайней мере, я бы обрадовалась, если бы у меня был ещё один и такой как ты. – Прошептала я мальчишке, который наконец-то улыбнулся.
– Так забирайте, лари!– рассмеялся он. – Всё равно никому не нужен.
– Договоришься, сейчас и вправду заберу! Будешь мой особенный сын. Потому что самый хитрый! – обняла его так крепко, как только смогла.
Глава 9.
Вроде день прошёл, как обычно, но видимо из-за утреннего разговора было муторно на душе. Эмоции не хотели укладываться и гнали вперёд, требуя какого-то действия. Вот ведь зараза! Почти весь день всё было хорошо.
Даже немного успокоилась, сообразив, что Ираидала пришлась не ко двору только потому, что сначала искренне говорила о чём думала, а потом уже соображала, стоило это вообще говорить или нет. Я кстати не лучше и продолжила славную традицию. Так что разговор хоть и был неприятным, но многое расставил по своим местам. А главное прояснил ситуацию с Марсом.
Неясное чувство тревоги не хотело покидать. Мне не сиделось и не спалось. Решила, что раз весь день было спокойно, а я весь день была с детьми, то вот к ним и надо идти. Мои комнаты располагались, чуть ли не на другом конце гарема, но уже за первым поворотом мне послышался гомон голосов и выкрики.
Моя тревога взметнулась словно цунами. Не оглядываясь на служанок, я побежала к детским комнатам. Впервые я столкнулась с толпой в коридоре перед детской частью гарема. Орущей в панике толпой, которую еле сдерживали перекрывшие коридор евнухи. Из коридора тянуло дымом, и мелькали языки пламени. Пожар в детских!
Это понимание ледяным холодом обдало с ног до головы. Я не стала кидаться на евнухов с криком и требованиями пропустить меня, как это делала Анаис. Не начала орать, чтобы спасли наследников, майриме с этим отлично справлялась сама. Я с разбегу нырнула между широко расставленных для упора ног евнуха. Поймать меня не успели, и я со всех сил побежала к детским.
Насколько я помнила, сначала шла комната Марса, потом Малис, а самую крайнюю, угловую, занял Барлик.
– Дети! Марс, Барлик, Малис! – я кричала, не обращая внимания на дым, что лез в глаза.
Вот уже и двери комнаты Марса. И они завязаны, то есть ручки с обратной стороны стянуты тканью, ребёнок при всём желании не мог бы выбраться. У меня при себе ничего не было, поэтому я схватила металлический штырь, которым прижимали ковры к полу, и со всей силой ударила им по ручкам двери. Металл уже был горячим, но я постаралась не думать об этом, заблокировать знания об угарном газе, о том, что в пожаре большинство жертв погибают именно от него.
Понадобилось несколько ударов, пока одна из ручек не поддалась. Бросив своё орудие, я ворвалась в комнату. Марс лежал на полу рядом с дверью, я подхватила его под подмышки и потащила в коридор. Он даже, кажется, пришёл в себя, потому что смотрел на меня сонными глазами и улыбался.
– Значит, мама. – Пробурчал он непонятно к чему, заплетающимся языком.
В коридоре пока ещё было относительно безопасно. Я оставила его в стороне от его комнаты и помчалась дальше. Ещё Малис и Барлик. Увидев завязанные дверные ручки и у второй комнаты, я уже не удивилась. Но я знала, что с этим делать. Мне казалось, что от страха за детей у меня сил прибавилось в разы. Я практически не чувствовала веса тяжёлой железной палки.
Малис свернулась калачиком на кровати. Видно она уже спала, когда начался пожар, да и на моё счастье в комнате было открыто окно. Странно думать так, находясь посреди пожара, но пока Пламя, которому здесь поклонялись, оберегало детей. Я отнесла Малис к старшему брату. Марс, кажется уже приходил в себя, потому что тряс головой и смотрел на меня более осмысленно.
Мне оставалось только вытащить Барлика. А потом я задам массу вопросов. И чхать я хотела на человечность и всё остальное. Я лично вобью пятки в позвоночник тому, кто задумал и осуществил это покушение. А это явно не случайность. При случайности ручки двери не завязывают.
Комната Барлика встретила меня огнём. Я словно шагнула в огромный костер. Глаза жгло неимоверно, слёзы текли непрерывным потоком от разъедающего дыма. Я даже не увидела, почувствовала сына. Пламя уже подобралось к нему со всех сторон.
Первые язычки пламени вспыхнули на одежде. От гибели моего ребенка отделяли секунды. Я кинулась к нему. Из горла вырвался нечеловеческий крик. Я дёрнула Барлика на себя и собственными руками начала тушить на нём одежду, не обращая внимания на боль от расцветающих на руках ожогов.
Мне на секунду показалось, что у меня руки загорелись, потому что по коже пробежал какой-то отблеск, но тут же выкинула это из головы. Затушить пламя на одежде и вытащить детей отсюда. Вот и вся моя цель, задача важнее которой ничего нет. И совершенно не важно, чего мне это будет стоить. Главное справиться с огнём.
Языки пламени побежали по рукам, но как-то странно. Линиями, покрывающие мои руки, словно какой-то вязью и впитывающими в себя пламя со всей комнаты. От этих побегов вверх поднялись тонкие струйки дыма, вмиг превратившиеся в сотни цветочных стебельков, на которых раскрылись цветы с остроконечными лепестками. Я сидела на пепелище с телом покрытым огненными татуировками-вязью.
Видимо я или надышалась угарным газом, либо боль от ожогов вызвала такой эффект. Но галлюцинациями, какими красивыми они бы не были, я наслаждаться буду потом, а пока надо вытащить детей отсюда. Я осторожно перевернула Барлика. Ожогов на самом мальчике вроде не было, и он дышал. Я попыталась встать, но тело не слушалось.
– Мама? – раздался голос Марса от порога.
Мальчишку шатало, словно он был сильно пьян, глаза были какими-то мутными, но он упорно шёл ко мне.
– Всё хорошо, маленький. Всё хорошо. Я сейчас встану, я смогу, и мы пойдём отсюда. – Не знаю кому из нас эти слова сейчас были нужнее.
– В вас... У тебя пробудилось пламя. – Отблески моих татуировок засияли отражением в черных глазах Марса.
– Что? – испугалась я.
– Вы дочь огня! – восхищение пробивалось в голосе Марса.
– Как красиво! – прохрипела, словно была сильно простужена, дочь.
Я опустила взгляд и наткнулась на глаза сына, в которых удивление смешивалось с детским восхищением.
– Нет! Только не это! Меня отправят на отбор, или оман заставит выбрать его. В любом случае меня могут закрыть в каком-нибудь каменном мешке, чтоб я, не приведи пламя, не усилила другой род. И вас не подпустят. Я больше никогда вас не увижу... – у меня начиналась тихая истерика.
– Тихо! – схватил меня за руки Марс, и я зашипела от боли. – Прости! Не надо переживать. Если ты не хочешь, мы никому не скажем. Это будет наша тайна. Семейная! А вязь пробуждения держится не больше минуты и быстро проходит. Никто ничего не поймёт. Здесь же больше никого, никто не рискнул жизнью, чтобы нас вытащить.
Барлик и Малис согласно кивнули. Словно соглашаясь со словами Марса, вязь на моём теле стала утихать. Вскоре, кроме покраснения и ожогов, никаких других следов на коже не осталось. Я еле-еле встала и, подхватив Барлика, которому досталось больше остальных, повела детей на выход. В комнатах Малис и Марса пламя уже бесновалось, но в коридор не рвалось, словно где-то была невидимая черта, через которую огонь не мог переметнуться.
– Это потому что ты с нами. – Объяснил мне Марс, кивнув на мои руки, где раньше была вязь.
За нашими спинами раздался треск. Стоило нам пройти мимо, как огонь из комнаты Малис вырвался в коридор, отрезая дорогу обратно и как будто подгоняя. Когда мы появились из-за поворота коридора, картина почти не изменилась. Секундная тишина нарушилась топотом сапог. Прибежали запыхавшиеся мужчины, окончательно оттеснившие женщин в сторону. При себе у них были крюки и ведра с водой.
– Ираидала! Девочка! – взвыла майриме.
– От чего начался пожар? – с ходу задал вопрос Таргос, у которого весь лоб блестел от пота. – Мы только узнали.
– Кто-то устроил поджог. – Тихо проговорила я, приваливаясь к такой холодной каменной стене. Кожу начало жечь невероятно.
– Что? Как это может быть? С чего ты это взяла? – из майриме посыпались вопросы.
– Ручки комнат были туго связаны. Я их сбивала шестами, что держат ковры. Могу чем угодно поклясться, что это так. – Протянула я из последних сил, наблюдая, как матушка Вали́ осматривает ребят.
– Майриме, похоже, что детям дали снотворное. – Сказала матушка Вали́, что-то одной ей ведомое ища в глазах детей. – Смотрите, какие белки глаз. Я сейчас им дам рвотное, если желчь пойдет синего цвета, значит, и правда специально усыпили.
– Это Файрид! Точно он! Завидует брату, хочет лишить его власти и права на отцовский престол! – сразу нашла виноватого майриме.
– Мы разберёмся в произошедшем, майриме. Не спешите с обвинениями. – Попытался успокоить её Таргос.
– Разберётесь?– прошипела настоящей гадюкой майриме. – Сколько вы уже разбираетесь в нападении на лари? Толку-то! Я говорила сыну, что ты не на своём месте, но он всё равно оставил тебя на этой должности, видите ли, ты его молочный брат! Но теперь он меня услышит! Где ты был, когда это произошло?
– Мы как раз и уезжали из дворца, потому что нужно было схватить человека, участвовавшего в покушении на госпожу. – Сухо ответил ей Таргос. – Остальное в вашей воле, майриме.
Всё что происходило потом, я помню как в тумане. Резко накатилась слабость, всё плыло перед глазами. Я не могла даже определить, я сижу или лежу, или вообще плыву. В какой-то момент перед глазами мелькнуло лицо евнуха, что останавливал меня в шатающемся квартале. Потом Фарли, матушка Вали́...
– Сейчас мы намажем тебя мазью из персика и облепихи, и я напою тебя отваром, чтобы ты уснула. Проснешься, будет уже легче. – Её голос долетал до меня как сквозь трубу.
Мысли зацепились за её слова про персики и облепиху, сразу вспомнила, что я мариновала курицу перед запеканием в кисло-сладком соусе. Но там были абрикосы. И сама я себя сейчас чувствовала, как в духовке.
– Лучше сметаной и чесноком. Вкуснее будет. – Почему-то мне показалось, что я сама курица, а матушка Вали́ совсем не умеет готовить.
– Что с ней? Умом тронулась? – знакомый голос, неприятный.
Рука наткнулась на кого-то лежавшего рядом. Дети. Мои дети. Их надо защитить. Привстала, прикрывая всех троих, и зашипела в сторону голоса.
– Нет, майриме. Немного не в себе от страха, боли и дыма, которым надышалась. Видите, думает, что сейчас будете нападать на её детёнышей. Идите майриме, завтра она уже придет в себя. – Выпроваживала матушка лишних людей из комнаты.
Тишина и темнота, которые наконец-то добрались до меня, показались мне необыкновенно приятны. Отвар матушки наконец-то подействовал.
А вот утро началось со скандала. Точнее с выяснения произошедшего вчера, быстро переросшего в скандал и хорошо, что не в безобразную драку. Утром пришла служанка майриме, спросить о самочувствии детей и "нашей лари".
– Ну, что там с вашей лари, я не знаю. Я Анаис не осматривала. А вот наша лари уже проснулась и даже вон ходит, хотя ей лежать ещё дня три, самое меньшее. – Проворчала матушка Вали́. – С детьми, слава пламени, всё хорошо. Лари Ираидала вчера вовремя успела. Промедли она, или останься, как все, дожидаться помощи, уже и чудо бы не помогло. Не сгорели бы, так задохнулись.
– Ну и что такого удивительного сделала лари, побежав к детям, что ты её так нахваливаешь? – усмехнулась служанка майриме. – Она мать.
– Да? А Анаис не мать получается? Или майриме не бабушка? – удивилась матушка Вали́.
Я встала из-за стола, где сверяла расходы и остатки денег, и вышла к служанке. Та сразу опустила забегавшие глазки, видимо не ожидала, что я в комнате. Сразу стала понятна и причина такого её ответа и нежелания признавать мой поступок. В открытую дверь был виден коридор, где было весьма многолюдно.
– Так я почестей и не прошу, уважаемая. – Ответила я служанке, показывая на ребят. – Как вы, верно, сказали, я мать. И вон моя награда.
С застеленной покрывалом кровати, чтобы можно было её использовать как диван, поднялись мои дети, готовые меня сопровождать, если понадобится.
– Если вы хорошо себя чувствуете, то майриме просила вас прийти к ней. Главе охраны есть что сказать о произошедшем вчера, но без вас он отказывается говорить. – Сообщила она мне.
– Конечно, я пришла бы, даже если бы чувствовала себя гораздо хуже, чем сейчас. Ведите. – Ответила я.
– И вы даже не переоденетесь? – удивилась она.
Я посмотрела на себя, аккуратное платье с вырезом лодочкой и двойным рукавом. От плеча и почти до пола шел отрез ткани, создававший эффект ветра при любом движении. А второй рукав обтягивал руку до кистей. От бедер была юбка-шестиклинка в пол. При ходьбе приходилось эту юбку придерживать. Красивое и при этом не вычурное платье.
– Оно бордовое. – Подсказала Гульниза.
– И что? – отмахнулась я, направляясь к двери, за которой действительно оказалось очень многолюдно.
Слуги даже особо и не стеснялись, вглядываясь в меня. Видимо искали следы ожогов, которые к утру исчезли. Пока я шла по коридору до меня доносились возбуждённые шепотки. Обитатели гарема спорили, почему на мне нет следов тех страшных ожогов, что я получила вчера. Это врачебное искусство матушки Вали́ или проявилась моя кровь, ведь не зря же покупая меня, отвалили столько золотых. Может это прямое доказательство того, что у меня в роду действительно есть дочери огня, у которых с пламенем должны быть свои отношения. Или же и то, и другое. Ведь не зря же появившаяся несколько лет назад в гареме матушка Вали́ взяла меня под своё заботливое крылышко.
Чем ближе к покоям майриме, тем сильнее менялась обстановка вокруг. Ковры, вазы, слуги, спешащие по сотне поручений сразу, не иначе. Комната майриме была раза в три больше моей, но и народа здесь толпилось куда больше. Честно, я бы уже взбесилась, если бы в моей комнате постоянно был проходной двор.
Сама майриме с осанкой королевы, сидела на диване. Рядом с ней никто не сидел. Анаис и приближенные служанки с наложницами, из числа одаренных оманом, разместились на подушках, разложенных на ступеньках, ведущих к дивану. Я еле сдержала улыбку. Этакий трон, только с диваном. А майриме то молодец, умеет устроиться с комфортом.
На нижней ступеньке лежало несколько свободных подушек, вроде тех, на которых сидели остальные. Я встала в стороне.
– Ираидала, – показала мне рукой на эти подушки. – Присаживайся, не стоит напрягаться. Ты же только встала после вчерашнего.
– Спасибо, майриме. Мне проще стоять, чем присаживаться и потом вставать. – Вежливо ответила я. – Тем более, что я совсем не хочу занимать чьё-то место. Здесь же наверняка место Абилейны. Ей будет обидно по возвращению.
– Тогда может мы, наконец, выслушаем вас, глава охраны. – Обратилась майриме к Таргосу с ударением на его должности.
– Я рад, что лари Ираидала хорошо себя чувствует. И вчерашнее событие не причинило ей большего вреда. – Поклонился мне Таргос.
– Вы забываете, что у лари совсем другие обязанности, глава охраны. А не выполнять вашу работу! Ираидала, вчера это просто вопиющий случай. То, что во дворце, в гареме, в самой сокровенной части вдруг случается поджог, и спасать наследников приходится слабой лари, которая и сама меньше месяца назад была при смерти, это не находит у меня понимания. Но тем не менее. Ираидала, я знаю, что многие считают, что ты просто выполнила свой долг матери и лари. Но я считаю, что ты рисковала своей жизнью, и получила тяжёлые раны. Их все видели. – Майриме не скрывала своего гнева. – Я рада, что на этот раз нам не нужно выслушивать твою волю. Но раз ты получила раны, выполняя работу охраны, то мое решение таково. Возьми, здесь малая выплата. Одно твое содержание. Отчитываться за эти деньги перед моим сыном будет глава нашей дворцовой охраны.
Я смотрела на шкатулку, которую передали Фарли. Та открыла крышку, показывая всем, что внутри действительно деньги. Майриме встретила этот жест довольно блеснувшими глазами и улыбкой. Когда Фарли повернула шкатулку ко мне, она скосила взгляд на документ, прилагающийся к деньгам. Отлично!
– Я от всей души благодарю вас, майриме. – Присела в поклоне я, уже просчитывая в голове, как сильно продвинут строительство в гавани эти деньги.
Но я не заметила, что во время этого манёвра задрались рукава платья, показывая всем страшные на вид, но совершенно безболезненные на самом деле следы от ожогов.
– Пламя, Ираидала! – выдохнула майриме, глядя на мои руки с ужасом и омерзением. – Как ты стоишь?
– Они уже почти не беспокоят, майриме. – Ответила я, надеясь, что оману точно доложат об этих ожогах и их следах на моём теле. Может, его нежелание меня видеть только увеличится. – Фарли, не стоит держать такую тяжесть на весу. Поставь на пол.
– Эта выплата полностью обоснованна, поэтому я не думаю, что оман разгневается. – Начал говорить Таргос.– Я во главе отряда охраны вчера вечером отлучился из дворца. Об этом знала одна из невольниц, она прислуживала на общей кухне, и была среди тех, кто накрывал ранний ужин для охраны. Поэтому она была уверена, что её замысел увенчается успехом. Она взяла с кухни питьё для наследников и по пути добавила туда сонный отвар. То что она понесла питье наследникам ни у кого не вызвало подозрений, потому что она ещё совсем недавно прислуживала одной из наложниц из верхнего гарема. Дождавшись, когда наследники начнут засыпать, она разожгла камин в комнате наследника Барлика, выгребла горящие угли на ковёр и завязала двери комнат. Те же самые действия она повторила в комнатах и остальных детей.
– Тварь! – выдохнула я. – Наложница, которой она прислуживала, это Абилейна?
– Вы проницательны, лари. – Кивнул мне Таргос.
– Так это из-за тебя? Мстили тебе, а чуть не погубили моего сына? – вскочила со своего места Анаис, сжав кулаки. – Я запрещаю тебе, слышишь, запрещаю приближаться к моему сыну. Рискуй своими детьми! Майриме, я прошу разместить моего сына подальше от комнат детей этой...
– Вы забываетесь, лари Анаис. – Вдруг раздался голос Марса, вызвавший у всех удивление своим серьёзным и холодным тоном. – Вы не можете что-либо запрещать лари Ираидале, и тем более я не ваша собственность или игрушка, что бы распоряжаться мной. Вы недавно говорили, что отдали два года своей жизни, чтобы подарить мне жизнь, а теперь хотите жить спокойно. Вы давно самоустранились от участия в моей жизни. Факт моего рождения никто не отрицает, и вы дальше можете жить в статусе лари. Вам ничего не угрожает. Но разве вчера, рискуя собой, лари Ираидала не подарила мне жизнь, став тем самым мне такой же матерью по факту подаренной жизни, как и вы? Поэтому я сам решу с кем мне лучше. И с сегодняшнего дня, я при всех объявляю о том, что своей матерью считаю лари Ираидалу.
– Ираидала, ты принимаешь Марса, как своего сына сейчас и перед всеми? – с каким-то непонятным мне ожиданием спросила майриме.
Вот она вилка выбора. Соглашусь и навсегда запишу Анаис в свои личные враги. Откажусь, и навсегда потеряю доверие Марса. Никакие объяснения не помогут. И это отразится на его отношениях с моими детьми. Вот он мой единственный шанс навсегда загасить огонь войны между братьями, неважно, кто начнет пытаться их стравить. Я перевела взгляд на майриме и кивнула.
– Да, я принимаю. – Я посмотрела на Анаис, её взгляд наполнялся ненавистью.
– Но неужели она не опасалась, что всё это вскроется? – удивилась майриме.
– Ей уже нечего было опасаться. – Ответил Таргос. – Она давно ждала, что за ней придут. С того дня когда лари потребовала расследования по покушению на себя. Узнав, что охрана выезжает за ворота, она поняла и почти верно предположила, что мы знаем всё. Может за исключением некоторых подробностей. Установив, что яд, которым отравили лари Ираидала, используется наложницами, чтобы не забеременеть, и что лекари дворца такого средства никому и никогда не дали бы, мы задумались. Это противоречит причине появления гарема как такового. Мы искали в двух направлениях, кто влил яд в кувшин с напитком для лари, и кто получил его от кого-то из-за стены. Знахарка, которая приносила это средство, тоже понимала, что ей не благодарности выносить будут, если узнают о её роли в отсутствии беременностей у наложниц. И скрывалась. В ходе расследования, мы выяснили, что отраву во дворец пронесла лари Анаис. Но мы уже вычислили на тот момент всех слуг, кто касались того злосчастного кувшина с напитком. И служанок лари Анаис среди них не было. Лари долго отпиралась, но потом призналась, что помогала одной из фавориток омана. И всё стало понятнее, потому что слуги сразу трёх таких наложниц в нашем списке были. Привезли мы и ту знахарку. Испугавшись, что её раскрыли, невольница решила напоследок отомстить лари Ираидале, лишив её статуса лари. Пока тушили пожар, пока разбирались со всей неразберихой, мы упустили время. Служанка к тому времени успела прервать свой путь и избежать наказания. Но она оставила записку со словами «это моя месть, став обычной, никому не нужной наложницей, ты вспомнишь о своем месте».
– Какой ужас! – прижала пальцы к губам майриме.– Но зачем это было Абилейне?
– Как она призналась, она опасалась, того что лари Ираидала снова забеременеет. Ведь она всегда пользовалась своим правом "ночи лари", каждый месяц. И лари была единственной, кто не смотря на нескрываемый страх перед беременностью, не принимала отвара этой травы. – Объяснил Таргос. – Когда на утро она узнала, что лари, оказывается, уже была беременна, она начала придумывать, как выкрутиться. И когда лари Ираидала потребовала выполнения своей воли, Абилейна решилась затеять ссору с лари. Она собиралась поцарапать лицо лари Ираидале до такой степени, чтобы пошла кровь. Для этого она даже свои ногти смазала особым составом, который испаряется через некоторое время, но всё время, пока не испарилось, оно не позволяет остановить кровь. Абилейна должна была удержать служанок госпожи, выставив лари виновной. А её служанка, должна была повести лари, якобы оказывать помощь и толкнуть её на лестнице.
– Помогать собиралась та же служанка? – тихо спросила я.
– Да, лари. – Сказал мне глава охраны.
– И за что она меня так ненавидела? – вопрос был скорее риторическим, но Таргос ответил.
– Абилейна сказала, что эту служанку купили вместе с вами, у одних работорговцев. И она ненавидела вас ещё тогда. – В его голосе послышалось участие. – Две недели отпущенные наложнице Абилейна на осознание вины и принятие наказания уже начали свой отсчёт. Как только истечёт положенный законом срок, наказание будет исполнено.
– Благодарю, Таргос. – Майриме, я хотела бы вернуться к себе.
– Иди, конечно. И выздоравливай. – Отпустила меня Майриме.
За что меня ненавидела служанка, которую я даже не помнила? Какая тонкая грань отделяла меня от смерти буквально пару дней назад? Но эти тяжёлые мысли исчезли, стоило в мои ладони скользнуть детским ладошкам. Оно того стоило. Я справлюсь. Должна справиться, потому что мне есть за кого биться.
В комнате нас ждал сюрприз. Рядом с матушкой Вали́ стоял высокий и грузный мужчина.
– Доброго дня, лари. – Начал он с поклона. – Я старший повар Омар, слышал, вы вчера в бреду просили курочку в сметане и с чесноком. Вот! Сам сходил купить на рынок, сам готовил, ни на секунду не отходил и принёс сам. Никто ничего не подсыпал. Соль, перец и чеснок сам пробовал.
– О, дядюшка Омар! А ваши булочки сегодня будут? – довольно потирал руки Марс, чуть ли не облизываясь.
– Будут, господин! Разве я мог забыть о том, как вы любите булочки с луком? – рассмеялся повар.
– Спасибо, дядюшка Омар, за заботу и внимание. – Улыбнулась я ему.
– Да, ничего, лари... Вы... Вы поправляйтесь! – от чего-то смутившийся повар быстро ушёл.
А вот я стояла и не знала как поступить. Я не хотела обижать подозрениями человека, потратившего столько сил и времени на то, чтобы позаботиться обо мне и выполнить каприз, высказанный в бреду, когда я и сама не понимала, что происходит вокруг.
– Ну, потешь моё старческое любопытство! Кого сегодня во враги записала? – улыбалась матушка Вали́.
– Да вы наверняка же уже всё знаете. – Предположила я.
– Конечно. Анаис из тех гадюк, что жалят только исподтишка. Ей легко управлять, сама она может громко кричать, но на самом деле трусливая и слишком себя любит. – Усмехнулась матушка. – Вот держи. Если поднесёшь к еде или питью и почувствуешь тепло, то брать не стоит. Если камни останутся холодными, то опасности нет.
– Что это? – удивилась я, разглядывая пластины ярко-алого цвета на плетёном шнурке.
– Ныряльщики и охотники давно заметили, что если пластины из раковин обережника нагреваются, значит, какая-то отрава рядом. Этот моллюск питается водорослями, а среди них есть и ядовитые.– Улыбнулась матушка. – Если спросят, скажешь подарок из кварталов. Никто и не удивится.
– Да? Ну, тогда давайте кушать! – предложила я, после того как провела браслетом над едой. – Спасибо, матушка. Вы снова меня спасаете!
– Конечно! Столько тем для разговоров! Где я найду ещё одно такое ходящее бедствие? – рассмеялась целительница
