Текст книги "Пробудившая пламя (СИ)"
Автор книги: Кира Вайнир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)
Обманный ход, разворот, свой клинок пропускаю у земли, почти растянувшись в полушпагате змеиного броска, заставляя её уйти назад. Единственный шанс избежать поражения. перевернуться, сделав сальто назад. На это мой расчёт. Подсечка и едва приземлившаяся на ноги Далли падает на колени. Я замираю.
Пульс срывается в барабанную дробь, тело ошпаривает кипятком от прокатившегося по телу желания. Я напряжен, каждая мышца. как струна, мой клинок в сантиметре от кожи её груди. Самая ценная добыча, самый дорогой трофей. У моих ног. Изогнувшись крутой дугой и удерживаясь от падения только за счёт напрягшихся бёдер, не скрывая вызова в сверкающих глазах, она уверенно держит направленный остриём в моё горло клинок.
Рёв зверя в моей душе слышат, наверное, сами небеса. Гордый, ликующий, полный призыва. Не самка. Пара. Та, с появлением которой исчезают все остальные, рассыпаются прахом, смываются штормовой волной. Та, ради которой завоевываются страны и создаются империи. Истинная, настоящая, моя.
Отступаю на шаг, признавая, что из такого положения иного выхода нет. Наблюдаю, как быстро поднимается Далли. Изящная, грациозная и смертоносная. Не рабыня. Равная, необходимая.
Она начинает двигаться в одну сторону, но вдруг резко наклоняется в другую. Я ловлю её свободной рукой и притягиваю к себе, заставляя прижаться к себе всем телом.
– Вы допустили ошибку... – шепчу ей в полураскрытые губы, легко сжимая ладонь, обхватывающую её шею, чуть ниже затылка.
– Вряд ли. – Выдыхает она, и я чувствую холод клинка упирающегося мне в бок, точно в оставшийся след от удара северного князя. – Меня мало интересует, насколько правильно я выполнила приём. Мне нет дела до красоты поединка. Моя цель убить любого, кто осмелится угрожать мне или моим близким.
Пока она говорит, её клинок переместился к моему горлу. Опускаю удерживающую её руку, медленно проводя ладонью вдоль позвоночника. Единственная ласка, которую могу сейчас себе позволить.
Далли опускает оружие и отходит. Тренировка закончена. Она накидывает на себя лежащее в стороне платье-халат. Ярко алое, украшенное по краю широких рукавов и подола объёмной вышивкой в виде танцующих журавлей. Подарок Малис, который она преподнесла матери по возвращению Ираидалы из столицы. Длинная юбка совсем не мешает моей лари стремительно передвигаться по Карнаку, весенней грозой проноситься по улицам и пристани. Высокие боковые разрезы позволяют ей ездить верхом, просто взлетая в седло.
– Ираидала, я хотел бы обсудить возвращение в столицу. – Напоминаю ей.
– Я помню. Я предупредила детей, и сейчас мы заканчиваем необходимые дела. Чтобы во время нашего отсутствия не приходилось переживать по этим вопросам. – Отвечает спокойно, но я вижу, что настроение у неё испортилось.
Отступаю, не давлю, не заставляю обсуждать неприятную тему. Провожаю взглядом затянутую в алое платье фигуру.
Весь оставшийся день мыслями вновь и вновь возвращаюсь к утренней тренировке. И даже сортировка и разделка огромных рыбин под комментарии старухи Шарги не смогли стереть улыбку и моё чувство предвкушения.
Утром следующего дня, ещё проходя скальный коридор, ведущий к дому Ираидалы, я услышал звон клинков. Довольная улыбка расползлась сама по себе, от одних только воспоминаний о вчерашнем утре и совместной тренировке с моей лари. Её глаза, полыхавшие зелёным пламенем от азарта схватки, грудь, рвущаяся из оков плотной ткани от частого дыхания и голос, звенящий холодом закованных в ледяной панцирь горных вершин.
– Мне нет дела до красоты поединка, оман. Моя цель убить любого, кто осмелится угрожать моим близким. – В её взгляде ни грамма притворства, в нем только вера в собственные слова и клинок, что упирается своим остриём уже мне в горло.
Я не видел её всего лишь чуть больше года, а узнать не мог. Этой Ираидале не было до меня никакого дела, намек на то, что она по-прежнему моя наложница её оскорбил, слова о приглашении в мою комнату она расценила, как угрозу.
Она словно воды горного потока, смотреть издали можно, а удержать в руках нет. Моя лари, которая раньше провожала взглядом каждый мой шаг, ловила каждый мой взгляд, теперь была уверена, что я не стою её внимания. И дело было не в обиде на мою холодность, или в недопонимании, из-за которого она долгое время была лишена всего. И даже не в ревности, нахалка сама предложила мне посещать бордель, вместо содержания дорогостоящего гарема! Просто...
Словно тихие разговоры слуг были правдой, словно действительно, той ночью пламя в её сердце угасло.
Только вот я не собираюсь с этим соглашаться! Раз уж она полюбила один раз, полюбит снова. И её утренние тренировки мне только на руку! Каждое скольжение её гибкого тела, каждое прикосновение в поединке будет напоминать ей о том, как она горела в моих руках. Вот она та ниточка, по которой она вернётся обратно!
Последний каменный выступ, как только я заверну за него, то увижу горную долину, где поселилась моя непокорная лари. И её саму. Всю ночь её образ пытался ускользнуть из моих мыслей. Я еле дождался утра...
Файрид! Вечно вьëтся рядом с моей женщиной и моими детьми. Он близкий круг, ему простили даже обман, он желанный гость в её доме! И сейчас он занял мое место в этом поединке с Ираидалой. Иду и готов сжечь его одним только взглядом.
Он начал поворачиваться, раскрыв крылья. Я знал этот приём, сейчас он на силе крыльев оттолкнëтся, и его противник кубарем покатится по земле, обдирая руки и ноги. Да он обезумел? Это не вечный соперник-брат, это хрупкая девушка!
Но нет, он не просто толкнул Ираидалу, он прижал её к себе и впился в её губы.
Не помня себя от ярости, я налетел на брата и отшвырнул его от Ираидалы. Бешенство лишило разум права голоса. Никогда в жизни я не бил брата с такой силой и ненавистью. Он тоже себя не ограничивал.
– Спасибо, братец, я целый год этого ждал! – рычит Файрид, вбивая свой кулак мне в челюсть.
– Хватит! – слышу резкий окрик Ираидалы и чувствую, как нас с братом окатывает ледяной водой. – Угомонитесь. Вы что тут оба устроили? Дираф?
– Я просто хотел понять, что я к тебе чувствую! – улыбается брат
– Понял? Или самой добавить? – злится Ираидала.
– Вот значит, как он тебя тренирует? Ты поэтому так резко охладела? – срываюсь на неё я.
– А я, что, похожа на идиотку, которая от одного козла не успела избавиться, а торопится второго завести? – кричит в ответ она. – Убирайтесь отсюда! Оба.
Файрид молча уходит, хоть и улыбается, гадёныш. Но спорить с Ираидалой и доказывать ей что-то сейчас, не решается. А я иду к дому и сажусь у крыльца. Чувствую, как от виска по щеке стекает кровь, губы тоже разбиты.
Сорвался идиот, ревность свою в узде не удержал. Ведь сам же разговаривал с братом, сам всё видел, а обвинил её. Хотелось сейчас, как горному коту, свернуться кольцом вокруг Далли и лежать так, пока не успокоюсь. Пока мысль, что она может выбрать другого, не испарится, не исчезнет!
– Два драчливых петуха! – слышу её голос. – Подними голову, дай я осмотрю лицо.
Не споря, подставляюсь под её руки и прикрываю глаза, чтобы не выдать себя. Она промывает каждую рану, смывает кровь. И в этот момент я жалею, что уворачивался от ударов брата.
– Далли, прости... – начинаю я. – Ты моя! Я могу ждать, но не в состоянии стерпеть другого рядом с тобой.
– Какого ещё другого? Вы с чего взяли, что я игрушка, которую можно с азартом вырывать друг у друга, попутно избивая соперника от души? Я когда дала повод считать, что позволю подобное или мне это нравится? – возмущается она и отходит к реке, чтобы сменить воду.
Её гронх о чём-то предупреждает меня, но мне уже всё равно, все демоны из души рвутся к ней, к той кого признали своей госпожой. Иду следом, Далли словно почувствовав, что что-то изменилось, выпрямляется, забыв про глубокую чашу, в которую набирала воду, и оборачивается. Обхватываю ладонями её талию.
– Ты не игрушка, ты драгоценность, ради которой я готов развязать любую войну! Сразиться с любым соперником! Ты та, ради обладания которой, решишься на всё. – Не говорю, а рычу я, зверея в считанные секунды.
Больше не сдерживая себя, впиваюсь в такие манящие губы, пью её вскрик и пьянею в момент. Мир скрывается за пеленой страсти и желания, сжимаю её тело, дурманящее своей близостью...
И чувствую дикую боль. Каменею, боюсь от неожиданности сжать Далли так, что причиню ей боль. Она тоже почувствовала моё напряжение, осторожно и медленно выглядывает из-за моего плеча, смотрит и начинает смеяться.
Её гронх, поняв, что я на него не реагирую, укусил меня. Вцепился клыками в задницу и пару раз рванул. Кровь заливает ногу, а я, хоть и сжал зубы, отвести взгляд от Далли не могу. Она присела на выступающий корень дерева, потому что стоять не могла, и смеялась.
Громко, звонко и искренне. А я замер. Её глаза наливались синью! Гронх, чувствуя состояние хозяйки, с недоумением на морде посмотрел на неё, потом с сомнением на вторую сторону моего зада.
– Даже и не думай! – процедил я гронху.
– Оман... Берс, – сквозь смех пытается произнести Ираидала. – Боюсь, вам придётся возвращаться в столицу морем. Как же вы теперь в седло... С такой... Травмой!
И снова заливается до слёз.
Глава 37.
Оман Берс Марид Нави.
– Пойдём в дом, – утирает слёзы, выступившие от смеха, Ираидала. – Я помогу тебе лечь и схожу за Рагни. Сама я могу сделать только компресс, ну или промыть рану.
– Нет, никаких Рагни. Не стоит беспокоиться. У бессмертных есть штатный лекарь. Он привык справляться с любыми ранениями, даже от зубов гронха. – Ухмыльнулся я. – Правда, не думаю, что он сталкивался с ранениями в таких местах.
– Давай хоть провожу, а то всех встречных будешь пугать окровавленным... Окровавленными штанами. – И хоть в её голосе ещё звучит смех, глаза снова становятся зелёными.
Медленно и с трудом, но я добрался до военного городка бессмертных почти на границах с Карнаком. Как мне объяснила по дороге Ираидала, там первоначально размещался тот самый лагерь, в котором она и дети жили, пока не построили их дом.
Я старался не подавать виду, что боль в разорванной мышце становится сильнее, только обмануть Ираидалу всё равно не получилось. Тревожное напряжение отражалось в её глазах, и разговор почти превратился в щебетание. А когда она увидела спешащего к нам на встречу лекаря, которого видимо, известили бессмертные, она не скрываясь, облегчённо выдохнула.
– Это где ж вы так неаккуратно присели? – с каким-то даже восхищением поинтересовался лекарь, нанося обезболивающую кашицу из своих трав. – Придётся зашивать. Швов пятнадцать точно будет.
– Я не думал, что прежде, чем поцеловать собственную лари, я должен спрашивать разрешения! – отшутился я, принимая попытки лекаря отвлечь меня от его действий.
– Ну, если у лари имеется гронх, то разрешение не помешает, или стоит прикрывать тылы. – Говорит он.
– Не ожидал от такого благородного полудемона подлого нападения со спины! – повернул голову в сторону Шторма.
Тот поднял свою лобастую башку с мощных лап и посмотрел на меня с таким недоуменным выражением, мол, сам-то понимаешь, что несёшь?
Швов пришлось накладывать восемнадцать. И стало понятно, что в ближайшие две недели сесть в седло мне не удастся.
– Если так... То у нас послезавтра отходят несколько кораблей с товаром. Их будут сопровождать военные корабли. Может, тебе отправиться с ними? – тут же предложила Ираидала.
– Чтоб через месяц возвращаться обратно? – приподнимаюсь я.
– Я и дети выезжаем как, и планировалось, через неделю. Мы выполняем все наши договорённости, оман! – сразу же появился официальный тон в её голосе. – Надеюсь, что и с возвращением в Геликарнак проблем не возникнет!
Я хотел ей сказать, что если она через три месяца захочет вернуться, мы вернёмся сюда, но не стал. Настроение у Ираидалы заметно испортилось, а в такие моменты любые намеки на её принадлежность мне, выводили её из себя.
В итоге я уступил. Отступил, чтобы сохранить уже достигнутые преимущества.
К моменту возвращения в столицу, я уже хоть и прихрамывал, но спокойно передвигался. Пока отлеживался в каюте, пришёл к неожиданному выводу, что даже лучше, что я вернусь раньше, у меня будет почти две недели на то, чтобы всё подготовить к приезду лари и наследников.
Именно в дороге меня осенило, что, а возвращаться собственно куда? Детские комнаты не восстановлены ещё после пожара, жить как раньше в комнате Далли? Да я ей самой этого не позволю. Мало того, что эта комната почти на территории слуг, что само по себе уже намек на неуважение к моей женщине! Так там и условия такие, что слуги лучше живут!
Поселить Ираидалу в своих покоях идея, конечно, хорошая, но пока рано. Не готова она, не хочет, обижена. И это для меня такой шаг просто демонстрация моего отношения и значимости Ираидалы для меня. Для неё это принуждение, давление и попытка лишить свободы. Значит в любом случае, ей нужны отдельные покои, но близко от меня.
Эти условия я и озвучил смотрителю гарема, уж он-то знать, где и какие покои, должен лучше всех.
– По расположению лучше всего подходят покои, которые расположены сразу под Вашими, господин. – Ответил, ненадолго задумавшись, смотритель. – Но они давно не жилые и их нужно отделывать заново. Там пять комнат, так что можно разместить и лари, и детей, если они пожелают жить вместе, как это было после пожара. А служанки госпожи в общей комнате. Но они могут не подойти из-за соседства.
– А что не так с соседством? – напрягся я, вспоминая расположение покоев.
– В том-то и дело, что никакого. От остальных покоев верхнего гарема они отделены парадной дворцовой лестницей, напротив зал славы рода Марид Нави, хранилище казны и лестница к вашим покоям. – Перечислял смотритель. – А дальше по коридору купальни и проход в угловую башню. Там два верхних этажа это дворцовая библиотека, а нижние это прачечные и гладильные. А между ними обширные покои, в которых до того, как был построен новый дворец на горе, жил император. Они закрыты печатью, но насколько я слышал, там даже напольные плиты переломаны. То есть, получится, что вы поселили лари и наследников отдельно ото всех и чуть ли не в хранилище казны!
– Отлично! Даже специально я лучше бы не придумал. Печать с покоев я сниму, посмотрим, что там за бедствие пронеслось. Покои там должны быть не маленькие, из нескольких комнат, и находятся рядом с теми, где будет жить лари Ираидала. Я правильно понимаю? – уточнил на всякий случай.
– Да, господин. Даже балконы расположены рядом, между перилами метра полтора всего. Башня, в которой расположены те покои, выступает вперёд, и из-за этого стены образуют внутренний угол. Вот на одной стороне этого угла балкон покоев лари, а на другой балкон тех покоев, о которых мы говорим. – Подробно описал мне смотритель.
Я задумался, времени остается не так, чтобы много. За две недели могут и не успеть всё сразу.
– Значит, ремонтируете и те покои, и покои лари. Но нужно начать с тех, где поселятся по возвращению госпожа Ираидала и наследники. А сейчас пойдём, откроем покои в башне. – Направился я по коридору в башню.
– А из бывших покоев лари снова сделать кабинет счетовода или можно отдать под бельевую? – спросил смотритель на ходу.
– А там был кабинет? – пытался я ухватить мысль, мелькнувшую в голове.
– Да, там раньше сидел счетовод, отвечающий за подсчёт расходов гарема, потом его перевели в казначейство, а в комнату поселили госпожу Ираидалу, после того, как она перестала кормить наследников. Говорят, лари понравился вид из окна. – Охотно вспомнил, всё что знал, смотритель.
– Вот значит как... Вот и оставьте эту комнату лари, надо сделать ей там её кабинет. В конце концов, работы ей предстоит много. Так что ей понадобится место, где она спокойно сможет всеми этими делами заниматься. – Такое решение показалось мне правильным.
Печати снялись быстро, словно только и ждали, когда я это сделаю. Сюда я переселю детей, как только закончатся ремонтные работы. Четыре комнаты с небольшими гардеробными выходили в одну большую общую комнату, из которой был выход на широченный балкон. Места должно хватить и детям, и их гронхам.
Одна комната будет свободна. Но может, когда-нибудь Далли подарит мне ещё одного ребёнка. Дитя примирения, знак своего прощения.
– А в каких цветах отделывать покои госпожи? – вдруг задал мне вопрос смотритель. – Какие цветы поставить в покоях?
Вот тут и проявилась проблема, я не знал, какие цвета нравятся Ираидале. Её слова о том, что красный ей идёт, я расценивал, как сказанные ради защиты себя от насмешек. Да и цветы...
– Пока займитесь ремонтом, а как только дойдёте до отделки, я распоряжусь. – Ответил, понимая, что смотритель понял, что я ни хребта не знаю о том, что нравится Ираидале. – Времени у вас мало, а всё должно быть готово, так что начинайте прямо сейчас.
Смотритель поклонился и ушёл отдавать необходимые распоряжения. Я решил ещё раз посмотреть на прежние покои Далли, может, хоть там найду подсказку.
Я завернул за угол в коридоре, когда меня накрыло воспоминание. В тот раз, когда Далли спорхнула мне в руки в день моего возвращения с рубежей, на утро я сам повёл её, чтобы она сама выбрала себе ткани на платье. Пока она рассматривала нежно-голубой шёлк, я заметил ярко-зелёный атлас и предложил ей, а она шарахнулась в сторону.
Она не смогла объяснить почему, но её этот цвет пугал. Просто интуитивно она старалась держаться от него подальше. Мятные, светло-салатовые оттенки ничего подобного не вызывали, а вот именно от ярко-зелёного были такие ощущения. Значит, этого цвета быть в покоях не должно. Уже легче.
– Видел, какое лицо стало у омана? – донёсся до меня тихий голос одного из бессмертных, стоящих на карауле у дверей коридора, ведущего к хранилищу казны.
– Да уж... Смотритель нашёл, что спросить. Какие цветы! – бессмертные видимо решили, что я уже ушёл, и поблизости никого нет, поэтому позволили себе тихо переговариваться. – Весь дворец, до последней наложницы, в курсе, что наша лари любит каргиз, один оман не в курсе!
Точно! Каргиз! Цветы, из-за которых Далли так расстроилась в день родов! Вспомнил, как нежно она прикасалась пальчиками к лепесткам... А ведь именно каргизом она украсила фонтаны и площадь памяти.
Развернулся и направился прямо в хранилище. Правда, притормозил возле бессмертных, по правилам выкрикнувших моё имя на весь коридор.
– Могли бы и сразу подсказать. Хотя бы из мужской солидарности. – Сказал им, проходя мимо.
Возвращаясь, встретил идущих мне на встречу Таргоса и старшего Гарида. Узнав о моём возвращении, они поспешили с докладами и сообщением, что мой казначей прислал весть, что через неделю-две вернётся во дворец.
– Если ничего срочного не случилось, то доклады выслушаю позже. – Обратился я к ним после взаимных приветствий. – Таргос, отнеси, пожалуйста, эту шкатулку с рубинами в мои покои.
– Столько камней, парадную сбрую для коня решил сделать? – поинтересовался молочный брат.
– С ума сошёл? – представил я такую сбрую. – Нет, это на подарок Ираидале. Собственно из-за Ираидалы у меня к вам разговор старший Гарид.
Мы прошли обратно, слуги, спешившие к тем, кто пока заведовал расходами дворца, остались ждать в коридоре, в помещениях хранилища мы были одни.
– О чём вы хотели со мной поговорить, оман? – тут же перешёл к разговору старший.
– Скажите, вот вы мне подсказали, что лучшего строителя, чем Масул, мне можно и не искать. А не знаете ли вы заодно и художника, чтоб лучше не найти? – наблюдал я за выражением крайнего недоумения на лице старшего. – Объясню более подробно. Мне нужно, чтобы этот мастер расписал стены комнаты ветвями цветущего каргиза, да так, чтобы не сразу было понятно, что это нарисовано.
– Вот оно что. Это вам к братьям Альдиву и Рангону. Так нарисуют, что сами не сразу отличите. – Улыбнулся старший.
– И где мне их искать? – довольно потираю руки я.
– Могу сам их к вам прислать, как только вернусь в квартал. – Предложил старший.
– Отлично! – хоть что-то решается быстро и без проблем.
Со следующего дня закипела работа. Выкинули почти всю мебель из комнаты Далли, я велел оставить только её секретер. Его реставрировали мастера из красного квартала. Они же делали и всю мебель.
Художники, ползающие по стенам, напоминали каких-то пауков. Узнав, для кого они расписывают покои, они заметно оживились.
Пройдясь по саду, я обнаружил странную закономерность, кустов каргиза в саду было по пальцам пересчитать. А ведь он цветёт почти круглый год, и хорошо растёт в наших местах. На вопрос, почему это так, старший садовник сначала замялся, а потом признался.
– Не даю я ему особенно-то расти! Несколько кустов есть и хватит. А то опять, полюбится какое место лари, а какая-нибудь гадюка напакостничает, чтоб лари, значит, задеть! Я ж после того случая сам почти весь каргиз и выкорчевал, чтоб больше ни у кого таких желаний не возникало. – Решительно высказался пожилой слуга. – Эти-то кусты, и то иной раз смотришь, все ветки поломали, злыдни! Да я иду и новый куст пересаживаю. Смотрю, лари остановится, повосхищается и дальше идёт. Тоже старается внимания не привлекать к этим цветам.
– А откуда куст пересаживаете? – заинтересовался я.
– Так из горшков и высаживаю. За моим домом стоят. А там впереди конюшня, так что и запаха не слышно, и кадки с цветами за домом не видно. – Пояснил он мне свою хитрость.
– Каргиз в горшках... И хорошо растёт? Не болеет? – сразу спросил я, уже представляя, что с этим можно сделать.
– Чего бы ему болеть? – удивился садовник.
– А вот если попрошу у вас несколько таких кустов в горшках и выставлю лари на балкон? – уточняю, надеясь на хорошие новости.
– Да ничего ему не будет. Вот в комнатах нет, стоять на будет, в раз осыплется. А на балконе за милу душу. – Заверил меня слуга.
По дороге обратно во дворец я натолкнулся на мать.
– Оман, – присела она в приветствии.
– Майриме. – Кивнул ей я. – Рад видеть вас в добром здравии.
– Так рад, что почти неделя прошла с твоего возвращения, а ты не нашёл времени для меня. – С обидой произнесла она.
– После всего того, что вскрылось после моего прошлого возвращения в столицу, желания вас видеть у меня не осталось. – Честно отвечаю я, давая понять, что ничего так просто забыто, не будет.
– Ну, что мне теперь сделать? Встать на колени перед твоей наложницей? Всё, что я делала, я делала ради тебя! Ограждая от зависимости от этой наложницы! – мать говорит громко, с какой-то злостью в голосе. И хоть она пытается её замаскировать слезами, я отчётливо эту злость слышу. – Моё наказание в нижнем гареме на семь недель, назначенное тобой, закончилось. Всего семь недель, как ты вернулся с рубежей. Но тебя не узнать! Где тот правитель, что мог выгнать обнаглевшую наложницу, пообещав отрубить ей ноги, если она осмелится переступить порог его дворца? Где тот мужчина, который никогда не плясал под дудку любой из красавиц гарема? Мой сын, носится, как ошпаренный, готовясь к приезду обычной рабыни, надеясь заслужить её милость? Думала ли я когда-нибудь, что доживу до этого! Ты совсем забыл о гордости, о том, что ты правитель, ты хозяин и господин, и достаточно просто твоего слова! Ты при всех называешь рабыню госпожой. Ещё осталось выйти на торговую площадь и при всех объявить, что она твоя хозяйка! Да ты ковриком готов расстелиться у неё под ногами...
– Точно! Ковёр. – Перебил я мать. – И спасибо, что напомнили об очередной сказанной мною гадости. А то я уже и забыл про это.
Уже почти завернув, я краям глаза заметил, что мать стоит, сжав кулаки, и её лицо искажено от злобы и ненависти. Даже обернулся, но нет, мать прикрыла глаза и поднимает руку к виску. Показалось.
Я уже считал дни, до прибытия Далли и детей, её покои тоже были готовы, когда примчался гонец с рубежей.
Северяне пришли под стены крепости, но не нападали. Их князь передал мне письмо с предложением выйти на разговор. Предложение, от которого я не мог отказаться. Князь Ярый ждал меня у стен Галхура, и максимум, что я мог, это отложить свой отъезд на пару дней.
Приказал подготовить конный отряд, чтобы отправиться в любой момент, и ждал. Я понимал, что если в ближайшие два дня Ираидала и дети не вернутся в столицу, встречать их будут без меня. Смотритель гарема на этот случай получил десятки указаний, которые, наверное, уже мог пересказать наизусть. Приказы были отданы и Таргосу, и только-только вернувшемуся казначею.
Наступил второй и последний день, когда я мог ожидать возвращения своей лари, чтобы встретить её самому. Я уже даже перестал надеяться и облачался в дорогу, когда в двери моих покоев постучал бессмертный.
– Гонец, оман. Отряд из Геликарнака пересёк границы города! – передал он мне.
– Успели! – выдохнул я.
Видно гонец отправился во дворец, когда Ираидала была уже в городе, потому что я спускался по парадной лестнице, а их кони уже останавливались на площади перед дворцом.
Далли в знакомом мне костюме шла нахмурившись, видимо дворец у неё никаких добрых чувств не вызывал. По бокам от неё шли Марс и Барлик, спину прикрывала Малис. Рядом шли гронхи, усиливая этот бойцовый клин.
Любому, кто сейчас бы посмотрел на детей, было бы понятно их отношение ко всему окружающему без слов. Они не возвращались в родной дом, или дом их отца. Они шли в место, которое было опасным и неприятным для их матери. И возвращались в мой дворец не беспомощные дети, а хищники, молодые львы. Красноречивые взгляды, которыми они окидывали всё вокруг, изучая местность, были явным предупреждением любому, кто осмелился бы приблизиться с недобрыми намерениями.
Я быстро спустился и успел к тому моменту, когда они поднялись на верхнюю площадку у центральных дверей.
– Оман. – Почти синхронно склонившиеся головы и один почти дружеский оскал от Шторма.
– Рад, что смог встретить вас сам. – Не скрываю от них необходимости уехать. – Мне необходимо отправится на рубежи. Северный князь впервые готов к переговорам с империей, упускать такого шанса просто нельзя.
– Это точно не ловушка? – хмурится моя лари.
– Нет. Северяне слишком преданы войне, чтобы пачкать искусство воевать подлостью. – Заверил я их. – Далли, я рад, что увидел тебя перед отъездом. Надеюсь, этот букет напомнит обо мне, пока я буду отсутствовать. Они не завянут.
– Но, каркиз... Это что, из камней? – я вижу, как удивлённо распахиваются её глаза. Не зря я столько времени прокорпел над этими веточками из тонкой золотой нити и рубинов, добиваясь сходства с настоящими цветами.
– Примешь их? – не могу сдержать улыбки, когда она как-то неуверенно и растерянно кивает.
Подхватываю её на руки и переношу через этот долбаный порог дворца! Ставлю её на ступеньки парадной лестницы и целую в висок под предупреждающий рык гронха.
– Лари, вы оказали честь этому дворцу, согласившись исполнить мою просьбу и вернуться сюда! Я вернусь, как можно скорее. – Последнюю фразу прошептал ей на ушко.
Впервые на моей памяти, я уезжал из дворца на рубежи с улыбкой.
