Текст книги "Пробудившая пламя (СИ)"

Автор книги: Кира Вайнир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

– Кто-то знает о том, что вы сохранили сок? – спросил Таргос.

– Что ты, милый? Я же ещё жива. Пойдём, покажу, где спрятала. – Она встала, и в сопровождении Таргоса и двух его спутников зашла в гардеробную. Откуда вышла пару минут спустя. У идущего за ней Таргоса, в руках был тот самый кувшин.

– Мы не будем вас дольше беспокоить, госпожа. Если понадобиться я предупрежу вас о встрече и задам возникшие вопросы. Но сейчас, как мне кажется, осталось только найти, кто и кому передавал этот кувшин. – Сказал он мне.

Я проводила его и спутников до дверей, с удивлением обнаружив толпу слуг рядом со своей комнатой. Кажется про кувшин, и то, что яд в нём сохранился, через час уже знали даже мыши в подвале дворца.

Желающие сказать мне гадость или понасмешничать разом пропали. Никто даже ни разу не высмеял мои утренние занятия с детьми.

На встречу со мной строитель пришёл не один. С ним пришли и старшие тех районов города, где располагались площади.

– Госпожа, поймите, сейчас плохо, но хоть порядок. А разворотите вы две площади, а деньги на доделки где брать? И будет плохо, но ещё и бардак. – Опасались они.

– Вы ведь в курсе, что недавно на меня было совершенно покушение? За это, как мне сказали, упущение, мне выплатили своеобразную компенсацию в шестьсот монет. Именно на эти деньги и будут возводиться фонтаны.– Хотела я их успокоить, но они только смотрели на меня с непонятным выражением на лицах.

– То есть вы на фонтаны свои смертные пускаете? – тихо спросил один из них.

– Пусть хоть на дело пойдут. – Ответила я, внимательно просматривая сметы.

Работы на площадях начались в тот же день. А вечером Фарли и Гульниза начали раскройку подаренного майриме бархата под мои задумки.

Мир огня.

Империя Тер-ли-Осан.

Мертихаят. Столица империи.

Полигон бессмертных.

– Зачем ты связался со всем этим, Азуф? – спросил меня старый друг, переживший как и я, множество боёв.

– А ты не понимаешь? – мы стояли на небольшом холме, с которого отлично было видно тренировочный полигон, на котором сейчас занималась лари Ираидала со своими детьми. Упрямая!

– Нет. Не понимаю я эту дурь. Чего ради возиться с бабой и двумя сопляками, которые никакого отношения к корпусу не имеют, и иметь никогда не будут.– Высказал мне друг.

– Алир, ты хороший воин, но не можешь смотреть даже на шаг вперёд. Поэтому я мастер, а ты старшина. – Вздохнул я. – Первый наследник распустил гарем, поисками лари не занимается. А наш император уже стар. Сколько ему ещё осталось? Двадцать лет, самое большее. А у омана два крылатых мальца. Старший сидит безвылазно в комнате, часто болеет. Какова вероятность, что Барлик останется единственным наследником? А потом потеснит на троне и отца?

– Наследником, чьим наставником был мастер бессмертных... – начало доходить до Алира.

– Именно. Бессмертные и так у него в кумирах и примерах для подражания ходят, а после того, как мы протянули руку помощи ему, его сестре и матери, и подавно. – Улыбнулся я, видя, как упавший с бревна будущий наследник вытер пот рукавом и снова упорно лез на бревно. – Его мать, содержит несколько кверхов, строит фонтаны в городе на свои деньги, спасая жителей и торговцев от жары. Пройдёт пару лет, и она будет любимицей народа. А её сын и дочь станут приемниками этой народной любви. Кого захотят видеть на троне? Похотливого козла, который только и может, что воевать да увеличивать свой гарем или сына лари, что стала обережным пламенем, для тех бессмертных, кто не может позаботиться о себе, той лари, что отдала последние деньги на фонтаны, что будут поить весь центр города? А этот мальчик уже сейчас по духу наш, бессмертный! Мы просто воспитаем из него воина в традициях корпуса. И сестра, за руку которой через десять лет начнутся серьёзные споры, получившая в защиту наше мастерство. Принимая их в ученики, мы намертво связываем себя с будущим престолом империи! Уже не просто обязанные гибнуть по приказу, добывая оману победу. А члены одного братства с правителем! Подожди, мы ещё пару лет спустя примем мальца в корпус, придумаем красивую церемонию с присягой и взаимными клятвами в верности. И проведем на площади, что сейчас украшает его мать.

– Мальчишка и его сестра понятно. А с лари ты зачем связался? – докопался до меня Алир.

– Считай долги за бессмертных отдаю. Она помогает нашим ветеранам, я пытаюсь повысить её шансы на выживание.

– Ну, повышай. – Усмехнулся друг и оставил меня одного.

Теперь я могу снять маску циничного и продуманного интригана. У твоего сына твоё упорство и твоя сила духа, девочка. Ведь ты сама раз за разом встаёшь и идёшь повторять то, что не получается. Не плачешь и не жалуешься. Не возмущаешься. И раз за разом всё дальше проходишь по учебной тропе бессмертных. Даже с поясом, весящим пять килограмм. Даже с грузом на плечах.

Четко выполняешь издевательские команды старого мастера "упасть", "кувырок", "рандат". Ещё коряво, неуклюже. Но заметно лучше. И задыхаться ты начинаешь уже только на пятом круге, а не к концу первого.

И твои дети, глядя на тебя, вытирают слезы усталости и разочарования и снова встают на тропу. Пусть услышит меня пламя, и однажды, эти умения спасут ваши жизни.

А пока строгий и сварливый мастер идёт ругаться! Потому что опять приседаешь не так низко, как надо! Сейчас заставлю лечь в упор лёжа, вытянуться струной на локтях и мысках и стоять так будете три, нет! Пять минут. И вот только занойте!

Подходила к концу третья неделя от того момента, как я очнулась. Через несколько дней будет открытие фонтанов. Первые струи забьют в небо. Поэтому я торопилась, доделывал последние приготовления. Кафтан для Барлика был готов. Платье Малис тоже. Остался только пояс. Я уже нанесла рисунок, и сейчас накладывала из ниток платформу, поверх которой лягут нитки бисера, чтобы лепестки цветка на поясе были выпуклыми и объёмными. Гульниза внимательно смотрела за моими руками.

– Столько лет в гареме, а никто так и не узнал, что госпожа у нас златошвейка. Надо же. – Качнула она головой, возвращаясь к моему платью.

За последние недели я сильно похудела, и мои вещи начали на мне висеть. И Гульнизе пришлось их ушивать.

– Скажешь тоже, просто вышивать умею. А всем всё рассказывать, потом не отмашешься. Пусть спокойно спят. – Ответила я.

– Да уж, спокойно. – Фыркнула Фарли. – Бедняги извелись уже все. Прислужница вашей любимой наложницы уже не знает, как нос в комнату засунуть, чтоб узнать, что вы шьёте из подаренной ткани. Устали, поди, язвительную речь репетировать.

– Ну, главное, чтоб ядом не захлебнулись. – Улыбалась я, видя уже почти готовые костюмы для детей, с которыми расставалась только вечером, на время сна.

Прозвище "наша любимая наложница" с моей лёгкой руки приклеилось к Абилейне похоже насовсем. Потому что так её называли все в гареме. А она глупышка каждый раз бесилась, услышав своё новое прозвище, чем только больше весила всех вокруг.

Атмосферка в гареме та ещё, жарко, душно, почти все мечтают друг друга удавить. Террариум не иначе. Я опасалась заводить здесь друзей, справедливо полагая, что вряд-ли стоит подпускать к себе тех, кто не сильно рвался дружить со мной раньше. Поэтому наша уютная компания из меня, Фарли, Гульнизы и по-доброму ворчащей матушки Вали́ не увеличилась. Хоть я и старалась держаться со всеми вежливо и приветливо. Даже когда мне пытались откровенно нахамить.

В день праздника прогулять тренировку нам никто не позволил, поэтому купаться и причёсываться нам пришлось буквально на ходу. В отличие от гарема. Насколько я знала, и майриме, и лари Анаис, и конечно наша любимая наложница, куда ж мы без неё-то? И ещё с десяток наложниц, получивших в последний месяц перед отбытием подарки от омана, собирались прибыть на открытие фонтанов. Даже некоторые приближённые слуги тоже собирались в город. Пока я причёсывала Малис, я заметила, что Барлик переглядывается с сестрой, не решаясь что-то сказать или спросить.

– Давай уже рассказывай, а то я скоро лопну от любопытства! – поторопила его.

– Мам, а можно мы на праздник брата пригласим?– выпалил Барлик и зажмурился.

– Какого ... – не сразу поняла я, а потом вспомнила, что есть же ещё один мальчик. – Подожди, а разве его лари Анаис с собой не взяла?

– Нет, мам, ему всё время говорят, что он очень маленький и нечего ему делать среди взрослых. – Начал объяснять мне Барлик, заметивший моё удивление. – А когда я предложил попросить тебя, чтобы ты взяла его с собой, его няня сказала, что нужен он тебе больно, с ребенком омана от другой бабы возиться.

– Я вашим нянькам когда-нибудь рот точно заклею! – возмутилась я. – Молодец, что сказал. И вообще не слушай больше никого в таких случаях, а сразу говори, хорошо?

Закончив с причёской Малис, я попросила девушек принести костюмы для детей. И потом несколько минут выслушивали благодарности и восторги. Особенно Малис. Дочка всё никак не могла поверить, что вышивку на её платье и кафтане брата, я делала сама. Когда восторги поутихли, мы пошли в дальнюю часть гарема, туда, где располагались детские комнаты. В одной из них лежал на полу мальчик, при нашем приближении сделавший вид, что рассматривает книжку.

– Привет. – Присела рядом с ним и погладила по напряжённому плечику.

– Здравствуйте, лари Ираидала. – ответил он мне, не поднимая глаз.

– Марс, мы пришли за тобой! – улыбаясь, заявил брату Барлик.

А я про себя выдохнула, хорошо, что хоть между мальчишками не воспитывают вражды. Оман, например, со своим старшим братом вообще не общаются.

– Может, сходишь с нами? – добавила я к словам сына.

– А... Можно? – неуверенно спросил он, глядя на нас по очереди.

– Конечно! Там же будет праздник! Весь город в сборе, а тебя нет. Это неуважение к жителям! Ты же не можешь так поступить? – не оставила я выбора парню. – Только никуда не убегать, и если что-то напугает, или почувствуешь себя плохо, сразу мне говорить? Хорошо? Ну, и где тут твои вещи?

– Я ни на шаг от вас не отойду. – Заверил меня Марс.

– Мам, я уже несу! Вот смотри, того же цвета, что и у меня. Встанем по краям от сестры, и прям красиво будет, да? – уже прибежал откуда-то с вешалкой Барлик.

– Очень! Мне уже нравится! – заверила их всех.

Глава 7.

– Марс, посмотри, пожалуйста, на меня. Здесь, в гареме, вы находитесь под надёжной охраной и защитой. Сейчас, мы все идём на площадь, где будет очень много людей. – Объясняла я внимательно слушающему меня мальчику. – И не все так уж рады меня видеть. Ну, или не всех устраивает то, как управляет своим оманлиром ваш отец. И самое простой способ выказать ему своё неудовольствие, это напасть на вас, самое ценное, что есть у правителя. Его наследников. Поэтому, вы все должны понимать, что я беру вас под свою личную ответственность. И что не стоит убегать от охраны, или молчать о чём-то, что показалось вам страшным или странным. Хорошо? Бессмертные и евнухи, что идут с нами отлично выполнят свою работу и защитят нас, если мы сами не будем им мешать.

– Хорошо, лари. – Серьезным голосом ответил мне Марс, а Барлик и Малис просто кивнули.

– Отлично. Вы не думайте, что я считаю вас маленькими или непонимающими таких простых вещей. – Решила я добавить значимости детям в их собственных глазах. – Просто я сама впервые на таком серьезном и ответственном мероприятии. И очень за всё переживаю.

– Не волнуйтесь, лари! Всё будет хорошо, а мы постараемся, что бы ничто не испортило этот день! – всё тем же серьёзным голосом, но уже с теплой улыбкой ответил мне мальчик.

Ведь для него всё стало понятно. Лари, как и все девчонки, всего боится и за всё волнуется, вот и повторяет одно и то же. Но он то, смелый и умный, и вообще, будущий мужчина, поэтому вполне может и потерпеть переживающую лари. Словно в подтверждение моих слов, мальчик протянул мне руку.

– Пойдёмте, лари! Не будем проявлять неуважения к людям, и разделим праздник на всех. – На этом серьезность и важность видимо закончились, потому что Марс состроил умильную рожицу и попросил. – Пожалуйста. Так уже хочется на всё посмотреть.

Евнух, стоящий за его спиной, еле сдержал улыбку от такого перехода. Он-то понял мою уловку. Я взяла за руку Марса, следом за нами шли Барлик и Малис, тоже держащиеся за руки. Замыкали наш небольшой строй Фарли, Гульниза и матушка Вали́. А со всех сторон нас закрывали евнухи и бессмертные, под командой мастера Азуфа, в неизменном длиннополом халате. Только широкий пояс изменился. Простую полоску ткани заменил расшитый пояс, выпущенные концы которого, украсили кисти.

– Я же теперь не просто мастер, но и наставник наследников. – Пояснил он, заметив мой заинтересованный взгляд.

До площади мы, как обычно, шли пешком, видимо это прибавило проблем, потому что лица бессмертных застыли. Значит, они удерживают лицо, чтобы не показать своего недовольства.

– Мастер Азуф, что-то не так? – прямо спросила я, сжимая от волнения руку Марса.

Мальчик решил, что я боюсь, и погладил меня по ладони, чтобы поддержать и успокоить.

– Весь гарем поехал в каретах. – Сказал мастер.

– Зачем? Тут идти пять, ладно, десять минут. А кареты да с лошадьми... Только давку создавать и людям мешаться, занимая место. Тем более, что город так украсили! – не понимала я вот этой показухи.

– И откуда вы такая только взялись. – Проворчал за моей спиной тот самый евнух.

Наше появление на площади встретили свистом и хлопками в ладоши, я сначала даже растерялась, но заметила, что дети начали смеяться, махать и хлопать в ладоши, подняв руки над головой, словно отвечая приветствующим, успокоилась и тоже помахала людям в ответ.

– Агул! Агул лари и наследникам! – раздался одиночный выкрик из толпы, который тут же подхватили десятки голосов.

– Лари, лари Ираидала, можно я тоже отвечу? – попросил Марс с такими горящими глазами, словно просил самую крутую и желанную игрушку.

– Конечно, можно. Нужно! – улыбнулась я.

Марс тут же развернулся к евнуху и протянул руки вверх, тот подхватил его и усадил на плечо. Мальчик приложил руки ко рту рупором и закричал в ответ.

– Агул! – мастер незаметно кивнул двум бессмертным на смеющихся Барлика и Малис, и те тут же оказались поднятыми над толпой.

Усевшись на плечи воинов, они повторили крик старшего брата, чем буквально взорвали толпу.

Как и многие титулы и названия, этот клич остался ещё от древнего языка этого мира. И означал что-то вроде смеси клича "Слава" и пожелания здоровья одновременно. Получилось, что наследники сами пожелали здоровья и благополучия народу столицы, прославив его.

В евнуха и бессмертных, что несли детей на плечах, тут же полетели ленты и цветы. Толпа развернулась, чтобы посмотреть на наследников, оставив за спинами сине-голубой клубок жительниц гарема. Майриме не поскупилась, даже служанки стояли в платьях из дорогой ткани.

Масул при строительстве, немного изменил основание лестниц, объединив последние ступеньки, и увеличив их площадь. Получилось, что обе лестницы оканчиваются своеобразной сценой, от которой шли ступени к торговой площади. По сценарию предполагалось, что сначала мы поднимаемся на верхнюю площадь, якобы принимая работу. После того, как заработают фонтаны наверху, я по одной лестнице, дети по другой, должны были спуститься на ту самую сцену, и встретить первые струи каскадного фонтана, и отсюда же наблюдать, как заработает большой фонтан.

Майриме, как всегда в окружении наложниц омана, среди которых затесались и Анаис с Абилейной, решила занять, по её мнению, самое выгодное место, чтобы быть в центре внимания, и когда я предложила ей подняться, чтобы видеть всю церемонию, она отказалась, поджав губы. Упрашивать я её не стала, и так спросила приличия только ради.

Поднявшись наверх, я осмотрелась. Площадь изменилась до неузнаваемости. Для её создания использовали одну из природных площадок на склоне горы, у подножия которой расположилась столица. Верхняя площадь, словно вгрызалась в саму гору, и была с трёх сторон окружена склонами, как амфитеатром.

Масул, уже через неделю после начала строительства, предложил облагородить склоны. Теперь от площади вверх лучами расходились высокие и широкие ступени, которые можно было использовать, как сиденья. Пространство между ними мы оставили каменными. Ещё и укрепили особенно красивые булыжники с тех частей склонов, что сейчас были закрыты ступеньками.

За отдельную, но впрочем очень небольшую плату, маги вывели на эти каменистые склоны по несколько родников, и теперь между ступеньками журчали небольшие ручьи с невысокими порогами. За время строительства вода окончательно нашла для себя удобное русло, и теперь весело бежала к обводным каналам внизу, что заканчивались поилками и колодцами дальше, на торговой площади.

По краям площади, между лучей ступенек были выставлены деревянные скамьи-диваны. Над ними волнистой линией изгибался козырек из реек на тонких столбах, дававший рассеянную тень. Сам обелиск очистили и заново отшлифовали. Квадратные фонтаны, с вырезанными дугой во внутрь углами, обложили голубым камнем, напомнившим наш гранит. Облицовка этим камнем оказалась самой большой статьей расхода при постройке фонтанов. Но оно того стоило!

Между четырьмя чашами фонтанов была яркая клумба, в центре которой цвели кусты каргиза. Как я переживала, что они не приживутся. Да я их сама поливала каждый день, набирая воду на склонах. От центра, большими треугольниками с загнутыми вершинами, какими обычно изображают волну, были высажены разноцветные низкорослые цветы, вроде наших родных петуний, но практически не имевшие запаха. Для каждого треугольника свой цвет.

Эти цветы были неприхотливы и из-за того, что были наделены еле-еле уловимым ароматом, не перебивали чудесного запаха каргиза, что наполнял площадь весь день. А вечером и ночью, когда цветы каргиза закрывали свои лепестки, наступало время ночных фиалок, что занимали всю оставшуюся часть клумбы.

Масул, поклонившись, развернулся к старшим четырех команд, что стояли наготове у основания фонтанов. Дать команду запускать их работу без споров доверили Малис. Ирлери взмахнула белоснежным платком. И в воздух одновременно забили десятки струй в каждом из фонтанов, зажигая над площадью десятки радуг. Из-под каменного основания фонтанов вылезли рабочие, остальные задвинули специально подготовленные камни, делая лаз под фонтан недоступным. Первую часть мы с успехом завершили.

Переговорив с Масулом и старшими кварталов, я немного изменила ход церемонии. По одной лестнице шла я и Малис, по другой Марс и Барлик. Следом за нами шли строители, которые сматывали в рулон огромную строительную ткань, что до поры закрывала весь каскадный и большой фонтаны. Сейчас, когда мы с детьми спустились к подножью, можно было оценить размах работы.

Вдоль ступенек, с двух сторон были устроены широкие уступы, на которых в небольших чашах, сделанных под расписные горшки, начали по очереди, сверху вниз, включаться фонтаны, небольшие одиночные струи не больше метра в высоту. Но каждый новый поток встречался приветственными криками.

Когда всё одиночные фонтаны забили, на самом верху открылись заслонки и по специально подготовленным руслам побежали пенящиеся потоки, создавая эффект водопада. Стекала вся эта вода в большую, полукруглую чашу, у подножья. Как только эта чаша наполнилась, то из неё вверх устремились четырнадцать мелких струй, расположенных вдоль борта чаши, и одна центральная.

Сама чаша была обсажена кустами хилери, местной гортензии. Капли воды, упавшие на шапки соцветий, вспугнули расположившихся на них бабочек. И получилось, что при открытии фонтана, в небо взлетели пару десятков разноцветных красавиц с крупными крыльями. Площадь встретила этот сюрприз дружным вздохом, словно мы специально это задумали.

Пока мы любовались каскадом, строители сняли защитную ткань и с большого фонтана. Поэтому, когда мы развернулись, то увидели его уже во всей красе. Аромат моего любимого каргиза разнёсся над площадью, струи несколько раз выстрелили в воздух, а потом уже полились сплошным потоком, сверкая самоцветами капель на солнце и зажигая радуги. Это было неимоверно красиво.

Масул правильно рассчитал, что если каскадный фонтан включался в три этапа, то большой запускали сразу. Восторг народа взорвал воздух криками. Люди начали по очереди подходить и делать по глотку из фонтана, на удачу. Было тут такое поверье, что если выпить из источника под радугой, то счастья в жизни прибудет.

Я улыбалась, потому что я-то знала, что при наличии в воздухе водяной пыли от фонтанов и солнца на небе, радуги над фонтанами будут постоянно. Получается, что мы тут организовали не просто фонтан, а постоянно действующий амулет на счастье.

На площади показались люди с большими поддонами на ремнях. Это старшие кварталов организовали для всех гостей праздника небольшое угощение. Поднесли поднос с прохладным кисло-сладким напитком и нам. Я взяла свой стакан и, подняв над головой, громко произнесла.

– Счастья и здоровья всем вам! – поддалась я порыву.

За мной тоже самое повторили дети. Народ встретил это волной ответных криков и кличем "Агул".

– Ираидала, ты ещё обниматься с простолюдинами начни! – прошипела майриме, продолжая улыбаться.

– А ей не привыкать, сама, поди, из черни. – Точно также добавила Абилейна.

Я на эту бессильную злобу только от души рассмеялась. Они же так старались, наряжались и готовились, а никто их нарядов и красоты не оценил. Всеобщее внимание было отдано фонтанам. Разочаровавшись в празднике окончательно, майриме и её свита покинули площадь.

Барлик подошёл к бортику фонтана у подножья каскада. Видимо, этот момент оговаривался за моей спиной, потому что ни старшие, ни Масул, ни бессмертные не удивились. На площади очень быстро стало тихо, и тогда Барлик, прижав руку к сердцу начал говорить.

– Я мечтаю быть воином,

Сильным и смелым.

Чтоб от жизнь подарившей

Беду отвести.

Я мечтаю быть сыном,

Достойным и верным.

Чтобы пламя в душе

Через жизнь пронести.

Я мечтаю быть братом,

Добрым и славным.

Чтобы с удачей или бедою

Ко мне без раздумья могли бы прийти.

Я мечтаю быть другом,

Весёлым и щедрым.

Чтобы сердца тепло

На всех разделить.

Я хочу быть крылом,

От ненастья закрывшим.

Я хочу быть огнём,

Согревшим в пути.

Я хочу быть опорой

И надёжной защитой,

Для той, что позволила

В этот мир мне прийти.

Мой мальчик громко и уверенно произносил эти строки, глядя прямо мне в глаза, словно клятву. А я ничего не могла сказать. Только сделала в полной тишине несколько шагов к сыну, и обняла, опустившись на колени. Слёзы сами потекли по щекам, как те струи каскадного фонтана.

– Мамочка, ты чего? – заволновался сын.

– Всё хорошо. Спасибо. – Улыбалась я ему. – Я же обещала оросить город слезами, вот и выполняю.

Слова Барлика тронули многих. С ним занимались и преподавали ему и стихосложение, и ораторское искусство, причем насколько я помнила, чуть ли не с четырёх лет. Но он вложил в слова столько души, что они зацепили, наверное, самые тонкие струны в сердцах собравшихся на площади.

После этого мы возвращались во дворец. Провожать нас пошли и старшие кварталов, и Масул. Впереди показалось какое-то столпотворение. Мастер Азуф тут же отправил узнать, что случилось. Вернувшись бессмертный объяснил, что одна из карет нашего гарема не пропустила повозку на перекрестке центральной улицы и вдовьего квартала. Лошади столкнулись, повозка перевернулась, карета стоит, накренившись, так как от столкновения слетело колесо. Наложница и служанки её сопровождавшие, пересели в другую карету и уже отбыли во дворец.

Не услышав ничего тревожного, мы продолжили путь. Приблизившись к месту столкновения, я с ужасом увидела груз, что был в повозке, и еле успела уткнуть Малис лицом в свою юбку, пытаясь одновременно развернуть и мальчишек. Но не успела.

– Опять сегодня шатающиеся кварталы трясло. – Послышалось из толпы, собравшейся здесь.

– Да их почти каждую ночь трясет. Редкий день чтоб мертвяцкие повозки не выезжали. – Ответил кто-то ещё.

Я посмотрела в ту сторону, откуда выехала повозка. И решительно направилась на ту улицу.

– Госпожа, не надо вам туда ходить! – попыталась остановить меня Фарли.

– Фарли... Я должна понять, о чём идёт речь, увидеть. Просто, чувство такое, что нужно. – Попыталась я объяснить спонтанное желание.

– Майриме не понравится, что вы туда пошли. – Предостерегла меня Гульниза.

– Майриме не понравится всё, чтобы я не сделала. – Ответила я делая следующий шаг.

Мне показалось, что пройдя десять шагов, я просто перенеслась из дворца в трущобы. Как, ну как в городе, стоящем у подножья горы могут быть грунтовые дороги? Прямо сюда, на улицу вываливался и мусор, и видимо нечистоты, судя по запаху. И это в нескольких минутах ходьбы до дворца омана! Точнее от стены, что окружала огромный сад, в глубине которого прятался дворцовый комплекс. Вонь городских улиц не достигала дворца не при каком ветре.

Да и из дворца его жители, по крайней мере наложницы, майриме и лари, особенно не выходили. Только изредка и в каретах. Для всего остального были слуги. Это я пошла сама на рынок за бисером, а потом бегала смотреть, как идут работы и поливать цветы. Несоответствие собственного поведения с тем, как вели себя остальные, кольнуло неприятным предчувствием, но если бы я что-то сильно нарушала, Фарли и Гульниза меня давно предупредили бы. К тому же я всегда была под охраной и с сопровождением.

Дома здесь были сложены из камня и обмазаны глиной. От земли, где даже при такой жаре из-за слишком близкого расположения зданий друг с другом, всё время была сырость, по стенам ползли пятна, то ли плесени, то ли лишайника. Крыша одного дома, была полом для другого, вдоль стен вились узкие лестницы из того же камня и глины. Упасть с такой лестницы и переломать себе всё на свете, было легче лёгкого, перил тут никаких не было и в помине. Тут же поперёк улицы были растянуты верёвки, на которых сушилось бельё, в основном коричневого, линялого красного и черного цветов.

Выходящие из домов при нашем появлении женщины перешептывались. Их было так много и почти все, одетые в черные одежды.

– Это улица ведёт к порту, и даже название у неё какое-то есть. Но его никто не помнит. Все зовут этот район вдовий квартал. – Вдруг начал говорить мастер Азуф. – именно отсюда всегда больше всего новобранцев в корпуса бессмертных. А женщины, что живут здесь, почти всю жизнь не снимают траур. Сначала, как дочери или сестры павших, потом как рано овдовевшие жёны, и в конце, уже как матери, потерявшие сыновей. Бессмертным платят хорошее жалование, вот и идут мальчишки, желая вырваться из нищеты. После смерти бессмертного, его семье выплачивается его месячное жалование, вместе с письмом от имени омана. И на этом о семье погибшего забывают. Работы для женщины не так много, родня тоже или здесь живёт, или вообще её нет. Вот и выживают, как могут.

– Но как же так... Ведь их сыновья, отцы, братья и мужья, все погибли на войне! Оман же должен... – никак не могла я принять эту действительность.

– Никому и ничего оман не должен! – жёстко перебил меня мастер.– Погибать по его воле, долг каждого бессмертного! Пока воин на службе господин заботится о нём. Жалованье и доля военной добычи отдается бессмертным без задержек. А что происходит потом, всё на воле пламени.

Увидев просвет между домами и волны красно-розового цвета, я обрадовалась, думая что вырвусь из этой душащей своей безысходностью и обреченностью атмосферы. От увиденного я даже, кажется, забыла, почему я сюда пошла.

А сейчас я увидела эту причину во всей красе. С этой стороны город находился в глубокой бухте. Выдающиеся далеко в море два острых мыса, словно стремящихся друг другу на встречу, напоминали рога или полумесяц с сильно сведенными краями. Дальше высился отвесный склон дворцового плато. С этой стороны он вовсе выглядел неприступным уступом. Это мне Фарли подсказала, что там наверху дворец.

Вся бухта была усеяна какими-то обломками, торчащими из воды. Я с удивлением видела, как от кораблей, стоящих на якорях далеко в море, к берегу плывут люди с какими-то пузырями над головами.

– Это пловцы-носильщики. – Начал пояснять мне кто-то из старших кварталов. – В основном местные подростки и молодые мужчины. На головах у них специальный узел, внутри которого груз не промокнет, даже если такой носильщик утонет.

– Утонет? – переспросила я.

– Всё дно усеяно мусором, обломками, камнями. А течение здесь неспокойное и коварное. Пловца может закрутить и ударить о какой-нибудь обломок. Или сил доплыть не хватит. – Продолжали мне объяснять и от спокойствия тона, каким мне рассказывали весь этот ужас, становилось только хуже. – Но за эту работу купцы щедро платят. На лодках здесь не пройти. Вот и высаживаются в дне пути и ведут корабль сюда. Тот кто идёт по суше спускается к морю и нанимает пловцов. И потом только принимает товар. Здесь таких носильщиков всегда легко найти, хоть и рискуют каждый день. Многие гибнут.

В это время на море поднялась волна, и несколько белых пузырей начали скакать вверх-вниз, борясь с течением. Не желая смотреть на эту страшную картину, я развернулась спиной к морю. И увидела те самые шатающиеся кварталы.

Жилища, понастроенные, как бог на душу положит и из того, что подвернулось под руку, располагались ярусами друг на друге. Я видела дом, собранный из обломков досок, а на нем стоял другой, у которого две стены были из тех же досок, одна из камня, а одна из глины. Был и дом, две трети которого вовсе не имели под собой опоры. Даже сейчас слышался отчётливый скрип. А ночью, когда был сильный ветер с моря, или вовсе начинался шторм, все эти конструкции начинало трясти.

За этими домами, был второй ряд таких же сооружений. Он располагался на небольшом уступе и ютился вплотную к отвесному склону дворцового плато. Я сделала всего лишь шаг в ту сторону, и передо мной вырос евнух.

– Достаточно, лари! Вы и так уже по грани ходите, вам не стоило сюда приходить, а дальше и вовсе запрещено проходить. – Остановил меня он предупреждением, что я сильно нарушаю границы дозволенного.

– Не расставайтесь, лари. – Попытался подбодрить меня один из старших кварталов. – Так выглядят трущобы.

– Так выглядит позор любого правителя! – в сердцах почти выкрикнула я. – Пойдёмте. Нам пора возвращаться.

Чувство радости и восхищения от праздника на площадях улетучилось, словно его и не было.

– Госпожа, у вас лицо мрачнее штормовой тучи. – Попыталась успокоить меня Фарли.

– У меня почти не осталось денег. Всего около ста пятидесяти монет со смертных. Но их ни на что не хватит. – Призналась я в своих мыслях.

Попрощавшись с провожатыми, я направилась во дворец. Добравшись до детских комнат, я столкнулась с Абилейной.