Текст книги "Одержимый (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 33

Сентябрь 2010 года

Три месяца спустя

Зазвонил телефон, и я рассеянно, с кистью в руке и в рубашке, измазанной синими и красными пятнами, ответила на звонок.

– Мирабела.

Я закрыла глаза.

– Мама.

Прошло столько времени, с тех пор как я в последний раз слышала ее голос, что мой собственный голос надломился.

– Я пыталась связаться с тобой довольно долгое время, – начала она, пронзительная досада все еще была так же ясна, как и прежде. – Я думала, может быть, ты умерла.

Я рассмеялась и положила кисть на стол.

– Не сегодня.

– Хм, – она издала какой-то звук, и я убрала волосы с лица и на мгновение захотела ликера. Я знала, что это будет именно такой телефонный звонок. – Ты снова переехала?

– Разве это имеет значение?

Она не присылала мне денег уже много лет, так давно, что я даже не могла вспомнить, когда это было в последний раз. Это была единственная причина, по которой ей раньше был нужен мой адрес, ведь она не так уж часто навещала меня. Но я все еще не дала ей свой домашний адрес.

– Ты исчезла с лица земли и не сказала мне, куда. Я же твоя мать, в конце концов.

Я фыркнула.

– Моя мать. Как будто тот факт, что у нас общая ДНК, дает тебе право знать, где я.

– Как будто я не должна беспокоиться о тебе.

Я выдохнула, удивляясь, почему я вообще с ней разговариваю.

– Тебе не нужно. У меня все улажено.

– Мне трудно в это поверить. Ты что, подцепила какого-то сутенера или что-то в этом роде? Или наркобизнес наконец-то окупился? – меня поразило, что ее насмешка могла быть такой резкой по телефону.

– Это не твое дело, как я себя обеспечиваю.

Часть меня хотела сказать ей, что я трезва, что я зарабатываю деньги, продавая картины то тут, то там в Сухом Пробеге. Но большая, более доминирующая часть меня понимала, что мое лучшее оружие против матери – это сокрытие информации.

– У тебя была какая-то цель, чтобы выследить меня, или ты просто хотела снова меня побеспокоить?

– Серьезно, это то, что ты хочешь сказать мне, после того как игнорировала меня в течение двух с лишним лет?

– Я могу придумать более красочные слова, если ты хочешь.

Она вздохнула, и я мысленно пометила одну черточку.

– Я просто хотела проведать тебя. Узнать, не нужно ли тебе что-нибудь. Я давно не видела никаких больничных счетов, что меня удивило, – как только я начала немного теплеть к ней, она облила меня ледяным ведром своего презрения ко мне.

– Удивительно, но я не нуждалась в твоем спасении. Хотя спасибо, что спросила.

– Полагаю, раз тебе уже за тридцать, ты стала более собранной, чем раньше. Это радует. Пока ты не умерла или не забеременела, я, пожалуй, признаю, что немного горжусь тобой.

На кончике моего языка вертелось желание сказать ей, чтобы она не гордилась достижениями, которые я сама себе создала, но то, что она сказала, пробудило тихую часть моего мозга, которая дремала дольше, чем я предполагала.

Беременна. Она сказала это, и в прошлом я бы посмеялась над этим, но в тот момент я поняла, что с тех пор, как Шесть снова уехал, уже больше месяца назад к Андре, у меня не было месячных. Когда его не было, я не обращала особого внимания на свой цикл, потому что это не влияло на нас.

Резко, не говоря ни слова, я положила трубку и подошла к календарю, висевшему у входной двери, и провела пальцами по времени, когда я в последний раз видела Шесть.

Шесть недель назад. И у меня не было месячных.

– Блядь, – простонала я, глядя вниз на свой живот. На первый взгляд ничего необычного не было, но в последнее время я уставала больше обычного.

Я подумывала о том, чтобы написать Шесть сообщение, но в последнюю секунду передумала, надела пальто, которое висело у двери, и пошла в местную аптеку.

***

Я даже не стала дожидаться возвращения домой из аптеки, решив узнать новость, которая может изменить всю мою жизнь, в туалете грязного фастфуда за углом. Я нависала над сиденьем, когда писала на палочку, не желая рисковать, садясь голой задницей на сиденье унитаза – у меня мелькнула мысль, что если я не беременна, то сиденье меня точно достанет.

И тут меня посетила другая мысль – Мире десятью годами раньше не пришло бы в голову не сесть на это сиденье.

Я чуть не уронила палочку в унитаз, и пот выступил у меня на лбу, когда я спасла ее и положила на металлическую мусорную корзину, прикрепленную к стене кабинки.

Я не задумывалась о том, что могу быть беременна, пока не уставилась на палочку, ожидая, появятся на ней линии или нет. Как будто кто-то другой мог быть беременным. Не я.

Три минуты пролетели незаметно, и когда пришло время посмотреть на палочку, я без колебаний взяла ее в руки и поднесла к лицу.

Сомнений не было: я была беременна на сто процентов.

Я уронила палочку на пол и в ужасе уставилась на свою руку, как будто моя рука каким-то образом сама вызвала это.

Натянув штаны и схватив сумочку, я была готова убраться оттуда на хрен.

Что подумает Шесть? Этот вопрос я задавала себе снова и снова.

Он бросит тебя.

Он возненавидит тебя еще больше.

Прерви беременность.

Я торопилась по тротуару, пока голоса ругались в моей голове, не имея какого-либо плана или направления. Я просто шла быстро, надеясь, что воздух как-то прояснит мою голову и даст мне то, что мне нужно – а это был ответ на вопрос, «как мне сказать ему?»

Мой телефон пискнул, и я с тревогой и страхом посмотрела на сообщение от Шесть.

«Только что приземлился. Буду дома примерно через час».

Ублюдок.

Я остановилась на тротуаре и отошла в сторону, чтобы прочитать его сообщение, и, бросив быстрый взгляд на окружающую обстановку, поняла, что остановилась прямо перед прокуренным баром.

«Тебе нужно выпить», сказал мне голос, и я вошла.

***

Входная дверь захлопнулась за мной, стекло в ее корпусе задребезжало. Возле двери стояла пара черных ботинок, которые, как я знала, принадлежали Шесть. Я почувствовала, как меня пронзила боль. Я хотела, чтобы он вернулся домой уже несколько недель. Но не таким образом. Не с этой новостью в моей голове. Я стояла в фойе, стряхивая пальто с плеч, прислушиваясь, не появится ли он. Когда я услышала, как закрывается ящик на кухне, я кивнула сама себе, а затем шагнула в противоположную сторону дома, где находилась моя студия.

Коллекция незаконченных картин была прислонена к задней стене комнаты, и я взяла одну из них – «6» – и поставила на мольберт. На протяжении многих лет я добавляла к ней понемногу цвета, которые отражали то, каким я его видела. Черный, когда он был зол. Зеленый, когда его глаза были мягкими. Красный – когда я поняла, что влюбилась в него. Там было много красных вихрей, но были и другие. Наша история, уложенная в радугу чувств.

Я взяла кисть и взяла черную бутылку с краской, взболтав ее, хотя она была свежей. В последнее время мне не приходилось использовать много черной краски.

Не успела я открыть бутылку и добавить краску в вихрь, как услышала, что Шесть вошел в студию. Я держалась к нему спиной, хотя чувствовала, как она напряглась.

– Привет, – сказал Шесть, не чувствуя моего беспокойства, пересекая комнату и обнимая меня за талию. Его рот опустился на мое плечо сзади, и он поцеловал кожу, которая была видна из-под моей футболки.

О, черт меня побери. Он будет так зол. Я собралась с духом, прежде чем повернуться в его объятиях и обхватить его своими.

– Привет, – сказала я в ответ, уткнувшись лицом в его рубашку. От него пахло пряностями – запах, который был для меня родным, как никакой другой.

– Ты пахнешь дымом, – сказал Шесть, прежде чем отвести свое лицо назад и прижаться к моему. – Я думал, ты сокращаешь курение?

Я чуть не рассмеялась, потому что это было именно то, что мне сейчас нужно было сделать.

– Я была в «Золотой комнате», – сказала я ему, а потом поморщилась от того, как сузились его глаза.

– В баре? Ты… – ему не нужно было заканчивать.

Я подумала о напитке, который я заказала, и о том, как я смотрела, как бармен наливает водку, пока слюна скапливалась у меня во рту. Мне нужно было быть честной с ним и начать с самой маленькой правды в тот момент.

– Я заказала водку с содовой, – сказала я ему.

Шесть слегка отодвинулся от меня, но мои руки обхватили его, чтобы он не смог уйти слишком далеко.

– Я не пила ее, – тут же заверила я его. – Но, Боже, я хотела. Это напугало меня, как сильно я этого хотела.

Кожа вокруг его глаз сморщилась в замешательстве.

– Ладно? Но это хорошо. Ты не пила. Даже при таком искушении, – Шесть не понимал боли, звучавшей в моем голосе, причины, по которой я так крепко держалась за него. – Почему бы тебе не сказать мне, почему ты хотела выпить?

– Это единственная вещь, которую я не хочу тебе говорить, – я отпустила его, чтобы провести руками по лицу.

Как я ему скажу?

Ты слишком больна, чтобы быть беременной.

О чем ты думаешь?

Шесть будет так зол на тебя.

– Заткнись! – сказала я, ударив кулаком по столу. Контейнер, наполненный кистями, упал с выступа и кисти с грохотом разлетелись по всему помещению.

– Ты хочешь, чтобы я заткнулся?

Я покачала головой и запустила пальцы в волосы. Мне хотелось смеяться. Все это было до смешного абсурдно. Именно из-за этой реакции я не могла иметь детей. Они никогда не будут в безопасности рядом со мной.

– Черт, – сказала я, когда страдание забило мне горло. Я посмотрела на него горящими глазами. – Я облажалась, Шесть. Мне так жаль.

Я почувствовала, что снова стою перед ним с порезами на руках. Шесть смотрел, как я истекаю кровью, не проронив ни капли.

– Я хочу порезаться, – сказала я ему, мой голос срывался. – Это слишком.

Шесть шагнул ко мне, положил руки мне на плечи, сжал, приземляя меня к миру, к нему.

– Не надо. Поговори со мной.

Я покачала головой и попыталась освободиться от его хватки.

– Я не хотела этого. Я не просила об этом. Я могу делать все, что ты хочешь, я не хочу, чтобы ты злился на меня. Я не… – мне начало тошнить. – Пожалуйста, не оставляй меня.

Шесть вытер слезы, которые скопились в моих глазах, и его глаза снова стали такими же мягкими зелеными. Я могла сказать, что он беспокоился обо мне, переживал за меня, но он не мог физически заставить меня сказать слова, которые изменят нас навсегда.

– Я не буду на тебя злиться, – сказал Шесть, его голос был мягким, но все еще твердым.

– Будешь, – я шмыгнула носом, чувствуя, что моя голова затуманивается от страха. – Ты бросишь меня.

Вот он, мой единственный страх. Я не могла допустить, чтобы он меня бросил. Я не могла.

– Я не оставлю тебя, – пообещал он.

– Ты не можешь сказать это с оправданием, – я попыталась вырваться из его объятий. – Ты не знаешь. Я не хорошая. Я – яд.

Я крепко зажмурила глаза, чувствуя, как слезы снова текут по щекам.

– Пожалуйста, отпусти меня, – прошептала я. – Я не могу позволить тебе прикасаться ко мне прямо сейчас.

Шесть сделал, как я просила, но с большим колебанием.

– В чем дело?

Теперь Шесть смотрел на меня, как на дикого зверя, и не знал, драться ему или бежать. Мне стало больно от мысли, что это может быть последний раз, когда он смотрит на меня не иначе как с покорностью перед обязанностью, которую мы теперь несем вместе.

– Я беременна.

Роли поменялись местами, и я почувствовала, что наблюдаю за потенциальной угрозой. На какое-то время голоса смолкли, как будто их тоже держали в напряжении.

– Ты беременна?

Я сглотнула и кивнула.

– Хорошо, – Шесть моргнул и провел рукой по своей чисто выбритой голове.

Я ненавидела, когда он развернулся, и я больше не могла видеть его лица. Я вслепую потянулась за спину в поисках чего-нибудь, что могло бы поддержать меня, мои руки нащупали стол и крепко ухватились за него.

Шесть подошел к окну, выходящему на фасад дома, положив руки на бедра. Я наблюдала за дюжиной различных движений в его спине, за тем, как он сгибается и разгибается. Но когда он повернулся, я искала на его лице чувства.

Лицо Шесть было скрыто в тени, когда он смотрел на меня, прежде чем он сделал пять шагов ко мне, тени медленно поднимались от его бедер к лицу, пока я не увидела его глаза.

– У тебя мягкие глаза, – сказала я с удивлением в голосе, когда он обнял меня.

– Мира, – сказал Шесть, его дыхание касалось моих волос. – Ты беременна.

Я кивнула, и его руки обняли меня крепче, сильнее, не так, будто я была хрупкой, и он мог меня сломать. Шесть отстранился от меня ровно настолько, чтобы убрать волосы с моего лица.

– Ты не сердишься.

Это был не вопрос. Я знала его десять лет, я знала его сердитое лицо.

– У нас будет ребенок, Мира. С чего бы мне злиться?

– Потому что я не пыталась забеременеть. Потому что я сумасшедшая. Потому что ты не хочешь жениться.

– Давай разберемся с каждым из них по отдельности. Я знаю, что мы не пытались забеременеть. Но ты беременна. И я… – Шесть улыбнулся, что было для него редкостью. – Я счастлив, что это ты.

Казалось невозможным, что в моей груди было достаточно места для того размера, до которого разрослось мое сердце. Я знала, что покрашу вихрь от этого момента в красный цвет.

– Ты сейчас более стабильна, чем когда-либо за долгое время. Черт, – сказал Шесть, махнув рукой позади себя, – ты сохранила жизнь Генриху Восьмому дольше, чем он должен быть жив.

Я рассмеялась, но звук был водянистым из-за слез, забивших мое горло.

– Я не знаю, что произойдет, не знаю, как это изменит тебя, но ты была моей десять лет. Я не собираюсь уходить сейчас.

Любовь расцвела глубоко в моей груди.

– Нам не нужно быть женатыми, чтобы иметь общего ребенка. Мы справимся с этим, как мы справлялись со всеми другими препятствиями, которые возникали на нашем пути, – Шесть обхватил меня за талию, его большие пальцы провели по моему животу. – У тебя будет ребенок, Мира. Наш ребенок.

Это был первый раз в наших отношениях, когда я почувствовала, что действительно даю ему то, чего он хочет. И на это у меня ушло всего десять лет.

ГЛАВА 34

Октябрь 2010 года

Месяц спустя

Шесть снова ушел, но мне становилось все легче оставаться одной. Наличие Гриффин, конечно, помогло, и я не знаю, может быть, это гормоны из-за беременности, но они определенно дали мне что-то, чем я могла занять свои мысли.

Каждый день был новым вызовом. Иногда я была парализована страхом того, что это значит для нас, что это значит для ребенка. Она, или он, будет половиной меня. Будет ли безумие, которое я унаследовала от своей матери, достаточно разбавлено, чтобы не проявиться в этом ребенке? Я не была уверена. Шесть всегда был таким спокойным и уравновешенным, и я не знала, как происходит сортировка ДНК, была ли это кастрюля с мешаниной ингредиентов, вылитых в этого человека, или ингредиенты были отобраны и добавлены без разбавления или комбинации.

Я знала, что похожа на свою мать в том, в чем не хотела бы быть, но во мне были части, принадлежащие только мне. Не зная своего отца, я определенно знала, что есть вещи, которые пришли откуда-то, отточенные элементами моей собственной личности. Были ли эти вещи по отцовской линии? Я никогда не узнаю.

Но этот ребенок будет знать свою отцовскую часть. Это была одна из тех вещей, которые успокаивали меня. Знание того, что Шесть не позволит мне потерпеть неудачу, давало мне еще одно утешение.

Мы были в хорошем месте. В самом надежном месте, в котором мы только могли быть.

Однако, когда однажды вечером Шесть позвонил мне, когда я тыкала пальцем в замороженную середину посредственного блюда, приготовленного в микроволновке, я знала, что, несмотря на мой прогресс, есть части меня, которые задаются вопросом, части, которые не будут удовлетворены, пока я не удовлетворю это любопытство относительно Андры. Даже если это означало делать вещи, которые Шесть не хотел бы, чтобы я делала.

– Привет, – хрипло сказал Шесть в трубку.

– Привет, – я воткнула нож для масла в замороженный центр и услышала неприятно мягкий хруст, когда он прокладывал себе путь через ледяные спагетти. – Как дела?

– Прошло много времени, с тех пор как ты помогала мне в работе.

Я подождала немного.

– Да…

– Ты бы хотела мне помочь?

– В чем? – я положила замороженное блюдо на пол, чтобы Гриффин могла полакомиться им своим языком размером с обеденную тарелку. Я сделала кислое лицо, когда услышала, как она хрустит замороженным куском.

– Мне нужно проникнуть в бывший дом Андры, где живет ее дядя.

Я услышала шум волн.

– Где ты? – спросила я, прерывая его.

Шесть сделал паузу, и сначала я подумала, что он не собирается мне говорить.

– В Орегоне.

– Правда? – несмотря на то, что это был всего один штат к северу, я никогда там не была. Он казался мне чужим.

– Да, правда.

– Там красиво?

– Ты хочешь фотографию или что-то еще? – спросил Шесть, но в его голосе слышалось нетерпение. Он спросил это с сарказмом, но я проигнорировала это.

– Да. Я никогда не езжу с тобой в поездки. Было бы здорово почувствовать, что я там была.

Шесть пробормотал ругательство и сказал:

– Отлично. Я только что отправил тебе письмо по электронной почте. Но я хочу, чтобы ты удалила его, а потом удалила из своей корзины.

Я открыла свою электронную почту на ноутбуке Шесть.

– Это твой дом, где ты остановился?

– Нет. Это тот, что через дорогу.

Дом был в стиле ранчо, маленький, с желтым сайдингом, который побелел у крыши.

– Ты уже удалила?

– Придержи коней, – сказала я ему, запечатлев это в своей памяти, прежде чем сделать то, о чем он просил. – Я слышу океан, – сказала я, не видя его на фотографии.

– Он за домом, который я снимаю.

Я удалила письмо, а затем удалила письмо из своей корзины.

– Где находится дом дяди?

– В Мичигане, – Шесть на мгновение замолчал. – Я собираюсь прилететь к тебе, и мы вместе поедем в Мичиган. Я полагаю, ты все еще помнишь, как совершить небольшой взлом и проникновение?

– Андра с тобой?

Шесть вздохнул, и я поняла, что он раздражен тем, что я не отвечаю на его вопросы.

– Да. Она в безопасности. Она останется здесь, пока мы будем в Мичигане.

– Я встречусь с ней?

– В этом нет необходимости.

В этот момент меня осенило. Андра была важна для Шесть, и я хотела встретиться с ней. Возможно, он не хотел того же, но мы с Шесть больше не просто встречались.

– Я хочу с ней познакомиться, – сказала я ему. Тогда он этого не знал, но это было предупреждение.

– Я отвезу тебя в Портленд, мы полетим в Индиану, а потом поедем в Мичиган.

– Разве в Мичигане нет аэропортов?

Шесть снова вздохнул. Его терпение было на исходе.

– Да, но в зависимости от того, что произойдет с ее дядей, я бы хотел пока не иметь прямых рейсов из Мичигана. Ничего, что могло бы отследить мои поездки.

Это имело смысл.

– Когда мы поедем?

– На следующей неделе, – раздался приглушенный звук, и я поняла, что он прижал телефон к плечу. – Я куплю тебе билет, и мы поедем дальше.

– Где ты находишься в Орегоне?

– Это имеет значение?

– Конечно.

Я снова подумала, что Шесть проигнорирует меня. Но вместо этого он назвал мне название города, который я уже искала на веб-сайте. Десять часов езды на машине. Я никогда не ездила на такие большие расстояния, но, если бы Шесть купил мне билет на прямой рейс до Портленда, который находился в двух часах езды, это был единственный шанс встретиться с Андрой.

– Ты летишь сюда на следующей неделе, – повторил Шесть. – Я только что забронировал билет и отправил его тебе по электронной почте. Хорошо?

– Я вижу, – сказала я ему, не подтверждая, что лечу этим рейсом.

Я взглянула на Гриффин. Мне нужно будет отвезти ее к маме Шесть. Но я знала, что, если я привезу ее раньше, она позвонит Шесть. Не обязательно для того, чтобы настучать на меня, но чтобы подтвердить ему, что Гриффин у нее.

Это даст ему десятичасовую фору, так что, по крайней мере, он будет знать, что я уже в пути. Так я утешала себя тем, что пошла против конкретного желания Шесть, чтобы я приехала на следующей неделе и полностью избежала встречи с Андрой.

– Почему я? – спросила я его. – Почему бы не забрать Андру обратно?

– Потому что я не хочу, чтобы она была рядом с ним. Кроме того, она уже однажды взламывала мне дверь, и, скажем так, я бы предпочел, чтобы в этот раз этим занялся профессионал.

– Он опасен?

Я не волновалась. Я знала, что Шесть не позволил бы мне пойти, если бы существовала вероятность того, что я могу пострадать.

– Потенциально, – Шесть подождал немного, прежде чем продолжить. – Мы собираемся искать документы. Помнишь, я думал, что ее мать, Лидия, покончила с собой?

– Да.

– Выяснилось, что для Андры может существовать трастовый фонд, и дядя мог убить Лидию, чтобы получить к нему доступ. У него были проблемы с деньгами.

– Значит, мне нужно найти документы для доказательства, что существует трастовый фонд?

– Да. Если это так, то мне нужно придумать, как доказать, что Лидия не покончила с собой, – Шесть издал хрюкающий звук. – Это полный бардак. Но я верю в это, Мира. Мне всегда было трудно поверить, что она покончила с жизнью. Это была не та женщина, которую я знал. Это была не та мать, какой я ее знал.

Я пыталась переварить эту информацию. Я часто задавалась вопросом, был ли Шесть со мной, чтобы спасти меня, как он не смог спасти Лидию. Но если бы она все-таки не покончила с собой, изменило бы это мои отношения с Шесть?

В любом случае, я чувствовала необходимость просунуть ногу в дверь и ворваться туда любым способом.

– Похоже, там полный бардак, – сказала я Шесть.

– И что еще хуже, ее парень, Джулиан, нашел дом моей мамы.

– Что? – это заставило мой голос немного повыситься. – Он представляет угрозу?

– Нет. Я проверил его. Он безобидный, но она ему небезразлична.

– Значит, он в доме твоей мамы и ищет ее?

– Да. Мама сказала мне, что видела, как кто-то сидел в машине на улице и смотрел в сторону ее дома.

– Жутковато?

– Как я уже сказал, он безвреден. У него есть отель в центре города – тот, что прямо рядом с тем рестораном, в котором мы были в первый раз.

Я задумалась на минуту, вспоминая его золотой фасад.

– Значит, он не очень-то скрывает свое присутствие здесь? – спросила я.

– Может быть, он думает, что его поиски Андры дойдут до меня, и я разрешу ему приходить сюда.

– Похоже, она ему очень дорога, – я подумала о человеке, с которым я столкнулась в хижине Андры, о том, каким неистовым и настойчивым он был. – Есть ли у него какие-нибудь догадки о том, где она может быть?

– Нет.

– Ну, если он безобиден, в чем проблема разрешить ему пойти к ней? – я попыталась представить себе Андру: в ее жизни снова произошел переворот, и ей, вероятно, хотелось бы иметь хоть какое-то подобие нормальной жизни, которую мог бы обеспечить парень.

Или, может быть, я просто пыталась оправдать план, формирующийся в моей голове.

– Не то, чтобы это было проблемой. Здесь много движущихся частей. Мы не можем устроить гигантскую вечеринку в этом доме и переждать.

– Почему бы и нет?

Шесть застонал.

– Иногда ты невозможна. Послушай, ее дядя, Хоторн, опасный человек. Если моя теория верна, что он убил мать Андры, чтобы получить доступ к трасту Андры, то я не сомневаюсь, что сейчас он ищет Андру. Она – единственное, что стоит на пути к получению доступа к этому трасту.

– Но разве она не пропала? – я схватила вылизанный до блеска чистый контейнер из микроволновки и понесла его на кухню. – Наверное, я не знаю, как все устроено, но разве она не считалась бы мертвой, и у него был бы доступ?

– Я думаю, поскольку он единственный подозреваемый в ее исчезновении, он не может прикасаться к трасту, пока не будет найдено тело и с него не снимут все подозрения.

Это заставило мою кровь немного похолодеть.

– Хорошо.

Я положила вилку в посудомоечную машину и поколебалась, прежде чем запустить ее. Я не знала, как долго меня не будет, но я не хотела, чтобы к моему возвращению посудомоечная машина была полна заплесневелых тарелок и посуды.

– Значит, Андра должна оставаться в безопасности в Орегоне, пока мы с тобой поедем в Мичиган.

– Верно.

– И кто же будет обеспечивать ее безопасность в Орегоне?

Я пыталась облегчить задачу Шесть, чтобы он согласился с моим планом до того, как я приведу его в действие. Но он был упрям. Конечно, по уважительной причине, но для меня было логичнее, чтобы кто-то обеспечивал ее безопасность в Орегоне, пока нас не будет в Мичигане.

– С ней все будет в порядке.

– Ты научил ее самообороне, на всякий случай?

Его молчание было моим ответом.

– Наверное, стоит заняться этим до моего приезда, – сказала я, не уточняя, когда я приеду. – Я просто хочу сказать, что было бы не так ужасно, если бы парень был там с ней.

– У меня нет времени, чтобы отправиться на его поиски прямо сейчас, – отрывисто сказал Шесть. – Но ты сможешь это сделать, взлом? Это должно быть просто, и я буду там все время, снаружи.

– Я могу это сделать, – сказала я ему, уже собирая свои вещи. – Кстати, это что-то новенькое – звонить мне с того места, где ты находишься, так часто, как ты это делаешь. Ты должен привыкнуть к этому.

– Завтра вечером я буду в городе на юге, чтобы купить припасы для нашей поездки. Я смогу позвонить тебе. Сеть будет лучше.

– Хорошо, – сказала я ему, зная, что завтра вечером я приеду в дом, который он снимал в крошечном городке штата Орегон.

***

Мне все равно нужно было ехать к маме Шесть. Гриффин нужен был кто-то, чтобы присматривать за ней, пока меня не будет, поэтому не было ничего удивительного в том, что я увидела Джулиана, который сидел в машине возле дома Элейн. Он не выглядел жутко. Он выглядел измученным, на его лице было написано беспокойство. Но он не заметил моего взгляда, не тогда, когда был в полудреме.

Я оставила Гриффин у Элейн, объяснив, что собираюсь выполнить несколько поручений и отсутствовать большую часть дня. Это даст мне день, прежде чем она поймет, что моя однодневная работа по поручениям на самом деле долгосрочная, а к тому времени я буду в Орегоне. Той же ночью, на самом деле. Если все пойдет по плану.

Я шла по улице, пока не развернулась и не подошла к машине Джулиана.

Окна были опущены, поэтому я наклонилась и сказала:

– Джулиан.

Он вздрогнул, когда я открыла дверь и проскользнула внутрь.

– Мира, – Джулиан выглядел удивленным, увидев меня, но удивление быстро растаяло.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. Я хотела немного запугать его, заставить волноваться, прежде чем решить, поедет он со мной в Орегон или нет.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он меня. Он указал глазами на место, которое я занимала, и я на мгновение опешила. Неужели он видел меня насквозь?

– Мои намерения лучше, чем твои.

Но я не знала, правда ли это. Все, что я знала, это то, что этот парень сидел возле дома Элейн и вел себя как мерзавец.

Я достала зажигалку Шесть и быстро зажгла ее. Нервный тик. С тех пор как я бросила курить из-за беременности, я стала засовывать руки в карманы в поисках сигарет, когда нервничала. Щелчок зажигалкой помогал.

– В машине не курить. Она взята напрокат.

Я щелкнула зажигалкой.

– Я не курю.

Он посмотрел на меня как на дуру, и я вспомнила, что курила рядом с ним, когда мы встретились в первый раз. Мне не хотелось объяснять, что за мини-Мира у меня в животе, поэтому я продолжила:

– Зачем ты здесь?

– Чтобы найти Андру. Я же сказал тебе, я не собираюсь просто так сдаваться.

Джулиан говорил так же, как и в хижине. Разочарованный, раздраженный. Я могла его понять. Все те разы, когда Шесть оставлял меня и не говорил, куда идет. По крайней мере, меня утешал тот факт, что он всегда возвращался. У Джулиана такой уверенности не было.

– Она тебе действительно нравится?

Джулиан недоверчиво посмотрел на меня.

– Я влюблен в нее. Она у меня постоянно в мыслях, весь день. Я мучаюсь, ничего не зная. Я скучаю по ней, – он провел руками по волосам. – Скучаю? Нет, это неадекватное слово для того, что я чувствую. Она думала, что я нашел ее. Но это не так. Она нашла меня. И теперь я снова потерян без нее.

Черт. Это была не просто щенячья любовь – это была настоящая, настоящая любовь. У меня было чутье на большинство людей, с которыми я вступала в контакт, а Джулиан был настолько глубоко прозрачен, что у меня не было никаких сомнений в том, что он не желает Андре зла. И тогда я поняла, что, если бы я была Андрой, и у меня был мужчина, который любил бы меня так, как Джулиан любил ее, как Шесть любил меня, я бы хотела, чтобы он был со мной.

– Хорошо.

– Подожди, что ты сказала?

– Я сказала, – сглотнула я, – хорошо. Поедем.

– Куда?

– В Орегон.

Он выглядел потрясенным, что говорило мне о том, что, несмотря на все навыки Джулиана, которые позволили ему добраться до Сан-Франциско и найти маму Шесть, он так и не смог найти Шесть и Андру. Шесть был скрытным человеком. То, что Джулиан смог найти Элейн, было удивительно.

Это облегчило решение поехать к ним. Если Джулиан не смог найти Андру, то наверняка и ее дядя не смог.

– Андра в Орегоне? – спросил Джулиан.

Я кивнула.

– И Шесть тоже.

Я сделала паузу, понимая, что теперь мы никак не можем вернуться назад. Джулиан был гончей с костью.

– Шесть знает, что я приеду.

– Но не я?

Я чуть не рассмеялась.

– Нет. И я знаю, что завтра вечером его не будет в городе. Это твой единственный шанс добраться до Андры до того, как Шесть остановит тебя.

– Но он знает, что ты приедешь? – Джулиан выглядел встревоженным, но все еще был готов согласиться с моим планом.

– Он купил для меня билет на самолет на следующую неделю. Но он не хочет, чтобы я видела Андру. Так что, если ты хочешь ее увидеть, это твой шанс.

– Конечно, я хочу ее увидеть. Где в Орегоне?

– На побережье. Около десяти часов езды. Мы отправимся завтра утром, – я вылезла из машины.

– Подожди. Где мы встречаемся? И во сколько?

Я наклонилась в машину.

– Я знаю, в каком отеле ты живешь. Завтра утром, когда я проснусь.

***

Поездка была чертовски адской. Святое дерьмо. Я не ездила на машине так долго раньше, но не ожидала, что проведу все первые пять часов, блюя в мусорные баки на заправке.

– Ты беременна? – неуверенно спросил Джулиан, когда мы приблизились к границе Орегона.

– Нехорошо спрашивать об этом женщину.

– Либо так, либо ты чем-то заражена, и я бы предпочел избежать этого.

Я проигнорировала его, доставая кубики льда из холодильника и проводя ими по лбу. Часть моей тошноты, как я знала, была вызвана беспокойством по поводу реакции Шесть. Не было никакой возможности, по крайней мере, вначале, чтобы он был в восторге от встречи со мной. Но я хотела его увидеть – в чем винила гормоны беременности – и хотела встретиться с Андрой. Мне казалось неправильным, что я не знаю ее, не тогда, когда мы с Шесть собирались начать новый этап в нашей жизни.

– Тебе нужно, чтобы я снова остановился? – спросил Джулиан, посмотрев на меня исподтишка.

– Нет, – сказала я. – И да.

– Тебе нужно, чтобы я остановился?

– Нет. Да, я беременна, – я вздохнула. – Я должна была пройти через самое худшее, а я не прошла.