Текст книги "Одержимый (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Голоса снова и снова повторяли его имя. Тогда я поднесла палец ближе и нарисовала по центру большую цифру шесть, слегка взмахнув рукой, чтобы цифра больше походила на завихрение. Откинувшись назад, я долго смотрела на цифру, бездумно размазывая краску между пальцами, втирая зеленый цвет в кожу. Оттолкнув полотно прочь, я легла на пол и свернулась калачиком, мгновенно проваливаясь в сон.

ГЛАВА 2

Ноябрь, 2000 г

Спустя две ночи я вернулась на то место, где мы встретились с Шесть. Я знала, что совершаю огромную ошибку, но ничего не смогла с собой поделать. Он согрел меня, и теперь внутри все кипело, отчего я не находила себе места. Шесть не только согрел едой мой живот, но и каким-то образом согрел своим присутствием мою душу. Я ступала на запретную для себя территорию, потому что глубоко в душе уже знала, чем это может закончиться.

Я взмахнула короткими светлыми волосами. На мне были высокие черные сапоги на умопомрачительных каблуках, на запястьях красовались тонкие браслеты, в ушах висели большие кольца, а губы я накрасила ярко-красным цветом. Я позаимствовала образ Джулии Робертс из фильма «Красотка»», но все же не решилась надеть длинный пиджак на топ и короткую юбку из-за погоды.

Я обожала перевоплощаться в новые личности так же, как и менять губную помаду. И я чертовски хорошо смотрелась, поэтому давно выучила урок: те, кто выглядели лучше всего снаружи, были так же здорово изуродованы изнутри.

Все началось с моего первого парня в старшей школе. Он любил мои губы и тело, и был просто озабоченным юнцом, пока я считала его настоящим мужчиной. Я узнала обо всем слишком поздно, что частенько происходило со мной, и привязалась к мальчику, который не был готов к моим чувствам.

Не то чтобы кто-то вообще был готов к чувствам. Я не была. И никогда не буду.

И теперь, в двадцать три года, я, как правило, ни с кем не завожу отношений. Мужчины нужны мне только ради секса. Я никогда не позволяла оставаться им на ночь, никогда не занималась сексом при свете дня. Свет опасен: он освещает все уголки моей души, которые я хотела бы так и оставить незамеченными. Так что я встречалась с парнями только под покровом ночи, когда глаза оставались в тени, а голоса звучали тише.

Я знала, что отношения были не для меня. Любовь – заразная штука, а моя иммунная система была слишком слаба, поэтому единственным выходом было четко разделять физическую близость от душевной. Это был единственный способ сохранить здравый рассудок.

Ну, относительно здравый. Я никогда не была нормальной. Много раз видела в фильмах, как женщины расплывались в глупых улыбках при виде мужчин с роскошными букетами цветов. А те дамы, с которыми мне доводилось работать, тоннами съедали подаренный им шоколад, а после жаловались на целлюлит, вызванный этим самым шоколадом. Меня не привлекали цветы и целлюлит, и я всегда удивлялась, почему я вижу все по-другому, не так как остальные. Мой подход к отношениям заставил уйти от меня множество парней, которые мне идеально подходили. Каждый мимолетный намек на близость вызывал рану на душе, которая никогда не заживала. А каждый новый любовник походил на инфекцию, попадающую в рану и вызывающую заражение.

Таким образом, я защищала и себя от того, чтобы окончательно не свихнуться, и от неизбежного разочарования их во мне и в моем безумии. Потому что это было абсолютной правдой. Я была не в своем уме, и неважно, каким психическим расстройством я страдала. За многие годы я немало повидала врачей, которые сначала ставили диагноз, взваливая тяжелую ношу мне на плечи, а после говорили: «Нет, нет, мы ошиблись. Ты больна не этим, а другим».

Я не вещь с ярлыком, а просто Мира – получеловек, полумедуза. Но в моменты, когда череп разрывает сотни кричащих голосов, я снова становилась человеком из плоти и крови, который прибегает к различным способам заткнуть их. Я просто Мира, которая держит людей на эмоциональном расстоянии для своего и для их же блага.

Несмотря на все барьеры, я почувствовала странную связь с Шесть. Я хотела его, и думаю, он понял это в ту ночь, но вместо того, чтобы взять меня, просто ушел, чем еще больше подогрел мой интерес. Почему он не зашел в квартиру? Почему ушел, не шепнув мне на ухо обещание забрать долг позже?

Черт, люди никогда не проявляли доброту, не ожидая ничего взамен. В какую игру он играл?

Я взяла прядь парика в рот, пробуя на вкус синтетические волосы. Привкус пластика смешался с сигаретным дымом, и я непроизвольно скривилась. Встряхнув головой, я распушила волосы, создавая белоснежный ореол вокруг головы.

Вытащив еще одну сигарету, я кинула окурок на землю и потушила его подошвой сапога. Ветер подхватил пепел и закружил его в танце, и тогда я снова почувствовала этот запах. Теплый, пряный запах кожи остался со мной и после того, как мужчина покинул порог моей квартиры. Я вдыхала его снова и снова, сжимая в руках розовую толстовку, которую так и не решилась постирать.

Я оглянулась через плечо и увидела его, сидящего на капоте черного автомобиля. Я не слышала, как он заехал на автостоянку, но это точно была та самая машина, которую не так-то просто забыть. Гладкие мощные изгибы и черные тонированные окна, в которых ничего невозможно разглядеть. Авто выглядело таким же скрытным, как и его владелец.

Из-за темноты я не могла разобрать его лица, только красноватый тлеющий конец его сигареты. Не отрывая взгляда от мужчины, я зажала сигарету между губ и медленно ее зажгла. Я стояла прямо под освещенным фонарем, который недавно починили. Несмотря на то, что я не могла видеть его лица, я знала, что Шесть неотрывно смотрит прямо на меня.

На секунду я представила, что он видел в тот момент: полураздетую девушку, медленно отступающую назад на стучащих об асфальт высоких каблуках. Я уперлась спиной на столб уличного фонаря, прислонившись голой кожей к холодному металлу. По телу побежали мурашки, когда я приподняла взгляд и из-под ресниц снова посмотрела на него.

Так мы стояли на расстоянии десяти метров друг от друга, с сигаретами в руках. Когда я медленно выдохнула дым, то смогла разглядеть рваный выдох Шесть, выскользнувший серым облаком из-за холода. Мы не вторгались в личное пространство друг друга. Не разговаривали и никак не касались друг друга, но именно в тот момент мы были связаны. Он в тени, я в лучах света, оба вдыхали в легкие мягкий дым сигарет, выпуская его обратно наружу.

У черной майки, в которую я была одета, на спине был глубокий вырез до середины позвоночника. Пока обнаженная кожа прижималась к ледяному металлу, я одернула вниз слишком короткую юбку, которую в определенных слоях общества посчитали бы неприличной. Как хорошо, что я не причисляла себя к ним.

Ноги начинали потеть в теплых сапогах. Четырнадцать часов я ничего не принимала, и тело начинало напоминать об этом: руки незаметно для посторонних глаз потряхивало, а в висках поселилась тупая боль.

Я не могла объяснять свою увлеченность Шесть. Не понимала, почему меня так к нему тянет. Обычно я проводила время с простыми парнями. Они покупали мне пару напитков, а после мы отправлялись ко мне, где напивались дальше, чтобы забыть о наших разочарованиях вместе. Я не искала секретов и тайн, не была заинтересована в чем-то новом и неизвестном. Мне никогда не приходилось добиваться кого-то.

Пока мысли атаковали мой мозг, я чесала длинными ногтями свежие порезы на запястьях, которые безжалостно ныли от боли.

Насколько я помню, на левом запястье у меня теперь было шестьдесят три линии, две из которых были совсем свежие. Порезы были еще одним моим недостатком, наряду с алкоголем и кокаином. Спиртное и наркотики нужны были мне для того, чтобы забыть, помочь мозгу оцепенеть. А когда это было невозможно, или они не помогали, тогда я просто себя резала. Подняв глаза, я заметила, что Шесть продолжает смотреть на меня со своей машины. Я ждала, когда он пригласит меня к себе и заставит расставить для него ноги, но он просто безмолвно наблюдал за мной на тихой парковке.

Когда он так и не сдвинулся с места, я с тихим вздохом оттолкнулась от столба и пересекла улицу в противоположном направлении. И больше, чем просто неудовлетворенная, побрела домой.

***

Следующей ночью я не стала возвращаться на место преступления. Мне надоели игры, в которые играл этот мужчина. Обычно это я была кукловодом, и меня не интересовала связь, в которой я не могла контролировать его мысли или то, каким образом он на меня смотрел.

Вместо этого, я пошла в городской парк «Золотые ворота», вдоль которого располагались многочисленные рестораны и отели. Мне нужно было раздобыть то, в чем я нуждалась. С места, где я стояла, открывался хороший обзор на вышеупомянутый бар. Мне был жизненно необходим план отступления, и мне повезло, потому что Ирокеза и Бритоголового сегодня не было на месте, а это означало, что в случае, если меня поймают, я смогу быстро и незаметно проскользнуть внутрь.

Я надела джинсы, парку и кроссовки для бега, и в целом выглядела как обычный человек. Нормальный. От одной только мысли об этом я нервно сжала руки в карманах.

В одном кармане валялись салфетка и пакетик майонеза из забегаловки быстрого питания, которая располагалась за углом моего дома. Ногтем большого пальца я непроизвольно постукивала по упаковке, пока нервно оглядывалась по сторонам. В это время в парке было много бездомных и простых прохожих, которые делали вид, что первых не существует. Я не винила их, но всегда думала, что безопаснее открыто смотреть людям в глаза, нежели отворачиваться и показывать тем самым свой страх. Мимо меня прошла пожилая пара в плащах, держащая на привязи свору собак, которые представляли собой ворох влажного меха. Люди чем-то походили на собак: когда они видят страх, то бросаются на жертву, поэтому я никогда не избегаю зрительного контакта, показывая свое доминирование над врагом.

Я вздохнула, приготовившись сдаться от отчаяния. Я была на мели – мое привычное состояние – но на этот раз мне нужны были деньги не просто на очередную дозу. Еда для моей золотой рыбки закончилась, а в холодильнике из еды остались только бутылка газированной воды и заплесневелое яблоко. Последний раз я нормально ела вместе с Шесть в ночь нашего знакомства.

Желая избавиться от мыслей о нем, я щелкнула пальцами в воздухе. Он казался неплохим парнем, но одна только идея его существования почему-то раздражала меня. Шесть пробрался мне под кожу, потому что я не знала, какова была его конечная цель. Я не могла предугадать наперед его действия, хотя обычно с легкостью делала это с другими мужчинами, а он стал для меня загадкой. Краем глаза я заметила направляющегося в мою сторону мужчину в длинном темном пальто с усталым выражением лица. В одной руке у него был кожаный портфель, а в другой пейджер, на который он уставился с нахмуренными бровями.

Потянув уголок пакетика с майонезом, я выдавила его на салфетку, а другой рукой убрала пряди волос с лица. Сегодня я никак не выделялась из толпы, была невзрачной Мирой с легко забывающимся лицом. Эта маска идеально подходила для ситуаций, подобной этой.

Я медленно поднялась со скамьи и плавными движениями потянула мышцы на ногах. Я надеялась, что мне не придется убегать, но на всякий случай лучше было разогреться. Мужчина не видел меня, а вокруг не было никого, кроме пары случайных прохожих. Вытащив салфетку и подняв голову выше, чтобы открыть лицо, я двинулась по дорожке навстречу незнакомцу.

Его пальто было открыто нараспашку, и под ним виднелись кожаный ремень, рубашка и галстук. Он выглядел взволнованным, а его движения излучали неподдельную уверенность. Когда я приблизилась к нему ближе, то заметила идеально уложенные гелем волосы. Было уже начало девятого вечера, и я уверена, что этот мужчина выглядел так же безукоризненно, как и ранее утром. Это натолкнуло меня на мысль, что он будет благодарен моему предложению помочь.

На мгновение я посмотрела вниз и, когда между нами осталось не более пяти метров, подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Я улыбнулась ему легкой приветливой улыбкой, которую обычно дарят тому, с кем не намереваются вступать в диалог. Медленно скользнув глазами ниже на воротник идеально сидящего пальто, я резко остановилась.

Моя внезапная остановка, судя по всему, удивила его, потому что он тоже остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Сэр, у вас что-то… Прямо здесь, – я указала пальцем на шею и убедилась, чтобы на лице застыли беспокойство и смущение.

Мужчина поднес руку к шее и резким движением провел по воротнику, а затем посмотрел на нее в поисках постороннего предмета.

– Вот здесь, – сказала я с легким смешком. – Позвольте мне.

Я вытащила салфетку из кармана и быстро провела ею по ткани около шеи.

– Похоже, какой-то соус, – сказала я, показывая ему салфетку.

Мужчина наморщил лоб, и тогда я добавила:

– Или птичье дерьмо, – незнакомец скривил губы в отвращении и уставился на салфетку так, что я не удивилась бы, загорись она в моих руках.

Настало время моего выхода. Как фокусник, отвлекающий внимание публики на посторонний предмет, чтобы проделать свой трюк, я незаметно просунула руку в его пальто и вытащила первое, за что ухватились пальцы.

Мужчина снова поднес руку к шее, и на этот раз на пальцах остался белый мазок. Он выглядел сконфуженным, пока я запихивала в карман украденную вещь и убирала салфетку с майонезом.

– Спасибо, – сказал он смущенно, уставившись на свою руку. Затем незнакомец огляделся по сторонам, без сомнения разыскивая что-то, обо что можно было бы вытереть пальцы.

– Держите, – сказала я, протягивая чистую салфетку. Мысли вернулись к пачке салфеток, которую предлагал мне Шесть в машине, и я отогнала его прочь из головы. – Пятна больше нет, – сказала я спустя мгновение тишины. Мне хотелось быстрее убраться оттуда, но я понимала, что быстрое бегство после нашего короткого обмена фраз могло вызвать подозрения. Пусть я и выглядела как нормальная девушка, в этой части города часто орудовали карманники, и будь этот парень местным, он уже понял бы, что что-то произошло.

– Спасибо, – еще раз пробубнил он и сунул мне назад салфетку с таким видом, словно я стояла там специально для того, чтобы прибираться за ним.

Облегчив мое положение, он поспешно прошел мимо и направился в сторону выхода из парка к освещенной улице.

Это было слишком легко. Квадратная украденная вещь прожигала карман, поэтому я как можно скорее пересекла парк и зашла за угол бара, спрятавшись в темноте. И тогда моя удача исчезла в тени вместе со мной.

Квадратный конверт был заполнен фотографиями с полароида. Вся вина за то, что я обокрала того парня, тут же исчезла. Десятки размытых фото пляжа и океана. И все. Ничего ценного или полезного. Я быстро перебрала все фотографии, надеясь отыскать хоть что-нибудь. Но нет, ничего кроме снимков волн, блестящего песка и пальца, нечаянно приложенного к объективу.

«Черт», – подумала я и оттолкнулась от стены, заходя за угол здания. Да я сделала одолжение тому парню, избавив его от мусора. Выбросив конверт в мусорный бак возле заднего входа в бар, я круто повернулась и врезалась в нечто твердое.

Меня окружил аромат кожи и специй, и я поняла, что это был он.

– Привет, – сказала я. Шесть удерживал меня за предплечья, а я ухватилась одной рукой за него в поисках равновесия, пока другая нырнула в карман его куртки. Не разрывая зрительного контакта, я вытащила холодный прочный предмет и незаметно положила к себе в парку.

– Хорошая работа, – сказал он с легкой усмешкой, продолжая удерживать меня даже тогда, когда я отпустила его.

– Не понимаю, о чем ты, – ответила я с каменным лицом, но мы оба знали, о чем он говорил. Внутри закипало раздражение от того, что я была недостаточно осторожна. Я отступила назад прочь из его объятий, делая вид, что не замечаю его пристального взгляда.

– Майонез?

Я ничего не ответила, перебирая в кармане холодный предмет. Форма и размер походили на зажигалку. Я взглянула в сторону бара и решила убираться прочь отсюда, подальше от Шесть и его пристального взгляда. Я развернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за плечо.

Я тут же стряхнула его руку, бросив на него убийственный взгляд из-за очередного прикосновения.

– Куда ты идешь? – спросил он меня.

– Какое тебе дело?

Зеленые глаза пробежались по моему лицу.

– Я хочу знать, где позже искать мою зажигалку.

Я замерла, на секунду сбитая с толку. Он знал? Я отпустила зажигалку и достала руку из кармана. Судя по его словам, он не хотел вернуть ее назад прямо сейчас, вместо этого, он хотел знать, где ее искать после.

– В какие игры ты играешь? – спросила я.

– А ты?

– Я не увлекаюсь играми.

– Так ли это?

Я шумно вздохнула, подымая пряди челки вверх прохладным воздухом. На улице сильно похолодало, и я потуже затянула парку вокруг себя.

– Выживание. Я просто выживаю, вот моя игра, – тихо сказала я.

– И для выживания тебе нужна моя зажигалка?

Он поймал меня.

– Я не крала ее, – ниже склонив голову в попытке укрыться от ветра, я приблизилась почти вплотную к Шесть, наслаждаясь исходящим от него теплом.

– Похоже, именно это ты и сделала, – голос Шесть понизился и звучал тихо, пока его хозяин оставался убийственно спокойным. Я вытащила зажигалку и откинула крышку, выпуская наружу пламя. Яркий свет осветил наши лица, пока я рассматривала необычную золотую вещицу.

– Ты украла ее у меня.

– Ты сам отдал ее мне, просто сам пока не знаешь об этом.

– Вот как? – если бы я знала его и мимику его лица лучше, то сказала бы, что Шесть забавляет вся эта ситуация.

– Может, я и ошибаюсь, – я защелкнула крышку и широко улыбнулась. – Спасибо за подарок.

– Всегда, пожалуйста.

Мне нужна была пауза. Я не привыкла разговаривать с человеком, который шел в ногу со мной в диалоге и открыто бросал мне вызов, но при этом не спорил. Шесть так и не ответил, какова была его игра.

– Что бы ты делала, если бы мужчина поймал тебя? Как бы защитила себя?

Я просто пожала плечами: меня редко ловили.

– Я бы, наверное, ударила его между ног.

– Дерешься с честью и отвагой, – его вылепленные губы тронула легкая улыбка.

Я должна была уйти, но голоса в голове приказали остаться.

– А что? Хочешь дать мне пару уроков самообороны?

Несмотря на размер его мышц, мне тяжело было представить его в роли нападающего: уж слишком он был спокоен.

– Почему бы и нет, – сказал Шесть, тем самым удивив меня. – Вытяни руку вперед.

Я не была уверена, шутил он или нет, но сделала так, как он сказал. Его рука тут же обернулась вокруг моего запястья.

– Если кто-то схватит тебя вот так, то нападающий не сможет контролировать вращение твоего запястья. Теперь потяни руку к груди.

Я подчинилась, и с немалым удивлением почувствовала, как мои пальцы проскальзывают в его захвате, несмотря на всю приложенную Шесть силу.

– Получилось!

– Ладно. Теперь представь, что ты развернулась, чтобы уйти, и на тебя напали сзади, – мужчина жестом показал мне развернуться к нему спиной, а после схватил за правое запястье и легонько вывернул руку. – Теперь ты должна быстро повернуться ко мне лицом. Одновременно с этим выкрути запястье и ухватись за мою руку.

– Хорошо, – сказала я, не спеша поворачиваясь обратно.

– И пока ты разворачиваешься, подготовь левый локоть, чтобы нанести им удар сопернику по голове, – Шесть сделал небольшую паузу, и на его лице промелькнула крошечная улыбка. – Только не стоит делать этого прямо сейчас.

Я согнула руку и подняла локоть вверх, пока наши руки сцепились друг с другом. Из-за большой разницы в росте я еле доставала ему до подбородка локтем.

– Ты низкая, в этом твой недостаток. Но ты все еще можешь нанести удар локтем по руке, удерживающей тебя, – Шесть положил свободную руку на мою и направил ее в нужное место. – Прямо сюда. Это должно помочь ослабить хватку.

– Ты же понимаешь, что сейчас учишь воровку защищаться от ее же собственных жертв?

– Понимаю, но надеюсь, ты используешь полученные навыки на людях, которые действительно заслуживают этого.

– А кто сказал, что люди, у которых я ворую, не заслуживают этого?

Шесть пожал плечами:

– Может, и заслуживают, но это уже не нам решать.

Сердце в груди быстрее забилось от нашей вынужденной близости и от потрясающего аромата, окутавшего меня. Взгляд его зеленых глаз не отпускал мой, и я почувствовала, как между нами что-то промелькнуло. Очевидно, это было что-то наподобие химии, потому что мы снова и снова как будто искали способ встретиться еще раз. Но у меня не было ни сил, ни времени, ни желания, чтобы развлекать мужчину, над которым мне до сих пор не удалось установить контроль.

Поскольку мы все еще находились чересчур близко друг к другу, мне стало интересно, смогу ли я стащить у него что-нибудь еще.

– Уверен, что не хочешь вернуть ее? – спросила я, поднимая золотую зажигалку в руке.

– Она пуста.

Я нахмурилась и попыталась зажечь огонь, но Шесть оказался прав: огонь так и не вспыхнул.

– В ней хватило заправки только на одно зажигание? – своим вопросом я отвлекала все его внимание за зажигалку в моей руке, пока другая рука нырнула во внутренний карман его куртки.

– Я удивился, что она вообще зажглась.

– Облом, – пальцами я нащупала прохладную гладкую кожу и ухватилась пальцами за предмет, не разрывая зрительного контакта с Шесть.

Когда я начала его медленно вытаскивать, Шесть молниеносно схватил меня за руку со словами:

– Нет, только не это.

Тон его голоса изменился, а хватка на руке стала ощутимее жестче. Я колебалась, пытаясь понять, что же мне делать.

– Ты не сможешь защититься от меня, Мира, – взгляд опустился на его руку, удерживающую меня за предплечье. Шесть не показал, как вырываться из такого захвата, да и к тому же, он знал, где я живу.

Сдавшись, я сказала:

– Спорим, ты не сможешь купить новую зажигалку без этого, – я усмехнулась и вытащила кожаный бумажник, который до сих пор сжимала в пальцах. Шесть забрал его у меня из рук и открыл. Вытащив из кармашка фотографию, он спрятал ее в куртке.

– Ты права, – ответил он, словно разговаривая сам с собой.

Я ничего не поняла. Шесть не проверил на месте ли карточки или деньги. Из бумажника выпирали двадцатидолларовые купюры, и я мысленно пнула себя за то, что не смогла украсть целое состояние. Вместо денег, его волновала какая-то ничего не стоящая фотография.

Прежде чем он успел понять, что произошло, я быстро вытащила фото. Любопытство всегда побеждало мои хорошие манеры. В кадре была запечатлена молодая женщина с маленькой девочкой, сидящей на ее бедре. Судя по помятым уголкам и потертостям в местах, где снимок неоднократно складывали, фотокарточка была старой.

Я не успела убрать палец с лица женщины и разглядеть ее как следует, когда Шесть рывком вырвал принадлежащую ему вещь у меня из рук.

– Это твоя семья?

Ответом мне послужила тишина. Шесть положил фотографию во внутренний карман куртки и застегнул молнию на груди.

– Это меня не остановит, – лукаво сказала я. – Я находчивая.

– До свидания, Мира, – ответил Шесть тихим голосом, развернулся и ушел.

Я наблюдала, как мужчина садится в свой блестящий черный автомобиль и с мягким урчанием двигателя выезжает с парковки. Против воли, я уставилась ему вслед. Почему он так безразлично отреагировал на кражу зажигалки, и с таким беспокойством ухватился за старый снимок? Меня расстроила его реакция, а так же тот факт, что это он ушел первым, ведь это была моя фишка.

Перед глазами еще долго стояло изображение девушки с ребенком, и так как я была одержимым человеком, это все, о чем я могла думать.

***

Как и любой другой наркоман, я не была застрахована от передозировки. Однажды меня еле откачали, и как минимум пару раз я была близка к этому. Я не боялась смерти. У меня не было никого, кто любил бы меня и кого разочаровали бы мои поступки, и меня устраивало такое положение дел. Я всегда была одинокой Мирой, которой суждено умереть в одиночестве, предав пыль от своих костей земле. Поэтому я изо всех сил приближала этот момент употреблением наркотиков, чтобы заставить сердце сдаться как можно раньше.

Многие люди не понимают, что психические расстройства не лечатся с помощью волшебных таблеток. Нельзя просто взять и заклеить пластырем поврежденную часть мозга. Нельзя заморозить боль, и тем более остановить поток галлюцинаций.

Нет никакого волшебного лечения, и никакие мудрые слова не помогут тебе почувствовать себя лучше. Это просто пожизненное мучение. Навсегда.

И ночью, после того как меня оставил Шесть, я не могла сказать, были ли у меня галлюцинации, или же я находилась в ночном кошмаре наяву.

Все началось, когда я выследила того самого дилера, продавшего мне некачественную дурь в ночь моего знакомства с Шесть. Я потребовала у него более качественный товар взамен той дряни, пригрозив, что он может потерять клиента в моем лице. Я знала, что вернуть деньги не удастся, но они мне и так были не нужны. Они были несущественны. Все, в чем я нуждалась, так это в забытье.

У дилера соскочила рука, когда он открывал рюкзак со всем дерьмом, что носил внутри, отчего дюжина разноцветных таблеток упали на асфальт.

– Вот черт, – пробормотал он, опустившись на четвереньки, чтобы поднять их с земли.

Не теряя ни секунды, я упала рядом с ним, собирая все, что смогла найти, в кулак.

– Отдай их мне, Мира, – сказал он высоким и скрипучим голосом, открыв мне ладонь.

Я положила таблетки в карман, и вскочила на ноги. Джереми? Джерри? Джаред? Каким бы ни было его имя, мне было все равно.

– Слушай, они все равно уже грязные. Зачем они тебе?

Дилер поднялся на ноги и потер ноздри рукой.

– Как много ты успела взять?

Я посчитала пальцами таблетки. Шесть. От этой цифры я скривила губы.

– Две.

Он заглянул в рюкзак, и посмотрел на мой карман.

– Покажи, – сказал он, не доверяя мне. Не то, чтобы он должен был: зависимые люди не славятся свой честностью.

– Черт тебя дери, Джереми, – я нащупала две таблетки и уже была готова показать их ему, когда заметила за его плечом приближающиеся красно-синие огни.

Он нахмурился:

– Кто такой Джереми?

Я догадалась, что могу вычеркнуть Джереми из списка возможных имен.

– Сзади, на семь часов. Пенелопа приближается, – я как можно равнодушнее развернулась и начала медленно уходить прочь.

– Пенелопа?

Вот идиот. Я закатила глаза.

– Ты два года уже ошиваешься здесь, Джерри. Выучи уже, наконец, чертов слэнг.

– Дерьмо, – парень заметил приближение патрульной машины. – Пенелопа – это копы?

– Да. Разве только что ты знаешь еще какую-нибудь Пенелопу, – я отвернулась лицом к кирпичному зданию, когда машина проехала мимо. – У тебя есть знакомая горячая цыпочка по имени Пенелопа?

Джерри пожал плечами рядом со мной.

– Не-а, но если ты заинтересована…

– Нет, – я помахала ему, как только полицейские скрылись из виду. – Пока, Джерри.

– Кто такой Джерри? – крикнул парень мне в спину. Когда нас разделяло метров двадцать, он опомнился, вспомнив про рассыпанные на земле наркотики. – Эй, Мира! – позвал он.

Я ускорила темп.

– Сколько ты взяла?

Второй раз менее чем за пять минут, я подумала: «Идиот» и перешла на бег. Пробежав по улице, я пересекла дорогу. Сунув руку в карман, я вытащила две желтые таблетки и, пока ждала зеленого света светофора, засунула их в рот и быстро проглотила. Я не стала задумываться о том, что дилер уронил на землю. По знакомому горькому вкусу на языке я знала, что скоро вновь все станет хорошо, и меня окружило знакомое чувство комфорта.

Когда загорелся зеленый, я быстро перебежала улицу и понеслась вперед, свернув за угол, а потом и еще за один.

Кроссовки стучали по асфальту, пока я перепрыгивала через лужи, а брызги от водосточной воды попадали мне на джинсы. Пробежав еще одну улицу, я была всего в одном квартале от моей квартиры.

По мере того, как я все ближе приближалась к дому, мои движения замедлялись, и я с нетерпением ждала того момента, как окажусь одна за запертой дверью. Прежде, чем я добралась до входа, земля поплыла куда-то вверх, а глаза не смогли сфокусироваться, лишая меня ориентации в пространстве и видения окружающего мира. Я подняла тяжелую руку к лицу, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то. Мне казалось, что вокруг началось землетрясение. Вкус был мне знаком, и я принимала этот препарат и раньше, но на этот раз эффект казался другим. Неужели я приняла слишком много? Мне было все равно. Я ничего не чувствовала. Ни страха, ни боли. Споткнувшись на бордюре, я упала на землю и покатилась по дороге. Я потеряла контроль, не понимая, где я и что я. Смеясь, я снова и снова вращалась, потеряв счет времени. Через какое-то время я поднялась и попыталась пробежать вперед, но врезалась прямо в стену. Где-то вспыхнул яркий свет, заставляя сотни мелких разноцветных точек плясать перед глазами.

Я не почувствовала никакого страха, когда чьи-то руки потянули меня за запястья. Я была под водой, и одновременно с этим парила в воздухе. Наконец-то на меня опустилось спокойствие, оставив всю боль позади.