Текст книги "Одержимый (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Уитни Барбетти
На шесть футов ниже
Серия: «Безумная любовь»#1
Переводчик: (Пролог – 12 глава) Дарья, (С 13-ой главы) Дмитрий С.
Редактор: Лилия С.
Вычитка: Ирина В, Екатерина Л.
Обложка: Екатерина О.
Переведено для группы: vk.com/bookhours
Уступить
место голосам
Они разговаривают со мной —
скользящие соблазнения
обвиваются вокруг обожжённой кожи
Уступить
меткам,
рубцам,
жестоким избиениям,
которые я возложила на это ложе
Уступить
разрушающим рукам,
уступить сердцу,
рвущему грудь
Уступить место
оглушительной тишине,
в которой я могу существовать,
в которой я могу уснуть
– J.R. ROGUE
Посвящается всем, кто страдает психическими расстройствами.
Вы не одиноки. И никогда, никогда ими не будете.
ПРОЛОГ
Впервые, когда я прислушалась к голосам в голове, мне было семь лет. Это был не первый раз, когда я их услышала, но первый раз, когда подчинилась им.
«Перегнись через перила», – насмехались голоса, пока я висела головой вниз над детской игровой площадкой, а мои черные, как смоль, волосы развевались вокруг лица.
На улице стояла ветреная погода, и дождь барабанил по водонепроницаемой ткани моей фиолетовой ветровки, пока я все больше и больше наклонялась вперед. Когда верхняя часть тела стала параллельна земле, а мокрые волосы со всей силы хлестали меня по лицу, я во все глаза уставилась вниз. Где-то на земле от влаги блестел черный гравий, а чуть дальше на парковке со всех ног от дождя убегали дети. «Отпускай», – приказали голоса, и я подчинилась. Отпустив перила высокой детской горки, я тут же прижала руки по бокам и закрыла глаза. Гул десятков кричащих голосов в голове заглушал крики детей, ожидающих за моей спиной своей очереди. Искушение и соблазн не должны были быть понятны ребенку в таком маленьком возрасте, но именно их я и ощущала. Но увидев много чего за первые семь лет жизни, уже тогда знала, что увижу еще больше.
На вершине горки, балансируя над хлюпким ограждением, я чувствовала себя непобедимой. Словно на секунду очутилась в другом мире, и, пока кусала нижнюю губу, желала остаться в нем как можно дольше. Я так и стояла, прежде чем меня нечаянно не подтолкнула сзади одна нетерпеливая девочка, тоже желающая скатиться. Казалось, что прошел не один час, но на самом деле мой полет длился всего пару секунд. В самый последний момент я предусмотрительно подставила перед собой руку, что, как позже мне объяснили, спасло мои внутренние органы от сломанных ребер.
Падение на гравий выбило из легких весь воздух, но я была не против. Конечно, мне было ужасно больно, но эта боль продлила ощущение невесомости, которое окутало меня, пока я парила над всем миром. Помню, как учительница рывком подняла меня на ноги. Когда мы пришли в кабинет медсестры, все вокруг звучало так, будто мы находились под водой.
После того, как вокруг моей руки обернули шину и приложили лед, я почувствовала, как губы медленно растягиваются в улыбке.
– Что смешного? – спросила медсестра, отодвигаясь и убирая пакет со льдом от моего носа. В ее глазах застыло замешательство, пока она в непонимании смотрела на меня.
«Шшш, тихо», – предупредили голоса, и я послушалась. Как дочь женщины, которая сама являлась рабыней своих собственных демонов, я знала: если хочу продлить неизвестное темное удовольствие от падения и переломов носа и руки, мне следовало молчать.
Это был первый, но не последний раз, когда я прислушалась к этим голосам.
«Выпей», – шептали они мне на вечеринке в старшей школе, и я выпила, после чего в доме одного из богатеньких одноклассников съехала вниз по перилам в одном только нижнем белье, пока мне ободряюще кричали все те, кто меня раньше даже не замечал.
«Сделай затяжку», – насмехались голоса, пока по кругу передавали косяк, а рядом сидящий парень выдувал дым мне в лицо. Позже, в гараже его мамы на заднем сиденье машины, я сделала ему минет. Совсем как в «Титанике», только менее романтично. Этот вечер окончательно закрепил за мной звание первой шлюхи школы.
«Попробуй…», – шипели голоса, когда мне было восемнадцать. И я повиновалась: провела носом над обложкой журнала «Playboy», разгоняя кокс у себя в крови. В ту ночь я спрыгнула с крыши гаража в бассейн моей подруги и сломала челюсть, когда приземлилась лицом на дно. Это был первый раз, когда я действительно сожалела, что прислушалась к голосам, но только до тех пор, пока не скинула все лишние килограммы с бедер во время выздоровления.
Голоса никогда не внушали беспокойства, потому что, в конце концов, у меня всегда была конечная цель, о которой не знала даже я сама. Слава, внимание, поиски смысла существования, но больше всего: мне хотелось почувствовать, что я хоть кому-то нужна в этом мире. Однако у каждой истории есть свое «но», и он стал моим. Голоса всегда делали мне одолжение, пока не сказали мне поговорить с ним.
ГЛАВА 1
Октябрь 31, 2000 г
Я буквально вывалилась из ванной комнаты в помещение, которое тут же поплыло перед глазами. Ощущение было такое, словно я прокатилась на американских горках, и теперь, стоя у стены, пыталась вернуть вращающийся перед глазами мир на место.
Сзади кто-то на меня натолкнулся, посылая в неуклюжий пируэт. Пошатываясь, я врезалась в стену, пытаясь уцепиться руками за холодную кирпичную кладку. Лица вокруг расплывались в пятна, вместе образуя причудливую разноцветную акварель.
Пару минут назад я что-то приняла в грязной уборной с не менее грязной столешницы. Что-то, за что заплатила десять баксов. Судя по ощущениям, это были перетертые таблетки с истекшим сроком годности, разбавленные чуточкой кокса. Очередное дерьмо, которое мне подсунул мой новоиспеченный дилер: видимо он предположил, что я все равно не стану его постоянным клиентом. Нос невыносимо жгло, а глаза слезились, что было для них уже привычным делом. Пока ногти царапали бетонную стену, я на ощупь двигалась вперед, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие равновесия. В голове стоял гул сотен голосов, и все они что-то пытались мне сказать. Я приняла то дерьмо только для того, чтобы заглушить эти чертовы голоса, но теперь они стали еще громче. Эффект оказался обратным, и я была невероятно зла.
«Найди что-то посильнее».
«Где это мы?»
«Жжение на последнем порезе почти сошло на нет».
«Как скоро тебя накроет?»
«Все тело покрылось мурашками».
«Я не чувствую языка».
«Продли кайф несколькими рюмками виски».
Я посмотрела в сторону бара и мысленно отмела последнее предложение. Двое из барменов, которые накануне выволокли меня из бара, сейчас были на месте. Я до сих пор не могла различать лиц, но узнала их, благодаря розовому ирокезу на голове первого и по блестящей бритой голове второго. Цвета кожи и лица людей все еще смешивались в одно разноцветное пятно, создавая причудливую палитру оттенков.
На плечи опустилась пара тяжелых незнакомых рук, и я могла поклясться, что ощутила все борозды и полосочки, прилипшие к моей коже, образующие вместе сложный узор, называемый отпечатком пальца.
– Привет, – надо мной раздался незнакомый мужской голос, а шею опалило противным горячим дыханием. Я отшатнулась, в процессе врезавшись в толпу людей, и прищурилась, пытаясь понять, в каком же направлении двигаться дальше.
Мне нужен был воздух. Потом прислонилась к ближайшей бетонной стене и повернула голову к выходу. Знакомые флуоресцентные буквы были нечеткими, но я все равно двинулась в их направлении как можно быстрее. Сердце в груди в диком темпе барабанило о ребра, моля меня избавиться от всего, что я снова приняла. Нащупав пальцами ручку двери, навалилась на нее всем весом, достаточным для того, чтобы сбить человека с противоположной стороны. Я едва могла различить что-либо в темноте. Фонарь над входом разбили пару месяцев назад, а парковка напротив никак не освещалась.
Этот бар был моим убежищем. Местом, в котором я обычно три раза в неделю получала свою дозу наркотиков. Но мой дилер, в связи с уходом в отпуск по беременности, передала меня другому парню. Пока я расфокусированным взглядом осматривала парковку, голова раскалывалась от попыток понять, как же мне попасть домой. У меня не было машины, а даже если бы и была, то все равно была не в состоянии вести из-за вращающихся вокруг стен и онемевших конечностей. На губах застыло слово «блядь», которое я так и не смогла выдавить из-за распухшего языка и отказывающихся слушаться губ.
К горлу подкатила рвота. Я повернулась лицом к зданию и открыла глаза в тот самый момент, как меня вырвало прямо на стену.
Не знаю, как долго я так простояла, облокотившись на стену и убирая взмокшие от пота волосы с лица. Когда по ощущениям желудок скукожился до размеров изюминки, с моих губ сорвался беззвучный стон. Я рассмеялась, что со стороны должно было выглядеть довольно безумно. За плечами у меня был печальный опыт с коксом, но то, что приняла недавно, было далеко не коксом. Да и к тому же, я бы солгала, если бы сказала, что извержение скудной еды на грязной парковке за баром для меня было чем-то необычным.
Сплюнув на землю, неуклюже отступила, отчего ноги в ботфортах на высоких каблуках поехали на осколках стекла и бетона, и я врезалась спиной во что-то твердое и теплое. Моей первой мыслью было «вот дерьмо», когда я потеряла равновесие, и чуть было не упала прямо в содержимое своего живота.
– Впечатляюще, – отчетливо произнес согревающий мужской голос с нотками хрипотцы.
Я захотела расслабиться и упасть в объятия, что так учтиво спасли мою задницу от падения. Усталость опустилась на веки, заставляя закрыть глаза.
– Хммм, – было всем, что мне удалось произнести. Кое-как подняв руки, я отбросила прилипшие к лицу волосы. Разлепив наконец-то глаза, я отшатнулась от незнакомца, который до сих пор неподвижно держал меня в своих руках.
Когда я попыталась повернуться к нему лицом, я снова запуталась в ногах и опять споткнулась.
– Оу, – послышался снова теплый голос, и уже знакомые руки схватили меня за предплечья. По телу мгновенно пробежался холод. Я часто ощущала на себе прикосновения чужих рук, и большую часть времени они были наполнены пошлыми намерениями, но я никогда не позволяла мужчинам прикасаться к себе без разрешения. Вырвавшись из его хватки, я открыла глаза. Мое лицо вспыхнуло от гнева:
– Не трогай меня! – крикнула я. Глаза мужчины оказались поразительного зеленого цвета, хотя вокруг них залегли тени. Уставший взгляд, но неожиданно живой. Сузив глаза и внимательно изучив меня, незнакомец так ничего и не сказал в ответ.
Я перевела взгляд на темные, коротко подстриженные волосы и легкую двухдневную щетину, покрывающую его волевую челюсть.
Он был тем самым человеком, чье лицо невозможно было забыть.
«Поговори с ним», – подтолкнул меня голос в голове.
Все еще глядя на него, я потянулась в задний карман за пачкой сигарет. Я не могла это объяснить, но присутствие мужчины и его сосредоточенность на мне непонятным образом расстраивали меня. Когда я, наконец, выудила из кармана пачку, она выскользнула из вспотевшей ладони и упала прямиком в лужу рвоты.
– Смотри, что я сделала из-за тебя, – сказала я сердито, бросив на незнакомца недовольный взгляд. Он опять ничего не ответил, продолжая просто смотреть на меня. Теперь я жалела, что у меня не было машины. Мне не нравилось, как этот тип смотрел на меня, словно видел насквозь.
Я попыталась отойти, но снова покачнулась. Когда он придержал меня на этот раз, я тут же выдернула руку из захвата. Не важно, что я приняла, эффект длился ровно тридцать секунд, и то благодаря крохотной доле кокса. Я до сих пор чувствовала онемение в руках, но в голове прояснилось, а туман перед глазами рассеялся. Мужчина, что стоял напротив, все еще смотрел на меня, словно чего-то ждал.
– В чем твоя проблема? – спросила я, оглядываясь вокруг и, к несчастью, замечая, что мы были совершенно одни. Прежде, чем он успел ответить, кто-то вышел из бара. Я посмотрела на выход, пытаясь рассмотреть знакомые лица, но увидела того самого парня, продавшего мне некачественную дурь.
– Что бы ты мне не дал, это полный отстой! – закричала я, осознавая, что деньги на такси потратила на двухминутное удовольствие.
– Ты заплатила десять баксов, – просто ответил парень, пожимая плечами, как будто это я виновата в том, что ожидала чего-то более качественного за десять долларов. Ну, он прав. Парень бросил взгляд на мужчину передо мной, после чего развернулся и удалился.
– Сигарету? – спросил мужчина, таким образом, игнорируя все мои предыдущие вопросы. Он потянулся длинными пальцами в передний карман кожаной куртки и достал пачку, протягивая ее мне.
Я настороженно посмотрела на него. Из собственного опыта мне было известно, что люди никогда не делали чего-то просто так. У каждого всегда был скрытый мотив. Я не доверяла ему, но пальцы зудели от желания зажать сигарету между ними.
Мужчина вытащил одну и поднес ее к моему лицу, но я упрямо продолжала смотреть на него с подозрением. Тогда он подошел ближе, оставив расстояние между нами в один маленький шаг, и мою кожу защипало от неожиданной близости.
– Ты знаешь того парня? – спросил он, кивнув головой в направлении, в котором пару минут назад скрылся дилер.
Я тряхнула головой:
– Нет. Зачем?
– Почему бы тебе не взять одну? – вопросом на вопрос ответил незнакомец и поднял сигарету на уровень моих глаз, снова игнорируя мои слова.
– Потому что я не доверяю тебе, – я еле сдержала смех от собственного лицемерия.
– Потому что ты не знаешь меня?
– Это что, какая-то долбаная викторина? – спросила я, устав от вопросов. Облизнув губы, я почти ощутила привкус табака, который он держал в своих руках как взятку.
– Ты его тоже не знаешь, но отказываешься от моей бесплатной сигареты, в то время как потратила десять баксов за его дешевый крэк. Я сузила глаза:
– Я не нюхаю крэк.
– А ты лгунья, – спокойно сказал он. Мужчина положил сигарету между губ и зажег ее, после чего протянул руку к моему лицу. Я дернулась от неожиданности, когда незнакомец щелкнул пальцем по моему носу. На кончике остался белый порошок, и он учтиво поднес его мне к глазам, словно я и правда не знала, что это такое.
– Без понятия, что это, – снова солгала я.
Его губы едва заметно дрогнули. Этого жеста хватило, чтобы понять: он опять распознал мою ложь, но нашел ее необычайно забавной. Мужчина сдул порошок с пальца и посмотрел на меня:
– Как тебя зовут?
Я подняла бровь:
– Ты действительно думаешь, что я отвечу тебе честно? – я не была удивлена, что этот тип разговаривает со мной. Что меня удивляло на самом деле, так это почему я до сих пор разговаривала с ним. Я не флиртовала со странными мужчинами возле баров. Что было по мне, так это делать очередную дорожку на грязных столешницах в туалетах этих самых баров.
Во всем была виновата его чертовски привлекательная внешность, которая до сих пор останавливала меня от того, чтобы просто отшить его. Это, и еще то, что мои конечности до сих пор были слишком вялыми, чтобы позволить себе добраться домой.
– Ты голодна? – спросил мужчина, опять зажимая сигарету между губ. Он сделал глубокую затяжку, после чего выдохнул дым мне прямо в лицо.
Черт. От терпкого запаха дыма у меня затряслись руки.
– Нет, – какого дьявола я до сих пор разговариваю с ним? И почему он так мил со мной?
Мужчина мотнул головой в сторону места, где меня стошнило:
– Тогда скоро ты проголодаешься, – он положил пачку сигарет обратно в карман и вместо нее достал ключи от машины. – Ты можешь идти, а можешь не идти, но я собираюсь чего-нибудь поесть.
«Иди с ним», – в голове прозвучал надоедливый голос.
У меня не осталось денег после импульсивного решения потратить последние, что были, на дозу, да и к тому же у меня не было никакого желания добираться до квартиры две мили пешком. Или точнее будет сказать: ползти одной в темноте. Из-за моей собственной глупости выбор был, скажем так, не велик. Поэтому, засунув свои опасения подальше, я проследовала за незнакомцем к черной блестящей машине.
– Ты же не планируешь убить меня и расчленить тело? – на всякий случай решила уточнить я, когда он открыл для меня дверь с пассажирской стороны.
Я опустилась на сиденье, а мужчина наклонился ко мне, потянув за ремень безопасности.
– Нет, – ответил он, слегка покачав головой. Поднявшись и облокотившись на крышу, он добавил: – Слишком много возни.
Кожаное сиденье оказалось неожиданно теплым. Неужели он приехал прямо перед тем, как я вышла из бара и эффектно облевала все вокруг? Сев рядом со мной, он вставил ключ в зажигание и плавным движением завел урчащий двигатель. Прислонившись к рулю, парень скинул кожаную куртку и бросил ее назад, открыв мне вид на мускулистые загорелые руки, покрытые чернилами. Под курткой на нем была черная футболка с V-образным вырезом, которая плотно обтягивала его тело, очерчивая не менее мускулистую грудь.
Он оказался не просто привлекательным, а чертовски горячим. Я разглядела линию его челюсти, покрытую легкой щетиной, подмечая мужественный широкий рот и тонкие губы.
Его рука легла на руль, после чего мы выехали с автостоянки на дорогу. Мужчина уверенно управлял ретро автомобилем, и я заметила, что машина как нельзя лучше подходит своему владельцу. Я не должна была восхищаться им, но слишком уж впечатляющим было зрелище. Парень не пытался разрядить атмосферу глупыми разговорами и не кидал в мою сторону самодовольных взглядов, за что я была ему очень благодарна.
Я часто принимала опрометчивые решения, как будто от них зависела моя жизнь, и так же часто потом жалела о них. Но я все еще думала, сомневаться ли относительно решения сесть в его машину. За всю свою жизнь я встречала много дьяволов в обличье людей. Когда они прикасались ко мне, не раз пытавшись задушить, я ощущала столько боли, злости и гнева. Но когда этот человек держал меня за руку, я ничего такого не чувствовала, наоборот, меня окружило неизвестное чувство комфорта, которое немало заинтриговало.
Даже голоса в голове решили дать мне передышку, прекратив атаковать мой мозг.
– Как тебя зовут? – спросила я в тишине, решив, что неплохо было бы узнать имя своего потенциального убийцы.
– Шесть, – ответил он, даже не взглянув на меня.
Он повернул на повороте так гладко, что мое тело едва дернулось.
– Как цифра?
– А на что похоже? – голос показался мне грубым, но его глаза по-прежнему оставались сосредоточенными на дороге, пока он перестраивался в соседнюю полосу.
– Почему? – выпалила я.
Взглянув на его профиль, я увидела, как мужчина нахмурился в замешательстве.
– Почему «Шесть»? Это глупое имя, – пояснила я.
Шесть посмотрел на меня, и я успела кое-что уловить в его взгляде, прежде чем он спрятал это от меня. Волнение. По какой-то причине он не хотел, чтобы я знала. Он снова сосредоточил все свое внимание на дороге, но я читала человеческие жесты и мимику так же, как обычные люди читали книги. Кто-то еще может и не заметил бы, как сжалась его челюсть, или как напряглись мышцы рук, крепче сжав руль, но только не я.
– Это прозвище.
– Я просто размышляю, почему именно «шесть». Может твоя мама не могла справиться со всеми детьми, и поэтому пронумеровала вас?
– Я единственный ребенок в семье, – голос мужчины оставался глубоким и спокойным, пока он смотрел в лобовое стекло.
– Ну, по крайней мере, я знаю, что это не твой возраст, – я попыталась выудить из него, сколько ему лет.
– А тебе сколько? – спросил он вместо того, чтобы ответить.
– А если я скажу, что мне нет восемнадцати?
– Тогда я скажу, что ты лгунья. Я встретил тебя возле бара, помнишь? – Шесть бросил на меня быстрый взгляд.
– Двадцать три. Твоя очередь.
– Тридцать один.
– Ты старый.
– Я думаю, ты хотела сказать: ты старше.
– Нет, я сказала то, что имела в виду, – я ухмыльнулась и спросила: – Какое твое настоящее имя?
Зеленые глаза снова посмотрели на меня.
– Ты сама до сих пор не сказала мне своего имени.
– Мое настоящее имя? Или же тебе нужна цифра? Я неравнодушна к семи. Ты мог бы звать меня «Семь». – Его челюсть незаметно дернулась в насмешке, но взгляд оставался прикованным к дороге.
– Цифра семь что-то значит для тебя?
Семь. Именно в семь лет я разрушила жизнь мамы.
Я ближе наклонилась к мужчине:
– А цифра шесть что-то значит для тебя?
– Возможно, – мы приблизились к автостраде, поэтому он переключил передачу.
– Семь необычное число.
– Я необычный человек.
– Я вижу, – его губы дрогнули в улыбке. Видимо, Шесть находил наш разговор довольно забавным.
– Тогда зови меня Семь.
– Почему я должен так тебя называть?
– Хотя бы потому, что семь круче шести.
– Боюсь, больше нет, – он посмотрел на меня пронзительным взглядом. – Вот что получаешь, когда покупаешь дешевый кокаин, – последнее слово он произнес с сарказмом, а одна бровь взлетела вверх.
– Что ты имеешь в виду под словами «больше нет»? Ты тоже под кайфом?
– Что, если да?
– Тогда я окажусь идиоткой, так как села к тебе в машину.
– Я думаю, тебе стоит пересмотреть сегодняшний вечер. Ты оказалась идиоткой с того самого момента, как занюхала в нос десять баксов синтетического дерьма, а не когда села в машину незнакомца. Я кивнула:
– Справедливо.
Этот Шесть каким-то образом заинтересовал меня. Он не пытался произвести на меня впечатление или льстить мне. В какой-то степени он даже оскорбил меня, но я знаю, что заслужила этого. И чем больше он говорил, тем более привлекательным становился.
– Куда мы направляемся?
– На свалку естественно.
– Оу, – я изобразила восхищение, сложив вместе ладони. – Без сомнений, ты умный серийный убийца. Уголки его губ приподнялись еще выше, образуя аппетитную ямочку на подбородке.
– Это, наверное, самый странный комплимент, который я когда-либо получал.
***
Пока мы ждали в машине еду, которую Шесть заказал для нас, он протянул мне пачку влажных салфеток. Я непонимающе уставилась на них.
– Возможно, ты захочешь протереть руки перед едой, – пояснил он.
Я вытащила одну и многозначительно посмотрела на него:
– Так ты намекаешь, что я грязная?
– Я намекаю на то, что ты, возможно, захочешь протереть руки. В том баре ЗППП больше, чем выпивки (прим. пер.: ЗППП – заболевания, передающиеся половым путем).
Я протерла салфеткой каждый палец, морщась, когда антибактериальный гель попадал на очередной порез на костяшках.
– Ты один из тех психов, помешанных на чистоте? – спросила я, чавкая жвачкой, которую мне предложил Шесть.
– Нет, но ты могла подцепить что-нибудь.
Я рассмеялась, потому что это действительно было забавным для меня.
– Ты говоришь как мой папа.
Закончив вытирать руки, я выкинула использованную салфетку в пакет, который Шесть использовал для мусора в машине. Откинувшись назад на сидение, я добавила:
– Ты и не представляешь, какой образ жизни я иногда веду.
– Ты права, не представляю, – его темные брови сосредоточенно нахмурились, когда он посмотрел мне в глаза. – Тебе стоит лучше заботиться о себе, – я только открыла рот, чтобы ответить, но Шесть добавил, не дав мне сказать и слова: – И не говори мне, что ты гордишься всеми теми вещами, которыми наполнена твоя жизнь.
Мои недостатки норовили показать себя, чтобы стать более заметными под его испытующим взглядом.
– Я ничем не горжусь, – эта была голая правда, и через мгновение в стекло постучал официант с готовым заказом в руке, разрушив тем самым момент.
Мы ели сэндвичи с английским хлебом, яйцами и жареными колбасками в его машине. От прожаренного мяса в желудке поселилось чувство сытости. Насколько я помню, это был первый полноценный прием пищи за несколько дней. Вытерев о салфетку жир с пальцев, я повернулась к мужчине рядом, который ел медленнее, чем я, задумчиво глядя на улицу.
– Спасибо за… – Я посмотрела на часы на приборной панели. – За завтрак? – я подняла с пола апельсиновый сок и шумно принялась пить через узкую трубочку.
– Пожалуйста, – ответил Шесть низким голосом, разворачивая бумагу с оставшегося кусочка сэндвича. – Теперь ты собираешься сказать мне свое имя?
– Мира, – я поставила свой апельсиновый сок в держатель для стаканов и откинулась на сиденье с удовлетворенным вздохом.
– Мира, – протянул Шесть, словно пробуя на вкус. – Это сокращение полного имени?
Конечно, это было сокращение.
– Нет, просто Мира.
– Просто Мира, – эхом повторил он, после чего откусил кусочек сэндвича и принялся жевать, размышляя о чем-то своем.
– Итак, Шесть, – начала я, накручивая торчащую на футболке нитку на палец. – Почему ты так мил со мной?
Он посмотрел на меня с непонимающим выражением лица:
– Для этого нужен повод?
– У всех всегда есть скрытый мотив. – Я посмотрела в зеркало и, как могла, оттерла потекшие следы туши под глазами. Его молчание вызвало у меня подозрения. – Ты был в баре, пока меня тошнило на улице, и после этого предложил подвезти меня и угостил ужином, – опять пришлось пояснить мне.
Шесть положил сэндвич на колени и поднес свой стакан с кофе ко рту.
– Я только приехал в бар, когда тебя стошнило, и предположил, что у тебя нет машины.
Он был прав. После того как у меня отобрали водительские права, я продала машину – не для того, чтобы оплатить штрафы, а для того, что купить самый чистый белый порошок, который только смогла найти. Мне потребовалось четыре дня, чтобы спустить стоимость машины в свой нос.
Я пожала плечами:
– Машины это роскошь в Сан-Франциско. Но ты мог просто посадить меня в такси, если чувствовал себя каким-то образом ответственным за мою безопасность.
– Я подумал, ты захочешь что-нибудь поесть. Похоже, что там ты избавилась от всего содержимого желудка, – его глаза скользнули по моему телу, осматривая одежду. Я задержала дыхание, когда заметила, что Шесть тяжело сглотнул и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. – Ты одета не совсем по погоде, чтобы дожидаться такси рядом с другими подвыпившими героями на улице. А еще ты не в том состоянии, чтобы самостоятельно добраться домой.
Я опустила взгляд на свои черные кожаные легинсы и ярко-розовую толстовку, дырок в которой было больше, чем в швейцарском сыре. Мне нравилось то, что выбор моей одежды отражал беспорядок в голове.
– Кожа хорошо согревает, – ответила я, имея в виду вовсе не легинсы, а черные кожаные сидения в его машине.
Растерянная от хода своих мыслей, я облизала крупинки соли от жареной картошки с губ. Взглянув на Шесть, я заметила, что он продолжал наблюдать за мной теплым взглядом. Зеленые глаза не отрывались от моих губ, и я сглотнула возникший в горле ком.
Я все знала об одолжениях. Он купил для меня еду, и по моему опыту, я должна была ему чем-то отплатить. Я благодарила и менее привлекательных мужчин за вещи, стоящих намного меньше, чем этот ужин. Так что Шесть стал в каком-то роде другим, исключением.
Да я охотно отплатила бы ему просто так. Воздух в машине, казалось, наэлектризовался, нагреваясь от дыхания и от тепла наших тел. От напряжения, появившегося между нами, покалывало кожу. Я закрыла глаза, мысленно представляя его губы, скользящие по моим губам, представила, как он скользнет языком мне в рот, приняв на себя полный контроль. И когда я открыла глаза, всем, что я могла видеть, был Он.
Шесть смотрел мне в глаза в течение нескольких долгих секунд, точно уловив похоть в моем взгляде. Я хотела его. Он приоткрыл губы, и я ждала, что он вот-вот прильнет ко мне, положив руку мне на затылок.
– Ты готова ехать домой? – спросил он, не делая ни малейшей попытки приблизиться ко мне.
– Да, – сказала я, решив, что он хочет забрать долг в более приватном месте.
Внизу живота разгорелось пламя, и я скрестила ноги, чтобы успокоить ноющую боль.
По пути к моему дому мы не разговаривали, за исключением пары фраз. «Поверни налево. Здесь перестройся, а после опять налево. Вверх по улице». И под парой фраз я имею в виду то, что я говорила, а Шесть молчаливо следовал моим указаниям. Он не включил музыку, и единственным звуком в машине было его мягкое дыхание. Каждый тихий вздох заставлял меня сжимать мышцы живота в ожидании.
Когда мы притормозили у трехэтажного дома, я, не теряя времени, выбралась из машины. Мужчина припарковал авто дальше по улице, и последовал за мной к входной двери.
Я хорошо знала эту игру. Я открыла дверь ключом и повернулась к нему, еще раз осмотрев его внушительный рост и размеры. Аромат кожаной куртки окутал меня. Я положила одну руку ему на грудь, ощущая потертую кожу кончиками пальцев. Взглянув на Шесть снизу вверх, я ждала, когда он наклонится и даст мне ощутить вкус его губ.
Голоса в голове замолкли в волнительном ожидании. Когда он ничего не сделал, я скользнула рукой выше к лацканам куртки и рывком потянула его на себя. Достаточно близко, чтобы почувствовать его твердость внизу. Я наклонила голову набок, при этом заметив, как мои волосы скользнули по обнаженному плечу, с которого съехала толстовка.
– Чего же ты ждешь? – спросила я, сжимая его куртку в кулак. Другую руку я положила на темную футболку, ощутив под ней тепло горячей кожи. Привстав на носочки, я ближе придвинула лицо к его губам. Все случилось меньше, чем за секунду. Одной большой рукой Шесть схватил мои запястья, перекрывая мне доступ к его телу, и оттолкнул меня назад к двери. Прижав мои руки над головой, он ступил ближе. Сзади, в замочной скважине, звякнули ключи.
Я понимающе улыбнулась. Ему нравилась грубость. Что ж, я была не против.
Шесть наклонился ко мне почти вплотную, и я закрыла глаза. Я задрала подбородок, когда почувствовала дыхание на своих губах. В животе все перевернулось от предвкушения. Я тяжело сглотнула, приоткрыв губы для него, приглашая его.
Но он так и не поцеловал меня. Горячее дыхание проследовало к уху.
– Заходи внутрь, – сказал он властным голосом. Шесть отпустил мои запястья, и они упали по бокам мертвым грузом. Прежде чем я успела сориентироваться, за мной открылась дверь. Я испуганно распахнула глаза, заваливаясь назад, но сильная рука придержала меня за талию, возвращая устойчивость.
– Спокойной ночи, Мира, – Шесть задержал свою руку на мне на мгновение дольше, чем я знала, он хотел, а затем развернулся и ушел.
Я осталась стоять возле двери, пока звуки шагов на лестнице не затихли, и всем, что я слышала, был грохочущий в ушах пульс. Пройдя в гостиную, я наткнулась взглядом на набор для рисования, который мне подарила мама. Обычный набор красок и всех необходимых приспособлений.
– Найди себе хобби, кроме алкоголя и наркотиков, – сказала она мне тогда с ноткой отвращения в голосе, что часто проскальзывало в ее словах. Я оставила его себе, но принципиально так и не воспользовалась. Но теперь голоса заставили меня подойти ближе. Я схватила кисти и швырнула их через всю комнату. Взяв в руки тюбик с зеленой краской, я открутила колпачок и выдавила небольшую каплю на палец. Завороженно глядя на палец, я опустилась на пол прямо перед квадратным холстом, взывающим разбавить белоснежную пустоту яркими красками.
