Текст книги "Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)
Часть 53
Ингибьёрг ждала их, как обычно, с горячим травяным чаем.
– Ну что, – произнесла она, когда гости расположились в креслах, – до развязки осталось всего ничего?
– Вы это… гм… увидели или просто для поддержания разговора сказали? – тут же спросил Снейп.
– А не нужно быть прорицательницей, чтобы понимать: возможны только два варианта развития событий. Или этот ваш Волдеморт, получив ощутимый щелчок по носу…
– У него нет носа.
– Северус, помолчите, будьте добры! – попросила Марина Николаевна.
– Так, вот, либо он отступит, чтобы собраться с силами и собрать под свои знамена побольше бойцов…
– Только собирать уже некого, – не выдержал Снейп, невзирая на настоятельную просьбу. – Наиболее сильные из Пожирателей захвачены или убиты, оставшиеся деморализованы. Есть еще всякий сброд, но это именно что сброд, который, чуть что, бросится наутек. Оборотни… – он перевел дыхание и продолжил: – В человеческом обличье они почти не опасны, мало кто из них умеет колдовать как следует. В зверином же… им достаточно не то что заклинания, а и маггловской пули. Великаны нейтрализованы. Лорду остается разве что искать поддержку на континенте, но это может занять годы и годы!
– Да, тем более, там прекрасно помнят о Гриндевальде и его веселых теориях, – пробормотала Марина Николаевна, – которые он активно продвигал в жизнь.
– Ну вот, видите, вы и сами всё прекрасно понимаете, – невозмутимо сказала Ингибьёрг. – Вариант с отступлением и сбором новой армии вполне осуществим, но слишком долгосрочен, а Волдеморт явно поистратил запасы терпения, покуда существовал в бестелесном виде.
– Да он и прежде им не отличался, – мрачно сказал Снейп, – хотя в руках себя кое-как держать мог.
– Именно что «кое-как», иначе не отправился бы воплощать пророчество, даже не узнав его целиком, – хмыкнула прорицательница. – Итак, у него остается лишь второй путь: бросить все оставшиеся силы на прорыв и все-таки исполнить желаемое!
– Вы имеете в виду, завладеть Хогвартсом и убить Поттера? – уточнила Марина Николаевна. – Как-то это все-таки мелко смотрится на фоне мирового господства!
– Это навязчивая идея, – развела руками Ингибьёрг. – Покамест Волдеморт ее не осуществит, ему не будет покоя. Он ведь полагает, что мальчик – единственное препятствие между ним и всемогуществом, не станет Поттера – и руки у Волдеморта будут развязаны, ибо никто иной не сможет остановить его…
– Вы же знаете пророчество целиком, – напомнила Марина Николаевна, но Снейп покачал головой. – Как так? А то, о чем говорил Дамблдор…
– Это только его слова. Я знаю только первую часть пророчества. Ту, где сказано: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца».
– Да, а дальше так: «И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой», – кивнула Ингибьерг. – И вот тут мы возвращаемся к вопросу корректного толкования подобных пророчеств. Мы с Долорес уже говорили об этом, а для вас я повторю: когда Волдеморт избрал Гарри Поттера и отметил равным себе, не зная полного текста пророчества, то тем самым запустил необратимую цепь событий.
– Хотите сказать, Дамблдор прав? И Поттеру придется пожертвовать собой, иначе лорда не удастся уничтожить?
– К сожалению, это так, – ответила она. – Послушайте-ка…
Пока Ингибьёрг пересказывала всё то, что они уже обсуждали с Мариной Николаевной, Снейп медленно менялся в лице.
– Выходит, хоть в чем-то Дамблдор не солгал, – подвел он итог. – И всё было напрасно…
– Ну почему же, – рассудительно произнесла прорицательнца, – из Поттера вырастили прекрасную жертву. И это, скажу я вам, характеризует Дамблдора со вполне определенной стороны!
– Какой именно?
– Не самой приглядной, – явно смягчила формулировку Ингибьёрг. – Поверьте, Северус, я живу достаточно долго, и мне доводилось сталкиваться с подобными случаями. Не идентичными, но очень похожими: ряд обстоятельств приводил к тому, что кто-то вынужден был пожертвовать собой ради спасения рода или даже одного-единственного человека. Но он знал об этом, с самого начала знал.
– И, хотите сказать, мог отказаться?
– Да, понимая при этом, к чему может привести его трусость. Он делал осознанный выбор, понимаете? А кроме того, – добавила она, – у него всегда оставался шанс сразиться – неважно, с живым ли противником или самой судьбой. И именно к этому готовили такого человека – к сражению, к битве, в которой, если и придется погибнуть, то не безмолвной и безвольной жертвой, а воином… да еще прихватить с собой побольше врагов! И уж никто не отправил бы мальчика, не ставшего еще мужчиной, – да что там, не успевшего повзрослеть! – в подобное сражение…
Она помолчала, потом добавила:
– Такого давно уже не случалось, времена легендарных героев миновали, но я что-то не припомню в наших сказаниях никого, кто покорно шел бы на заклание и не таил бы при этом в рукаве хотя бы кинжала! А если не мог рассчитывать на силу, так пытался взять хитростью, и, случалось, побеждал…
– В ваших сказаниях наверняка говорится лишь о победителях, а о тех, кто сгинул без вести, стараются не упоминать, – упрямо произнес Снейп. – Как и всегда.
– Отчего же? И таких хватает. И струсившие в последний момент бывали, и люди гибли по их вине… – губы Ингибьёрг сжались в тонкую прямую линию, глаза потемнели. – Но они все равно знали, на что идут и во имя чего. И за трусость свою расплачивались не только жизнью, а и куда большим! Но, я повторюсь, никому не приходило в голову годами умалчивать о том, что уготовано человеку пророчества и почему.
– В том случае, если пророчество удавалось верно истолковать, так ведь? – очевидно, в Снейпа вселился дух противоречия.
– Да, вы правы, – кивнула она. – И ошибки случались, куда же без этого, мы всего лишь люди, а даже богам свойственно ошибаться! Но даже если толкование было ложно, даже если прорицатель указывал не на того человека, все равно его старались подготовить к битве физически и духовно. А бросить в воду на самой глубине и смотреть, выплывет или нет – это, знаете ли…
– Очень по-британски? – подсказала Марина Николаевна.
– Ну отчего же, и среди британцев попадаются достойные люди, – совершенно серьезно ответила Ингибьёрг, – равно как и в любом другом народе. И у нас не все сплошь герои без страха и упрека. Но это, знаете ли, еще и от воспитания зависит. Или его отсутствия.
– Давайте не будем тратить время на подобное обсуждение, – мрачно попросил Снейп. – Мы и так прекрасно знаем, что нормального воспитания Поттер не получал ни в доме тетушки, ни в школе, ни тем более у крестного, которого… гхм… довольно невежливо попросил не лезть в их с Дамблдором дела, когда Блэк попытался на чем-то настоять.
– Это Блэк вам сказал? – удивилась Марина Николаевна.
– Ну да, когда я последний раз был на Гриммо. Выразился он тоже довольно-таки грубо, но суть такова: если самого Блэка не допускают до крестника, так хоть сами бы воспитывали! Правда, почему он высказал это мне, а не Минерве или Дамблдору, да хоть бы и Молли Уизли, не понимаю…
– Вероятно, их он побоялся бы взять за грудки и прижать к стене? Весовая категория не та?
– Очень смешно, – буркнул Снейп, потом, видимо, представил, как Блэк зажимает в угол миссис Уизли (а может, накручивает бороду Дамблдора на руку), и криво ухмыльнулся. – И все-таки, давайте ближе к делу, сколько можно ходить вокруг да около? Вас будто Дамблдор покусал…
– Северус, ну не шутите вы, очень вас прошу, – в который раз попросила Марина Николаевна. – Не умеете, так не беритесь!
– Мне, может, первокурсникам так говорить на занятиях? – любезно осведомился он. – А что? Вы только подумайте, скольких неприятностей удастся избежать!
– Вы больше не ведете занятия у первых курсов, – с ласковой улыбкой напомнила она.
– Ничего, я и пятым могу это сказать, – заверил Снейп, и по его непримиримому взгляду было ясно: еще как может! И повторит, пока не дойдет даже до самых ограниченных…
– Теперь вы отвлеклись, – Ингибьёрг со стуком поставила свою кружку на стол. – Довольно болтовни, молодые люди, у меня скоро занятие. К делу.
– Я только этого и жду, – снова не сдержался Снейп. – Уже полчаса, не меньше.
– Двадцать семь минут, – педантично ответила Марина Николаевна. – Да, Ингибьёрг, прошу прощения.
– Ничего страшного. Вернемся к пророчеству, – продолжила Ингибьёрг как ни в чем не бывало. – Как вы помните, в нем есть примечательная фраза: «один из них должен погибнуть от руки другого». Но означает ли это, что непременно кто-то из двоих обязан убить второго?
Марина Николаевна переглянулась со Снейпом.
– Пророчества, – сказала Ингибьёрг, – могут исполняться крайне замысловатым образом, как мы уже убедились. Равно как и в том, что в определенный момент можно и направить события в нужное русло…
– Что вы имеете в виду? – нахмурился он.
– Скажите, Северус, вас ведь можно назвать правой рукой Волдеморта? Или хотя бы левой?
– Теоретически можно, – пробормотал Снейп, – от меня толку было всяко больше, чем от азкабанских сидельцев… Стоп! К чему вы клоните?
Ингибьёрг выразительно промолчала.
– А, хотите истолковать пророчество не буквально, а фигурально? Прекрасно! – он сощурился. – Значит, убить Дамблдора, как он того желал, мне не суждено, однако, согласно вашему… хм… дамскому замыслу, мне всё равно предстоит стать убийцей?
– Северус, вы сперва план выслушайте до конца… – попыталась урезонить его Марина Николаевна, но тщетно.
– Нет, благодарю покорно, – негромко выговорил Снейп. – А впрочем… если не соглашусь я, у вас в шаговой доступности есть еще одна «рука», не так ли? Драко Малфой! Пусть он всего лишь жалкое подобие левой руки, но сгодится, наверно, на то, чтобы прикончить Поттера? Это ведь не Дамблдор, всё намного проще!
«Ну что ты с ним будешь делать?» – читалось во взгляде Ингибьёрг.
– Вы бы еще Петтигрю вспомнили, – мрачно сказала Марина Николаевна, – который у вас где-то спрятан. И у которого, на минуточку, тоже имеется рука Волдеморта!
– Чёрт… – произнес Снейп после долгой паузы. – А о нем-то я и позабыл!
– Он у вас там не сдох еще, в клетке-то? – заботливо спросила она.
– Нет, я имею в виду, про руку я забыл…
– Ну вот, теперь вы сами видите, насколько широко можно толковать всего-то несколько слов, – улыбнулась Ингибьёрг. – И не нужно думать о нас с Долорес хуже, чем мы того заслуживаем, Северус. Поверьте, нам не более вашего хочется убивать мальчика, своими ли руками или чужими. К сожалению, всё складывается так, что этого не избежать. И лучше будет, если это сделаете вы, а не насмерть перепуганный Драко Малфой и уж тем более не этот… крысюк.
– Мало было одного Дамблдора по мою душу…
– Да поймите вы, кретин, мы спасти Поттера пытаемся, а вы никак не можете до конца дослушать! – вспылила Марина Николаевна. – Может, вас заклинанием заткнуть, раз вы не можете пять минут язык за зубами удержать?!
– Успокоились? – после короткой паузы уточнила Ингибьёрг. – Хорошо, тогда продолжим. Как мы помним, Гарри Поттер должен умереть не просто потому, что так хочется Волдеморту, а потому, что этот придурочный недоволшебник мало того, что ухитрился оставить крестраж в ребенке, так еще и взял его кровь при возрождении! И если прежде можно было вывернуться более простым способом, то теперь…
– В конце останется только один, – мрачно проговорила Марина Николаевна.
– Именно. А крестраж в живом носителе можно уничтожить, увы, только убив этого носителя, причем не просто так.
– Ингибьёрг, я давно хочу спросить: ведь Поттера уже кусал василиск, – вспомила она, – так почему же крестраж…
– Но мальчик ведь не умер, – серьезно ответила прорицательнца. – Феникс, как я поняла из ваших рассказов, нейтрализовал яд и залечил рану прежде, чем Гарри Поттер скончался.
– Жаль. Стольких проблем можно было бы избежать, – буркнул Снейп, по-прежнему снедаемый духом противоречия.
– И мы возвращаемся к нашему безумному, но все-таки осуществимому плану, – невозмутимо продолжала Ингибьёрг. – Вам придется убить Гарри Поттера, Северус. Но не до смерти.
– Гм… и как вы это себе представляете? – нахмурился он. – Если вы подумали о «глотке живой смерти», то сразу вам скажу – это не то. Правильно приготовленный, к настоящей гибели он не приведет, а неправильно… Проще сразу яду дать.
– Ингибьёрг хочет сказать, что мы не должны допустить биологической смерти, – пояснила Марина Николаевна. – Есть шанс, что во время смерти клинической крестраж погибнет, а самого Поттера удастся вернуть к жизни.
– Шансов, я так понимаю, один на миллион? – помолчав, произнес Снейп.
– Побольше, думаю, – вздохнула прорицательница. – А вы можете предложить другой выход?
– Нет. А у вас есть хоть одна идея, как понять – погиб крестраж или все-таки нет?
– Если в то время, пока Поттер будет находиться в состоянии клинической смерти, убить змею Волдеморта и его самого, то, думаю, все станет ясно, как день.
– Вы издеваетесь, что ли? – спросил он. – Если я ничего не путаю, клиническая смерть – это две-три, максимум пять минут, потом начнутся необратимые изменения в мозгу, и даже если тело мы откачаем, Поттер вполне может остаться идиотом! И не надо напоминать, что он и без того идиот! Не овощ же…
– Гипотермия должна помочь, Северус, – сказала Марина Николаевна, кивнув на Ингибьёрг, – и еще кое-какие мероприятия. Его можно будет продержать в таком состоянии… некоторое время. Но для того, чтобы срежиссировать это, нам потребуется как минимум выманить Волдеморта из его укрытия!
– Сам придет, – хмыкнула Ингибьёрг. – К этому моменту все должно быть готово.
– А чем вы намерены нейтрализовать яд василиска? – поинтересовался Снейп. – Я что-то сомневаюсь, будто Фоукса можно взять и выжать над несчастным ребенком… Я не знаю, когда феникс плачет: по собственной воле или по приказу Дамблдора! И запаса его слез у меня нет, слишком уж редкая субстанция, – мрачно добавил он, – баснословных денег стоит. У меня таких нет. Впрочем, даже проверенный поставщик будет искать их очень долго, и не факт, что не обманет.
– Слезы феникса действуют избирательно? – спросила Марина Николаевна.
– Есть такая теория. Если применять их не к тому, над кем он возрыдал, проку не будет. Ну а проверить это невозможно, как вы понимаете.
– Именно поэтому придется ограничиться традиционным способом. Я полагаю, для крестража нет разницы, каким именно образом умрет физический носитель, – сказала Ингибьёрг. – Северус? Вы сможете это сделать? Или нам в самом деле пригласить Драко Малфоя?
– Его-то хоть не трогайте, – тихо ответил Снейп. – Я сам. Так хоть какая-то тень надежды остаётся, пусть и призрачная… Но как вы намерены уговорить Поттера?
– Я полагаю, следует показать ему ваши воспоминания, – сказала Марина Николаевна, поймала возмущенный взгляд и добавила: – А иного выхода нет, Северус. Просто так, на слово, он нам не поверит. Ни мне, ни тем более вам, а директор сейчас… гм… не в лучшей форме. И все равно он ничего не скажет прямо, вам ли не знать!
– Да какая уже разница… – после долгой паузы произнес он. – Берите воспоминания, всё берите… Я никогда себе не принадлежал, и…
– И не начинайте жалеть себя в прямом эфире! – резко оборвала она. – Хуже ребенка, честное слово, Поттер хоть помалкивает!
– Поттер помалкивает?! Вы б слышали, что мне Блэк пересказывал! Помалкивает он, как же, у него, как у его папаши, язык без костей!
– Долорес, давайте, вы поругаетесь наедине, – напомнила о своем присутствии Ингибьёрг, явно сдерживая смех. – Ну и воспоминания… Северус?
– Кружка подойдет? – мрачно спросил Снейп, вынув палочку. – Сейчас…
Серебристых нитей было много, очень много, они все тянулись и тянулись, и можно было представить, каково это – вытягивать собственную память, наматывать ее на палочку, как пряжу на веретено, а потом… Потом – дать кому-то рассмотреть со стороны всю твою не такую уж долгую жизнь, твои ошибки и промахи. Да не просто увидеть, а почувствовать!
– Я думаю, этого достаточно, – сказал он, протянув полную кружку Ингибьёрг. – Надеюсь, никто посторонний этого не увидит.
– Вы могли бы и не предупреждать, Северус, – серьезно ответила она. – То, что предназначено для мальчика, увидит только он один. И я искренне надеюсь на то, что ваш накопленный за все эти годы яд не отравит его хуже, чем укус василиска.
Воцарилось молчание.
– Отдайте, – сказал он наконец. Тон был абсолютно ровным, но Марина Николаевна чувствовала – Снейп на грани. – Отдайте. Я забыл кое о чем.
Снова потянулись серебристые нити, и она даже могла угадать, что можно увидеть, если прикоснуться к ним: лето и солнце, и улыбку девочки, которая когда-то дружила с немного странным мальчиком, а потом стала женой другого и подарила жизнь еще одному мальчику. Тому, который выжил.
– Надеюсь, теперь достаточно, – произнес он наконец. – Как и когда показать это Поттеру, думаю, вы решите без меня. А теперь прошу меня извинить, я…
– Госпожа, госпожа директор! – появился перед ними Тринки. – Беда! Дамблдор исчез!
– Что значит – исчез? – привстала Марина Николаевна. – Куда он подевался?
– Тринки не знает, Тринки смотрел на карту, как было приказано, и Дамблдор вдруг пропал! – выпалил тот.
– Где Поттер? – отрывисто спросил Снейп.
– Я велела Летти быть при нем… Тринки?
– Гарри Поттер на месте, мадам! А Дамблдора нет…
– Феникс! – хлопнул себя по лбу Снейп. – Феникс может унести хозяина куда угодно, никакие барьеры ему не преграда!
– Так он что же, и на карте не отображается?
– Может быть, Тринки с Дикси не заметили птицу, – виновато опустил уши домовик, – потому что не следили за ней. Мистер Беркли велел смотреть за окрестностями, и Тринки случайно заметил, что Дамблдора больше нет в больничном крыле…
– Спасибо, Поттер никуда не делся, – выдохнула она.
– Куда же подался Дамблдор? – негромко произнесла Ингибьёрг. – И зачем?
– Не имею представления, – честно ответил Снейп. – Особенно после всего случившегося… Может, к Волдеморту навстречу, может, еще куда…
– Ну что ж, значит, времени у нас остается совсем мало, неизвестно ведь, что может выкинуть Дамблдор! – сказала Марина Николаевна. – Ингибьёрг, я пришлю к вам Поттера на отработку. Покажете ему… всё?
– Конечно, – кивнула она. – Техническая сторона вопроса на Храфне. Двергары в этом деле разбираются прекрасно!
– Может быть, пригласить кого-то из Мунго?
– Дольше объяснять будем. Лучше старых авроров привлечь, – встрял Снейп.
– Вы же их не любите?
– Мало ли, кого я не люблю…
– Идем, – сказала Марина Николаевна, – быть может, Дамблдор оставил какие-то подсказки? Он ведь любитель загадок, так вдруг и на этот раз…
– Да, идем, – согласился Снейп. – Ингибьёрг, вы…
– Никто не увидит ваших воспоминаний, – повторила она, – лишь тот, кому они предназначены. А теперь идите!
В коридоре Марина Николаевна посмотрела на Снейпа и только вздохнула: выглядел он препаршиво.
– Второго урока у вас вроде бы тоже нет? – спросила она.
– Нет.
– И у меня нет… – повисла долгая пауза, на третьей минуте которой Марина Николаевна пояснила: – Это был намёк.
– Давайте без намеков, ладно? – попросил Снейп. – Я их уже не воспринимаю.
– Хорошо, без намеков… – она посмотрела на часы. – Полтора часа до первого занятия у меня и три – у вас. Еще подробности нужны?
– Нет, но к вам – ближе, – сразу сказал он и вдруг ухмыльнулся. – А знаете, ведь Дамблдор тоже подходит под пророчество!
– Как это?
– У него день рождения в конце июля или начале августа, по-моему, он сам толком не помнит. Вот вам и исход седьмого месяца… А рука… Если его пострадавшую от проклятия Волдеморта руку засунуть тому в глотку, вышло бы недурно!
– Да, только сто с лишком лет назад, когда Дамблдор родился, о Волдеморте никто и не слышал, – вздохнула Марина Николаевна. – И родители его никак не могли бросить вызов тому, кто еще не родился!
– А жаль, – абсолютно серьезно ответил Снейп.
Часть 54
– Итак, подсказок у нас нет, – резюмировала Марина Николаевна, побывав в больничном крыле.
Помфри только руками развела: она вовсе ничего не успела сделать, услышала пение феникса, увидела свечение, а когда добежала до койки Дамблдора, того уже и след простыл!
– Да, это тебе не аппарация, не отследишь, – пробормотал Беркли, по привычке гладя шрам кончиком указательного пальца. – И где теперь может всплыть старикан, остается только гадать. Ладно, Уильямсон предупрежден, Фаджу он передаст.
– Я уже написала министру, – кивнула Марина Николаевна, умолчав о том, что ответ Фаджа был насквозь нецензурным.
Хуже того, Уильямсон тоже прислал записку, сплошь усеянную кляксами (видимо, от смеха он не мог нормально держать перо), в которой сообщал, что Фадж окончательно встал на тропу войны, продлил домашний арест изрядной части основного состава Визенгамота, а кое-кому заменил домашний на настоящий, когда те попытались явиться на заседания. Исполнять их обязанности он поручил заместителям или им же самим назначенным лицам, да и в целом принялся насаждать военную дисциплину, явно не без активной помощи хулигана Уильямсона с подручными.
– Хуже всего то, что Дамблдор может явиться не к Фаджу или Волдеморту, – добавил О’Лири, тоже участвовавший в военном совете, – а сюда. В смысле, вернуться за мальчишкой.
– За парнем и так установлен круглосуточный надзор, – сказал Беркли, – не можем же мы его запереть в бункере! Тем более, не поможет – чертов феникс куда угодно просочится! Эх, мадам директор, надо было эту курочку-то того… конфисковать!
– А как его конфискуешь? – мрачно спросила она. – Это фамилиар, слушается только Дамблдора. Запереть – и то не выйдет, даже в огнеупорную клетку.
– Угу, пришла беда, откуда не ждали… Снаружи никто чужой не просочится, а вот условно свой со съехавшей крышей – запросто! Вот что, – сказал Беркли, которого пришлось посвятить в план, – вы уж поторопитесь с этой вашей затеей. Надо будет, мои парни мальчишку скрутят и в думосброс окунут, а потом придушат. Уверяю вас, мадам, так будет быстрее и надежнее!
– Да, только при этом у него не возникнет ни малейшего желания пожертвовать собой, – невольно усмехнулась Марина Николаевна, – как, по идее, должно быть.
– Это по идее Дамблдора должно быть так, – напомнил аврор, – а на самом деле, вполне вероятно, пацан должен возмечтать выжить и отомстить тем, кто его порешил. В любом случае, действуйте. Чем дольше тянем, тем хуже.
– А о Волдеморте слышно что-нибудь? – спросил О’Лири.
– Он где-то поблизости, – вздохнула она. – Но где именно, не ясно. Вряд ли прячется в Запретном лесу, кентавры дали бы знать, Хогсмид вы уже перетряхнули от чердаков до подвалов…
– Может, в горах где прячется, – пробормотал Беркли. – Либо набрал достаточно сил, чтобы… гм… вовлеченные чувствовали его на большом расстоянии. Если он выбрал резиденцией поместье Малфоев… – он прикинул что-то в уме, – далековато выходит.
– А, что совой об пень, что пнем по сове! Продолжаем держать оборону, бдительности не утрачиваем. Глядишь, к Рождеству он как раз решит начать наступление, – жизнерадостно произнес О’Лири. – Вот и отпразднуем!
– Тебе всё шуточки… Ладно, мадам, вы занимайтесь своим делом, а у нас своих выше крыши.
– Разумеется, – кивнула Марина Николаевна и отправилась к Ингибьёрг, узнать, как прошел сеанс.
Сеанс, как выяснилось, прошел отвратительно, потому что Поттер наотрез отказался верить в увиденное в думосбросе и заявил, что это всё гнусная ложь, подтасовка фактов и наведенные галлюцинации, и вообще, такого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Во всяком случае, смысл его высказывания был именно таков, вне зависимости от формы изложения.
– А я предупреждал, что это зряшная затея, – сказал Снейп, услышав об этом. – Если бы Поттеру показал это Дамблдор, тогда он поверил бы… возможно. А из чужих рук, увы… Хорошо еще, – добавил он, – я Поттера хоть на занятиях теперь не вижу, иначе не знаю, как спасал бы класс от последствий его… хм… нервного расстройства.
– Вы зато в Большом зале его встречаете, – мрачно ответила Марина Николаевна, – и он норовит спрятаться за кем-нибудь покрупнее, лишь бы не попадаться вам на глаза.
– Да, а исподтишка так и сверлит взглядом, – добавила Ингибьёрг, – еще немного, и он решится подойти и спросить, правда ли то, что он видел.
– Избавьте! – воскликнул Снейп с искренним ужасом. – Ему ведь хватит ума сделать это прилюдно! Ну или взять с собой Уизли или Грейнджер в качестве моральной поддержки…
– Не выйдет, мы же с него клятву взяли, – напомнила прорицательница, – рассказать им об увиденном он не сможет.
– Но клятва никак не помешает ему задать мне вопрос в присутствии посторонних, – стоял он на своём. – Я сильно сомневаюсь, что он рискнет прийти ко мне в кабинет!
– О, Северус, вы очень плохо разбираетесь в подростках, – улыбнулась Ингибьёрг. – А казалось бы…
– Что вам казалось?
– Подобное тянется к подобному, и уж вам ли не понять мятущуюся юную душу, с вашим-то характером и незрелостью?
Марина Николаевна не выдержала и фыркнула, сделав вид, будто поперхнулась чаем от такой непосредственности.
– Издеваетесь, – вздохнул Снейп. – Что ж, посмотрим, кто окажется прав.
– Северус, я, как-никак, втрое старше вас, – серьезно сказала Ингибьёрг, – и мне даже не нужно использовать свой дар, чтобы сказать: Поттер уже измучился от неопределенности, а наш… хм… как вы это назвали, Долорес?
– Киносеанс.
– Да-да… Так вот, этот сеанс заметно пошатнул его веру во всемогущего и всеведущего Дамблдора. Да и его к вам ненависть тоже дала трещину, это заметно.
– Неужели? – Снейп сощурился.
– Представьте себе. Со стороны это всегда виднее. И вы правы: хорошо, что вы не сталкиваетесь более на занятиях, иначе вы не удержались бы от очередной резкой оценки умственных способностей Поттера, он бы снова вспылил… – Ингибьёрг развела руками. – Как у нас говорят: эта песня хороша, начинай сначала…
– Два сапога пара, – добавила Марина Николаевна.
– Скорее уж, два сведенца, – поправила та. – Старый и малый.
– Вы же только что сказали, что я еще… хм… незрел, – напомнил Снейп.
– Это вы душевно незрелы, – совершенно серьезно пояснила Ингибьёрг, – а физически…
Тут она покосилась на Марину Николаевну, а та сделала вид, что ее очень интересует заоконный пейзаж.
– Ну а старость – понятие растяжимое, – закончила мысль прорицательница. – Например, вы для меня точно такой же подросток, как Поттер – для вас. Ну разве что вы поумнее, но это врожденное, а не приобретенное. Интеллект интеллектом, а вот накопленным житейским опытом вы пользоваться не слишком-то умеете.
– В точности, как Поттер, – добавила Марина Николаевна. – Вот уж кого жизнь ничему не учит!
«Две ведьмы, – отчетливо читалось во взгляде Снейпа. – На кой черт я с вами связался?»
– Знаете, – сказал он вслух, – я лучше пойду. Иначе неизвестно, до каких глубин вы можете докопаться с этим вашим диванным психоанализом! И не смотрите на меня так, Долорес, я и не такие слова знаю…
– Как есть подросток, – вздохнула Ингибьёрг, когда за ним закрылась дверь, – еще чаю, Долорес?
– Да, спасибо, – ответила та. – Вы правы… Верно говорится: вырос, а ума не вынес.
– Уж не судите строго. Вы будто не знаете, до чего веселая жизнь ему досталась. И пускай кое-что он сотворил собственными руками…
– Вы все-таки заглянули в думосброс?
– Да, – честно сказала Ингибьёрг, – иначе как я могла показать это мальчику, не зная, какой именно яд излил наш общий знакомый? Дальше меня увиденное никогда не пойдет, Долорес, и вам я эти воспоминания не покажу. Если Северус захочет, он сам об этом расскажет, а на нет и суда нет.
– Все равно что врачебная тайна? – серьезно спросила Марина Николаевна.
– Можно и так сказать.
– Хорошо. Я и так догадываюсь, с чем связаны эти воспоминания, – кивнула она. – Вы правы. Захочет – расскажет. Но мне, если честно, в это не верится. Такие люди обычно держат всё в себе и даже самым близким не поверяют подобных тайн. Может, правильно делают…
– А может, и нет. Со стороны-то виднее, – вздохнула Ингибьёрг, и Марина Николаевна молча согласилась.
