Текст книги "Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)
Часть 27
Тем же вечером, после ужина она поднялась в восточную башню, где обитала теперь Ингибьёрг. В покоях ее было светло и просторно, они ничем не напоминали обиталище Трелони. О том, что живет тут прорицательница, можно было и не догадаться: никаких загадочных предметов на виду не было, разве что на одном окне висел замысловатый «ловец снов» из гнутой ветки, с перьями ворона и полярной совы, а на другом – китайские колокольчики. На стене появились громадные лосиные рога, на которых висел волчий плащ, а большая софа была накрыта пестрым лоскутным одеялом и еще одним – меховым.
– Подарки коллег, – пояснила Ингибьёрг, проследив за взглядом гостьи. – Это вот от одного индейца с севера. Сдается мне, того самого, кого вы пригласите или уже пригласили провести факультативы. Это хорошо. Давненько мы с ним не виделись!
– Как вы догадались?..
– Да по вашему лицу, – спокойно ответила старуха, – вы посмотрели на «ловца», о чем-то на мгновение задумались и едва заметно кивнули. Простая логическая цепочка: эта штуковина связалась в ваших мыслях с индейцами, индейцы – с шаманами, а практикуют и преподают они в Америке. Где Америка – там Илверморни. А поскольку я наслышана о вашей бурной деятельности, то решила, что вы не откажетесь зазвать в Хогвартс представителя другой школы. Никакой магии…
– …просто работа серых клеточек? – подхватила Марина Николаевна. – Да, вы правы, я пригласила преподавателя из Илверморни, но не знаю, кого именно пришлют, они сказали, у них три кандидатуры на выбор, кто будет свободен, тот и приедет.
– Тогда точно мой приятель, – хмыкнула Ингибьёрг. – Ему второй век на месте не сидится… Ну да подождем и увидим, а сейчас речь не о том. О каком-таком пророчестве вы хотели поговорить?
Марина Николаевна помолчала, собираясь с мыслями, потом сказала:
– Это пророчество, касающееся Гарри Поттера и волшебника, который называет себя Волдемортом. Слыхали о нем?
– Об этом колдунишке, возомнившем себя Темным лордом? – презрительно спросила Ингибьёрг. – Да, какие-то слухи доносились… Вы же не думаете, Долорес, что Британия – это пуп земли, и всем страшно интересно, что тут у вас происходит? У нас хватает своих забот… Например, как строить новые дороги, не побеспокоив скрытый народ и не обидев трётлей!
– Гм…
– Да-да… Вот Гриндевальд – тот был больше на слуху, – добавила она. – Но, должно быть, в связи с большой маггловской войной, так-то о нем давно позабыли бы. Итак, я слушаю!
Марина Николаевна снова задумалась ненадолго, затем произнесла:
– Пятнадцать лет назад Сивилла Трелони – та прорицательница, что работала прежде в Хогвартсе, – произнесла пророчество, касающееся Волдеморта. Целиком его слышал только директор Дамблдор, а еще один человек смог подслушать только самое начало, его и передал Волдеморту. И тот решил исполнить пророчество так, как понял его по этому обрывку…
– Вот это кретин! – восторженно воскликнула Ингибьёрг. – Ну же, продолжайте!
– Звучала известная ему часть так: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца». Под это описание подходило двое детей, но Волдеморт почему-то выбрал Поттера и попытался убить его. Родители погибли, а Авада невероятным образом отрикошетила от мальчика и угодила в убийцу, – сказала Марина Николаевна, – оставив ему на память этот шрам и странную связь с Волдемортом. Тот развоплотился, но, поскольку к тому моменту успел сотворить несколько крестражей, окончательно не умер. В прошлом году ему удалось обрести тело, а теперь он обнаружил связь с Поттером и, похоже, она всё усиливается…
– Занятно! – глаза Ингибьёрг засверкали. – Так-так… А сама Трелони, значит, пророчества не помнит?
– Нет. Изрекла и забыла. Хотя, возможно, Волдеморт сумел бы докопаться до ее воспоминаний…
– Ага. Ну, я ее видела прежде. Дар у нее есть, только стихийный. Как от преподавателя, толку от нее нет, а держат ее здесь, полагаю, чтобы не попалась в лапы этому самозванцу…
– Да, я тоже так решила, – кивнула Марина Николаевна.
– А начало пророчества… – старуха задумалась. – Смутно. Слишком смутно. Помните, Долорес, я сказала вам, что вы ходите по грани? Так вот, похоже, этот Волдеморт тоже ходил по грани, и когда решил исполнить пророчество так, как понял его в силу своего скудного разумения, запустил цепь событий, которую уже нельзя прервать.
– Не совсем понимаю вас.
– Он мог выбрать другого мальчика и убить его, и тогда…
– Погодите, Ингибьёрг, – перебила Марина Николаевна, – чуть не забыла! Поттер вырос в доме тети, сестры его матери. Его каждое лето отправляют туда, говорят, что там он под кровной защитой. Если я верно поняла, это объясняется тем, что его мать изо всех сил пыталась защитить ребенка, и ее материнская жертва оказалась сильнее даже Авады. А тетка – ближайшая кровная родственница Поттера.
– Хм… Ну, это говорит в пользу моей версии, – задумчиво произнесла старуха. – Повторяю, он мог выбрать другого мальчика. Скажете, другая мать тоже кинулась бы на защиту ребенка? Да, но он мог убить ее первой, до того, как она сказала или сделала что-то, что даровало сыну такую защиту. Тогда Волдеморт спокойно расправился бы с ним. И в этом случае тоже… Очевидно, он промедлил, но почему?
– Не знаю, – покачала головой Марина Николаевна. – Может, хотел поглумиться… злодеи ведь любят пафосные речи. А может, по какой-то причине не хотел убивать ее. Говорят, Лили Поттер была очень красива, вдруг приглянулась ему или кому-то из его слуг? Например, тому, кто выдал убежище Поттеров… Вполне вероятно, Волдеморт сказал что-нибудь вроде «отдай ребенка и останешься в живых», но какая же мать на это пойдет?
– Если она ляпнула что-то вроде «лучше убей меня, а не его», причем искренне, и после этого он ее прикончил, тогда все ясно, – кивнула Ингибьёрг. – Жизнь матери была принесена в жертву. Говорю же, в таких делах промедление смерти подобно!
– Именно что подобно, – проворчала Марина Николаевна, – если помнить о крестражах.
– Да, верно… Словом, Долорес, могу сказать одно: настоящие пророчества сбываются всегда. Но как именно – вот в чем вопрос! Волдеморт сам выбрал путь исполнения своего пророчества, причем не зная его целиком, сам определил своего противника, и теперь… Теперь картина складывается весьма замысловатая!
– Да. А еще он понял, что до него донесли не полный текст пророчества, и теперь стремится узнать его целиком. Очевидно, для этого он и пытается проникнуть в Отдел тайн…
– Не поняла, – нахмурилась прорицательница.
– Записи пророчеств хранятся там, – пояснила Марина Николаевна (Долорес по долгу службы знала много интересного о работе самых разных отделов Министерства). – И это тоже. Но взять его может лишь тот, к кому оно относится, то есть либо Поттер, либо сам Волдеморт. Уже двое сотрудников Министерства пострадали – очевидно, их пытались заставить выкрасть пророчество, но тщетно. Теперь, видимо, Волдеморт пытается заманить туда Поттера, не самому же утруждаться…
– Я вижу, вы сами всё прекрасно поняли, – сказала Ингибьёрг, – зачем же вам потребовалась я?
– Гм… ну…
– Убедиться, не ошиблись ли вы? Так я ведь сказала, что не стану вам гадать. Вы сами выбрали дорогу, вот и идите по ней. А то, знаете, полагаться на руны, карты, верить в приметы, птичий крик да волчий скок можно, но только если своей головы на плечах нет. А если есть – гадание всего лишь помогает укрепиться в своем решении, если вы колеблетесь. Но вам, Долорес, эти подпорки ни к чему, – серьезно произнесла прорицательница. – Вы ведь все равно поступите по-своему. И, кажется, вы уже знаете, что следует предпринять!
– Да, – сказала Марина Николаевна и улыбнулась. – Но это абсолютное безумие.
– Иногда нужно совершать безумные поступки, – невозмутимо ответила Ингибьёрг. – Без этого жизнь слишком скучна!
∗
«Господин министр, – писала Марина Николаевна, — спешу сообщить вам тревожную новость. От надежного информатора мне поступили сведения: очевидно, первыми Отдел тайн попытаются штурмовать не люди Дамблдора.
Последние слишком долго собираются – структура Ордена Феникса аморфна, левая рука не знает, что делает правая: так в понимании Дамблдора выглядит схема безопасного взаимодействия подчиненных. В действительности же они то и дело вмешиваются в задания друг друга и срывают их, поскольку не имеют понятия, чем занят их соратник. Одним словом, Орден сейчас не представляет особой угрозы: эти люди вполне способны уничтожить детище Дамблдора изнутри, причем действуя строго по его инструкциям.
Однако над нами нависла куда более серьезная угроза, господин министр! Мне стало известно, что беглые Пожиратели смерти во главе с Беллатрисой Лестрейндж тоже намерены в ближайшее время посетить Отдел тайн. Смерть Боуда в Мунго и арест Подмора – их рук дело, несчастных пытались заставить выкрасть нечто, но им это не удалось, и от них избавились.
Это нечто – пророчество, касающееся сами-знаете-кого и Гарри Поттера. Пожиратели, а в особенности фанатично преданная сами-знаете-кому Лестрейндж полагают, что, ознакомившись с полным текстом этого пророчества и разобравшись в нем, они сумеют вернуть своего предводителя к жизни. И они ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своей цели!
Господин министр, как вам известно, взять пророчество может только тот, о ком в нем сказано. Я опасаюсь, что Пожиратели могут попытаться выкрасть Поттера и его руками свершить черное дело. Здесь, в школе, он в безопасности, я запретила ему посещение Хогсмида и не свожу с него глаз.
Однако Пожирателям не занимать наглости, они могут попытаться прорваться в Отдел тайн и если не забрать пророчество, так разбить его и выслушать на месте. Я прошу вас обеспечить надежную охрану Зала пророчеств! По-настоящему надежную, господин министр, такую, чтобы в Отделе тайн денно и нощно сменялись опытные авроры числом не менее десяти, а не одинокие кабинетные сидельцы вроде А.У., спящие на посту!
С вашего разрешения, я хотела бы посетить Зал пророчеств и лично убедиться, что то самое находится на положенном месте, а также наложить сигнальные чары и проверить боеготовность охраны.
С уважением, Долорес Амбридж».
∗
Кажется, ей удалось не на шутку напугать Фаджа, поскольку вызов в Министерство последовал на следующее же утро. Пришлось передать свой пятый курс Ингибьёрг, у которой как раз было окно, и отправляться…
– Долорес, – сказал министр после приветствия, – вы это всерьез написали?
– Я никогда еще не была настолько серьезна, – заверила Марина Николаевна.
– А кто этот ваш информатор? На его сведения можно положиться? – спросил Фадж.
– Вы же понимаете, что я не назову его имени, – покачала она головой. – Скажу лишь, что это человек, в свое время увлекшийся идеями сами-знаете-кого и принявший метку, но потом перепугавшийся настолько, что теперь ищет защиты у кого угодно. Тогда он сдал нескольких Пожирателей в обмен на помилование и страшно боится, что они об этом прознают. Он оказывает им мелкие услуги, а сам… сам подслушивает, вынюхивает и делится информацией со мной.
– Почему с вами? – поинтересовался Фадж.
– Потому что он хотел было юркнуть под крылышко к Дамблдору, но я успела первой, – сладко улыбнулась Марина Николаевна. – Жалкое существо, трусливое, но полезное. Поверьте, мне он говорит правду, только правду и ничего, кроме правды…
– Долорес, опять вы злоупотребляете веритасерумом! – ухмыльнулся министр, настроение у которого заметно улучшилось. – Что ж… Пока Пожиратели сидят тихо.
– Да, они после Азкабана не в лучшей форме. Но как только они немного придут в себя и раздобудут палочки… следует ждать атаки.
– А этот ваш информатор не может сообщить, где они прячутся? – сообразил вдруг Фадж, но у Марины Николаевны имелся заготовленный ответ:
– К сожалению, не может, они взяли с него Непреложный обет и еще с десяток крайне неприятных клятв. Конечно, если вывернуть его наизнанку, чего-то мы, вероятно, добьемся, но сам он уже будет ни к чему не пригоден. А он еще может понадобиться: эти беглые ведь не единственные Пожиратели! Списочек пополняется, господин министр…
– Да, жаль, – вздохнул тот. – Накрыть бы их гнездо одним махом… Ну да ладно. Так вот, пока они сидят тихо, аврорам заняться особенно нечем, поэтому охрану Отдела тайн я усилил, как только смог.
– Это замечательно, господин министр! Если Пожиратели все-таки попытаются прорваться туда, можно будет там их и повязать! – кровожадно сказала Марина Николаевна и облизнулась, как это обычно делала Долорес, охваченная нетерпением. – Да, могу я посетить Зал пророчеств?
– Конечно, Долорес, вот разрешение, – он протянул ей свиток. – Что бы я без вас делал!
– Ну что вы… – засмущалась она и потупилась.
– Я не шучу! Не знаю, на кого еще я могу положиться, как на вас, Долорес, – серьезно сказал Фадж. – Мне очень не хватает вас, как помощника, но в школе вы просто незаменимы. За столь короткий срок, задействовав минимум средств, навести порядок в этом оплоте Дамблдора… потрясающе!
– Благодарю вас, господин министр, – ответила Марина Николаевна ему в тон, – я лишь следую вашим распоряжениям, но в процессе работы вскрываются такие бездны, что я никак не могу обойти подобное вниманием.
– И правильно делаете, – кивнул он. – Спускайтесь, Долорес, вас там встретят.
– Спасибо, господин министр, и до встречи, – широко улыбнулась она и вышла.
Да, вот он коридор, ведущий к Отделу тайн. Авроров не видно и не слышно, но сопровождающий, мистер Деллс, заверил, что они на местах, и сейчас, когда гости переступят невидимую линию…
– Маскировка на высоте, – согласилась она, когда из неприметной ниши внезапно появился амбал ростом чуть не с Хагрида, порядком напугав. – Дезиллюминационные чары?
– Да, и еще кое-какие профессиональные секреты, – ухмыльнулся тот, проверил документы и палочки (уже в третий раз) и снова слился со стеной, сказав: – Проходите.
Вот и вращающаяся комната с дверьми, ведущими неведомо куда… Как Деллс выбрал нужную, Марина Николаевна не поняла, но это ее и не интересовало.
– Вот он, Зал пророчеств, – сказал тот, открыв очередную дверь (в этом зале тоже бдили авроры, всего двое, правда: пропускать сюда Пожирателей явно не собирались).
Вдаль уходили стеллажи, заполненные пыльными стеклянными шариками – под каждым был приклеен крохотный пожелтевший ярлычок. Некоторые шарики испускали зловещее красноватое сияние, другие были темны и безжизненны, как перегоревшие лампочки.
– Девяносто седьмой ряд, – пробормотал сопровождающий, – нам направо. Ага, вот оно.
На ярлычке тонким, почти неразборчивым почерком была написана дата – примерно шестнадцать лет тому назад, – а под ней стояло: «С.П.Т. – А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и (?) Гарри Поттер».
– Прекрасно, оно на месте, – удовлетворенно произнесла Марина Николаевна. – Значит, никто посторонний его взять не сможет?
– А вы попробуйте, – предложил Деллс.
– Я ничего не испорчу? – на всякий случай уточнила она.
– Нет.
Марина Николаевна протянула руку, но коснуться пророчества не смогла. Пальцы не то проскальзывали над самой его поверхностью, не то проходили сквозь шарик. Она попробовала взять соседний – с тем же результатом.
– Замечательно! – искренне произнесла она и окинула взглядом бесконечные стеллажи. – А как же их перемещают?
– Акцио на них действует, – пояснил Деллс, – но что толку? Переложить с места на место можно, а вот к себе в карман или в сумку – уже нет. Посторонний может взять пророчество, только если тот, о ком в нем сказано, передаст ему этот шарик из рук в руки. Ну либо его отберут.
– Выходит, все эти записи… – Марина Николаевна присмотрелась к датам на верхних полках, – бесполезны? Похоже, все, о ком говорится в них, давно умерли.
– Кто умер, а кто еще не родился, – невозмутимо ответил Деллс. – Ну что, будете ставить сигнальные чары? Это излишество, как по мне, но если министр приказал…
– Лучше перестраховаться, – кивнула Марина Николаевна, вынимая палочку. – Думаю, пророчествам это никак не повредит, а у нас на душе будет спокойнее.
– Ага, действуйте, – кивнул он и очень удачно отвернулся.
Марина Николаевна очень недурно владела невербальной магией, и Деллс замер.
– Поспи немножко, – прошептала она, осторожно опуская его на пол.
Теперь заглушающие чары – акустика в зале хорошая, как бы авроры у входа чего не услышали, неизвестно, как громко вещала Трелони!
Ну и, наконец…
– Акцио, пророчество, – шепнула Марина Николаевна, указав на нужный шарик, и он взмыл в воздух. – А теперь…
Шарик упал и разбился вдребезги.
Фигура Трелони, перламутрово-белая, как привидение, и текучая, как дым, поднялась из осколков стекла на полу и заговорила каким-то чужим, незнакомым, грубым голосом…
Марина Николаевна слушала, стараясь запомнить пророчество дословно, а когда Трелони растворилась, быстро уничтожила следы преступления. Она знала, что воспоминания можно просмотреть, поэтому записывать ничего не стала. Да и на память она никогда не жаловалась.
Еще один шарик спорхнул с самой дальней верхней полки и занял место пророчества о Поттере и Темном лорде. Марина Николаевна сдула с него большую часть пыли, а то он выглядел почти непрозрачным, и на скорую руку установила сигнальные чары. Потом усадила спящего Деллса и сняла сонные чары…
– Что это с вами, Деллс? – нарочито громко спросила Марина Николаевна, похлопав его по щекам. – Уснули стоя? Еще немного, и вы бы стеллаж снесли!
– Серьезно? – поразился он, потерев затылок. – Да нет, вроде задумался на минуту, а тут вы меня за руку хватаете. Ух, если б я тут что разбил, шуму было бы…
– Еще бы. Я, главное, заканчиваю работу, зову вас, а вы не откликаетесь. За рукав тронула, а вы этак всхрапнули смачно и оседать начали, хорошо еще, я успела перехватить! Не ушиблись?
– Нет, спасибо, – вздохнул Деллс. – Видно, переработал малость. С этими мерами безопасности мы здесь которые сутки безвылазно… А тут тихо так, спокойно, вот, видно, я и отключился!
– Так, идите-ка домой и отоспитесь, – велела Марина Николаевна. – А вашему начальству я поставлю на вид: что это за безобразие, сотрудники с ног валятся! Как можно настолько безотвественно относиться к личному составу и так бездарно организовывать работу? Ведь не в обычном архиве служите, в Отделе тайн… Так вот рухнули бы прямо на то самое пророчество, и что бы мы делали?!
– Ох, и не говорите, – поежился он и встал, отряхивая брюки. – Пойду, правда, отпрошусь.
– Скажите, мое распоряжение, – велела Марина Николаевна. – А теперь выведите меня из этого лабиринта, а то, боюсь, сама я дорогу не найду…
Часть 28
– Вижу, вам удалось? – встретила ее тем же вечером Ингибьёрг и жестом пригласила проходить и располагаться.
– Да. И это было до неприличия просто, – честно ответила Марина Николаевна и села в кресло, накрытое чьей-то пушистой шкурой. – Особенно если задействовать административный ресурс…
– Ну так выкладывайте, что там, в этом пророчестве!
– Сейчас, воспроизведу дословно… – она сосредоточилась и повторила: – Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…
– Ого-о… – протянула Ингибьёрг после долгой паузы. – Однако и подложил же себе свинью этот Волдеморт!
– Я правильно понимаю, что он уже отметил Поттера как равного себе? Этот шрам…
– Да. И он не знает всей силы Поттера.
– В каком смысле?
– Долорес, вы же сами говорили о связи Поттера с Волдемортом, – Ингибьёрг выразительно постучала себя по лбу. – Он отмечен. Он встретился с Волдемортом снова и снова выжил.
– Да, тогда случилось что-то непонятное… – Марина Николаевна знала эту историю частично от Фаджа, частично в пересказе Снейпа, который слышал всё это от Дамблдора и кое-что видел в воспоминаниях Поттера. – Когда Волдеморт устроил с Поттером дуэль, их палочки повели себя странно. Они будто соединились, а потом палочка Волдеморта начала выдавать заклинания в обратном порядке, как бывает под Приори Инкантатем. Было сказано, это потому, что у них палочки-сестры, с одинаковыми сердцевинами.
– Вон как сошлось-то, – довольно сказала прорицательница. – Говорила же я – Волдеморт сам выбрал путь исполнения пророчества. Не смог победить мальчишку, потому что не знает всей его силы. Собственной силы.
– То есть… – Марина Николаевна помолчала. – Тогда, много лет назад, вместо того, чтобы убить Поттера, Волдеморт передал ему часть своей силы? И, выходит… выходит, Поттер – тоже крестраж?!
– Да, выходит, так, – ответила Ингибьёрг. – Теперь, когда это ясно, можно толковать и последние слова пророчества.
– Поттер должен убить Волдеморта? Или наоборот? Должен остаться только один из них?
– Это было бы так, если бы не крестраж… – сказала та, потерев подбородок. – Пока жив Поттер, будет жить Волдеморт. Погибнет Поттер с крестражем вместе – получится убить Волдеморта, если до того уничтожить другие крестражи. А вот убивать Волдеморта, пока жив мальчишка, смысла нет.
– То есть, получается, «один из них должен погибнуть от руки другого» – это однозначно о Поттере?
– Может, так, а может, и нет… – задумчиво произнесла Ингибьёрг. – Слишком много в этом пророчестве понапутано.
– Ингибьёрг, я сейчас еще вводную добавлю, – сообразила вдруг Марина Николаевна. – В прошлом году, когда Волдеморт обрел тело, он не воспользовался крестражем, он провел другой ритуал. И для него он взял… сейчас… кость отца, плоть слуги и кровь врага, то есть Поттера… Что смешного я сказала?
– Да то, что этот ваш Волдеморт совсем на голову слаб! – сквозь хохот проговорила старуха. – Кровь врага, ха! Волдеморт взял его кровь, веря, что это добавит ему силы, и, думая о могуществе, принял в себя часть тех чар, которыми защитила сына мать, умерев за него! Его тело хранит память о её самопожертвовании, и пока существуют эти чары, живёт и Поттер!
– Погодите, я совершенно запуталась… – Марина Николаевна взялась за голову. – То есть… если убить Поттера, то умрет крестраж, а не он сам? Потому что связь с Волдемортом обеспечивает не только крестраж, но и кровь? И раз жив Волдеморт, то и Поттер выживет?
– Грубо говоря, да, хотя возможны нюансы, – серьезно ответила Ингибьёрг. – Но я пока не стала бы ломать Поттеру шею, он это и сам превосходно проделает. Хотя имейте в виду, Долорес, если другого выхода не будет, вероятно… придется.
– Будем надеяться, до этого не дойдет, – тяжело вздохнула она. – Какой-то у меня сумбур в голове…
– Ничего, за ночь уляжется, – заверила старуха. – Утро вечера мудренее. Кстати, утром вы обещали мне лыжную пробежку.
– Да, я помню, просто сегодня пришлось сорваться по делам. Завтра в семь.
– Отлично!
Распрощавшись с Ингибьёрг, Марина Николаевна отправилась к себе, думая о том, что некоторые моменты удалось прояснить, но вот рассказывать об этом Снейпу нельзя, он Пожиратель, как-никак. И дело не в том, что он может донести полный текст пророчества Волдеморту, вряд ли это в его интересах… Нет, просто его могут и допросить, пускай даже по любому другому поводу. Он ведь сам говорил, что Волдеморт – очень сильный легилимент!
∗
Утром проснувшиеся пораньше были вознаграждены дивным зрелищем. Спортсменов на стадионе прибавилось, и Марина Николаевна скромно уступала лыжню, когда мимо, вздымая тучи снежной пыли, с пронзительным посвистом лыж проносилась могучая Ингибьёрг: седые косы развевались за спиной, повязка на лбу уже взмокла… На прорицательнице был только толстой вязки длинный свитер с оленями да рейтузы, но от холода она явно не страдала.
– Хорошо, бодрит! – довольно сказала она, затормозив на полном ходу и обдав снежными брызгами стайку первокурсников, с восторгом наблюдавших за представлением.
– Вы в прекрасной форме, – сделала ей комплимент Марина Николаевна.
– Ну, это я уж давненько не разминалась, – Ингибьёрг оперлась на лыжные палки. – По молодости-то, бывало, целый день на лыжах, а морозец у нас не чета здешнему… Горки тут подходящей не видели?
– Там вон склон у озера неплохой, – указала та. – Ребята на санках катаются, до середины озера долетают.
– О! Пойду опробую… А вы?
– Нет, я с горок кататься боюсь, – честно призналась Марина Николаевна. – Мне и так неплохо.
– Ну, дело хозяйское… – прорицательница понизила голос и спросила: – Как, уложилось в голове это всё?
– Почти. Правда, я пока не знаю, что с этим делать.
– Ничего, постепенно поймете. Так-с… до завтрака еще далеко, так что посторонитесь-ка!
Марина Николаевна сделала еще пару кругов и пошла обратно в замок, заодно загнав под крышу первокурсников, кое-кто из которых выскочил на холод без шапок, что следовало поставить на вид их старостам. Ну и, разумеется, в холле их встретил Филч…
– Опять! – горестно сказал он, глядя, как на чистый пол сыплются комья снега и капает вода.
– Мистер Филч, – начала было Марина Николаевна, но он только вздохнул:
– Что уж там, подотру, работа моя такая… ходить да подтирать…
– Да бросьте вы, дел-то на минуту, – она вынула палочку, почистив пол, а заодно высушив учеников, которые тут же разбежались.
– А скоро праздник этот, будут таскаться туда-сюда, мусорить бумажками всякими да фантиками, – бубнил Филч, следуя за ней, как привязанный.
– Какой праздник? А, Валентинов день!
– Да, он самый…
– Надо же, как быстро время идет, – подивилась Марина Николаевна и покосилась на завхоза. – Вы что-то хотели спросить, мистер Филч? Тогда спрашивайте поскорее, мне еще надо переодеться перед завтраком.
– Ну… это… мадам Амбридж, может, не откажетесь в Хогсмид… по чашечке чаю… – выговорил тот и сделался совершенно невозможного багрового цвета.
– Как это мило с вашей стороны, мистер Филч, – выдавила она улыбку, переварив сказанное и сообразив, что это приглашение. – Ближе к делу будет видно.
«Вот еще не было печали!» – подумала она, спасшись бегством.
∗
– Снейп, почему Поттер больше не занимается с вами окклюменцией? – спросила Марина Николаевна неделю спустя, поймав профессора на лестнице. Это было не так-то просто сделать, но она справилась. – Вы все-таки научили его закрывать разум?
– Нет, – коротко ответил он и попытался высвободить рукав, но тщетно, у Марины Николаевны еще никто не вырывался.
– Тогда почему? Видения у него не прекратились. Директор отдал распоряжение?
– Нет.
– Снейп, а кстати, Дамблдор знает об отмене занятий?
– Нет.
– Я в третий раз вас спрашиваю – почему?
– А если я не отвечу, что вы сделаете? – приподнял он брови.
– Сообщу директору о том, что вы саботируете его задание. Вы этого добиваетесь?
– Ну хорошо… – Снейп огляделся, подумал, потом мотнул головой. – Не в коридоре. Идемте ко мне, тут ближе.
У себя в кабинете он первым делом надежно запер дверь, проверил, заблокирован ли камин, и только потом сказал:
– Амбридж, я не могу больше учить Поттера.
– Снейп, у меня не отвалится язык еще раз спросить – почему?
– После того, что он увидел… – профессор замолчал.
– Грейнджер вроде бы упоминала о том, что он подсмотрел какое-то ваше воспоминание, и вы были очень злы, – припомнила Марина Николаевна. – Но это случилось еще в начале января.
– А, то… ерунда, – махнул он рукой. – Дело в другом. После того инцидента я попросил у директора думосброс, вон он, видите? Некоторые воспоминания не предназначены для посторонних…
– И вы их извлекали?
– Да. А несколько дней назад ко мне примчался Малфой с криками о том, что кто-то засунул Монтегю в унитаз, и случилось это как раз перед самым началом занятия с Поттером. Малфой заявил, что с Монтегю что-то очень неладно, он явно не в себе, и что мне оставалось делать?
– Вы устремились на помощь своему ученику и оставили Поттера в компании думосброса? – поняла Марина Николаевна. – А он не мог не сунуть туда нос?
– Именно. Ну, надеюсь, он хотя бы понял, каким именно был его расчудесный папаша… да и крестный не далеко ушел, – негромко выговорил Снейп. – Хотя кто его знает, вдруг не понял, а, наоборот, порадовался. Сам-то он мне ничего сделать не может…
– Что, это были ваши школьные годы чудесные? – спросила она.
– Они самые. Одно из самых омерзительных моих воспоминаний. Есть и хуже, и больнее, но это… И, Амбридж, после того, как Поттер это увидел, я не могу с ним работать, – честно сказал Снейп. – Я всё время вижу перед собой его отца, и мне мучительно хочется запытать его насмерть. Сами понимаете, заниматься окклюменцией в таком настроении просто опасно – я ведь ему мозги вышибу и не замечу!.. А может, и он мне: Поттер иногда совершенно спонтанно выдает мощную защиту, – добавил он справедливости ради.
– А если директор узнает? – произнесла Марина Николаевна после паузы.
– Спросит, как движется дело, – скажу, что дал Поттеру задание упражняться самостоятельно, и он делает определенные успехи. А Поттер не проговорится, уверен. Меня и мои уроки он ненавидит, так что избавиться от этого – счастье для него.
– Снейп, вы ведь понимаете, что проецировать ненависть к давно мертвому человеку, каким бы он ни был, на его сына – нездраво?
– Умом понимаю, но поделать с собой ничего не могу, – был ответ. – Жаль, эмоции нельзя запихнуть в думосброс, как воспоминания.
– Но Блэка же вы сумели не убить на месте!
– Ну, вы сравнили! Блэк, – усмехнулся он, – это, можно сказать, меньшее зло, особенно после того, как я узнал, что он невиновен…
«Точно, – вспомнила Марина Николаевна, – Блэк якобы выдал убежище Поттеров, за то и угодил в Азкабан… Однако он снова с Орденом, Поттер ему верит, и предателем был вовсе не он… Поттер похож на отца, только глаза, как у матери, об этом многие говорят… У матери, которая спасла его ценой своей жизни, у той, кого медлил убить Волдеморт… Кто попросил его пощадить ее и почему? Тот, кто передал ему часть пророчества, но не знал, кого выберет Волдеморт! А потом спохватился, да было поздно… И он же обмолвился однажды, что поклялся защищать Поттера! Вот так клубок…»
– О чем вы так задумались, Амбридж? – негромко спросил Снейп.
– Пытаюсь сообразить, во что все это может вылиться.
– И не спросите, с присущей вам деликатностью, что именно увидел Поттер?
– А вам так не терпится потрясти грязным бельем на публику? – не удержалась Марина Николаевна и удивилась, когда Снейп вдруг дернулся. – Что такое?
– Нет, ничего, – мрачно ответил он. – Допрос окончен?
– Окончен, – кивнула она и вышла.
