Текст книги "Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)
– Есть, сэр, – кивнул Мерфи и вышел.
– Мисс Тонкс, может, вы скажете, кто отдал вам приказ? – между делом спросил Беркли. – Вы ведь при исполнении. Ну? Кто это был? Точно не Уильямсон, тогда кто? Кингсли Шеклбот?
– Да не было никаких приказов… – пробормотала она. – Мы просто… в гости. Навестить Гарри…
– Значит, вы среди ночи шли навещать Гарри Поттера? – сощурился Беркли. С его шрамом, рассекающим бровь и спускающимся до подбородка, эта гримаса выглядела особенно зловеще. (Когда Марина Николаевна спросила, почему он не уберет это украшение, Беркли честно признался, что внешность у него самая заурядная, а с этакой отметиной у него нет отбоя от девушек!) – В таком оригинальном составе? Ну-ну…
– Сэр, конвой прибыл, – сообщил Мерфи, и в класс вошли еще несколько внушительного вида авроров, заставив Дамблдора посторониться.
– Забирайте задержанных, по одному. Оборотню – режим прим-два. Метаморфу – особый-прим. За Грюмом – усиленный надзор.
– Есть, сэр!
– Остальные – в патруль, может, тут еще кто шатается. Стентон, проверьте активность каминов, вдруг сюда просочилась еще какая-нибудь группа числом до десятка…
– Так точно, сэр, – кивнул высокий худой аврор и вышел.
– Мистер Беркли, – проговорил Дамблдор, когда мимо него провели грязно ругающегося Грюма, сложив того пополам и завернув ему руки за спину, – уверяю вас, это недоразумение. Ни один из этих людей не покушался на безопасность Хогвартса и тем более учеников, могу ручаться!
– У меня имеются данные, господин директор, – холодно отозвался Беркли, – согласно которым присутствующий здесь оборотень Люпин уже подвергал опасности жизни детей и коллег, вследствие чего его присутствие в Хогвартсе является абсолютно неприемлемым.
– Мистер Беркли, поймите, Ремус…
– Вне школы вы можете хоть в десны целоваться с вашим ручным оборотнем, – перебил аврор и встал. – Но у меня приказ: никаких посторонних лиц в Хогвартсе. Это не обсуждается, господин директор. Вернее, вы можете обсудить мой приказ с министром, с советом попечителей, главой аврората, хоть с Ее величеством, но пока я не получу распоряжений лично от мистера Уильямсона, я буду выполнять приказ любой ценой. Уведите оборотня, – кивнул он вернувшимся аврорам.
– Первая база или вторая, сэр? – спросил один из них.
– Давайте на вторую, там сейчас свободно. И поживее.
Авроры вывели не сопротивляющегося Люпина: на лице у того читалось странное облегчение. Почти сразу же явились еще двое – должно быть, у них были настроены порт-ключи, – и увели плачущую (явно от бессилия) Тонкс.
– Вот и все. Стентон? – посмотрел Беркли на подчиненного. – Камины?..
– Всё чисто, сэр. А эти трое прошли через директорский, – ответил тот. – Закрыть его я не могу, не хватает прав доступа.
– Ясно. Я сейчас сообщу Уильямсону, пусть полностью блокируют каминную подсеть школы снаружи, – кивнул Беркли. – Предлагал же сразу так и сделать… Всё, господин директор, вы можете возвращаться в постель. Ваши друзья проведут остаток ночи в уютных комфортабельных одиночных камерах, а с утра ими займется отдел дознания…
– Что ж, полагаю, мне следует связаться с министром, – после паузы произнес Дамблдор.
– Сделайте милость.
Снейп сжал руку Марины Николаевны, и она ответила коротким пожатием, поняла, мол.
– Доброй ночи, мистер Беркли, – выговорил директор.
– И вам того же.
Дождавшись, когда Дамблдор уйдет, Беркли спросил:
– Ну, как вам спектакль?
– А разве вы играли? – спросила Марина Николаевна, сбрасывая мантию.
– Почти нет, – спокойно ответил он. – Чуть не дрогнул на одном моменте.
– Каком же? – удивился Снейп.
– Видите ли… – Беркли прямо посмотрел на них. – Я с детства усвоил: увидел оборотня – убей его. Сдержался, однако. Не в школе же…
– Спасибо, – искренне сказала Марина Николаевна. – А что это за девушка?
– Родственница Сириуса, – пояснил Снейп. – Странная взбалмошная девица. До сих пор удивляюсь, как она ухитрилась не просто сдать зелья, но и поступить в аврорскую школу!
– За метаморфизм взяли, по скрытности и маскировке у нее высшие баллы, сами понимаете, – сказал Беркли, – а вот тайное проникновение и выслеживание она раз пять пересдавала.
– Ага, замаскироваться под дерево, стоять и наблюдать она может преотлично, а вот следовать за кем-то и не навернуться на первой же кочке – нет, – ухмыльнулся Мерфи. – Грюм ее привечал, я слышал, но на серьезные задания ее сроду не назначали, так и болталась при нем ученицей. И нет, шеф, я ни на что не намекаю! Девчонкам нравятся шрамы, но не до такой же степени… Тем более, Тонкс Грюму во внучки годится.
– И у нее роман с Люпином, – добавил Снейп.
– Что?.. – поразились авроры.
– Сведения из достоверного источника, – не без злорадства произнес он, а Марина Николаевна поняла – он намекает на Блэка. Ну, тот в самом деле мог что-то подметить или учуять.
– Да, докатились… – пробормотал Беркли. – В таком случае, из аврората Тонкс полетит со свистом.
– Вы тоже считаете оборотней недолюдьми? – ради интереса спросила Марина Николаевна.
– Я считаю их опасными существами, как и предписывает инструкция, – ответил тот. – То, что большую часть времени они выглядят людьми, ведут себя как люди и даже ухитряются преподавать в школе, еще… вернее, уже ни о чем не говорит. Это приговор, мадам Амбридж, вы же знаете. Каким бы ни был человек до заражения, в полнолуние он себя не контролирует. И антиликантропное зелье не панацея: оно может быть некачественным, оборотень может забыть принять его… Так что, – закончил Беркли, – боюсь, этого Люпина придется изолировать от общества. Во всяком случае, временно. А теперь… шли бы вы спать, господа профессора! У вас с утра занятия, а мне еще отчет надо накатать…
– А мне – письмо министру, – спохватилась Марина Николаевна. – Благодарю вас и ваших людей, Беркли, вы действовали поразительно быстро!
– Служба такая, мадам, – ответил он без тени улыбки.
Выйдя из класса, Марина Николаевна позвала:
– Летти! Перо и пергамент мне…
«Господин министр! – написала она. — Только что в школе схвачены трое членов банды Дамблдора, «заглянувших в гости». Он пытался уговорить авроров отпустить их, но не вышло. Спешу предупредить, что он непременно выйдет с вами на связь и постарается вынудить освободить их (имейте в виду, это два аврора, пусть один из них отставной, и оборотень). Будьте настороже, господин министр! Подробности вам предоставит мистер Уильямсон, подчиненные уже готовят отчет для него. Искренне ваша, Долорес Амбридж».
– Летти, доставь это министру, – попросила она, – если спит, разбуди.
Та кивнула и испарилась с негромким хлопком.
– Сказал бы мне кто, что я буду рад компании авроров… – негромко произнес Снейп.
– А что в них плохого? Ведут себя корректно, к старшекурсницам не пристают, на ваше темное прошлое прилюдно не намекают, просто выполняют поставленную задачу и выполняют хорошо, – пожала она плечами.
– Вот именно. И это даже как-то странно, – задумчиво ответил он. – Неужто мне прежде попадались только отъявленные сволочи?
– И такое случается, – вздохнула Марина Николаевна, вспомнив свою юность.
Доводилось ей сталкиваться и с совершенно отмороженными ментами, и с замечательными людьми в точно такой же сизой форме. Да и потом ничто не изменилось, разве что милицию переименовали в полицию. Люди-то остались прежние!
Снова хлопнуло – появилась Летти.
– Мадам, министр сказал передать вам это! – пискнула она.
«Спасибо, Долорес! – гласила записка. — Ваша домовуха разбудила меня как раз вовремя – следом за ней прилетела сова от Дамблдора. Судя по его письму, злодейские авроры коварно напали на мирных гостей и чуть не запытали на месте, а потом ввергли в какие-то чудовищные казематы для последующих издевательств и унижений. И кого! Безобидного пенсионера, юную девушку и тяжело больного мужчину… Если бы не ваше предупреждение, я мог и поверить!
Я переадресовал его к Уильямсону. В конце концов, если меня не ставят в известность о кадровых перестановках в Хогвартсе, то почему я должен заниматься какими-то там директорскими гостями?
Кстати о кадровых перестановках. Я нахожу этот поступок Дамблдора возмутительным! Хорошо, что вы успели взять ситуацию под контроль… Порой складывается впечатление, что Дамблдор нарочно раскачивает лодку – стоит всему более-менее успокоиться, как он выкидывает очередной фокус! Жаль, забывает, что и сам может выпасть за борт…
Держите меня в курсе событий, для вас я доступен в любое время дня и ночи!
С благодарностью, Корнелиус Фадж, министр».
– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Марина Николаевна. – Уильямсон будет развлекаться долго: у него омерзительное чувство юмора и никакого пиетета перед величайшим светлым волшебником современности, так что своих соратников Дамблдор увидит еще не скоро… Что вы так смотрите, Северус?
– Да вот думаю: неужели мне наконец довелось оказаться среди нормальных людей? – задумчиво ответил он. – Не озабоченных спасением мира и прочим… а просто выполняющих свою работу? Я был уверен, что таких уже не осталось.
– Ну, может, стоит почаще смотреть по сторонам? – без иронии спросила она и добавила: – Нам действительно лучше пойти спать. Доброй ночи, Северус.
– Доброй ночи, – кивнул он и исчез в темном коридоре, только мантия мелькнула.
– Идем, Летти, – сказала Марина Николаевна. – Вечер выдался бурный…
Часть 42
На следующее утро директор за завтраком не появился.
Близнецы Уизли щеголяли красными распухшими ушами: как выяснилось чуть позже, им хватило ума попытаться подшутить над аврором. Увы, они были задержаны, нещадно выдраны за уши, а потом, судя по тому, как близнецы ерзали на скамейках и почесывались, им перепало тяжеленным аврорским ремнем по чрезмерно хитрым задницам. (Тут Марина Николаевна припомнила высказывание Снейпа и невольно улыбнулась.) Кроме того, у обоих на лбу красовались несмываемые надписи – всего лишь имена, но для близнецов, привыкших пользоваться своей неразличимостью, это было наказанием похуже порки!
– Надеюсь, вы не перегнули палку? – строго спросила Марина Николаевна сменщика и заместителя Беркли, Кевина О’Лири, статного синеглазого красавца-брюнета, по которому уже сохла половина старшекурсниц (другие сохли по брутальному Беркли и его шраму, не менее брутальному Мерфи и прочим, благо выбор был достаточно обширен).
– Ну что вы, мадам, – ответил он. – Мы всего лишь отвели этих диверсантов в пустой класс и заставили сожрать весь их запас этих блевательных батончиков. Ну а через полчасика выдали антидот, ведро с тряпками и велели прибрать помещение без помощи магии.
– А выпороли зачем?
– Не выпороли, а подстегнули, чтобы шевелились пошустрее, – был ответ. – Надеюсь, дошло, а то придется повторить. Друг над другом пускай шутят, сколько влезет, это уж вам разбираться, а мы вообще-то при исполнении. Пусть скажут спасибо, что тоже в камеру не отправились за попытку покушения на аврора: парни-то уже совершеннолетние, так что…
– Думаю, вы были с ними даже слишком мягки, – вздохнула Марина Николаевна, подумав, что за каникулы школьники, как обычно, совершенно распустились. – Спасибо, мистер О’Лири. Мне должность не позволяет заниматься рукоприкладством, хотя иногда подмывает… О, кстати! У нас тут предостаточно желающих после школы попытать счастья в аврорском корпусе… Не затруднит ли вас или кого-то из ваших людей продемонстрировать этим романтическим натурам, что такое обычный день в вашем училище? То, чем в прошлом году занимались некоторые на отработках – это ведь малая толика от программы?
– Еще бы! С превеликим удовольствием устроим демонстрацию, мадам! – сверкнул белоснежной улыбкой О’Лири. – Стадион у вас тут недурной, снаряды… а, трансфигурируем, на один-то день. Давайте ребят, после смены мы им устроим курс молодого бойца!
– Я предложу желающим записаться, – с широкой улыбкой ответила Марина Николаевна.
Желающих оказалось немало, со всех старших курсов. Показательный «день в казарме» решили устроить в воскресенье, и…
Побудка в пять утра мало кого обрадовала. Изрядный кросс – тем более (О’Лири уверял, что это еще мягко, просто бегали по кругу, без полосы препятствий!), последующая тренировка – тоже… К вечеру ряды поредели настолько, что особо стойких можно было пересчитать по пальцам одной руки.
– Ну вот. Эти, вероятно, справятся, – сказал О’Лири Марине Николаевне, пришедшей посмотреть, как идут дела, – если еще и ночную тренировку выдержат. Но это уж не сегодня, им завтра на занятия. Молодцы, бойцы! Всё еще намерены пойти в авроры?
– Ой, не-е-ет… – пробормотал семикурсник с Рэйвенкло.
– А что ты тогда тут делал целый день?
– Хотел выяснить, смогу ли я такое выдержать, – честно ответил юноша. – Смог. Но только один раз. Каждый день… нет, не осилю. Извините.
– Не за что извиняться, понял, что это не твоё – молодец, освободишь место еще кому-то! – серьезно ответил О’Лири. – Но если надумаешь… шансы у тебя неплохие.
– Спасибо, сэр, я буду иметь это в виду, – дипломатично ответил тот и поспешил удалиться.
– А ведь так у нас лет с двенадцати гоняют… Слабаки! – вздохнул О’Лири, распрощался и тоже ушел.
Марина Николаевна посмотрела ему вслед и подумала о том, что все присланные авроры – уже не мальчишки, взрослые мужчины, в переделках бывали, и не раз. Однако почти ни у кого нет заметных шрамов или увечий (Беркли не в счет, он свой шрам носит, как тот же Шеклбот – серьгу в ухе)… Да что там, на Орфорде Амбридже и то ни единой отметины нет, хотя задания у него случались опасные (он не желал рассказывать об этом, но Марина Николаевна подняла архивные записи аврората и была весьма впечатлена послужным списком родителя)! А старый Грюм исполосован вдоль и поперек!
«Очевидно, это многое говорит о профессионализме», – решила она, припомнив Граббли-Дёрг, обычно невредимую, и прежнего преподавателя ухода за магическими существами – Кеттлберна, который уволился, заявив, что хочет еще пожить с парой собственных конечностей, а также вечно кем-то побитого и искусанного Хагрида.
∗
Дамблдор вернулся только через два дня, добродушный, как обычно, только вот его голубые глаза были теперь холоднее льда. Марину Николаевну он подчеркнуто игнорировал, и она знала, почему: Тонкс уволили из аврората с «волчьим билетом» в прямом и переносном смысле слова – не просто за исполнение приказов Дамблдора, а не Уильямсона, но еще и за связь с оборотнем.
«Любой человек волен жить хоть с оборотнем, хоть с кентавром, хоть с гигантским кальмаром, – написал Уильямсон Марине Николаевне, – но только если не состоит на службе в аврорате. И дело не в дискриминации по расовому признаку, на кентавра бы я еще мог закрыть глаза. Аврор несет ответственность не только за себя, это раз. Мы не знаем всех тонкостей передачи ликантропии, это два. Возможно, Тонкс способна мирно жить с Люпином, накачивая его зельями и запирая в подвале по полнолуниям, но есть один маленький нюанс: что, если она тоже носитель? Передается ликантропия половым путем или нет? Вероятен ли накопительный эффект? Что, если в одну далеко не прекрасную лунную ночь Тонкс, будучи на задании, внезапно обратится и нападет на своих сослуживцев? Конечно, она может и не знать о факте заражения (хотя наверняка ведь догадывалась, связываясь с Люпином, что тот способен прикусить ее до крови во время любовных игрищ), но я категорически отказываюсь подвергать подчиненных такому риску. Ничего личного».
Сам Люпин получил следящий ошейник – почти как браслеты у отпущенных под залог в маггловском мире. И Грюм тоже – его выходки и поиск врагов в каждом мусорном бачке порядком всех утомили.
– И это правильно, – сказала Ингибьёрг, к которой Марина Николаевна заглянула с парой вопросов. – Одно дело, когда ты уже живешь с человеком, а с ним приключается несчастье… Хотя многие бросают заболевших, утративших силу, лишившихся руки или там ноги… А бывает наоборот: возвращают силы жить тем, кто уже готов уйти за горизонт. Но, – добавила она, – Уильямсон прав. Даже если девушка искренне полюбила оборотня, вылечить его она не сможет. И сама будет вечно рисковать, оставаясь с ним рядом. Это – ее дело, взрослая уже, сама решает за себя. Но вот подвергать опасности других она права не имеет. Хочет – пусть живет с ним, но забудет о службе. Или служит, но тогда забудет об оборотне. А и на ёлку влезть, и задницу не ободрать не выйдет, не в сказке живем!
Марина Николаевна молча согласилась.
∗
– Возьмете сегодня шестой курс Гриффиндора? – спросила она Снейпа, встретив поутру на лестнице, ведущей в Большой зал. – Мне нужно отлучиться в Министерство.
– Конечно, только скажите, на чем вы с ними остановились.
– Мы покамест застряли на отработке чар с игрушечными палочками, но они вот-вот взбунтуются и потребуют перейти на настоящие.
– Хорошо, сориентируюсь по факту, – кивнул он и не мог не поддеть: – Где же ваши поурочные планы, Долорес? Где программа?
– Вам они все равно не помогут, – ответила она, – а программа утверждена Министерством, неужели вы с нею еще не ознакомились?
Оставив последнее слово за собой, Марина Николаевна отправилась в Министерство, где Фадж встретил ее, как дорогую гостью, только что не расцеловал.
– Долорес, дорогая! – говорил он. – Этот Уильямсон – настоящая находка! Конечно, его методы могут показаться грубыми, но зато они действенны! Аврорат работает, как часы, Скримджер с ног сбился, обустраивая Азкабан для всякой шелупони… Зато делом занят, некогда интриги плести… А уж Хогвартс! – всплеснул руками Фадж. – Говорите, дети после наглядной демонстрации осознали, что такое настоящий аврор? И теперь не полезут в бой со своими жалкими учебными заклинаниями? Ах-ха-ха! Это прекрасно, Долорес!
Он перевел дыхание, предложил ей чаю и продолжил:
– А эти трое? Восхитительно, чуть не вся боевая мощь банды Дамблдора нейтрализована… Шеклбот отстранен от должности до выяснения обстоятельств. Есть еще Артур Уизли, конечно, но формально нет повода к нему придраться. А Перси!..
– Что такое? – не поняла Марина Николаевна.
– О, я же сделал его своим первым помощником, как и обещал, – мгновенно посерьезнев, сказал Фадж. – Вы были правы, необычайно целеустремленный юноша! Нужно было только дать ему правильный стимул, и он буквально горы свернул!
– Конечно, господин министр, под вашим чутким руководством немудрено добиться таких успехов, – серьезно сказала она. – Юноша счастлив, я полагаю?
– Более чем! Даже начал сам выдавать любопытные идеи, кое-что уже пошло в работу… я о сквибах, – пояснил он. – Невероятно перспективное направление оказалось! Уровень доверия к Министерству необычайно возрос… кто бы мог подумать, что столько семей скрывали своих сквибов! Ну да ничего, мы это исправим…
– Несомненно! – с жаром произнесла Марина Николаевна. – А что насчет того моего прошения?
– А! Рассмотрено, Долорес, конечно же, рассмотрено! – ухмыльнулся Фадж. – И вот мой вердикт…
∗
В тренировочном зале, против обыкновения, было довольно тихо, и Марина Николаевна остановилась послушать.
– Прежде вы изучали простое действие заклятий, а теперь перейдем к их взаимодействию, – негромко, но внушительно, как обычно, говорил Снейп. – Пока по-прежнему с учебными палочками. Итак… Мисс Грейнджер, я знаю, что вы поднимете руку, поэтому спрошу вас сразу: как именно вы выбираете заклинания для отражения атаки?
Ответ Марина Николаевна не расслышала, но, судя по тону Снейпа, он был доволен. В плохом смысле этого слова.
– Так-так, – сказал он. – То есть вы выбираете одно заклинание, если не срабатывает, следующее… верно? Ясно, для вашего уровня это уже неплохо. А теперь постарайтесь уложить у себя в головах вот что: настоящий бой – не дуэль. Там не будет поклонов и приветствий. Если хотите посмотреть, как это выглядит, попросите профессора Амбридж, она, вероятно, уговорит авроров продемонстрировать.
Снейп выдержал паузу и продолжил:
– Вы не можете стоять на месте и думать, какое заклинание применить следующим. Двигаться вы уже научились, я оценил, но вот серьезное применение заклятий вам еще только предстоит освоить. Начнем с простого упражнения – оно не сложнее, чем ваши игры с мячом. Итак, я даю последовательность заклинаний, а ваша задача – сотворить их на как можно более высокой скорости, не прерываясь. Вернее, не сотворить. Никаких слов, никакой невербальной магии, только движения палочкой. Встаньте в ряд. Начали!..
Насколько поняла Марина Николаевна, это была точно такая же игра. Левиоса – Мобиликорпус – Ступефай – Силенцио – Петрификус Тоталус… Нужно очень хорошо знать рисунок каждого заклятия, чтобы завершающее движение одного плавно перешло в начальное другого… Она пожалела, что не видит этого.
– Лонгботтом, не цепляйтесь за палочку, как утопающий за соломинку, так легче ее вышибить, – говорил Снейп, явно дирижируя шестикурсниками. – Уизли, не размахивайте так палочкой, иначе глаз кому-нибудь выбьете! Финниган, вы не дрова колете, аккуратнее и более плавно, да, вот так… Стоп.
Он помолчал, потом сказал:
– Не так плохо, как я ожидал, но до совершенства еще очень далеко. Так… Мисс Патил, вы занимались танцами?
– Да, сэр, и еще немножко йогой, – удивленно ответила та.
– А вы, мистер Томас?
– Я только потусить с пацанами… ой, простите, сэр, сорвалось… В общем, повихляться под музычку, – честно сознался тот.
– Ну а вы, мисс Джонс?
– Я занималась художественной гимнастикой, – едва слышно ответила девушка. – С лентой… Это… ну… почти то же самое.
– А показать сможете?
– Что показать, сэр?
– Как вы работали с лентой. Я вам ее трансфигурирую, только скажите, какой длины она должна быть, сколько весить…
– Да… думаю, смогу, – прошелестела Джонс. – Сейчас скажу…
Марина Николаевна не выдержала и приоткрыла дверь, чтобы видеть происходящее.
Худенькая невзрачная Джонс, получив гимнастическую ленту, вдруг преобразилась. Видно стало, что и роста она не такого уж маленького, и держаться умеет.
Девушка подняла руку, и лента зазмеилась по полу, потом собралась в спираль, резко распрямилась, будто выстрелив в противоположную стену, превратилась в размытый круг, взлетела в воздух – Джонс, перебежав через зал, поймала ее за другой конец, дернула на себя и схватила палочку, к которой крепилась лента…
– Вот оно, – негромко произнес Снейп, когда она закончила. – Вот, о чем я говорю. Движение руки – и результат. Вы же знаете, как будет извиваться лента, мисс Джонс, когда даете ей тот или иной импульс? Как она поведет себя, если вы не довернете запястье хоть немного?
– Конечно, сэр, – ответила она. – То есть сразу так не выйдет, но…
– Неважно. Главное – принцип. Если вы остановитесь и опустите руку, лента упадет, так? То же самое и с заклинаниями – движение должно быть непрерывным.
– Сэр, – произнес Финниган, почесав в затылке, – а если так вот делаешь-делаешь, и вдруг понимаешь, что надо совсем другое заклинание использовать, вот прямо сейчас! А движение никак с завершающим движением предыдущего не стыкуется, тогда как быть?
– Для этого, Финниган, используются специальные связки, – ответил Снейп, – но о них мы поговорим немного позже. Дарю вам балл за то, что додумались об этом спросить. А теперь… до звонка две минуты, поэтому домашнее задание – нарисуйте непрерывную цепочку заклинаний, которую мы только что отрабатывали.
– Как – нарисовать? – не понял Уизли.
– Вы знаете движения, которые нужно произвести для достижения нужного эффекта? Вот их и зарисуйте, – ответил Снейп. – Всё, вон отсюда!
Грянул звонок, и Марина Николаевна поспешила отойти за угол, чтобы ее не затоптали.
– Кстати, на защите Снейп не такой уж страшный, – услышала она голос Томаса.
– А чего его бояться хоть на защите, хоть где? – не понял Финниган, гордый целым одним баллом, полученным от страшного слизеринского декана. – Он же не маньяк какой-то, а учитель. Ну… а что ругается, я б, может, на таких недоумков еще и не так ругался!
«Неужели дошло к шестому курсу?» – подумала Марина Николаевна.
– Салли, Салли, – это Браун и Патил изловили тихоню Джонс при попытке к бегству, – погоди! А покажи, как ты это делаешь? Так здорово! Ну покажи… Гермиона ленту наколдует, да?
– Конечно! Так покажешь?
– Покажу, конечно, только сразу не выходит, – предупредила та.
– Сразу почти никогда не выходит, – изрекла Браун, – но если долго мучиться, что-нибудь получится!
Девушки удалились, обсуждая ТТХ ленты и приемы, а Марина Николаевна вошла в зал.
– Ну, как вам шестой курс? – спросила она.
– Удивительно, но сегодня мне даже никого не хотелось убить, – искренне сказал Снейп. – Умеют они, конечно, чуть меньше, чем ничего, но это-то дело поправимое при наличии желания заниматься…
Тут он посмотрел на Марину Николаевну и добавил:
– Помню-помню ваши слова насчет «заинтересовать учеников» своим предметом. Вам, кажется, это вполне удалось, а я явился на готовенькое?
– Не выдумывайте, Северус, – ответила она, – защитой они заинтересовались задолго до того, как мы приступили к занятиям. Я всего лишь… кхе-кхе… подтолкнула их в нужном направлении.
– Пускай будет так…
– Теперь, значит, кроме упражнений с мячом будут еще и упражнения с лентой? – не удержалась Марина Николаевна. – Индивидуальные и групповые выступления?
– Это мысль, – одобрил Снейп. – Надо подумать, к чему приспособить булавы и обруч. Что вы на меня так смотрите? Я не совсем дремучий, в курсе, что такое художественная гимнастика!
– По-моему, для волшебника это несколько неожиданное знание.
– А вы забыли, что я не в волшебном мире рос? Ладно, оставим это, – он махнул рукой. – Как поживает министр?
– Прекрасно! Можно сказать, цветет и пахнет, всем доволен, а еще… – улыбнулась Марина Николаевна и помахала в воздухе здоровенным официального вида конвертом с несколькими внушительными сургучными печатями. – Пляшите, Северус!
– С чего бы вдруг? – нахмурился он.
– То есть вы не рады тому, что Министерство в самые сжатые сроки одобрило учебное пособие по всему школьному курсу зельеварения за вашим авторством?
Воцарилась тишина.
– Вы шутите? – выговорил Снейп.
– Даже не думаю. Держите, читайте сами. Я вызвалась на роль почтальона, раз уж все равно была в Министерстве по делам.
Он выхватил у нее конверт, сломал печати и уставился в очередной приказ, украшенный лихим росчерком Фаджа, перечитывая его снова и снова.
– Ну… – сказал он наконец, – сплясать не обещаю, но…
– Отпустите… поставьте меня немедленно! – еле выговорила Марина Николаевна, потому что Снейп от избытка чувств едва не задушил ее и действительно ухитрился оторвать от пола. – А если кто-то войдет?!
– А я ничего не видел, – сказал от дверей вездесущий Аберкромби.
– Чего именно вы не видели? – Марина Николаевна наконец-то ощутила под ногами паркет, перевела дыхание и поправила мантию.
– Ничего! – заверил тот. – Я вообще-то профессора Снейпа искал, и мистер Финниган сказал, что он был тут, я думал, успею, вот.
– И зачем я вам понадобился? – спросил тот, тоже успевший принять обычный грозный вид. Если бы еще глаза так радостно не блестели…
– Я хотел спросить, сэр, – серьезно сказал Аберкромби и зашел наконец в зал.
– С таким зачином вы всю перемену будете спрашивать, – вздохнул Снейп. – Сформулируйте вопрос покороче, будьте любезны.
– Ага… – тот шмыгнул носом и уставился на него снизу вверх. – Сэр, у нас сегодня было занятие на повторение с профессором Слагхорном. Ну и вот, я делал всё точно по учебнику, а получилась ерунда! А я точно помню, что вы мне за это зелье поставили «выше ожидаемого»! Как такое может быть?
Марина Николаевна невольно начала улыбаться, потому что изложенные ею в письме Фаджу измышления начали сбываться.
– Вы точно ничего не перепутали? – с интересом спросил Снейп.
– Точно! – уверенно ответил Аберкромби. – Я прямо по десять раз все проверял, чтобы не напутать, даже за руку себя поймал, когда лишний раз помешать хотел, вот…
– А не припомните ли, Аберкромби, в прошлом году вы рецепт откуда брали, из учебника или с доски? – Снейп тоже начал хищно улыбаться.
Мальчик задумался, потом сказал:
– С доски. Точно-точно, с доски! Вы там крупно написали, а в учебник лазить неудобно – руки грязные, заляпаешь ведь…
– Но тот рецепт вы, конечно, не запомнили?
Аберкромби помотал головой, подумал и спросил:
– А он что, был не такой, как в учебнике, сэр?
– Не совсем. Но вы, Аберкромби, пока ничего об этом не слышали, понятно вам?
– Нет, – честно ответил тот, – но если так надо, то я ничего не слышал, не видел и вообще… мимо проходил!
– Вот и проходите дальше, – велел Снейп, – не создавайте лишних проблем своим старостам.
– А я сам староста! – гордо заявил Аберкромби.
– В каком смысле? – не поняла Марина Николаевна.
– Ну… мы подумали и решили, что старшекурсников на всех не хватает, потому что у них СОВ, ТРИТОН и вообще учебы много, – ответил мальчишка, – и выбрали у себя старост на всех курсах с первого по пятый! У нас вот я и Элли Джелли – смешное имя, правда?.. Ну и, в общем, никто уже никуда не потеряется, вот!
– А старшекурсники знают?
– А зачем? – резонно спросил Аберкромби. – Мы сказали, что просто выбрали себе вожатых, как у скаутов, а то вдруг им обидно будет? Старостам, то есть.
– По-моему, – сказал Снейп, помолчав, – когда это вот чудовище подрастет, Хогвартс содрогнется. А потом и мир.
– Можно подумать, это что-то плохое, – улыбнулась Марина Николаевна. – Так, мистер Аберкромби, марш на занятия! Раз вы теперь самоназначенный староста, то нечего опаздывать! А вы, Северус, не хотите узнать, что мы будем дальше делать с вашими учебниками?
– Да, мы как-то отвлеклись, – кивнул он и снова взглянул на пергамент, будто опасался, что тот испарится. – И что мы будем делать? Как я понимаю, издание – дело небыстрое.
– Идемте на этот раз ко мне, – сказала она, – во-первых, ближе, во-вторых, я попросила Летти переправить материалы именно туда.
