Текст книги "Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)
Часть 11
Инспектировать урок Хагрида, полувеликана, прежде лесничего при школе, Марина Николаевна отправилась с большим интересом.
Зрелище Хагрид (в самом деле гигант) собой представлял неутешительное: все лицо его было в синяках дивной расцветки и ссадинах, некоторые из которых кровоточили. И в довершение зловещей картины на плече у Хагрида лежало нечто, подозрительно похожее на половину коровьей туши.
– Кхе-кхе, – произнесла Марина Николаевна, подобравшись с тыла. – Мистер Хагрид?
– Э… не хочу быть невежливым, но кто вы, черт побери? – чуть не уронил тот свою ношу.
– Меня зовут Долорес Амбридж.
– Долорес Амбридж? – с глубоким недоумением повторил Хагрид. – Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете?
– Да, я была первым заместителем министра, – сказала Марина Николаевна, – а теперь я преподаватель защиты от Тёмных искусств…
– Смелая женщина, – ответил Хагрид, – на эту должность нынче мало охотников.
– …и Генеральный инспектор Хогвартса, – закончила она.
– Это что такое? – нахмурясь, спросил он.
– Именно этот вопрос я и собиралась задать, – Марина Николаевна кивнула на окровавленную тушу.
– А… это для сегодняшнего урока!
– Так-так… А что с вами произошло? Как вы получили эти увечья?
– Да так… небольшая авария, – неубедительно объяснил он.
– Какого рода авария?
– Я… я споткнулся.
– Неужели?
– Ага. Об… об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера – вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней – не знаю, встречались ли вам – здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот…
– Каким образом вы споткнулись о метлу, если катались на коне? – задала логичный вопрос Марина Николаевна. – Вы на нем вольтижировкой занимались, что ли, и в процессе прыгали через метлу?
– Э-э-э… когда слезал! – нашелся Хагрид.
– Ну ладно, оставим это… Где вы были?
– Я где?..
– Да, где вы были? Семестр уже начался. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были?
– Уезжал. Для поправки здоровья.
– Это заметно, – вздохнула Марина Николаевна.
– Да-да, маленько подышать свежим воздухом, понимаете?
– У лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците? – ласково спросила она, и та небольшая часть лица, которая у Хагрида не была черно-лиловой с прозеленью, сделалась красной.
Марина Николаевна помолчала, потом сказала:
– Вам следует знать, что моя неприятная, но непременная обязанность как Генерального инспектора – инспектировать моих коллег-преподавателей. Сегодня я буду присутствовать на вашем уроке. Вижу, ученики уже идут, так что приступайте.
Он крякнул, поудобнее пристроил тушу на плече и зашагал на опушку Запретного леса.
– Сегодня занимаемся здесь! – встретил он учеников, кивнув в сторону тёмных деревьев. – Поукромнее будет. Да и они больше любят темноту.
– Кто это там любит темноту? – тут же спросил Малфой, но ответа не дождался.
– Готовы? – спросил Хагрид, обводя взглядом учеников. – Лесную прогулку приберегал для вашего пятого года. Ну, теперь пойдём посмотрим на этих животных в естественной среде обитания. Значит, кого мы изучаем сегодня, – они довольно редкие. Я, думается, только один в Британии сумел их приручить.
– А вы уверены, что приручили? – совсем уже испуганно спросил Малфой. – А то ведь вы не раз уже приводили нам диких животных!
Среди слизеринцев пробежал одобрительный шумок, да и некоторые гриффиндорцы явно были с ними согласны.
– Конечно, приручил, – насупясь, сказал Хагрид и поправил на плече сползшую коровью тушу. – Идем!
Он повернулся и зашагал в лес. Ученики неохотно потянулись следом, а Марина Николаевна на всякий случай вынула палочку. Неизвестно, кого там притащил Хагрид, но следовало быть наготове!
Минут через десять группа остановилась перед чащей, настолько густой, что под деревьями было темно, будто поздним вечером. Крякнув, Хагрид свалил тушу на землю, отступил назад и повернулся лицом к ученикам. Многим было не по себе.
– Собирайтесь, собирайтесь, – подбодрил Хагрид. – Их привлечёт запах мяса, но я всё равно позову – им приятно слышать, что это я пришёл!
Он повернулся, тряхнул косматой головой, чтобы отбросить волосы с лица, и издал странный пронзительный вопль, огласивший дебри, словно крик какой-то чудовищной птицы. Никто не засмеялся, большинство учеников просто онемели от испуга.
Хагрид снова завопил. Ученики робко озирались, заглядывали за деревья, ожидая появления чего-то неведомого.
И тут вдруг в сумраке засветилась пара белых глаз, потом обозначилась драконья морда, шея и, наконец, скелетообразное тело громадной чёрной крылатой лошади. Секунду она оглядывала собравшихся, взмахивая длинным чёрным хвостом, потом наклонила голову и острыми клыками стала отрывать куски от коровьей туши.
Марина Николаевна присмотрелась к ученикам: кое-кто явно видел эту тварь, фестрала – Нотт со Слизерина, Лонгботтом и Поттер. Ну и она сама: Амбридж приходилось наблюдать казни заключенных.
– Кхе-кхе, – негромко произнесла она.
– Да? Э-э-э… профессор, вы их видите? Сегодня у нас фестралы.
– А вам известно, – перебила его Марина Николаевна, – что Министерство магии отнесло фестралов к разряду «опасных»?
– Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь…
– Вот как? Кажется, в вашей трудовой биографии уже имеется подобный инцидент: гиппогриф напал на ученика, верно?
– Да полно вам! – теперь Хагрид немного встревожился. – Ведь и собака вас укусит, не ровён час… А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть, люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю?
– Нет, не верно, – ответила Марина Николаевна, поставив галочку в блокноте. – Обученная и воспитанная собака без команды не укусит. А это – дикие животные. Даже если они привыкли к вам, вовсе не обязательно они так же доброжелательно отнесутся к детям.
Ученики начали пятиться, особенно слизеринцы.
– Если вы приводите для демонстрации какое-то животное, – продолжила она, – оно должно быть на поводке и в наморднике.
– Гиппогрифы были на цепях, не очень-то это помогло, – проворчал Малфой.
– А если существо не до такой степени обученное и ручное, чтобы терпеть сбрую или поводок, – продолжила Марина Николаевна, проигнорировав его, – значит, оно должно быть в загоне, а ученики – на достаточном расстоянии от потенциальной опасности. И еще… Фестралы, конечно, интересные создания, мистер Хагрид, но какой прок от вашего урока, если видят этих животных от силы трое? Мистер Лонгботтом, кто-то умер у вас на глазах?
– Да, мой дедушка, – понурился он.
– Еще мистер Поттер и мистер Нотт, так? Большинство, к счастью, миновала чаша сия, – она закрыла блокнот. – Результаты инспекции вы получите через неделю, мистер Хагрид. Пятый курс! Живо в замок, да не теряйтесь по дороге, тут указателей нет…
– Мадам Амбридж, – сказала Грейнджер, догнав ее по дороге и пристроившись в ногу, – пожалуйста, не выгоняйте Хагрида! Он очень хороший!
– Он может быть сколько угодно хорошим… м-м-м… человеком, но негодным преподавателем, – ответила Марина Николаевна. – Неужели вас не устраивают занятия у профессора Граббли-Дёрг?
– Очень даже устраивают! Но Хагрид…
– Я не собираюсь изгонять его с позором, мисс Грейнджер, но, по моему глубокому убеждению, должность лесничего – это потолок его возможностей.
– Ну… да… наверно, вы правы, мадам, – понурилась она. – Он хочет, как лучше…
– А получается, как всегда, – не удержалась Марина Николаевна. – К сожалению, Хагрид не думает о том, что сам он способен удержать дикого гиппогрифа одной рукой, а подросток вроде вас – нет. Еще я наслышана об этих… как их?
– Соплохвостах?
– Вот-вот. Это и незаконное разведение опасных существ, и оставление учеников в опасности: вы, если меня верно информировали, должны были выгуливать этих соплохвостов? Вы же понимаете, что за двумя десятками учеников Хагрид мог и не уследить?
– Да, кое-кто здорово обжегся, – пробормотала Грейнджер.
– Я понимаю, что вы защищаете друга, но…
– Дружба дружбой, а служба службой, мадам? – припомнила девушка.
– Я рада, что вы это осознаете, – совершенно серьезно сказала Марина Николаевна.
Часть 12
Люциус Малфой явился в самом деле неожиданно («Ах, сова с письмом о моем визите запоздала, ну надо же, какая неприятность!»), с несколькими сопровождающими, которые торжественно передали мадам Хуч новые мётлы, оценил систему безопасности на стадионе, явным усилием воли не шарахнулся от указателей в холле, но быстро признал, что это удобно…
– Вы сильно изменились, мадам Амбридж, – сказал он Марине Николаевне, увидев, как на ней виснет несколько первокурсников, которым, конечно же, нужно было «просто поздороваться».
– Кризис среднего возраста, мистер Малфой, не иначе, – вздохнула она.
Попечитель был рослым, холеным мужчиной с надменным лицом и очень светлыми волосами. Красавцем бы его Марина Николаевна не назвала, но выглядел он очень стильно.
– Что ж, – произнес он, поигрывая тростью, – вижу, мадам Амбридж, вы прекрасно справляетесь с возложенными на вас обязанностями. Министр крайне высоко оценил вашу деятельность на поприще преподавания защиты от Темных искусств, а также в деле инспектирования школы. Надеюсь, еще до Рождества Хогвартс будет избавлен от нежелательных элементов.
– Всецело разделяю ваши надежды, – кивнула Марина Николаевна, и, обменявшись с нею еще несколькими дежурными фразами, Малфой откланялся.
∗
К осуществлению обещанного Марина Николаевна приступила тем же вечером, а через пару дней, спускаясь к завтраку, услышала из вестибюля крики.
На мраморной лестнице стояла плотная толпа: завтрак еще не начался, ученики только собирались в Большой зал.
Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла Трелони, и вид у неё был абсолютно сумасшедший. Волосы её встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана.
– Нет! – выкрикнула Трелони, увидев Марину Николаевну. – Нет! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить!
– Отчего же? – ответила та. – Результаты инспекции признаны неудовлетворительными. У меня достаточно репрезентативная выборка и большое количество отзывов о результатах вашей работы, поэтому, увы…
– Вы н-не можете! – взвыла Трелони. – Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс – м-мой родной д-дом!
– Кое-кто провел здесь не меньше вашего, – пожала плечами Марина Николаевна. – И школа в первую очередь – место вашей работы, а не дом. И если вы не справляетесь со своими обязанностями, от дома может быть отказано.
Она помолчала и добавила:
– Вчера вечером министр магии подписал приказ о вашем увольнении. Расчет вам предоставлен полностью. Можете быть свободны.
Трелони взвыла с новой силой, в приступе отчаяния раскачиваясь на своём чемодане взад и вперёд. Ученики перешептывались, а МакГонаггал подошла к Трелони и принялась утешать ее, легонько похлопывая по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок.
– Ну-ну, Сивилла… успокойся. Вот, вытри слёзы… Всё не так плохо, как ты думаешь… Тебе не придётся покидать Хогвартс…
– Неужели? – холодно произнесла Марина Николаевна. – И кто же уполномочил вас сделать подобное заявление?
– Я, – раздался звучный голос.
Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около неё МакГонаггал.
– Вот как? Обоснуйте, господин директор, каким образом вы намерены оспорить приказ министра об увольнении, а также Декрет об образовании номер двадцать три, согласно которому генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии?
Марина Николаевна повидала много прожженных бюрократов, но предполагала, что этот старый карась ей не по зубам. Впрочем, у нее имелся козырь в рукаве, пускай и мелкий…
Дамблдор опустил взгляд на профессора Трелони, которая всё ещё бурно всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал:
– Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как Генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, – продолжал он с коротким вежливым поклоном, – что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе.
– Прекрасно! – воскликнула Марина Николаевна. Козырь даже и не потребовался. – В таком случае, профессор Дамблдор, извольте выделить ей гостевые комнаты, служебные придется освободить для нового преподавателя. Вдобавок, поскольку мадам Трелони более не состоит в штате, то и средства на ее проживание, питание и… хм… прочее выделяться не будут.
– Она будет моей гостьей, профессор Амбридж.
– Вашей, профессор Дамблдор, но не Хогвартса, – с милой улыбкой ответила Марина Николаевна. – Повторяю, Хогвартс не будет оплачивать содержание вечной гостьи. Вы можете делать это из ваших личных средств, подобного, разумеется, никто не вправе вам запретить. Однако извольте оградить детей от общения с особой, позволявшей себе являться на занятия в состоянии сильного алкогольного опьянения!
Директор помолчал, потом кивнул и произнес:
– Хорошо. Профессор МакГонаггал, могу я попросить вас проводить Сивиллу в мой кабинет?
– Конечно… – та подхватила прорицательницу под руку и повлекла наверх.
– Школьная отчетность отныне находится под строгим контролем, – добила Марина Николаевна, – благо мистер Малфой прислал опытного бухгалтера, который уже выявил изрядное количество злоупотреблений и подозрительных финансовых махинаций с выделенными на благоустройство школы средствами. Впрочем, в этом еще предстоит разобраться…
– Вы очень уж жестки, Долорес, – шепнула сбоку Спраут.
– Это вынужденные меры, Помона. Вполне возможно было не доводить до подобного, – ответила она. – И еще… нужно подыскать хорошего преподавателя прорицаний.
– О, разумеется, я его уже нашёл, – ласково улыбнулся директор. – И комнаты Сивиллы ему не потребуются, он предпочитает жить на первом этаже.
– Однако согласно Декрету…
– Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том – и только в том! – случае, если директор не сумеет найти такового, – сказал Дамблдор. – Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить…
Он повернулся к раскрытым входным дверям, послышался стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю.
В туманной утренней дымке возникло удивительное создание: голова и торс человека на теле пегой лошади. У кентавра было красивое лицо, снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза.
– Это Флоренц, – с беспечной улыбкой сказал Дамблдор. – Надеюсь, он вас устроит.
– Флоренц? – Марина Николаевна склонила голову набок, усилием воли преодолев некоторое остолбенение. – Прекрасно. Рада знакомству, Флоренц.
Тот грациозно преклонил колено и снова поднялся во весь свой лошадино-человеческий рост, тряхнув роскошной гривой.
– Надеюсь, вы присоединитесь за столом к другим преподавателям? – с ласковой улыбкой произнесла она. – Заодно и познакомимся поближе, не так ли, коллеги? Идемте, уважаемый, детям давно пора позавтракать!
Если кентавр и намеревался отказаться под каким-либо благовидным предлогом, то не успел:
– О, у меня в третьей теплице уже салат вырос! – радостно сказала Спраут. – Как вы относитесь к салату, Флоренц?
– Сугубо положительно, – ответил тот, подумав.
– Тогда идем!
Теперь кентавру некуда было деваться: гомонящие ученики окружили его со всех сторон…
– Какой экземпляр! – плотоядно произнесла Граббли-Дёрг, сжимая и разжимая пальцы.
– Желаете изучить? – шепнула ей Марина Николаевна.
– Так ведь не дастся…
– Посмотрим, посмотрим, – улыбнулась та.
Устроить кентавра за столом оказалось не таким уж легким делом, ему пришлось лечь на пол, и то он заметно возвышался над всеми остальными, включая директора: именно тому выпало сомнительное удовольствие сидеть возле достаточно ароматного гостя – лошадиная шкура все-таки пахнет. Остальные вежливо раздвинулись, увеличив стол, чтобы освободить место.
Ученики таращились на Флоренца, частенько пронося вилки мимо рта.
– Скажите, Флоренц, – произнесла Марина Николаевна, – а что это у вас за странный след на груди?
Там виднелся уже почти сошедший синяк в форме следа от копыта.
– Табун изгнал Флоренца, когда он согласился принять мое предложение и занять должность преподавателя прорицаний, профессор Амбридж, – негромко ответил Дамблдор.
– Синяку, я вижу, не первый день, стало быть, вы предполагали, что я уволю Трелони, – улыбнулась Марина Николаевна. – Или же уважаемый Флоренц это предвидел?
– Мелкие травмы, крошечные человеческие беды, – изрек кентавр, – для огромной вселенной это не больше, чем муравьиная суета.
– Хотите сказать, что устроенная Сивиллой сцена яйца выеденного не стоит? – со свойственной ей грубоватой прямотой спросила Граббли-Дёрг.
– Боюсь, что так, – ответил он. – А большая часть ее так называемой науки – чепуха, выдуманная людьми. Она, как человек, не может избавиться от шор и оков, мешающих вашему роду, и приблизиться к пониманию. Возможно, у Сивиллы Трелони и вправду есть дар предвидения, но по большей части она напрасно тратит своё время на глупую ворожбу, порождение человеческого самодовольства.
Марина Николаевна покосилась на других преподавателей. МакГонаггал будто лимон прожевала, Хуч интересовалась только завтраком, Флитвик слушал с заметным любопытством, а Граббли-Дёрг явно прикидывала, как бы измерить кентавру череп…
– Но вы, конечно, пользуетесь другими методами? – серьезно спросила Марина Николаевна.
– Я пришёл сюда, чтобы обучить детей мудрости кентавров, беспристрастной и объективной, – ответил Флоренц. – Мы ищем в небесах признаки великих перемен, приливов и отливов зла, которые порой отражаются там. Иногда понять то, что мы видим, удаётся только спустя десяток лет… Людям редко удаётся овладеть искусством, которое кентавры осваивают годами.
Марина Николаевна сделала понимающее лицо, а Флитвик напротив закашлялся и прикрыл лицо рукой. Снейп – тот просто смотрел в зал, и если б не едва заметно подрагивающие ноздри, можно было бы подумать, что он вовсе ничего не слышит.
Кентавр помолчал и добавил:
– В прошлом десятилетии приметы говорили о том, что в волшебном мире наступил всего лишь краткий перерыв между двумя войнами. Марс, вестник битвы, ярко светит над нами, а это значит, что вскоре борьба должна разразиться снова. Когда именно, кентавры пробуют предсказать, сжигая специально подобранные травы и листья и наблюдая за их дымом и пламенем…
– На уроках вы тоже намерены жечь листья и травы? – насторожилась Спраут, пропустив остальное мимо ушей. – Какие именно? А то, знаете ли… Может, вашему народу они вреда не наносят, а вот человеческим детям – это еще проверить нужно!
– Угу, а то укурятся в хлам и как начнут прорицать направо-налево, – брякнула Граббли-Дёрг. – Может, Сивилла потому и выпивает, чтобы войти в состояние измененного сознания?
– Как вам не стыдно, Вильгельмина! – нахмурилась МакГонаггал.
– Мне? Мне никак не стыдно, – честно ответила та. – Не я же на уроки приходила, будучи в подпитии.
– Флоренц, – продолжала тем временем Марина Николаевна, – раз уж вы будете работать с нами, вас не затруднит одеться? Я имею в виду верхнюю часть вашего тела, разумеется, хотя и попона бы не помешала… Видите ли, я не считаю, что юным девочкам следует созерцать обнаженный мужской торс, если это не общепризнанное произведение искусства.
– С этим я соглашусь, – неожиданно сказала МакГонаггал и забавно порозовела. – Одно дело – античная статуя в музее, другое – школьный урок.
– Кентавры не… – Флоренц перехватил взгляд Дамблдора и тяжело вздохнул. – Если подобная условность так важна, я готов пойти на это.
– Как это мило с вашей стороны, – вздохнула Марина Николаевна. – И, наконец, скажите… У вас есть документы?
– Кентавры не нуждаются в документах, – был ответ.
– Неужто? Вот так досада… – покачала она головой. – То есть вы не можете удостоверить, что ваше имя действительно Флоренц? Палочки у вас нет, по ней не проверишь… Из табуна вас изгнали, вы сказали об этом сами…
– Профессор Амбридж! – начал было Дамблдор, но Марина Николаевна не отреагировала и продолжала:
– У Сивиллы Трелони хотя бы есть свидетельство об окончании Хогвартса, вдобавок она – праправнучка известной прорицательницы. У вас, как я понимаю, нет ничего. И о вашем мастерстве прорицателя мы знаем только с ваших слов…
Флоренц гневно всхрапнул и хотел было подняться, но Марина Николаевна негромко сказала:
– Я еще не закончила. И нет, профессор Дамблдор, я вовсе не собираюсь дискриминировать уважаемого Флоренца по принципу его происхождения. Подумайте о том, что и профессор Флитвик, и Хагрид – не чистокровные люди, однако личность обоих легко удостоверить. То, что преподаватель из Хагрида никакой – лишь вопрос нехватки образования. Однако профессор Флитвик – Мастер Чар, известный специалист… Вы понимаете, к чему я клоню, коллеги?
– К тому, – прямо сказала Граббли-Дёрг, – что нельзя брать преподавателя не то что с улицы, а прямиком из Запретного леса. Неизвестно, чему он научить может.
– Документов нет. Никого, кто мог бы засвидетельствовать личность уважаемого Флоренца, равно как и его достижения на поприще прорицаний, – нет, не считая профессора Дамблдора, но он лицо заинтересованное, а потому предвзятое, – заключила Марина Николаевна. – Еще мы имеем информацию об изгнании соплеменниками, травму, упоминание о возжигании каких-то трав… Да, мадам Трелони тоже жгла благовония, но абсолютно безвредные, я проверила.
– Но кентавры испокон веков… – начал было Флоренц, но она перебила:
– Допускаю, что ваш народ испокон веков наблюдал движение планет и всё в том же роде… Но уж простите, копыта, грива и хвост – это не документы! А попечительский совет вряд ли обрадуется, узнав, кто станет преподавать прорицания!
Марина Николаевна допила остывший чай и добавила:
– Повторюсь, согласно Декрету об образовании номер двадцать три, Генеральный инспектор Хогвартса обладает правом увольнять любого преподавателя, чьи методы работы сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Простите, Флоренц, но я даже испытательный срок назначать не стану… Вы уволены.
– Долорес, но мы даже не видели, как он преподает! – расстроилась Граббли-Дёрг. – Давайте соберем комиссию… посмотрим, а?..
– Вы можете проделать это в частном порядке, Вильгельмина, – улыбнулась ей Марина Николаевна.
– Профессор Амбридж, вы понимаете, что Флоренцу некуда идти? – негромко спросил директор. – Он изгнанник, вернуться в Запретный лес он не может, сородичи убьют его!
– Я повторяю вам, профессор Дамблдор, что Хогвартс – школа, а не богадельня. Если вам угодно, пускай Флоренц живет при школе, только за ваш личный счет. А если вас это не устраивает, оформите его помощником Хагрида или ночным сторожем, раз уж кентаврам так нравится созерцать звезды! – ответила она, подумала и добавила: – Какие звезды, а? Тут облачно большую часть года…
– Вот-вот, все время приходится ночные занятия переносить, – добавила профессор Синистра, преподававшая астрономию. – Потому что не допросишься, чтобы тучи разогнали! А у меня с погодной магией… не всегда складывается.
– Да, я помню, – усмехнулась Марина Николаевна.
На ее уроке она уже побывала, и, как нарочно, было облачно. Синистра попыталась избавиться от туч, но в итоге вызвала проливной дождь… В другой раз, правда, всё прошло образцово-показательно, и инспектор поставила плюсик напротив имени молодой преподавательницы.
– Я напишу министру, – сказала Марина Николаевна. – В школу пришлют проверенного специалиста. Так-так, уже время! Коллеги, пора за работу!
– Да уж, засиделись, – кивнула Граббли-Дёрг. – Эй, второй курс! Не разбегайтесь, я вас сама на занятие отведу!
– Третий курс, со мной! – вторила Спраут. – Живо-живо, у нас сегодня кое-что интересненькое!..
– Вот и славно, – произнесла Марина Николаевна, улыбнулась директору и кентавру и прошествовала на выход. Первого урока у нее не было, можно перевести дух, а потом навестить профессора Вектор или Бабблинг. Для галочки – в преподавателях нумерологии и древних рун можно было не сомневаться.
∗
Следующее утро выдалось на удивление солнечным, хоть и прохладным.
Поднявшись, как обычно, в половине шестого, Марина Николаевна хотела было приступить к зарядке, но потом подумала вслух:
– А почему, собственно, я должна делать это в комнате, если имеется целый стадион?
И она, взбодрившись чашечкой чая с тостами и умывшись ледяной водой, отправилась на пробежку.
– Прекрасно выглядите, мадам, – сделало ей комплимент зеркало, увидев в спортивном костюме.
– Да, пожалуй, я еще очень даже ничего, – согласилась Марина Николаевна, оглядев себя. – Но сбросить еще десяток фунтов не помешает.
– Вы уж без фанатизма, – сказало зеркало, – у дамы должны иметься приятные округлости!
– Приятные округлости – не равно свисающие бока, – отрезала она. – Как полагаешь, сильно я шокирую коллег и учеников, выйдя вот этак? Штаны вроде достаточно свободные, но вот футболка… хм…
– Если кто-то будет шокирован, – изрекло зеркало, – я полагаю, это сугубо его личные проблемы.
– Верно, – согласилась Марина Николаевна и накинула ветровку. – В конце концов, в уставе школы ничего не написано о том, что должны носить преподаватели во внеурочное время!
На улице было свежо. С удовольствием размявшись, Марина Николаевна ровной трусцой двинулась по периметру стадиона, решив, что нескольких кругов вполне хватит. Зеркало право: лучше уж заниматься регулярно, но без фанатизма. Куда торопиться-то?
– Куда это вы бежите, Долорес? – окликнула мадам Хуч, вышедшая проверять новые метлы перед уроком. После посиделок у Граббли-Дёрг она перестала поджимать губы при виде Марины Николаевны и даже признала, что нововведения значительно упрощают ей жизнь как преподавателю.
– Не куда, а от чего! – отозвалась та.
– И от чего же? Дементоров вроде не видать, ха-ха!
– От инфаркта!
– А это кто? – не поняла мадам Хуч, посмотрела вслед удаляющейся коллеге, повертела пальцем у виска и занялась своим делом.
«В принципе, вода в озере еще не очень холодная, – подумала меж тем Марина Николаевна, – да и согревающие чары имеются. Далеко заплывать не обязательно, а возле берега ничего опасного не водится… И купальник у меня более чем скромный!»
А слово никогда не расходилось у нее с делом…
– Долорес, почему с вас капает? – с удивлением спросила МакГонаггал, повстречав Марину Николаевну в холле. – Пивз безобразничает?
– А? О, спасибо, я волосы не досушила, – спохватилась та, взмахнув палочкой. – И нет, Пивз тут совершенно ни при чем, просто после утренней пробежки я решила поплавать. Очень бодрит!
– Поплавать… в озере?
– А где же еще? Бассейна здесь нет, и очень жаль, – вздохнула Марина Николаевна, – весь зимний сезон пропадает. Впрочем, зимой можно встать на лыжи…
– Вы не переохладились? – заботливо спросила МакГонаггал.
– Да что вы, вода еще совсем теплая, – заверила та. – А теперь извините, пойду переоденусь к завтраку, время!
∗
Через неделю обитатели замка более-менее привыкли к тому, что по утрам, невзирая на погоду, Генеральный инспектор Амбридж наматывает круги по стадиону, а потом идет плавать в озере.
– Игроки в квиддич тренируются в любую погоду, – сказала Марина Николаевна в ответ на вопрос, заданный кем-то на уроке защиты, – чем я хуже? Кстати об этом… Защита включает в себя не только заклинания. Вам также нужна выносливость, хорошая координация движений, быстрота, сила, ловкость и гибкость. Тогда вы сможете сделать, например, вот так…
Она взмахнула палочкой, создав иллюзию: Нео из «Матрицы» уклоняется от пуль. Ну разве что пули она заменила лучами заклятий.
Ученики задумались.
– Мадам Амбридж, – спросила, наконец, Грейнджер, – а можно заниматься с вами по утрам?
– Сколько угодно. Но если не умеете плавать, в озеро соваться даже не вздумайте! Еще не хватало вас откачивать…
Еще через несколько дней к маленькой группе бегунов присоединилась мадам Хуч.
– Знаете, – сказала она, пыхтя и отдуваясь, – квиддич квиддичем… но дыхалка-то уже не та! Ох… да и ноги слабоваты…
– Вы уж не надрывайтесь, – посоветовала Марина Николаевна, – с наскоку это может быть опасно для здоровья.
– Ничего, на мне еще пахать можно… – фыркнула та и наддала.
Марина Николаевна только ухмыльнулась: для учеников у нее была заготовлена увлекательная игра…
– Так, – сказала она на следующем занятии, – с манекеном вы более-менее справляться научились. Теперь попробуем групповые занятия. Палочки убрать!
– А как же мы будем упражняться, мадам? – удивился Финниган.
– Сперва разберемся с вашей реакцией и прочим, – ответила Марина Николаевна, трансфигурировав из чего попало несколько мячей. – Разбейтесь попарно и приступим…
Через четверть часа выяснилось, что реакция у большинства, особенно тех, кто не играл в квиддич, – хуже некуда.
– Теперь ясно, что вы могли бы натворить, воспользовавшись заклятиями? – спросила Марина Николаевна, когда мяч в очередной раз влетел в лоб Лонгботтому и рикошетом угодил в Браун. – Расколдовывай вас потом… Ну-ка, встаньте в круг! Финниган, мяч Томасу! Томас – Патил! Патил – Поттеру! Поттер – Грейнджер!.. Быстрее, быстрее, ловим и передаем! Еще быстрее!
– Какая-то эта защита… непростая… – пропыхтел Уизли.
– А кто вам сказал, что будет легко? – удивилась она. – Отдышитесь и продолжим. Для разнообразия сыграем в веселую игру!
– Какую? – выдавил Лонгботтом.
– «Вышибалы», – охотно ответила Марина Николаевна. – Надо будет вас с другими потоками свести, а то народу маловато… Но сперва потренируемся!
– Только можно не со Слизерином, мадам? – подняла руку Патил. – Лучше с Рэйвенкло…
– Со всеми попробуем, мисс Патил, со всеми, – заверила та. – Можно будет даже устроить небольшой товарищеский чемпионат. А то квиддичисты развлекаются, а остальным только зрителями быть, что ли?
