Текст книги "Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
Часть 19
– Все те же лица, – сказал Снейп, когда Блэк пришел в себя. – Не пугайся. И не выражайся при даме!
– Снейп, какого… какого… происходит? – выдавил тот, по-прежнему прикованный к креслу. – Где Гарри?!
– Гарри Поттер – в гриффиндорской гостиной, где ему и надлежит быть, поскольку время сейчас позднее, – сказала Марина Николаевна, появившись в поле его зрения. – Никто и никуда его отсюда не выпустит, мистер Блэк, не переживайте. И успокойтесь, нам нужно серьезно поговорить.
В ответ Блэк оскалился, высказался насчет министерской подстилки и…
– Ну вот, а я так давно мечтал опробовать на нем Круциатус, – вздохнул Снейп, когда Марина Николаевна с размаху влепила Блэку по физиономии, у того только голова мотнулась.
– Это всегда успеется, – заверила она, уже привычным жестом ухватила Блэка за длинные патлы, приблизила свое лицо к его разбитой физиономии и зашипела: – Ты что вытворяешь, шавка подзаборная? Люди ночами не спят, операцию готовят, а ты лезешь… – тут Марина Николаевна добавила несколько подходящих ругательств и продолжила, – чтобы все это похерить? Если Поттер тебе пишет – с ним что-то не в порядке, ты что в первую очередь сделать должен, блоховоз недоделанный?!
– Ч-что?.. – выдавил тот.
– Сообщить Дамблдору, кретин! – рявкнула она. – Потому что Поттер будет сопли жевать, как в прошлом году, неужто не ясно? Еще одного Седрика Диггори получить захотелось?!
– Амбридж, до него так не доходит, – явно понял ее мысль Снейп. – Он не в состоянии додуматься, что никто не огласит полный состав Ордена при таком… разгильдяе!
– Погодите… так вы тоже?.. – выговорил Блэк.
– Это не твое дело! – снова повысила голос Марина Николаевна. – Тебе что сказано делать? Сидеть на Гриммо и не отсвечивать, но нет! Сперва ты засветился на вокзале, и теперь тебя ищут по всему Лондону… А ты не нашел ничего умнее, кроме как сунуться в школу! Скажи спасибо, что ты попался мне, а не…
Тут она сделала многозначительную паузу, чтобы Блэк успел подумать, кто еще в школе может следить за каминами.
– Огневиски? – светски предложил Снейп, позвенев стаканами.
– Ему точно не повредит, – фыркнула Марина Николаевна, взяла стакан и поднесла в губам Блэка. – Полегчало?
Тот молча кивнул.
– Хорошо, – сказала Марина Николаевна, отпутав его от кресла. – Запомните, мистер Блэк, в школе Поттер в безопасности… относительной. Вне её – нет.
– А мы снова на «вы»? – ухмыльнулся он, растирая затекшие запястья.
– Вы усвоили или нет? – с нажимом повторила она, и Блэк поежился.
– Усвоил. Я сообщу Дамблдору о странных видениях Гарри, сам он не сподобится. А о вас… ни слова.
– Это уж точно, Блэк, – сказал Снейп, – потому что сейчас ты дашь… как там, Амбридж?
– Подписку о неразглашении.
– Да. А в просторечии – кровную клятву. Потому что язык твой, Блэк, за зубами просто так не удержится… – тут он гнусно ухмыльнулся и добавил: – Теперь точно будешь, как собака: все понимаешь, а сказать не можешь!
∗
Минуло трое суток, но ничего не происходило. Марина Николаевна выдохнула было с облегчением, но…
– Мадам, мадам, скорее просыпайтесь! – разбудила ее Летти. – Что-то случилось, Поттер у директора, и Летти слышала, как директор сказал – надо торопиться, пока «она» не узнала! То есть вы!
– Я узнала, спасибо тебе, Летти, – она вскочила, быстро натянула брюки и свитер, накинула поверх мантию, плеснула в лицо ледяной водой и пригладила встрепанные со сна волосы. На всё про всё ушло не более полутора минут. – Живо доставь меня к директорскому кабинету, а потом разбуди и приведи профессора Снейпа, он пригодится!
– Да, мадам!
– Пароль какой, ты знаешь? – спохватилась Марина Николаевна. – На всякий случай…
– «Летучая шипучка», мадам!
Она схватила домовушку за руку и мигом оказалась неподалеку от директорского кабинета. МакГонаггал вела туда Фреда, Джорджа и Джинни Уизли, сонных, встрёпанных и ошарашенных, в ночной одежде.
– Что это за процессия? – негромко спросила Марина Николаевна, выступив из тени.
– Директор велел привести их, – отрывисто сказала МакГонаггал, – что-то случилось с их отцом.
– Вот как? Я пойду с вами, – и, не дожидаясь ответа, она первой ступила на лестницу.
– Профессор Амбридж? – неприятно удивился директор.
В кабинете уже находились Гарри Поттер и Рон Уизли.
– Что за ночная тревога, профессор Дамблдор? – спросила Марина Николаевна.
– Гм… несчастье с мистером Уизли при выполнении служебного задания, – ответил тот. – Его доставили в больницу святого Мунго. А дети…
– Да, я хочу понять, при чем тут дети? – холодно спросила она. – Даже если их отец пострадал на службе… вряд ли это происходит впервые. Или он настолько плох, что ему срочно нужно попрощаться со всеми чадами и домочадцами и огласить последнюю волю?
– Долорес! – возмущенно воскликнула МакГонаггал.
– Что такое, Минерва? Если мистер Уизли не умирает сию секунду, визит в больницу вполне может подождать до утра. Не вижу ни малейшей причины вытаскивать детей из постелей посреди ночи, пугать насмерть, даже не выяснив толком, что именно случилось с их отцом, и отправлять прямо в пижамах и тапочках в больницу, где они не смогут ни поесть, ни поспать, ни даже переодеться! – единым духом выдала Марина Николаевна.
– Но папа… – всхлипнула Джинни.
– Что – папа? Мисс Уизли, вы даже не знаете, что с ним. Чем вы можете помочь? Сидеть под дверью палаты и плакать? Этим вы можете заниматься здесь, в спальне.
– А если наш отец умирает?! – выкрикнул Фред. Или Джордж.
– Повторяю вопрос – чем вы поможете в этом случае? – прищурилась Марина Николаевна. – От одного лишь факта вашего присутствия ничего не изменится. Колдомедики сделают всё возможное, а лучшее, что можете сделать вы – не путаться у них под ногами! Полагаю, миссис Уизли уже там, верно, профессор Дамблдор? Ну вот и прекрасно. Появятся новости – вам немедленно сообщат.
– Вы… вы бесчувственная! – воскликнула вдруг Джинни и разревелась.
Марина Николаевна хотела было сказать, что прекрасно знает, каково это – час за часом ждать за дверьми операционной, но вовремя прикусила язык: Долорес Амбридж никогда не испытывала подобного.
– Я просто мыслю рационально, – произнесла она. – Минерва, я думаю, лучше отвести детей обратно в спальни. Кстати, а что тут делает мистер Поттер, если пострадал мистер Артур Уизли?
Вопрос ее остался без ответа.
– Альбус? – произнесла МакГонаггал. – Мы…
– Да, в самом деле, профессор Амбридж права, – кивнул он. – Идите в свою гостиную, дети. Как только что-то прояснится, я дам вам знать в ту же секунду!
∗
Снейп, сонный и злой, поджидал за поворотом.
– Что за нужда была вытряхивать меня из постели, Амбридж? – мрачно спросил он.
– Я опасалась, что потребуется поддержка, – серьезно сказала Марина Николаевна, взяла его за локоть и увлекла за собой. – Снейп, Летти удалось кое-что подслушать…
– До утра это никак не потерпит?
– Я не знаю, – честно ответила она, поманила его поближе и, когда он наклонился, шепнула: – Гарри привиделось, будто это он – змея, и он укусил мистера Уизли. Кажется, это как-то связано с тем, о чем мы говорили.
– Да, возможно, – ответил он, нахмурившись. – Еще что-то?
– Только это.
– Значит, будем ждать, пока что-либо прояснится. Идемте досыпать, Амбридж.
– Я только удостоверюсь, что всех вернули на место, – ответила она. – Уж простите, что разбудила…
– Ничего. И что вы меня так разглядываете?
– Никак не пойму, что с вами не так, – задумчиво произнесла Марина Николаевна и вдруг сообразила: – Волосы!
– А что, я второпях забыл снять папильотки и сеточку? Вот незадача! – ядовито отозвался Снейп.
– Да нет же, просто они чистые…
– Знаете, Амбридж, я понимаю, что женщины считают мужчин грязнулями, но поверьте, простейшими навыками гигиены я обладаю.
– Вы уж извините, Снейп, но днем вы выглядите так, будто неделю голову не мыли, – не выдержала Марина Николаевна. – Я всё собиралась сделать вам замечание по поводу неопрятного внешнего вида, да находились более важные дела…
– Амбридж… – на этот раз он взял ее под локоть и повел к лестнице, где не было портретов. – Скажите, вам когда-нибудь доводилось готовить, к примеру, суп?
– Разумеется, – удивленно ответила она и спохватилась: вдруг Долорес никогда не подходила к плите? Ан нет, оказалось, было дело – хотя готовить она и не любила, но умела.
– И, думаю, вы представляете, что если за стряпню взялся человек неопытный, то всё кругом будет в пару, чаду от пригоревших продуктов, брызгах масла, жирных каплях…
– Всё, можете не продолжать, – сообразила Марина Николаевна, – вы же говорили во время инспекции о двадцати кипящих котлах и о том, что вы в этом аду целый день!
– Вот именно. И уж прошу извинить, но даже если мой внешний вид оскорбляет чьи-то эстетические чувства, без защитного средства я в класс не войду, – серьезно сказал он. – А то, знаете, не хотелось бы облысеть в моем-то возрасте! И нет, Амбридж, никакие… хм… поварские колпаки не спасут, поскольку испарения… И что вы смеетесь?
– Представила вас в бандане с черепами, – серьезно ответила она и прикусила язык.
– Дома, – без тени улыбки произнес Снейп, – и в собственной лаборатории я именно так и хожу… разве что без черепов. Потому как волосы в сложном зелье – крайне нежелательный ингредиент, если это не оборотное, конечно.
– А почему на занятиях вы не велите ученикам, особенно девочкам, прибирать волосы?
– Потому что их кошмарному вареву даже клок бороды Хагрида не повредит, – честно ответил Снейп и удалился, оставив последнее слово за собой.
Часть 20
Новости поступили утром: жизнь мистера Уизли успели спасти, и вскоре ему должны были разрешить посещения.
– Я же говорила, – произнесла Марина Николаевна, услышав это за завтраком. – Не было никакой необходимости выдергивать детей из школы. Они точно так же провели бы ночь, как на иголках, в приемной Мунго или у себя дома, но к отцу бы их не пустили.
– Да, пожалуй, вы правы, – вздохнула МакГонаггал. – Молли сказала, Артура нашли очень вовремя, еще час-другой промедления, и… Рана серьезная, нанесена волшебной тварью. Говорят, она не закрывается, кровь не удается остановить, хотя целители испробовали уже не один метод лечения. Но они уверены, что найдут противоядие.
– Интересно, – сказала Марина Николаевна, – помнится, профессор Флитвик упоминал, что феникс уважаемого профессора Дамблдора исцелил Гарри Поттера своими слезами после битвы с василиском… Неужто нельзя добыть немного этой волшебной субстанции для мистера Уизли, раз уж положение настолько серьезно?
Она произнесла это нарочито громко, потому что Поттер как раз проходил мимо к столу факультета и, услышав ее слова, встрепенулся и посмотрел на директора. Тот, однако, сделал вид, будто ничего не заметил.
Кара настигла Дамблдора после завтрака: все четверо Уизли, Поттер, Грейнджер и примкнувшие гриффиндорцы окружили его плотной стеной, не давая пройти.
– Профессор Дамблдор, – заговорила Грейнджер, как самая инициативная, – это ведь правда, что слезы феникса способны исцелить любые раны! Они спасают даже после укуса василиска!
– Да, и после того, как меня акромантул укусил на Турнире, Фоукс тоже помог! – горячо произнес Поттер. – Профессор Дамблдор, почему вы не поможете мистеру Уизли? Ведь это… ведь он…
Он осекся, но Марина Николаевна поняла, о чем идет речь: о том, что мистер Уизли выполнял какое-то задание Ордена Феникса, а еще о том, что прямо или косвенно сам Поттер имеет отношение к этому нападению.
– Дети мои, боюсь, все не так просто… – начал директор.
– Вероятно, феникс плачет только ради избранных, – негромко, но отчетливо произнес Снейп.
– Это была моя реплика, – едва слышно шепнула Марина Николаевна.
– Не будем считаться, – так же тихо ответил он. – Посмотрим, как директор станет выкручиваться…
– Да? Это так, профессор Дамблдор? – тут же вцепилась в директора Грейнджер.
– Выходит, наш отец недостоин, что ли? – ощетинился один из близнецов. – После всего, что делает для…
Второй шикнул на него, чтобы не сболтнул лишнего.
– Дети…
– Не того человека ты вчера назвала бесчувственным, – вдруг выдал Рон Уизли, обращаясь к сестре. – Пошли отсюда. Будем надеяться, целители сами справятся! А чудеса, похоже, в самом деле предназначены только для избранного…
– Я вовсе не хотел им становиться, между прочим! – крикнул ему вслед Поттер. – Будто меня спрашивали!
– А я тебя обвиняю, что ли? – ответил тот, обернувшись. – Нас тут никто ни о чем не спрашивает, не заметил? Ну, почти никто. Пора бы уже привыкнуть. Идем, звонок скоро…
– Что это с Уизли? – прошептал Флитвик.
– Очевидно, в голове у него завелись какие-то мысли и запустились причинно-следственные связи, – ответила Марина Николаевна. – Судя по его мрачному виду, выводы получились крайне неприятные.
– Да, с непривычки мыслительный процесс может причинять серьезные страдания, – с удовлетворением добавил Снейп.
– Профессор Дамблдор, – не унималась Грейнджер, – это правда? Ваш феникс не может помочь человеку, которого… который… в общем, немало сделал для всех нас? У которого семья? Или Фоукс сам решает, кто достоин его слёз, а кто нет?
– Все равны, – припомнила Марина Николаевна подходящее изречение, – но некоторые более равны, чем другие.
– Хорошо сказано, – одобрила Граббли-Дёрг. – Вы придумали?
– Нет, Оруэлл, – пояснила та. – Не читали? «Скотный двор», рекомендую.
– Никогда не слышала…
– Это маггловский писатель, – пояснила Бербидж. – Я читала, могу дать вам книгу. В самом деле, сильная вещь. Кстати, хорошо, что напомнили о ней, Долорес, нужно будет старшекурсникам предложить для внеклассного чтения.
Дамблдор тем временем прорвал окружение и спасся бегством, преследуемый по пятам возмущенными гриффиндорцами.
– Мои поздравления, профессор Амбридж, – произнес Снейп и символически поаплодировал.
– С чем?
– Не каждый день увидишь, как директор элегантно садится в лужу, – протянул он с улыбкой.
∗
На Рождество большинство учеников разъехались по домам.
Марина Николаевна знала, что мистера Уизли все-таки вылечили без участия директора, и теперь всё семейство воссоединилось в доме Блэка, куда отправился и Поттер. Ну что ж, счастливый семейный праздник ему точно не повредит, подумала она.
Сама она осталась в школе: народу было немного, все уместились за одним столом, и преподаватели, и ученики.
– Помона, – произнесла Марина Николаевна, присмотревшись к коллегам перед праздничным ужином, – скажите, а почему Минерва и Снейп передвигаются по залу такими замысловатыми зигзагами?
– А, это наша традиционная рождественская забава, – хихикнула та. – Кто окажется под омелой…
– А-а-а! – сообразила Марина Николаевна. – То-то, я смотрю, венки развешаны так густо и хаотично!
– Ну да, – радостно сказала Спраут. – О! Минерва попалась!
МакГонаггал, глядя вверх, зазевалась и столкнулась с Хагридом, притащившим очередную ель, и, обреченно вздохнув, расцеловалась с ним, после чего утвердилась за столом с явным намерением не двигаться с места.
– Мило, – одобрила Марина Николаевна, сделала шаг назад, на что-то наступила и услышала сдавленный писк. – О боже, Филиус, вы целы?
– Почти… – просипел тот, стоя на одной ноге. – Я как раз собирался сделать вам комплимент – вам очень идут высокие каблуки, Долорес, – но не успел…
– Простите великодушно, – искренне сказала она, – я не посмотрела назад.
– Ничего-ничего, вы же не нарочно… – маленький профессор выдохнул и осторожно опустил пострадавшую ногу на пол.
– О! Ваша очередь! – сказала вдруг МакГонаггал с заметным злорадством и указала наверх. Там, почти невидимый в тени, криво висел венок из омелы. – Давайте-давайте, а то, как надо мной глумиться, так все первые, а как самим…
– Делать нечего, – развела руками Марина Николаевна. – Традиция есть традиция.
– Да, – хихикнул Флитвик и подозвал стул, на который и вскарабкался. И то еще Марине Николаевне пришлось пригнуться, на ее-то каблуках. – М-м-м… и духи у вас замечательные, Долорес!
– Спасибо, Филиус, – улыбнулась она.
В прошлой жизни она себе подобного позволить не могла, и вот дорвалась, что называется, до фирменного парфюмерного магазина!
Снейп, ухитрившийся добраться до праздничного стола без потерь, смотрел на окружающих с откровенным злорадством. Правда, ему не иначе как чудом удалось уйти от столкновения с той самой Чандлер, которая его откровенно подстерегала, но, видимо, годы тренировок не прошли понапрасну.
«Надо напомнить ему про тренировки, – спохватилась Марина Николаевна, подумав об этом, – совсем вылетело из головы с этим нападением! Как раз на каникулах и можно будет заняться, а то потом поди выбери время…»
С этой целью она и нагнала Снейпа после ужина в холле.
– Хорошо, – сказал он, выслушав, – только не завтра. Дайте пару дней отдохнуть от этого бедлама.
– Разумеется, – кивнула она, – у меня есть кое-какие дела на ближайшее время. Главное, хотя бы пару занятий до окончания каникул провести, а когда именно – выбирайте время.
– Да, я вам сообщу. Осторожнее на каблуках, пол скользкий!
– Я уже заметила, спасибо, – вздохнула Марина Николаевна, едва не подвернув ногу. – Кстати, травмоопасно, особенно в сырую погоду. Надо бы заменить покрытие на более шероховатое…
– Филч вам за это спасибо не скажет, такой пол мыть замучаешься.
– Да, в самом деле… Ладно, спрошу у Флитвика, наверняка есть какие-нибудь чары против скольжения, – вздохнула она, – мне что-то ничего подходящего на ум не приходит.
Снейп молча кивнул и развернулся было, чтобы отправиться к себе в подземелья, как вдруг сверху раздался радостный хохот Пивза.
– Попался, попался! – голосил он, выписывая круги над их головами. – Все смотрите, профессор Снейп попался!
– Эй, так не честно! – возмутилась Марина Николаевна, увидев у Пивза в руках венок из омелы. – Кто тебя подговорил, а?
– Подозреваю, что весь наш дружный коллектив, – мрачно ответил Снейп, кивнув на вход в Большой зал, где столпились преподаватели и ученики. – Ну что ж… Десять лет я был абсолютным чемпионом, но утратил бдительность и недооценил коварство коллег… Простите, Амбридж, ничего личного.
С этими словами он совершенно невозмутимо обнял Марину Николаевну и крепко поцеловал, после чего отстранился, обозначил поклон на публику и с достоинством удалился.
– Да! Все-таки размочили счет! – азартно выкрикнула Хуч, и они с МакГонаггал чокнулись бокалами с вином.
– Долорес, и каково это было? – с неподдельным интересом спросила Спраут, подойдя к несколько опешившей Марине Николаевне.
– Технично, – подумав, подобрала та подходящее определение.
Часть 21
У Марины Николаевны в самом деле было запланировано не самое приятное, но необходимое, как она полагала, дело. На Рождество принято наносить родственные визиты, чего Долорес Амбридж не делала никогда, однако…
С куда большим удовольствием Марина Николаевна навестила бы своих родных – девяносто шестой год, тетя еще жива, кузина не уехала в другую страну с мужем… Она уже написала запрос через консульство, но ответа пока не было. Писала и обычные письма, благо адрес помнила, но они канули в никуда, даже не вернулись с пометкой, что адресат выбыл или как-то в этом роде. Если вообще дошли – девяносто шестой, тот еще бардак в стране, потерять письмо ничего не стоит! Ну а ее домашнего телефона – можно дозвониться ведь и из Британии! – попросту не существовало.
Тут оставалось только гадать: вдруг в этой реальности никогда и не существовало Марины Николаевны Заместьевой, рано потерявшей родителей и выросшей с тетей и кузиной? Или же существовала? И куда вынесло настоящую Амбридж, в тот же девяносто шестой или в две тысячи семнадцатый? Если первое, то сейчас молоденькая Марина преподает в школе и берет любую подработку, от мытья полов до торговли на рынке по выходным, чтобы прокормиться и дать кузине нормально закончить институт. А летом они отправятся с тетей на дачу, сажать картошку…
С другой стороны, хваткая стерва Долорес, если пережила первый шок, вполне могла приспособиться и не вкалывать с утра до ночи, а найти себе денежного кавалера: в юности Марина Николаевна была недурна собой, но отличалась чрезмерной разборчивостью. А вот у Долорес желание выгодно выйти замуж было навязчивой идеей, так что она вполне могла плюнуть на принципы и захомутать какого-нибудь «папика» старше себя вдвое, а то и отбить у жены богатого родителя кого-нибудь из учеников. Даже без магии она наверняка была способна на подобное!
Если так, то… опять же возможны варианты: или она бросила тетю с кузиной, или все-таки что-то подкидывает им от щедрот (вдруг в ней сохранилось что-то от самой Марины Николаевны, как память Долорес осталась здесь, в этом теле?). Возможно, они живут теперь в другом месте? Вероятно, даже в другой стране? Как их теперь искать? Это не волшебники, посылать сову нет смысла…
Самой, разве что, съездить и посмотреть на месте, расспросить соседей? Волшебный переводчик раздобыть несложно (на русском она могла думать, но не говорить), документы – тоже, долететь самолетом, потому что аппарировать на такое расстояние просто опасно… Но за каникулы такое не провернешь, придется ждать лета.
А тем временем, быть может, и ответ из консульства придет! Если семья выехала за границу, данные точно должны иметься, а родственников в девяностые многие разыскивали: Марина Николаевна помнила, у одного из ее учеников обнаружилась родня в Югославии – двоюродный дедушка после войны остался там, женился, а потом разыскал еще живого брата, племянников и внуков. А раз так, поток документов огромен, и пока еще дойдет дело до ее запроса…
Ну а если Долорес угодила в две тысячи семнадцатый… Оставалось ей только посочувствовать. Марина Николаевна решила, что если протянет в этой реальности еще двадцать лет, тогда и подумает, стоит ли искать саму себя!
Однако здесь и сейчас существовала семья Долорес Амбридж, о которой та предпочла забыть, а этого Марина Николаевна просто так оставить не могла…
К визиту она подготовилась со всем тщанием: оделась по-маггловски, совсем просто – брюки, кашемировый свитер, пальто, практичные ботинки… Всё недешевое и качественное, конечно, но не вызывающе дорогое. С подарками дело обстояло хуже: как знать, вдруг ей сразу укажут на порог? Вдобавок даже сама Долорес не имела ни малейшего понятия, чем интересуются ее родители и брат! Но, подумала Марина Николаевна, хорошая продуктовая корзина к празднику никогда лишней не будет. Или даже две: вроде бы Орфорд Амбридж жил один, но кто его знает, он еще не стар, мог и найти кого-нибудь!
«Ладно, больше не меньше, в крайнем случае, раздам бедным», – подумала Марина Николаевна и аппарировала в небогатый район, где обитал отец Долорес. Амбридж положила ему небольшое денежное довольствие впридачу к пенсии, лишь бы не показывался на глаза и не мешал ей прикидываться чистокровной…
«В любом случае, – сказала она себе, постучав в дверь, – как бы ни обернулось дело, помни, что виновата не ты».
– Открой, тебе ближе! – послышался смутно знакомый голос, и дверь распахнулась.
На пороге стоял невысокий мужчина лет тридцати или чуть больше на вид, полноватый, с наметившимися залысинами.
«Вылитый отец в молодости», – мелькнула в голове Марины Николаевны чужая мысль, и она сообразила, что это, должно быть, Деннис, младший брат Долорес.
– Здравствуйте, – сказал он, – что вы хотели?
– Добрый вечер. Я к мистеру Амбриджу, – ответила она.
– Э… ко мне?
– Ну раз вы тут, то, видимо, и к вам тоже. Но я имела в виду Орфорда Амбриджа.
– Па! – крикнул мужчина, обернувшись. – Тут к тебе какая-то леди!
«Надо же, – подивилась Марина Николаевна, – с каких это пор я сделалась леди?»
– Ну так не держи на пороге, впусти! – отозвался тот из глубины дома. Оттуда доносились женские и детские голоса и смех. – Я сейчас, минуту…
– Э… проходите, пожалуйста, – посторонился Деннис, Марина Николаевна вошла и остановилась, не торопясь снимать пальто.
Ничего удивительного не было в том, что брат не узнал Долорес: последний раз они виделись, когда ему было одиннадцать, а Долорес пятнадцать. Он и так-то мало видел сестру – она почти весь год проводила в Хогвартсе, а будучи дома, не слишком-то жаждала общаться с братом-сквибом.
– Здравствуйте, чем обя… – начал, выйдя в прихожую, седой мужчина, и осекся. – Долорес?.. Гхм… Еле узнал… В смысле, прекрасно выглядишь… Что привело?
– Просто заглянула поздравить с Рождеством, – ответила она. – Все-таки семейный праздник. Вот, скромное угощение… судя по всему, со сладостями я угадала?
Деннис, глядя на появившиеся из ниоткуда корзины, похлопал глазами, потом неуверенно произнес:
– До… Долорес?
– Не называй меня Додо, сколько тебе повторять? – машинально отозвалась Марина Николаевна. – Ну что ж, папа, с Рождеством. Мне пора.
– Погоди, куда ты!.. – опомнился он. – Заглянула раз в пять лет и… даже с племянницами не познакомишься?
– Папа, детей мне в школе хватает выше крыши, – вздохнула Марина Николаевна, но пальто сняла. Деннис взял его, глядя на нее во все глаза.
– Какой школе? – не понял Орфорд.
– Я теперь преподаю в Хогвартсе. Это не считая прежней должности и должности Генерального инспектора, – пояснила она, поправив волосы перед зеркалом. – Вот, вырвалась ненадолго…
– Как это тебя туда занесло?
– Кризис среднего возраста и глобальная переоценка ценностей, – ответила она, и тут на пороге появилась пожилая женщина со словами:
– Ну и куда вы запропастились?
– Мама, – безошибочно определила Марина Николаевна, – давно не виделись…
– Долорес… Долорес заглянула в гости, – засуетился Орфорд, а Эллен посмотрела на старшую дочь одновременно с испугом, неприязнью и вызовом.
– Вряд ли такая важная особа захочет сидеть за одним столом с магглами и их отродьем, – произнесла она, поджав губы.
– Скорее уж, это вы не захотите сидеть за одним столом с забывшей родство, – ответила Марина Николаевна. Долорес вполне заслужила такое обращение, но говорили-то с ней! Было неприятно. – Я и не собиралась задерживаться. Деннис, отдай пальто, будь добр.
– Долли, но… но… – Орфорд заметался, явно не зная, что делать.
Судя по всему, дочь он любил и даже прощал ей безобразное отношение, безропотно ушел на пенсию, не мозолил глаза, вообще не напоминал о себе… Долорес знала, что он жив, и только.
– Па, вы куда все деваетесь? – выскочила из гостиной девочка лет шести и вдруг увидела нарядные корзины с фруктами и сластями. – Ой! Ух ты! Это нам?!
– Э… – повторил Деннис. Видимо, это было его любимой репликой.
– А кто эта тетя? – непосредственно спросила девочка, поглядев на Марину Николаевну снизу вверх.
– Ну… В общем, это именно что твоя тетя, – ожил Деннис и подхватил дочь на руки. – А это Дорис. А вот и Мэри с Дианой!
В прихожей стало тесно, когда к родственникам присоединилась симпатичная пухленькая Мэри с девочкой чуть помладше Дорис.
– А ты никогда не говорил, что у нас есть тетя! – заявила та. – И ба с дедой не говорили!
– Ну, как-то к слову не приходилось… – ответил Деннис. – Но, в общем, да. Это Долорес, моя старшая сестра.
– А что мы тут стоим? – весело спросила Мэри. – Пойдемте в гостиную! Идемте, идемте! Долорес, вы просто обязаны попробовать мой фирменный пирог, уверяю, вам понравится!
Марине Николаевне ничего не оставалось, кроме как последовать за нею, стараясь игнорировать неласковые взгляды Эллен.
– Мэри в курсе? – шепотом спросила она отца.
– Да, но так, в общем, – отозвался он. – Я при ней особо не того…
– А девочки? Они…
– Да пока не поймешь. Кто их знает…
Пирог оказался выше всяческих похвал, а из разговора Марина Николаевна поняла, что произошло: выйдя на пенсию, Орфорд решил разыскать сына (если не выйдет помириться с Эллен, так хоть с Деннисом бы общаться!). К тому времени Деннис уже был женат. Зарабатывал он не слишком много, Мэри тоже, но на жизнь хватало. И Эллен выкручивалась, как могла, чтобы помочь сыну с невесткой. Орфорд, подумав, решил, что пенсии ему на жизнь всяко хватит, предложил молодым перебраться в его дом, чтобы не платить за съемную квартиру… Одним словом, после долгих споров и ссор съехались все вместе. Так в самом деле дешевле было жить; пенсии Орфорда и назначенного ему Долорес содержания, а также общих заработков (он взял да и нанялся уборщиком в пару ближайших маггловских учреждений, дело-то привычное, а если аккуратно пользоваться магией, то и не трудное) вполне хватало на приличную жизнь. С появлением девочек стало посложнее, но Амбриджи не жаловались: у многих и того не было!
– А почему ты мне не написал, что не хватает? – тихо спросила Марина Николаевна.
– Так не привык я выпрашивать, – серьезно ответил Орфорд, – всю жизнь работал. И теперь работаю, небось, не старый еще… И хватает нам. Деннис с Мэри тоже вкалывают, а Эллен по хозяйству и с внучками, да и тоже вон ходит к соседям убираться. Чего уж теперь…
– Теперь, видимо, окажется, что к нам явилась рождественская фея, – неласково сказала Эллен.
Воцарилось неловкое молчание. Марина Николаевна видела, что Орфорд рад видеть дочь, только совсем не представляет, как с ней обращаться, такой взрослой и важной, профессором, кавалерственной дамой… Что Деннису любопытно – он запомнил Долорес недоброй девчонкой, которая всегда закрывала дверь у него перед носом… но когда-то, когда он еще был совсем маленьким, и не стало ясно, что он сквиб и никогда не пойдет в Хогвартс, показывала ему волшебные фокусы. И Мэри тоже любопытно: ее осторожно ввели в курс дела, но Орфорд старался не колдовать при ней… А Эллен – Эллен обидно, потому что она, может, и не была образцовой матерью, но делала всё, что может сделать маггла в доме волшебника, пусть даже такого плохонького, как Орфорд, и что заслужила? Презрение собственной дочери, не пожелавшей знать ее и брата, да и отца тоже?
– Ма, па, глядите, чего мы умеем! – радостно завопила Дорис, и взрослые обернулись.
Маленькая Диана, весело хохоча, подбрасывала в воздух яркие оранжевые апельсины, и они повисали в воздухе, а Дорис махала на них так, чтобы они плыли вокруг люстры, и еще делала вид, будто дует изо всех сил.
– У вас свои две феи имеются, зачем вам посторонняя? – спокойно произнесла Марина Николаевна. – Не пугайтесь, Мэри. Папа же сказал вам, что такое может случиться?
– Да, но… он сказал, Деннис так не может… и…
– А девочки, очевидно, могут. И, сдается мне, не первый раз так забавляются. Папа, – Марина Николаевна посмотрела на него, – ты понимаешь, что присмотреть за ними и объяснить, чего нельзя делать на людях, можешь только ты?
– Конечно, Долли, – понуро сказал он. – Только…
– Без глупостей, – произнесла она. – Сколько ты там зарабатываешь этой уборкой? Уж извини, безопасность девочек дороже! Ты представляешь, что может случиться, если кто-то заметит эти их игры? Слыхал о подобном?
