Текст книги "Предатель крови (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)
Глава 47. Драконы. Часть 1
– Ну и где вас носило? – встретил нас поутру Том, успевший умыться, побриться и вообще выглядевший цветуще.
Джинни в нашей спальне не было, и я мрачно посмотрел на Риддла и кивком попросил Невилла выйти.
– Что это за гримасы? – тут же спросил Том, повязывая галстук.
– Я, знаешь, как старший брат, хотел бы… – начал я, собравшись с мыслями, но он остановил меня жестом и негромко произнес:
– Рональд, не нужно думать обо мне хуже, чем я того заслуживаю.
Пока я переваривал эту фразу, Том добавил:
– Если ты хочешь знать, что здесь происходило, то я могу тебе ответить: Джиневра наревелась до икоты, а когда уснула у меня на коленях, я перенес ее на твою кровать, снял туфли, укрыл, задернул полог и завалился спать.
– Том, я могу только поверить тебе на слово, – ответил я совершенно серьезно. – Ты же запросто стираешь память, а что до прочего… Не подкопаешься, даже если захочешь.
– Рональд, я могу честно тебе признаться – твоя сестра пыталась меня поцеловать, – сказал он без тени улыбки, – а я подставил щеку и обнял Джиневру, чтобы успокоить, ей этого хватило. Она очень уж темпераментна, а я переоценил ее самообладание, когда оставил на нее Крама и отправился покорять француженок… Как-то, знаешь ли, позабыл, насколько влюбчивы и обидчивы девочки в этом возрасте…
Том помолчал и добавил:
– Сам я этого не помню, конечно, но я-второй определенно совершил большую ошибку, оттолкнув Беллатрису Блэк. Ее привязанность никуда не делась, а вот прочие эмоции, не найдя выхода, превратились в одержимость. И уж кому-кому, а Джиневре я такого не пожелаю!
– Хочешь сказать, что станешь обманывать ее, даже если она не нравится тебе? – не понял я. – Знаешь, это ничем не лучше!
– Ну отчего же «не нравится»? Очень даже нравится, мне всегда нравились страстные девушки, – ухмыльнулся Риддл. – Она красива, темпераментна, хорошо воспитана стараниями миссис Лонгботтом, и, что особенно важно, предана мне. И с ней уж точно не соскучишься… Но нет, Рональд, я не влюблен. Сколько себя помню – все свои шестнадцать прежних лет, – я никогда не испытывал даже тени подобного чувства. Приязнь, желание обладать, – да, но не любовь. И это не следствие экспериментов, просто я таким уродился. – Он подтянул узел галстука. – Знаешь, говорят, что в паре иногда один целует, а второй подставляет щеку, и, представь себе, такие союзы частенько оказываются вполне гармоничными!
– Ну… – я помолчал. – Как-то это звучит…
– Цинично? Ну да, – пожал плечами Том. – Правда, Джиневра еще маленькая и вполне может влюбиться в кого-то еще. Лишь бы этот кто-то оказался подходящей партией, а не… хм… невесть кем!
– А может, тебя тоже не минует чаша сия, – не удержался я. – Это в прежние свои шестнадцать ты ничего такого не переживал, а теперь-то взрослеешь! Возьмешь и втрескаешься вон хоть в Анжелину Джонсон или Чо Чанг…
– Вряд ли, – поморщился он. – Но даже если и втрескаюсь в кого-то, как ты изысканно выражаешься… слышал бы тебя наш дамский комитет! Словом, надеюсь, мне хватит силы воли держать себя в руках. И… если я верно запомнил, у меня-второго никакой пассии не было?
– Во всяком случае, никто о ней не слыхал, а с кем уж он там… хм… имел отношения в дальних странах, кто ж знает?
– Вполне вероятно, что даже если он и обрел способность любить, то живо запихнул ее в очередной крестраж… – пробормотал Том. – Ничего, с этим я еще разберусь. Пошли завтракать, вот что! И не делай такое лицо, Рональд. Ничего с твоей сестрой не случится, обещаю. Хочется ей меня обожать – пускай обожает, лишь бы не выходила за рамки приличий, а от меня не убудет. Вдобавок, повторюсь, она мне нравится, и она очень сильная чистокровная ведьма, к тому же с приданым. Мне продолжать или ты Миллисенту вспомнишь?
– Убедил, – буркнул я.
По моему глубокому убеждению, Риддл даже памятник сумел бы убедить. Оживил бы и заболтал его до оцепенения…
– Я могу дать клятву, – негромко произнес он, и я аж вздрогнул, – что не прикоснусь к Джиневре до ее совершеннолетия, и после – без ее на то желания – тоже.
«Что-то ты темнишь!» – подумал я. Ну не стал бы Том давать клятву ради какой-то Уизли, когда вокруг полно девушек с не менее сильным даром, да еще и покрасивее моей сестрицы, с куда более завидным приданым… и без толпы родственников, некоторые из которых, конечно, еще ничего, но остальных хочется забыть, как страшный сон. Например, тетушку Мюриэль (хотя с ней Риддл как раз спелся, у него имелся подход к пожилым дамам, вспомнить хоть Вальбургу Блэк!), ну или мамочку с папочкой. (Тут я представил мамочку в роли тещи, узнавшей, кто таков на самом деле ее зять, и чуть не захохотал в голос.)
– Если она будет падать с лестницы, можешь прикасаться, – сказал я, наконец. – Ну и если целоваться полезет, тоже… короче…
– Подставлю другую щеку, – ухмыльнулся Том и протянул мне руку. – Рональд, мне не нужны конфликты в команде. И поверь, утешать Джиневру я буду не через силу, а с определенным удовольствием. Платоническим, если ты знаешь такие слова. Для прочего она еще не доросла.
– Успокоил, нечего сказать, – тяжело вздохнул я и пожал его ладонь. – Но если что… ты мне-то скажи, я с ней поговорю. Или бабушки поговорят.
– Оставим это на крайний случай, – серьезно ответил он. – Идем, не то опоздаем!
Мы опоздали, конечно, но не сильно: завтрак еще не начался, потому что произошла некоторая заминка: сидеть за одним столом участникам Турнира было как-то неловко, поэтому к тому моменту, как мы явились в Большой зал, Крам уже перекочевал за стол Хаффлпаффа.
Флёр Делакур сияла, а вот ее товарки куксились – всем хотелось проявить себя. Крам был невозмутим, Риддл расточал улыбки, как обычно, а взглядом так и прожигал насквозь любого, кто смотрел на него, – ясно, считывал поверхностные мысли, из которых тоже можно почерпнуть немало интересного. Мелькнет вот этак что-нибудь, что ты сам и не запомнишь толком, а попытаешься, так не сможешь поймать мысль за хвост… Ну да Тому хватало и такого, и если он замечал что-то интересное, то едва заметно улыбался.
А вот Поттер был очень мрачен и вовсе не радовался привалившему счастью. Я бы на его месте тоже не обрадовался: мало того, что угодил в участники Турнира (на котором можно и погибнуть, к слову), так еще в соперниках, помимо иностранцев, которым проиграть не так стыдно, слизеринец!
– Мерлин всемогущий, какая интрига, – проговорил Малфой, тоже осмотрев участников. – Я не знаю, на кого мне ставить, право слово! На красоту, силу, везение или…
– Ставь на смекалку, не прогадаешь, – улыбнулся в ответ Риддл, – только учти, выигрыш будет мизерным. Многие сообразят поступить так же.
– Тогда я буду ставить против, – невозмутимо ответил Драко. – Какая-никакая, а выгода.
Я же ткнул локтем Джинни, которая вела себя как-то слишком уж тихо (уж не приложил ли ее Том Обливиэйтом?), и спросил:
– Ну, ты как?
– Иди в жопу, – ответила она, и я с облегчением понял, что разум сестренки не пострадал. – Нормально. Я повела себя, как последняя дура, а теперь – отстань!
– Том тебе ничего не?.. – шепнул я ей на ухо.
– А в глаз тебе не дать? – зло прошипела она в ответ. – Ничего, и успокойся на этом! Девичья честь не пострадала, если ты на это намекаешь. И не вздумай написать бабушкам с тетушкой, они меня убьют!
– Я еще не выжил из ума, – вздрогнул я, потому как, случись что, кара могла обрушиться не только на потерявшую голову Джинни, но и на меня, не уследившего за сестрой.
– Рон, оставь ее, – сказала вдруг Миллисента, сидевшая рядом и прислушивавшаяся к нашему разговору (остальные были слишком заняты ставками на участников Турнира, в смысле, против них). – Мы уже говорили на эту тему. Де Линт повел себя крайне достойно, пускай ситуация и кажется крайне щекотливой, и довольно об этом.
Я поперхнулся соком.
– Джинни не хватает выдержки, – добавила она, и сестра тяжело вздохнула. – Ее просто этому не научили.
– А тебя… – осторожно начал я.
Миллисента в ответ только улыбнулась, а я задумался, какие демоны могут скрываться под этой невозмутимой маской… Так вот решишь, что выбрал спокойную милую девушку, а она как вжарит по тебе Круциатусом, если придешь домой навеселе! Заодно и протрезвеешь…
– Гм… Надеюсь, тебя не затруднит объяснить моей сестре, как следует вести себя в… э-э-э… подобных ситуациях? – выдавил я.
– Уже, – обронила Джинни. – Отстань, сказала же!
– Достаточно, Рон, – серьезно добавила Миллисента. – Этого больше не повторится.
– Могу поклясться, – пробурчала сестренка. – Не знаю, что на меня такое нашло…
– Взрослеешь, – вздохнул я, доедая завтрак. – У магглов это вроде бы называется переходным возрастом. Силы много, ума мало… Тьфу, чуть не подавился!
Ну, не давать мне подзатыльников Джинни не обещала…
– Закрыли тему, – холодно сказала она. – Кстати, дай галлеон! Тоже хочу ставку сделать, а наличности с собой не взяла. Потом верну.
– Какие счеты между нами? – вздохнул я и выгреб мелочь из карманов, а когда Джинни отошла к букмекерам (да-да, это снова были наши братцы), взглянул на Миллисенту и негромко сказал:
– Спасибо.
– Не за что, – едва заметно улыбнулась она, придвинулась ближе и добавила. – Джинни была в крайне расстроенных чувствах. Я не могла не помочь ей немного разобраться в себе.
Тут я подумал, что мамочка могла бы подумать о том, что Джинни – не пацан, и рано или поздно у нее начнется этот самый переходный возраст. Ну а бабушки с тетушкой… гм… Подозреваю, они с высоты своего возраста считали мою сестренку еще слишком маленькой для таких переживаний, а потому и не поднимали подобных тем. Сама же она вряд ли бы пошла просить совета по поводу столь щекотливого вопроса…
– С тобой такое тоже случается? – ляпнул я, толком не подумав.
– Случается, – совершенно серьезно ответила Миллисента и аккуратно сложила салфетку. – Но мама научила меня сперва остыть, обдумать произошедшее на холодную голову, а затем уже делать выводы и предпринимать меры.
Я представил, как она застукает меня за шашнями с другой девушкой (ну вдруг мне тоже что-нибудь в голову ударит!), оценит обстановку, спокойно развернется, уйдет, а когда я явлюсь извиняться, выслушает, кивнет и хладнокровно врежет по мне каким-нибудь пыточным заклятием… И сослаться на приворотное зелье, скажем, не выйдет: не для того я так старался на зельеварении и чарах, чтобы не распознать приворот! Девице, возможно, достанется отдельно, но мне от этого легче не станет, даже если в итоге Миллисента меня простит.
Тут я взглянул на Драко и задумался над отношениями его родителей. Конечно, мистер Малфой – человек не последний, и не каждый осмелится ему перечить, но ведь миссис Малфой – урожденная Блэк, сестра той самой Беллатрисы, а кровь-то не водица… Сдается мне, за закрытыми воротами мэнора порой бушуют такие грозы, что моим мамочке с папочкой и не снилось!
В общем, я решил, что подумаю об этом в другой раз, но на француженок заглядываться все-таки не стану. Не стоят они того…
Ну а Невилла, по-моему, ничто подобное вообще не волновало. Сколько раз я видел, как они с Луной обсуждают что-то (или с жаром втолковывают друг другу какие-нибудь странные теории), просто сидят бок о бок, а то и в обнимку, и окружающие их мало волнуют… Впрочем, чтобы поссориться с Луной, нужно очень постараться, я не уверен, что это даже Тому под силу, а Невилл может, конечно, всерьез обидеться, но, как и Миллисента, сперва переварит эту обиду, а потом уже будет действовать. Причем, вероятнее всего, постарается решить дело миром, а вот Драко, если и смолчит, потом непременно найдет способ отомстить.
«Разные темпераменты», – заключил я и допил чай. Нужно было идти на урок…
* * *
Том оказался прав – о занятиях можно было забыть. Нам, младшекурсникам, было проще, а у них парни таращились на француженок, девушки – на болгар, какое уж тут учиться! Ну а у нас кто обсуждал гостей, кто прикидывал вероятности победы того или иного участника, словом, бардак получился еще тот…
А тут еще Сириус, узнав, что Гарри каким-то образом угодил на Турнир, взбеленился и чуть было не испортил свою едва-едва заработанную репутацию невинно пострадавшего. Я имею в виду, он хотел пришибить Людо Бэгмена, еще руководство мистера Крауча (самого его Сириусу хватило ума не трогать), ну и Дамблдора за компанию, а потом схватить крестника и аппарировать куда подальше.
Судя по письмам, вразумляли его все вместе: и миссис Лонгботтом спокойной беседой, и бабушка Цедрелла строгой отповедью, и тетушка Мюриэль – неразлучным зонтиком, и даже мадам Вальбурга – длинной тирадой, в которой печатными были лишь предлоги. Как ни странно, Сириус послушался именно двух последних дам и даже извинился перед матушкиным портретом. Правда, та все равно не поверила в искренность его жеста и заявила, что раз уж непутевый сын решил встать на путь исправления, так пусть хотя бы не мешает почтенным леди тащить его за уши из болота, куда он забрался по собственной глупости! А тетушка Мюриэль добавила, что Дамблдор всяко не даст пропасть мальчику-который-выжил, так что пускай Сириус успокоится и займется делами, пока с зонтиком познакомилась только голова, а не… гм… прочие части тела! (Я подозревал, что в зонтике у тетушки тоже скрывается палочка, как у Хагрида, только целая и вполне рабочая. И, вполне вероятно, она носила еще парочку за подвязкой.)
Одним словом, Сириуса утихомирили, тем более, мистер Крауч обещал присмотреть за тем, чтобы правила на Турнире соблюдались неукоснительно. И на том спасибо!
Но тут оживился Том, и усталые почтовые совы застонали бы, если б умели…
– Вот что, Рональд, напиши-ка своему брату и спроси, понимают ли драконы серпентарго, – велел он мне как-то вечером.
– Это еще зачем? – опешил я.
– Ты идиот? – поинтересовался Том, а все остальные (я имею в виду нашу банду) навострили уши. – Я же сказал… то есть мистер Крауч прозрачно намекнул, что испытание первого тура – это драконы. А я, если ты еще не забыл, умею разговаривать на змеином языке!
– Еще бы я это забыл… – передернулся я, вспомнив подземелье.
– Драконы – рептилии, как и змеи, – сказала Луна, оторвавшись от учебника. – А значит…
– Я уже понял, – вздохнул я и уселся сочинять письмо Чарли.
Брат ответил быстро, правда, прислал не сову, а ворона, приписав, что школьную письмоносицу мы явно загоняли, поэтому он оставит ее у себя, пока бедная птица не придет в себя, все-таки путь далекий! Ворон больно клевался и требовал сырого мяса, совиные угощения его не прельщали. Том, разумеется, умилился и кормил здоровенного крылатого монстра с руки, пока я читал вслух письмо брата. Вот что в нем было написано…
«Я серпентарго не знаю, но слышал, что драконы его понимают. Но не все. Или не всегда. Они могут сделать вид, что оглохли. И вообще, украинский железнобрюх с венгерской хвосторогой сговориться не сразу могут, а ты хочешь, чтобы они человека слушали? Короче, если тебе дорога жизнь, лучше не суйся к драконам с этой лингвистикой, если, конечно, они не в клетке и не в огнеупорном наморднике!
П.С. Я даже не спрашиваю, зачем это тебе понадобилось. Я и так знаю. Хвосторога-то из нашего заповедника.
П.П.С. Билл написал, что из его краев тоже что-то к вам отправили, как раз к Турниру, имей в виду.»
– А вот это уже очень интересно! – оживился Том, скинул ворона на подоконник и отобрал у меня письмо, не потрудившись вытереть руки. Что-то из Египта, значит…
– Драконы тебя уже не интересуют?
– Ну почему, просто я задействую на всякий случай запасной план… – пробормотал он и вытряхнул из конверта еще один листок.
Я подхватил его и прочитал:
– «Экзамены досдал, скоро свадьба. В гости не зову, подарков не надо, нищеброды!»
– Перси сволочь, – отреагировала Джинни, которая в последние дни предпочитала помалкивать и все шушукалась с Миллисентой.
– Да нет, тут картинка смешная пририсована, – показал я ей пергамент. – Это он шутит так.
– Нет, я никогда не привыкну к тому, что у Перси в принципе есть чувство юмора, пусть даже паршивое, – вздохнула она и отобрала у меня листок. – Что-о?! Это я, значит?! А это ты? Ну ладно, мне он еще польстил…
– Кажется, склонность к изобразительным искусствам у вас в крови, – ухмыльнулся Том, взяв у нее письмо и рассмотрев рисунок. – А что, сходство прослеживается. Из Перси вышел бы отменный карикатурист!
– Родители такого не переживут… – пробормотал я.
Что творилось, когда стало ясно, что старший сын плюнул на карьеру в Министерстве и удрал подальше, лучше не вспоминать. Знаю, мамочка с папочкой пытались достать Перси всеми возможными способами, чуть ли не до министра дошли, но тот только руками развел: братец был совершеннолетним и мог хоть в Антарктиду сбежать! Не на цепь же его сажать, в самом деле… Портключ, с помощью которого Перси сбежал, оказался вполне легальным, а что куплен в другой стране, ну так и аппарация осуществлялась именно оттуда! Все оплачено, зафиксировано, никаких проблем, кроме семейных, а это уже в компетенцию Министерства не входит!
– Ну что ж… – Том мечтательно прижмурился. – Подождем! Осталось всего ничего…
Глава 48. Драконы. Часть 2
Атмосфера накалялась, и хуже всего приходилось Поттеру. Кажется, никто не верил, что он не смухлевал (разве что Грейнджер, и то гадательно). Иностранцы глядели на малолетнего выскочку с презрением и шептались друг с другом, скорее всего, о том, что Хогвартс жульничает. Гриффиндорцы, с одной стороны, радовались, с другой – явно понимали, что Поттер против де Линта все равно что воробей против ястреба, разве что на башку нагадить сможет, если взлетит достаточно высоко. Хаффлпаффцы дулись – они рассчитывали на Диггори, но увы… Рейвенкло, обычно нейтральный факультет, и то объявил Поттеру молчаливый бойкот. Если честно, я очень не хотел бы оказаться на его месте! Впрочем, на месте участников тоже – за Томом уже бегали толпы девчонок, упрашивая расписаться на чем попало, а он и рад был стараться… К счастью, наука Миллисенты явно пошла Джинни впрок, и сестренка хоть и скрежетала зубами, но сдерживалась. Возможно, в спальне она опять швырялась в стену чем попало и рыдала, увидев, как Том флиртует со старшеклассницами (а он явно делал это нарочно), но на людях ничего подобного себе не позволяла.
И наконец нарыв созрел и прорвался: Малфой снова отпустил шуточку (он предусмотрительно сделал это аккурат перед уроком зельеварения, убедившись в отсутствии поблизости Грюма), а Поттер не выдержал и запустил в него заклятием, только промазал и угодил в Гойла. По правде сказать, пара десятков прыщей не сильно испортили тому физиономию, но сам факт нападения был так вопиющ, что Малфой не мог не ответить, но картинно промахнулся и угодил в Грейнджер… Ну а явившийся к началу урока профессор Снейп отправил пострадавших в больничное крыло, а остальных чуть не пинками загнал в класс.
«Как же вы мне надоели…» – можно было прочесть на его лице безо всякой легилименции.
Сегодня мы занимались противоядиями, но Поттера прямо с урока потребовали на фотосессию, и, конечно, о дальнейшем я знаю только со слов Тома, которого тоже вызвали для съемки. Ну и заодно проверили палочки на работоспособность и прочее…
Судя по рассказу Тома, скандально известная журналистка Рита Скитер чуть душу из несчастного Поттера не вынула, а насочиняла редкостной галиматьи. Правда, добавил он, вряд ли она вспомнит хоть слово из так называемого «интервью»! При этом Риддл настолько гадко улыбнулся, что я даже поежился. О Скитер я много слышал от папочки, но все равно же живая… тварь.
Ну а фотографии я потом видел: мадам Максим, директриса Шармбаттона, возвышалась над остальными даже сидя, Крам прятался за другими (он оказался стеснительным парнем, это я уже заметил), по бокам стояли Дамблдор с Каркаровым, а на переднем плане сияли звезды: Делакур с Поттером и Риддл. Том был в своем репертуаре: он улегся на пол, как на старых снимках, чтобы не застить остальных. А вот за газетами, в которых была его отдельная колдография, девчонки со всех факультетов гонялись, как ловцы за снитчем, и долго осаждали Тома просьбами подписать им этот номер…
Однако ситуация обострялась, поскольку Скитер все-таки выдала статью о Турнире, сосредоточившись на Поттере. То ли у нее было самопишущее перо с функцией запоминания (ну, как магнитофоны у магглов), то ли она просто выдумала большую часть, но Поттеру не давали проходу, особенно когда вычитали, что у «лучшего ученика школы» якобы роман с «прехорошенькой» Грейнджер.
Я не спорю, Грейнджер была очень симпатичной девушкой, пусть и не в моем вкусе, но Поттер никак не тянул на лучшего ученика. Я слышал, родители его были весьма одаренными волшебниками, но сам он… Правда, попади Гарри в руки Тому, тот сумел бы сделать из него первоклассного мага, раз уж задатки имелись, но Риддл что-то не спешил наводить мосты… Ну правильно, конкурент же!
Однако кое-что он все-таки делал…
– Не вам говорить о том, кому должно принадлежать звание лучшего ученика в школе, – говорил он, столкнув Крэбба с Гойлом лбами и подержав так (потом выяснилось, что он ляпнул на них обычного маггловского моментального клея, а мадам Помфри ой как долго искала противодействующее зелье!). – Собой сперва займитесь. Малфой, прекрати ржать! Я вижу, что ты уловил смысл шутки, но пойди-ка лучше сдай «хвост» по гербологии, не позорь факультет!
– М-да, – мрачно сказал Драко и ушел, добавив: – На Слизерине настали тяжелые времена!
– Девушки, – продолжал Том, обращаясь к девушкам. – Мисс Грейнджер, хоть и грязнокровка, во многом вас превосходит. Умом, к примеру. А еще у нее прекрасные волосы и зубы. И не надо хихикать, Панси, любому может потребоваться не только удаление зубов, но и коррекция носа…
Тут Риддл полюбовался своим кулаком, и двое ребят, явно хотевших что-то добавить, закрыли рты.
– Не позорьте факультет, – повторил он. – Вы слизеринцы или старые сплетницы? Чем очернять других, лучше поддержите меня… морально, я имею в виду. А для сохранения бодрости духа мне необходимы ваши отличные оценки по всем предметам, я ведь все-таки староста и болею за вас душой… Как вы, надеюсь, будете болеть за меня!
Девушки уставились на него влюбленными глазами, а Джинни вытащила блокнот и что-то записала. Я заглянул ей через плечо и увидел табличку с цифрами и пометками вроде «фото с улыбкой – 15 шт.», «фото с серьезным лицом – 10 шт.» и все в таком роде. Потом вспомнил вездесущего Криви с колдокамерой и понял, что Том не может не нажиться даже на таких мелочах…
* * *
Время понеслось галопом, и несколько недель миновали незаметно.
К сожалению, общаться с иностранцами теперь было сложно: Том был конкурентом их участников. Ну да Луна поспевала везде проникнуть, со всеми поговорить и все услышать (дезиллюминационные чары и прослушивание удавались ей просто потрясающе), и она же с сожалением сказала, что ничего более интересного, чем показывает Том, никто не знает. Может быть, какие-то мелочи, но они не стоят того, чтобы брать в плен какую-нибудь француженку. Мадам Максим – другое дело, но с ней связываться как-то не хотелось. Каркаров наверняка знал много разного, но подловить его не было никакой возможности: он или обретался на своем корабле, или не отходил от Дамблдора, как его поймаешь?
То есть теоретически это было возможно, но практически… Том сказал, что овчинка не стоит выделки.
Тем вечером Риддл ушел в Хогсмид, хотя что он там забыл, не представляю. Впрочем, он разглядывал карту, значит, кого-то выслеживал…
Я угадал: глубоко за полночь Том ввалился в спальню, воняя дымом и невесть чем еще, и сказал:
– Точно, это будут драконы! Ух, красавцы!..
Невилл сел на кровати и вытаращился на него.
– Точно?
– Ага. Я следил за Поттером – он пошел в Хогсмид, но в мантии-невидимке, – довольно заявил Том.
– Опять твои «следилки»?
– А как же. Ну вот, там его и поймали Грюм с Хагридом. Кстати, волшебный глаз Грюма может видеть сквозь мантию-невидимку, надо себе такую штуку раздобыть, – пометил Риддл в неизменной черной тетради, – монокль, мне пойдет! Однако его не выдали, а Хагрид велел прийти к полуночи.
– А ты-то где был, когда все это происходило? – нахмурился я.
– А я изображал Джинни, – фыркнул Том, оценил выражение моего лица и добавил: – Шучу! Джинни сидела там с Миллисентой, а я рядом отирался, под чарами, ясное дело, вот и подслушал… И сходил вслед за Поттером, глянул…
– И как драконы? – зевнул Невилл.
– Сказал же, красавцы! – Риддл посмотрел на него с укоризной. – Но большие, н-да… Одного едва вдесятером сдерживали. Ну да ничего. Кстати, Чарльз тут, Рональд.
– Я не пойду с ним здороваться, если ты об этом, – буркнул я.
– Не надо, я уже сам с ним потрепался, – хмыкнул Том. – Если Хагрид приводит с собой мадам Максим, а заодно и Поттера, отчего бы и мне не заглянуть на огонек, пусть и незваным? Каркаров тоже там ошивался, я заметил. Ну да трудно утаить четырех драконов…
– И… что Чарли сказал?
– Послал меня матом, конечно же, – ответил Риддл. – Ну, главное, я знаю, что все драконы – самки с гнезд. Вот ведь!..
– Почему так? – удивился Невилл.
– Скоро узнаем. Совладать с драконом не так-то просто, но я знаю, как… Давайте спать!
– Мы и спали, пока ты не ввалился, – буркнул я и укрылся с головой.
* * *
Тома провожали на первое задание аплодисментами, а он выглядел в точности как древний рыцарь, отправляющийся сражаться с драконом во имя прекрасной дамы…
Собственно, эта сволочь, Риддл, я имею в виду, явно прочел мои мысли, потому что прилюдно вытребовал у Джинни ее ленту и попросил повязать себе на запястье, потому что копья он не припас. По-моему, больше половины девчонок со всех факультетов зашлись от лютой зависти, остальные зрители – от восторга. Джинни же осталась холодна и деланно невозмутима, как леди из легенд, и только потом, в палатке, где переодевались участники (и куда мы проникли нелегально), я увидел, как она кинулась на шею Тому.
– Ты только живым вернись, ладно? – прошептала она. – Моргана с ним, с кубком, ты…
– Я принесу тебе голову дракона, – улыбнулся он.
– Не надо, куда ее девать-то? – машинально ответила Джинни и засмеялась. – Себя принеси. Живым и целым.
– Не сомневайся, – серьезно сказал он и поставил ее на пол. – Брысь отсюда, сейчас остальные придут!
И правда, едва мы выскочили из палатки, как я услышал голоса Делакур, Крама и прочих…
– Джин, не переживай так, – сказал я сестре, когда мы устроились на трибуне. – Это же Том. Что ему какой-то дракон!
– Ага… – вздохнула она и прижалась к моему плечу, а я обнял ее за плечи…
«Забрать золотое яйцо у драконицы из кладки – это придумывали люди с чувством юмора», – подумал я, услышав Бэгмена.
– Давайте смотреть, – дернул меня за рукав Невилл, и мы уставились на стадион.
Вот вышел Крам – этот шарахнул драконицу каким-то заклинанием прямо в глаз, а та задергалась и передавила половину яиц. Я прямо представил, как матерится Чарли и какие объяснительные ему придется писать – драконье яйцо стоит бешеных денег! Особенно китайского, их поди достань еще… Ну да Крам потерял на этом очки, все дело…
Следом вышла Делакур – ей достался уэльский зеленый, и она попыталась как-то зачаровать зверюгу, видимо, вспомнила о своих способностях вейлы. У нее получилось, драконица почти уснула… но всхрапнула, и Флёр порядком обгорела. То есть не она сама, а ее мантия, ну… У нее были красивые ноги. И задание она выполнила.
Потом была очередь Поттера со шведским короткокрылом, и, признаюсь, Гарри здорово всех удивил, призвав метлу! А потом он, как следует раздразнив драконицу («Безумство храбрых», – почему-то подумал я), закружив ее, выхватил золотое яйцо из кладки. Правда, ему перепало шипастым хвостом по плечу, но, думаю, это было не опаснее, чем удар бладжером в лоб…
– Тому придется туго… – пробормотал Невилл, глядя, как наш патрон вальяжной походкой выходит на арену и поднимает руки в приветствии.
Риддлу достался самый опасный из четырех драконов – венгерская хвосторога. Я не поленился и почитал о них, и… У этой твари струя пламени шибала куда дальше, чем у многих других, и сама она была намного крупнее!
– Том, Том, ну пожалуйста… – шептала Джинни, вцепившись в мой локоть. Ей было страшно смотреть, а не смотреть – еще страшнее, я чувствовал, поэтому обнял ее покрепче.
Риддл тем временем неторопливо подошел к драконице, которая сразу насторожилась и приняла угрожающую позу, почти как кошка, защищающая котят…
Надо сказать, Том стоял ровно за той чертой, до которой хвосторога не смогла бы доплюнуть огнем. Я щурился изо всех сил, но никак не мог разобрать, что происходит, и тут Миллисента сунула мне бинокль. Обычный маггловский бинокль, театральный, кажется… Да хоть какой, теперь видно было, что губы Тома шевелятся – он явно пытался заставить драконицу повиноваться, но без особого успеха: она рычала все яростней и уже плюнула огнем, правда, чуть в сторону. Сделала, так сказать, предупредительный выстрел…
Тогда Риддл выхватил палочку и картинно воздел обе руки. Мне показалось, что в левом рукаве у него что-то шевельнулось, но, возможно, это был обман зрения. Хотя… Хвосторога вскинула голову и выдала длиннющую струю пламени, опять же в воздух, но огонь едва не достиг трибун! А вот потом она начала пятиться, медленно, явно нехотя, рыча и пофыркивая, а Том шел прямо на нее, улыбаясь и не опуская рук. Драконица вела себя странно – она все время отворачивалась, разве что косила на Тома глазом, но из такого положения никак не смогла бы сжечь его дотла… Чем же таким он ее приложил?
Тем временем Риддл добрался до кладки, небрежным движением палочки подхватил золотое яйцо и, пятясь, отошел на безопасное расстояние от драконицы, которая по-прежнему созерцала то небеса, то ближайшие трибуны, а тогда уж раскланялся с публикой.
Публика взорвалась овациями, даже иностранцы аплодировали с такой экспрессией, что наверняка отбили ладоши, а наш сектор вопил и улюлюкал так, что заглушил, по-моему, все остальные.
– Скорей к палатке! – сказала Джинни и первой понеслась вниз, а мы за ней.
Не знаю, на что она рассчитывала: Тома и так хотели порвать на сувениры, но, видимо, она что-то знала или подозревала…
В любом случае, когда невредимый Риддл, успевший попозировать перед камерами на фоне обиженной хвостороги, добрался до палатки, мы уже прятались в углу под дезиллюминационными чарами.
– Спасибо-спасибо, помощь мне не нужна! – раздался веселый голос. – На мне нет ни царапины, только рубашку сменю, а то спина взмокла… Извините, мисс Скитер, я предпочитаю делать это в одиночестве. Спасибо, мистер Крауч, вы понимаете меня, как мужчина мужчину…
– Засранец, – прошипела Джинни и ойкнула, когда Миллисента больно дернула ее за волосы.
